Текст книги "Снова мечтай"

Я уронила деревянную ложку в кастрюлю.

– Зачем ты ампутировал нос Фрости, Эзра? – Голос Отиса доносился до моих ушей словно сквозь преграду.

– Потому что захотел есть.

– Посреди ночи? Банан? В снегу?

Блейк поймал меня в ловушку своим взглядом. У меня не получалось отвернуться. В душе боролись друг с другом противоречивые воспоминания и эмоции. Я вспоминала о прошлом, чувствовала те покалывание и электрические разряды… но еще и злость. Злость на то, как он со мной обращался. Кипящая злость на то, что мне пришлось слушать вчера ночью, пусть я прекрасно знала, что не имела права на это чувство. Тем не менее я ничего не могла поделать с пылающим у меня в груди гневом – он пожирал меня изнутри. И заставил выговорить следующие слова:

– Я вообще тебя больше не узнаю.

Блейк едва заметно напрягся, затем нахмурился:

– Кто бы говорил.

Я перестала пытаться выловить ложку из кастрюли и развернулась к нему:

– Как это понимать?

– Это ведь ты полностью изменилась, – ответил он. Кажется, он чуть ли не дожидался шанса бросить мне это в лицо. – Раньше ты бы никогда так легко не отказалась от своей мечты. А сейчас? Приезжаешь сюда и распродаешь любимые вещи, потому что у тебя явно пустой кошелек. Видимо, ты предпочла спустить все деньги на операции, вместо того чтобы дальше работать над мечтой.

Тишина.

У меня в голове воцарилась оглушительная тишина.

Затем появился звон, который словно становился громче. Он нарастал все больше и больше, пока не заглушил все остальное. Я только чувствовала, как трясутся руки, как шумит кровь в ушах и как по щекам хлестнула волна жара.

– Что, прости? – Голос так сильно дрожал, что я почти не понимала сама себя. Сердце билось слишком быстро, а голову, казалось, обернули слоем ваты.

Блейк просто продолжал смотреть с тем же черствым выражением лица, которое с моего приезда, похоже, довел до совершенства.

– Я просто сказал правду.

Надо было отвернуться, потому что я была близка к тому, чтобы его ударить. Вместо этого я уставилась на овсянку и старалась обуздать эмоции. К сожалению, не сработало. Чем дольше мы стояли рядом, тем больше я злилась. Ярость растекалась по венам и жгла все сильнее, пока мне не начало казаться, что я состою лишь из одного этого чувства.

– Кем, черт побери, ты себя возомнил? – прошипела я и вновь взглянула на него. Блейк раскрыл рот, но я не дала ему заговорить. – Одно то, что я с тобой рассталась, не дает право вести себя со мной, как с куском дерьма, Блейк. – Я с удовлетворением заметила, что теперь вздрогнул уже он. Одновременно с тем у меня защипало глаза, и мне с огромным трудом удалось проигнорировать это ощущение. Я прочистила горло, прежде чем сумела продолжить: – Ты понятия не имеешь, что я пережила за последние месяцы. Можешь хоть до конца времен винить меня в том, что я закончила наши отношения, ради бога, но я больше ни дня не позволю тебе так со мной обращаться.

У него заходили желваки, он стиснул зубы.

– И поскольку тебя это, похоже, так сильно интересует и ты постоянно об этом говоришь: да, я выгляжу иначе. Но тебя это абсолютно не касается. Как и все остальное мое тело. Поэтому хватит, мать твою, превращать мне здесь жизнь в ад, высокомерный ты говнюк.

После того как я закончила, у меня сбилось дыхание, а все тело трясло, будто от недостатка сахара в крови. Руки и ноги дрожали, и я очень надеялась, что Блейк этого не замечал.

Его лицо будто окаменело – от гнева или чего-то другого, я не могла точно понять. Потом его взгляд переместился с меня на обеденный стол.

Только теперь я обратила внимание на жуткую тишину. Я оглянулась через плечо на остальных. Отис, Кэм и брат смотрели на нас, как на дьявольское знамение.

У меня по спине пробежали ледяные мурашки. Внезапно я больше не смогла бороться с жжением в глазах.

Как можно быстрее я развернулась и вышла из кухни. Побежала в гостевую комнату, распахнула дверь и захлопнула ее за собой, прежде чем Блейк или кто-то другой успели сказать что-нибудь, что окончательно меня добьет.

