Текст книги "Иисус Христос: Жизнь и учение. Книга V. Агнец Божий"

4. Беседа с самарянкой

Следующий большой сюжет, который нам предстоит рассмотреть, – беседа Иисуса с самарянкой. Это событие стоит особняком во всем корпусе Четвероевангелия, поскольку является единственным, происходившим в Самарии; все остальные эпизоды евангельской истории происходят либо в Галилее, либо в Иудее. Матфей и Марк вообще не упоминают о том, что Иисус посещал Самарию. Отрывочные сведения о прохождении Иисуса через Самарию имеются у Луки (Лк. 9:52–53; Лк. 17:11), однако не упоминается ни о каких событиях, связанных с посещением Самарии. И только Иоанн рассказывает о нескольких днях, проведенных Иисусом в Самарии, и о Его беседе с женщиной из города Сихарь.

Самария – регион, граничивший с юга с Иудеей, с севера с Галилеей, с востока с рекой Иордан, с запада со Средиземным морем. Столицей Самарии был одноименный город, переименованный в Севастию Иродом Великим. Жители Самарии в большинстве своем представляли потомков колен Ефрема и Манассии, смешавшихся в ходе истории с различными этническими группами, входившими в Ассирийскую и Римскую империи. Иудеи «не сообщались» с самарянами (Ин. 4:9), в том числе по той причине, что последние не сохранили чистоту крови.

Самария

Однако главным обвинением иудеев в адрес самарян было уклонение от чистоты веры. Как и иудеи, самаряне верили в единого Бога, но в их религиозной практике присутствовали элементы политеизма. При этом самаряне считали себя прямыми потомками ветхозаветного патриарха Иосифа и истинными хранителями Моисеева закона[173]173
  Samkutty V. J. The Samaritan Mission in Acts. P. 79.


[Закрыть].

Кроме того, при Александре Македонском самарянам было разрешено построить свой храм на горе Гаризим. Он был разрушен около 128 года до Р. Х., но самаряне продолжали считать эту гору главным местом богопоклонения и, в отличие от жителей Галилеи и Иудеи, не ходили на большие праздники в Иерусалимский храм[174]174
  Подробнее о самарянах см. в: Meier J. P. A Marginal Jew. Vol. III. P. 532–549.


[Закрыть]. Как отмечает исследователь, взаимная антипатия самарян и иудеев, имевшая многовековые корни, под конец периода второго храма была сфокусирована вокруг отвержения самарянами Иерусалимского храма. Это отвержение носило не столько богословский, сколько эмоциональный характер и было широко распространено в народной среде[175]175
  Bauckham R. The Jewish World around the New Testament. P. 180181. Иосиф Флавий (Иудейские древности. 18, 2, 2) упоминает об инциденте, имевшем место на праздник опресноков 30 г. по Р. Х., когда «несколько тайно прибывших в Иерусалим самарян разбросали под сводами галерей человеческие кости». Этот акт святотатства вынудил храмовое руководство «никого не впускать в храм и вообще снабдить последний большею охраною».


[Закрыть].

Священное Писание самарян ограничивалось Пятикнижием Моисеевым, причем они использовали свою собственную версию его, отличавшуюся от версии, принятой у правоверных иудеев[176]176
  О самарянском Пятикнижии см.: Barrera J. T. The Jewish Bible and the Christian Bible. P. 211–217.


[Закрыть]. Так, например, из десяти заповедей Моисеевых первые две у самарян считались за одну, а в качестве десятой было добавлено повеление поклоняться Господу на горе Гаризим. В книгу Исход самаряне добавили несколько мест из книги Второзаконие, например: Когда перейдете Иордан, поставьте камни те, как я повелеваю вам сегодня, на горе Гевал, и обмажьте их известью (Втор. 27:4). При этом гора Гевал была заменена горой Гаризим. Еще один текст, перенесенный самарянами из Второзакония в Исход, – предсказание о Пророке, подобном Моисею (Втор. 18:18)[177]177
  Samaritan Documents. P. 16–27.


[Закрыть]. В этом предсказании самаряне видели указание на пришествие Мессии.

Рассказ евангелиста начинается с того, что Иисус пошел из Иудеи в Галилею, надлежало же Ему проходить через Самарию (Ин. 4:4). Почему «надлежало»? Главная дорога, связывавшая Галилею с Иудеей, пролегала через Самарию.

По свидетельству Иосифа Флавия, «галилеяне, которые отправлялись во время праздников в священный город, имели обыкновение проходить через пределы Самарии»[178]178
  Иосиф Флавий. Иудейские древности. 20, 6, 1. С. 845.


[Закрыть]. Соответственно, и возвращались они той же дорогой. Однако многие иудеи, чтобы не соприкасаться с самарянами, избирали обходной путь – через Иорданскую долину. Иисус же решил пойти прямым путем, возможно, имея в виду использовать этот путь для общения с самарянами и проповеди среди них.

Христос и самарянка. Фреска 1684 г

Термин εδει («надлежало») представляет собой прошедшее время от слова δει («надлежит», «должно»), представляющего собой безличную форму глагола δέω (в значении «долженствовать»). В других случаях в прямой речи Иисуса слово δει указывает на то, что должно произойти по воле Отца: Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит (δει) всему тому быть (Мф. 24:6); Но прежде надлежит (δεΐ) Ему много пострадать и быть отвержену родом сим (Лк. 17:25); И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно (δεΐ) вознесену быть Сыну Человеческому (Ин. 3:14); Мне должно (δεΐ) делать дела Пославшего Меня. (Ин. 9:4);

Есть у Меня и другие овцы. и тех надлежит (δεΐ) Мне привести. (Ин. 10:16). В этом контексте слова евангелиста о том, что надлежало Ему проходить через Самарию, можно воспринять как указание на волю Отца, которую Иисусу надлежало исполнить[179]179
  Skinner C. W John and Thomas. P. 240–241.


[Закрыть].

Беседа с самарянкой не относится к категории чудес или притч. Можно предположить, что таких бесед было много в жизни Иисуса, Который общался не только с толпами, но и с отдельными людьми. Синоптические Евангелия зафиксировали некоторые подобные беседы, например, с богатым юношей (Мф. 19:16–22; Мк. 10:17–22; Лк. 18:18–23), с Симоном-фарисеем (Лк. 7:40–47). Однако эпизоды, рассказанные синоптиками, происходили, как правило, на глазах у многих людей, тогда как Иоанн сохранил для нас два диалога, происходившие в отсутствии толпы: с Никодимом и с самарянкой.

Возникает вопрос: откуда евангелист узнал о них? Вполне вероятно, что, будучи любимым учеником (Ин. 13:23; 19:26), он присутствовал при обеих. Беседа с самарянкой происходила в то время, когда ученики отлучились в город купить пищи (Ин. 4:8). Однако не обязательно должны были отлучиться все ученики: кто-то мог остаться и стать свидетелем и (невольным) слушателем беседы, а потом записать ее по памяти.

Никодим и самарянка, по мнению некоторых ученых, представляют собой одну из нескольких «гендерных пар», присутствующих в четвертом Евангелии. Другие подобные пары: Матерь Иисуса и царедворец (Ин. 2:1-12 и 4:46–54), слепорожденный и Марфа (Ин. 9:1-41 и 11:1-54), Мария и Иуда (Ин. 12:1–8), Матерь Иисуса и любимый ученик (ин. 19:25–27), Мария Магдалина и Фома (Ин. 20:11–18, 24–29)[180]180
  Beirne M. M. Women and Men in the Fourth Gospel. P. 42–218.


[Закрыть]. В случае с Никодимом и самарянкой параллелизм усматривается в том, что оба они в ходе диалога с Иисусом задают наивные вопросы, демонстрирующие полное непонимание того, о чем Он говорит. По мере разговора у них происходит постепенное просветление сознания. В итоге оба они становятся последователями Иисуса: самарянка – по окончании разговора, а Никодим – в конце Евангелия (Ин. 19:40)[181]181
  Beirne M. M. Women and Men in the Fourth Gospel. P. 67.


[Закрыть].

Беседа с самарянкой, как и разговор с Никодимом, происходит на двух разных уровнях: на одном уровне говорит Иисус, на другом вопрошает собеседник. Иисус как бы ведет за Собой собеседника, поднимая его все выше и выше и научая за простыми земными явлениями и предметами видеть духовные реальности:

Итак, приходит Он в город Самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. Иисус говорит ей: пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала. Женщина говорит Ему: Господи! вижу, что Ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. Женщина говорит Ему: знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам все. Иисус говорит ей: это Я, Который говорю с тобою (Ин. 4:5-26).

Беседа с самарянкой – самый длинный диалог Иисуса с конкретным собеседником во всех четырех Евангелиях. Он начинается с просьбы Иисуса, за которой следует шесть вопросов женщины и шесть Его ответов. В течение этого обмена репликами собеседники покрывают широкий круг тем, касающихся в том числе религиозной практики самарян и семейного положения женщины. Однако тематика вопросов и ответов совпадает лишь частично, и по большей части совпадение носит внешний характер: образ или слово в речи женщины становится отправным пунктом для высказываний Иисуса на иные, более глубокие и высокие темы. Ни на один из вопросов женщины Иисус не отвечает так, как она могла бы ожидать[182]182
  Беседа с самарянкой плохо вписывается в предлагаемую учеными схему: «заявление – непонимание – разъяснение» (см., напр.: Neyrey J. H. The Gospel of John in Cultural and Rhetorical Perspective. P. 158–160). Каждое сделанное Иисусом заявление порождает у самарянки недоумение, но в ответ на недоумение Он не столько разъясняет сказанное, сколько развивает Свою мысль, выводя беседу к следующему рубежу.


[Закрыть].

Встреча с самарянкой. Фреска XIV в

Общая динамика беседы – от земного к небесному, от низкого к высокому, от человеческого к Божественному. Иисус начинает с простой житейской просьбы: Дай Мне пить. Эта просьба становится поводом к разговору, который идет по нарастающей, переходя от одной темы к другой, все более важной. Разговор завершается тем, что Иисус торжественно объявляет женщине, что Он – Тот самый Мессия, Которого ожидали все жители Израиля, включая самарян.

Беседа, согласно Евангелию, происходит возле города Сихарь (Συχάρ). Город с таким названием в Самарии неизвестен, однако есть город с созвучным названием: Аскар. Есть также веские основания полагать, вслед за рядом толкователей, что под Сихарем разумеется Сихем[183]183
  Древняя сирийская версия (отраженная в рукописи Codex Sinaiticus Syriacus) также дает чтение «Сихем» вместо «Сихарь». См.: Aland K. Synopsis quattuor Evangeliorum. P. 44.


[Закрыть] – библейский город, о котором в книге Бытия несколько раз упоминается в связи с Иаковом:

Иаков, возвратившись из Месопотамии, благополучно пришел в город Сихем, который в земле Ханаанской, и расположился пред городом. И купил часть поля, на котором раскинул шатер свой, у сынов Еммора, отца Сихемова, за сто монет. И поставил там жертвенник, и призвал имя Господа Бога Израилева (Быт. 33:18–20).

И сказал Израиль[184]184
  Израиль – имя, которое Бог дал Иакову (Быт. 32:28).


[Закрыть] Иосифу: вот, я умираю; и Бог будет с вами и возвратит вас в землю отцов ваших; я даю тебе, преимущественно пред братьями твоими, один участок[185]185
  Слово «участок» (евр. Q3$ sakem) переведено в Септуагинте как собственное имя Σικιμα (Сихем).


[Закрыть], который я взял из рук Аморреев мечом моим и луком моим (Быт. 48:21–22).

И кости Иосифа, которые вынесли сыны Израилевы из Египта, схоронили в Сихеме, в участке поля, которое купил Иаков у сынов Еммора, отца Сихемова, за сто монет и которое досталось в удел сынам Иосифовым (Нав. 24:32).

Ученые разделились во мнениях относительно того, происходила ли беседа с самарянкой возле Аскара или возле Сихема[186]186
  Р. Шнакенбург идентифицирует Сихарь с Аскаром: Schnacken-burgR. The Gospel according to St. John. Vol. I. P. 421–423. Р. Браун, напротив, достаточно решительно отвергает эту идентификацию: Brown R. E. The Gospel according to John (I–XII). P. 169.


[Закрыть]. Однако оба города находятся в географической близости один от другого: этим может объясняться использование топонима Сихарь, не известного из других источников.

В Ветхом Завете не упоминается источник, как-либо связанный с Иаковом. Очевидно, источник, находящийся у подножия горы Гаризим, близ города Сихем, увязало с именем библейского патриарха самарянское предание. О том, что речь идет именно об этом источнике, свидетельствуют слова женщины, указывающие, что действие происходило возле горы: Отцы наши поклонялись на этой горе.

Христос и самарянка. Г. И. Семирадский 1890 г

Слова «утрудившись от пути» в классической святоотеческой экзегетике обычно воспринимают как одно из многочисленных в Евангелиях подтверждений того, что Иисус, будучи Богом, был одновременно реальным человеком, устававшим и нуждавшимся в отдыхе: «Он был смертен, но Бог. Он носитель плоти, но вне тела. Как смертный Он вкушал сон и как Бог усмирял море. Утомлялся в пути, но у смертных укреплял силы и колени. Если одно свидетельствовало о нищете смертного, то другое – о богатстве Бесплотного»[187]187
  Григорий Богослов. Стихотворения догматические. 2: О Сыне (PG 37, 406–407 = Творения. 2, 21–22).


[Закрыть]. Отмечают также простоту и неприхотливость Иисуса: «Видишь? Он сел от усталости и жары и для того, чтобы дождаться учеников… Он садится, для отдохновения тела и прохлады, при источнике. Что значит “сел”? То есть сел не на престоле, не с возглавием, но просто, как случилось, на земле»[188]188
  Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 31, 3 (PG 59, 180). Рус. пер.: С. 201–202.


[Закрыть].

Включение в рассказ упоминания о том, что «было около шестого часа», выдает в авторе очевидца события. Шестой час – по современному счету около полудня – время, когда в Самарии может быть очень жарко, тем более если считать, что беседа происходила в начале мая (о времени года, когда происходило событие, будет сказано ниже).

Собеседница Иисуса в рассказе названа сначала «женщиной из Самарии», затем «женщиной Самарийской». Сама она называет себя Самарянкой. Имя ее остается неизвестным, и в дальнейшем повествовании евангелист называет ее просто женщиной (в общей сложности слово «женщина» встречается в 4-й главе Евангелия от Иоанна 11 раз). Мы также не узнаем, исполнила ли она просьбу Иисуса – дала ли Ему пить: эту подробность евангелист опускает, целиком сосредотачиваясь на изложении беседы.

Самарянка удивлена просьбой Путника по той причине, которую сообщает евангелист: ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются (ού γάρ συγχρωνται Ιουδαίοι Σαμαρίταις). Греческий глагол συγχράομαι буквально означает «совместно пользоваться чем-либо». Возможный смысл слов евангелиста: иудеи не пользуются теми же вещами, что и самаряне. Женщина, следовательно, удивлена не столько тем, что иудей обратился к ней, сколько тем, что Он готов пить из ее водоноса.

Слова Иисуса о воде живой озадачивают ее. О какой воде Он говорит? В греческом языке словосочетание ύδωρ ζων (буквально: «вода живая») указывает на воду проточную (источник, река), в отличие от воды стоячей (озеро, пруд). Откуда у этого Человека возьмется свежая проточная вода, если Ему даже зачерпнуть ее нечем? В то же время женщина начинает чувствовать, что перед ней не обычный человек. Поэтому она вспоминает об Иакове, который дал самарянам этот колодец, и сам из него пил, и дети его, и скот его. Возможно, в сознании самарянки (или в предании самарян) колодец у подножия горы Гаризим смешивается с тем колодцем в земле Харран, из которого Иаков напоил овец Лавана (Быт. 29:1-10).

Точный смысл слов самарянки восстановить затруднительно без знания тех преданий, связанных с Иаковом, которые бытовали в Самарии времен Иисуса. Возможно, имя Иакова связывалось не столько с конкретным колодцем, сколько с неким более общим представлением о праотцах как тех, кто все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос (1 Кор. 10:4)[189]189
  Ср.: Neyrey J. H. Jacob’s Traditions. P. 420.


[Закрыть]. Сам образ колодца мог быть связан и с Иаковом, и с мессианскими ожиданиями, что подтверждается продолжением беседы, где вслед за темой Иакова возникает тема Мессии.

Вопрос самарянки – неужели Ты больше отца нашего Иакова? – стоит в одном ряду с похожим вопросом, который Иисусу зададут иудеи: Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер? (Ин. 8:53). Начиная с пролога, где Иисус Христос поставлен выше Моисея (Ин. 1:17), в четвертом Евангелии последовательно проводится мысль о том, что Иисус выше ветхозаветных праведников, будь то Авраам, Иаков, Моисей или пророки. Однако последовательность, с которой евангелист проводит эту мысль, отнюдь не означает, что он является ее автором: этот вопрос естественным образом возникал у многих, кто общался с Иисусом, и нет никаких оснований сомневаться в том, что евангелист не сочинял беседы Иисуса с иудеями, а записывал беседы, имевшие место в действительности.

Христос и самарянка. В. Д. Поленов 1889–1909 гг

Синоптические Евангелия содержат неоднократные упоминания о том, что Иисуса принимали за одного из древних пророков (Мф. 16:13–14; Мк. 6:14–15; 8:27–28; Лк. 7:11–16). Слава воскресшего древнего пророка преследовала Иисуса (Лк. 9:19). После того как Иоанн Креститель будет обезглавлен, Иисуса будут принимать за воскресшего Крестителя (Мк. 6:16). Нет ничего удивительного в том, что апостол Иоанн, с самого начала своего Евангелия торжественно провозгласивший Божественность Иисуса Христа, придает особое значение тем эпизодам, в которых подчеркивается, что Иисус не просто один из древних пророков, но обетованный Мессия. Эти эпизоды евангелист выбирает из множества других, которые сохранились в его памяти и в предании ранней Церкви.

Слова Иисуса о воде живой, которую Он может дать, и о том, что пьющий эту воду не будет жаждать вовек, так же непонятны для самарянки, как для Никодима была непонятна идея рождения от воды и Духа. Читателю четвертого Евангелия не сразу раскрывается тот смысл, который Иисус вкладывает в понятие воды живой. Однако позже Он скажет иудеям: Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. К этому изречению евангелист добавит разъяснение: Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был Прославлен (Ин. 7:38–39).

Сравнивая два изречения Иисуса – из беседы с самарянкой и из диалога с иудеями, – древние толкователи приходят к единогласному мнению, что под водой живой следует понимать благодать Святого Духа[190]190
  Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 32, 1 (PG 59, 183). Рус. пер.: С. 205–206; Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Иоанна. 5, 1 (PG 73, 748).


[Закрыть]. Образ воды употребляется по той причине, что эта благодать имеет прямую связь с крещением. Однако крещение является рождением от воды и Духа; следовательно, материальная вода – лишь средство для передачи верующим нематериального Духа, Который Дышит, где хочет.

От воды материальной Иисус пытался возвести мысль женщины к воде живой – благодати Святого Духа; от жажды земной – к той жажде Бога, о которой говорил Псалмопевец: Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому (Пс. 41:3). Жажду богообщения – внутреннюю, духовную жажду, присущую человеку в силу того, что он создан по образу и подобию Бога и тяготеет к Богу, – может утолить только Сам Иисус. Каким образом? Через благодать Святого Духа.

О Духе Иисус говорит далее, отвечая на вопрос самарянки: где надлежит поклоняться Богу? Спор об этом был одним из главных пунктов расхождения между иудеями и самарянами: первые ходили для поклонения Богу в Иерусалимский храм, вторые поклонялись «на этой горе». Иисус дает тройной ответ. Сначала Он говорит о том, что наступает время, когда ни та ни другая практика не будут иметь решающего значения. Затем Он все-таки защищает иудейскую практику в противовес самарянской, идентифицируя Себя с иудейской традицией: вы, самаряне, не знаете, чему кланяетесь, а мы, иудеи, знаем, чему кланяемся. Наконец, Он говорит о том, что настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине.

Эти слова следует понимать в общем контексте отношения Иисуса к Иерусалимскому храму и связанному с ним культу жертвоприношений. Мы видели, что Иисус был с юности привязан к храму как к дому, где живет Его Отец. Эта привязанность заставляла Его вновь и вновь приходить в храм по большим праздникам, преодолевая сотни километров пути. Эта же привязанность просматривается во второй части ответа Иисуса на вопрос самарянки о месте богопоклонения: если выбирать из двух мест, то Иерусалимский храм заслуживает большего уважения, чем гора Гаризим.

Дважды употребленное Иисусом будущее время (будете поклоняться Отцу; истинные поклонники будут поклоняться Отцу) контрастирует с прошедшим временем в словах женщины (отцы наши поклонялись на этой горе)[191]191
  Botha J. E. Jesus and the Samaritan Woman. P. 151.


[Закрыть]. Мысли самарянки – в прошлом, в эпохе «отцов». Мысль Иисуса простирается в будущее: Он говорит о новой религии, не привязанной к конкретному месту и не зацикленной на прошлом.

В то же время Его приверженность иудейской традиции четко просматривается в лаконичной формуле: спасение от Иудеев[192]192
  О значении этой формулы см., в частности: Collins R. F. Speaking of the Jews. P. 284–289; Belle G., van. “Salvation is from the Jews”. P. 371–381 (обзор научной дискуссии с особым акцентом на позиции Р. Бультмана, считавшего данную формулу интерполяцией), 381–393 (обзор аргументов в пользу аутентичности формулы).


[Закрыть]. Бог послал Своего Сына прежде всего к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15:24). По этой причине Иисус и Сам не делал Самарию специальным объектом Своей проповеди, оказываясь там лишь на пути из Иудеи в Галилею и обратно, и ученикам говорил: На путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите (Мф. 10:5). И тем не менее на проповедь Иисуса откликались и самаряне, и язычники, что видно из многочисленных примеров, приведенных в синоптических Евангелиях: из десяти исцеленных лишь один, самарянин, возвращается, чтобы поблагодарить Иисуса (Лк. 17:16); о римском сотнике Иисус говорит: И в Израиле не нашел Я такой веры (Мф. 8:10); женщине-язычнице Иисус говорит: О, женщина! велика вера твоя (Мф. 15:28).

Формула спасение от Иудеев очень важна для понимания характера миссии Иисуса. Эта миссия носила вселенский характер, но произрастала из традиции, отраженной в Ветхом Завете, причем не в его усеченном, самарянском варианте, а в том, который в иудейской традиции существовал под названием «закона и пророков». Иисус был выше Моисея и пророков, но именно «закон и пророки» стали тем основанием, на котором Он строил Свою миссию. Подобно концентрическим кругам, она постепенно расширялась, уже при Его жизни выйдя за узкие пределы иудейского народа. Но только после Его смерти и воскресения она стала приобретать подлинно всемирный масштаб.

Храм на горе Гаризим был разрушен за полтора столетия до того, как Иисус беседовал с самарянкой. Храм Иерусалимский будет разрушен через четыре десятилетия. Формулы «наступает время», «настанет время» и «настало уже» можно воспринимать как идентичные по смыслу: все они указывают на смену эпох, наступление новой эры богопоклонения. Но можно истолковать словосочетание «настанет время» и как указание на событие ближайшего будущего: разрушение Иерусалимского храма. В общем контексте наступления новой эры богопоклонения разрушение храма будет ожидаемым и закономерным событием: храм прекратит существование за ненадобностью, поскольку истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине. «Словами “истинные поклонники” Он исключает иудеев вместе с самарянами, – комментирует Златоуст. – Хотя первые лучше последних, но гораздо хуже будущих поклонников – настолько, насколько прообраз ниже истины. Говорит же Он здесь о Церкви, потому что ей свойственно истинное и достойное Бога поклонение Богу»[193]193
  Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна. 33, 2 (PG 59, 189–190). Рус. пер.: С. 214.


[Закрыть].

Формула Бог есть дух стоит в одном ряду с аналогичными формулами, которые мы встречаем в Иоанновском корпусе: Бог есть свет (1 Ин. 1:5), Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Все три формулы восходят к учению Иисуса: первую Он произносит в беседе с самарянкой; вторую Иоанн называет благовестием, которое мы слышали от Него (что может означать прямое цитирование одного из изречений Иисуса); третья может восходить к Иисусу если не текстуально, то семантически – как суммарное изложение Его учения о любви Бога к роду человеческому (Ин. 3:16).

Говоря о Боге как духе, Иисус не имеет в виду Святого Духа, о Котором скажет ученикам на Тайной Вечере. Скорее, речь идет о том, что Бог имеет нематериальную, духовную природу. Потому и поклонение Ему не должно быть связано напрямую с тем или иным местом в материальном мире. В беседе с Никодимом Иисус говорил, что рожденное от духа есть дух; самарянке Он говорит, что поклоняться Богу, Который есть дух, надо в духе и истине. Из этих формулировок, как из кирпичей, создается здание той новой универсальной религии духа, которую Иисус основал на земле и которая призвана заменить собой прежнюю религию, связанную с конкретным местом и конкретным народом.

Брак в Кане Галилейской. Фреска XVI в

Символами старой религии в начальных главах Евангелия от Иоанна были каменные водоносы, стоявшие по обычаю очищения Иудейского (Ин. 2:6); Иерусалимский храм, превращенный в дом торговли (Ин. 2:14–16); колодец Иаковлев (Ин. 4:6). Символами новой религии становится вино на браке в Кане Галилейской; храм, который будет воздвигнут в три дня; рождение свыше, о котором Иисус говорит Никодиму; живая вода, которую Он обещает самарянке. Старая религия оперирует на уровне плоти, новая – на уровне духа[194]194
  Dodd C. H. The Interpretation of the Fourth Gospel. P. 314.


[Закрыть].

Тема пяти мужей самарянки и ее сожительства с шестым мужчиной, который не может считаться ее законным мужем, возникает лишь в качестве побочной. Комментаторы разнятся в ее интерпретации. Ориген, склонный к аллегориям, увязывал пять мужей с пятью книгами Моисеевыми, которые были в чести у самарян[195]195
  Ориген. Толкование на Евангелие от Иоанна. 13, 8 (GCS 10, 232).


[Закрыть]. Другие комментаторы видят в пяти мужах самарянки намек на пять городов, из которых царь Ассирийский взял людей и поселил их в городах Самарийских вместо сынов Израилевых (4 Цар. 17:24). В последнем случае самарянка, жившая с пятью мужами, была бы символом своего народа, в котором иудейская кровь смешалась с кровью иноплеменников из пяти городов. Однако сам текст Евангелия не дает никаких поводов для подобного рода аллегоризации[196]196
  Brown R. E. The Gospel according to John (I–XII). P. 171.


[Закрыть].

Поняв, что Иисус знает о ней больше, чем может знать обычный путник, идущий из Иудеи в Галилею, женщина признала в Нем пророка. Однако Иисус не хочет оставить ее на полпути и раскрывает Себя перед ней в качестве Мессии. Иисус проводит самарянку тем же путем, которым Он проведет слепорожденного, исцеленного Им от слепоты. Сначала тот признает в Нем пророка (Ин. 9:17), но это признание будет лишь промежуточным этапом того постепенного исцеления от духовной слепоты, которое следует за исцелением от слепоты физической. Окончательное прозрение наступит, когда исцеленный поклонится Иисусу как Сыну Божию (Ин. 9:35–38).

Евангелие от Иоанна – единственное во всем корпусе Нового Завета, в котором дважды употреблено еврейское слово משׁיח māšîaḥ, транслитерированное на греческом как Μεσσίας. Это слово буквально означает «Помазанник» и во всех остальных случаях передается греческим термином «Христос», имеющим тот же смысл. В первый раз это слово встречается в рассказе о том, как Андрей первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос (Ин. 1:41). Во второй раз – в беседе с самарянкой. Оба раза термин «Мессия» приводится евангелистом вместе с ремаркой, указывающей на его значение. Однако в первом случае термин снабжен определенным артиклем, тогда как во втором артикль отсутствует. Это может указывать на разницу в представлениях о Мессии у Андрея и у самарянки: Андрей ожидает конкретного Мессию, предвозвещенного пророками, тогда как самарянка ожидает некоего Мессию, о котором имеет лишь самое смутное представление. В ее устах «Мессия» – обобщающий термин, лишенный конкретности, которой он обладает в первом случае[197]197
  Okure T. The Johannine Approach to Mission. P. 123. Исследователи отмечают, что в самарянских источниках термин «Мессия» не встречается ранее XVI в. (Kippenberg H. G. Garizim und Synagoge. S. 303).


[Закрыть].

Представления самарян о Мессии значительно отличались от представлений иудеев. Если иудеи считали, что Мессия должен быть из дома и рода Давидова (Лк. 2:4), то самаряне так не считали. Если иудеи полагали, что Илии надлежит прийти прежде (Мф. 17:10), то для самарян Илия был лжепророком и чародеем, который умер, утонув в водах Иордана[198]198
  Ashton J. Understanding the Fourth Gospel. P. 200.


[Закрыть]. Помимо древних патриархов Авраама, Исаака и Иакова, самаряне также почитали Моисея и грядущего Мессию представляли себе человеком, подобным Моисею[199]199
  Brown R. E. The Johannine Community. P. 44–45.


[Закрыть], в соответствии с пророчеством, перенесенным ими из Второзакония в Исход (Втор. 18:18).

Река Иордан

Косвенное подтверждение того, что самаряне напряженно ожидали Мессию, мы находим в эпизоде, рассказанном Иосифом Флавием:

Также и самаряне не удержались от возмущения. Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших [отовсюду] самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея. Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен, Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов[200]200
  Иосиф Флавий. Иудейские древности. 18, 4, 1. С. 765–766.


[Закрыть].

Описанный эпизод произошел в 36 году, то есть уже после распятия Иисуса. Но он свидетельствует о тех настроениях, которые бытовали среди самарян. С одной стороны, представления о Мессии были довольно смутные. С другой, фигура Мессии в сознании самарян увязывалась с образом Моисея. С третьей, приход Мессии должен был быть связан со священной горой Гаризим. Весь этот комплекс представлений отражен в том, что самарянка говорит Иисусу.

Слова Иисуса, переданные греческим словосочетанием εγώ είμι (буквально: «Я есмь»; в Синодальном переводе: «Это Я»), на языке, на котором шла беседа Иисуса с самарянкой, могли звучать как имя Божие יהוה Yahwē (Яхве, Иегова, Господь). Оно было созвучно древнееврейской фразе в Исх. 3:14, означающей «Я есмь». Если Иисус произнес применительно к Себе имя Божие, которое из уважения иудеи вообще не произносили, это могло служить для автора четвертого Евангелия дополнительным свидетельством того, что Иисус осознавал Себя воплотившимся Богом. Эту же формулу Иисус повторит в Гефсиманском саду, когда воины придут арестовать Его (Ин. 18:5).

Беседа с самарянкой прерывается после того, как ученики возвращаются из города:

В это время пришли ученики Его, и удивились, что Он разговаривал с женщиною; однако ж ни один не сказал: чего Ты требуешь? или: о чем говоришь с нею? Тогда женщина оставила водонос свой и пошла в город, и говорит людям: пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос? Они вышли из города и пошли к Нему.

Между тем ученики просили Его, говоря: Равви! ешь. Но Он сказал им: у Меня есть пища, которой вы не знаете. Посему ученики говорили между собою: разве кто принес Ему есть? Иисус говорит им: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его.

Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут, ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнет. Я послал вас жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их (Ин. 4:27–38).

Данный текст распадается на два самостоятельных эпизода. В первом из них ученики возвращаются из города, а женщина оставляет водонос у колодца и идет в город, чтобы позвать людей. То, что она оставляет водонос, свидетельствует о ее намерении вернуться. Одновременно эта деталь указывает на то, что первоначальное намерение, с которым она пришла на источник, полностью вытеснено новыми мыслями и переживаниями: