Текст книги "Мистер Смерть и чокнутая ведьма"

Глава 7

Я взглянула вопросительно, ожидая внятных возражений. Он ведь должен уже был разобраться в ситуации. Енька вправил ему вчера мозги и популярно объяснил, что Англия и Россия – это… Разные мы, короче.

– Нет, ничего, – правильно понял выражение моего лица некромант, подхватил пакеты и направился в примерочную. Переодеваться.

Хм, а он мне определенно нравится. Сдержанный, не закатывает сцен, не препирается, хотя явно недоволен моим самоуправством. Характер нордический? Или просто предпочитает самоутверждаться не за счет споров с женщиной, а в других областях жизни?

– Красивый у вас муж, – проводив некроманта в спину взглядом, проговорила молоденькая кассирша.

– Красивый, – согласилась я, не обратив внимания на вторую часть предложения.

А смысл зарекаться? Сегодня не муж, а завтра – кто его знает? У меня вообще все свадьбы случались как-то стихийно и незапланированно. А то, что красивый – так кто же спорит? Стройный, высокий, аристократичный, порода налицо, что называется.

В машину мы грузились в молчании. Теодор то ли злился на меня, но ничего не говорил, то ли просто пребывал в задумчивости и осознавал, что его ожидает. Одежда, к слову, села на него как влитая. А я просто не считала нужным разговаривать. Успеем еще, нам теперь много времени предстоит провести вдвоем. К тому же я даже приблизительно не знала, зачем мы едем в этот Малый Каравай, что ищем, как искать, собственно, будем. А потому я настроила навигатор, завела машину и поехала.

Дорога заняла больше времени, чем я предполагала. В двух местах перекрыли участки и укладывали новый асфальт, из-за чего поток машин просачивался лишь тоненькой струйкой. Мортем в какой-то момент даже заикнулся, может, ему пересесть за руль, но я задала вполне резонный вопрос: водил ли он когда-нибудь такие машины? В том смысле, что коробка передач тут не автоматическая. Получила ответ, что – нет, не водил, но быстро учится.

– Тогда лучше в другой раз, – не глядя обронила я и снова сосредоточилась на управлении.

Наконец, мы добрались. Деревенька оказалась небольшая и расположенная далеко в стороне от трассы, но вполне населенная. Я даже удивилась, почему-то думала, что тут окажется всего несколько домов. Но нет.

– Что мы ищем? – медленно двигаясь по центральной улице и осматриваясь, спросила я.

– Сложно сказать, Арина. Всё необычное, странное. Слухи, ощущения, витающие в воздухе. Надо пообщаться с местными. Важна любая зацепка.

– Тео, – сократила я его имя так же, как Енька, – а почему именно сюда? Что тут произошло?

– Я не знаю, что именно, – покачал головой некромант. – Просто поверь, тут определенно что-то не то. А вот что именно, нам и предстоит выяснить.

Я бросила на него быстрый взгляд, но больше уточнять ничего не стала. У каждого из нас, одаренных, свои особенности, свои тайные способности. Кто его знает? Может, ему пророчица или медиум что подсказали, а может, он умеет по бумажной карте магический поиск устраивать. Знаю, что есть и такие маги.

– Ну что ж… Значит, идем в магазин, – заявила я, притормозив у оного.

– Арин, нам же Вася кучу еды дал, – заявил проснувшийся Евграфий.

– Глупенький, – усмехнулась я. – Знаете, кто самый сведущий человек в таких небольших сообществах?

– Кто? – вместо Еньки спросил некромант.

– Продавщица в единственном магазине. Все сплетни рано или поздно стекаются к ней.

– А-а-а, – понятливо протянул Енька.

– О-о, – в тон ему отозвался англичанин.

– Ага! – это Белла. Уж она-то знала всё, моя школа. Мы с ней много ездили вдвоем, гм, в перерывах между моими замужествами.

– Звери сидят и не высовываются, внимания не привлекают и не разговаривают! – с нажимом произнесла я последние слова. – Тео, идем.

Под любопытными взглядами местных мы прошли к магазину. Я нацепила на лицо благостную улыбочку, добавила в глаза немного придури и решительно направилась внутрь.

Сначала осмотрела имеющийся в наличии товар, после чего попросила свежего хлеба, баранок и пачку соли.

– Девушка, а молочка свеженького у кого можно купить? – прощебетала я, хлопая ресницами.