Глава 7

– Первое двухчасовое занятие предоставляется бесплатно, после этого мы заключаем договор и составляем вместе с тобой план, который поможет достичь цели, – объяснила тренер, и я кивнула. – Вот карта для шкафчика. Раздевалку найдешь внизу. – Она указала на лестницу с противоположной стороны от входа.

– Большое спасибо, – ответила я и взяла карточку.

– Надеюсь, пробная тренировка тебе понравится.

Я одарила ее фальшивой улыбкой, прежде чем направиться к лестнице и спуститься вниз. Там убрала вещи в шкафчик, заперла его и прошла по коридору к спортивным залам.

После того как спряталась у себя в комнате, сначала я пару минут металась из угла в угол, а еще через некоторое время переоделась в спортивный костюм. Затем прошмыгнула через веранду и отправилась в ближайший фитнес-центр.

Ни секунды дольше я не выдержала бы в доме брата. В тот момент я не могла находиться с Блейком под одной крышей. Мне хотелось хоть на мгновение просто забыть о прошлой ночи и нашей стычке на кухне. А бесплатное занятие, которое предлагала эта студия, прекрасно для этого подходило. Курс йоги я выбрала в надежде, что она отвлечет меня и хоть немного успокоит.

Я переступила порог зала, где на ковриках уже сидели другие люди. После того как тоже вытащила себе один из стопки у стены, я осмотрелась. Несколько седовласых женщин и мужчин оживленно болтали друг с другом, и, кажется, только один человек был моего возраста. Парень с аккуратно уложенными светлыми волосами улыбнулся, когда наши взгляды встретились. Недолго думая, я подошла к нему и развернула свой коврик на небольшом расстоянии от его. Потом начала разминаться. Потянулась руками вперед, коснулась пальцев ног и закрыла глаза. Застыв в таком положении на пару секунд, я снова выпрямилась и увидела, что он повторял за мной. Я чуть не улыбнулась. Чуть. Так как мысли все еще крутились вокруг Блейка и его презрительных комментариев.

Я до сих пор была расстроена. Да, я догадывалась, как сильно ранила его, разорвав наши отношения. Тем не менее это не давало ему права так со мной обращаться. Мне и так хватало самой себя и того, что случилось в Лос-Анджелесе, и сил терпеть еще и его неприкрытую ненависть не было. Стоило подумать о звуках, которые вчера ночью доносились из его комнаты, как к горлу тут же подкатывала тошнота.

– С тобой все в порядке? – неожиданно спросил парень рядом со мной.

Я повернулась к нему с вопросительным взглядом.

Он поднял палец и покрутил им вокруг моего лица.

– Ты какая-то бледная.

Я сглотнула:

– Тяжелая неделя.

– Добро пожаловать в клуб.

– Йога должна помочь, – заявила я с бо́льшим оптимизмом, чем на самом деле чувствовала.

– В прошлый раз у меня икру свело. До сих пор не уверен, правильно ли сделал, что пришел сюда снова.

– Мне кажется, у многих на йоге сводит мышцы. Просто никто не признается.

– Думаешь?

Кивнув, я вытянула руки над головой.

– Когда я еще жила в Лос-Анджелесе, по выходным всегда занималась йогой в похожей группе. Там все делали вид, что едины с природой, но если присмотреться, то у большинства можно было заметить вот такие перекошенные лица. – Я изобразила преувеличенно сосредоточенное выражение, которое заставило парня около меня расхохотаться.

Отсмеявшись, он внимательно присмотрелся ко мне:

– По тебе заметно, что ты калифорнийская девчонка.

Я удивилась:

– Серьезно?

Он кивнул:

– Загар, выгоревшие пряди волос и футболка – однозначные улики.

Я опустила глаза на свою одежду.

– Футболка с «Доджерс»[6]6
  «Доджерс» («Лос-Анджелес Доджерс») – американский профессиональный бейсбольный клуб Главной лиги бейсбола.


[Закрыть] – весьма очевидно, тут ты прав.

– Я тоже как-то думал перебраться в Калифорнию, – сказал он, и его взгляд затуманился.

– А как ты оказался в Вудсхилле?

Он пожал плечами:

– Хочу стать учителем, а у здешнего университета отличная репутация. Я рад, что меня сюда приняли, и мне тут нравится. Но и в Лос-Анджелесе тоже что-то есть. Я всегда представляю себе это как в кино: на каждом углу встречаешь актеров и музыкантов и наслаждаешься потрясной погодой на пляже.

Примерно то же самое воображала себе и я. Потребовалось время, чтобы осознать, что в действительности все по-другому.

