Текст книги "Эволюция войн"

Морис Дэйви
Эволюция войн

Охраняется Законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1
ВСТУПЛЕНИЕ

С ранних времен до настоящего времени человек всегда сражался и всегда использовал оружие, естественное (камни, палки, дубины и т. д.) или созданное специально самим человеком, для решения возникавших конфликтов. Среди многих других свидетельств в пользу данного утверждения говорит история, зафиксированная в письменном виде, которая убедительно показывает чрезвычайную степень занятости человека военным делом. Другое свидетельство – традиция, возникшая еще в те времена, когда письменность была неизвестна, традиция наполовину мифическая, но при этом наполовину историческая – смесь реальной исторической памяти и мифических сказок. Сравнительное изучение мифологии дает множество бесспорных фактов о жизни древних людей. По словам Тайлора (Tylor – Тайлор (или Тэйлор) Эдуард Бернетт, 1832 – 1917, британский исследователь первобытной культуры, этнограф. – Ред.), «то, о чем говорит поэт, может быть неправдой, но то, о чем он упоминает, вполне может быть историей». Принимая во внимание это различие между сюжетом и реальностью, многие авторы воссоздали для нас образ жизни древнего человека. Мифы наполнены описаниями войн и сверхчеловеческих подвигов героев, и именно война представляет собой, согласно мифам, главный интерес в жизни. Несмотря на то что к описываемым в мифах событиям стоит относиться критически, присущие им детали, такие как оружие, методы ведения войны и тому подобное – данные, которые больше относятся к реальности, чем непосредственно к сюжету, – дают нам бесценную информацию.

Другим источником информации являются данные, полученные путем изучения этнологии (этнографии) – обычаев, верований и образа жизни – одним словом, культуры, – менее развитых рас прошлого и настоящего, неспособных самостоятельно оставить о себе письменные свидетельства. Несмотря на то что практика своего рода ограничения этнологии как науки, изучающей только наиболее неразвитые и грубые культурные сообщества, не владеющие письменностью, может быть в какой-то степени нелогичной и искусственной, она служит многим практическим целям. Этот источник информации очень ценен и важен для любого социологического исследования, так как он обеспечивает «отдаленность» (то есть взгляд со стороны) и «беспристрастность». Обычаи и, более того, природа нецивилизованных народов могут быть объективно исследованы и даже проанализированы на таком уровне, на котором наша культура изучена быть не может, так как мы одновременно выступаем в роли и исследователей, и исследуемых. Более того, поскольку первобытное состояние человечества было образцом абсолютного варварства, в процессе ухода от которого развивались некоторые народы, изучение менее цивилизованных племен представляет собой особенную ценность; оно раскрывает сущность социальных факторов в своих элементарных и примитивных формах и является основой научного исследования, свободного от предрассудков, моральных оценок и суждений, принимаемых априори. Как говорит об этом Висслер: «Одним из главных преимуществ удаленного изучения разных народов является достижение перспективы, или широкого горизонта, который позволяет увидеть нашу собственную культуру изнутри». Существовавшая прежде концепция, что дикость – это проявление дегенерации золотого века более развитых цивилизаций, была убедительно опровергнута Лайелем (Лайель Чарлз, 1797 – 1875, выдающийся британский естествоиспытатель. – Ред.), Тайлором (Тэйлором) и Лаббоком. Несмотря на то что примеры обратного развития народов имеют место, существующие ныне дикие народы не являются потомками более цивилизованных предков. На самом деле культура – это феномен, охватывающий весь мир и «достаточно наивное деление, которое обычно проводится между примитивными культурами и исторически сформировавшимися нациями, довольно условно, так как все реальные характеристики феномена не являются абсолютно объективными». «Кто, – спрашивает Голденвейзер (представитель так называемой американской антропологической школы. – Ред.), – может сказать нам, где заканчивается цивилизация и начинается натура человека и что останется от человека, если цивилизация исчезнет?» Липперт (Липперт Юлиус, 1839 – 1909, австрийский историк и этнограф. – Ред.) говорит о пользе этнологического метода в процессе изучения эволюции общества следующее: «Когда мы видим возникновение в одной группе обычая как продукта известных факторов, но в то же время видим также, что этот обычай существовал в другой группе с доисторических времен, мы можем дополнить предысторию последней на основе наших знаний о предыдущей. Универсальность этого метода дает нам уверенность, что мы не сможем применить его ошибочно. Так как большая часть этой книги относится к примитивным (первобытным) методам ведения войны, на данный момент будет достаточно отметить, вслед за Спенсером (также представитель американской антропологической школы), что «главным занятием эпох дикости и варварства являлись войны».

Археология делает возможным реконструкцию еще более ранней стадии эволюции общества, чем та, которая характеризуется существованием диких племен, и найти еще более первобытные следы военного дела. Данные об этом существуют преимущественно в форме остатков материальной культуры. Это особенно важно, так как «мы не можем обладать более достоверными свидетельствами существования человека, чем те вещи, которые он сам непосредственно обработал, придал им форму и использовал». Практически все остальное, за исключением некоторых образцов наскальной живописи и небольшого числа человеческих останков, давным-давно исчезло. Несмотря на то что первобытные люди почти не оставили свидетельств о том, как именно велись войны в то время, они оставили после себя оружие, что свидетельствует о том, что люди сражались и что они не были слабыми противниками.

Использование оружия было для первобытного человека естественным, так как помимо необходимости добывать пропитание его величайшей заботой была самозащита. «Первобытные люди должны были отгонять диких зверей, которые на них нападали, и, в свою очередь, убивать этих зверей. Но самыми страшными врагами первобытных людей, в свою очередь, были представители их же биологического вида. Таким образом, на этой, самой низкой из известных ступеней развития цивилизации, войны уже начались, и человек сражался с человеком, используя те же самые палицу (дубину), копье и лук, которые он использовал против диких зверей. Самыми ранними видами оружия были, несомненно, случайно подобранные палка или камень, использовавшиеся при необходимости. Мы должны признать, что первобытный человек пошел на этот шаг в целях самозащиты, так как даже обезьяны-приматы используют палки и бросают камни в тех, кто вторгается в их жизнь. «При этом кажется, что предшественник человека, живший в эпоху плиоцена, если он хотя бы немного опережал в развитии современных шимпанзе, не должен был испытывать особенных затруднений, когда он пересек своего рода «границу» и превратился собственно в человека, вооружив себя следующим оружием: грубыми деревянными дубинками, частично для метания, частично для удара рукой, пиками и копьями, первоначально бамбуковыми, а позднее делавшимися из обожженного на огне дерева... Он также мог использовать метательные камни. К сожалению, если читатель посмотрит на этот список, он поймет, что спустя тысячи лет единственным орудием, которое могло бы быть узнано, остается камень. Все остальное имеет непродолжительную жизнь и должно было исчезнуть, не оставив и следа от того, чем в реальности был вооружен доисторический человек».

Случайно подобранный камень представлял собой как эффективный метательный снаряд, так и приспособление, которым можно было наносить удары, и таким примитивным способом камень и сегодня используется многими дикими племенами. Когда человек узнал о возможности обработки камня и придания определенной формы своему инвентарю, он стал обладать сравнительно лучшим оружием и превратился в более опасного бойца. Наиболее удобным для применения камнем благодаря своей прочности и структуре был кремень. Примитивными людьми использовались также другие камни, а также рога и кости животных. Для ясности можно сказать, что в этой зачаточной культуре практически не существовало дифференциации орудий, и любой созданный человеком предмет использовался в двух целях – и как оружие, и как орудие труда. Среди находок палеолита, или так называемого раннего каменного века, есть такие, которые могли использоваться в качестве оружия. Среди них могут быть упомянуты следующие: каменные колуны и ножи, клинки, созданные из рогов северного оленя, костей или кремня; острия пик из кремня, рога, серпентина, кварца и других материалов, даже из «балас» (метательное приспособление для ловли скота). Во времена палеолита, несмотря на распространенное ранее мнение, лук и топор не были известны. Многие из перечисленных орудий, несомненно, могли применяться и для невоенных целей, так как четкой специализации не существовало.

Боевые палицы, вероятно, были одним из самых ранних видов оружия, но по той причине, что делались они из дерева, следов их практически не осталось. Вряд ли сегодня найдется хоть одно дикое племя, которое не использовало или до сих пор не использует дубинки в качестве оружия, поэтому мы смело можем утверждать, что человек времен палеолита пользовался похожими орудиями. Они использовались и в вооружении воинов древних цивилизаций, а применение палиц продолжалось и в средневековой Европе, когда рыцари все еще разбивали шлемы (и головы) противников своими булавами.

Неолит, или новый каменный век, характеризовался значительным развитием в области обработки камня. Для него свойственно использование техники шлифования и полирования камня, что обеспечило изготовление более острого и прямого края, а также появление новых орудий. Во времена палеолита полировка, в тех редких случаях, когда она вообще использовалась, не была частью процесса по приданию необходимой формы, как это стало в период неолита. При этом, даже в более поздний период, новая техника применялась только в отношении определенных орудий, в первую очередь различных видов топоров. Кинжал из кремня – «истинный шедевр неолитического искусства» – оружие, очевидно создававшееся именно для использования в военных целях и являвшееся прямым предшественником меча, всегда вырубалось из камня, а не создавалось путем полировки. В этот период был создан и совершенствовался топор из кремня, появились лук и стрелы, и несомненным предвестником их появления были каменные и костяные наконечники. В приозерных поселениях Швейцарии, Северной Италии и других стран находят пики и копья из кремня и кости, наконечники из кости, кремня и других материалов, боевые топоры из серпентина, кремневые топоры и ножи – все созданные с применением техники неолита. Среди доисторических реликвий, найденных в Японии, – каменные мечи и кинжалы, наконечники стрел и копий, а также щиты. Не только в Японии, но и в Индии, Китае, Сирии и у каждой европейской страны был свой каменный век, хотя в музеях Лондона и Берлина хранится большое число каменных орудий из Месопотамии и Египта. Каменный век у многих арийских племен длился и в исторически познаваемые времена, а многочисленные дикие племена наших дней находятся примерно на таком же уровне развития.

Первобытному человеку было известно, что такое война, и этот факт подтверждается также его выбором селиться общинами – из-за возможности защиты, которую предоставляли такие общины, а также укреплениями, которые он возводил. Во времена неолита деревенские поселения, взаимодействовавшие друг с другом, были более или менее тесно раскинуты, как сеть, по всей Европе и, возможно, по всей Африке, а укрепления, возведенные на воде и на земле, свидетельствуют о небезопасности тогдашней жизни. Лучшим примером подобных поселений могут быть озерные деревни (свайные постройки) в Швейцарии, хотя похожие большие поселения были найдены также в Италии, Германии, Австрии, Франции и во многих других местах. Они были построены главным образом для защиты от врагов и хищных животных, и об их ценности для решения таких задач можно судить по тому, как подобные типы больших поселений распространены у диких племен и в настоящий момент.

Среди доисторических укреплений называют баррикады, сделанные из стволов и ветвей деревьев, ограды или заграждения, а также стены из земли и камня. В ранней истории Америки наиболее распространенным типом фортификаций, как становится известно по остаткам, найденным в холмистой части США, видимо, являлась так называемая «крепость на холме», где защитные стены из земли и камня окружали вершину горы или холма или ограничивали возвышенную местность, как в форте Эншент, штат Огайо. В высокогорных районах Западной Шотландии найдены «стекловидные крепости», которые также могут быть включены в число неолитических укреплений. Предполагается, что при их возведении дерево вставлялось между каменными блоками и поджигалось, после чего камень частично плавился, превращаясь в твердую стеклообразную массу. Похожие сооружения были найдены в Богемии (Чехия), Бельгии, Бретани и Нормандии (во Франции) и Лужице (Восточная Германия). В Дании Мейснером были найдены остатки доисторических крепостей, более старые – без рвов, более поздние – уже со рвами. Древнее укрепление удивительной сохранности и прочности было найдено в Корее. Подобные остатки откапываются из земли повсеместно, и все они становятся немыми свидетелями дней борьбы и войн, о которых у нас нет иных данных.

