Текст книги "Эти странные французы"

Буржуазия как класс

Быть буржуа – это не конкретный общественный статус, не принадлежность к определенному классу, а, скорее, образ жизни. Причем этот образ жизни, как ни странно, вызывает у французов одновременно и восхищение, и отвращение. Буржуазия привлекает их уверенностью в себе, отсутствием вульгарности, своей надежностью и долговечностью. Однако французам отвратительны предсказуемость буржуазии, отсутствие любознательности, излишняя респектабельность. Это тяжелый внутренний конфликт, и разрешить его французам пока что не удалось.

С первого взгляда кажется, что во французском буржуазном обществе царит истинное равенство – попробуйте, например, представить себе, чтобы в Англии посетитель ресторана говорил официанту "сэр". И все же незаметное глазу прежнее деление на классы в общем-то соблюдается. Среди выходцев из рабочего класса крайне мало юристов, университетских профессоров, врачей или бухгалтеров высокой квалификации. Сыну обыкновенного шофера по-прежнему чрезвычайно трудно стать архитектором, а уж дочери шофера – и подавно.

Сама буржуазия тоже делится на несколько весьма различающихся между собой подклассов:

Крупная ( grande ) буржуазия – это выходцы из таких всем известных семей, которые в некоторых других странах называют «хорошими». Типичный пример – де Голль. Подобные «хорошие семьи» играли важную роль в великом прошлом Франции.

Средняя ( bonne ) буржуазия или просто буржуазия – это отпрыски новой породы французов, которым, скорее, предначертано сыграть главную роль в великом будущем страны.

Мелкая ( petite) буржуазия вызывает у французов наибольшее презрение: ее представители не сыграли сколько-нибудь существенной роли в великом прошлом Франции и вряд ли получат приличную роль в ее великом будущем. К тому же ряды мелкой буржуазии постоянно пополняются за счет рабочих, пусть даже и великих тружеников.

Ну что ж, в столь двусмысленной ситуации французы ведут себя как всегда наилучшим образом: они просто не обращают на эту ситуацию никакого внимания – не то чтобы ожидая, что она сама собой рассосется, но надеясь все же, что особого значения в будущем она иметь не будет.

Французская аристократия – точнее то, что от нее осталось, – давно уже сброшена со счетов. Но совсем она не исчезла. Аристократы по-прежнему устраивают вечера и коктейли, банкеты и балы, демонстрируя как собственную щедрость, так и узость своего круга, однако на это тоже никто не обращает особого внимания. В старинных дворянских поместьях устраивают даже загонную охоту на лис, но французы не дают себе труда запретить подобные развлечения. Лучше просто не обращать на что то внимания, чем этому противоборствовать.

Довольно трудно бывает отличить одного буржуа от другого: представители крупной буржуазии всегда безупречно одеты и никогда не разговаривают с теми, кто не принадлежит к их кругу: представители средней буржуазии тоже всегда безупречно одеты, но разговаривают абсолютно со всеми; безупречно одеты и представители мелкой буржуазии, однако эти разговаривают исключительно для того, чтобы на что-нибудь пожаловаться. Лучше вообще не называть никого из французов словом « буржуа».

Представители крупной буржуазии и без вас прекрасно знают, к какому классу принадлежат, и будут недовольны, ибо вы утверждаете и без того очевидное. А представители средней буржуазии непременно будут обеспокоены тем, что их могут перепутать с представителями мелкой буржуазии и тем самым оскорбить их честь и достоинство. Наш вам совет: старайтесь по возможности избегать данного понятия в разговоре с французами.

Снобизм

Французы – великие снобы. Их снобизм проявляется, например, в том, какие породы собак они предпочитают; в Великобритании эти породы давно уж из моды вышли, а французы упорно продолжают держать именно таких собак (во Франции по-прежнему считаются «шикарными» коккер-спаниели и скотчи). Снобизм французов чувствуется также в одежде, которую они носят, в выборе района, где они намерены жить, или школы, в которой будут учиться их дети.

