Книга: Хроника жестокости - Нацуо Кирино

Во-первых, стоит признать, что в книгах Нацуо Кирино я не вижу и намека на психологический триллер – да, психология героев показана прекрасно, но нет никакого эмоционального напряжения, присущего триллеру. В целом, книги это не портит, но тут возникает другая проблема (по крайней мере, у меня). Триллер – это, в моем понимании, все же больше развлекательное чтение. И из-за того, что никакого триллера в ее книгах не наблюдается, мне сложно воспринимать работы Нацуо Кирино как «легкое чтение на вечер», и из-за этого после прочтения книг остается ощущение, будто ты чего-то недопонял: как будто в них есть еще какая-то «глубина», двойное дно, до которого ты не дошел. Ну либо же автор пытается в эту глубину, а у не получается, без понятия.

Во-вторых, автор, судя по всему, ну очень любит прием ненадежного рассказчика: конкретно в «Хронике» реальные воспоминания героини переплетаются с ее домыслами о том, какие события вообще предшествовали похищению и привели к нему. Мало того, что важная часть истории – это лишь мысли героини, по сути, ничем не подтвержденные, так еще и в конце выясняется, что и достоверность ее воспоминаний под хорошим таким вопросом. Я не люблю такой «поворот» сюжета, особенно в таких количествах – когда реально не знаешь, что вообще правда.

В-третий, мне не понравилась концовка книги – в целых трех смыслах. Как уже было написано раньше, мне не нравится поворот с ненадежным рассказчиком – в книге его такое нагромождение, что уже чересчур. Мне не понравилось это «признание ниоткуда» о том, что героиня была влюблена в своего похитителя – серьезно, в конце книги это было вообще ни о чем, ведь изначально при описании своего заточения на это даже намека не было, были лишь упоминания того, насколько этот поступок был чудовищен.

Ну и самое главное – я все же думала, это будет книга об отношениях похитителя и жертвы; я ожидала чего-то действительно сложного, ведь пишет же преступник, что он за что-то «не прощает» главную героиню. На деле ничего этого нет, нормально их отношения не проясняются, а само заключение, длиной больше года, весьма кратко описано в одной из частей – без особого упора на чувства или действия.

Единственное, что мне действительно понравилось – тот факт, что автор не концентрируется исключительно на похищении девочки и на том, как она жила в это время, но и показывает ее жизнь до происшествия и после, как она жила с этим, как справлялась или не справилась, как случившееся повлияло на ее близких.

В целом, о прочтении не жалею, но, если честно, скорее уж из-за того, что я все же официально могу назвать Нацуо Кирино «не своим автором». Не прочла бы – тоже ничего не потеряла бы. Продолжать знакомство с автором, скорее всего, не буду.

Сюжет. Героиня-писательница решает рассказать о том, что случилось с ней в десятилетнем возрасте, когда её похитил юноша и продержал у себя в комнате целый год. На протяжении всего написанного она убеждает читателя, что никакого стокгольмского синдрома у неё нет и лечение ей ни к чему. В рукописи, которую она оставила на своём компьютере перед тем, как исчезнуть из дома, рассказывается о её жизни до похищения, во время него и после. А также о жизни похитителя и ещё одного человека, с которым он тесно связан.

Сначала о минусах. Во-первых, так как весь текст это не очный разговор, а сюжет её новой книги, тяжело определить, где реальность, а где придуманная ложь. От этого все вопросы, возникающие по ходу чтения, остаются без ответов, ведь невозможно быть до конца уверенной в правдивости написанного. Во-вторых, ещё в начале повествования мы узнаём, что у неё есть муж и вместо того, чтобы расследовать исчезновение, он занимается ничем и лишь спустя пару дней обращается — нет, не в полицию, а к редактору. Дальше, хуже. Оказывается, что он бывший следователь и его поведение становится страннее и страннее.

В-третьих, если рассматривать все события с правильной стороны (где маленькая похищенная девочка не виновата, а юноша больной на голову педофил), то его письмо, где он говорит, что никогда её не простит, никак не порицается, а выглядит как нечто обыденное. В-четвёртых, возвращаясь к первому пункту, мы приходим к тому, что настоящее похищение могло проходить в ином свете (возможно, насилия не было, возможно, не было и соседа, возможно, они никогда не переписывались и всё в таком же роде), а также к тому, что вся история похитителя могла быть выдумана. Выходит, что всё написанное не более, чем попытка писательницы впихнуть в свою очередную книгу грязи да побольше. Так, чтобы читателя, не воротившего от растления маленькой девочки, воротило от растления маленького мальчика.

Нет логического подведения итогов, потому что и история, как таковой, не существовало. Была лишь нарезка из воспоминаний (возможно ненастоящих) и придуманных ситуаций, которые не олицетворяли её настоящей жизни, как позже признался муж.

Теперь о плюсах. Они теряются на фоне минусов, но упомянуть всё же хочется. Про слог уже сказала — простой и легко читаемый. Сейчас о сюжете. Отлично написанные сцены похищения и дальнейшего года в неволе. То, как юноша менялся от злого к хорошему, то как из взрослого превращался в маленького мальчика. Попытка исправить ситуацию хоть на время наглядно показана. Также не отстающая развязка, где жители города реагировали на возвращение девочки. Всё как в жизни, как говорится, не придраться. Вот и всё, они закончились.

Такое упущение, на самом деле. История могла превратиться в нечто прекрасное (странно звучит, но за больным сознанием любопытно наблюдать, когда оно не рядом с тобой), но по итогу превратилась в кошмар.

Похитителем был молодей человек 25 лет по имени Кэндзи Абэкава. В нем жило как бы два человека, Кэндзи-дневной был грубый и жестокий, он мог ударить Кэйко, он заставлял ее раздеваться и онанировал, глядя на голую девочку. Но был и другой Кэндзи, Кэйко звала его Кэндзи-вечерний. Из взрослого мужчины Кэндзи превращался в одноклассника Кэйко, он вел себя как маленький мальчик и Кэйко могла достаточно легко управлять им.

Находясь в заточении, Кэйко мечтала лишь об одном – поскорее вернуться домой. Она хотела опять ходить в школу, читать комиксы, заниматься балетом, одним словом, вести жизнь обычной четвероклассницы. Но возвращение оказалось не столь радужным, каким, казалось бы, должно быть. Об исчезновении Кэйко в свое время очень много говорили и новость о том, что она нашлась, вызвала очень нездоровый ажиотаж. Обывателей очень интересовало, а что же там было на самом деле, все с нетерпением ждали пикантных подробностей и смотрели на Кэйко с большим любопытством.

От такого нездорового внимания к себе Кэйко испытывала постоянное унижение. Днем она пыталась вести жизнь нормальной девочки, но по ночам, лежа в постели, она все время мысленно возвращалась в дом Кэндзи, с которым, как оказалось, у нее сформировалась сильная эмоциональная связь.

Очень многие вещи остались для Кэйко непонятны. Кто такая Миттян и почему Кэндзи все время звал ее этим именем. Кому принадлежал красный рюкзачок и кто подписал тетрадь. Была ли Миттян такой же пленницей и если так, то что с ней стало. Или это Кэндзи считал себя маленькой девочкой, второклассницей Миттян. Чей труп нашли во дворе и куда подевался сосед Кэндзи Ятабэ-сан.

Желание объяснить все произошедшее привело к тому, что Кэйко стала писательницей. Она придумала историю Кэндзи, которая вполне могла бы стать правдой, она взяла себе псевдоним Наруми Коуми и читатели даже не догадываются, что это та самая девочка, которую похитили, когда ей было 10 лет.

Правда и вымысел переплетаются, сливаясь в одно целое- рукопись «Хроники жестокости», где Кэйко попыталась правдиво рассказать о произошедшем и ее дебютный роман «Грязь», в котором делается попытка реконструировать прошлое Кэндзи и объяснить все произошедшее.

«Хроника жестокости» – о похищении и насильственном удержании ребенка, только вот писательница максимально отошла от единой картины произошедшего: фантазии главной героини наслаиваются на правду, и под конец невозможно отличить вымысел от реальности. Главная героиня, 35-летняя писательница Наруми Коуми, перед своим загадочным исчезновением написала книгу, посвященную событиям четвертьвековой давности. В своих «Хрониках жестокости» она рассказывает, как ее в 10 лет похитил некий Кэндзи, как она больше года провела у него, в закрытой комнате над промышленным цехом, как ее освободили – и как она стала жертвой стокгольмского синдрома и ПТСР.

«Человек в состоянии адаптироваться к любым, даже самым суровым условиям»

Кэндзи она была нужна не столько для раскрытия своей сексуальности, сколько для утоления извращенного чувства заботы. Кэндзи – не совсем взрослый человек, это инфантильное существо, «ребенок» и «родитель» в одном теле. Дневной Кэндзи – жестокий взрослый, который бьет девочку и заставляет ее обнажаться. Вечерний Кэндзи – игривый ребенок, он веселит девочку и заботится о ней, видя в ней единственного друга. Позже главная героиня поймет, что за этим странным раздвоением должна скрываться какая-то личная травма. Но… увы – Кэндзи останется нем. Ни героиня, ни читатель так и не узнает его прошлого, его мотивов. Что же было причиною его преступных действий?..

В заточении главная героиня только и мечтала об освобождении: вот, ко мне придут хорошие люди, они услышат меня, захотят проверить, они вызволят меня, они позвонят в полицию! Но потом она понимает, что освобождение – это не открытая дверь. Она выходит из комнаты, в которой ее держал Кэндзи, но остается пленницей. Это второе большое «увы», раскрытое в «Хронике жестокости»: от негативного опыта нельзя избавиться, и много лет спустя травма напоминает о себе.

«Как человек собирается меня исцелить, если не пережил того же, что и я?»

Возвратившись в большой мир, героиня оказывается в еще большей изоляции, чем взаперти у Кэндзи. Сочувствие и забота ничего для нее не значат – ведь эти хорошие люди не могут понять, что она пережила. Сколько бы ни говорили знакомые, родители, психологи и следователи: «Я понимаю, тебе через многое пришлось пройти, но теперь…» – это только больше сближает жертву с ее мучителем. Оказалось, что мучитель больше знал и понимал о ее чувствах.

Новой Наруми Коуми хочется узнать этого Кэндзи. В этом ее отложенный стокгольмский синдром, усиленный непониманием окружающего мира. Она хочет восстановить связь с мучителем, чтобы разобраться и в себе самой, и в его мотивах. Понятно, что реальный преступник ничего ей не скажет. Но у писательницы богатое воображение. И она начинает реальность дополнять своими фантазиями. Она дописывает мотивацию, выдумывает прошлое Кэндзи, которое могло бы сделать его более похожим на нее, жертву. Может быть, у него было плохое детство? Его били? Насиловали? Наверное, его тоже похитили в свое время…

В этом нет ни капли правды, героиня и сама знает цену своим фантазиям, но ей жизненно важно ответить на вопрос: «Зачем же он это все-таки сделал?» Это разговор с самой собой. Возможно, в этом попытка героини снова поверить в логичность мира и, соответственно, логичность насилия. Наше желание объяснить преступление обосновывается нашим страхом потерять контроль. Мы читаем о преступниках и размышляем: «Ну все же закономерно, он сделал это, потому что… а вот если бы мы вовремя сделали это…» Это попытка хаос насилия запихнуть в шаблон: «Если усилить охрану/ввести принудительное лечение/запретить телеграмм/выключить интернет, то наши школы будут в безопасности, поклонники Колумбайна разом испарятся». Но правду о преступлении знает только сам преступник, и, как бы ни пыталась героиня «Хроники жестокости» понять и объяснить зло, она бессильна перед этой задачей.

Как итог: читать только любителям сложной (с психологической точки зрения) прозы, которые не боятся непопулярных трактовок и у которых не возникает рвотного рефлекса от описаний группового сексуального насилия над детьми. Остальным лучше не притрагиваться к сей жести, дабы не лишиться хорошего настроения и гармонии с миром.

Наруми Коуми, она же Кэйко, в десятилетнем возрасте была похищена неким Кэндзи Абэкавой, в чьей квартире взаперти провела чуть больше года. Чтобы справиться с пережитым, чтобы сохранить свои ощущения и чувства, даже когда ее самой не станет, она написала о том, с чем довелось встретиться, в книге "Грязь", раскрывающей произошедшее и его последствия, являющейся с одной стороны документальной хроникой событий, но в то же время представляющей собой ненадежную беллетристику, в которой правда сплелась с ее личной выдумкой пережившего насилие человека.

История Кэйко не покажет нам ожидаемых попыток сбежать и вдоха свободы после освобождения, она не продемонстрирует ночных кошмаров, напоминающих о произошедшем - мы увидим девочку, нашедшую в насильнике родную душу (как у той же Нацуо Кирино в "Ауте"), девочку, умалчивающую произошедшее из страха быть униженной. Да, и то, и другое - не есть нормально, но и то, и иное - ее индивидуальная психическая реакция, при помощи которой бессознательное девочки пыталось ее спасти, не дать сойти с ума (как обычно бывает с защитными реакциями - очень извращенным способом). Маленькая Наруми не просыпалась в поту от воспоминаний, пришедших во сне - она нарочно фантазировала о произошедшем и том, что могло бы быть, включая в эти образы сексуальную подоплеку, которой из-за онанирования Кэндзи над ней не суждено было проявиться в реальной жизни здоровым образом. Она злилась на своего похитителя, но еще больше видела и находила в нем что-то отзывающееся в ее собственной душе - Кэйко скучала по тому, кто понимал ее и кого понимала она, в особенности на фоне усилившейся разобщенности с родителями, которые были не от мира сего (мать) и слишком послушны (отец). С какой-то стороны отношение маленькой Наруми выглядит будто стокгольмский синдром, но девочка не оправдывает насильника, не пытается обелить его иллюзорными объяснениями напополам с жалостью - нет, она узнает в нем какое-то подобие себя, наверное, "брата" по непонятости миром и подверженности нанесения боли от него.

И неудивительно, пожалуй. Ведь жизнь Кэндзи Абэкавы как иллюстрация одного из самых жутких ужасов ребенка - мальчик, живущий в приюте, подвергался издевательствам, мечтал о любви до такой степени, что завидовал другому беспризорнику, которого насиловали из-за его красоты (т.е. любили в понимании Кэндзи), до такой степени, что всю жизнь пытался заслужить крохи признания у педофила, показавшегося ему отцом (причисление роли этой фигуры), и пытающийся принять на себя личину того мальчишки, мечтая вновь стать маленьким (ведь таким ему давал ласку этот самый Ятабэ). Неудивительно, что маленькая девочка Кэйко, подвернувшись ему под руку, оказалась подходящим звеном в цепи все усиливающегося безумия, провоцирующего на выражение истинных желаний двадцатипятилетнего парня: фантазии о детстве, о том, кто тебя понимает, с кем отношения включают в себя любовь, с кем можно реализовать позывы тела не занимаясь отвратительным тебе сексом...

Только вот, к сожалению, все эти причинно-следственные связи - плод воображения Наруми Коуми, которой, чтобы выжить, необходимо было объяснение "почему" этот человек сделал с ней такое. Почему она? Зачем ему? Реальность, конечно, оказалась несколько более лучшей версией - как минимум, у женщины есть муж, а значит, сексуальная травма не нанесла такого значительного ущерба, но Наруми не осталась с истиной в примирении - не потому, что ее не простил Кэндзи, а потому, что она сама не сумела смириться с жизнью без него...

По первой части, можно сказать, что описывается всё не очень подробно, коротко по сравнению со второй частью. Создаётся впечатление, будто сама жертва не хочет много вспоминать о том времени. Всё развивается настолько стремительно, что когда ты думаешь, будто прошло всего-навсего несколько дней со дня похищения, тебя тут же ошарашивают, говоря, что успел минуть целый год. Вероятно автор намеренно сделала первую часть такой обрывистой, желая показать, что героиня до сих пор не смогла пережить полученный ей опыт, что она не готова быть до конца откровенна. С одной стороны такой ход хорош своей неожиданностью, а с другой не выглядит достоверно. В реальность годовалого плена не очень-то веришь.

Во второй части, покажут, каким образом героиня переживает полученный опыт, после освобождения. Как эти события отразились на ней самой, её отношениях с родителями и другими окружающими её людьми. До определённого момента было любопытно смотреть на происходящее её глазами. Однако в какой-то момент она стала видеть по ночам кошмары. Сцены насилия и секса с участием в них персонажа похитителя. Её богатое воображение стало рисовать ей выдуманные мотивы и сценарии, расширяющие понимание возможных версий тех событий, в которых её довелось поучаствовать. Получая крупинки информации, она всё глубже и глубже погружается в водоворот собственных домыслов и порочных фантазий, желая раскрыть или хоть чем-то заполнить тайну похищения, суть которой ей так и не довелось разузнать. Большее место этой части книги посвящено именно такому времяпровождению героини, когда она со свойственным ей порочным ходом мыслей заядлой писательницы слэш фанфиков, рассуждает, о чём мыслил преступник и чем руководствовался, совершая свои злодеяния. Опять же, очков достоверности истории это не добавляет, зато даёт неочевидный взгляд на произошедшее.

Теперь поговорим о самой спорной стороне романа. Помимо рукописи, написанной повзрослевшей жертвой похищения, в нём также присутствует и несколько писем. Одно из них от похитителя, вышедшего из тюрьмы, и адресовано героине. Оно малоинформативно, зато в нём он замечает, что до сих пор не простил героиню за то, что она сделала. Та в начале своей рукописи, обращает внимание на эту строчку и пишет, что не понимает, что её похититель имеет в виду и за что, он не может её простить. Два других письма написаны мужем повзрослевшей героини. В том, что идёт в тексте после рукописи, он намекает на то, что события произошедшие на самом деле в реальности и описанные его женой друг другу несколько не соответствуют, и приводит несколько ничего по сути не значащих примеров, подобного толка. И если вы ещё не догадались, в чём тут дело, то я, конечно, не буду портить вам впечатление от книги своими спойлерами. Только позволю себе заметить, что это было очевидно, банально, необязательно, а в сюжет встроено далеко не самым аккуратным образом. Правда. Ради одного единственного твиста, который сама же героиня под конец и раскрывает, так усложнять текст всеми этими письмами и недомолвками было вовсе не обязательно. Оно того явно не стоило и никакого вау-эффекта не произвело.

"Хроника жестокости" - первая встреченная мною книга, в которой жертва рассказывает не только о том, что с ней случилось, но и о том, как она жила после. Огромная опека окружающих со словами "да ты такое пережила, он с тобой такое делал", хотя ни о чём "таком" не было сказано ни слова ни от жертвы, ни от преступника; любопытные взгляды соседей, знакомых и прочих зевак, желание встретиться глазами, заглянуть в душу; а, возможно, и издевательства от сверстников со словами "он же такое с тобой делал, ты - грязная"; назойливость психологов; неодолимое желание узнать правду, желание узнать самое грязное и постыдное и разочарование, если такого не будет найдено.

История, описанная в книге, разрешает без зазрения совести узнать о подробностях похищения, о предпосылках, о последствиях, о травмах, о самых страшных снах. Но где же здесь правда, что было на самом деле - на этот вопрос ответа нет. Имел ли место тот самый "стокгольмский синдром", или преступник и жертва подружились между собой, можно ли было избежать этого похищения? Вопросов очень много, совершенно разные догадки и мысли приходят на ум, но можно ли и правда узнать все правильные ответы? И есть ли они на самом деле?

Эта история кажется такой крохотной, совершенно однозначной и нетаящей никаких скрытых историй, но чем больше ты слушаешь, чем внимательнее ловишь, казалось бы, ничего не значащие слова и обрывки фраз, тем больше запутанных ходов появляется вокруг.

Она таит в себе много жестокости, но взамен...

Год жизни автор описала очень утрировано. Лично у меня сложилось впечатление, что в заключении девочка провела неделю, так скомканы эти события. А между тем прошел год и два (или три) месяца. Кончено, объемы книги не позволяют подробно расписывать, да и нечего там писать - комната с минимумом мебели, грязная, маленькая, расположенная над заводом, где днем работает похититель. За стенкой - глухой сосед, возведенной Кэйко в ранг грядущего спасителя, вот только он все никак не приходит. В шкафу - красный ранец с именем девочки. Кто это? Предыдущая жительница этой комнаты?

Вечером, возвращаясь с работы, Кэндзи превращается в заботливого друга, вместе с Кэйко пишущего иероглифы в тетради. Днем, приходя на обед, Кэндзи заставляет Кэйко раздеваться и мастурбирует, глядя на нее. Отличающаяся незаурядным умом для своих десяти лет, Кэйко подчиняется, учится не плакать и не проситься домой, ведет себя по-разному в присутствии этих двух разных личностей в одном теле.

После освобождения из комнаты Кэйко попадает в узницу взглядов, шепотков и лживого сочувствия. Семья рушится - мать узнает об измене отца и переезжает с дочерью. Новый виток жестокости - от людей со стороны, от мыслей изнутри. В попытках дознаться, что же происходило с девочкой, происходит обратная реакция - Кэйко молчит, не рассказывая и десятой доли происходящего. Не нашедшие выход эмоции обращаются снами, фантазиями о том, что сделало Кэндзи таким, затем книгой, в которой Кэйко описывает свое похищение. С точки зрения психологии, книга должна стать освобождающим фактором, но становится лишь новой ступенью.

Повествование плавное, местами немного скучное, на мой вкус. Медитативность и простота, присущая японским авторам, в сочетании с упоминаниями фактической педофилии в заключении и в последующих фантазий Кэйко создают причудливую, гротескную картину. Все остается на откуп фантазии читателя - интересный прием, когда не автор расписывает ужасы случившегося, а дает короткие вводные данные.

За смесью фантазий и книжного вымысла в рукописи Кэйко мне не хватило правды - что же было на самом деле, а что из написанного - выдумка?