Текст книги "Снова почувствуй"

Глава 11

На следующее утро я проснулась с раскалывающимся черепом. Стены вращались, хотя я еще лежала в кровати, и мне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что я находилась в гостевой спальне Райли, а не в Вудсхилле.

Матрас прогнулся.

– Доброе утро!

Господи, у меня сейчас голова взорвется. Райли проползла по мне и уселась у меня на бедрах. Потом зарядила мне подушкой в лицо.

– Блин, Райли, – простонала я. – Ты ужасная сестра.

– Спасибо, взаимно. – Она ткнула меня в плечо. – Морган сказал, ты вернулась, когда он уже уходил на работу. Это правда?

– Может быть. – Я потерла лицо и несколько раз моргнула. Сестра была не накрашена, так что сероватые круги под ее голубыми глазами оказалось невозможно не заметить. Видимо, прошлый вечер потрепал ее так же, как и меня. Я ненавидела быть причиной грусти у нее во взгляде.

Она надавила мне кулаком на живот, и я согнулась пополам.

– Сейчас же прекрати, – выдавила из себя я. – Разве что ты хочешь, чтобы я заблевала твою гостевую комнату.

Ее рука тут же пропала. Сестра слезла с меня и растянулась рядом на кровати. Какое-то время мы просто так и лежали, молча, глядя в потолок.

– Я понимаю, что все это случилось очень неожиданно, Сойер, – в какой-то момент произнесла Райли.

Повернув голову, я посмотрела на нее. Сиреневые волосы на зеленом постельном белье выглядели как раскрытый веер.

– И еще понимаю, что тебе непросто принять перемены, – я сама такая же. Ты ведь знаешь, – продолжила она. – Но это первая перемена в моей жизни, которой я не боюсь. Не могу дождаться, когда выйду замуж за Моргана. Я с ним счастлива. Мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже это поняла.

Я вздохнула. Конечно, я понимала. Но одно то, что Райли не боялась этих перемен, не значило, что то же самое происходило со мной. Мысль о том, как все будет после свадьбы, сводила меня с ума. Я не желала терять сестру. Однако по какой-то причине не могла сказать об этом Райли. А ведь я еще никогда в жизни не хранила от нее секретов. Я могла поделиться с ней всем, и она всегда меня понимала. Она единственная, с кем мне никогда не нужен был фильтр. Даже Доун знала лишь ту версию меня, которую я хотела ей показать.

Райли выглядела такой печальной. Наверное, пришло время собраться. И если это означало, что я больше не смогу показывать ей свое настоящее «я» и настоящие мысли, а только отфильтрованную Сойер, – что ж, так тому и быть.

– Вчера был тяжелый день. Для нас обеих, – тихо начала я.

Райли кивнула и повернула голову, чтобы взглянуть на меня.

– Мне не стоило именно вчера рассказывать тебе о наших планах.

– Прости, что я так отреагировала. Я была… немного не в себе, – пробормотала я.

– И я тоже. Мне просто хотелось поговорить о чем-то, с чем сейчас все хорошо, чтобы у нас поднялось настроение. Но сработало не так, как я это себе представляла.

Мы опять замолчали. И тогда я приняла решение.

– Давай попозже встретим Моргана с работы и поедем в ваше любимое место. Там я могу вас пофотографировать, – предложила я.

Райли села. У нее на лице медленно расцветала улыбка.

– Правда?

Я кивнула:

– Я с удовольствием сделаю фото для ваших приглашений. У меня уже даже есть парочка идей, как тебе одеться.

Райли взвизгнула и испуганно зажала себе рот рукой.

Потом откашлялась.

– Спасибо, Сойер.

Я тоже села и обняла ее так же крепко, как и она меня. Однако ощущение, что я вот-вот ее потеряю, никуда не исчезло.

Сойдя с поезда в Вудсхилле, я в первый раз снова глубоко вздохнула, а после того, как взяла себе большой стакан смузи и вместе с ним уютно устроилась за ноутбуком в своей комнате, начала чувствовать себя уже наполовину нормально.

Я дописала работу, которую нужно будет сдать на неделе. Затем проверила электронную почту. Пришло два предложения от людей, которые увидели мои снимки в коридоре университета и захотели нанять меня для фотосессии. Я тут же им ответила. У меня давно чесались руки создать собственный сайт и опубликовать там свое портфолио. Однако я понятия не имела, на что обращать внимание, когда начинаешь заниматься собственным бизнесом. А так как в университете мне торчать еще два года, то еще я сомневалась, есть ли вообще смысл уже сейчас об этом задумываться. Тем не менее я решила в конце семестра обсудить это с Робин.

Впрочем, сперва надо закончить итоговый проект. Я открыла папку, которую назвала «Грант Исаак Грант» и куда перенесла все свои снимки Исаака. Потом начала кликать на них по очереди и внимательно рассматривать каждый.

Первыми шли кадры, которые мы сделали еще в Wesley’s. На некоторых Исаак стоял с почти неестественно прямой спиной и неуверенно смотрел прямо в камеру. Я создала новую папку, назвала ее «Нет» и скинула их все туда. Фото, где он сидел за компьютером, понравились мне больше. Он выглядел именно таким, каким я хотела его показать: волосы уложены гелем и аккуратно зачесаны назад, очки на носу и сосредоточенный взгляд. Я переместила три из них в папку «ОК». Фотографии, которые мы сделали на кампусе, тоже получились хорошо, особенно под конец, когда я прекратила давать Исааку указания и просто оставила его в покое. Мой фаворит – та, на которой он – с открытой книгой в руке – прислонился к стене здания, выгнул одну бровь и смотрел в объектив, одним взглядом будто говоря: «Это самая тупая вещь, которую я когда-либо делал, и виновата в этом только ты». Этот кадр вызвал у меня улыбку, и я отправила его в папку «ОБЯЗАТЕЛЬНО».

Но лучшими, безусловно, были снимки из раздевалок Cure Closet. Исаак в своих новых шмотках выглядел так классно и в то же время скептично, что я точно смогу использовать их, чтобы задокументировать промежуточное состояние. Что-то новое, но в то же время не полностью новое. Словно ему самому не верилось в его преображение.

Я прощелкала фотографии, которые уже перенесла в папку «ОБЯЗАТЕЛЬНО». Они объективно хороши. Свет был правильным, и видны перемены в Исааке. И все-таки настоящая искра пока не проскакивала. Я нахмурилась. Чего-то не хватало. Но я понятия не имела, чего именно. Потом снова закрыла папку и досмотрела оставшиеся фотографии из Cure Closet.

С ними все в порядке, но они не сражали меня наповал. Пока я не добралась до кадра с задницей Исаака. Я сфотографировала ее больше в шутку, потому что мне было весело выводить из себя Исаака. Но, рассматривая снимок сейчас, обнаружила, что в зеркале, перед которым мы стояли, Исаак отражался спереди. Тогда это не бросилось мне в глаза. Я увеличила изображение. Исаак наблюдал через зеркало, как я его снимала, и при этом в уголках его рта играла ухмылочка, как будто он любезно делал мне одолжение. Я сомневалась, впишется ли это в тему проекта, но это все равно гениальный снимок. От волнения волоски у меня на руках встали дыбом.

Я открыла этот снимок в Photoshop и начала его обрабатывать. Попробовала то и это, поиграла со светом, изменила насыщенность и посмотрела на него в черно-белом варианте. О да. Вот она, искра.

Зайдя в почтовый ящик, я прикрепила фото во вложение, написала в теме: «Первый класс» и вбила почту Исаака в графу «Получатель». А когда отправила письмо, позвонила Исааку по телефону.

Прошло несколько гудков, но потом он ответил:

– Алло?

– Картофельная Завитушка, – весело произнесла я.

Он застонал:

– Нельзя было тебе об этом рассказывать.

– Сам виноват, раз ты так нуждаешься в общении.

– Я просто хотел поднять тебе настроение, – сказал он. Раздался хруст, который с большой долей вероятности издавало то странное кресло-покемон, стоявшее у них с Джаном в гостиной. Я прекрасно помнила этот звук.

– Сработало, – подтвердила я. – В качестве небольшой благодарности я прислала тебе фото. Проверь электронную почту.

Исаак охнул, и теперь я убедилась, что он сидел в кресле-мешке, – чтобы встать с него, нужно приложить огромные усилия. Чуть позже я услышала, как он нажимал кнопки на клавиатуре. Затем хрипло рассмеялся.

– Ну как? – поинтересовалась я.

– Шикарная фотография. Спасибо, Сойер.

От его похвалы мне стало тепло.

– Вообще-то я планировала поставить ее себе на рабочий стол, чтобы побесить Доун. Но сейчас мне кажется, что она для этого слишком хороша.

– Потому что у меня первоклассный зад? – спросил он, повторив мои собственные слова.

Я закатила глаза, но невольно снова взглянула на кадр. При этом взгляд вдруг за что-то зацепился, и я приблизила картинку. У Исаака на затылке завивались волосы. Я прикрыла это место рукой. Будет лучше, если они – по крайней мере снизу – станут не такими длинными, как сверху.

– У тебя слишком длинные волосы.

– Вот это я называю резкой сменой темы.

– Разрешишь мне их подрезать? – спросила я.

Он затих. Буквально. Потому что из трубки больше не доносилось ни единого звука. Я на секунду отвела смартфон от уха и проверила дисплей. Вызов не прервался.

– Исаак? – позвала я.

– Я еще тут.

– Итак?

Он прочистил горло.

– Что касается моих волос, я сам.

– Сладенький. – Я хмыкнула. – Это касается не только твоих волос.

– Кудряшки непредсказуемы. Не уверен, сможешь ли ты с ними справиться, сладенькая. – Его голос звучал так, будто Исааку приходилось сдерживать смех.

– Нет, нет. Прозвища так не работают.

– О. Не знал, что тут есть «правильно» и «неправильно».

Я покачала головой:

– Для всего есть правила, Исаак! Ты не можешь просто использовать женскую форму слова, которым я тебя назвала. Вообще никакого воображения.

Он издал стон отчаяния:

– Это что, будет лекция по флирту № 273?

Я прищелкнула языком:

– Каким наглым ты умеешь быть по телефону, Грант Исаак Грант.

Он снова притих.

– Мы можем использовать это в твоих интересах, – продолжала я.

– Серьезно? – не поверил он.

– Да, для лекции № 274: «Флирт по телефону».

– О нет.

– О да. Совет номер один: выбери для этого правильное место. Нет ничего хуже, чем когда ты разговариваешь с парнем по телефону, а на заднем фоне орут его соседи. Или когда кресло-мешок, на котором он сидит, издает странные звуки, – добавила я.

– Никаких соседей и Снорлаксов, – весело повторил Исаак. – Записано.

Я откинулась назад и подвинула к себе ноутбук.

– Совет номер два: забудь обо всех существующих правилах. Кроме моих, разумеется.

– Какие правила? – спросил он.

– Ну, этот бред, что надо ждать три дня, прежде чем позвонить девушке. Если она дала тебе свой номер, то звони или пиши сразу. Спокойно можешь показать ей, что ты о ней думаешь. Все эти игры в «кошки-мышки» – это лишнее.

Послышался стук клавиатуры.

– Ты же на самом деле не записываешь, да? – озадаченно уточнила я.

Он откашлялся.

– А ты поверишь, если я сейчас скажу «нет»?

– Нет.

– Так я и думал, – пробормотал он, и вновь застучали клавиши.

– Совет номер три: улыбайся, пока разговариваешь. Это слышно.

– Подозреваю, лекция будет долгой, – сказал Исаак.

– Вот сейчас ты, например, не улыбался. Готова поспорить, что в этот момент у тебя очень скептичный взгляд.

Перестук клавиш прекратился.

– Ты серьезно это слышишь?

– Да. А теперь, ради бога, перестань записывать наш разговор. Это всего лишь пара добрых советов.

– Да, и они классные! – воскликнул он. – Я не хочу их забыть.

Я закатила глаза:

– Тебе нужно просто пару раз применить их на практике, и тогда все пойдет как по маслу.

– Ты права.

– Мм?

– Я ясно слышал, что ты только что закатила глаза. – Опять донеслись щелчки кнопок, потом раздался негромкий шорох. Я предположила, что он пересел из-за письменного стола в кресло-мешок.

– Как все происходило с твоей бывшей девушкой? Вы же наверняка говорили по телефону, – заметила я.

Потребовалось несколько секунд, прежде чем он ответил.

– Мы познакомились на ферме. Тогда у меня еще даже мобильника не было.

– Вы общались в чате?

– Не совсем, она и так каждый день приходила на участок. Я давал ей уроки верховой езды.

– Тогда у нас нет другого выхода, Исаак, – заявила я. – Мы должны попрактиковаться.

Сказала я это больше в шутку, но, как ни удивительно, он не начал протестовать, а просто ответил:

– О’кей.

Убрав ноутбук с колен, я села на кровати по-турецки:

– Я буду девчонкой, которая только что дала тебе свой номер, и теперь ты звонишь мне в первый раз, – объявила я.

– Понятно.

Выждав момент, я откашлялась.

– Алло? – заговорила я измененным голосом.

– Эмм… привет. Это Исаак. – Он в самом деле казался взволнованным.

Я подыграла:

– Привет, Исаак! Как дела?

– Хорошо.

Повисла пауза.

– Непринужденная беседа, Исаак, – произнесла я своим обыкновенным голосом.

Раздался шорох, а я представила, как он сидел на покемоне и сосредоточенно пялился в потолок.

– У меня реально проблемы с непринужденными беседами.

– Это же неправда.

Он буркнул:

– Правда. Я не умею вот так запросто болтать с незнакомыми людьми.

– Но в тот раз в «Хиллхаусе» у тебя ведь получилось. А мы тогда абсолютно друг друга не знали.

– С тобой все почему-то по-другому. Ты просто не оставила мне другого выбора, кроме как общаться с тобой.

Я нахмурилась.

Видимо, Исаак сообразил, что прозвучало это не очень вежливо, потому что сразу добавил:

– О боже, не в этом смысле. Я имел в виду, что с тобой было легко разговаривать, так как ты перехватила инициативу. И к тому же создала у меня ощущение, что тебе по-настоящему интересно то, что я рассказываю. У меня всегда появляется такое ощущение, когда я с тобой разговариваю.

У меня на мгновение пропал дар речи. Это самое милое, что мне говорили за долгое время.

Исаак прочистил горло.

– Не важно. Наверно, я просто безнадежный случай. – Я хотела что-то ответить, но он тут же заговорил дальше: – А где ты, кстати, была на выходных? Доун сказала, что она все это время могла писать в тишине.

Его вопрос застал меня врасплох.

– Я… – замешкавшись, начала я. – Я ездила к сестре в Рентон.

– А. Хорошо прошло?

Меня саму поразило, как сильно в тот момент мне захотелось рассказать ему правду.

О том, что все прошло кошмарно, и не только из-за годовщины смерти папы, но и потому, что я поссорилась с Райли и ужасно боялась того, что будет с нами после свадьбы. О том, что своей бесчувственностью мне удалось оттолкнуть даже единственного человека, которого я беззаветно любила, и что я ненавидела себя за это.

Ничего подобного я не сказала.

А вместо этого с наигранным спокойствием ответила:

– Нормально. Она и ее жених влюблены до тошноты.

– Так влюблены, что целуются перед тобой, а ты чувствуешь себя третьим колесом? – спросил Исаак.

– Хуже. Они постоянно так пристально смотрят друг другу в глаза, что можно подумать, будто их загипнотизировали или что-то в этом духе.

– И дают друг другу слащавые прозвища?

Я невольно ухмыльнулась. Они правда так делали.

– Никогда не угадаешь, как моя сестра называет своего жениха.

– Звучит как вызов.

– Может, это он и есть.

На заднем плане что-то зашуршало. В итоге я вновь услышала стук клавиш.

– Она зовет его Булочка с корицей.

У меня дрогнули уголки рта.

– Нет.

– Блинчик.

– Нет.

– Чучи-Бучи.

Я расхохоталась. Смех просто вырвался из меня, так внезапно, что я сама себя испугалась. И тут же зажала себе рот ладонью.

– Боже мой, Исаак, где ты откопал эту чушь?

– Я же сказал, что принимаю вызов. В данный момент я читаю статью «Двести милых прозвищ для твоего парня» на сайте какого-то гламурного журнала.

Я покачала головой:

– Ботаник, – ответила я с улыбкой в голосе.

– Хм. Странно, такого в списке вообще нет.

– Сейчас же пришли мне ссылку, – потребовала я.

Вскоре после этого мне пришло письмо со ссылкой на веб-сайт. Следующие несколько минут мы провели, читая вслух дурацкие клички, которые напомнили мне о Райли и Моргане больше, чем хотелось бы. И хотя мы не довели до конца лекцию о флирте № 274, положив трубку, я осознала: мне было очень весело.

Глава 12

Выражение лица Исаака было просто божественным, когда два дня спустя он открыл дверь своей квартиры и увидел меня с ножницами в руке и сумасшедшей улыбочкой на лице.

– Тебе действительно нравится меня пугать, да? – спросил он и шагнул в сторону, чтобы меня пропустить.

Проходя мимо Исаака, я в шутку пару раз щелкнула в воздухе ножницами, прямо у него перед носом.

– Немножко, – призналась я. Потом огляделась в гостиной. – Где Джан?

– В своей комнате, – сказал Исаак и указал на дверь, которая находилась напротив его собственной спальни и рядом с ванной.

– Он точно хочет такое пропустить?

Исаак не ответил, а только задумчиво смотрел на закрытую дверь комнаты Джана.

– Исаак?

– У него Реджина, – пробормотал он.

– Его бывшая? – переспросила я. – А мне казалось, это в прошлом. – Джан в прошлый раз рассказывал мне о Реджине, когда мы вместе ждали Исаака у них в квартире и ели лазанью. Тогда у меня не сложилось впечатления, что он надеялся ее вернуть.

– Да. – Исаак откашлялся и тихо добавил: – Она… странная.

– Насколько? – Я заглянула в ванную, затем направилась на кухню, чтобы принести стул. Но, прежде чем успела вытащить один из-за стола, возле меня оказался Исаак и забрал его.

Он отнес стул в ванную и поставил перед раковиной. Потом повернулся ко мне:

– Она хотела свободных отношений. А так как он этого не захотел, она его бросила.

– По крайней мере она была с ним честна, – сказала я и положила свой рюкзак на опущенную крышку унитаза.

Исаак изумленно уставился на меня.

– Но они же были вместе.

– Ну да. Но, по-моему, лучше так, чем обманывать его.

– С моей точки зрения, имеет значение, что ты вступаешь в отношения, – произнес Исаак, сдвинув брови. – Потому что нельзя просто заявить: «О, сейчас все как-то не очень, и мне вдруг захотелось встречаться с другими мужчинами!» Это… это же просто хрень какая-то. – Чувствовалось, что он по-настоящему рассержен.

Ух ты. Похоже, я попала по больному месту.

– О’кей.

Он вздохнул и опустился на стул:

– Извини. Просто…

– Да? – спросила я и присела на край ванны.

Исаак буравил взглядом белую плитку.

– Джан хороший парень. Он не заслуживает, чтобы она так с ним обращалась. Но Реджине нужно всего лишь сказать волшебное слово, и он снова будет с ней. Я в этом уверен. И не знаю, выдержит ли он, если она опять его бросит.

Некоторое время я наблюдала, как Исаак взволнованно кусал нижнюю губу.

– Ты хороший друг. Пока ты рядом с ним, он сумеет вновь встать на ноги. – Неожиданно у меня в голове вырисовалась еще одна мысль. – И я не думаю, что Джан выгонит тебя отсюда, если они с Реджиной опять сойдутся.

Исаак поднял глаза и посмотрел на меня. Без понятия, о чем он думал, когда с улыбкой покачал головой.

– Как ты это делаешь?

– Как я делаю что?

– Всегда говоришь правильные вещи, я имею в виду.

Я фыркнула.

– Нет, правда. Ты всегда говоришь именно то, что заставляет меня почувствовать себя лучше. Ты как мой личный Йода.

– Тот странный зеленый зверек из «Звездного пути»? – растерявшись, спросила я.

Исаак возмущенно ахнул:

– «Звездных войн», Сойер.

– Этот чудик маленький, морщинистый и смешно разговаривает. Я вообще не такая. Придумай что-нибудь другое.

– Ладно. Гэндальф?[11]11
  Одна из центральных фигур произведений Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно» и саги «Властелин колец», древний мудрый волшебник.


[Закрыть]

За это я стукнула его по руке.

– Тоже нет, о’кей. – На секунду он преувеличенно сильно задумался. – Профессор Икс из «Людей Икс».

– Если это лысый мужик в инвалидной коляске, мой следующий удар придется тебе по лицу.

Исаак широко улыбнулся:

– Тогда мне лучше больше ничего не говорить.

– Вот и хорошо. Все-таки я собираюсь наброситься с ножницами на твои волосы. – Улыбка мгновенно исчезла с лица Исаака. Вместо этого он с тревогой следил, как я поднялась с бортика ванны.

Наклонившись над ним, я аккуратно сняла с его носа очки. Положила их на выступ над раковиной и наконец включила кран.

– Почему ты сравнивал меня только с героями мужского пола? – полюбопытствовала я.

Исаак пожал плечами:

– Если у тебя есть предложения получше, выкладывай. Запомню на следующий раз.

Я нашла бутылочку с шампунем на полке рядом с ванной и взяла его.

– Кэтрин Энн Уотсон.

– Кто это?

– Преподавательница из «Улыбки Моны Лизы». Она не может смириться с консервативным менталитетом, который был распространен в пятидесятые годы, и призывает своих учениц включать голову.

Исаак кивнул. Его взгляд следовал за мной, пока я вытаскивала серое полотенце с одной из полок.

– Все ясно. Еще какие-нибудь предложения?

Я набрала воздуха в легкие:

– Мэри Поппинс[12]12
  Няня-волшебница из сказочных повестей Памелы Трэверс.


[Закрыть], Элизабет Беннет[13]13
  Главная героиня романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение».


[Закрыть], та эльфийка-оракул из «Властелина колец» – в смысле, которая еще так жутко выглядит в одной из сцен, – профессор Макгонагалл, в чем-то и Гермиона Грейнджер[14]14
  Персонажи серии книг о Гарри Поттере Дж. К. Роулинг.


[Закрыть], тетя Мэй[15]15
  Тетя Питера Паркера в комиксах о Человеке-Пауке Marvel Comics.


[Закрыть], мисс Хани[16]16
  Добрая учительница главной героини книги Роальда Даля «Матильда».


[Закрыть], Скарлетт О’Хара[17]17
  Главная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».


[Закрыть], Минни Уокер…[18]18
  Мэри Энн Алфандери, известная как Минни Уокер – одна из основательниц британской фирмы по производству элитного шоколада Charbonnel et Walker.


[Закрыть]

– О’кей! – воскликнул Исаак. – О’кей. – У него приоткрылся рот, всего на мгновение, после чего он улыбнулся. – Хорошо. Больше никакого Йоды.

– Великолепно. – Я указала на раковину. – А теперь мой голову, Картофельная Завитушка, чтобы я могла начать.

Рассмеявшись, Исаак нагнулся над раковиной. Когда он закончил, я протянула ему полотенце. Он вытер мокрые волосы, а потом сел на стул.

– Оторвись по полной, – со смирением в голосе произнес он.

– Вот только не надо так грустно смотреть. Я делаю как лучше, а не хуже. Доверься мне.

– Сойер, – сказал Исаак, позволяя мне расправить полотенце у него на плечах. – Если бы я – по каким бы то ни было причинам – тебе не доверял, то ты, я и эти ножницы никогда бы не оказались в одном помещении.

– Ты не пожалеешь, – пробормотала я и выудила из кармана брюк расческу, которую принесла с собой из дома. – Можешь чуть-чуть подвинуться вперед вместе со стулом, чтобы я могла и сзади подходить?

Он подвинул стул вперед. Встав перед ним, я сперва провела пальцами по его волосам.

Все мускулы в теле Исаака напряглись.

Я осторожно начала расчесывать его кудри.

Он сжал руки в кулаки.

Господи Боже. У меня не получится ничего сделать, если Исаак при этом будет выглядеть так, будто его привели на казнь. Я судорожно подыскивала тему, чтобы его отвлечь.

– Какой у тебя любимый музыкант? – в конце концов спросила я.

Если Исаак и понял, чего я добивалась этим вопросом, то виду не подал.

– Трудный вопрос.

Я кивнула.

– Точно. Закрой глаза. – Он колебался всего секунду, а затем выполнил мою просьбу. Я продолжала расчесывать ему волосы. – Тогда спрошу по-другому: какой артист сильнее всего повлиял на тебя за всю твою жизнь?

– Артуро Бенедетти Микеланджели, – выпалил он.

– Впервые слышу это имя, – призналась я.

– Он был пианистом. Настоящей легендой. Если ему не удавалось сыграть мелодию идеально, он ее не играл. Даже отменял концерты, когда был недоволен собой. В отличие от остальных пианистов он имел не особенно большой репертуар, зато играл он как никто другой. Он был… – Исаак осекся и поднял глаза на меня. Я абсолютно этого не заметила, но мои руки у него на голове замерли.

– Он был? – напомнила я.

Исаак опять опустил взгляд.

– Он был моим примером, когда я еще играл, – проговорил он, и щеки у него при этом порозовели.

Я отделила часть волос и зажала первую прядь между пальцами.

– А я даже не знала, что ты играешь на пианино.

Он повел плечом:

– В пять лет я начал брать уроки у нашей соседки. Ей за это разрешалось кататься у нас верхом, когда захочется. Играл я до восемнадцати лет. Сейчас уже потерял форму.

Я подрезала первую прядь. Она была всего с два больших пальца в ширину, но Исаак все равно вздрогнул.

– Наверняка ты просто так считаешь, потому что ты такой же перфекционист, как Артуро Бене… что-то-там.

Глаза Исаака следили за каждым волоском, который падал около него на пол. Однако он не жаловался и в итоге сказал:

– Артуро Бенедетти Микеланджели. Теперь мне хочется показать тебе один из его старых концертов.

– Посмотрим, когда приведем твои волосы в порядок. Это будет наградой, если продолжишь хорошо себя вести. – Я поиграла бровями, и Исаак засмеялся.

– Договорились.

Я мягко стукнула его по плечу:

– Только у кого-то вроде тебя любимый музыкант – мертвый пианист.

– Я же странный.

– Это тоже нормально. Просто чувствуешь себя немножко глупо, отвечая на тот же вопрос: «My Chemical Romance».

– My Chemical Romance тоже крутые.

Ухмыльнувшись, я обошла вокруг стула, чтобы добраться до его затылка.

– Между прочим, многим девчонкам среди моих знакомых нравятся парни-музыканты.

Исаак явно не знал, что на это ответить, потому что выдал лишь:

– Мм.

Похоже, ему действительно встречалось мало женщин, которые говорили – или показывали – ему, что он привлекателен. Я невольно задалась вопросом, что же такого должна была сделать его бывшая, чтобы так растоптать его уверенность в себе.

– А что насчет твоей бывшей? Она ведь наверняка тоже думала, что это сексуально. Или как минимум романтично.

– Может быть, – пробормотал Исаак.

Нельзя было не увидеть, что ему неприятна эта тема, и при обычных обстоятельствах я бы не стала допытываться. По собственному опыту знала, как раздражает, когда люди не замечают, что лезут в слишком личное и желают выяснить то, что их совершенно не касается. Однако в случае с Исааком у меня создалось впечатление, что опыт с той загадочной бывшей подружкой оставил свои следы.

– Как вы вообще сошлись?

Исаак шумно вдохнул, а потом медленно выдохнул. Он опустил голову, что было мне на руку, так как облегчало доступ к волосам прямо над шеей.

– Я учил ее верховой езде, – сказал он, обращаясь больше к полу, чем ко мне. – Она… кхм.

Я не торопила его и ждала.

– Она была лучшей подругой моей мамы. – Он откашлялся. – И есть. Она лучшая подруга моей мамы.

О. Я опустила руки. Мысли в голове перепутались.

– Сколько… эмм…

Исаак, кажется, уловил мой вопрос.

– Ей было чуть за тридцать, – пробормотал он.

– А тебе? – тихо спросила я.

У него напряглись плечи.

– Достаточно, чтобы понимать, что я делаю.

Вот его больное место. То, как он отреагировал, подсказало мне, что до сих пор Исаак мало с кем это обсуждал, если в принципе обсуждал.

Он стыдился этого.

У меня болезненно сжалось сердце.

Словно не произошло ничего особенного, я снова принялась работать ножницами.

– Я никогда не буду тебя осуждать, Исаак, – произнесла я. – Надеюсь, ты в курсе.

Пару минут мы оба ничего не говорили. Единственный звук издавали мои ножницы, пока я подрезала волосы Исаака.

– Она была единственным человеком, который в то время хоть как-то заставил меня почувствовать, что я чего-то стою, – в какой-то момент настолько тихо сказал он, что я еле расслышала. – Школьные годы обернулись для меня настоящим кошмаром, Сойер. У меня не было друзей. Родители в основном занимались фермой. Или восхищались Элизой. А потом… я начал больше времени проводить с Хизер. Она смотрела на меня так, как будто то, что я говорил, было важно. Когда каждый день живешь с ощущением, что другие считают тебя неполноценным, рано или поздно начинаешь в это верить. Хизер помогла избавиться от этого чувства.

Нет ничего более естественного в том, что тогда Исаак нуждался в ком-то, кто слушал бы его и воспринимал всерьез. Даже если этот кто-то вдвое старше него и на самом деле должен был лучше все понимать.

Я тяжело сглотнула.

– Ты ее любил?

Он просто пожал плечами.

– Когда мы ходили за покупками, ты говорил, что это было несерьезно. Поэтому я спрашиваю, – мягко объяснила я.

– У нас был срок годности. Мы оба всегда прекрасно понимали, что я уеду, поэтому вовремя все закончили. И то, что в конце концов из-за операции отца я задержался, ничего не изменило.

На вопрос он так и не ответил, но я не стала докапываться.

– А с тех пор, как ты живешь в Вудсхилле, у тебя больше никого не появилось? – продолжила я. Его прическа готова, но этот факт я оставила при себе. Разговор еще не закончен.

Исаак вновь пожал плечами:

– Когда я приехал сюда, последнее, о чем я думал, – это как с кем-нибудь познакомиться. Я скучал по Хизер. И своей семье. Слишком много всего навалилось одновременно. – У него вырвался невеселый смех. – Не говоря уже о том, что мной и так никто не интересовался.

– А если и было по-другому, то из-за всего, что еще с тобой творилось, ты этого вообще не осознал.

На это Исаак ничего не ответил, и мы на некоторое время замолчали.

– Как ты чувствуешь себя теперь? – спросила я наконец.

– Лучше. Я завел друзей, и пусть родители во мне разочарованы, у меня есть сестры и брат и бабушка с дедушкой. Кроме того, я жутко счастлив, что могу учиться. У меня такое чувство, что здесь я открываю себя заново, так как то, что происходило в старшей школе, больше никого не волнует.

– Верно. – Чуть погодя я добавила: – Я, кстати, закончила.

Исаак поднял голову, и я начала смахивать волосы, прилипшие к его шее. Затем сняла с него полотенце и вытряхнула. Исаак хотел уже подняться, но я положила ему руку на плечо и, надавив, заставила сесть обратно. Он не сопротивлялся.

Я подошла к своему рюкзаку и вытащила оттуда маленькую кругленькую баночку матовой пасты для укладки, которую купила в магазине косметики по пути сюда. Почувствовался приятный терпкий запах, когда я растерла немного между пальцами. Затем встала перед Исааком и начала придавать форму его кудрям. Я отрезала всего пару сантиметров, но новая длина смотрелась на нем просто потрясающе, и, после того как я закончила, его прическа выглядела как идеальная смесь взлохмаченности и укладки.

– Вот, теперь можешь посмотреть, – сказала я. А сама направилась к раковине, чтобы вымыть липкие пальцы. Исаак встал позади меня и поверх моей головы заглянул в зеркало. Повертел головой в обе стороны. Сперва он критично изучал свое отражение, и я уже собиралась начать его убеждать. Но затем он улыбнулся. Медленно. Именно так, как я учила.

У меня пересохло во рту.

Он мне нравится.

Эта мысль застала меня врасплох, а когда наши взгляды встретились в зеркале, она словно была написана у меня на лице.

Исаак не сводил с меня потемневших глаз. Его рот слегка приоткрылся.

На одну миллисекунду мой взгляд скользнул к его губам.

Ни один из нас не произносил ни слова.

В свете лампы в ванной комнате глаза Исаака казались ярко-зелеными, и он смотрел так пронзительно и пристально, что у меня возникло ощущение, будто мне нужно задержать дыхание.

Я не могла пошевелиться. Он словно пригвоздил меня взглядом к этому месту. Поэтому я застыла перед раковиной, держа руки под бегущей водой. Не отрывая взгляда, Исаак шагнул ближе. Потянулся мимо меня, чтобы закрыть кран. Теперь я спиной чувствовала его тело. У меня вспыхнули щеки, а с ног до головы пробежала волна возбужденного покалывания.

Я моргнула.

Какого черта?

В тот же миг я сделала широкий шаг в сторону и подальше от Исаака.

– Если я не ошибаюсь, – сказала я чересчур громко и с преувеличенным энтузиазмом, – ты хотел показать мне видео со своим мертвым пианистом.

Еще мгновение Исаак продолжал смотреть на то место, где только что стояла я, и казался абсолютно потерянным. Затем помотал головой, и его взгляд прояснился. Сейчас он стал тем, кто краснел.

– Да. – Он прочистил горло. – Верно. Точно.