Французы довольно редко отдают своих детей в частные школы-интернаты, но престижных лицеев во Франции немало. Оттуда прямой путь в коридоры власти. Ребенок, который учится в "правильно выбранном" парижском лицее, может затем поступить в такие привилегированные высшие учебные заведения, как Национальная Административная Школа ( Ecole nationale Administrative) или Политехническая Школа ( Ecole Polytechnique ), тем самым обеспечив себе попадание в высшие правительственные круги ( Grand Corps d' Etat ) – уже само по себе сочетание слов «высший» ( grand) и «правительственный» ( d' Etat ) показалось бы немыслимым ненавидящим всякую государственную и правительственную власть англичанам.

В названных выше институтах учились все французские президенты. А некоторые французы, например Жискар д'Эстен, окончили их все подряд и принадлежат, таким образом, к весьма могущественной и немногочисленной группе "старых однокашников".

Снобизм французов проявляется и в том, где они покупают вещи и продукты, где едят и играют в теннис, где берут уроки танцев, где проводят отпуск и какую посещают церковь (из тех 10 процентов населения, которые вообще ходят к мессе).

Французский снобизм воспринимается чуть легче снобизма других наций исключительно благодаря тому, что в основе его лежит скорее хороший вкус, а не дедовские принципы того, что "правильно", а что "неправильно".

Стиль

Французы – люди чувственные; любви они отдают весь пыл своей души, а музыку пишут такую, что ею нельзя не восхищаться, ибо она – как восход солнца над морем.

Но кто, кроме французов, согласится потратить целых семь с половиной минут на то, чтобы положить в коробочку крошечное " tarte aux cerises " (пирожное с вишнями), перевязать коробочку лентой и вручить ее покупателю с таким видом, словно это долгожданный первенец, отлично зная при этом, что сия благословенная вещь будет мгновенно съедена, стоит покупателю ступить за порог кондитерской?

Да, мода здесь диктует все, и еда не является исключением из этого правила. Современная кухня – поистине апофеоз французского кулинарного искусства: крошечные кусочки пищи, разложенные на редкость красиво (при этом еда радует скорее глаз, чем желудок) – вот истинное торжество стиля над материальным содержанием.

Феминизм и женственность

У француженок по-прежнему такой вид, словно мужчины непременно должны распахивать перед ними двери, подносить им чемоданы и уступать место в транспорте. Словом, этим элегантным особам мужчины необходимы примерно с той же точки зрения, с какой идеальной огранки самоцвету требуется соответствующая оправа. И француженки по-прежнему с удовольствием воспринимают такие комплименты, от которых пришли бы в совершеннейшую ярость их английские или американские сестры.

Как и повсюду, женщины во Франции требуют такой же, как у мужчин, зарплаты, возможности занимать высокооплачиваемые должности наравне с мужчинами и равных с мужчинами возможностей в плане образования и профессионального роста – это логично, разумно и вполне приемлемо. Но при этом у француженок нет ни малейшего желания отказываться от той власти, которой они всегда столь искусно владели и пользовались независимо от того, кто они – хорошие жены или замечательные любовницы.

Француженкам всегда хотелось и хочется, чтобы мужчины им поклонялись и пытались их соблазнить. Мысль о ненависти к мужчинам вообще или о том, чтобы существовать совсем без мужчин, представляется подавляющему большинству француженок просто нелепой. Какой смысл щеголять в модном платье или демонстрировать особую женскую проницательность, если рядом нет восхищенных мужских глаз? В чем радость и frisson (трепет) жизни, если нет мужчин, чтобы сыграть в этом вечном спектакле соответствующую роль?

Подобные взгляды разделяет и абсолютное большинство французов, которых способна привести в восторг не только красота женского тела, но и красота женского ума. Мадам де Помпадур и мадам де Ментенон[3]3
  Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур – фаворитка короля Людовика XV; Франсуаза д'Обинье, маркиза де Ментенон – любовница, точнее, вторая жена Людовика XIV.


[Закрыть] не были, возможно, в молодые годы такими уж красотками, но править страной умели куда лучше своих царственных любовников. Идеальное сочетание, с точки зрения франка, это mens sexy in corpore sexy, что можно примерно перевести как «в сексапильном теле сексуальный дух».

Богатство и успех

Франкские «денежные мешки» не задирают нос, в отличие от своих английских, итальянских, немецких или американских коллег, а носят темные костюмы, ездят в темных автомашинах, живут в темноватых домах, пьют темно-красное вино и встречаются по темным углам.

А в тех редких случаях, когда все-таки выползают из тьмы на свет божий, они не бросаются сломя голову в дешевые магазины "Чемпион" или "Интермарше" и не ездят в общественном транспорте. И только они (да еще крестьяне), в отличие от остальных французов, никогда не проводят свой отпуск в кемпинге – для этого у них есть просторные мрачноватые виллы в предельно уединенных местах, где царят полный покой и благолепие.

Пусть другие хвастают своими богатствами, вульгарно обвешиваясь драгоценностями, покупая скоростные автомобили и толстенные сигары. По-настоящему богатые французы никогда ничего подобного себе не позволят, предпочитая спокойную жизнь в элегантном особняке, где-нибудь в тихом квартале, среди высоких, увитых плющом или диким виноградом стен и под защитой chiens mechants (злых собак). (Следует отметить, что французы всегда честно называют действительно злых собак «злыми», тогда как в других странах этих чудовищных тварей принято называть, например, «сторожевыми собаками». Нет, французы всегда готовы открыто признать, что тот или иной пес оказался «злобным», «опасным» или «свирепым».)

Перечисленные выше и довольно скромные признаки богатства – всего лишь отдаленное эхо того показного хвастовства, каким славились аристократы прежних дней. Нет больше ни роскошных замков, ни прекрасных парков, ни сверкающих великолепием балов, ни ежегодных порок кнутом, которым подвергали крестьян в порядке профилактики… Поскольку в общественных местах аристократов встретить практически невозможно, они стараются изловчиться и проявить свое превосходство над остальными в таких, например, случаях, когда – исключительно редко – им удается столкнуться с представителями буржуазии или с большевиками. О нет, они не станут морщить нос при виде тех, кто не в состоянии позволить себе все самое лучшее; они просто притворятся, что абсолютно этих людей не понимают.

Попробуйте вступить в разговор с двумя-тремя французами или француженками из разряда очень богатых (это трудно, но все же возможно – например, в дождливый день на улице Риволи, когда никак не удается поймать такси), и вы увидите, что уже через несколько секунд эти люди посмотрят друг на друга с таким видом, словно хотят сказать:

"Нет, я просто не в силах уразуметь, о чем они говорят? А вы этих людей понимаете?". После таких взглядов чувствуешь себя полным ничтожеством!

Французские автомобили

От подержанного французского автомобиля проку никакого. Именно поэтому магазина, где бы торговали подержанными автомобилями, не найдешь ни в Реймсе, ни в Лионе, ни в Марселе.

Когда французы покупают новую машину, то это на всю жизнь, что для самой машины означает примерно три года, а для водителя – особенно если их у одной машины несколько – и того меньше. Французы всегда предпочитали маленькие, достаточно скромные с виду автомобили – отчасти потому, что такие машины ведут себя исключительно мужественно, а преодоление подъемов и спусков на шоссе составляет существенную часть победы в борьбе с жизненными бедами и неурядицами, а также и по той причине, что за маленькие машины приходится платить меньший налог (он во Франции зависит от того, сколько лошадиных сил в моторе вашего автомобиля). Между прочим, именно поэтому роскошные лимузины во Франции встречаются крайне редко.

Однако любимцем всех франков остается автомобиль 2CV (или " deux chevaux ", как его прозвали, то есть «две лошадки»), который, к сожалению, больше уже не выпускают. Честно говоря, он гораздо лучше смотрелся бы в качестве приза на верхушке ярмарочного столба. Однако же следует признать, что машина эта весьма экономична, удивительно удобна в управлении (за исключением тех случаев, когда тормозишь или поворачиваешь за угол), ее очень легко починить и, в общем, именно её (отметьте!) французы называют «самой интеллигентной машиной в мире».

Тех, кто пытается подражать французам, такая вот фразочка способна озадачить на всю оставшуюся жизнь, но во Франции она звучит совершенно естественно, ибо французы ищут Интеллигентность во всем, что способно двигаться.

ПОВЕДЕНИЕ

Французы – люди очень правильные, обладающие несколько застывшими образом мышления и строгими нормами поведения. Со времен Наполеона они обожают вводить разнообразные неписаные правила – причем чем жестче, тем лучше – в этикет, моду, этику, дипломатию, искусство, литературу и юриспруденцию.

Они свято верят в то, что называют le droit (право, закон), полагая, что все основное в жизни должно делаться по правилам, в нужное время и в нужном месте.

Зато они терпеть не могут всяких мелких "придирок" и чаще всего просто не обращают на них внимания – сюда относятся, например, требования парковаться и курить в определенных местах, соблюдать, сидя за рулем, правила дорожного движения, не швырять мусор и не мочиться где попало.

Для француза между основными государственными законами и нормами поведения (с педантичным соблюдением всяких неписаных требований и формальностей) целая пропасть различий. Первые следует полностью игнорировать, последние – строго соблюдать.

В качестве примера приведем формулу, которой французы обычно заканчивают свои письма. Если англичане и американцы быстренько нацарапают в конце письма "с наилучшими пожеланиями", "всего наилучшего", "скоро напишу еще" или (при совсем уж формальных отношениях) "искренне ваш" и останутся очень собой довольны, то французы буквально настаивают на следующем: " Nous vous prions d' agreer , Monsieur, I' assurance de nos sentiments respecteux " («Примите уверения, месье, в совершеннейшем к Вам почтении») или (максимально вольное): N' oublie pas de nous donner de tes nouvelles de temps en temps, s' il te plait" («Пожалуйста, сообщай о себе время от времени…»)

Родной язык для французов – воплощение национального достоинства, а потому они, как бы в целях самозащиты, формализуют его самым невероятным образом. Во французских словарях обычно есть даже специальный набор фраз, которыми желательно пользоваться как "средством аргументации".

Быть стилизованными для французов не менее важно, чем обладать стилем.

Семья

Французы очень привязаны к своим семьям – родная кровь для них определенно не минеральная водица. Они чрезвычайно гордятся своими детьми – отчасти потому, что уже многие годы во Франции постоянно наблюдается прогрессирующее снижение рождаемости. Разумеется, свое поражение во Второй мировой войне французы связывают в значительной степени с тем простым фактом, что немцы «быстрее размножались» в первые два десятилетия двадцатого века. Во Франции и в наши дни различными способами поощряется желание иметь в семье как можно больше детей.

Старших членов семьи французы уважают, младших –любят. Семьи родственников – дедушки и бабушки, тети и дяди, внуки и племянники – зачастую живут по соседству друг с другом. В составлении общесемейных планов участвуют представители всех поколений, вместе решая, как лучше провести совместный отпуск, как найти выход из той или иной проблемы. Все члены большой семьи участвуют также в торжественных обедах и прочих трапезах.

Детей с малых лет всячески поощряют, если они открыто делятся своими мыслями, и годам к семи-восьми это отличные собеседники. Для француза одна из основных радостей жизни – совместная семейная трапеза, превращающаяся в настоящее действо; в таком празднике участвуют все члены семьи – три или четыре поколения, – которые с удовольствием веселятся где-нибудь в ресторане или устраивают вечеринку у кого-то дома. И нет более сурового наказания, чем запрет на участие в подобном празднестве.

В одной французской семье сына, слегка нарушившего правила семейного этикета, наказали так: с накрытого к обеду стола демонстративно убрали его прибор; при этом провинившийся пугающе напоминал беднягу Дрейфуса[4]4
  Имеется в виду капитан Дрейфус, несправедливое обвинение которого и последовавшая за этим в 1894 г. высылка на Иль-дю-Дьябль во Французскую Гвиану (предполагалось, что он выдал Германии некоторые военные тайны) раскололи выведенных из себя французов на два лагеря. – П pu м. автора.


[Закрыть], когда того вели по плацу в мундире с оторванными пуговицами и со сломанной пополам шпагой, однако не жаловался и поступил, как ему было ведено, то есть отобедал в полном одиночестве на кухне.

Дети

Английские дети похожи на чертенят и ведут себя черт знает как. Итальянские дети похожи на падших ангелов, но ведут себя, как падшие дьяволы. Французские дети с виду – чистые ангелы, но ведут себя как сущие чертенята.

Последите за группой ухоженных и разряженных в пух и прах французских малышей, которые играют на пляже или в парке – стоит взрослым хоть на миг отвернуться, и прелестные детишки тут же начнут швыряться землей или песком, стараясь попасть в глаза или в уши, колотить друг друга по спине детскими лопатками или пинать ботинками под коленки, но все это молча – будут слышны лишь глухие удары да стук камней, брошенных кем-то из ангелочков.

Дело в том, что как только французских детей спускают с поводка, среди них тут же воцаряется анархия. Во время общепринятых, строго организованных, официальных буржуазных мероприятий дети ходят за ручку со старшими (мамой, папой, бабушкой, няней) – на детских праздниках, на семейных торжественных обедах, в гостях. На улице колонна из трех-четырех десятков маленьких французов, идущих парами, выглядит совершенно очаровательно и вполне заурядно.

Когда их знакомят с кем-то из взрослых, маленькие французы торжественно протягивают руку для рукопожатия или с неподражаемой скромностью подставляют щечку для поцелуя, не проявляя при этом ни малейших признаков смущения.

Ради своих детей французы не останавливаются ни перед какими жертвами. Особенно во время каникул. Во Франции на любом пляже есть школа плавания, которой руководят тощие пожилые инструкторы, бывшие чемпионы (а французские пловцы еще более худы, чем французские велосипедисты). Тренировки ведутся со знанием дела, спрос с учащихся суровый, но в море детям купаться разрешают крайне редко.

Рядом с бассейном – специальная детская спортплощадка, где маленькие "уточки" и "дельфинчики" учатся взбираться по канату, делать кувырок с разбегу и проползать сквозь длиннющую трубу. Учат их этому бронзовотелые подростки, относящиеся к своим обязанностям чрезвычайно ответственно.

Таким образом, французские дети вырастают с твердым пониманием того, что они-то и есть самое важное в жизни. Подтверждение этому выводу они находят на каждом шагу: за ними тщательнейшим образом ухаживают, им охотно позволяют участвовать в разговорах взрослых, а дяди и тети, бабушки и дедушки, как и все прочие престарелые родственники, всегда готовы излить на них водопад своего обожания.

И, надо сказать, подобное поклонение детям нравится.

Пожилые члены семьи

Во Франции по-прежнему господствуют традиционные устои, принятые в большой сельской семье, где все ее члены всегда стараются держаться вместе. Мысль о том, чтобы отдать бабушку в дом престарелых, представляется французам настоящим кощунством и тут же с негодованием ими отвергается. Они считают совершенно естественным собственноручно заботиться о своих престарелых родственниках. Да и потом так гораздо дешевле. И всегда есть кому посидеть с детьми.

Животные

В мечтах сельские жители Франции видят себя великими охотниками, грубыми и примитивными, а потому им, в общем-то, невдомек, с чего это людям нравится держать у себя дома всяких никчемных зверюшек.

С точки зрения французов, может быть всего две причины для наличия в хозяйстве животных: их можно убивать, употребляя мясо в пищу, или же использовать для различных служб (как, например, используют пастушьих или сторожевых собак).

Даже в городах французы предпочитают держать исключительно полезных или "престижных" собак – таковыми считаются немецкая овчарка (отличный сторож) и пудель (отличный элемент интерьера, способный подчеркнуть тонкий вкус хозяина). Однако и французы постепенно входят во вкус и довольно часто теперь содержат животных в доме "просто так". Во Франции примерно 10 миллионов собак, и, надо признаться, многие из них буквально едят со своими хозяевами за одним столом; поистине пугающим представляется также тот факт, что невероятное количество псов пользуются правом ездить рядом с хозяином на мотоцикле.

В то же время французы практически начисто лишены в отношении животных той тошнотворной сентиментальности, какой отличаются англичане. Французам никогда бы и в голову не пришло завести такое учреждение, как "Баттерсийский дом собак", да и с какой стати брать в дом собаку, которую кто-то уже бросил и, наверное, не без причины?

Домашние псы, случайно забежавшие на чужую территорию, рискуют получить исподтишка отраву. Французы не испытывают никакой жалости к бездомным собакам. Они их уничтожают.