– Там было довольно здорово, – солгала я. А на его вопросительный взгляд добавила: – Здорово, но дорого.

– Тогда я даже шутки ради искал там квартиру. Они просят такие суммы – просто жесть. Тут преимущество на стороне Вудсхилла.

– Вперед, Вудсхилл! – воскликнула я и помахала невидимым флажком, что вызвало у него улыбку.

– Кстати, я Скотт. – Он сложил ладони перед собой и слегка поклонился.

– Рада познакомиться, Скотт. Я Джуд. – Я повторила его поклон.

– Классно быть не единственным человеком младше шестидесяти лет на этих тренировках, Джуд.

Я улыбнулась, хотя для этого пришлось приложить усилия.

– В Лос-Анджелесе правда звезды на каждом углу? – задал он следующий вопрос.

– Скорее, за каждым углом прячутся люди, которые на это надеются.

– Ты разрушаешь мои прекрасные фантазии.

– Я не хотела, прости. Бывает, что встречаешь кого-нибудь на вечеринке. Но, само собой, не осмеливаешься с ним заговорить, потому что боишься показаться идиотом. А если решаешься, то просто лопочешь что-то и выглядишь совсем не круто.

Скотт покосился на меня:

– Звучит чересчур правдоподобно, чтобы быть чисто гипотетической ситуацией.

Тихо вздохнув, я вспомнила первую тусовку, на которую меня взял агент.

– Однажды я попала на мероприятие в Западном Голливуде. В одном из таких закрытых жилых районов, куда можно попасть только по списку и после проверки охранником. На вечеринке было нереально много людей, в том числе актер, которым я очень давно восхищалась.

У него расширились глаза:

– И?

Я пожала плечами:

– Я дико волновалась и заикалась, а он вел себя так дружелюбно, что я просто растаяла.

У Скотта был такой вид, будто он тоже сейчас растает.

– А чуть позже я услышала, как он в коридоре обсуждал меня со своими друзьями. Говорил, что сыт по горло знакомствами со всякими недоактерами, которые в любом случае просто гоняются за деньгами и влиянием. А еще, что все равно не отказался бы подцепить меня, чтобы выяснить, насколько далеко я готова зайти.

Улыбка у Скотта на губах застыла.

– Что-что?

– Это не последний раз, когда я сталкивалась с такими вещами.

На моем счету имелось несколько подобных встреч. Когда я была новичком в Лос-Анджелесе, все постоянно твердили мне, что связи не менее важны, чем получение заметных ролей. Я пыталась следовать этому совету, однако быстро поняла, что большинство людей готовы подарить тебе толику своего драгоценного времени, лишь если чувствовали в этом личную выгоду. После закрытия «Дикой розы» на таких приемах со мной почти никто не желал общаться.

– Сочувствую, – сказал Скотт, и в этот момент в зал зашла инструктор по йоге. Она опустилась на розовый коврик впереди и поставила перед собой две маленькие металлические чаши, прежде чем снова сесть прямо и широко улыбнуться всем нам.

– Не важно, – ответила я, хотя в груди пульсировала тупая боль. – Теперь я здесь.

– Верно. И одно из первых твоих действий – разрушить мои голливудские фантазии. – По подрагивающим уголкам рта я сообразила, что он просто пошутил.

– Извини.

Инструктор поздоровалась с нами и попросила встать.

– Да ладно, – подчеркнуто добродушно отозвался Скотт.

Мы выпрямились для упражнения «Приветствие солнцу» и прогнулись вперед.

Краем глаза я увидела, что Скотт повернулся ко мне.

– Можешь загладить свою вину, – предложил он.

– И как же?

– При возможности расскажи мне больше.

Я не чувствовала особого желания сообщать еще больше о времени, проведенном в Лос-Анджелесе, но с другой стороны, это все-таки лучше, чем альтернатива: так я по крайней мере не буду думать о Блейке и о том, что он всей душой меня ненавидит.

– Конечно, – сказала я.

Несмотря на то что я пыталась оправдать это решение, у меня ничего не выходило. Я старалась дышать в едином ритме с группой. Вдох и выдох, снова и снова. За каждым вздохом следовало новое движение, от чего некоторое время спустя я вспотела, а пульс участился. Я изо всех сил фокусировалась на преподавательнице, которая говорила нам расслабиться.

