Текст книги "Чему улыбаются дети"

Глава 7
Дело было вечером, хотелось убежать

Стефан вернулся. Гаша угостил его вафлями, разумеется, объяснив, что это от Грага и, разумеется, предварительно заставив Стефана вымыть руки. Стефан сделал вид, будто немного удивился (руки помыл) и стал рассказывать о том, как его заставили мыть пол, и чего он нового узнал об этом месте:

Время после завтрака и до обеда свободное почти у всех. В основном пациенты идут на воздух (кому разрешено), а остальные расходятся по комнатам для досуга. Таких несколько: комната, где занимаются рукоделием: рисуют, складывают оригами, лепят из глины или пластилина; комната, где смотрят телевизор, а иногда танцуют или играют в какую-то подвижную игру; и комната, где читают книги или играют в шахматы, домино и прочие спокойные, развивающие мозги игры. А какие-то пациенты (как например Стефан) в это свободное время дежурят, помогают чем-то: Стефан следил за порядком в комнате рукоделия.

Он рассказывал о том, с кем он познакомился в творческом уголке и о том, что один пациент очень пытался подарить ему свой пластилин.

Потом ещё успели немного поговорить о приёме таблеток этим вечером.

И потом вернулся Граг. Поздоровался, быстро переоделся с уличного и ушёл на приём к своему психиатру.

Настало время обеда. Люди потянулись в столовую – там соседи и встретились за одним столом. Ели суп, с крупно порезанной морковью, а на второе – рис с отваренной капустой. А после обеда Стефана увели на осмотры.

Граг сидел на кровати, скрестив ноги, и старательно читал книгу. Было видно, что ему это не интересно.

– Ты говорил, что скоро станет неспокойно… – начал аккуратно Гаша, боясь привести Грага в больное состояние. – Что ты имел в виду?

Граг отбросил книгу с облегчением, словно только и ждал, что с ним заговорят и можно будет перестать читать. Опрокинулся на спину, в другую от книги сторону:

– Персонал новый поступает. Новые врачи. Ни с того ни с сего. Вот медсестра и врач, который именно по физическому здоровью – новые. Я к ним не хожу, и спасибо на этом. Ну.., кто-то из них, может, таблетки раздавать будет, но там, я так думаю, казусов никаких случиться не должно. Вот только бы не «заменили» тётю Нину… и моего психиатра. Сегодня вроде ещё кто-то новый пришёл…

– А.. почему тебя это беспокоит? Ну, если не брать в счёт тётю Нину и психиатра.

– Понимаешь, они… могут не понимать нас. Все, кто были до этого и работали здесь по нескольку лет, они ведь всех нас знают и знают, как с кем обращаться. А эти могут невзначай кого-то до истерики довести. Вот и получится, что больничному спокойствию конец.

– Ну, этого ещё не произошло и не обязательно должно произойти.

– Угу. Надеюсь… Но мне беспокойно. Хотя… может, это не связано с врачами. Да, наверное не связано, но как будто…

– Да ладно. Тебя тюрьма не ждёт, у тебя всё в дальнейшем спокойно, так что не беспокойся. Всё будет хорошо.

Гаша затих и Граг забеспокоился, что разговор окончен. Уже потянулся за книжкой, но вдруг сам задал вопрос:

– А что про тебя и тюрьму? Степан сказал, да и вы просто обсуждали, что тебя подставили, и ты ничего не крал..

– Да. Но ты можешь и не верить, для меня это уже не обидно. Обида у меня только на того, кто меня подставил и гуляет теперь на свободе. С другой стороны, как говорил Стёпа, у того человека, может, проблемы похлеще и, вероятно, могут быть связаны с чьим-то здоровьем. На самом деле… мне хотелось бы не идти в тюрьму, а найти его самостоятельно и посмотреть, как у него дела и каков он.

– А что на счёт простить и забыть?

– И отсидеть срок или и в тюрьме сдохнуть. Я уже не злюсь на него. Вернее так: я злюсь на него на случай, если он окажется уродом. Но эта злость у меня припрятана, опять же, на всякий случай. А так, считай, я его простил.

Граг даже улыбнулся. Прикалывался Гаша или действительно нёс околесицу, было не ясно. Просто постарался запомнить такое выражение.

Теперь разговор точно закончился и Граг взял книгу.

– Ты всё ещё про психологию читаешь?

– Нет. Эта другая уже. Художественная, светлая, позитивная..

– Но, так вижу, позитивом она не заражает?

– Просто не хочется читать. Я уверен, книга хорошая, но не лезет.

– Так не читай.

– Но тогда… – Граг хотел возразить, что ему больше нечем будет заниматься, – а ты сыграешь тогда со мной в шахматы?

– Да-а, – протянул весело Гаша, а Граг, с неловкой улыбкой, полез за шахматами в тумбочку.

– Только я не умею, – так же весело добавил Гаша.

Граг перестал рыться в тумбочке и саркастически посмотрел на Гашу.

– Но ты же меня научишь?

– Так я сам не умею.

И тут они засмеялись.

– Всё равно доставай! – сказал Гаша. – Что-то я видел, что то ты видел, так что что-нибудь придумаем. Это ведь всё равно лучше неинтересной книги?

***

Когда Стефан вернулся, застал картину интересную: Граг с Гашей сидели напротив друг друга на Гашиной кровати и очень задумчиво глядели на шахматы. На его приветствие почти не отреагировали, только кивнули. Стефан подошёл ближе.

Сначала Стефан совсем не понял, кто из них ходит (оба игрока напряжённо думали). Потом, судя по общему их обсуждению о чёрных фигурах, был ход Грага, но соседи совсем запутались и пытались понять какой фигурой ему ходить.

– Может, вот эту можно подвинуть? – тихо спросил Гаша, указывая на слона.

– Нет, нет… эту не получится, видишь, ей эта мешает, – так же тихо отвечал Граг.

– А почему вы не сходите ферзём? – Стефан указал на фигуру, которая могла бы съесть коня Гаши и добраться до короля.

– Нет, нет, нет!.. – занекали оба.

– Почему? – спросил Стефан.

– Мы не знаем, как она ходит, – ответил Граг, не отрываясь от доски. – Ладно, тогда так же, как в прошлый раз, – и Граг подвинул свою пешку назад.

– Но эта… – Стефан уже почти возразил. Но вдруг понял, с каким интересом, дружбой и вниманием соседи сидят над игрой, придумав в ней свои правила. Он точно решил, что мешать им не станет.

***

Так прошло дело до ужина. В шесть часов всем было объявлено идти в столовую. Гаша переживал от мысли, что совсем скоро нужно будет избавляться от таблеток. Стефан не переживал – он не мыслил сейчас. Шли опять по лестнице, и с каждой ступенькой волнение у Гаши нарастало быстрее.

На ужин была, так же как и на обед, капуста с рисом, и в этот раз Граг не торопился съедать все первым. Был в хорошем расположении духа, не спешил. А главное… остался совсем ждать соседей.

– А ты чего не идёшь за таблетками? – спросил Гаша.

– Вас жду. Вы же тоже сегодня принимаете. Вы в первый раз, вот я вас и провожу. Сейчас там, правда, очередь уже большая, так что можете не торопиться с едой.

Этот дружелюбный жест Грага был, увы, совсем некстати. Стефан с Гашей поняли, что придётся притворяться и перед ним, а это и просто не хорошо и идея может не прокатить. Граг всё поймёт моментально, останется только надеяться на то, что он полностью верит в здравый ум своих соседей.

Вот ужин закончился, и пациенты отправились за таблетками. Очередь оставалась небольшая. В конце стояли: Гаша первый, за ним Стефан и последний – Граг.

– Вот, – Граг выдвинулся так, чтобы его шёпот слышали и Стефан, и Гаша, – та новая медсестра теперь таблетки раздаёт, и ещё как плохо раздаёт! Смотрите, рты почти совсем не проверяет.

Гаша обрадовался, но решил, для показа, вести себя на волне Грага: – Может, она так пытается подружиться с пациентами? Выражает этим как бы своё доверие?

– Тогда она показывает свой непрофессионализм. Пациенты могут перестать принимать таблетки.

Подошла очередь Гаши. Он был спокоен.

Медсестра спросила имя, нашла на тележке маленький контейнер с таблетками, маркером помеченный как «Алексей Аганорёв», и достала оттуда одну таблетку, белую, продолговатой формы. С такой, могли возникнуть проблемы во время проглатывания. Медсестра подала Гаше таблетку и стакан воды.

Гаша принял это в руки. Таблетку он демонстративно положил в рот и стал запивать. Вода кончалась, а таблетка якобы не проглатывалась.

– Дайте ещё воды, пожалуйста. Таблетка большая, а я с детства их с трудом глотаю.

Медсестра отвернулась за водой. Всё шло по плану. За эту секунду Гаша успел выплюнуть таблетку в руку. Граг увидел, понял, в чём дело и напрягся. Медсестра подала стакан.

– Нет, нет, нет, – зазвенел на коридор голос Светланы, выбегающей откуда-то сзади, – так не правильно делать. Он что, не смог с одним тем стаканом таблетку проглотить?

Медсестра кивнула, нахмурившись, с немым вопросом – «а что не так?», сказала: «да».

Гаша и сам, ещё громче медсестры подтвердил это.

– Э-э нет, молодая, – Светлана обращалась к медсестре, – он обманывает тебя. Он тебя отвлёк, чтобы таблетку выплюнуть. Знаю, проходили такое! Тут надо, когда воды второй раз просят, проверять во рту ли ещё таблетка. Ну-ка, открой рот.

Ничего не оставалось. Гаша открыл рот.

– Ну вот, таблетка на месте, – удивилась главврач Светлана (расслабились абсолютно все). – Давай воды.

Светлана почти вырвала стакан из рук медсестры, что вполне естественно для людей такой породы, и дала в руку Гаше: – Только таблетка какая-то…

Гаша проглотил и сказал: – Так сколько я её во рту держу.

– Ну да, ну да… Ты знаешь, что.. – Светлана вновь обратилась к недовольной медсестре, – ты иди. Я сама таблетки дораздам.

– Да что вы! Я сама всё сделаю.

– Не спорь. Иди.

– Их тут всего два человека осталось.

– Вот именно, иди.

– Эта моя работа, – очень упорно сражалась медсестра.

– Это моё помещение! Мои пациенты! И ты работаешь на меня! – Светлана Николаевна вышла из себя.

Её крик не звучал очень страшно или угрожающе, это было всего лишь собственное возмущение и только. Граг немного сжался, будто ругали и отчитывали его, он даже начинал чувствовать за что-то вину. Медсестра, с покрасневшим от взаимного возмущения лицом, сняла перчатки, выкинула их в мусорный бак и, злобно окинув взглядом Грага, зашагала по коридору.

– Ещё принимай на работу таких! – продолжила ей вслед Светлана. – Из какой только организации вас таких специалистов высылают!

Граг стоял напуганный своими мыслями, но в этот раз не больными, а вполне адекватными. Стефан готовился: сейчас будет его приём, а работает с ним опытный надзиратель, которая глаз с него не спустит и не спускает уже прямо сейчас. Гаша стоял у стенки и переживал, он тщательно следил за действиями Стефана.

Притворяться было сложно. Когда Светлана отвернулась искать таблетки Стефана, тот повернулся к Грагу и быстро прошептал: – Ты сейчас кое-что увидишь, но, прошу тебя, не говори ни слова. Позже мы всё объясним.

На Грага сразу свалили большую ответственность и большой выбор, хотя он пока не знал всего во всех деталях. Он сразу понял, что ему надо будет выбрать сторону, но он не знал, какая будет правильной… Граг верит в чудо.. даже по-детски верит в невиновность Гаши и реальность ангельской природы Стефана.

В следующий момент Граг наблюдал, как Стефан за спиной лепит из белого пластилина копию таблетки, которую доставала из коробочки Светлана. Затем, когда надо было класть таблетку в рот, Стефан положил в рот пластилин, а таблетку оставил в руке. Продемонстрировал и проглотил.

Свою таблетку Граг принял спокойно, обычно, и почувствовал в этот момент облегчение: для него это не является испытанием, как для его соседей. «Как же они будут проворачивать это каждым утром и вечером? И что будет с ними, когда это заметят? Капельницы?»

Грагу стало их жалко.

***

– С Гашей вы, значит, так же провернули? – ходил по комнате Граг.

– Ага, – отвечал Гаша с самодовольством.

Стефан молча слушал и выжидал случая, чтобы Грага успокоить. Граг ещё продолжал:

– Пластилин глотать… Он же.. ладно, что он грязный. Сколько людей его мяли… Боже. Но вы же подавиться могли! Люди давятся пластилином!

– Ну, у нас прокатило, – отвечал Гаша.

– В этот раз… – добавил Стефан.

– И вы так каждый раз будете? Нельзя же так… и я не про то, что нельзя от лекарств уклоняться, но пластилин глотать нельзя в таком количестве.

– Мы что-нибудь придумаем, Граг, – Гаша переменил тон на более мягкий. – А тебе спасибо, что не рассказал про нас. А чего ты.. головой всё дёргаешь?.. мотаешь, вернее?

– Да выносить всё сложнее и… отстаньте, – Граг встал и направился на выход из палаты, но вдруг у двери остановился. – Простите за грубость.

– Ты не грубил, – ответил Гаша.

– Грубил! Я грубил. Я сказал «отстаньте». Я не хотел портить вам настроение. Простите.

– Да ты не испортил нам настроения…

Гаша пытался успокоить этим Грага, не догадываясь, что Грагу становилось только хуже, и он всё больше раздражался. Уже чуть ли не дрожал, говоря сквозь зубы: – Прощаете?

– Конечно..

Граг тут же вышел. Он думал в этот момент о том, каким глупым кажется теперь соседям. Он ведь знает, что для них он действительно ничего плохого не сказал, что они никак не могли и подумать о том, чтобы обижаться. Они даже не поняли бы из-за чего! Но для Грага всё было иначе. И хоть он знал, что вины настоящей не чувствует, но он всё равно сделал подлость. Надо эти мысли было отметать. Он должен быть здоровым. Он должен быть счастливым. В этом его смысл жизни. Он хочет радоваться всё то время, пока может.

Он направился попить воды, а потом хотел пойти в творческий уголок и хоть что-то там поделать до второго ужина, но вспомнил, что там уже должно быть закрыто, поэтому он остался ходить по коридорам, больше всего задерживаясь у разноцветных мешков с парой-тройкой пациентов.

Гаша со Стефаном не успели ничего толкового обговорить, как Стефана пришли позвать дежурить в столовую – накрывать стол для второго ужина. С неохотой Стефан ушёл, оставляя Гашу опять одного. Гаша загрустил.

«В этот раз Граг забыл пометить в блокноте что-то о приёме лекарств, как делал прежде», – заметил Гаша, лёжа на кровати с закрытыми глазами.

«Что вообще творится… Я сел в тюрьму и психбольницу, меня побили, Грагу плохо, Стёпу заставляют работать. Кормят здесь так плохо, что мы уже жрём пластилин. Господи.., объясни к чему всё так? Если Ты правда есть, и если всё так, как говорит Стё.. Стефан, так для чего всё так ухудшается-то?»

Не то, чтобы Гаша действительно верил, что сейчас напрямую пробовал говорить с Богом, это скорее было так, ради мысли.

Вдруг в коридоре возник шум, и Гаша открыл глаза, приподнялся. В этом шуме он различил голос Грага. И не просто голос… Это был крик, такой громкости и напора, такой мощи, крик, который Гаша не ожидал ни от кого, а тем более – от Грага.

«Я УЖЕ ПРИНИМАЛ СВОИ ТАБЛЕТКИ!» – смог разобрать Гаша во всех криках.

А вообще крика было два, просто второй, на фоне Грагиного, был плохо различим: крик Грага и женский крик. А судя потому, что Гаша всё яснее и яснее слышал каждое слово, кричавшие приближались к палате.

– НЕ НАДО НА МЕНЯ ОРАТЬ! ОТСТАНЬТЕ! ОНА ПОВЫСИЛА ТОН ПЕРВАЯ! ОСТАВТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! НЕ ОРИТЕ! Я УХОЖУ УЖЕ! ВСЁ!

Дверь открылась, и Граг ворвался разъярённый. Повернулся быстро к персоналу, который стоял у дверей, и очень тихим, с вырывающимся из груди писком, прошипел: – Я уже в палате! Никуда не денусь! Не кричу! Всё закончилось!

Он весь при этом дрожал. Прибежала тётя Нина и сказала персоналу убраться отсюда, твердила: «Ему нужно успокоиться, не надо его трогать сейчас». Дверь закрыли и ушли, а Граг бросился к раковине и стал намывать руки.

Гаша не вмешивался. Ему было даже страшно пошевелиться: боялся, что Граг заметит его.

Граг очень тщательно намыливал руки и ещё тщательнее смывал. Во время этого процесса даже негромко рычал, будто злясь на этот самый процесс. Наконец закончил, пошёл к постели, сел на неё и стал вытирать руки полотенцем. Вроде он стал немного спокойнее, почти не дрожал. Вытер и уже хотел повесить полотенце обратно на край кровати, но вдруг коснулся этого края ладонью. Словно в этом действии было что-то страшное и странное… и Граг постарался вытереть это с руки об одеяло.

– Граг…

– ЗАМОЛЧИ!

Граг стал активно вытирать «испачканную» руку полотенцем. Сразу же с ужасом осознал, что наделал… он бросил полотенце на кровать, а сам… с такой мукой и яростью вновь направился к раковине.

Руки его дрожали, он выронил мыло, поднял и стал натирать ладони. Ладони, пальцы… тёр долго, начал смывать. Ярость на его лице превращалась в огромное страдание. Вдруг он взглянул на руки внимательно и ощутил, что помыл их плохо: почувствовал несмытое скользкое мыло на пальцах, почувствовал то испачканное место на краюшке ладони. Он снова стал намыливать руки, но уже по локоть. Намылил быстро и стал смывать, смывать… А смывая, сполз на колени, упёрся лбом в раковину и очень горько заплакал.

***

Успокоил его Стефан, пришедший через несколько минут. Он осторожно подошёл к Грагу и без слов помог тому встать. Подвел его к кровати, там остановил. Несчастный тихо стоял, пока Стефан приводил в порядок постель. Застелил одеяло, плед и убрал полотенце. Граг молча лёг лицом к стене и так ни разу не повернулся за тот вечер.

Стефан сказал, что уже поужинал второй раз вместе с дежурными, но всё равно, пожалуй, пойдёт с Гашей, так как его долг требует этого. «А одновременно, – говорил Стефан, когда они с Гашей только вышли из палаты, – мне кажется, что я должен сейчас остаться». Тогда Гаша и сам передумал идти и они оба вернулись в палату.

Сидели по кроватям, молчали: не хотели как-либо мешать Грагу, который уже как-будто бы успел заснуть. Тишина была почти полная, только шорохи и редкий скрип пружин в матрасах, свет погашен. Вдруг дверь в палату отворилась, и включили свет. В проходе стояла та самая медсестра, раздававшая после ужина таблетки.

– А вы чего тут делаете? – спросила она, с претензией глядя на Стефана с Гашей.

– Мы уже поели, – отвечал Стефан. – А если у вас в шприце там успокоительное, то оно не нужно, Граг уже спит. Мы тоже спокойно заснём.

Медсестра стояла с таким странным видом. Глаза её были в каком-то смятении округлены, чего-то всё искали. Щёки её были красными, рот тоже искал, что сказать. Но ничего она не сказала, развернулась и ушла через несколько секунд. Свет за собой не выключила, ходил выключать Гаша.

– Всё, теперь всем спать, – сказал он тихо, возвращаясь на цыпочках к своей кровати.

Все легли, и через пару секунд, после наступления тишины, Граг сказал тихое «спасибо», в котором, по звучанию, хранилась вся большая и искренняя благодарность, с какой Граг хотел бы сказать это слово, словно его избавили от большой боли. Гаша через минуты раздумий понял, что не может вспомнить ни одного похожего «спасибо».

– На здоровье, – ответили шёпотом, почти одновременно его соседи.

И все уснули до отбоя.

Глава 8
Утро вечера…

Утро началось подобно вчерашнему вечеру. Проснулись по сигналу, пошли умываться. С водой Граг возился дольше всех, поэтому в палату его соседи вернулись раньше. Почти ничего не говорили.

Вдруг в коридоре вновь поднялся шум. Кричал, безусловно, Граг. Кажется, какие-то врачи пытались его успокоить. Гаша узнал среди криков Светланин.

– Граг, тебе успокоительное вколоть!? – кричала она уже почти перед дверью.

Граг ворвался в комнату и быстро повернулся к Светлане.

– НЕ НАДО! – крикнул он агрессивно и резким порывом демонстративно зажал себе рот обеими руками. Глаза его горели и слезились.

Ещё что-то нашумев с коридора, люди его оставили и ушли. Светлана со злобным долгим взглядом закрыла резко дверь.

Прошло несколько минут тишины, после которых соседи Грага поинтересовались его самочувствием.

– Нормально, – он лёг и закрыл лицо.

– Я думал, – говорил Гаша, – что Светлана тебя понимает… И что она-то точно не из тех, кто стал бы повышать на тебя голос…

– К сожалению, – отвечал Граг, – есть люди, кто хоть и понимает всё, но удержать себя от зла не могут. Иначе бы любящие родители не надрывали бы горло над своими детьми.

– На тебя кричали?

– Родители в смысле? Нет.. – Граг убрал руки с лица и расслабился. – Иногда могли, когда маленьким был, но не сильно. Да и я на это так не реагировал, как сейчас. А бывают такие, которые кричат за то, что ребёнок просто с ними хочет поболтать, пока они едут в метро или автобусе. Это же ужасно. Но они просто устали и не могут себя держать..

– Хорошо, когда дети улыбаются, – сказал загадочно Стефан.

– Мне повезло, – сказал Граг, – я улыбался. Спасибо…

Кому и к чему Граг сказал «спасибо» не было известно ни Стефану, ни Гаше.. Возможно своим родителям, возможно судьбе, возможно как раз Гаше со Стефаном за то, что успокоили его. Может быть, всем вместе?

Потом позвали на завтрак. Геркулес с маслом и отдельно хлеб, но почти все выковыривали масло из каши и намазывали на хлеб.

А после завтрака опять должен был состояться приём таблеток. Раздавала опять та медсестра. «Видимо её поставили на постоянную раздачку, – подумал Граг, выходя из столовой. – Не хочу к ней». К облегчению Грага, на выходе из столовой его остановила личный психиатр (тогда Гаша впервые её увидел и сделал о ней единственный вывод – добрая, с опытом, понимает Грага). Оказалось, что Светлана Николаевна вчера уехала в тот момент, когда произошла та шумная ситуация с Грагом, а утром ей рассказала тётя Нина. Светлана тут же позвонила психиатру, та сразу приехала, а не днём, как обычно по смене. «Молодец. Хороший доктор», – думал Гаша, наблюдая из-за стола.

Психиатр увела Грага с собой для разговора. Граг был этому рад: ему нужно высказаться тому человеку, который хорошо понимает его состояние. Поэтому Граг пропустил приём таблеток в очереди, но, как было сказано психиатром: она сама даст ему лекарство после разговора.

Медсестра сегодня, словно специально назло Светлане Николаевне (которой рядом не было, но всё же), рты почти не проверяла, так что Гаше со Стефаном не пришлось глотать пластилин.

– Знаешь, Гаш, эта медсестра немного странная, – шептал Стефан. – Она что-то неприятное задумала.

– Полностью согласен, – отвечал Гаша, заворачивая к лестнице. – Она изначально показалась мне странной как врач. Не понравилась. Ещё когда её за компьютером на осмотре увидел, что-то не хорошее почувствовал.

– Мне кажется, она плохо, в смысле негативно связана с Грагом. Она словно каждый раз ждёт Грага на приём таблеток, а вчера приходила к нему со шприцом.

– Можно предположить, что ей просто сказали успокоительного Грагу вколоть, – предположил Гаша, – но я в это не верю. И… выходит, если она действительно задумала что-то плохое, то как хорошо, что мы тогда не ушли в столовую.

– Вот! Ты уловил это! – шёпотом воскликнул Стефан, поднимаясь по ступенькам и делая заворот на следующую лестницу. – Тут судьба. А что если это с ней Граг тогда поругался в коридоре? Что если она специально вывела его из себя, чтобы вколоть ему какую-то нехорошую штуку, пока нас не будет в палате? Если это удушье, то спокойно свалили бы на тебя, как на заключённого.

– Последнее лишнее, но в целом я согласен. Но это всё не точно. Об этом стоит поговорить с Грагом лично и выслушать его мнение на этот счёт.

Они вернулись в палату и засели там.

– Как думаешь, – обращался Гаша, – чем всё закончится?

– Что «всё»?

– Эта история. Это как отдельный период в моей жизни и этот отрезок очень хорошо чувствуется. Началось всё, когда меня уволили, затем посадили в тюрьму и потом сюда – это начало. А сейчас самый разгар и середина, приближающаяся к концу, я так чувствую. В этой середине я познакомился нормально с тобой, с Грагом, и сейчас происходит что-то решающее и тайное от нас. И всё скоро должно закончиться. Что-то сделается с Грагом, и надеюсь, у него начнётся следующий период. И у меня закончится, я, наверное, попаду в тюрьму, и там уже не буду знать про Грага, начнётся новый период без него и, вполне вероятно, без тебя. Ты как думаешь?

– Всё не обязательно должно быть так.

– Но ведь это судьба. И мы движемся по ней.

– Да.

– И раз она – как ты смог убедить нас, – есть, то значит предопределена. Так, как думаешь, как всё кончится?

– Она не предопределена в том смысле, как ты думаешь.

– Я был уверен в таком ответе, – улыбнулся Гаша. – И специально к этому вёл, хоть всё до этого и говорил искренне, так как иных путей не вижу. Я хотел, чтобы ты побольше рассказал на тему предопределённости судьбы.

– Хорошо. Я рад, что ты этого захотел. Ну, слушай. Эта предопределённость не работает по принципу: если я лежу дни на диване, то так надо, ведь судьба такая у меня, а если бы она другой была, то я бы не лежал. Хотя, у тех, кто так думает и продолжает лежать на диване, у них это не будет так продолжаться, ведь Бог создаст для них такие условия, которые заставят их шевелится, и будут эти условия не из приятных.

– Например?

– Диван сгорит. Вместе с квартирой. И придётся шевелиться на улице, чтобы выжить. Так что лучше не доводить до таких условий и действовать самому, когда можешь. Кстати, ещё про условия: условия Бог всегда для твоего развития предоставляет, и как я сказал пару предложений раньше, иногда Он насильно эти условия суёт. Но условия, для развития твоей личности есть всегда, вопрос только в том, хочешь ты их видеть и использовать или не хочешь.

– Ну, так получается, судьба всё-таки предопределена, чтобы ты не делал. Сам такой пример привёл, что лежал тот человек, и сгорело у него всё, и дальше он стал шевелиться по судьбе.

– Нет. Вернее тот пример верный, а то, что судьба одна и она предопределена нет. Почему… Потому, что ты сам судьбу выбираешь. Ты не знаешь точных последствий выбора или думаешь, что знаешь, но на деле всё выйдет по-другому.

Всё стремится к хорошему. И есть много вариантов, как туда дойти. То есть, судьба предопределена, но её есть разные варианты. И их очень много. И их выбирает человек.

– Понял.

Вскоре Гаше нужно было идти на обработку раны. Его позвали, он спустился на второй этаж и зашёл в кабинет.

Врач сказала Гаше снимать рубашку и садиться на стул. Ему пришлось немного согнуться, чтобы рану обрабатывать было удобнее.

– Так, всё.. – сказала врач, высыпав какого-то лечебного порошочка на рану, – сиди теперь так несколько минут. Желательно вообще не вставай и не двигайся. А потом мы тебя перебинтуем и пойдёшь.

Гаша был вынужден сидеть и рассматривать квадратики на полу. Вдруг кто-то вошёл. Гаша поднял голову, чтобы посмотреть (сидел он как раз лицом к двери). Вошла та медсестра и тоже посмотрела неприятно на Гашу. «Узнала» – понял Гаша и опустил голову. Всё ещё в её взгляде и движениях была какая-то скованность, страх и ненависть.

Она прошла ко врачу, к компьютеру. Там Гаша уже не мог видеть, что происходило. Но мог слышать.

– Ну что? – спросила врач. – Ты где задержалась? Сколько уже времени с восьми утра прошло.

– Светлана Николаевна увела ей помогать с пациентами.

– Ох, боже мой… Какая новость! Ладно, вышло как вышло. Ты лучше скажи…

Гаша немного повернулся, чтобы хоть краем глаза их наблюдать.

– Дала таблеток?

Медсестра посмотрела в Гашину сторону, врач тоже. Гаша постарался отвернуться так, чтобы не понятно было, что он подслушивает. Женщины заговорили тихо.

– Не всем, – ответила медсестра.

– Кому не дала?

– Ему! Кому ещё?

– Да что ж такое! Нам так… зарплаты не достанется, что мы пациента обслужить не можем, – говорила врач специально так, чтобы Гаша ничего странного не заподозрил.

Гаше даже стало смешно с этого, и он еле сдержал улыбку. «Если вы такие обычные врачи без заговора, то чего шепчетесь-то?»

Медсестра пыхтела: – А я вот говорила, что вчера надо было, когда спал он.

– Так, всё. Не пыхти. Видишь, пациент у меня. А по поводу твоего пациента… Сегодня вечером вызовем его сюда, быстренько вылечим и отправим спать.

– А как мы его вызовем-то?! Он упёртый такой! Ещё как закричит… Шуму такого наделает!..

– Так лекарства с психиатром придумываются. Он психиатре своей верит, вот и… (Гаша их смущал) Она же.. лекарство и назначила…

– Если не прокатит?..

Врач коротко шикнула, прервала шик и прижала палец к губам.

Медсестра села за компьютер, а врач направилась к Гаше и стала его перебинтовывать. По её улыбке, Гаше показалось, что та довольна тем, что смогла весь диалог с медсестрой замаскировать под обычный и, при том, не назвать имени Грага.

Гаше, однако, больше не было смешно. Ему было ужасно противно, когда ему рану перематывали руки, собирающиеся Грага убить. В этом Гаша больше не сомневался: они хотели именно убить Грага. Выходя из палаты, у Гаши что-то щекотало в голове. Ему хотелось избавиться от чего-то нефизического, приобретённого в том кабинете. «Вот здесь судьба пересекается, и вот здесь Грага нужно спасти. Вот оно».

Гаша очень уверенно зашагал к лестнице, он надеялся, что застанет Грага в палате. За спиной звякнул лифт. На мгновение Гаша подумал, что может доехать на лифте, но сейчас казалось, что быстрее было взбежать по лестнице.

– Алексей!

Гаша обернулся. Звала его Светлана Николаевна. Это она приехала на лифте и быстрым шагом бежала к Гаше.

– Алексей! – позвала она снова.

– Да, Светлана Николавна?

– У меня для тебя новость.

– Какая новость?

– Пойдём. Тебе наверх?

По своему обыкновению Светлана Николаевна, приобняв пациента за плечи, повела его. Они поднимались по ступенькам и врач говорила:

– А тебя выписывают…

– Как выписывают?

Что-то Гашу пронзило. «Сейчас нельзя!» – думал он.

– Сейчас? – сильно беспокоясь за ответ, спросил Гаша.

– Нет, вечером.

Гаша выдохнул. Это не было полным расслаблением, но теперь, по крайней мере, у них с Грагом одинаково ограниченное время.

– А почему меня выписывают?

– А ведёшь ты себя слишком адекватно.

– Врёте. Тогда бы я хоть раз дежурил бы.

– Ага… Дежурный преступник. А вдруг ты бы украл у нас чего?

– Что? Ложку в столовой? Чей-то рисунок в творческой комнате?

– Да кто тебя знает. Не важно, Алёша, не важно. Просто будь готов, что за тобой вечером приедут.

Они дошли до третьего этажа, и Светлана Николаевна уже собиралась уходить, но Гаша окликнул её:

– А во сколько?

– Откуда я знаю! Как приедут. Вечером.

– Чёрт… – прошептал Гаша.

Светлана ушла вниз по лестнице, а Гаша вошёл в комнату.

Граг сидел на своей кровати, Стефан на своей. Они оживились, как только Гаша вошёл.

– Вам тоже есть что мне сказать?

Граг выдохнул и сказал: – Меня хотят убить.

– Я попросил рассказать, что его беспокоит, – говорил Стефан, – и он рассказал. А я сказал, что мы с тобой догадались до этого.

– Однако, – продолжил Граг, – вы не до всего догадались. И мы со Стефаном договорились подождать тебя, чтобы я вам двоим рассказал всё полностью.

Гаша прошёл к своей постели и сел.

– Я слушаю, – сказал он, быстро настроившись.

– Дело в том, что я миллионер. Ну, или чуть побольше…

Глаза у Гаши округлились от удивления, и на лице образовалась улыбка. Почему-то он никак не ожидал от Грага такого, и он скорее бы принял это как шутку в другой ситуации. Сейчас же Гаша безусловно верил, но был очень удивлён. Граг продолжил: