Текст книги "Пираты Зана"

– Мой дед, – с вызовом сообщил послу Ходдан. – И что вы со мной сделаете? Я вне закона! Я бросил вызов планетарному правительству. Да, с происхождением мне не повезло, а кроме того, я совершил ужасное преступление, попытавшись добиться успеха при помощи собственной головы.

– Возмутительно! – мягко проговорил посол. – Я не имею в виду тот факт, что вы бросили вызов правительству или что родились в семье пиратов. И уж тем более не то, что вы находитесь вне закона… Но вот попытка использовать мозги по назначению – это ужасно! Серьезное преступление! Как ваши ноги, в порядке? Тогда идемте со мной, я прикажу вас накормить и дать нормальную одежду. Кстати, – он добродушно улыбнулся, – применение мозгов на Уолдене может рассматриваться как политическое преступление, а не уголовное. Посмотрим.

Ходдан уставился на него, открыв рот от изумления.

– Вы хотите сказать, что существует возможность…

– Разумеется! – Казалось, посол удивился не меньше самого Ходдана. – Вы ничего такого не говорили, но у меня сложилось впечатление, что вы мятежник. Революционер. Вы бросили вызов традициям и власти, самому правительству. Конечно же Межзвездный дипломатический корпус будет на вашей стороне. Для чего же еще он существует?

2

Примерно через два часа Ходдана пригласили в кабинет посла. Несчастный беглец привел себя в порядок, вместо рваной одежды надел приличный костюм, а места на ногах, куда угодил выстрел станнера, смазал обезболивающими мазями. Но что важнее всего, он выработал и принял новый взгляд на вещи.

Жизнь дома, на Зане, ему не подходила. Не устраивало однообразное монотонное существование в качестве одного из членов банды космических пиратов. Опасные старты в старых кораблях с ракетными двигателями, недели или месяцы, насквозь пропитанные скукой и отсутствием элементарных удобств в замкнутом пространстве, где даже воздух постепенно становится отвратительно затхлым, – и за весь полет какие-то жалкие десять секунд, когда можно по-настоящему развлечься и получить удовольствие от происходящего. Сражения всегда устраивались за пределами атмосферы планеты, и вне зависимости от результата пиратам приходилось быстренько сматываться с поля боевых действий, чтобы их не атаковали вооруженные силы ближайшего мира. Разве такое будущее может устроить амбициозного молодого человека? Нет, карьера пирата не приносила Ходдану удовлетворения.

Зан не мог похвастаться высокой плотностью населения, поскольку пиратский промысел не в состоянии прокормить большое количество людей. Следовательно, Зану не стоило и пытаться защитить себя от хорошо вооруженных кораблей, которые время от времени появлялись здесь с твердым намерением отомстить за исчезновение нового пассажирского лайнера или груженного дорогими товарами торгового судна.

И потому жителям Зана, чтобы избежать смерти на виселице, приходилось делать вид, что они ни разу в жизни не совершили противозаконного поступка. Им не оставалось ничего другого, как быть убедительными, простодушными, совершенно безвредными фермерами, которые обрабатывают свои поля и ведут тихую и безупречную во всех отношениях жизнь. Они, конечно, грабили, но не имели возможности использовать свою добычу по назначению – зачем же давать в руки врагов улики? И потому им приходилось самим строить свои дома, самим делать для себя мебель, самим выращивать пищу… Скучища, да и только! Пиратство не выгодно в том смысле, что ты не можешь жить на широкую ногу, пользуясь плодами собственной ловкости. По крайней мере, Ходдану такая профессия не подходила.

И потому он все бросил. Он изучал электронику по книгам, найденным в библиотеках захваченных пассажирских кораблей. Через несколько месяцев после того, как Ходдан прибыл в законопослушный мир, он начал честно трудиться – помогли знания электроники.

Впрочем, оказалось, что и это не приносит радости. Жизнь в законопослушных сообществах такая же скучная и неблагодарная, как и на планете, промышляющей пиратством. Даже день, когда выдавали зарплату, не скрашивал однообразия бытия. Предположим, у тебя есть деньги, но ты все равно не знаешь, что с ними делать. На Уолдене уровень цивилизации настолько высок, что многие жители вынуждены прибегать к помощи психоаналитиков, чтобы его выдержать, а людей, страдающих нервными расстройствами, гораздо больше, чем нормальных. Здесь электроника – всего лишь способ прокормиться, совсем как профессия пирата на Зане. Никакого удовольствия от того, что ты попал в исключительно развитый мир!

А Ходдан мечтал добиться чего-нибудь значительного. Он хотел заслужить признание. Строго говоря, таких возможностей имелось больше чем достаточно. Молодой человек и ухватился за одну из них – если бы его изобретение оценили, оно принесло бы пользы на несколько миллионов кредитов в год. Но нет, выяснилось, что это никому не нужно. А как только Брон предпринял какие-то активные шаги, он тут же угодил в неприятности.

Теперь он знал совершенно точно, что мир, живущий строго по законам, нисколько не лучше мира, где правосудие вершат разбойники.

Посол сердечно помахал рукой.

– События развиваются с головокружительной скоростью! Через полчаса после вас к нам заявился капитан полиции. Он сообщил, что из тюрьмы сбежал чрезвычайно опасный преступник и что у него есть свидетели, утверждающие, будто беглец перелез через стену нашего посольства. Капитан великодушно предложил мне помощь в виде отряда вооруженных полицейских, которые – естественно, с моего разрешения – войдут на территорию посольства и арестуют вас. Он испытал настоящее потрясение, когда я ответил ему отказом.

– Я понимаю почему, – сказал Ходдан.

– Кстати, – продолжал посол, – вы молодой человек… Может быть, в вашем деле замешана девушка?

Ходдан задумчиво помолчал.

– Отец девушки, – признался он, – является моим обвинителем.

– Его возмущает то, что вы хотите на ней жениться или, наоборот, не желаете связывать себя узами брака? – поинтересовался посол.

– Ни то ни другое, – ответил Ходдан. – Она еще не решила, стоит ли ради меня настраивать против себя богатого отца.

– Отлично! – вскричал посол. – Если женщина ведет себя практично и разумно, значит, ситуация не так плоха. Я проверил ваши слова. При некоторой разнице в трактовке ваша версия совпадает с официальной. Я принял решение считать вас политическим беженцем, следовательно, вы имеете право укрыться в стенах нашего посольства. Вот и все.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил его Ходдан.

– Ни о каком преступлении не может идти и речи, – заметил посол, – и уж тем более о политическом. Вы внесли предложение по улучшению технического процесса в обществе, которое считает, что достигло беспредельных высот развития и не нуждается ни в каких усовершенствованиях. Если бы вы добились успеха, идея о возможности перемен распространилась бы повсюду. Бедняки разбогатели бы. И наоборот, богатые превратились бы в нищих. Следовательно, вы совершили бы то, чего все правительства стремятся избежать. Вы напугали слишком многих.

– Да, сэр, – согласился с послом Ходдан. – Они были неприятно удивлены, узнав, что такое страх.

– А вы понимаете, – спросил посол, – что главная цель высокоразвитой цивилизации – исключить из жизни человека какие бы то ни было сюрпризы и неожиданности, а его существование превратить в зеленую тоску? Если в вашем обществе ничего не происходит, значит, у вас уже наступил золотой век. А дни, когда люди даже и помыслить не могли, что их ждет какое-нибудь непредвиденное событие, с любовью называются «старые добрые времена».

– Честно говоря, сэр, я не думал о данной проблеме в таких выражениях.

– Должен заметить, что планетарные и местные правительства боятся нового, как чумы, – продолжал посол. – Ведь они призваны бороться с непредвиденными обстоятельствами. До некоторой степени налоги являются страховкой против неожиданностей. Вы нанесли оскорбление основе стабильного, размеренного и ужасающе скучного образа жизни – иными словами, самой цивилизации.

Ходдан нахмурился.

– Однако вы все-таки предоставили мне убежище.

– А разве могло быть иначе?! – вскричал посол. – Дипломатический корпус призван служить на благо всего человечества. Но это вовсе не значит, что мы ограниченны и узколобы. За золотым веком всегда наступает коллапс. В древние времена какие-нибудь дикари разбивали лагеря у стен городов, достигших пика цивилизации. Немытые, невежественные, с дурными манерами. Никто не принимал их всерьез. Однако в конце концов грязные дикари шли в атаку, и пламя пожаров поглощало очередное сверхразвитое общество.

– Сейчас дикарей не осталось, – заметил Ходдан.

– Они сами себя придумывают, – сообщил ему посол. – Понимаете, Дипломатический корпус старается защищать и всячески поддерживать всех, кто ведет войну с застоем, самодовольством, золотым веком и прочими чудовищными вещами. Речь, разумеется, не идет о ворах. Они результат деградации, вроде вшей, что заводятся на грязном теле. Нас интересуют мятежники, безумцы, революционеры – люди, которые мешают политической да и любой другой власти погрузиться в пучину застоя и гниения. Таких героев надо лелеять!

– Мне кажется, я вас понимаю, сэр, – проговорил Ходдан.

– Надеюсь. Мои действия в вашем деле носят исключительно дипломатический характер. Поддерживать недовольных – значит выступать против угрозы всеобщего удовлетворения. Ситуация на Уолдене угрожающая. История с вами – самое обнадеживающее событие, которое произошло здесь за многие годы. И вы родились в другом месте.

– Да-а, – протянул Ходдан. – Я родился и вырос на Зане.

– Не важно. – Посол взял межзвездный атлас. – Считайте себя хорошим симптомом, которому придают огромное значение. Если вам удастся распространить свои идеи, вы окажете неоценимую услугу гражданам Уолдена. Дикари всегда в состоянии сами себя выдумать. Впрочем, хватит, давайте перейдем к вашей проблеме. – Он снова занялся атласом. – Куда бы вы хотели направиться? Вы же должны покинуть Уолден.

– Не слишком далеко, сэр.

– Дело в девушке, верно? – Посол даже не улыбнулся. Провел пальцем по странице сверху вниз. – Ближайшие населенные миры – Крим и Дарт. На Криме развита коммерция, специалист по электронике легко найдет себе работу. Говорят, на планете активно идут самые разнообразные исследования и довольно высок уровень технологического развития.

– Мне не очень хочется работать на кого-нибудь в качестве инженера, сэр, – извиняющимся тоном проговорил Ходдан. – Я бы предпочел… самостоятельную деятельность.

– Непрактично, хотя вполне понятно, – прокомментировал посол и перевернул страницу. – Дарт. Общественный строй – нечто вроде феодализма. С точки зрения технического прогресса – мир отсталый. Есть посадочная сеть. Однако местные жители экспортируют лишь шкуры животных, металлические болванки и… кажется, больше ничего существенного. Радиовещания нет. Нравы планеты сложны для понимания приезжих. Население самых больших городов приближается к двадцати тысячам человек. Их совсем немного. В основном люди селятся в маленьких деревнях, расположенных вокруг феодальных замков. Дороги в таком ужасном состоянии, что колесного транспорта практически нет.

Он откинулся на спинку стула и сказал каким-то отстраненным голосом:

– Несколько месяцев назад я получил оттуда письмо. Довольно нахальное. Отправитель – некто дон Лорис – сообщает, что достоинство не позволяет ему сделать коммерческое предложение, но инженер, специалист по электронике, который согласится встать под его знамена, от этого не проиграет. Интересуетесь? На Дарте нет королей, только феодальные князьки.

Ходдан задумался.

– Я отправлюсь на Дарт, – решил он наконец. – Там наверняка лучше, чем на Зане, и уж явно не хуже, чем на Уолдене.

Посол отнесся к его ответу совершенно равнодушно. А в следующее мгновение дверь открылась, на пороге появился служащий посольства и протянул своему начальнику внутренний коммуникатор. Тот приложил его к уху, послушал немного, а потом сказал:

– Проводите его ко мне. – Повернувшись к Ходдану, посол проговорил: – Страсти накаляются! К нам явился один из членов кабинета министров, собирается потребовать вашей выдачи. В ответ я обращусь к нему с официальной просьбой позволить вам покинуть планету. Когда он уйдет, мы с вами еще поговорим.

Ходдан вышел. Его проводили в другую комнату, и он принялся нетерпеливо расхаживать взад и вперед, обдумывая предложения посла.

Дарту явно далеко до золотого века! По сравнению с тем, каким он был еще сегодня утром, Ходдан заметно поумнел и прекрасно понимал, какие чудовищные ошибки совершил. Теперь он с грустью признал, что невозможно заставить людей, которые этого не хотят, использовать новое устройство, просто доказав его ценность.

Вскоре его позвал посол.

– Я чрезвычайно приятно провел время, – радостно сообщил он Ходдану. – Мы так потрясающе поругались! Вы действительно всех тут испугали до смерти, за что заслуживаете огромной благодарности и даже славы. На каждое правительство и каждого человека время от времени необходимо нагонять ужас

– чтобы мозги лучше работали.

– Да, сэр, – промямлил Ходдан. – Я…

– Планетарное правительство, – с удовольствием продолжал посол, – требует запереть вас в самую надежную камеру, а ключ от нее выбросить. Они утверждают, будто вы научились получать смертоносные лучи. Я заявил, что все это чушь собачья, а вы являетесь политическим беженцем, которому мы предоставили убежище.

Министр поставил меня в известность о том, что кабинет намерен рассмотреть вариант насильственного извлечения вас с территории посольства, если мы не пойдем им навстречу. Я же ответил, что в случае подобного бесчинства все корабли со всех цивилизованных миров станут обходить Уолден стороной. Вряд ли они захотят отказаться от торговли с другими планетами.

Тогда он заявил, что правительство ни за что на свете не позволит вам покинуть Уолден, и если вы уничтожите все живое на планете, включая меня самого, ответственность за это чудовищное преступление целиком и полностью ляжет на мою совесть. Я возмутился, посчитав оскорблением намек, будто бы я способен поддерживать такие зверства.

Министр сообщил далее, что кабинет категорически не поддерживает моего взгляда на вещи и порицает отношение к рассматриваемому вопросу, а я поставил его в известность, что, с моей точки зрения, они ведут себя необдуманно. Дрожа от ужаса, но стараясь сохранять достоинство, министр удалился – наверняка чтобы придумать какие-нибудь очередные глупости.

– Очевидно, – с облегчением проговорил Ходдан, – вы мне поверили, когда я сказал, что мой прибор не испускает никаких смертоносных лучей.

У посла сделался несколько смущенный вид.

– Если честно, – ответил посол, – я не сомневаюсь, что вы изобрели ваше устройство самостоятельно, но точно такое же вот уже сто лет используется в звездном скоплении Цетис.

Ходдан поморщился:

– А министр знает?

– Зачем ему знать? – удивился посол. – Вам бы это только повредило. Вы открыто бросили вызов властям, к тому же оказали сопротивление полиции. Я и так нарушил этикет, когда намекнул, что местное правительство ведет себя глупо. Доказывать его неразумность было бы в высшей степени не дипломатично.

– Полагаю, полицейские попытаются выкрасть меня из посольства. Естественно, они станут отрицать свою причастность к похищению, в особенности если оно пройдет успешно. Но уверен, что они непременно постараются предпринять что-нибудь эдакое…

– Вполне возможно, – согласился посол. – Мы вплотную займемся мерами предосторожности.

– Я бы хотел кое-что сделать – не представляющее никакой опасности для жизни других людей, просто на всякий случай, – сказал Ходдан. – Я построю излучатель нестандартных микроволн – о них написано во всех учебниках. Они ионизируют воздух в том месте, куда попадают. Воздух превращается в проводник с высоким сопротивлением. И не более того.

– Давным-давно существовал такой способ получения озона, – сказал посол, а когда Ходдан удивленно кивнул, продолжал: – Валяйте! Необходимые детали найдете, если разберете видеоприемник у себя в комнате. Я прикажу дать вам инструменты. Дипломаты должны ориентироваться в том, что имеет принципиальное значение в каждый данный момент времени. Когда-то самым главным считалось общественное положение. Потом оружие. Затем торговля. Теперь техника. Только я никак не могу понять, каким образом вы собираетесь использовать ионизацию воздуха для того, чтобы защититься от похитителей… Не говорите! Хочу догадаться сам!

Он дружелюбно помахал рукой, отпуская Ходдана, и служащий посольства проводил гостя в отведенную ему комнату. Через десять минут другой служащий принес инструменты. И вот молодой человек остался один.

Ходдан аккуратно разобрал приемник и начал раскладывать детали в совершенно ином порядке; впрочем, в нем угадывалась определенная система. Электроника, как и математика, давно перешагнула черту, за которой начинается исключительно практическое применение науки. Можно всю жизнь заниматься изучением вопроса, давно решенного исследователями прошлого, но так и не нашедшего применения в промышленности. Читая на Зане добытые пиратским промыслом книги, Ходдан не знал, где кончается полезность заинтересовавшего его предмета. Он продолжал вникать в суть и разбираться в деталях, в то время как другой человек давно захлопнул бы учебник и постарался получить хорошо оплачиваемую работу.

Прибор, который сейчас собирал Ходдан, сумел бы построить любой инженер-электронщик. Создавалось впечатление, что прежде в нем просто не возникало нужды. В этом смысле он ничем не отличался от устройства, из-за которого у Ходдана возникли такие серьезные неприятности.

Складывая вместе крошечные детальки, Брон вдруг почувствовал ужасное одиночество. Молодой человек нуждается в том, чтобы им время от времени восхищались девушки. Если бы сейчас, скрестив ноги по-турецки, рядом сидела Недда и внимательно слушала его объяснения, Ходдан считал бы себя совершенно счастливым человеком. Но ее здесь не было. И вряд ли им суждено увидеться вновь…

Примерно за час он смастерил излучатель нестандартных волн мощностью в пять ватт и размером с ладонь. Луч устройства ионизировал воздух, и тот становился проводником с высоким сопротивлением… например, как у проволоки из нихрома.

Ходдан заклеивал клейкой лентой похожую на пистолетную рукоять прибора, когда служащий принес ему записку. Ее передала женщина, которая подошла к воротам посольства, а потом быстро скрылась. Почерк напоминал руку Недды. Стиль тоже. Похоже, письмо было написано человеком, находящимся в крайней стадии эмоционального напряжения. И все же… какой-то в нем чувствовался подвох.

Брон отправился к послу и протянул записку. Тот прочитал письмо, и его брови удивленно полезли вверх.

– Что же вы хотите?

– Может быть, оно настоящее, – пришлось признать Ходдану.

– Иными словами, – сказал посол, – вы не уверены в том, что кто-то пытается заманить вас в ловушку?

– Не уверен. Однако, по-моему, я должен заглотить наживку. Если после событий сегодняшнего утра у меня еще остались кое-какие иллюзии, я должен проверить их истинность. Я считал, что Недда ко мне хорошо относится.

– Не буду комментировать ваши слова, – заявил посол. – Помощь нужна?

– Я должен покинуть посольство, – ответил Ходдан, – а на площади выстроился целый полк полицейских. Не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь старую одежду, несколько подушек и кусок веревки?

Через полчаса на стене посольства, в самом темном углу, появилась веревка, свисавшая до самой земли. Эти события происходили позади главного здания, там, где территория посольства практически заканчивалась. Небо над городом было усыпано звездами, а огни на башнях сверкали радужным сиянием. Однако здесь царил непроглядный мрак и стояла такая тишина, какая иногда радует сердце и кажется твоим лучшим другом.

Веревка продолжала висеть на стене. Землю окутывали тени.

Веревку кто-то подтянул, словно ее перекинули исключительно для того, чтобы убедиться, что длины хватит – для неизвестных целей. Затем она снова появилась, на сей раз с грузом. Немного раскачиваясь, незнакомец опустился пониже, добрался до самого темного места у основания стены и замер. Казалось, что-то его насторожило. Он начал снова подниматься, отчаянно дергая веревку.

Послышался треск выстрела – станнер! Человек прибавил скорости. Новые выстрелы. Повсюду крошечные искристые вспышки. Человек на веревке дернулся несколько раз и повис, но не упал на землю. Его тело неподвижно болталось на стене посольства.

Темнота забурлила. Появились какие-то люди, которые о чем-то тихонько перешептывались и, напрягая глаза, всматривались в человека, не подававшего признаков жизни. Вскоре все собрались возле основания стены, у конца веревки. Один куда-то поспешно умчался, видимо, отправился со срочным донесением. Тяжело дыша, прибежал какой-то начальник. Начался новый раунд взволнованных переговоров приглушенными голосами. Тем временем прибывало подкрепление – и вот возле стены уже собралось сорок или пятьдесят человек.

Один из них начал карабкаться вверх по веревке. Добрался до неподвижного объекта. От удивления смачно выругался и сбросил тело вниз. Оно упало на землю совершенно бесшумно.

Все тут же забегали, заволновались, охрана помчалась занимать посты вокруг посольства, чтобы помешать кому-нибудь незаметно выскользнуть за ворота. Те двое, что остались возле чучела, сделанного из старой одежды и подушек, вступили в состязание под названием «кто знает больше бранных слов».

А Ходдан уже находился в нескольких кварталах от посольства. Его грызли сомнения относительно записки, якобы переданной Неддой. Полиция попыталась бы схватить его в любом случае, но предположение, что письмо послано специально, чтобы заставить его покинуть посольство, звучало вполне убедительно. С другой стороны, трюк с чучелом тоже получился убедительным.

Оказавшись на приличном расстоянии от опасного скопления представителей власти, Ходдан осторожно свернул на узкую улицу между домами. Она шла параллельно той, на которой жила подруга Недды. В записке говорилось, что Недда будет ждать его в саду. Но Ходдан решил туда не идти. Прежде нужно убедиться в том, что ему не приготовили никаких сюрпризов. Если полиция сфабриковала послание…

Он огляделся, чтобы сориентироваться на местности. Забраться на дерево? Строители, кстати, очень мило поступили, не пожалев для города зеленых насаждений… Так вот, забравшись на дерево, можно будет заглянуть в сад, где – теоретически! – обливаясь слезами, ждет Недда.

Не долго думая, Ходдан вскарабкался наверх, устроился поудобнее на толстой ветке и попытался решить, что же делать дальше. Вскоре он вытащил излучатель микроволн. Повсюду царил непроглядный мрак. Деревья и кусты чернильными пятнами выделялись на фоне черного неба. Ходдан заподозрил неладное. Ни в доме подружки Недды, ни в соседних не светилось ни одно окно.

Ходдан настроил прибор, включил его и осторожно направил на сад.

Кто-то удивленно вскрикнул. Завозился. Выругался, понося какие-то инструкции. Речь незнакомца показалась Ходдану не совсем подходящей случаю

– он сомневался, что простой гражданин, вышедший прогуляться перед сном, станет выражать свои мысли столь необычными словами.

Брон нахмурился. Выходит, записка от Недды – фальшивка. Чтобы окончательно в этом убедиться, он снова настроил свой проектор, и тонкий веерообразный луч тщательно обшарил сад, в котором наверняка устроена засада. Если Недда действительно пришла, ей ничего не сделается, а вот полицейским, поджидающим его в кустах, не поздоровится.

Им и не поздоровилось. Один взвыл. Двое других дружно завизжали. Кто-то ревел, точно раненый зверь, еще один верещал тоненьким голоском. Тот, кто отвечал за освещение, включил все фонари, потому что неожиданное и чрезвычайно неприятное ощущение заставило его руку действовать по собственной воле. Ослепительно белое сияние залило сад, в котором, вне всякого сомнения, Недды не наблюдалось. Свет окатил стену, перелился в соседний сад и открыл миру кучу полицейских, засевших и там тоже. Кое-кто из них дико и совершенно неграциозно скакал на одном месте, пытаясь при этом что-то сделать со своей задней частью. Другие, наоборот, стояли неподвижно, изо всех сил стараясь дотянуться до того же места. Остальные не сводили с товарищей изумленных взглядов – до тех пор, пока Ходдан и на них не навел луч.

Один из полицейских быстро стянул штаны и полез на стену, словно собирался удрать от чего-то абсолютно невыносимого. Коллеги немедленно последовали его примеру. Кто-то сдирал с себя брюки до того, как броситься прочь, другие пытались раздеться прямо на бегу – надо заметить, не очень успешно. Они путались в штанинах, спотыкались, валились на землю, к ним присоединялись те, кто спешил сзади…

Ходдан подождал, пока суматоха достигнет апогея, а затем соскользнул с дерева и смешался с толпой. Неразбериха была такой полной, что ему даже не приходилось делать вид, что он спотыкается о распростертые на земле тела. Прошло совсем немного времени, и молодой человек покинул переулок, получив в качестве трофея некоторое количество станнеров с неприятно теплыми ручками.

Когда они немного остыли, он засунул часть за пояс, остальные рассовал по карманам, а сам спокойно зашагал по обсаженной деревьями улице. Полицейские у него за спиной наконец сообразили, в каком плачевном, бесштанном положении они оказались, и принялись умолять жителей близлежащих домов сообщить в участок о том, что тут произошло.

Почему-то Ходдан не испытал никакого огорчения. Он даже подумал, что случившееся облегчит ему расставание с Уолденом. Если придется покидать планету против воли властей, нужно, чтобы полиция на время лишилась своей дееспособности. А люди, которым приходится сдирать с себя брюки, потому что они обжигают тело, вряд ли в состоянии размышлять здраво.

Ходдан почувствовал, как его охватывает уверенность в своих силах. Он здорово все придумал. Если ионизация превращает воздух в проводник с высоким сопротивлением, в таком случае луч вызывает короткое замыкание в блоке питания станнера, и тот в результате нагревается. Более того, раскаляется – так сильно, что ткань, входящая с ним в контакт, тоже становится горячей.

Если бы удалось добиться аналогичного результата с подошвами полицейских ботинок, Ходдан заставил бы своих врагов отплясывать зажигательные танцы, однако, поскольку агенты носят оружие в карманах брюк…

Мысли о Недде заставили молодого человека немного погрустнеть. Записка могла быть чистейшей воды фальшивкой, или полиции стало известно о ней от служанки, которую Недда отправила в посольство. Хотелось бы убедиться наверняка. И Ходдан повернул в сторону дома ее отца. Если Недда верна ему, его жизнь значительно усложнится. Но лучше знать правду.

Вот и район, где жила Недда. Поселиться здесь считалось пределом мечтаний. Издалека неслись звуки музыки, и Ходдан не мешкая двинулся вперед. Он подошел к тому месту, где прогуливающиеся горожане останавливались, чтобы послушать сладчайшую музыку и пение, от которого душа могла в любой момент воспарить в заоблачные дали. Праздник давали в честь Недды. Значит, она развлекается – в день, когда ему предъявили какие-то идиотские обвинения и собрались посадить в тюрьму на всю жизнь!

Ходдан испытал настоящее потрясение. В следующее мгновение возле дверей остановилось сразу несколько фургонов, из которых вывалилась целая толпа полицейских. Они плотным кольцом окружили дом, кто-то постучал, дверь распахнулась. Брон мрачно кивнул, словно соглашаясь со своими собственными мыслями.

Уже все знают, что он покинул посольство. И вне всякого сомнения, о провале замысла с ловушкой, которой должно было стать письмо Недды, тоже доложено по инстанциям. Так что весь город превратился в капкан для беглеца. Вскоре, чтобы сделать поиски более эффективными, сюда прибудет подкрепление из соседних городов. И уж конечно, полиция сделает все возможное, чтобы не подпустить его к посольству.

Еще сегодня утром подобная ситуация вызвала бы у Ходдана негодование. Теперь же он только печально покачал головой и двинулся в путь. Нужно пробраться на территорию посольства. Но как?

Неподалеку от дома Недды находился пункт вызова служб общественной безопасности. Естественно, там никого не было. Из небольшой уличной будки можно вызвать полицию или «скорую помощь», а также сообщить о пожаре – если вы вдруг стали свидетелем какого-то происшествия. Ходдану пришло в голову, что власти будут чрезвычайно рады получить информацию о его местонахождении. Самые разные общественные службы с удовольствием займутся поисками сбежавшего преступника, воспользовавшись собственными средствами. Кто же не захочет продемонстрировать рвение и ловкость в поимке опасного нарушителя спокойствия?

Ходдан направил луч своего прибора – который на небольшом расстоянии устраивал замыкание в любом электрическом устройстве – на приемник, находящийся в будке. Все очень просто, если знаешь, что нужно делать. Он работал с нежной старательностью: вызвал короткое замыкание в одном устройстве, затем в другом, быстро куда-то позвонил, потом отчаянно наврал… А затем деловым шагом направился к месту назначенной встречи.

Тем временем к тихому сонному бормотанию города прибавились новые звуки. На окраинах начался едва различимый, взволнованный перезвон; постепенно он стал громче, превратился в грохот, двинулся к центру. Взревели сирены и полицейские свистки, предупреждая горожан, оказавшихся на улице в столь позднее время суток, что им следует соблюдать осторожность и уступать дорогу официальным властям. По скоростным шоссе с визгом и стоном мчались возбужденные погоней металлические чудища. Их меньшие собратья, причитая и вереща, заполонили проспекты и переулки. Полицейские фургоны покидали свои насиженные места и отважно бросались в непроглядный мрак ночи. По радио объявили тревогу и прекратили все передачи, чтобы освободить эфир для важных правительственных сообщений.

Грохот, свист, вой, визг и лязг приближались к одному и тому же месту. В остальные районы города вернулись тишина и порядок. Однако в самом центре шум нарастал с головокружительной быстротой и вскоре, когда все транспортные средства наконец ворвались на громадную площадь перед Межзвездным посольством, стал совершенно оглушительным. С боковых улиц безостановочно прибывали пожарные машины; за ними, между ними, перед ними мчались полицейские фургоны с включенными на полную катушку сиренами. А через несколько мгновений начали собираться и автомобили представителей остальных городских служб, причем каждый считал себя самым важным.