Текст книги "Беллатор"

Пролог

Эта история началась намного раньше, чем кто-либо мог себе представить. Началась она не с Мария или Августина; не с шаманов из давно утерянной племени или даже богов. Паладины утверждают, что все началось с них, но и это неправда: ими все закончится.

Как говорит нам истинная история, все началось с возникновением чи.

В глубоком космосе, в результате столкновения двух частить возник чи. Именно таким образом был создан наш мир. Затем чи создал землю, наполнил реки, возвысил горы, вырастил деревья, животных, и людей.

Чи был в начале всего.

Из всех зверей, которых создал чи, человек был единственным, кто смог овладеть им. В разные времена, этих людей называли по-разному. Давним давно, когда люди еще не умели писать и читать – “они” были богами. Когда возникли религии, их начали называть пророками. Ну а в другом краю земли, люди подчинившие природу чи становились императорами. В конце концов их стало много, и они начали называть себя беллаторами.

Археологи открывая очередную гробницу, не придавали значения сверхъестественной стороне человека лежащего в гробу: глядя на наскальные рисунки, они предположили, что огнедышащий человек – это метафора, или бурная фантазия пещерных людей. И конечно же, они ошибались.

Пожалуй для нас с Аартуром все началось в Гао-Шане. Там он был моим единственным, но лучшим другом. Нас тесно связывали случившиеся в жизни похожие несчастья. И я даже не подозревал, что со мной могло бы случится такое, пока я не стал одним из них…

Глава 1

– Арслан, сделай музыку потише! Кто-то стучится, пойди и проверь! – крикнула тетя через всю квартиру.

Я потянулся, не вставая с кровати, взглянув на часы, был вынужден подняться. Рама от старой кровати из алюминия заскрипела. Было девять вечера. Выключив музыку, двинулся к двери.

– Опять эти дети со своими конфетами, и с каких пор у нас это празднуют? – бросил я.

Очередной праздничный вечер на венской с фейерверками и криками детей. С годами у меня возникало ощущение того, что люди переставали радоваться повседневной жизни и стали придавать значение лишь определенным датам, как программа, выполняющая задачу по прописанному алгоритму. Хотя, что такое алгоритм, если не часть человеческой выдумки? На улице наперебой кричали дети: «Конфеты или жизнь?» Шел 2016 год, на дворе 31 октября, самая страшная ночь года – Хеллоуин. Когда-то может и я любил праздники, даже Хэллоуин, но эти дни миновали, бросив меня в реалии взрослой жизни, где если ты напугаешь человека, то не только получишь конфету, но и срок в колонии для несовершеннолетних.

Открыв дверь, я никого за ней не обнаружил, кроме наваленных в холодном коридоре тыкв с вырезанными частями лица. Тыквы, мрачно усмехаясь, поедали меня своими пустыми глазами.

Старушке опять послышалось. Закрывая дверь, краем глаза я заметил конверт, лежащий под дверью. Поднимая его, почувствовал острый запах склада макулатуры, через который проходил каждый день, когда направлялся в школу. На всякий случай оглянулся: ни души. Закрыв дверь, с конвертом в руке пошел в свою комнату.

– Арслан, кто там был?

– Никого, тетя Фатима, тебе опять послышалось, – на всякий случай громко крикнул я, вдруг старушка не услышит.

Конечно я бы никогда не стал рассказывать ей об этом конверте. По крайней мере, я максимально старался избегать общения с ней, чтобы очередной раз не слушать, как этот подхалим Эдгар из третьего подъезда помогает ей и что он такой милый малый, что он всегда любезно здоровается с ней, а иногда даже помогает донести продукты до дома, с него, мол, надо брать пример… мечтай, Фатима!

