Текст книги "13 проклятий"

– Что ты видишь? – спросил Уорик. – Опиши их.

Таня удивленно взглянула на него. Она считала, что Уорик видит этих фейри-гуляк, пусть он и не обладает вторым зрением, но с помощью того же зелья, что было у Фабиана, может временно видеть фейри.

– Я уже использовал сегодня капли для глаз. – Уорик будто прочел ее мысли. – Но сейчас их действие прошло, и они у меня закончились.

Таня кивнула. Стало понятно, почему Уорик разрешил ей с Фабианом идти с ним в лес – ему нужно было второе зрение Тани.

– Кроме Нелл там трое, – тихо произнесла она. – Играют на разных инструментах и танцуют. У одного скрипка. Высокий, примерно с Фабиана. Выглядит словно наполовину человек, наполовину козел. Козлиные ноги, раздвоенные копыта, а на голове рожки.

– Кто вы? Кто вы? – Нелл дышала с трудом.

– Фавн, – определил Уорик. – А остальные?

– Гоблин, – уверенно сказала Таня. – Ростом по колено, неряшливый. Лупит ложкой по тарелке.

Пока она говорила, гоблин исподтишка взглянул на нее и ухмыльнулся, показав крупные, желтые зубы.

– Третий – маленький старичок, одет старомодно. Похож немного на брауни из чайной коробочки, только совсем тощий. Дудит в дудку.

– Еще что-нибудь? – спросил Уорик.

– Они пляшут вокруг пустой фляжки.

– Почему ты решила, что фляжка пустая?

– Валяется на боку, а пробка рядом.

– Пьяные, – с отвращением сказал Уорик, хотя в голосе прозвучало и некоторое облегчение. – Скорее всего, просто проказничают, но могут и направляться в царство фейри. Нужно забрать Нелл оттуда.

– И как это сделать?

– Я протяну руку и вытащу ее, – сказал Уорик.

– А получится? – с сомнением спросил Фабиан.

– Если одной ногой буду твердо стоять за пределами круга, а другой крепко ухвачу ее, то должно получиться.

– Сделайте что-нибудь! – взвизгнула Нелл, бешено подскакивая на одной ноге.

Уорик с силой впечатал одну ногу в землю и изготовился к рывку.

– Отойдите, – приказал он Фабиану и Тане. И затем скомандовал приплясывающей Нелл, которая вот-вот должна была двинуться дальше: – Приготовься. На счет три!.. Раз, два…

Когда Нелл почти поравнялась с Уориком, она протянула руку. Уорик шагнул одной ногой внутрь круга и нагнулся к Нелл. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, но тут Нелл споткнулась о ногу Уорика. Ей все-таки удалось не упасть и в последний момент выпрямиться, однако последствия были катастрофическими. Фавн, который следовал за ней, быстро перехватил руку Уорика и, застав его врасплох, вдернул со всей мочи в круг. Теперь Уорик мог лишь беспомощно танцевать с Нелл и гуляками под заколдованную музыку.

– Папа! – закричал Фабиан, бросаясь вперед.

Таня вцепилась в него и отпихнула в сторону:

– Не подходи!

– Что нам делать? – кричал он. – Как их вытащить?

– Не вздумайте пытаться! – рявкнул Уорик. – Немедленно возвращайтесь в поместье!

– Но…

– Просто уходите! Сейчас же!

– Пойдем! – Таня потянула Фабиана за руку. – Нужно позвать на помощь. Нельзя больше рисковать – нас тоже могут туда затянуть.

Они стали уходить, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить в круги, очерченные мухоморами и поганками. Мелодия внезапно сбилась с ритма. Танец изменился. Гуляки перепрыгнули из одного ведьмина круга в другой, поблизости, и плясали там минуту или две. Затем мелодия снова будто перескочила, а следом перескочили и они – в следующий ведьмин круг, и так, перепрыгивая из круга в круг, стали постепенно удаляться.

– Куда их ведут? – Фабиан отрывисто дышал.

– Не знаю, – ответила Таня. – Но нам нужно идти, и как можно скорей.

Пока она говорила, гуляки, Нелл и Уорик скрылись из виду, словно их поглотил лес.

– Как нам выбраться? – Фабиан был близок к панике. – Я не в состоянии думать… даже не могу вспомнить, с какой стороны мы пришли!

Таня полезла в карман и достала компас.