– Свежее! – буркнула не слишком приветливая тетка с густо накрашенными ресницами и выставила передо мной бумажный пакет молока.

– Да ну что вы! Я хочу парного. У нас, в городе, парного-то не найти. У кого тут коровка есть? И сметанки бы, и творожка…

– А-а, – кивнула продавщица. – Ну можно у Лизаветы. У нее две коровы, она продает.

– А как найти Лизавету?

Выслушав, как доехать до дома хозяйки двух коров и кучи кур, несущих крупные яйца, я заплатила за хлеб.

– Скажите, а вы ведь, наверное, тут всё-всё знаете? – загадочно понизив голос и перегнувшись через прилавок, спросила я.

Тетка тут же сделала стойку и насторожилась:

– Вы из полиции, что ли?

– Что? – от неожиданности я на мгновение растерялась. – Почему из полиции? Вот уж нет. А у вас тут что, преступники бродят?

– Нет, не бродят, – расслабилась моя собеседница. – А что надо-то?

– Понимаете, мы журналисты. У нас задание редакции, проехаться по области и поискать что-нибудь… – Я помахала руками в воздухе.

– Ах вот оно что?! – Глаза местной жительницы вспыхнули огнем предвкушения. Ну еще бы!

– Так что? Вы же в самом центре событий, всё знаете, к вам все приходят. Может, у кого-нибудь барабашки шалят? А? Или привидение какое завелось? Или, может, у вас есть своя местная ведунья или травница? Ну хоть что-нибудь? Даже пустяк годится, а то нам дали задание написать большую статью, а где ж набрать материала? А так мы – здесь чуточку, там что-нибудь, глядишь – за месяц и наберем интересных и необычных историй, чтобы хватило.

– А что за газета? – Продавщица уже была готова к диалогу, но ей требовались детали для сплетни.

– Это новый журнал «Невероятное и близкое», сейчас готовят первый, пилотный номер, поэтому нам вот просто кровь из носу надо написать что-то такое… Чтобы жутко, интересно, будоражаще, захватывающе…

– Значит, так, журналисты, слушайте! – прониклась своей ролью женщина, оперлась локтями на прилавок и начала излагать.

Говорила она долго. За это время в магазин дважды заглядывали за водкой и пивом местные забулдыги, но их буквально вынесло звуковой волной от грозного рявка хозяйки этой территории. По итогам беседы мы узнали, что травницы и ведуньи тут нет. Но вот тетка Катерина наверняка ведьма, иначе с чего бы у нее на огороде овощи всегда прут как бешеные, тогда как у соседок могут погореть в жару или, наоборот, сгнить в дожди? Дед Леха как пить дать приколдовывает, дым из его бани уж больно черный идет. Ну и в таком духе… Сплетни, наговоры, кто кому чем не угодил, кто с кем повздорил и проклял.

– А еще леший давненько шалит, – даже не понимая, что наконец-то подошла хоть к чему-то путному, продолжала продавщица со звучным красивым именем Надежда. – Народ сказывал, что пойдут за грибами, а нет их, грибов-то. Ходят, ходят, а всё кругами, как оказывается, и ни одной грибницы, будто стерты все. А два месяца назад, еще по весне, городские приезжали, модные, вроде вас. Фифа вся такая нарядная и мужик ее, мрачный, усатый. Все глазищами своими черными зыркал. Сказали, что за грибами, только какие грибы, если они без корзин, а с одной кожаной сумкой? Да и вообще, какие грибы весной? Не время ж еще, – озадаченно, словно до нее только что дошло это несоответствие, проговорила она и потерла виски. – Разве только сморчки да строчки.

– И что? – подтолкнула я ее, сделав вид, что не заметила ее оговорки и удивления. – Нашли они грибы? Им что, повезло больше, чем местным? Да быть такого не может.

Теодор в наш разговор не вмешивался, просто стоял и слушал, но тут и у него глаза блеснули. Продавщица покосилась в его разноцветные очи, поежилась и тут же перевела взгляд на меня.

– Не нашли, само собой. Проблуждали по лесу всю ночь, так с одной только сумкой и вернулись. И бабы слышали, мадама эта сказала, что зря они это затеяли, толку-то никакого. А он на нее шикнул и ответил, что на всё нужно время.