Раньше, мы жили на улице Юнусходжы, наверное в самой престижной улице Республики Ташкент, пока родители не оставили меня у тети Фатимы, в венской, когда мне исполнилось шесть лет. Больше я их никогда не видел. Единственное, что от них осталось – это отцовские часы, подаренные в последнюю ночь. С тех пор я никогда не расставался с ними, хотя они и не работали. Ходили слухи, будто родители мои состояли на секретной службе, той, что из области государственной тайны. Секретная служба называлась: Агенство Внутренной Разведки. Хотя формально, этой организации не существовало и всех агентов они выдавали за простых военнослужащих, как и моих родителей. Когда подрос, я пытался найти хоть какую-то информацию о них, но кроме военного учета Минобороны, их не было ни в каком из реестров граждан. Странно, не так ли? Будто меня принес аист.

Первое время жизни у тети я слышал, как она звонила в детский дом, желая избавиться от меня. Но позже, узнав, что опекунам-одиночкам по закону полагается большое пособие, тетя Фатима решила оставить меня. Хотя ее отношение ко мне изменилось с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет. Кажется ей наполовину урезали мое пособие.

У тети был громкий и противный голос. Её пронзительный смех проникал даже сквозь мои наушники. Разумеется, она не работала, целыми днями могла щелкать семечки, просматривая сквозь толстые линзы очков идиотские телесериалы. На меня ей, скорее всего, было наплевать. Главное – пособие, позволяющее жить, не волнуясь о завтрашнем дне. В общем, жизнь удалась или почти удалась. Подождем до моего восемнадцати, пока ей полностью не урежут пособию. Вот начнется…

В местной школе, рядом с венской, я был очень популярным среди тех, у кого чесались кулаки. Волосы цвета пережаренного кофе и глаза аналогичного оттенка темным пятном выделяли меня на общем фоне детей австрийского происхождения, которые преимущественно учились в этой школе. Каждый был обязан учится в школе предписанной по месту жительства. И поэтому, каждый день меня поджидал сюрприз от моих одноклассников. Черный, пятно, вонючка, кажется самые безобидные прозвища, которыми меня награждали. Когда меня колотили, все делали вид, будто ничего не происходит, никому и в голову не приходило заступиться. Поэтому после занятий я старался быстренько уйти, но они меня опережали: бегать я никогда не умел. В школе всегда важно, насколько ты сильный и крутой. Я ни тем, ни другим не отличался, поэтому понял, что сопротивляться бессмысленно, лучше смириться со своим гнусным положением. Можно сказать, что я даже привык к нему.

Однажды, когда на меня в очередной раз напали, я, собравшись с духом, все же попытался защититься. Но после нескольких пропущенных ударов понял, что лучше было бы просто стоять и ничего не делать. Меньше бы получил. Если с учебой ничего не получится, то смело можно начинать карьеру боксерской груши. Увы, я не был игроком, я был задротом. Девушки любят игроков, а меня бьют в школе.

Зайдя в комнату, я тихо прикрыл дверь, стараясь не привлекать внимания тети, но скрип старой двери, как всегда, предательски выдавал меня.

Надо бы смазать…

Вот уже второй день на столе лежало несколько открытых книг по истории, переклеенных разноцветными стикерами – так я помечал важные исторические события. Рядом стояла чашка остывшего кофе, которую вчера забыл убрать.

Присев на кровать, спешно открыл конверт, порезав палец. Зажмурился. Больно… Ничего страшного, просто царапина. Главное, содержимое осталось целым.

Каково было мое удивление, когда, раскрыв конверт, я увидел билет на самолет. Распечатанный билет до Пекина был оформлен на мое имя. Может, фейк? Решил проверить в интернете. Мгновенно поднявшись с кровати, метнулся к ноутбуку. На вебсайте авиакомпании увидел… то же самое. Билет был настоящим! В конверте оказалось и письмо, которое я не заметил прежде. Текст письма на сероватой бумаге, похоже, был напечатан на старой пишущей машинке.

Гао-Шань.

31 октября

Дорогой Арслан!

Получив данное письмо, Вы, вне сомнения, будете ошеломлены. Прошу Вас отнестись к этому письму со всей серьезностью, я уверяю в его достоверности.

Меня зовут Гао Лин Юй. Поскольку Вы живете в мире Сапиенс, мое имя Вам ни о чем не говорит. Я верховный мастер горы Гао-Шань.