Так называемый бронзовый век в некоторых местах пришел на смену каменному веку и внес в инструменты войны множество доработок. Человек узнал, что такое металл, – это факт, который Шредер считает одним из поворотных моментов в человеческой истории. С приходом бронзового оружия наступило время настоящих боевых действий, потому что, как говорит Элиот, отполированные каменные орудия могут быть полезны при строительстве пирамид и дольменов, но не для ведения войны. С открытием бронзы война приняла более современный характер. Тот же автор утверждает, что изобретение бронзовых топоров, кинжалов и мечей изменило историю Европы. В Египте «гиксосы, должно быть, приобрели немало выгод благодаря успеху своих бронзовых мечей».

Ценность бронзы кроется в том, что этот металл делал оружие более прочным, позволял получать более острое и длинное лезвие. Медные орудия использовались и раньше, но бронза превосходила медь, так как была более прочной и податливой для обработки (прежде всего литья. – Ред.). Большое количество бронзового оружия (например, топоры, кинжалы, наконечники стрел и дротики) было преимущественно усовершенствованными вариантами форм существовавших ранее орудий из кости и камня. Это типичный пример культурной инертности – тенденции к сохранению культурных форм. Бронзовый боевой топор, однако, представлял собой новую отправную точку. У него было три основных формы: кельт, разновидность ножа, и собственно боевой топор. Кельт использовался в ближнем бою и для метания. Второй вид топора, известный как фрамея, был старейшим видом оружия древних германцев. Разновидность простого топора, использовавшаяся также и в ближнем бою, и для метания, – франциска, ужасное оружие франков. Также в этот период появляются и мечи. Йенц считает, что это был первый тип оружия, предназначенного исключительно для войны. Он прослеживает эволюцию меча от ножа, но, согласно Дешелету (Дешелет Жозеф, 1862 – 1914, французский археолог, автор труда «Руководство по археологии первобытной, кельтской и галло-римской» (1908 – 1914). – Ред.), «первые мечи бронзового века были всего лишь кинжалами, лезвия которых, в соответствии с постоянным развитием металлообработки, постепенно становились длиннее». Бронзовые кинжалы находят во многих местах, а в Швейцарии, Японии и везде, где было раскопано большое количество образцов бронзовых мечей, прослеживается связь между обоюдоострым кинжалом и мечом. Непосредственно перед началом «гальштатского» периода наиболее распространенным видом оружия становится меч с лезвием в форме листа, сочетающий в себе преимущества колющего и рубящего оружия. Майрс так описывает его: «Его длинное широкое лезвие, использующее полную длину рукояти и усиленное боковыми краями, обеспечивало устойчивость перекладины, что являлось ранее самым уязвимым местом у мечей более раннего времени. Его широкое распространение на юго-востоке, в Египте, наряду с другими среднеевропейскими типами, которые относятся к периоду великих морских набегов около 1200 года до н. э.; на Кипре, где было налажено местное производство, а также далеко на западе, в Испании и Ирландии, – является лучшим доказательством его эффективности как оружия. От него пошли не только собственно «гальштатские» мечи X, IX и VIII веков до н. э., но и мечи классической эпохи Греции и, косвенно, более короткие испанские мечи, которые впоследствии переняли римляне». Вместе с бронзовыми мечами появились также такие аксессуары и такие понятия, как ножны, оковка ножен, перекрестье рукояти и навершие рукояти.

Защитное вооружение, несомненно, появилось намного раньше, но, поскольку оно, видимо, делалось из кожи, дерева или волокна, следов его практически не осталось. Камень объективно не подходил для подобных целей, поэтому мы не находим следов защитного вооружения, произведенного ранее, чем в бронзовом веке. Дешелет дает большой обзор бронзовых шлемов, панцирей, небольших щитов, наручей и т. д. Мунро находил бронзовые шлемы, наручи и поножи в древних захоронениях в Японии. Согласно Маккерди, бронзовый (окованный бронзой. – Ред.) щит широко использовался на Британских островах и в Скандинавии.

Использование железа позволило получить другое огромное преимущество: железные клинки стали длиннее и прочнее. Следует понимать, что не все народы обязательно должны были пройти три стадии: камня, бронзы и железа, как это, согласно археологическим данным, было в Европе. К примеру, в Африке железный век наступил сразу вслед за каменным.

В античный период, в эпоху господства «листовидных» мечей, бронза начала уступать свои позиции железу в качестве основного материала для производства рубящего оружия. «Пока не были исследованы некоторые высокоразвитые поселения в Малой Азии и на севере Сирии, невозможно было достичь абсолютной точности в воссоздании основных моментов истории нового металла, но благодаря доступным в наши дни фрагментам такие выводы, кажется, могут быть сделаны. В Египте первое, вероятно, случайное знакомство с железом произошло в позднее додинастическое время. В эпоху правления Девятнадцатой династии (XIV – XIII века до н. э.) железо начали получать из Сирии (подчинявшейся Хеттскому царству, где и производилось железо начиная с XVII в. до н. э. – Ред.) как драгоценный металл в виде дани (или подарков). Широкое же распространение железа в Египте началось только в греческие времена. В древнем Вавилоне железа не знали, и, хотя есть следы использования железа в Ассирии начиная с XIII века до н. э., индустрии по обработке железа там не было до поздних времен (это железо также было хеттским. – Ред.). Железо производилось главным образом в высокогорном районе Коммагены между Северной Сирией и Малой Азией (то есть на востоке Хеттского царства). Согласно литературным источникам, в Палестине железо использовалось уже в XI столетии, железное оружие появляется в Лахише и других палестинских поселениях со времен морских набегов в начале XII века (прихода обладавших железными орудиями и технологией производства железа индоевропейских народов моря, в данном случае филистимлян, от которых железные орудия попадали к семитам Ханаана, в частности евреям. – Ред.). На север Сирии культура железа пришла с северо-запада в XII веке, и в то же самое время, после крушения Минойской морской цивилизации (а также микенской Греции) и одной из древних сухопутных держав в Малой Азии (Хеттское царство. – Ред.), павших под ударами примерно равных по силам врагов, пришедших из глубины Европейского континента, железное оружие внезапно становится широко распространено на Кипре. <...> На севере «листовидные» мечи обычно делались из бронзы, железо стало использоваться здесь только в «гальштатский» период, а доминировать над бронзой оно стало только в конце этого периода. Это произошло в конце XII века до н. э., позже, чем в Греции и на Кипре, где «листовидные» мечи из железа были уже распространены. В поэмах Гомера присутствуют ссылки на использование железа и как ценной редкости, и в его более позднем качестве – как основного сырья для производства инструментов и оружия, однако в его произведениях отсутствуют указания на соответствующие даты. Существование большого центра по обработке железа в Норике, платившего древнюю дань бронзой, не подлежит сомнению. Может быть, именно отсюда во время морских набегов (вторжений народов моря), принесших знание об обработке железа с севера через Эгейское и Адриатическое моря, железные «листовидные» мечи стали известны и на Кипре. Правда, в настоящее время более вероятным кажется северо-сирийский источник происхождения знания о железе, с учетом возможности того, что он мог быть также связан с неким центром рядом с Тавридой (Крымом), по аналогии с народом халибов в северо-восточной части Малой Азии, откуда греки переняли улучшенное качество стали».

Главными видами оружия античных времен были мечи, кинжалы, а также наконечники стрел, копий и алебард (среди наступательного оружия), металлическими были также рукояти и крестовины (перекрестья) мечей (помимо клинков), броня и шлемы в числе изделий, предназначенных для защиты воинов. Когда железное оружие вошло в обиход, военное дело стало более серьезным, а войны – более частыми, чем когда-либо до этого. Железный меч стал типичным оружием. Действительно, замечает Шредер, поэты тех времен не были голословны, называя войну порождением железного века, хотя ближе к истине то, что война – это принадлежность всех эпох.