Текст книги "Очарованные Гавайи"

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Настоящая книга составлена из четырех произведений чешского писателя и этнографа Милослава Стингла: «Черные острова», «Последний рай», «По незнакомой Микронезии» и «Очарованные Гавайи». С согласия автора из каждой книги отобраны наиболее интересные материалы научно-художественного характера, представляющие интерес для самого широкого читателя.

СРЕДИ ВОДЫ И ОГНЯ

Интересно, каким же все-таки маршрутом лучше добираться до Гавайев? Я попадал сюда с трех сторон: с запада – из Микронезии, с юга – из Полинезии, откуда пришли на острова их первые обитатели, и, наконец, с востока – из США, страны, которой принадлежат сейчас эти, как утверждают, «самые прекрасные в мире острова».

После долгого полета над водами огромного океана я оказался на гавайской земле. Однако самолет приземлился не в Гонолулу, столице архипелага, а в Хило – портовом городке на самом восточном и ближайшем к США острове архипелага, который тоже называется Гавайи.

На гавайском языке хило – «полумесяц». Название городка соответствует планировке. Хило полумесяцем расположен в удивительном по красоте заливе, куда впадают две реки с похожими именами – Ваилуку и Ваилуа.

В Хило повсюду вода, огромное количество воды, ведь почти каждую ночь сильные дожди заливают городок. С одной стороны набережной – скалы (о них разбиваются знаменитые «Радужные водопады»), с другой – мол, которым заканчивается центральная улица и парк, спускающийся к заливу и названный в честь королевы Гавайев Лилиуокалани. Грозно бьются о него волны Великого океана, почему-то названного Тихим.

В первые же часы пребывания на Гавайях я понял, что острова эти – собственность океана; поднявшись когда-то из его вод, они легко могут быть им вновь поглощены.

Интересно, как же на самом деле – не по своеобразной гавайской мифологии, а согласно геологическим данным – возник этот великолепный архипелаг?

Примерно двадцать пять миллионов лет назад в глубинах океана, достигающих у Гавайских островов шести тысяч метров, из трещин в океанском дне стала извергаться раскаленная лава. Постепенно образовались десятки подводных вулканов, протянувшихся с северо-запада на юго-восток на расстояние многих сотен километров. Огонь и вода повели поистине титаническую борьбу. На каждый квадратный сантиметр дна океан давит здесь с силой пятьсот килограммов. Все же огню удавалось преодолевать эту страшную тяжесть и выталкивать сквозь толщу прохладных, темных океанских вод лаву, из которой возникли Гавайские острова. Текли и остывали миллионы миллионов тонн раскаленной лавы, образуя гигантскую подводную горную систему, высочайшие вершины которой поднялись над океанской поверхностью.

Первые острова вулканического происхождения расположены на северо-западе. По своим размерам они миниатюрны. В отличие от них в юго-восточной части, гавайской цепи, протянувшейся на две с половиной тысячи километров, огнем были «сотворены» восемь куда более крупных островов. Именно они впоследствии и были заселены. Эта «великолепная восьмерка» и есть собственно Гавайский архипелаг. Здесь сосредоточено девяносто девять процентов всей его территории. На семи из этих восьми островов (один остров – Кахоолаве – сейчас необитаем, на нем расположен полигон американской морской авиации) живет все островное население. Мелкие, так называемые Северо-Западные острова (самый восточный из них – Нихоа, самый западный – Куре) совершенно безлюдны. К тому же они практически неприступны.

Из восьми собственно Гавайских островов геологически самыми древними являются те, которые «плывут» на западном конце цепи: небольшой Ниихау и более крупный Кауаи. За ними следуют острова Оаху, Молокаи (называемый иногда гавайцами «Дружеский остров»), Ланаи («Ананасный остров»), Мауи («Остров долин»), маленький, израненный бомбами Кахоолаве и, наконец, за проливом Аленуихаха самый знатный член гавайской семьи, совсем еще «юный» (ему едва исполнилось полмиллиона лет) – так называемый Большой остров, или остров Гавайи, который по своим размерам обогнал своих собратьев. Его площадь превышает территорию всех остальных островов архипелага, вместе взятых. Поэтому его часто называют Большим островом. Последний вулканический взрыв добавил ему еще пятьсот акров земли. В то же время остров постоянно платит дань океану, отнимающему у него прибрежную полосу. Я стоял на центральной улице Хило и всюду замечал следы деятельности огня и воды, следы созидания и разрушения. Позади величественные вулканы – самые высокие в Океании. Один из них курился. Впереди простирался океан и слышались удары волн. Мощные аккорды были удивительно созвучны открывавшемуся чудесному виду. Но подводные вулканы до сих пор дышат огнем. Как и в прежние времена, они и дарят и уносят жизнь.

Страшная опасность, которой грозит океан, носит название цунами. Это имя пришло на Гавайи из Японии.

В океанских просторах цунами неприметны, хотя они движутся со скоростью реактивного самолета. Незаметны, потому что перемещаются не миллионы тонн воды, а только импульс, удар, поднимающий океан лишь в непосредственной близости островов. Неожиданно в прибрежном мелководье вырастает вал в десятки метров, который все уничтожает на своем пути с беспощадностью атомной бомбы. За считанные секунды он разламывает океанские суда, словно спичечные коробки, подобно мусору, сметает с поверхности земли дома, оставляя от селений руины.

По печальному стечению обстоятельств Гавайские острова, расположенные в центре Тихого океана, а значит, и городок Хило с его знаменитым заливом почти всегда лежат на пути волн смерти.

Пожалуй, самым разрушительным на Гавайских островах было цунами 1868 года. В послевоенные годы Хило оказывался жертвой цунами дважды. Одна волна пришла от Алеутских островов, вторая незадолго, до моего первого посещения Гавайев примчалась сюда со скоростью семьсот пятьдесят километров в час от побережья Чили. Это было в 1960 году. Меня удивило, что местных жителей ничему не научил страшный «опыт» предыдущего цунами, вызванного алеутским моретрясением.

Гавайцы, несмотря на предупреждение плавучих, автоматических волновых станций, вместо того чтобы укрыться в безопасных местах на склонах гор, вышли на городскую набережную, чтобы взглянуть в лицо опасности с самого близкого расстояния. Это было какое-то массовое безумие! Цунами их не разочаровало. Снова из глубин океана поднялась волна высотой восемнадцать метров. Она не разбилась о парапет мола, а прокатилась дальше, прихватив с собой всех любопытных.

Двести семьдесят два человека было тяжело ранено, шестьдесят «зрителей» исчезло в водах океана. И никто никогда их больше не видел. Одной женщине посчастливилось спастись. Имя этой женщины – Ито. Она до сих пор живет в Хило.

Удар волны сбил госпожу Ито с ног во дворе ее дома. Вода разрушила жилище, входные двери вместе с хозяйкой дома волна унесла в океан. Много часов носило по океану этот не совсем обычный «плот». Когда наконец волна ушла дальше, спасательное судно обнаружило женщину на большом расстоянии от берега.

Большинство домов на центральной улице было разрушено, исчезли десятки автомобилей. Волна с корнями вырвала сотни кокосовых пальм, потопила несколько судов, уничтожила знаменитый парк.

Общий ущерб, нанесенный городку Хило цунами, исчислялся суммой пятьдесят миллионов долларов. Одного островитянина подхватила первая же волна, обрушившаяся на город. По счастливой случайности он остался «сидеть» на ее белом пенящемся гребне, пронесясь на этой удивительной «подушке» над всей улицей Камеамеа. Под ним разваливались дома, падали столбы линий электропередачи, гибли люди, а он лишь кричал страшным голосом. Когда наконец волна опустила его на землю и вернулась в океан, оказалось, что этот чудом спасшийся человек отделался не только испугом – он потерял дар речи.

Не знаю, заговорил ли он снова. Что касается самого городка Хило, то – в этом убеждаешься с первого же взгляда – он продолжает жить прежней жизнью. Беззаботно и, наверное, счастливо. Несмотря на то, что он больше любого другого города на Гавайях подвергается воздействию двух могущественных и неукротимых стихий, которые возвели этот архипелаг и до сих пор строят и одновременно разрушают его. Хило живет между водами океана и огнем величественных вулканов, выстроившихся у его врат в почетном карауле.

В ЦАРСТВЕ МОГУЩЕСТВЕННОЙ ПЕЛЕ

Городок Хило оказался для меня не просто воротами, открывшими путь в страну гавайцев. Он сам по себе настолько интересен, что я с удовольствием обосновался в нем, совершая отсюда поездки в восточную часть Большого острова.

С набережной Хило я любовался величественным и смертоносным океаном. Однако пора мне было повернуться в противоположную сторону, ведь меня ждало путешествие в обратном направлении. Я мечтал побывать там, где на горизонте вздымаются действующие и потухшие вулканы – Мауна-Кеа, Мауна-Лоа, Килауэа, в царстве могущественной Пеле – вероятно, самой удивительной из гавайских богинь, которую и любили и боялись, но всегда высоко чтили. Так как Пеле властвует над вулканическим огнем и подземными силами, то мне казалось справедливым отдать ей дань, совершив первое на Гавайских островах путешествие именно в ее царство лавы и вулканических фонтанов.

Остров Кауаи, например, порожден деятельностью одного вулкана. Его сосед – остров Оаху создан двумя вулканами – Коолау и Ваианкой. В «строительстве» же Большого острова приняли участие сразу пять огнедышащих гор – Кохала, Хуалалаи, Кидауэа, Мауна-Кеа и Мауна-Лоа.

Однако, прежде чем проникнуть в «страну» богини Пеле с ее кратерами и фумаролами, целыми «полями» лавы и колоннадами обожженных деревьев, необходимо познакомиться с самой обитательницей Халемаумау. Гавайцы многое могут о ней рассказать, несмотря на то, что богиня на этом острове – чужестранка. Легенда гласит, что Пеле родом из далекой страны Капакуэлы. Отцом божественной Пеле был Канехоалани, матерью – Кахиналии. В Капакуэле Пеле жила до начала потопа (как видите, и в гавайской мифологии есть легенды о потопе). Вода и огонь несовместимы, а потоп еще дважды обрушивался на родной остров Пеле, поэтому богиня решила покинуть Капакуэлу и переселиться на Гавайские острова.

Из пяти вулканов острова Гавайи Пеле остановилась отнюдь не на самом высоком, но зато самом активном – Килауэа. В его кратере – Халемаумау – и сейчас можно наблюдать красные отблески раскаленной лавы. Легенда утверждает, что они были и будут всегда. С незапамятных времен к кратеру Халемаумау приходили на поклон верующие и совершали жертвоприношения. В горящий кратер люди бросали печеное мясо или плоды папайи.

Вокруг Халемаумау были возведены храмы в честь Пеле. В них жили служившие богине жрецы и жрицы. Эти места хранят воспоминания о многочисленных событиях того времени, отраженных гавайской мифологией.

Так, одно из преданий гласит, будто однажды вождь, красавец Кахавали, отправился на склоны вулканов Большого острова, чтобы покататься на «санях» (гавайцы придумали своего рода «сани», изготовляемые из хлебного дерева, на которых можно ездить по траве. По-гавайски «сани» – хеехолуа).

Неожиданно из травы, покрывавшей склон горы, поднялась женщина с красными волосами. Не стыдясь, она призналась вождю, что он ей нравится, и тут же предложила свою любовь. Вождь Кахавали, верный своей жене и не подозревавший, кто перед ним, отказался последовать за женщиной. Богиня Пеле пришла в ярость. Ее глаза превратились в раскаленные угли, волосы – в языки пламени, там, где она стояла, земля разверзлась, извергая огромный поток лавы, который с каждым мгновением становился все сильнее.

Тут Кахавали понял, что перед ним богиня Пеле, решившая расправиться с ним. Не мешкая ни секунды, он прыгнул в «сани» и с огромной скоростью помчался вниз. Вскоре хеехолуа домчали его до родного дома. Вождь приказал жене поскорее садиться в «сани»: лава была уже совсем близко. Однако его жена понимала, что нет спасения от гнева Пеле, и стала мужественно ждать, когда раскаленная лава обрушится на ее дом и сожжет его.

Кахавали не желал сдаваться без боя. Он бросился к океану и буквально в последнюю секунду успел оттолкнуть свою лодку от берега; лава со злобным шипением полилась в воду. Вне себя от гнева, Пеле швырнула в него несколько вулканических «бомб», но камни в Кахавали не попали. Так – впервые в гавайских мифах – смертный человек сумел спастись от огня могущественной богини вулканов.

Уже в исторические времена, и это один из наиболее драматических эпизодов современной истории Гавайских островов, против воли Пеле восстала женщина. Это была благородная Капиолани, жена вождя Наиха, старейшины деревни Каавалоа, расположенной на Большом острове.

Капиолани одна из первых среди знатных гаваек приняла христианство. Так как на островах, пожалуй, не было божества, которое чтили бы больше, чем богиню вулканов, то Капиолани задумала доказать соотечественникам, что христианский бог белых людей могущественнее языческой властительницы огня.

Для этого она отправилась к кратеру Халемаумау, где жила божественная Пеле, и открыто нарушила многочисленные табу – преступила запреты, предписанные островитянам их верой. При этом она совершила тягчайшее преступление – нарвала полную ладонь растущих вокруг Халемаумау ягод и съела их. По древнейшей незыблемой традиции питаться ими могла лишь красноволосая богиня вулканов. Затем Капиолани бросила в кратер Халемаумау несколько камней. Более дерзкого оскорбления, по представлениям гавайцев, нанести богине вулканов невозможно. К жене вождя деревни Каавалоа подошла жрица святыни, где совершались обряды в честь богини Пеле, и сделала Капиолани необычное предупреждение – показала ей письмо, будто бы собственноручно написанное Пеле и адресованное хранителям ее культа. В письме говорилось, что ритуалы, посвященные Пеле, не должны предаваться забвению. Иначе… впрочем, каждый знает, как умеет мстить красноволосая повелительница вулканов.

Капиолани не отступила. Она ответила!

– Смотри, у меня тоже есть письмо, только оно от моего бога.

И, показав жрице Библию в кожаном переплете, Капиолани добавила:

– Вовсе не красноволосая женщина, а Иегова является моим богом. И если Пеле сейчас же покарает меня за нарушения табу, если убьет меня за то, что я оскорбила ее, тогда бойтесь Пеле. Однако, если Иегова защитит меня от гнева Пеле, значит, он сильнее. Тогда служите лишь Иегове, чтите его, поклоняйтесь ему, откажитесь от гавайских богов, потому Что они безвольны и беспомощны…

Жрица замерла. Боже, что сейчас произойдет? Чем ответит Пеле на кощунственные, святотатственные речи Капиолани? Однако вулканы были спокойны, земля не разверзлась и огонь не полыхнул. А Капиолани? Она победила в единоборстве с богиней. Ее драматический поступок действительно способствовал тому, что вера белых людей в конце концов одержала верх над традиционными верованиями гавайцев.

Удивительный поступок жены вождя стал широко известен далеко за пределами Гавайских островов. За тысячи километров от архипелага – в Англии – о мужестве Капиолани говорил лорд Теннисон. Его соотечественник, лорд Байрон, брат великого английского поэта Дж. Г. Байрона, попросил нарисовать кратер, в котором, по преданию, живет богиня Пеле, и обозначить место, где Капиолани совершила свое легендарное богохульство.

С тех пор прошло сто шестьдесят лет. За это время изменилось многое, изменилось и отношение к тем давним событиям. Однако я совсем не убежден, что религия белых людей дала гавайцам счастье и благополучие. Пожалуй, наоборот. Эта чуждая гавайцам вера, этот образ жизни и философия часто несли островитянам смерть и разрушение.

Капиолани давно умерла, а Пеле живет на гавайских островах и поныне. Как и тысячи лет назад, во многих местах кипит вода, поднимаются пузыри, ощущается дыхание огня. И так же как в доисторические времена, в кратерах здешних вулканов слышен доносящийся из-под земли рокот.

Я не перестаю думать о красноволосой Пеле и ее словах, ставших частью гавайской легенды:

– О человек, ты достоин сострадания, ибо, возможно, тебе остался шаг до смерти твоей. Беспощадная Пеле приближается!..

Снова я бросаю взгляд на вулканы Большого острова. Беспощадная Пеле действительно рядом, стоит лишь протянуть руку…

НА МАУНА-КЕА И МАУНА-ЛОА

Итак, я готовился подняться на вершины самых знаменитых и самых высоких вулканов Полинезии – Мауна-Кеа и Мауна-Лоа. Каждый из них вознесся выше четырех тысяч метров над уровнем моря.

В путешествие по тропической Океании я не стал брать ни теплых вещей, ни альпинистского снаряжения, необходимых для такого подъема и пребывания в горных областях Большого острова.

Пришлось взять напрокат горные ботинки, кожаные рукавицы и тщательно намазать лицо кремом, который должен был спасти от яркого солнца. Затем дорога № 20 (гавайцы называют ее «Дорогой седловин» или «Дорогой перевалов») доставила меня к «перемычке», соединяющей оба знаменитых вулкана Большого острова. С одной стороны – действующий вулкан Мауна-Лоа, с другой – потухший Мауна-Кеа. На «лендровере», у которого две ведущие передачи, мы поднялись к кемпингу «Похакулоа», расположенному на склоне Мауна-Кеа.

Если бы я не знал, что меня ждет, то, поднявшись сюда, не поверил бы своим глазам. Недавно я бродил среди тропической растительности парков Хило, а, тут, вокруг «Похакулоа», всюду ослепительно сверкал снег. Сюда съезжаются спортсмены со всего архипелага, чтобы получить поистине неповторимое на тропических островах Тихого океана удовольствие покататься на горных лыжах.

«Похакулоа» примечателен не только лыжными трассами – в этом горном поселке основана орнитологическая станция, цель которой следить за гавайской казаркой – серовато-белой птицей с черной головкой, ставшей символом Гавайского архипелага. Здесь обитают также другие пернатые.

Мы двинулись дальше. Мотор натужно выл в разреженном воздухе высокогорья. Вторую остановку мы сделали уже за развилкой Хуумула, на высоте трех тысяч метров. Отсюда открывается, пожалуй, самый прекрасный вид на Большой остров. Неподалеку расположился лагерь лесорубов, а напротив (кажется, на расстоянии вытянутой руки) возвышается плоская вершина коварной Мауна-Лоа. Я испытывал удивительное чувство, стоя один на один с высочайшим вулканом Океании. Рядом, на горных склонах, лежал снег, первый снег, который я увидел в Южных морях.

Я вдыхал разреженный, прохладный воздух высокогорья. Все, что я видел, казалось одновременно и далеким и близким. В памяти всплывали слова, которые я часто здесь слышал. Их произнес Дэвид Дуглас, ботаник, первым из белых людей вступивший на высочайшую вершину Полинезии. В январе 1834 года, вернувшись после восхождения на Мауна-Кеа, он писал своей подруге! «Один день, проведенный среди вулканов, стоит года жизни». Вероятно, это действительно так.

Мауна-Кеа проявила неблагодарность по отношению к своему первопокорителю. Спустя несколько месяцев после его восхождения на вершину вулкана тело Дугласа было найдено в яме, точнее, в западне, вырытой на склоне горы. Дуглас лежал рядом с мертвым быком. Как произошла эта встреча? Точно этого так никто и не узнал. Некоторые утверждали, что ботаник попал в яму не случайно, а по злой воле и одичавший бык не имел к его смерти никакого отношения. Друзья естествоиспытателя отрезали голову животного и привезли ее в Гонолулу на экспертизу. Однако тайны раскрыть так и не удалось.

Вскоре в столицу архипелага перевезли и тело Дэвида Дугласа. Похоронили его на кладбище кафедрального собора Каваиао. Там я и увидел его надгробный камень возле входа в храм.

Дуглас известен не только как альпинист и ботаник, описавший несколько десятков видов папоротников. Специалистам известна и пихта Дугласа, названная так в его честь. Им сделано еще одно открытие: именно он обнаружил знаменитое калифорнийское золото. В корнях елки, которую он послал из Калифорнии в Лондон, поблескивали крупинки драгоценного металла. Ученые мужи не обратили «а это внимания, а через двадцать лет впервые увиденный Дугласом калифорнийский «желтый дьявол» вызвал самую сильную в истории Америки «золотую лихорадку».

Но самого Дугласа куда больше интересовали тайны природы. Он был очарован неповторимой красотой удивительного острова. Глядя на белую крышу Мауна-Кеа и на лысую вершину Мауна-Лоа, я мысленно снова и снова повторяю его слова: «Один день, проведенный среди вулканов, стоит года жизни».

На высоте трех тысяч метров я закончил свое восхождение на Мауна-Кеа. Разрешение на подъем в заоблачную высь, к самой вершине, администрация национального парка Хавайи-Волкейнос дает лишь в исключительных случаях. На подходе к ней находится самая большая гавайская астрономическая обсерватория – пятиэтажное здание, принадлежащее американскому Агентству по исследованию и освоению космического пространства – знаменитому НАСА. Американцы в то время готовились к установке в восемнадцатиметровом куполе инфракрасного телескопа а самыми большими линзами в мире. В воздушном пространстве, окружающем Мауна-Кеа, содержится минимальное количество водяных паров, и это создает оптимальные условия для наблюдения за небесными телами.

На северных склонах Мауна-Кеа недавно установили два подъемника. Снег на горных склонах – здесь следовало бы поставить несколько восклицательных знаков – лежит с декабря до конца апреля. Горнолыжники облюбовали две трассы, протяженность одной из них, носящей имя богини Пеле, составляет пять километров!

Выше, над обсерваторией и горнолыжными трассами, тихое царство природы. Здесь, на высоте четырех тысяч метров, есть небольшое, глубиной всего пять метров, горное озеро Ваиау. Неподалеку от него, в пещере Кеанакакои, полинезийцы добывали камень для своих топоров и копий.

Горное озеро я, к сожалению, так и не увидел; нужно было возвращаться назад. Со смотровой площадки Киохама через седловину я отправился назад, на дорогу № 20, и по ней – в Хило. На следующий день я снова поехал в горы – на вулкан Мауна-Лоа.

Из Хило дорога (ее называют «Стейнбек хайвэй») поднимается прямо по склону Мауна-Лоа и ведет мимо довольно своеобразной тюрьмы Кулани. Вместо того чтобы отгородиться высоким забором, она зазывает к себе туристов, рекламируя себя в печати как достопримечательность. Тюремная администрация даже оборудовала мастерскую по производству сувениров. Заключенные вырезают для туристов неплохие копии традиционных гавайских гравюр на дереве.

В Кулани открыт магазинчик «Хобби», в котором продаются изготовленные заключенными сувениры. Я предпочел воспользоваться другой, более длинной дорогой под № 21, ведущей в национальный парк Хавайи-Волкейнос. Недалеко от административного здания парка, рядом с кратером Килауэа, начинался подъем на Мауна-Лоа.

По «Мауна-Лоа роуд», узкой живописной дороге, я двинулся пешком, хотя можно было воспользоваться и вездеходом. Однако я не пожалел об этом. Нелегкий подъем длиной двенадцать километров закончился у скалы высотой три тысячи триста метров, на которой стоит домик для туристов Пуу Улаула. Отсюда хорошо видны склоны гавайского вулкана, окрашенные лавой в разные цвета.

Позже, на Килауэа, мне удастся посмотреть на извержение – раскаленную лаву и растекающееся огненное поле. Но здесь, на высоте более трех тысяч метров, я видел уже остывшую лаву, после того как она испарила свой тысячеградусный жар. Удивительное зрелище! Я поднимался на потухшие и действующие вулканы в Африке и Южной Америке, в Италии и на Карибских островах. За восхождение на вулкан Суфриер, на острове Гваделупа, я чуть было не поплатился жизнью. Но лишь здесь, на Гавайях, я увидел цветную лаву. Передо мной лежало лавовое поле серебристо-серого цвета. Далее, на горизонте, оно имело уже темно-коричневый оттенок, а правее – более светлый, розоватый налет. Такова палитра могущественной Пеле.

Я обходил лавовые поля, и мне казалось, что я брожу по Луне. Заставшая лава обрела удивительные, фантастические формы. Именно таким должен быть лунный пейзаж. Эта мысль пришла в голову не только мне. До того как побывать на Луне, первые астронавты в луноходах и скафандрах совершили тренировочные походы по лавовым полям в окрестностях Пуу Улаула.

Смеркалось, лавовая радуга темнела. Она как бы приобретала свой изначальный цвет. Красочный пейзаж сменялся черно-белым изображением – черные лавовые поля и белоснежная вершина Мауна-Кеа на горизонте. Пора ложиться спать. Ночь я провел в домике для туристов в горах, а утром продолжил свой путь. От мертвых лавовых полей Мауна-Лоа я двинулся к живой, пульсирующей лаве Килауэа. От черно-белого пейзажа к ярко-красному огню, туда, где обитает Пеле.