На мгновение я закрыла глаза. И хотя я дышала глубоко и размеренно; хотя рядом сидел приятный парень, который хорошо ко мне отнесся и с которым мы хорошо поболтали; хотя йога шла на пользу моему организму, ничто из этого не помогало. Мысли продолжали вращаться вокруг Блейка и нашего общего прошлого. Мысленно я оставалась в Лос-Анджелесе, где терпела одно поражение за другим. А моя душа была все такой же беспокойной и разбитой, какой была уже на протяжении нескольких месяцев. И к моему сожалению, ни одно дыхательное упражнение в мире не способно это изменить.

С перекинутой через плечо спортивной сумкой я стояла перед домом, который казался мне невероятно чужим и заставлял чувствовать себя преступницей, ворвавшейся в чье-то жилище. Снег перед небольшими деревянными воротами к тому моменту так притоптался, что стал зеркально-гладким, и мне пришлось внимательно следить за тем, чтобы не поскользнуться, проходя там. Я аккуратно дошла до веранды и свернула в сторону двери, которая вела прямиком в мою комнату.

После йоги у меня даже ненадолго возникла мысль снять номер в отеле… однако в текущем финансовом положении это вообще не вариант. А я не хотела сразу спускать на ветер деньги, вырученные благодаря продажам на eBay. Как ни противно мне то обстоятельство, что я завишу от этого дома, другого выбора, кроме как жить здесь, у меня не оставалось.

С тихим вздохом я открыла дверь и шагнула в тепло. Потом поставила сумку и стянула с ног ботинки, когда вдруг заметила сидящего на стуле Эзру и вздрогнула.

– Ты меня до смерти напугал, – выпалила я, прижав ладонь к бешено заколотившемуся сердцу. – Давно тут сидишь?

Брат ничего не отвечал, только внимательно смотрел на меня. Мне не удалось интерпретировать его взгляд, но особенно довольным он не выглядел.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне, какого черта с тобой случилось? – неожиданно спросил он.

Я мгновенно оцепенела. Механически расстегнула молнию на куртке и сняла ее.

– Просто осознала, что жизнь актрисы не для меня, – произнесла я. Слова казались пресными на вкус, пусть я и пыталась вдохнуть в них жизнь. Очевидно, играть у меня получалось, только стоя перед камерой.

И судя по всему, Эзра тоже так считал. Он низко сдвинул брови и заявил:

– Брехня.

Я прикусила нижнюю губу, не зная, что на это ответить.

– То, что недавно сказал Блейк, – это правда? Ты правда потеряла все сбережения?

– А как по-твоему, почему я переехала сюда? – Я отреагировала острее, чем собиралась. При мысли о Блейке лицо у меня до сих пор краснело от гнева. В голове не укладывалось, как он со мной обошелся. Кроме того, я злилась на то, что даже после занятия йогой, которое должно было помочь расслабиться, не сумела забыть о его словах. Они будто отпечатались у меня в памяти и во всем теле.

Эзра шумно выдохнул. Затем поднял руки и провел ими по лицу.

– Твою мать, Джуд, – пробормотал он. Брат снова опустил руки и серьезно взглянул на меня. – На те деньги ты вообще-то могла прожить еще как минимум год.

– Думаешь, я не знаю? – Я зашвырнула шарф в угол комнаты.

– У тебя неприятности?

Я быстро замотала головой:

– Нет.

– Мне позвонить маме с папой?

Прищурившись, я уставилась на Эзру:

– Серьезно, Эз? Я держу в секрете все, чем ты со мной делишься. А сейчас у меня впервые возникли сложности, а ты уже собрался наябедничать?

Он задумчиво посмотрел на меня, потом покачал головой:

– Просто мне кажется, что они захотят узнать, куда делись все деньги. О, и возможно, их заинтересует тот факт, что ты теперь живешь в другом штате.

Я наклонила голову набок:

– Тебе Блейк мозги промыл или что?

Он фыркнул и качнул головой:

– Не надо втягивать меня в ваши ссоры.

Я беззвучно засмеялась:

– Пока он не напал на меня на кухне, тебя не волновало, что стало с деньгами. Почему сейчас?

– Потому что я, черт побери, переживаю за тебя.

От его слов я вздрогнула, а затем почувствовала, что вернулось то ужасное жжение в глазах. Выругавшись, я отвернулась от него, потому что абсолютно не хотела, чтобы он видел меня плачущей. Точнее, после прошлой ночи я вообще больше не хотела давать волю слезам.

– Черт, Джуд, – еще раз негромко пробормотал Эзра. – Я же просто хочу знать, что происходит в твоей жизни. И могу ли я чем-то тебе помочь.

Я присела на край кровати и с трудом проглотила ком в горле.

– Во всем этом виновата я сама, – чуть погодя начала я. Голос звучал сипло и тихо, но ни на что иное я сейчас была не способна. – Что Блейк меня ненавидит – это моя вина. Что я больше не получаю роли – тоже моя вина. И только моя вина в том, что у меня больше нет родительских денег. – Я подняла глаза на Эзру, который продолжал буравить меня пронзительным взглядом.

Он сделал глубокий вдох:

– Ты же знаешь, что они тебя выручат, если ты им все расскажешь.

– Но я этого не хочу, – прошептала я.

– Почему нет? – наморщив лоб, спросил он.

Я втянула в себя воздух и собралась с духом:

– Помнишь момент, когда я получила первую крупную роль?

Брат медленно кивнул.

– Я до сих пор вижу, как блестели глаза у мамы и как широко улыбался папа. В последнее время я постоянно цепляюсь за тот день, чтобы не сдаваться. Воспоминание об их гордости придавало сил, когда я думала, что у меня их больше не осталось. – Голос задрожал, и я вытерла рукой глаза. – Если бы я полетела к ним, то… то уничтожила бы это. Они не должны видеть во мне неудачницу. Я хочу сама снова встать на ноги и дать им повод мной гордиться. Прямо как тогда. Но этого не будет, если я приползу к ним и признаюсь, что провалилась.

Эзра долго смотрел на меня. Потом внезапно встал и прошел по комнате, чтобы опуститься рядом на кровать. Матрас прогнулся под его весом. Он не стал обнимать меня или делать что-то еще в том же духе, просто сидел так близко, что мы слегка соприкасались руками. Но, вероятно, в его исполнении это было ближе всего к объятиям.

– Я понимаю. И все же считаю, что будет лучше, если ты с ними свяжешься. Папа уже несколько дней пытается до тебя дозвониться, у меня уже кончаются отговорки.

В животе появилась отвратительная тяжесть, и к глазам опять подступили слезы. Да, я хотела поговорить с родителями. Больше всего на свете. Но прекрасно понимала, что сломаюсь, стоит мне увидеть маму и папу. Я позволю им вернуть меня обратно в их безопасный мир, хотя совершенно того не заслуживаю.

– Одно то, что у тебя, возможно, не сложилось с профессией актрисы, еще не означает, что ты неудачница, Джуд.

Я скосила глаза на брата, ощущая, как у меня становится теплее на сердце.

– Кажется, таких приятных вещей ты мне еще никогда не говорил.

Он лишь нахмурился:

– Чушь.

– Нет-нет. Я очень даже уверена.

Эзра толкнул меня плечом, причем так сильно, что я чуть не упала с кровати. Но я успела заметить намек на улыбку в уголках его рта и почувствовала, как с плеч словно сняли тяжелый груз. Мне вдруг стало гораздо легче.

– Еще я хотела перед тобой извиниться.

– За что?

– Я вела себя как идиотка, когда набросилась на тебя из-за Блейка. И прошу за это прощения. Мне стоило намного раньше тебе сказать, как я благодарна тебе за помощь.

Он немного помолчал, затем медленно кивнул:

– О’кей.

Я покосилась на него:

– Вот это я называю развернутым ответом.

Вновь показалась зарождающаяся улыбка, однако она очень быстро снова исчезла.

– Не знаю, что делать с Блейком. Я думал, когда вы столкнетесь друг с другом, может, это будет немного странно, но чтобы он так взбесился… – Брат покачал головой. – Никогда его таким не видел. Он не имеет права настолько плохо с тобой обращаться. И мне наплевать, если ему еще хреново после падения.

Я расслышала злость в его словах, и конечности вновь налились свинцовой тяжестью.

– Давай это будет моя забота, Эз, – пробормотала я, на что он ответил скептическим взглядом. Но прежде чем брат успел что-то сказать, я поспешно заговорила дальше: – Я не хочу, чтобы вы ругались из-за меня. Пожалуйста, помирись с ним.

Эзра уставился на меня так, будто я отрастила вторую голову:

– Он ведет себя как полный идиот.

Я лишь качнула головой:

– Вы нужны друг другу. Всегда были нужны. Со своими делами я как-нибудь сама разберусь.

Эзра опустил взгляд на свои ладони и нахмурил лоб:

– Посмотрим, что можно сделать.

Кивнув, я вздохнула. После разговора появилось ощущение, что мне стало чуть легче дышать. Осталось только самой поверить в то, что я сейчас говорила Эзре.