– Сюда! – сказала она, спокойно указав на стрелку.

Фабиан в замешательстве уставился на компас.

– Но ведь утром… мы собирались вернуть его Безумной Мораг…

Таня помотала головой:

– Да. Я как раз собиралась тебе рассказать, когда ты нашел первую мышеловку. Хорошо, что не получилось вернуть, – компас все еще работает. – Таня посмотрела туда, где за деревьями в последний раз мелькали Уорик и Нелл. – Это очень удачно, потому что он нам очень пригодится.

9

Слова Элдрича эхом отозвались в голове у Рыжей.

– Ее новым… обличьем?

– Мне так показалось, – лукаво ответил Элдрич. – Она уже давно предстает в виде старой нищенки…

Внезапно оба вздрогнули: люк сверху распахнулся, и Заокраинная Ведьма с победным возгласом сбросила в подвал еще кого-то. Тело тяжело рухнуло рядом с Рыжей. До того как люк захлопнулся, ей удалось мельком увидеть нового пленника.

Это был мужчина. Лет примерно столько же, сколько было ее отцу, то есть около сорока. На фейри ничем не похож. Одет небрежно: длинное темное пальто, плотные вельветовые брюки – все забрызгано грязью. И черные сапоги – тоже. Волосы растрепанные, темные с проседью, длинные, чуть ниже плеч. Лицо искажено болью – и понятно почему.

Руки прижаты к бокам, лодыжки вывернуты неестественным образом – новый пленник был связан чем-то поблескивающим, почти невидимым глазу. Чем-то похожим на паутину. Приглядевшись, Рыжая заметила такое же поблескивание вокруг его рта.

Теперь она узнала, что это. Мелкие четкие стежки из крученой паутины. На Рыжую нахлынула дурнота: рот мужчины был зашит.

Он застонал, пытаясь что-то сказать. Но ничего, кроме тихого носового гудения, у него не получилось.

– Пожалуйста, погромче, – съязвил Элдрич. – Я что-то не расслышал.

– Какой же ты отвратительный! – прошипела Рыжая, не в состоянии отвести взгляд ото рта мужчины.

Зрелище поистине ужасало. В ней что-то вспыхнуло, закипело – какой-то первобытный инстинкт выживания. Она вновь принялась бороться, пытаясь переместить связанные руки из-за спины. Тянула их вниз, тянула из последних сил… и с четвертой попытки ей все-таки удалось добиться своего. Тихо вскрикнув от радости, она вытащила сцепленные онемевшие запястья вперед – из-под сцепленных в щиколотках ног. Небольшая победа, но все же победа. Чтобы чуть восстановить силы, она, дрожа, растянулась на каменном ледяном полу. Передышка длилась недолго: колющая боль в лодыжке вернулась, и сильнее, чем раньше.

Пошевелив пальцами, чтобы вернуть в них хоть немного жизни, Рыжая ощупала ногу. Под тканью брюк она наткнулась на что-то маленькое, твердое и острое. Скрюченными пальцами отогнула край штанины. Наверно, какой-то шип попал туда в лесу и теперь царапает. Но нет. Это был не шип.

За нитку распустившегося шва зацепились крошечные изящные серебристые ножницы. Они были раскрыты, и одно острие впивалось в кожу, проткнув ее до крови. При виде ножниц в сердце Рыжей возродилась надежда. Это были не простые ножницы. Они принадлежали Тане и могли резать что угодно, кроме металла, дерева и камня. Просунув пальцы в кольца ножниц, Рыжая сумела развернуть их и обрезала нитку, на которой они держались.

– Что это у тебя там? – внезапно насторожился Элдрич. – Покажи, что у тебя в руке!

– Тихо. – Рыжая старалась сосредоточиться.

К ее огромному разочарованию, расположить ножницы так, чтобы разрезать путы у себя на руках, не получалось. Она билась с этим несколько минут, но, когда пальцы свело и ножницы в третий раз со звоном упали на пол, все же сдалась. Рыкнув от раздражения, Рыжая подползла к мужчине с зашитым ртом. Он с опаской смотрел на нее и на ножницы в ее руке. Глаза у него были светлые, но серые или голубые – в тусклом свете не разобрать.

– Сейчас я разрежу нитки у вас на рту, – яростно прошептала она. – И вы заговорите. И расскажете, как сюда попали. Если поверю, тогда вас освобожу, при условии что и вы перережете паутину у меня на руках. Ясно?

