Текст книги "Жена партийца, или Жизнь и смерть Василия Наконечного. Поэма"

Жена партийца, или Жизнь и смерть Василия Наконечного
Поэма
Мирослав Палыч

© Мирослав Палыч, 2017

ISBN 978-5-4485-9787-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЖЕНА ПАРТИЙЦА, ИЛИ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВАСИЛИЯ НАКОНЕЧНОГО

(поэма-мюзикл-оратория о героизмах недавнего времени)

Либретто

Может быть ты, уважаемый Читатель, и не сторонник всяческих «новоязов», но вот, – перестройка, – а она, как и все революционерствующее, имеет свои полноправные идиотизмы.

Что поделаешь. Вопиют сроки. Масло Аннушкой уже разлито, и с легкой руки Подрыбойрожденного все более стихийно и неподконтрольно расширяется гласностная брешь в тоталитарной стене из однопартийно-идиотизированных кирпичей, веками клееных слюной и кровью разных исторических перегибщиков.

В образовавшуюся дыру, сорвавшись с цепи, устремляется буйствующий перестроечный ураган. Самовольно вздымая пыль, он задувает ее в ноздри гражданам единого и неделимого государства.

Заразительно булькает перестроечная закваска, требуя от некогда идейной, но теперь зазнающейся рядовой биомассы левых и правых действий.

Сильно партократическое засилье.

Однако свежа, скороспела и полна оптимизма молодая демократическая поросль, – а молодость часто одерживает победы…

Пыль, вздыбленная ветром перемен, лишает уверенности Партийца…

Вынуждает быть приспособленцем Парторга…

Чманящие пылинки забиваются и в ноздри заводчанина Василия Наконечного…

Но верен ли выбранный Васильем способ сведения счетов с однопартией? Есть ли у него право на месть?

Сходу ответить на этот вопрос – все равно, что сходу пытаться определить, является ли нечто новое в литературе – новым. А задача эта для рассудка, непреодолевшего рамки приобретенных, шагая по жизни, стереотипов – малоразрешима.

Пролог

 
Стиль лишается бравурно ржущих ролей,
не стает от беспивия пасмурно злей,
распозная грядущее в левой ноге,
не спасается мук в истеричной дуге,
и, коробясь заметных карманных прорех
убеждается:
новотолдонить —
не грех.
 

Настоящая комсомолка отдается

только большевику. _{Смышленный гуманоид.}

ОНА. Хичный ты… Припал будто

горло прокусить изготовился.

ОН. И прокушу. _{Драматургия.}

Нам необходмо преодолеть

внешнее отношение к силе. _{Н. Бердяев.}

1

 
На Свете важно – несуразном
и неотесанно – большом
живут народы очень разно:
в тулупах, майках, нагишом;
одни живут при небоскребах,
другие в сельве, – вне аптек,
иные могут жить в сугробах… —
разнообразен человек,
живущий, как его научит
идеологии язык,
и как страдальца быть приучит
надстройка – штык, к нему впритык.
 
 
К надстройкам ластятся богемы..,
но в нашей не про то, в поэме.
 

2

 
Кто вместо кармы холит сало
и чья тяжелеет рука,
кому в любвях свободы мало —
тому и строчки свысока,
где персонаж, хоть не прилизан,
он вовсе не замшелый гнида,
мозгой на авангард нанизан,
который тащится с корриды,
кому с рожденья не везло,
кто не рожден в стране муравий,
но выжил партии назло
средь нищеты, лапши, бесправий…
 
 
Но это ль жизнь, когда от скуки
грешить ононом тянет руки?..
 

3

 
Герой, как многие, невзрачен,
общественной лапшой задрочен
и сексуально озадачен,
и встречным планом озабочен,
и у него был сильный жар,
по переходу не пойдя,
он несся, словно на пожар,
не ждя трамвая, как дождя,
спеша в стране полузаконов
и не поймать такси бояся,
он мимо промелькал балконов;
героя звали просто – Вася.
 
 
Он, сердцеедный кровопийца,
спешил бегом к жене партийца.
 

4

 
Мы проследим, усердно роя
истории отцвелый пласт,
генезис нашего героя, —
он был не ЧМО, не педераст,
хоть жизни битый был бичом,
по-мозахистски неудачен,
токсикоманился потом,
зелеными слезами плача,
вдыхал едко-дурящий дым
в малинно-серостной печали..,
а головня и киберштым
его геройством охмуряли,
 
 
когда Василия достал
МалевичРодченкоШагал.
 

5

 
Хоть быта сумрачная рябь
в малину парня окунала,
распаханная настежь зябь
ему суицидал внушала,
и он в израненной душе,
тянулся жадно к пистолету,
патрон дославши в ствол уже,
презрел Галлееву комету…
но ближе черная дыра,
откуда пуля вылетает,
пора, дрожит рука, пора —
…нет, револьвер на пол роняет,
 
 
и выстрел от паденья вдруг,
и неожиданный испуг.
 

6

 
Меж тем, партийный Сандараки,
владелец выпуклой жены,
кому лапшизм вполудосраки,
вдевал конечности в штаны, —
на совещание селекторное
спешил, побрит в привычный раз,
решать вопросы многовекторные —
вот краткий о партийце сказ,
кто с секретаршей не краснея
от непартийного бесстыдства,
грешил пренизменно говея
и греб с партийного корытства.
 
 
Чем и доволен был вполне,
не всюду помня о жене.
 

7

 
В дела Партиец окунался,
что окунь в пруд ему родной,
и – телефон разогревался:
дела Партийца – вечный бой;
он изощрялся в партапломбах:
«…добавить планы по нитратам!..
…и сводку мне на стол по бомбам…
…все согласовано с Горбатым…
…мы западу не подражаем…
…снести молельный дом у рощи…
…всем биться насмерть с урожаем!..
…лингам искусственный для тещи…
 
 
…Бесплатный ужин октябрятам…
…Чтоб в сауне – свои ребята!..»
 

8

 
Партийца женка, – чисты ручки —
себя на людях не роня,
побаивалась мужа – скрючки,
верность постылому храня;
жила матроной по порядку,
была при доме и при муже
и делала свою зарядку,
чтоб быть ей в талии поуже,
а муж выращивал пиявок,
лелея скользкую заразу
коммунистических удавок,
чтобы хватило всем по разу.
 
 
…Но революции – не хлебны,
партславословья – не молебны.
 

9

 
Подросши Вася не стрелялся,
совбытом плюйным приземлен,
и много пить не он боялся,
и он по шашкам чемпион;
партиец армии слинял,
Василь служил для пушек мясом,
потом завод душой обнял;
Партиец – был в лапшизме асом,
сам кавалер тройной морали
он вызрел в партлапшистер-спрут,
не шашки он любил, но ралли,
а Вася донор – баламут…
 
 
Он ждал ли в производстве спада..,
но философия де Сада…
 

10

 
Рутинной жизни не томяся,
любя завод и пья вино,
был вроде бы устроен Вася:
под мышку пиво – и в кино;
на лыжах перся в выходные
в спартакиаде заводской,
и щедро даривал печенье
зеленоглазой, с проходной,
и прежде спать в своей хрущевке,
он газ и воду забывал,
и напевал совсем негромко, —
контрабасной струне внимал…
 
 
Но не всегда хотел он спать
и ночью пробовал писать…
 

11

 
Партийца тощие заботы
не оставались без наград,
ему, партийцу, были льготы,
и льготам был партиец рад;
иное Вася Наконечный,
хоть он герой не лыком шит
и встречный план любил беспечно,
все ж был паскуден его быт;
как Александра Фоминых,
здоровьем собственным рискуя,
он нагорбатил за троих
и кубок получил из туи.
 
 
И вроде дело Васи право, —
партийцы Васе – не по нраву.
 

12

 
Вот так вот, волею судеб
такие васи невезучи
не белый потребляли хлеб,
но для партийцев ждали бучи;
Партиец скалился ежом,
себе желал он детективов,
листал журнал за рубежом, —
лапша, считал он, для дебилов, —
хоть бы и для таких, как Вася;
тот в жизни медленным волчком,
рычит струной на контрабасе,
сопя, работает молчком…
 
 
Но вечно ль Васе слыть холуем
и быть довольным кубком-туем.
 

13

 
История свое возьмет,
она шмыгнет между кремлями,
потом спиралью наползет,
брезгнув партийными мощами.
И Вася, пряча контрабас,
черпая брагу кубком-туем.,
свой звездный ожидает час,
ему довольно быть холуем;
враги не лезли в Васин стан,
коптился луч светила жгучий,
уж не в ходу Эль-Регистан..,
удобный был для Васи случай —
 
 
с однопартийностью кончать, —
жену партийца развенчать.
 

14

 
Матрону, прежде чем порочить,
Василь завеялся в кабак,
чтоб выпивкой себя взморочить,
а выпимши он был дурак,
напившись, он оговорился,
с трудом в тот ляпсус вник Парторг,
сказал: «мое женапартился!»,
чем озадачил пьяный орг,
Парторг хотел разубедить
насильника наверняка,
но рек Василь: «Хорош мудить!
Моя эрекция к

...

конец ознакомительного фрагмента