Разумеется, у Вас возникает вопрос, какое отношение это имеет к Вам. Я лично отобрал Вас в качестве кандидата в школу беллаторов Гао-Шань, для дальнейшего изучения природы Чи.

Билет на самолет приложен к письму. Прошу Вас не волноваться, наш человек встретит Вас в аэропорту.

С нетерпением жду Вас в Гао-Шане.

С почтением, Гао Лин Юй

От волнения и перевозбуждения тряслись руки. Что это за школа и чему там учат? Через несколько минут волнение улеглось. На всякий случай я перечитал письмо три раза. Может, это и есть шанс, который дается человеку раз в жизни? А может, они торгуют людьми и хотят заманить меня туда? Ко мне вернулся здравый смысл, призывающий к бдительности и осмотрительности, к необходимости не вестись на хитрые уловки. Лучше всего проигнорировать это письмо, а утром позвонить в полицию.

– Арслан! – кричала тетя, стоя над душой, а точнее, над телом. – Ты опять опоздаешь в школу!

Не вставая с кровати, я дотянулся до тумбочки, где лежал мой телефон.

– Нет никаких уроков. Сегодня воскресенье, – выдавил я, глядя на календарь в телефоне, хотя соврал, но она никогда бы не догадалась, что сегодня вторник.

Грозной походкой она вышла из моей комнаты, хлопнув дверью. Актриса, тоже мне! За окном было мерзкое серое утро. Да, опять дождь. Неизвестность давила на веки – глаза сами собой закрылись, и я вновь погрузился в сон.

Письмо…

Я резко вскочил с кровати. Неужели это был сон? В позе льва, выслеживающего добычу, я пристально смотрел на лежащий на столе конверт. Он неодолимо манил к себе. Шаг-другой под аккомпанемент скрипов пола разной тональности – от мажорной до минорной…

Скрип… скри-и-ип… скри-и-и-ип…

Приблизившись к столу, я взял лежащее рядом с билетом письмо.

Это не сон.

В письме было о каком-то Гао-Шане и о школе. А билет уже просрочен – самолет улетел рано утром. Меня начали терзать сомнения: не упустил ли я свой единственный шанс? Снова нырнув в постель, попытался сосредоточиться, но мысли непослушно расползались, не желая выстраиваться в логический ряд. Неужели всё? Какой же я идиот! Надо ж было так прогадать!

– Сука! – невольно выскочило у меня.

Громкий звук телевизора в соседней комнате приглушился, и я услышал шаги, которые становились все громче по мере приближения к моей комнате. Поднявшись, я защелкнул замок на двери.

Дук. Дук. Дук.

– Открой дверь, негодяй! Опять материшься? – сварливо бурчала тетя Фатима.

Настойчивости тети можно было позавидовать: она стучала в дверь, пинала ее, уходила и возвращалась, ковырялась в замке… Наконец, убедившись в тщетности своих попыток, она ушла, пригрозив, что я останусь без обеда и ужина. Я вздохнул с облегчением.

Весь день я просидел в свой комнате.

Полночь.

Невыносимо хочется есть. Надеюсь, старая карга уже спит. Открыв дверь, я посмотрел по сторонам: в длинном коридоре пусто. Из кухни доносился аппетитный запах пончиков, который я учуял бы и за километр – настолько был голоден. В кухню пробрался на цыпочках, чтобы не разбудить тетю. Набрав горячей воды из кулера, заварил чай, и захватив несколько сладких пончиков, вернулся к своей комнате. Руки были заняты, поэтому пришлось изловчиться и повернуть ручку двери пальцем, стараясь не уронить чашку с горячим чаем. Дверь поддалась.

Дук. Дук. Дук.

Сделав пару шагов до стола, оставил там тарелку и чашку. Метнулся обратно и открыл входную дверь. Ни души. Даже хеллоуинских тыкв уже нет. Но я уверен, что слышал стук! Закрыв дверь, я развернулся, как военный во время парада, и, грациозно шагнув вперед, почувствовал под ногой что-то скользкое: конверт, который лежал на моем столе, каким-то образом оказался на полу в коридоре… Подняв его, я вернулся к себе и закрылся на замок. Оставив конверт на столе, полностью сосредоточился на пончиках. Во рту пересохло, но чай, как назло, был еще горячим. Осторожно прихлебывая чай маленькими глоточками и интенсивно дуя на него, я потянулся за очередным пончиком, но моментально забыл о нем, застыв в изумлении.

Два конверта…

На моем столе лежали два конверта! Один раскрытый, а другой запечатанный. Взяв в руки запечатанный конверт, начал разглядывать. Точно такой же. Я с такой силой разорвал конверт, что клочки бумаги, подобно снежинкам, плавно посыпались на стол. Из конверта вывалились письмо и билет. Письмо такого же содержания. Билет снова в Пекин, но еще не просроченный.

Это еще один шанс! Третьего наверняка не будет. Чтобы принять решение, я задал себе главный вопрос: Что меня здесь держит? Ответ был очевидным. В мире нет людей, которые могут выиграть внушительный приз в лотерею и выкинуть билетик. И я не из их числа.

Было уже поздно. Маленькая стрелочка на часах показывала на час. Рейс на Пекин через несколько часов. Нужно бы сказать тете Фатиме, что уезжаю, но нет, я не стану этого делать. Она не пустила бы меня даже в загородный поход! Надо уже собираться.

Необходимые вещи уместились в школьный рюкзак. Самое важное – паспорт. Еще нужно взять сбережения, заработанные прошлым летом у соседа за помощь в ремонте его квартиры.

Закончив со сборами, направился к тетиной комнате оставить записку, чтобы эта сумасшедшая не объявила меня в розыск. Не хотелось бы, чтобы моя фотография висела на каждом столбу, как фото щенка-потеряшки. Телевизор в комнате тети был по-прежнему включен. Шла какая-то невразумительная ночная передача. Тетя сладко спала в кресле, обняв подушку. Привычная картина. Я положил записку на маленький чайный столик, выключил телевизор и тихонько скользнул сначала из тетиной комнаты, а затем и из квартиры, отправившись в неведомый путь.

Глава 2

В очереди на регистрацию я изо всех сил старался вести себя естественно и спокойно.

Дышать. Дышать ровнее.

Но несмотря на все ухищрения, избавиться от тревоги не удавалось. Мне ведь всего 16, и чтобы путешествовать одному, необходимо было разрешение опекуна. Паспорт есть, но разрешение все равно нужно. Бюрократия, правда, иногда забывала о существовании здравого смысла… Если меня поймают, то от тети получу так, что никогда больше не смогу выйти за пределы своей комнаты. К тому же меня могут отправить на исправительные работы… От тревожных мыслей в животе начались спазмы. Я попытался подумать о хорошем, чтобы успокоиться, но ничего хорошего в голову не приходило.

Четыре утра.

В аэропорту сонно бродили пассажиры. Персонал выглядел недовольным. Кому понравится работать в столь раннее время? Подошла моя очередь. Я любезно передал в окошко паспортного контроля свой паспорт толстому усатому пограничнику. Тот принялся въедливо разглядывать каждую страницу. Особенно задержался на фото. Несколько раз недоверчиво переводил взгляд то на меня, то на фото.

– Цель путешествия? – спросил он, продолжая изучать мой паспорт.

– Туризм, – ответил я с улыбкой на лице.

Для туристической поезди виза не нужна. Пограничник, на секунду оторвавшись от моего паспорта, потянулся к телефону и набрал какой-то номер. При этом он еще раз посмотрел на меня подозрительным взглядом, будто отец девушки, которой я разбил сердце. Меня стало трясти. Страх, который ненадолго удалось побороть, снова вернулся, а вместе с ним – и спазм в животе. В это время в кабинку паспортного контроля вошел другой человек, сменив первого. Новый сотрудник, даже не глядя на меня, поставил печать и вернул мне паспорт. В тот миг мне показалось, что у меня есть ангел-хранитель. Лампа на длинном штативе поменяла красный цвет на зеленый. Турникет щелкнул, пропустив меня, и я пошел в зал ожидания. Одна тревога сменилась другой: теперь меня беспокоила неизвестность. Нахлынули сомнения. Стоит ли так рисковать? Дойдя до гейта, я увидел китайца. Решил спросить у него про этот Гао-Шань.

– Здравствуйте, извините, что отвлекаю, – любезно обратился я.

Китаец развернулся в мою сторону.

– Извините?

– Вы летите в Пекин? – спросил я.

– Да. Чем помочь могу? – сказал он с подобающим ему акцентом, а его губы растянулись в широкой улыбке, превратив глаза в узкие щелочки.

Я почесал голову.

– Я тоже лечу в Пекин, эм, но потом мне надо в Гао-Шань. Вы случайно не знаете, где этот город или школа находится? – спросил я его.

Собеседник лишь громко расхохотался в ответ.

– Это же шутка, молодой друг, – произнес он, но кажется имел ввиду, молодой человек.

Думаю существует языковой барьер, поэтому, на всякий случай, я спросил:

– Что вы имеете ввиду, под шуткой?

Улыбка исчезла с его лица, когда он осознал, что я действительно ничего не понимаю.

– Гао-Шань это гора, – начал объяснять он жестами, – где старая сказка монахи бум-бам. Магия! – здесь он вошел в роль. – Это гора нет в Китае.

Я был ошеломлен. Внезапно я услышал где-то в голове:

Вы живете в мире Сапиенс…

Что это?

Китаец нагнулся и пристально посмотрел мне в глаза:

– Молодой друг, все ОК?

– Конечно, это сказки, пошутил я. У меня просто домашнее задание… – я попытался улыбнутся. – ОК. Спасибо.

Договорив, я развернулся и мелкими, но быстрыми шагами начал продвигаться в сторону выхода.

В глубине души я понимал, что горы Гао-Шань не существует. Я никогда не верил в чудо, не ждал чего-то сверхъестественного либо какой-то божественной силы, которая укажет путь. Но в этот раз, словно мальчишка, которому обещали игровую приставку, наивно поверил в сказку. Глупо!

Навстречу шел старик, на вид лет восьмидесяти, в белой длинной рубахе. Ссутулившись, он нес тяжелые сумки. Казалось, что старец вот-вот сломается. Вот помогу ему и вернусь домой, решил я.

– Дедушка, давайте-ка я вам помогу, – произнес я и сразу же ухватился за одну его из сумок.

Старик даже не взглянул на меня. Лицо его все в морщинах, глаз не разглядеть. Не зная, что делать, я просто следовал за ним. Может быть, он глухонемой? Через несколько шагов мой подопечный неожиданно остановился и направил на меня взгляд, от которого мне стало не по себе. Лицо старика было настолько хладнокровным, что по спине очумело забегали мурашки и к горлу подступила тошнота. Я почувствовал, что земля медленно уходит из-под ног, словно я падаю в пропасть, послышалось интенсивное тиканье часов, глаза на секунду закрылись, и я будто заснул стоя. Очнулся, как мне показалось, в ту же секунду на оживленной улице, заполненной рычанием многочисленных моторов. Недовольный водитель сигналил, не жалея свои нервы. Вокруг бродили люди восточноазиатской внешности, непонятная речь… Голова раскалывалась от боли, а в ушах звенело, будто меня оглушило взрывом гранаты. Во рту засохло, и я попытался сглотнуть слюну.

Незнакомец, стоящий рядом, протянул мне бутылку воды. Есть же добрые люди на земле! Я кивнул ему в знак благодарности и тут же приник к горлышку, не выпуская из рук бутылку, пока не выпил все до последней капли. Такое чувство, будто не пил несколько дней. Осмотревшись, догадался, где нахожусь. Да это было и несложно: везде иероглифы и люди восточноазиатской внешности. Понятно, что это Пекин, но как я сюда попал? Провал в памяти…

Поначалу подумал, что старик загипнотизировал и обокрал меня. Но сразу же отмел эту мысль – она показалась мне абсурдной. Все же решился проверить. Паспорт. Деньги. Все вроде бы на месте. Хрень какая-то… Попытался восстановить в памяти свои действия: надо вернуться домой. Как меня сюда занесло?.. Я старался успокоиться. Китаец, который дал мне воды, говорил на своем родном языке. Звучало это так, будто он ругался.

Может, хочет развести на деньги?

Достав из кармана бумажку, китаец начал читать. Невнятно:

– А-се-ла, – выговорил он с трудом.

– Арслан, вообще-то!

Значит, это тот самый человек, который должен был меня встретить. Он махнул рукой и куда-то пошел. Я пошел следом. На парковке стоял его старый, грязный седан годов 90-х. Одного вида этой машины хватило, чтобы испугаться и нафантазировать себе всякую чушь.

С трудом открыв дверь, я сел в машину. Салон был пропитан запахом сигарет. Сиденья неудобные, жесткие. На зеркале заднего вида висел незнакомый символ.

Куда он меня везет? В преисподнюю? Лучше туда, чем подпольную больницу, по нелегальному обороту человеческих органов. Хотя если представить, что мы едем в эту, пусть и сказочную, школу Гао-Шань, становится спокойнее. И любопытство разбирает. Что за школа? Чему там учат? Бесплатно ли это? Скорее всего, бесплатно, раз они оплатили билет на самолет.

Необходимо получить ответы на кучу возникших вопросов, и ради этого я наверное рискну. В конечном счете, терять нечего. Я не уважал тех, кто быстро сдается, и в каком-то смысле, тоже предпочитал идти до победного конца. Даже мои школьные обидчики, не сумевшие превозмочь мое терпение, вынуждены были в конце концов оставить меня в покое.

Воспоминания удовольствия не доставили…

Водитель предложил сигарету. Несмотря на отказ, он настойчиво предложил снова. Пришлось взять, но сигарету я положил в карман куртки.

Первые минуты поездки я не мог с точностью определить, что я испытывал: тревогу или радость. Ведь каждая минута отдаляла меня от дома. Итак, мы ехали под ясным небом в сторону, как я надеялся, Гао-Шаня, не переставая удивляться, насколько все вокруг было прекрасным.

Горы здесь интересные, низкие, и деревьев много. Кое-где на склонах виднелись могилы. Странная традиция хоронить людей на горе… Хотя, может, китайцы думают, что если похоронить человека на горе, то покойный будет ближе к небесам?

Люди покорили космос, но верили в такую чушь!

Мы ехали почти весь день. Я, то спал, то любовался видами из окна машины. Водитель увлеченно о чем-то рассказывал. Я, не понимая ни слова, просто кивал.

В пути водитель сделал пару остановок: купил мне поесть и заодно подзаправился. Из еды я выбрал что-то более-менее знакомое, а водитель предложил попробовать местные закуски. Едой это вряд ли можно назвать – или слишком острое, или слишком кислое. В конце концов я остановился на плитке местного шоколада, но даже она отличалась специфическим вкусом. Запивая все это местной кока-колой, я с ностальгией вспоминал забегаловку у моей школы.

Мы ехали среди лугов и пашен, где воздух был наполнен ароматом полевых цветов, и водитель нередко снижал скорость, чтобы я смог оценить прелесть долины. На дороге постоянно было ощущение, что машина поднимается выше и выше: закладывало уши , ныло мягкое место, но время позднее – полночь, и я заснул.

Проснулся оттого, что машину трясло и в глаза настойчиво били солнечные лучи.

Рассвет.

На востоке это восхитительное зрелище! Не помню, когда видел рассвет в последний раз.

Полностью насладиться рассветом помешала дорога, которой фактически не было – машина ехала по камням. От усиливающейся тряски голова игрушечной собачки на торпеде поддакивала все чаще и с бо́льшим энтузиазмом.

Вдруг машина так резко остановилась, что я едва удержался на сиденье. Мы оказались глубоко в лесу, прямо под высокой горой, тоже покрытой деревьями.

Закинув рюкзак на спину, я вышел из машины и, осмотревшись, от души потянулся: все тело затекло. Мягкое место, пострадавшее больше остальных частей тела, протестовало против возвращения на сиденье. Не успел я прийти в себя, как машина тронулась и умчалась, оставив меня в лесу.

– Что за?..

Спазм, словно маленький монстр, сцепился за ноги, и медленно полз в сторону моего живота. Сердцебиение ускорилось. Почему он бросил меня здесь? Какого хрена? И что теперь делать?

Вдруг раздался свист. Я обернулся на звук, но никого не застал, кроме птиц, сидевших на ветках дерева, и кажется обсуждавших мою тревогу. Следом прозвучал еще один. В нескольких метрах от дорожки, ближе к подножию горы, стоял человек, держащий длинную палку в руках и одетый как тибетский монах. Монах свистнул еще раз. Затем развернулся и начал подниматься на гору. Я побежал за ним. Странный метод коммуникации, но это лучше, чем стоять здесь. Когда я настиг его, монах стоял у большого дерева и совершал непонятные манипуляции. Подойдя ближе, я увидел, что кусты под большим деревом с легким шуршанием стали раздвигаться, создавая проход шириной приблизительно в метр, который вел ко входу размером в дверь внутрь дерева. Монах, не оглядываясь, вошел туда и исчез во мраке. Собравшись с духом, я пожал плечами и сделал шаг в темноту. Ощупывая руками пространство, брезгливо почувствовал стены, окутанные липкой паутиной. Пройдя сквозь дерево и выйдя с другой стороны, я не обнаружил ничего, что было за моей спиной прежде.

Пока я осматривался, монах поднимался по лестнице. Ну вот мы и в сказочной стране Гао-Шань, грустно пошутил я про себя.

Зачем кому-то понадобилось так прятать лестницу?..

Все было очень подозрительным. Хотя то, что меня не встретили вооруженные работорговцы или свихнувшийся хирурги, которые торговали органами на черном рынке, – успокаивало. Наконец, отбросив все сомнения, я последовал за монахом.

Долгое время, мы то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз по неудобным ступеням лестницы, которую и лестницей-то не назовешь – крупные камни, на которых легко можно было поскользнуться и свернуть шею. Тот, кто делал эту лестницу, видимо, особо не заморачивался, потому что не пользовался этими ступеньками. Потому что умел летать? Футболка под курткой стала мокрой, силы иссякли, лицо покраснело, будто я только что покинул стены хаммама. Ноги гудели от усталости, все сложнее было удерживать равновесие. Сердце билось в груди маленькой обезьянкой, отчаянно пытающейся выбраться из клетки. Я начал отставать от монаха. От жары и высоты началось кислородное голодание. Вот-вот потеряю сознание, но избежать этого помог страх при виде мерзкой толстой змеи, которая проползла рядом.

Жуть…

Никогда не выносил на вид змей, что мгновенно привел в чувство и даже помог мне ускорил шаг. Монах оказался прямо передо мной так неожиданно скоро, что я чуть было не врезался в него.

– На твоей лысой голове можно пожарить яичницу, – пробормотал я в затылок своему провожатому.

Но тот, продолжая хранить молчание, даже не обернулся. Видимо, не понял меня. По крайней мере, так мне показалось.

Тропинка длиною приблизительно в несколько километров поднималась, петляя по склону, и вывела нас на скалу в виде арки, на которую спускались стебли лиан, подобно локонам, ниспадающим на лицо женщины. Монах легким движением правой руки сдвинул лианы в сторону, давая мне возможность пройти. Перед глазами открылась деревня.

Глава 3

Стоять на вершине горы, наблюдая за деревней, было неимоверно завораживающе. Я даже представить себе не мог увидеть деревню, с четырех сторон окруженную лесом и скалами, а с самой высокой скалы сквозь камни прорывался водопад. Теплый летний ветерок овевал лицо. Ноздри уловили густой сладкий аромат, источником которого оказались крупные кустарники с лиловыми цветками, напоминающими сирень. Они были повсюду. От увиденного невольно приоткрылся рот. Со стороны я, наверно, напоминал ребенка, которому подарили удивительную игрушку.

Свою страну китайцы гордо называли Поднебесной, что может показаться нескромным. Однако, после того, как я увидел эту деревню, осмелюсь утверждать, что одна местность уже оправдывает это высокое определение.

Домики располагались в строгом геометрическом порядке. Увидев, как их много, я понял, насколько эта деревня велика. Выгнутые наружу бордовые крыши домиков создавали какую-то особую атмосферу. Где-то я читал, что китайцы верили, будто выгнутая крыша дома позволяет духу, блуждающей в мире живых, ударившись о крышу, вновь взлететь в свой мир – в небеса.

Вот такое суеверие.

Архитектура деревни напоминала времена династии Мин. Здания удивительно сохранились, либо кто-то очень сильно постарался придать достоверность строениям, воссоздавая все с нуля. Как бы там ни было, но я стал свидетелем завораживающей красоты. Будто в античность погрузился. Как ни старался, я так и не увидел ни торчащих из крыш домов антенн, ни газовых труб, ни электрических столбов. Цивилизация прошла мимо, не обратив внимания на эту деревню.

Наслаждение архитектурным чудом было прервано внезапным появлением неизвестно откуда человека в черной робе и черной маске. Я вздрогнул.

– У кандидата имеются приспособления связи? – спросил человек в маске.

– Нет, – произнес монах с китайским акцентом.

Так он говорит на общем языке!

– А другие приспособления, использующие электричество?

– Только часы, – ответил я. – Они механические.

Человек в маске кивнул, пропустив нас, внезапно пропал, словно испарился. Создалось ощущение, что его вовсе и не было.

Издалека сложно было разглядеть, в чем ходят люди. Но одно понятно было – это то, чего я раньше никогда не видел.

Топанье.

Оно было гармонично синхронным. Будто кто-то тренировался неподалеку. Я повернулся на девяносто градусов влево: группа из нескольких человек отрабатывала боевые удары.

Увиденное вызвало восторг и такое волнение, что даже усталость отступила.

Все тренировавшиеся были одеты в черные кимоно. Среди них выделялся маленький человек в белом, напоминающий старого карлика. Если присмотреться, то становится очевидно, что он тренировал их. В группе тренировавшихся были, к моему удивлению, представители разных национальностей – от европейцев до азиатов, а я-то предполагал увидеть только китайцев. Среди них, я заметил девушку, которая пристально наблюдала за мной.

Рука на моем плече…

Я обернулся. Лицом ко мне стоял монах. Кивнув мне, он пошел дальше. Я, не выпуская из виду девушку, последовал за монахом. В центре деревни оказалась большая площадь в виде перекрестка, на которой развернулся настоящий базар, каких я раньше не видел.

– Ni deng zai zher, – сказал монах, показывая указательным пальцем на землю.

Я последовал за ним.

– Zai zher! – повторил он прибавил немножко громкости.

По его интонации я догадался, что должен оставаться на месте.

Спустя несколько минут рядом стали собираться молодые люди, примерно моего возраста. Каждые десять минут подходило по несколько человек. Прибывающие не были похожи на местных жителей, явно иностранцы.

Хотелось познакомиться с ними, но я так и не решился подойти и заговорить, не найдя повода для разговора.

Группа состояла из парней, среди которых была лишь одна девушка. Все общались друг с другом, только я молча стоял в стороне. Лидером внимания был рыжий парень, примерно моего роста, ухоженный, смазливый и оживленно жестикулирующий, чем-то напоминающий мудреца из арабских сказок. Я прислушался к разговору.

– …и вот он мне говорит: «Поло для дворцовых принцев».

– Господин Виндзор…

– Что ты, для друзей просто Питер!

– Так как вы прошли отбор? – спросил третий участник беседы.

Сложно было понять, о чем речь, ведь начало разговора я не слышал. Почувствовав, как один парень из группы пялится на меня, я отвел взгляд, но вскоре обернулся проверить, продолжает ли он наблюдать за мной. Заметив мою реакцию, парень ухмыльнулся и, отделившись от остальных, целенаправленно направился ко мне. Вблизи я хорошо его рассмотрел: высоченного роста, с золотистыми волосами, пронизанные лучами солнца, своим сиянием на какое-то время ослепили меня. В руке он держал потрепанную книгу в черной кожаной обложке.