Мужчина энергично закивал, его налитые кровью глаза были широко раскрыты.

– Хорошо, – сказала Рыжая. – Не двигайтесь теперь.

– А как же я? – заскулил Элдрич. – Я пробыл здесь дольше всех! Мне поможешь?

– Заткнись! – рявкнула Рыжая. – Позже подойду.

И мысленно добавила: «Если тебе повезет».

Она потянулась вперед. В полутьме приходилось сильно напрягать глаза. Удачно было одно: крученая паутина блестела, и швы легко угадывались. Склонившись над мужчиной, она поддела кончиком ножниц стежок, который выглядел самым слабым. От укола на коже проступила темно-красная точка. Щелчок ножниц, и паутина была перерезана. Рыжая поддела второй стежок. На этот раз более плотный. Мужчина зажмурился, стараясь инстинктивно не дернуться. На изборожденном морщинами лбу проступили капли пота. Следующий стежок был разрезан. Потом еще один и еще, и наконец Рыжая справилась со всем швом.

– Готово, – сказала она. – Можете открыть рот.

Мужчина неуверенно разомкнул губы.

– Спасибо, – прошептал он. – Спасибо тебе, спасибо…

Рыжая дала ему чуть прийти в себя, но времени терять было нельзя. Ведьма могла вернуться за ними в любой момент.

– Кто ты, парень? – спросил мужчина.

Слово «парень» на миг смутило ее, но она вспомнила, что выглядит сейчас как мальчишка: и короткие волосы торчком, и одежда. Столько всего произошло с тех пор, как она попала в царство фейри, что про внешность совсем забылось. Понизив голос, она ответила:

– Называй меня Рыж.

Ей показалось, что в глазах мужчины мелькнул какой-то проблеск – то ли воспоминание, то ли догадка. Но прежде чем она уловила, что это, проблеск исчез.

– Понятно. – Он внезапно закашлялся. – Я и забыл об этой штуке с именами в здешних местах. Надо придумать что-нибудь для себя, чтобы ты мог как-то ко мне обращаться.

Рыжая мгновенно насторожилась:

– Что ты знаешь о царстве фейри?

– Достаточно, чтобы не выдавать свое настоящее имя, – сказал мужчина. – Но недостаточно, чтобы понять, как вырваться от этого существа, что наверху. – Он взглянул на Элдрича, затем снова на Рыжую. – Ты давно здесь?

– Дня не прошло, – тихо ответила она, стараясь, чтобы голос звучал по-мальчишески. – Всего несколько часов.

Мужчина смотрел молча, и у Рыжей снова возникло неприятное ощущение, что он что-то знает о ней.

– Хватит обо мне, – прищурилась она. – Как вы здесь оказались?

Не то чтобы она увидела – скорее почувствовала, как Элдрич в своем углу наклонился в их сторону, чтобы не пропустить ответ.

– Случайно, – сказал мужчина. – Пытался кое-кому помочь. Нашей экономке. Ее попугай улетел в лес, а она побежала за ним. Я пошел ее искать и обнаружил танцующей в ведьмином кругу. Попытался оттуда вытащить, но меня тоже втянули туда. Трое гуляк там играли на музыкальных инструментах, пели и плясали. И мы плясали, подчиняясь колдовской мелодии… невозможно устоять.

– Где она? Экономка?

– Не знаю. Когда я угодил в капкан, я ее уже не видел. – Мужчина посмотрел вниз. На его левом ботинке виднелись дырки, как будто прокусил крокодил. Из дырок сочилась кровь. – Так, танцуя, они ушли дальше в лес, – продолжил он. – Думаю, даже не заметили, что я оторвался. В общем, не знаю, где сейчас она. Надо отыскать ее и каким-то образом вернуться вместе домой.

– Но о царстве фейри вы ведь знали? – спросила Рыжая. – Поняли, что экономка попала в ведьмин круг? Откуда вы все это знали? У вас есть второе зрение?

– Нет, – тихо и как-то неохотно ответил он, взглянув на Элдрича. – Но я знаком с людьми, у которых есть второе зрение. И раньше у меня было средство, которое позволяет видеть фейри, – но сегодня я им не пользовался. Все случилось быстро и неожиданно. Я не подготовился, когда побежал в лес.

Рыжая кивнула, слегка расслабившись:

– Я вам верю.

– Хорошо, – тихо ответил мужчина. – Теперь освободи меня, и давай убираться из этого дома.

– Думаешь, это так просто? – усмехнулся Элдрич. – Пусть ты даже не будешь связан, выйти отсюда – та еще задача. Люк заперт, и могу ручаться: Ведьма его заколдовала, чтобы никто не ушел против ее воли.

– Разберемся, когда понадобится, – свирепо зыркнула на него Рыжая.

– Откуда они у тебя? – Мужчина с удивлением разглядывал ножницы.

Рыжая замялась:

– Так, от одного человека… По стечению обстоятельств оказались у меня.

– Ага, украдены! – воскликнул Элдрич.

– Нет! – возразила Рыжая. – Застряли незаметно в подшивке моих штанов, вот почему Ведьма их не нашла…

Она резко прервалась: сверху донесся скребущий звук. На люке отодвинули засов.

– Идет! – прошипел Элдрич.

Рыжая отползла от мужчины, спрятав ножницы в первом месте, которое пришло в голову, – под сырой соломой. Воткнула их поглубже в гнилостную кучу, смрад усилился, и ее вырвало. Она едва успела вернуться на прежнее место, когда Ведьма откинула крышку люка и начала спускаться.

Ведьма была одна, а значит, пришла за кем-то из пленников.

Сердце Рыжей колотилось, как у кролика при виде лисы. Обычно Рыжая не замирала от страха – она пускалась бежать. Но теперь оставалось только застыть. И все же она посмотрела на лестницу, ведущую наверх. Получится ли проскочить, если стремительно рвануться вперед? Со связанными руками – вряд ли. Стоит споткнуться – упадешь и не встанешь – конец попытке побега. И сомнений нет: злость Заокраинной Ведьмы будет ужасна. Поэтому Рыжая лежала неподвижно и ждала.

Обойдя грязную солому, Ведьма опустилась рядом с Рыжей на колени. От ее дыхания веяло мертвечиной. Схватив Рыжую за волосы, она повернула ее к себе лицом. Что-то ярко сверкнуло… это падающий сверху свет отразился в осколке зеркала, который двигался прямо на нее.

Рыжая увидела в осколке свои расширенные от ужаса глаза. Раздался тихий режущий звук – Ведьма осколком откромсала у нее прядь волос и, тяжело дыша, отпустила. Кожа на голове у Рыжей болела. Ведьма тщательно затолкала прядь во что-то овальное, бледное и гладкое. Это была пустая яичная скорлупа. Затем снова занесла осколок, схватила Рыжую за руку и притянула к себе. Рыжая почувствовала острую боль в большом пальце. Не говоря ни слова, Ведьма с силой сжала проколотый палец и выдавила три капли крови в скорлупу с волосами. Секундой позже ведьма добавила к ним осколок зеркала. Рыжая ахнула и инстинктивно отстранилась. Утробно хохотнув, Ведьма отпустила ее, пересекла подвал и поднялась по ступенькам наверх. Люк захлопнулся – словно замуровали гробницу.

– Что она делает? – прохрипела Рыжая, посасывая кровоточащий палец. – Зачем взяла у меня волосы и кровь?

– Неужто все еще непонятно? – отозвался Элдрич. – Зачем, думаешь, взяла твои волосы и кровь? Зачем сделала это осколком зеркала? И зачем, думаешь, варит их в яичной скорлупе?

Рыжая уставилась на него, складывая услышанное.

– Волосы… Кровь, – прошептала она. – Разбитое зеркало… отражающее. Яйцо… новая жизнь…

– Именно так, – зловеще подтвердил Элдрич. – Новое наваждение. Ты будешь ее обличьем. – Он запрокинул голову и посмотрел на потолок. – С минуты на минуту начнется… Я уже слышал это дважды.

Рыжая подняла голову. Заокраинная Ведьма наверху монотонно запела:

 
Твоя кровь потечет по венам моим,
Три капли в скорлупе я варю-варю.
Твои волосы вырастут вместо моих,
Старое в новое я превращу.
Прошлого наряда отражение
С новым образом я смешаю.
Получаю иное наваждение,
Заклинанием тело я изменяю.
Искажаю и верчу, смогу обмануть
Глаза и смертного, и фейри.
Ни богачу, ни бедняку не раскрыть
Моей искусной подмены.
Кожу сбрасываю, подобно змее,
И новая сможет меня покрыть.
Говорю хвосту хамелеона, лапе и голове:
Помогите облик мой изменить!
 

Монотонное пение ненадолго прервалось и затем возобновилось с самого начала:

 
Твоя кровь потечет по венам моим,
Три капли в скорлупе я варю-варю…
 

Рыжая повернулся к Элдричу. Он насмешливо поглядывал на нее из тени.

– Что со мной будет? – тревожно спросила она. – Сколько времени осталось до того, как она… как она превратится в меня? И что произойдет потом? Превращусь ли я в нее или в того, кем она сейчас притворяется?

Элдрич смотрел на нее в упор с глумливой улыбкой на губах.

– Отвечай! Что произойдет?

– Ты не превратишься в нее, нет, – проговорил он наконец. – Но, когда она станет… тобой, ты начнешь чувствовать себя странно… смещенной. У тебя начнутся видения – чужие, которые не имеют к тебе отношения, придут воспоминания, которые принадлежат не тебе, а ей. Чем больше она будет использовать тебя, тем меньше ты будешь чувствовать себя собой.

– Но как такое возможно? – прошептала Рыжая в ужасе.

– А вот так: она будет куда-то выходить, что-то видеть, что-то делать и проживать это все как ты. Ты при этом будешь здесь, в подвале, в четырех стенах, в страдании и отчаянии. Пройдет время, может даже несколько месяцев, и постепенно ты совсем перестанешь чувствовать себя собой. И она будет больше похожа на тебя, чем ты сама.

– И когда же заклинание превратит ее в меня? – Рыжая старалась, чтобы голос не дрожал. – Сколько времени у меня в запасе?

Элдрич пожал плечами:

– Трудно сказать. Раньше происходило по-разному. С одним заняло всего несколько минут. Когда Ведьма брала волосы и кровь, он уже наполовину лишился рассудка от ужаса – наверное, это ускорило действие заклинания. С другим было дольше – сработало только на рассвете. Она пела всю ночь, я думал, эти слова навсегда засели в моей голове…

Элдрич замолчал.

– Нам нужно убираться отсюда, – хрипло сказал другой пленник.

– Мы не можем, – произнес Элдрич. – Я же говорил, она запирает люк. Другого выхода здесь нет.

– Тогда надо ждать, когда она спустится снова, – сказала Рыжая. – И удирать через люк.

– А как же я? Я же прикован! – Элдрич дернул запястьем, зажатым в кандалах, и тихо выругался. – Без ключа не выбраться. Кто-то должен одолеть ведьму, застать врасплох.

Второй пленник молчал, погруженный в свои мысли. Рыжая взглянула на него, пытаясь по лицу понять, о чем он думает.

– Да, – пробормотал он наконец. – Мы все можем спастись, только одолев Ведьму. Значит, мы должны это сделать.

– Отлично, – кивнула Рыжая.

Собравшись с духом, она запустила руки в зловонную кучу и стала рыться в поисках ножниц. Вытащила, насухо вытерла найденным с трудом клочком чистой соломы. Подвинувшись к мужчине, она стала разрезать связывавшую его крученую паутину. Через пару минут он был свободен и принялся разминать онемевшие руки и ноги. Рыжая ждала, едва сдерживая нетерпение. Мужчина потянулся за ножницами:

– Давай я разрежу твои путы.

Она колебалась.

– Если поведете себя хоть как-то не так, я заставлю вас пожалеть, – пригрозила она.

Мужчина растерялся:

– Например, как?

– Например, попробуете не вернуть ножницы. – Она многозначительно посмотрела на его раненую ногу. – Вам далеко не уйти, если захотите сбежать. Устрою, что рана будет в десять раз хуже.

Она выдержала его удивленный взгляд, надеясь, что ее слова прозвучали весомо. Хотя сердце при этом билось как птица в клетке.

Элдрич хмыкнул.

– Я так не поступлю, – спокойно произнес мужчина, глядя ей прямо в глаза.

Рыжая протянула ему ножницы. Мужчина перерезал паутину на ее запястьях и терпеливо ждал, пока она разотрет ледяные ладони. Хотя затекшие руки еще плохо слушались, Рыжая выхватила ножницы из рук мужчины и спрятала в карман брюк.

– И что теперь? – спросила она Элдрича. – Когда Ведьма снова спустится?

– Кто знает… Может, через пару минут, а может, и часы пройдут.

Хотя прямо об этом никто не сказал, но Рыжая понимала: одолевать Заокраинную Ведьму придется ей. Эта мысль страшила, как ничто. Но других вариантов не было. Элдрич прикован. Рана второго пленника лишает его возможности быстро двигаться. Надеяться предстоит только на себя. И сейчас оставалось только ждать.

– Давайте поговорим. – Рыжая отчаянно пыталась хоть какое-то время не думать о том, что предстоит.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросил Элдрич.

– Может, каждый расскажет о себе? – предложил мужчина. – Вполне подходящая тема для начала разговора. – Он помолчал, ослабляя шнурки ботинка на раненой ноге. – Если хотим действовать сообща, чтобы выбраться, то неплохо бы получше узнать друг друга.

Рыжая кивнула. Сверху доносилось монотонное утробное пение Ведьмы: …Ни богачу, ни бедняку не раскрыть моей искусной подмены…

Рыжая содрогнулась.

– Хорошо, я начну. – Она закрыла глаза, погружаясь в прошлое. – Я здесь из-за моего брата. Его украли в феврале прошлого года. Я хочу его вернуть.

10

Проснувшись в первое утро в детском доме, Роуэн обнаружила, что мистера Боунса уже нет на подушке. Должно быть, одна из близняшек потихоньку забрала его. Спала Роуэн плохо, и сейчас обрывки дурных снов впивались в мозг, словно ядовитые шипы.

Она откинула одеяло и свесила ноги с кровати. На тумбочке стоял будильник. Стрелка только-только приближалась к семи. Роуэн взглянула на Джеймса. Тот не спал, но спокойно лежал в кроватке и, когда сестра наклонилась к нему, заулыбался во весь рот. Схватил ее за здоровую руку, подтянулся, встал, вцепился в бортик кроватки и, притоптывая ножками, начал осматриваться.

– Хочу к маме, – сказал он.

– Знаю, – прошептала Роуэн. – Я тоже.

Погладила его пухлую маленькую ручку и отошла, чтобы распаковать чемодан.

– Хочу к маме! – Тоненький голосок Джеймса звучал уже громче. – Хочу к папе!

– Ш-ш-ш, тише, – сказала Роуэн, обернувшись.

Большие голубые глаза братика в замешательстве следили за ней, пока она раскладывала одежду по ящикам.

К тому времени, как она разложила вещи и добралась до ванной, из крана бежала чуть тепленькая вода, а слив был снова забит волосами, которые вскоре заглотило отвратительное существо из стока. Когда Роуэн умылась и оделась, пришла нянечка из детского отделения и забрала Джеймса. Роуэн запротестовала, но ее заверили, что позже сегодня они с братом увидятся. Пришлось довольствоваться этим.

Хуже всего было за завтраком. Роуэн никогда не любила находиться в центре внимания, а сейчас все смотрели на нее. Одни девочки шептались и показывали на новенькую пальцем. Другие застенчиво улыбались, кто-то пытался утешать, а кто-то просто поглядывал с нескрываемым любопытством. Роуэн не реагировала. Просто уставилась в миску со сладкими хлопьями. В животе урчало, но мысль о еде вызывала тошноту. Она лишь отхлебнула из чашки со щербинкой тепловатый чай. Вскоре по обе стороны от Роуэн уселись две хрупкие фигурки.

– Привет, – весело сказала та, что слева. – Как тебя зовут?

Подняв глаза, Роуэн увидела дружелюбное веснушчатое личико, обрамленное копной коротких темных волос. Это была одна из близняшек, приходивших прошлой ночью.

– Роуэн.

– Я Пенни, – сказала близняшка. – А это моя сестра, Полли. Нам по девять, но Полли на двадцать четыре с половиной минуты старше меня. Мы тут уже два месяца. Мы…

– Перестань трещать, – прервала сестру Полли. – Разве не видишь, она хочет, чтобы ее оставили в покое?

Роуэн повернулась, чтобы посмотреть на вторую близняшку. Лицо такое же дружелюбное, как у сестры, но на нем еще читается сочувствие. Роуэн попыталась улыбнуться, но губы не слушались.

– Она слишком много болтает, – сказала Полли. – Постоянно ей об этом говорю, но все без толку. Если тебе понадобится помощь, просто попроси нас. Мы покажем, что нужно. – Полли повернулась к сестре. – Пойдем, Пенни!

