Книга: Судьба животных. О лошадях, апокалипсисе и живописи как пророчестве - Морган Мейс

Мистический художник животных «Ван Гог для меня — самый подлинный, самый великий, самый пронзительный художник, которого я знаю», — писал Марк. Он почувствовал в нидерландском живописце родственную душу. Тот же религиозный, мучительный взгляд на мир. Та же попытка передать высшую истину через искусство. Но если Ван Гог искал смысл в полях и звездах, Марк нашел его в животных. Для него они были чистыми, цельными, не испорченными цивилизацией. «Есть ли для художника более таинственная загадка, чем отражение природы в глазах животного?» — задавался он вопросом.

Лошади, коровы, олени — они не просто герои его картин, но воплощение внутреннего мира художника. Синий — духовность и мужество, желтый — женская чувственность и радость, красный — тяжелая, грубая материя, которую первым двум цветам приходится преодолевать. Такую систему цветов он разработал сам.

В 1911 году Марк вместе с Василием Кандинским основал объединение «Синий всадник». «Мы оба любили синий цвет. Марк любил лошадей, я — всадников», — вспоминал Кандинский. В группу вошли Пауль Клее, Август Маке, Алексей фон Явленский и Марианна Веревкина. Их не объединял единый стиль, но их объединяла идея: искусство должно выходить за рамки академических правил, искать духовные смыслы.

Первая выставка «Синего всадника» прошла в 1911 году в Мюнхене. В 1912 году вышел альманах группы, где Марк написал эссе «Духовные сокровища». В нем он объяснял свою идею: искусство должно передавать не внешний облик, а внутреннюю суть вещей. Он называл это «мистической внутренней конструкцией».

В 1913 году немецкий экспрессионист Франц Марк написал картину «Судьба животных». Яркие, почти кричащие цвета, пронзительная динамика линий, фигуры оленей, лошадей, словно рассекаемые невидимой силой. Это было предчувствие катастрофы. На обороте холста художник написал фразу: «Все сущее — пламенеющее страдание». Через три года он погибнет в битве при Вердене, а его работа станет пророчеством, символом мировой бойни, в которой человек и животное окажутся в одном положении — жертвами.

Война как очищение Марк не был пацифистом. Напротив. В 1914 году он приветствовал начало войны. Он видел в ней очищающую силу. «Мое сердце не держит зла на войну, а наоборот — оно от всего сердца ей благодарно», — писал он Кандинскому. Ему казалось, что из этого мирового пожара родится новая Европа. Он записался добровольцем. На войне он не перестал быть художником. В 1915 году ему поручили замаскировать артиллерийские позиции — он расписывал пушки и склады в сюрреалистические пятна.

В трактовке от Марка эта война была ниспослана, брошена в сердце Европы — потому что Европа, по сути, позволила себе следовать тем путем, на котором такая война неизбежна.

Франц Марк искал в цвете и форме философский смысл. Вдохновленный ницшеанскими идеями, он пытался отобразить в своих работах первозданный, чистый мир, в который человек еще не внес хаос. Однако с началом Первой мировой войны его взгляды изменились. Он считал, что война — это очищение, необходимый этап обновления.

Морган Мейс цитирует письма Марка с фронта, где художник, потрясенный увиденным, осознает ошибочность своего первоначального восторга. Вместо очищения — тотальное разрушение. Вместо обновления — смерть. Он увидел, как ломаются кости, как тела превращаются в грязь. Он увидел, что война не очищает, она только пожирает. Этот внутренний слом отчетливо отражается в его поздних работах. «Судьба животных» — последняя крупная картина Марка перед отправкой на фронт. Это предсмертный крик, художественное завещание.

Судьба художника, судьба картины Мейс пишет о «Судьбе животных» как о картине, которую невозможно «увидеть» в полной мере. Она выходит за рамки простого изображения, действуя на подсознательном уровне. Первоначально она кажется абстракцией — яркие всплески синего, красного, желтого, будто взрыв. Но если всмотреться, можно разглядеть фигуры животных, охваченных агонией. Центральный олень, испуганные глаза других существ, дерево, одновременно целое и сломанное, — все говорит о трагедии.

Интересно, что сам Марк считал животных духовно чище людей. Он писал, что человек слишком испорчен, чтобы видеть истину, животные ближе к Богу. Но именно животных Франц Марк изображает на грани уничтожения, потому что в реальности война не делает различий между жертвой и палачом. Морган Мейс приводит сравнение: если смотреть на картину издалека, она кажется хаотичной, но вблизи открывается сложная система. Точно так же работает война — издалека это просто сражение, но вблизи — персональные трагедии, страх и гибель. Марк, попав в окопы, больше не писал красками — только рисовал карандашом. Он видел, как краски стираются, как жизнь обесцвечивается.

В книге много размышлений о судьбе. Можно ли назвать Франца Марка мучеником, если он сам стремился к войне, видя в ней высшее предназначение? Почему искусство предчувствует катастрофы? Мейс цитирует философов, размышляя о роли художника в мире насилия.

Книга Моргана Мейса — это не только исследование одной картины. Это размышление о войне, искусстве, страдании и судьбе. Франц Марк пытался заглянуть за пределы человеческого, увидеть чистую, незамутненную правду. Но правда оказалась ужасной. «Судьба животных» — картина, которая не только рассказывает о прошлом, но и предупреждает о будущем. Как и искусство в целом, она продолжает говорить с нами — о страдании, о гибели, о надежде.

Франц Марк не дожил до конца войны. Он погиб под Верденом 4 марта 1916 года. Он не узнал, что война не очистила Европу, а разрушила ее. Что его работы объявят «дегенеративным искусством» при нацистах, так же как и произведения Кандинского, Пауля Клее и Пикассо. Что их будут изымать из музеев. Что сегодня его «Синяя лошадь» — один из символов немецкого экспрессионизма. Что его картины будут храниться в крупнейших музеях мира. Франц Марк ушел рано. Но его цвета остались.