– Хм. – Я потеребила сережку в ухе. – Нет, это для статьи не подойдет. Ну высохли грибницы, ну дурные городские весной грибы искать приезжали… Так ведь все живы, никто не заболел, не сгинул. Вот бы что-нибудь такое потустороннее, а то ведь главный редактор нам с коллегой голову оторвет и командировочные не заплатит. А бензин, знаете, сколько стоит? У-у-у…

– Как это не сгинул? – удивилась Надежда. – Я разве не сказала? Месяц назад у нас трое мужиков пропало. Напились, понесло их в лес, а назад так и не вернулись. Их даже полиция с собаками искать приезжала. В болото эти алкаши забрели, нашли сапог одного из них да бутылки пустые из-под водки.

– О! Уже хоть что-то! – обрадовалась я. – А точно в болото? Может, их леший сгубил, а? Надежда, голубушка, ну нам ведь что-то жуткое для статьи нужно. Не можем же мы написать, что трое алкашей ушли по пьяни в лес, забрели в болото и там утонули…

– Леший? – на лице тетки появилась задумчивость. – Да кто его знает. Может, и он. Кто ж ее разберет, эту нечисть. Его ж никто никогда не видел, все только говорят про него. Нужно же хоть кого-то обвинить, что грибы исчезли да бродишь по лесу кругами, – рассмеялась она. – Да, нелегко вам придется, журналисты. У нас-то даже ведьмы какой завалящей не имеется.

– Толик, мы идем за грибами! – заявила я, обернувшись к своему спутнику. Тот опешил на мгновение от обращения и заманчивого предложения, поднял брови, но промолчал. – Мы должны своими глазами взглянуть и убедиться, что грибницы пропали. Где это видано, чтобы ни одной не осталось? Всё сфотографируем и потом напишем какую-нибудь жуть. Редактор всё равно не поедет проверять.

Продавщица хохотнула и поинтересовалась:

– А корзина-то у вас есть?

– А у вас? – обернулась я к ней.

– К Михаилу зайдите, он на продажу их плетет.

Мы тепло распрощались с Надеждой и купили к хлебу еще и бутылку водки. Продавщице выручка, а нам чем-то руки нужно дезинфицировать, ибо пить этот, вполне вероятно паленый, алкоголь мы не собирались, чай, не самоубийцы.

– Ну, что скажешь? – спросила я Теодора, когда мы сели в машину.

– Толик? – сложив на груди руки, мрачно спросил он.

– А ты хотел, чтобы я российского журналиста величала Теодором? Может, еще и обращаться прилюдно к тебе как к «мистеру Мортему»? – ничуть не устыдилась я. – Проверять-то будем? Я ведь не знаю, что и как искать.

– Да, проверять надо, – кивнул он, тут же сменив настрой и перестав сердиться за самовольное переименование. – Не нравятся мне эти двое городских, заявление, что необходимо подождать, и то, что потом трое местных пропали.

– Значит, покупаем корзину, молоко, творог и сметану, – отозвалась я и завела машину.

– А молочное для чего? – не понял иностранец.

– А к лешему ты с пустыми руками пойдешь? И давай-ка заглянем к этому деду, у которого черный дым из трубы валит. Банник шалит, похоже. Ну и к тетке Катерине. Вдруг и вправду моя коллега, может, она знает что-нибудь в таком случае.

Мы быстро проехались. Сославшись на свое городское невежество, я попросила деда Леху, радушного хозяина крепенького, хоть и старого дома показать мне, как устроена изнутри настоящая банька. Банника я не обнаружила, что довольно странно. То ли спрятался, испугавшись ведьмы и мага смерти, то ли действительно нет его тут.

Катерина оказалась никакой мне не коллегой, а самой обычной женщиной, которая увлекалась агрономией и покупала по почте хорошие семена и удобрения. А свой огород нежно любила и тщательно за ним ухаживала.

Михаил сообщил, что всё одно ничего не найдем. Высохли грибницы под корень, словно стер их кто. Но продал нам новенькую корзину. А чего не продать? Ему приработок, а дурь залетных городских журналистов его не касается.

Последним делом была покупка молока, сметаны и творога. Я всего взяла с запасом, да еще и яиц десяток. Пригодятся.

Смеркалось, и, по-хорошему, не стоило бы нормальным людям лезть в лес на ночь-то глядя. Переночевать бы у кого из местных, попросившись на постой, а вот с утра… Но то – нормальным, а мы ими не являлись ну вот никак. Некроманты так вообще по ночам в основном работают. А потому мы припарковали машину у дома на окраине деревни, заплатив хозяину за присмотр, нагрузились вещами, рюкзаками, едой и отправились в лес. Журналисты мы, шизанутые слегка, а потому нам вслед крутили пальцами у виска, но не отговаривали.

Когда мы вошли под кроны деревьев, я вытащила из-за пазухи Беллу и посадила ее на ближайшую березу, а Енька высунул мордашку из рюкзака Теодора и попросил выпустить его на волю. Не хотелось демонстрировать наших фамильяров людям, поэтому пришлось принять меры.

– Арина, ты знаешь, куда идти? – спросил меня енот, тогда как его хозяин молча осматривался и к чему-то будто принюхивался.

– Сейчас найдем полянку почище и там устроимся, – пояснила я и присела на корточки. Приложила обе ладони к земле и позволила силе течь, чтобы почувствовать окружающее пространство. Через пару минут встала и указала направление: – Туда.

Мортем бросил на меня заинтересованный взгляд, но ничего не сказал, лишь покрепче перехватил вещи и пошел за мной. Белла перелетала с дерева на дерево, Евграфий шустро бежал, периодически отвлекаясь на кусты и деревья и что-то вынюхивая.

– Арина, ты ничего не чувствуешь? – нагнал меня в спину вопрос некроманта.

– Чувствую, – не оглядываясь, ответила я. – Смерть здесь побывала не так давно. Земля… плачет. Только я не могу понять, откуда идет это… это.

– Именно, – буркнул Мортем.

Больше мы не разговаривали. Я довела своих спутников туда, куда меня манило чутье. Сбросила на землю рюкзак и остальные вещи и принялась давать указания.

– Енька, натащи сухого хвороста. Ветки не ломай, Хозяин будет недоволен. Белла, сухую траву и кору. Тео, ты будешь ставить палатку или снимешь дёрн и приготовишь место для костра?

– Я не знаком с конструкцией палатки, – после небольшой заминки отозвался мой напарник. Ведь его можно так называть, раз меня к нему приписали на время расследования?

– Тогда – костер. Только кострище тщательно делай, чтобы не спалить вокруг траву. Хозяин леса не любит, когда в его вотчине хулиганят.

Некоторое время у нас ушло на то, чтобы разбить лагерь. Я ставила палатку, раскладывала в ней спальные мешки, свой, служивший мне уже не первый год, и одолженный у Николая. Затем разобрала припасы, потому что время близилось к ужину и все проголодались. Пообедать в дороге не удалось, и желудок был крайне недоволен таким наплевательским отношением к нему.

И вот все было готово, ужин расставлен, в котелке над огнем нагревалась вода для чая. Я выдала сначала порции фамильярам, налив им еще и молока, купленного в деревне. Звери принялись за еду, а Мортем посмотрел на меня вопросительно, так как я сидела, прислушиваясь к чему-то, и не торопилась приступать к трапезе.

– У нас гости, – негромко проговорила Белла через несколько минут, отвлекаясь от мисочки с орехами.

– Я знаю, – тихонько отозвалась я, рассматривая кусты, за которыми почуяла присутствие постороннего.

Мазнула взглядом по подобравшемуся некроманту. Он тоже явно почувствовал присутствие лесной нечисти, но так как в данный момент полагался на меня, атаковать не спешил.

– Проходи к нашему костру, Лесной Хозяин, – встав, позвала я, пристально глядя на кусты. – Будь нашим гостем, раздели с нами ужин, обещаем, что не обидим.

– Это еще кто кого обидеть может, – ворчливо, но добродушно отозвался леший и выступил из-за своего укрытия.

Прошли те времена, когда домовые, банники, лешие и прочие духи принимали облик одетых в косоворотки, домотканые штаны и лапти мужичков. Другое время, другая мода, другие люди. И ныне духи не старались выглядеть мужиками-лапотниками. Мой Василий был самым обычным пожилым дядюшкой, только что бороду не сбривал. А так – человек и человек, просто что росту невысокого. И одевался по-современному: футболка или рубашка, спортивные брюки или джинсы, тапочки или кроссовки.

Вот и леший, вышедший к нам, выглядел обычным пожилым мужчиной с аккуратной бородкой и густыми русыми волосами. Одет он оказался в камуфляжной расцветки штаны, такую же куртку поверх футболки темно-зеленого цвета, на ногах высокие шнурованные ботинки. Обычный лесничий. И лишь глаза его, отливающие первой весенней зеленью, смотрели нечеловечески мудро и внимательно.

– Приветствую, ведунья, – кивнул мне Хозяин леса, потом, прищурившись, прошелся взглядом по некроманту. – И тебя, маг, смерть призывающий, приветствую на своей земле.

– Проходи к нашему костру, Лесной Хозяин, – повторила я приглашение и жестом указала на место у костра, которое пока пустовало, хотя приборы я там поставила. Только не металлические, как у нас всех, а деревянные – миску, стакан, ложку и вилку. Не любит нечисть, даже такая, незлая и полезная, железо (да и вообще любой металл). Потому и беру я с собой всегда в лес специальный набор, выточенный из дерева. – Отведай нашей пищи, будь нашим гостем.

– Ну, коли приглашаешь, ведунья, да говоришь с уважением… – улыбнувшись, отчего вокруг глаз разбежались лучики морщинок, отозвался леший и прошел к нам. Присел на подготовленное ему место и внимательно осмотрел выложенные продукты.

– Молочка? Творога и сметаны? Или пирогов? С мясом, картошкой, яйцом и зеленым луком, жареной капустой? – спросила я.

– Всего, ведунья, да побольше, – хитро покосился на меня лесной дух.

Проверяет, пожадничаю ли я?

Но еды у нас было с запасом. Вася на прощание наготовил вкусностей и по контейнерам разложил. И хотя я сообщила ему, что нам с Мортемом выдали на время расследования скатерть-самобранку, домовой только отмахнулся. Заявил, что настоящая пища, с любовью приготовленная, вкуснее и полезнее.

Некоторое время все ели. Леший уминал творог со сметаной и сахаром и, довольно жмурясь, закусывал пирогами и запивал молоком. Благо я купила трехлитровую банку, можно пить сколько влезет. Я, кстати, молоко не люблю, только в кофе его добавляю по утрам. Тео тоже не торопился наливать себе в кружку белого напитка, а поглядывал на котелок, явно собираясь пить чай.

Наконец, сыто крякнув, леший отставил от себя посуду, отряхнул с ладоней крошки от пирогов и протянул руки к нашим фамильярам. А те будто ждали этого. Белла тут же маленькой меховой молнией скакнула и пробежала, цепляясь коготками за рукав, до плеча Хозяина леса. Пристроилась там и начала что-то стрекотать ему на ухо. У меня взлетели брови, так как я звериный язык не понимала и даже не знала, что Белла так умеет. Она ведь у меня уже много лет, и взяла я ее еще совсем маленькой белочкой. Она тогда и перелетать-то с места на место не умела, на плече моем ездила и только училась всему. Енька же, сверкнув бусинками глаз, улыбнулся зубастой пастью и, подбежав к лешему, обнял его сбоку, тоже что-то зафыркал, залопотал.

Глава 8

Мы с Мортемом переглянулись, и, полагаю, у нас обоих на лицах было написано одинаковое удивление.

Леший же внимательно выслушал зверей, по-доброму улыбнулся в бороду. Почесал Еньку за ушком, погладил по спине, а Беллу аккуратно посадил на ладонь, поднес к лицу и дунул на нее.

– Здоровенькими теперь будете, – сказал животным лесной дух. – А ты, Евграфий, поменьше сладкого ешь. Негоже еноту-полоскуну столько пирожных поглощать. Хоть и волшебное ты существо, а следи за своим питанием.

Енька пригорюнился, так как пирожные нежно любил, но возражать не решился. Это Николай ему не указ, а с лешим не поспоришь.

– Белла, а ты не ленись. Слабенькая ты стала. Тренируйся, – погрозил он пальцем второй руки белочке и аккуратно посадил ее на расстеленную скатерку, рядом с опустевшей посудой.

Закончив общаться со зверями, леший перевел взгляд на меня.

– Ну сказывай, ведунья, зачем пожаловала? Для чего человека с чужих краев привела? Какую смерть ищете?

– Помочь хотим, – серьезно отозвалась я, ничему уже не удивляясь. У всех нас, обладающих особыми силами, свои тайны, способности и умения. И ничего странного в том, что лесная нечисть с ходу определила в Мортеме иноземца, не было. Леший ведь наш, российский, чует русский дух. – Люди в деревне говорят, что грибницы погибли. Да и мы с коллегой чуем, что смерть тут проходила совсем недавно. Я-то вряд ли смогу разобраться с бедой, а вот он, – кивнула я на молчаливого Теодора, – для того и вызван, чтобы исправить, что можно. Нам поручили проехаться по окрестностям, расследовать, что происходит. Только и нам помощь твоя нужна, Лесной Хозяин. Тяжело искать то, не знаю что. Подскажешь?

– Вот как… – помолчав, кивнул леший. – Ну что ж, помогу. Вы ко мне со всем уважением, как завещано предками. Так и я не откажу. Ты, ведунья, тут сиди. Не дело тебе соваться туда. А ты, некромант, за мной ступай. Покажу погибшие грибницы.

– А то место, где жители деревенские недавно сгинули? – спокойно уточнил Теодор, поднимаясь и отряхивая брюки. – Не нравится мне то, что в твоем лесу скрывается.

– И то место покажу. Останки там, – встал следом леший. – Похоронить бы их надобно. Бери свои амулеты, некромант. Понадобятся…

– А я… – попыталась я влезть в разговор.

– Нет! – отрезал лесной дух, сверкнув зеленью глаз. Все же нечисть, даже незлобная, – это нечисть. – Жизнь ты, ведунья. Не лезь к смерти и белку свою не пускай. А вот ты, енот, ступай с хозяином, выведешь его потом обратно к огню.

– А мне бы поганок и мухоморов, – мило улыбнулась я, покосившись на пустую корзину. – Ингредиенты закончились, да за помощь я обещала насобирать коллеге своей. Я знаю, что не сезон еще, но нельзя ли немного специально для меня, а?

– Будут тебе, ведунья, и поганки, и мухоморы. Сейчас спать ложись, не тронет тебя никто, – распорядился леший и скользнул в сторону кустов, из-за которых вышел к нам вначале. – Поторопись, некромант, полночь уже скоро, самое время для тебя работать.

Лесной дух и Мортем ушли, а я прибралась, подбросила в огонь еще хвороста, нашептала отпугивающие чары от комаров и мошек и ушла в палатку. Раз леший пообещал, то нам с Беллой действительно ничто не угрожает.

Нечисть – явление странное. С одной стороны, вроде как потусторонние сущности. Только вот они – ду́хи-покровители. И тот же леший – порой шалит, людей губит, морочит да кругами водит. Но он же может вывести из леса заблудившегося путника или привести к месту, полному ягод, орехов и грибов. Люди плюются да наговаривают, мол, леший попутал. Да, попутал. Только вот большинство не понимает, что дух чует помыслы, намерения, всё видит, примечает. И коли человек деревьям и растениям вредит, кострище на траве разводит или грибы не ножом срезает, а с корнем выдирает, портя тем самым грибницу, леший сердится. Вот таким он пакостит. А тем, кто с любовью в лес приходит, помогает.

Так же и с домашними духами – домовые-доможилы[11]11
  Домовой-доможил – покровитель дома, хранитель домашнего спокойствия и тепла. Описывали его, как старичка небольшого роста, с длинной бородой. Однако по преданиям он мог принимать форму любых предметов и вещей. Не путать с домовым-дворовым, проживающим во дворе и имеющим злобный нрав.


[Закрыть], вазилы[12]12
  Вазила (табунник, конюшник) – покровитель лошадей. Оберегает их и защищает от всяких болезней. Внешне он выглядит почти как человек, но только имеет конские уши на голове и копыта на ногах.


[Закрыть], баганы[13]13
  Баган – покровитель рогатого скота. Оберегает от болезней и помогает увеличить приплод. Однако если он рассердится, то животные начнут болеть, а приплода не будет вообще или он будет погибать во время родов.


[Закрыть], коргоруши[14]14
  Коргоруши – верные помощники домового, внешне похожи на черных котов.


[Закрыть]. Мало их осталось, так как народ забыл про них, не оказывает уважения. Только в домового по старинке еще верят даже городские жители. Коргорушей, кстати, нет и у меня, Василий сам справляется.

Проснулась я от звука шагов, моментально выпуталась из спального мешка и высунулась из палатки. Вернулся Мортем. Бледный до синевы, осунувшийся, с ввалившимися глазами. Я даже присвистнула и покачала головой.

– Арина? – заметил он меня. – Не спишь? Чаю мне не сделаешь?

Он тяжело сел у едва тлеющего костра, а рядом пристроился такой же уставший и поникший Енька.

– Жуй! – сунула я в руки енота пирожок.

После чего быстро подкинула в костер хвороста и присела на корточки перед некромантом.

– Ну? – спросила требовательно.

– Вокруг грибниц – остатки пентаграмм. А в самих грибницах были закопаны амулеты, высасывающие жизнь. Я их забрал.

– Та-ак, – медленно кивнула я. – А с пропавшими людьми что?

– Останки леший помог найти. Там скелеты, чистые совсем, полностью высосанные. Их нужно вывозить, в церкви отпевать и хоронить. Позвоним в ВУСВОМ, они займутся.

– И с этим понятно, – снова кивнула я. – А ты почему такой?

– Нейтрализовал всё, – коротко ответил Теодор, закатил глаза и начал заваливаться назад.

– Да твою ж маму! – выругалась я, хватая его за руку и усаживая прямо.

– Не трогай мою маму, – бледно улыбнулся англичанин. – Она достойная леди. У тебя нет с собой восстанавливающего зелья? У меня закончилось, а я не ожидал, что потребуется столько сил, и не купил еще.

– Нет, зелья у меня нет, – вздохнула я, понимая, что сейчас придется делать то, что я ужасно не люблю: восполнять чужие силы. – Держи меня за руку и закрой глаза, – скомандовала я измученному магу и подобралась ближе.

Он послушно прикрыл свои разноцветные жуткие глазюки, а я потянулась к силам природы. Я ведьма, своего резерва у меня нет, я – проводник. Беру энергию в окружающем мире и, пропуская через себя, отправляю в зелья и эликсиры или, вот как сейчас, в мага, потерявшего слишком много сил.

– Не шевелись, – шепнула ему прямо в губы и дохнула в его удивленно приоткрывшийся рот.

Некромант от неожиданности дернулся, но, поняв, что в него потекла чистая энергия, замер. У чистой энергии нет «масти», она приобретается, лишь попав в мага. Черные маги окрашивают ее в черный цвет, белые – в белый. Мортем вот маг смерти, и на выходе из него то, что он получит, тоже станет магией смерти. Но сейчас концентрированная, кристально чистая сила протекала через мои руки и дыхание из окружающего мира в него.

По моим пальцам струилась энергия, впитываясь в его руки, а Теодор словно пил мое дыхание, восстанавливаясь. А судя по тому, что в какое-то мгновение его губы дрогнули и поцеловали меня, восстанавливался он намного быстрее, чем я предполагала.

Я вздрогнула и попыталась отстраниться, но он потянулся за мной, удерживая. Несильно, давая возможность вырваться, если надумаю, но и не оставляя сомнений в своих намерениях. А я подумала… и позволила себя поцеловать. Интересно ведь, к тому же я не трепетная юная дева. Да и нравится он мне.

– Эй! – встрепенулась Белла. – Вы чего творите-то, безобразники? Арина! Теодор! А ну прекратите сейчас же! Еще чего не хватало! Мистер Смерть, тебе же русским языком сказано было, не возьмем мы тебя замуж! Ты нам не подходишь!

Я прыснула от смеха и отстранилась, посмотрев на своего возмущенного фамильяра. Белочка сидела торчком, уперев маленькие лапки в боки, и вид у нее был на редкость комичный.

– Приношу свои извинения, Белла, – улыбнулся все еще уставший, но уже не такой изможденный некромант. – Только вот замуж вы меня взять никак не сумеете. Но можете выйти за меня.

– Вот еще! – фыркнула рассерженная летяга. – Мы патриоты, нам иностранного не надо. Вот! Это Енька теперь в эмиграцию отправится.

Будущий эмигрант подавился пирожком и во все глаза уставился на свою мохнатую подружку. Похоже, этот момент он не учитывал, когда стал фамильяром англичанина.

– Арина, спасибо, – взял мою руку Теодор и поцеловал ее. – Я даже не догадывался, что можно так передать силу. Наши ведьмы, они не такие.

– Ведунья я, если по-нашему, по-русски, – отмахнулась я, вставая на ноги. – Это у вас ведьма равно колдунья. А у нас ведьма – это просто сокращенно, чтобы легче выговаривать. От слова «ведать» мы. К тому же на моей родине ведающих не сжигали на кострах, как у вас. Те, кто в вашей Европе остался – это хитрые, изворотливые, озлобленные. Ваша инквизиция ведь выкосила всех, до кого дотянулась. Всех беззащитных, светлых, добрых. Поди восстанови заново численность, коли некому рожать светлых. С чего, думаешь, у нас черных магов и некромантов почти нет, а светлых, ведуний и ведьмаков много? То-то же, мистер Смерть. А теперь нам приходится заказывать иностранных магов смерти, а вы удивляетесь, что ведьмы могут делиться силой. А мы и в Бога верим, и в церковь ходим. В наших ритуалах и свечи церковные применяются, и вода святая, а потому что добро и свет мы несем. Нет, есть, конечно, и отщепенцы, не без этого. Но мы в глобальном масштабе говорим…

– Откуда ты всё это знаешь, Арина? – серьезно спросил Мортем, глядя на меня как на диковинку.

– Просто знаю, и всё, – пожала я плечами.

– А я, Арина, добрый католик, – подумав, выдал Мортем информацию. – И просто так в собор хожу, и на воскресные мессы, когда есть возможность.

– А почему католик? – удивилась я. – У вас разве не Англиканская Церковь?

– Католиков тоже много, – улыбнулся Теодор. – Моя семья принадлежит к ним.

Хорошая у него улыбка. Лицо сразу меняется, когда он перестает изображать из себя безэмоционального чурбана. Я даже залюбовалась на мгновение. Породистый все же мужик, глазу приятно смотреть. И целоваться… мне понравилось.

– А ну спать! – цвиркнула Белла, которая мгновенно просекла мой настрой. – Устроили тут целования. Я вам сейчас организую и службу, и инквизицию, и отпевание, безобразники!

Енька фыркнул, отряхнул лапки от крошек и шмыгнул в палатку. Повозился там, после чего высунул мордашку и обиженно спросил:

– Арин, а мое одеяльце?

– В черном спальном мешке. Теодор, иди отдыхай. Твой мешок как раз черный. Белла?

– Я побегаю, – буркнула белка-летяга. – Лесной Хозяин шепнул, что тут озерцо рядом, дорогу подсказал, так что я на разведку.

– Арина, спасибо за всё, – серьезно произнес Теодор, тоже поднялся и скользнул в палатку к своему фамильяру.

– Смотри у меня! – строго погрозила мне мохнатым кулачком моя маленькая подружка и шустро взлетела на ближайшее дерево.

Я проводила взглядом ее удаляющийся силуэт, парящий с одного дерева на другое, и занялась костром. Все равно не смогу заснуть уже, значит, пора приводить себя в порядок да приготовить чаю.

Именно благодаря тому, что не стала снова ложиться, я стала свидетелем того, как из дальних кустов высунулась хитрая лисья мордашка. Зверек осмотрел меня, признал, снова спрятался, а потом, пятясь задом, выволок корзину. Пыхтя дотащил ее до меня, фыркнул и оранжевым всполохом метнулся обратно. Я кинула в кусты, в которых скрылась лисичка, угощение и услышала довольное сопение и шебуршание.

В корзине оказались мухоморы и бледные поганки. Отборные, гладенькие, крепенькие, специально по моему заказу выращенные много раньше положенного им срока. Загляденье! Их насушить и использовать потом для зелий и притирок в малых дозах – самое то. Это так они ядовитые, а если над ними поработать, грамотно нейтрализовать яд, оставив лишь полезные составляющие, то и от радикулита, и от артрита, от боли в суставах, и для застарелых переломов, как у Николая… У него кость в бедре чуть ли не перемолота была, а ничего, вытянула я бывшего мужа, спасла ему ногу. Так что, мои дорогие мухоморы и поганочки, послужите вы еще на пользу людям. Это только несведущие не знают, что с вами делать.

А спустя полчаса еще гости пожаловали. Два шустрых голенастых волчонка приволокли сплетенные из бересты туески, один с медовыми сотами, второй с орехами и ягодами. Вот Белла и Енька обрадуются! Поманив пугливых малышей поближе, я бросила к их лапкам два куска жареного мяса из запасов, выданных Василием. Зверьки улыбнулись зубастыми пастями, схватили гостинцы и ускакали в лес, смешно взбрыкивая задними лапами. Из-за кустов за нами наблюдала их мать. Я заметила волчицу сразу, но виду не подавала. Зачем пугать животных? Они ведь по велению лесного духа пришли, угощение принесли. Серые волчата скрылись за ветками, и я, размахнувшись, швырнула и их матери кусок мяса. У нас еды все равно больше, чем требуется, а уважать и благодарить помощников лешего нужно. Волчица на мгновение высунулась, остро глянула на меня умными глазами, передернула ушами и скрылась.