– Подождите. – Роуэн внезапно почувствовала, что не хочет оставаться одна. – Может… может, вы прямо после завтрака тут мне все покажете?

В крыле, куда определили Роуэн, жили и другие девочки, но все имена за день было не запомнить. Она сосредоточилась на тех, с кем, казалось, могла бы ближе общаться.

– Вот Салли, ей девять, как нам, – сказала Полли.

Салли приветливо улыбнулась. Роуэн легонько улыбнулась в ответ, но тут ее внимание привлекла испуганная девочка, которая сидела одна и будто пряталась за своими волосами.

– Кто это? – спросила она.

– О, это Лара, – хором ответили близняшки.

Оказалось, у них есть кое-что общее: Роуэн попала сюда с младшим братом, а Лара – с трехлетней сестрой. Роуэн часто видела их, когда приходила в детское отделение к Джеймсу. Она даже заговаривала с Ларой, но та, как правило, держалась особняком. Роуэн часто раздумывала, какая у Лары история, что привело ее в приют. Почти все дети попали сюда в связи с тяжелыми обстоятельствами в семье. Некоторые, как близняшки, были лишены родительской заботы. Но о Ларе, похоже, никто ничего не знал. И никого это не особо волновало. В общем-то, и внимания на нее никто не обращал – до того дня, когда исчезла ее младшая сестра.

Это случилось ближе к вечеру. Роуэн и Джеймс уже три недели жили в детском доме. Роуэн сидела в общей комнате на полу, держа Джеймса на коленях, и листала свою книгу сказок. В другом углу азартно резались в карты близняшки, а Салли и две другие девочки играли в настольную игру. Отказавшись от попыток уговорить Роуэн к ним присоединиться, они не мешали ей читать. Джеймс радостно что-то лопотал. Он уже меньше плакал по родителям. А Роуэн, когда была одна, плакала по ним только сильнее.

Сломанная левая рука все еще оставалась в гипсе, но заживала хорошо. К сожалению, Роуэн была левшой, а потому делать ей удавалось далеко не все. Даже одеваться было трудно, но Роуэн беспокоило другое: она хотела написать письмо. Важное письмо, каракули тут не годились, а правой рукой хорошо не управиться. Время шло, она постоянно об этом думала, и задача казалась ей все более неподъемной.

Написать надо было тете Роуз, младшей сестре матери. Тетя Роуз с ее обшарпанным домиком, где полно животных… При упоминании ее имени у мамы появлялась беспокойная морщинка на лбу, отец тоже хмурился. Тетя Роуз действительно была с причудами. Но кроме нее родственников у Роуэн и Джеймса не осталось. Поэтому Роуэн и решила, что попросит тетю забрать их с Джеймсом отсюда.

Она листала книгу, вполглаза поглядывая на красивые цветные иллюстрации. Сейчас была открыта страница с «Русалочкой» Ханса Кристиана Андерсена, одной из любимых ее сказок, впрочем, сегодня Роуэн думала только о том, как начать письмо. Если все сделать правильно, письмо может стать билетом из детского дома.

Дверь распахнулась, и в общую комнату ворвалась Лара с пепельно-серым лицом.

– Кто-нибудь видел мою сестру?! – Ее голос звучал непривычно громко и требовательно. – Ну? – Она обвела взглядом комнату. Ничего не понимая, все уставились на нее в ответ. – Кто-нибудь ее видел?!

– Ты о чем? – спросила Полли. – Разве она не с малышами?

– Я только что оттуда. – Лара прерывисто дышала. – Я была там, с ней, потом пошла взять стакан воды. Через две минуты вернулась, а ее уже нет. Мы искали повсюду, но никто не нашел. Не понимаю, как далеко она могла уйти.

В этот момент в комнату вбежали две встревоженные сотрудницы. В одной из них Роуэн узнала нянечку из детского отделения. Другая, уборщица, выглядела весьма странно: всклокоченная каштановая шевелюра, на ногах – шлепанцы, хотя на дворе январь. Она первой обратилась к Ларе:

– Девочка здесь? Ты ее нашла?

Лара покачала головой, и тревога на лице взрослых усилилась.

– Не волнуйся, лапочка, – ласково сказала уборщица. – Далеко ведь ей не уйти, правда же? Наверное, просто в прятки играет. Мы ее найдем.

Захлопнув книгу, Роуэн поднялась на ноги:

– Я помогу тебе искать.

– Мы тоже, – вызвались близняшки.

Все кинулись на поиски – всё было перевернуто вверх дном. Обшарили каждую комнату, каждый шкафчик, каждый уголок, но младшей сестры Лары нигде не было. Время шло, и воспитатели начали паниковать. Повсюду раздавались крики: «Меган?! Меган?!», все перекликались, то и дело расспрашивая друг друга:

– Как она была одета?

– Сестра говорит, что в зеленом платье.

Хотя все старались сохранять спокойствие, неразбериха и хаос достигли пугающих размеров. И как раз в тот момент, когда слезы потекли у Лары из глаз, близняшки закричали:

– Сюда! Она здесь – мы ее нашли!

Роуэн следом за рыдающей Ларой понеслась по коридору в ее комнату – голоса близнецов доносились оттуда.

В постели Лары, засунув большой палец в рот, крепко спала Меган. Она зарылась в одеяло, как маленькая соня, и пошевелилась только тогда, когда Лара схватила ее на руки и крепко прижала к себе.

– Где ты была? – завопила Лара, но в ее голосе слышалось только облегчение, никак не гнев. – Не вздумай так больше никогда делать!

Меган широко зевнула и сказала:

– Хочу есть.

– Как, черт возьми, мы раньше ее не заметили? – изумилась Салли. – Мы ведь осмотрели эту комнату.

– Она будто в спячку впала, – сказала уборщица, которая прибежала сюда за близнецами.

Подоспели еще люди, и Роуэн ушла – вокруг бедных Лары и Меган и так уже собралась куча народу. Она вернулась в пустую общую комнату, взяла Джеймса, подобрала свою книгу и отправилась к себе. Прилегла вместе с братиком на кровать, стала читать ему вполголоса и незаметно для себя задремала.

Когда она проснулась, в комнате было совсем темно. Вероятно, прошло несколько часов. У нее пересохло во рту, и она замерзла. Дрожа от холода, Роуэн села и придвинула к себе Джеймса здоровой рукой. Малыш не спал и безмятежно улыбался. Она обвела сонным взглядом комнату и вдруг увидела, что в дверях кто-то стоит – на фоне освещенного коридора вырисовывался силуэт.

Роуэн подпрыгнула, слишком сильно сжав Джеймса.

– Извини, – произнес тихий голос. – Я не хотела тебя напугать.

– Лара, – сказала Роуэн, приходя в себя. – Все хорошо?

Лара колебалась.

– Нет, – прошептала она наконец. – Как раз не хорошо. Мне кажется… кажется, что-то совсем не так.

Роуэн встала и включила свет, от внезапной яркости обе на миг зажмурились. На часах было почти восемь. Скоро уже ложиться спать.

– А в чем дело? – спросила она.

– Меган, – сказала Лара. – Она какая-то не такая. Ведет себя… странно.

– Может, приболела, – предположила Роуэн. – Попроси, чтобы ей померили температуру.

– Нет. Она не заболела, она просто… другая. Никто больше не замечает, но моя сестра… не такая, как обычно. Я одна вижу – я-то ее знаю. Я ведь все время с ней. Совсем как ты с Джеймсом. Вот почему я пришла к тебе.

– Ну, это какая-то бессмыслица. – Роуэн не сумела скрыть легкое раздражение и тут же пожалела об этом, потому что глаза Лары наполнились слезами. – Послушай, – поспешно продолжила она. – Сядь. Подумай хорошенько и скажи, что именно тебя тревожит. Конкретно.

Лара подошла к кровати и села на смятое покрывало. Роуэн присела рядом.

– Она стала меньше говорить, – начала Лара. – Всегда такая болтушка, а сегодня днем почти ни слова не сказала.

– Может, устала?

Лара покачала головой:

– Нет. Как будто… как будто она сделала шаг назад в развитии, даже несколько шагов. Спрашивала про какие-то вещи, про книгу или чашку например, – что это такое. Про вещи, которые знает. Правда знает! Вроде всему заново учится. И голос у нее тоже другой. Когда начинает говорить – звучит странно, пискляво, только потом становится нормальнее. И она постоянно ест. Требовала еду весь день, хотя обычно всегда капризничает: то не будет, это не будет… Теперь съедает все, что перед ней поставят.

Роуэн нахмурилась и осторожно произнесла: