Текст книги "Следовать за мечтой"

2. Крушение надежд

После работы Ольга Семёновна решила пойти в школу коротким путём – через железнодорожную линию. Женщина спешила на выпускной бал любимой дочери, ведь сегодня она выходит во взрослую самостоятельную жизнь, и мать обязательно должна быть с ней рядом.

В сумерках женщина не заметила, что с одного пути на другой перегоняли тепловоз. Он двигался медленно и почти бесшумно, зацепил Ольгу Семёновну и протащил по рельсам несколько метров. Наконец машинист заметил её, остановился и выскочил из тепловоза.

– Ольга Семёновна? – удивился он. – Как же так? Господи, вы живы?

Чудом женщина осталась жива. Она застонала.

– Я сейчас, я быстро, потерпите. Только не двигайтесь. Мало ли что повредили.

Он побежал на станцию. Карета скорой помощи прибыла быстро и увезла Ольгу Семёновну в областную больницу. Вердикт врачей – повреждён позвоночник и часть головного мозга. Будущее Ольги Семёновны – инвалидность первой группы. Мечте Любы не суждено было сбыться. Судьба распорядилась по-своему.

* * *

В поселковом совете Люба узнала о случившемся несчастье и громко разрыдалась, попросила отвезти её к маме.

– Завтра утром и поедем, – сказал председатель.

– Нет, сейчас! Я хочу её видеть! – кричала Люба. – Мамочка, родненькая, не умирай!

– Люба, успокойся, мама твоя жива, – сказала директор школы.

– Я хочу к маме! – билась в истерике Люба.

Директор школы по-матерински обняла её. Фельдшер дала выпить валерьянки.

– Собирайся, – не выдержал председатель, – поедем сейчас. Шурик, пригони машину, отвезёшь нас в областной центр.

– Понял, – с готовностью сказал водитель уазика.

– Я поеду в этом наряде. Пусть мама увидит меня красивой, порадуется грамоте и медали. Это её заслуга. Она так много сделала для меня! – всхлипывая, сказала Люба.

– Скоро её увидишь, похвалишься наградами, но всё-таки сходи домой и возьми на всякий случай обычную одежду, – предложила директор школы.

– Когда увидишь маму, держи себя в руках. Не расстраивай её, не показывай свои слёзы. Ей и так нелегко. Поняла? – предупредила фельдшер.

– Я постараюсь.

– Вот и славно. Пошли в машину, – сказал председатель.

* * *

По дороге в областную больницу Люба вспоминала жизнь с мамой.

В детстве в местной речке они ловили для кошки мелкую рыбку, плескались и смотрели на то, как солнечные лучи создавали радугу в брызгах.

– Красиво? – спросила тогда мама.

– Да! – кричала Люба. – Кто их раскрасил?

И Ольга Семёновна терпеливо объясняла причину возникновения радуги.

Нежные мамины руки купали Любу в тёплой бане, слегка похлопывая по телу дочери веником, пахнущим берёзой. Девочке не нравилось, и она с визгом увёртывалась как могла, а мама смеялась, приговаривая: «Водичка, водичка, умой Любе личико».

А перед Новым годом обязательно наряжали ёлку, шили маскарадный костюм и стряпали разные булочки, измазавшись в муке и сладком варенье. Мама не ругала Любу за испачканное платье, а только смеялась и цокала языком.

Обязательными были сказки на ночь. Поначалу их читала Ольга Семёновна, а когда Люба пошла в школу, уже она стала читать их маме.

Ещё и ещё в памяти Любы всплывали счастливые моменты их жизни. Её воспоминания прервал возглас Шурика:

– Приехали!

– Люба, помни: расстраивать маму нельзя! – сказал председатель.

– Не буду.

Они вошли в просторный вестибюль областной хирургической больницы, у стойки регистратуры поговорили с медицинской сестрой, и та вызвала дежурного врача. Председатель долго беседовал с доктором.

– Люба, пройдём в кабинет врача. Надо поговорить.

– Ой, нет, нет, нет, – со страхом шептала Люба. – Она жива, правда? Скажите, жива, правда?

– Она жива, правда! Успокойся, – твёрдо сказал председатель.

В кабинете врач сообщил результат консилиума. Ольга Семёновна пока в коме, подключена к аппаратам. Но долго в таком состоянии они не могут её держать.

– Я не позволю отключить аппараты! – по-взрослому грозно сказала Люба. – Примите меня на работу. Буду полы мыть, ухаживать за больными, лишь бы быть рядом с мамой. Она обязательно очнётся!

– Что ж, я поговорю с главврачом. Нам санитарки нужны. Завтра получите ответ. А сегодня, в моё дежурство, разрешу вам одной, – он обратился к Любе, – пройти к ней в палату. Вообще-то находиться в реанимации посторонним запрещено. Поэтому пущу ненадолго.

Ольга Семёновна была вся в бинтах и подключена многочисленными трубочками к аппаратуре. Люба держалась как могла, чтобы не расплакаться. Она села на стул и завела разговор с мамой:

– Мамочка, здравствуй, родная. Это я, Люба. Хочу поделиться нашей радостью. Вчера мне первой вручили аттестат, золотую медаль и грамоту за отличную учёбу. Мамуль, это наша общая победа. Ведь благодаря тебе я полюбила учиться. Представляешь, нам школа заказала такой огромный торт! На нашем журнальном столике не поместился бы. А ещё мне Костя сделал предложение. Вот дурак! Он мечтает кучу детей нарожать и воспитывать. Не волнуйся, я ему отказала. Он хороший, но не в моём вкусе, скучный, неинтересный. Мамуль, я мечтаю о большой настоящей любви – одной на всю жизнь, как у вас с папой.

Любе показалось, будто на лице мамы дёрнулся мускул. Она продолжила:

– Мамочка, ты поправляйся, и мы с тобой обязательно посмотрим мир, к морю съездим, дельфинов и чаек покормим, прокатимся на красивом белом лайнере. Помнишь, мы об этом часто мечтали по вечерам, сидя на крылечке?

Любе показалось, что уголки губ мамы приподнялись в еле заметной улыбке.

– Завтра мне врач скажет, возьмут ли меня санитаркой в больницу. Я не оставлю тебя никогда-никогда! Ты только держись. Мы с тобой преодолеем всё! Мы же вместе. Я люблю тебя, мамочка.

В палату вошла медсестра. Она поменяла раствор в капельнице и сказала, что пора уходить.

– Мамочка, я буду рядом, отдыхай, мы не прощаемся. – Люба поцеловала руку матери и вышла.

Врач распорядился предоставить необычным посетителям свободную трёхместную палату. Позавтракав тем, что привезли из дома, они разместились на кроватях и крепко уснули. А вечером другой дежурный врач сообщил, что Любу берут санитаркой по договору на время лечения матери. Девушка была счастлива. Председатель помог ей оформить договор, попрощался и отбыл с Шуриком в родной посёлок.

Люба исправно выполняла свои обязанности, была дружелюбна с медицинским персоналом. Её жалели, подкармливали домашними пирожками, бутербродами… А после работы она спешила в палату к маме. Читала ей романы, газеты, выбирая только хорошие новости, разговаривала с ней и мысленно советовалась, когда нужна была поддержка матери.

Через месяц Ольга Семёновна очнулась. Обвела глазами комнату и остановила взгляд на дочери, которая спала в кресле в медицинском халате. Она подумала: «Люба уже выучилась на врача или медсестру? Как долго я спала?»

Ольга Семёновна увидела аттестат, медаль и грамоту дочери. Вспомнила, что с ней случилось, и по щекам покатились слёзы.

– Значит, это был не сон? Я слышала голос дочери и всё понимала? – удивилась она.

Люба проснулась, увидела мамины глаза и воскликнула:

– Мамочка, ты очнулась?!

Девушка вызвала медсестру. Та вошла в палату и сразу побежала за врачом. Вскоре он пришёл и осмотрел Ольгу Семёновну.

– Ну, Любовь Ефимовна, вы молодец! Добились своего, пробудили маму. Теперь всё будет хорошо. Недельку подержим, понаблюдаем и отпустим.

– Правда?! – радостно воскликнула Люба.

– Всё будет зависеть от состояния мамы.

– Мы постараемся! – заверила она.

Когда они остались одни, Ольга Семёновна тихо сказала:

– Любаша, может, не стоило отказывать Косте? Внуков была бы целая футбольная команда, – и она улыбнулась.

– Ты меня слышала? – удивилась Люба. – Мам, тебе принести что-нибудь вкусненькое? Мне тут медицинские работники столько домашней еды надавали, за месяц не съешь!

– А кем ты работаешь?

– Санитаркой по договору, чтобы быть с тобой рядом. Я сейчас, я быстро.

Люба выбежала из палаты и вскоре вернулась с бутербродами, соком, пирожками, фруктами…

– Я пока не хочу. Водички попью и всё.

– Мамочка, тебе надо питаться, чтобы поправиться.

– Дома откормишь, – улыбнулась Ольга Семёновна. – Позволь мне ещё немного поспать. Я что-то устала.

– Отдыхай. Только в кому не впадай. Я буду охранять твой сон.

Ольга Семёновна улыбнулась дочери и закрыла глаза. Люба спросила врача:

– Это нормально, что мама опять уснула?

Врач проверил показания на аппаратах и ответил:

– Всё хорошо. Завтра переведём на самостоятельную жизнедеятельность.

Через неделю пациентку выписали и на неотложке привезли домой. Люба же устроилась почтальоном со свободным графиком работы.

* * *

Шло время, но с годами Любовь Ефимовна не утратила своего очарования. Прямая осанка и уверенная походка подчёркивали красоту хорошо сложённого тела со смуглой кожей. Волнистые смоляные волосы, заплетённые в роскошную косу до пояса, васильковые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, притягивали к себе мужское внимание. Но Люба по-прежнему, как в детстве, ходила на станцию провожать поезда, манящие её в прекрасный мир. Она продолжала мечтать о настоящей любви, одной навсегда, и будто готовила себя к новой интересной жизни. Изучила несколько иностранных языков, прочитала множество книг об искусстве и мировой художественной культуре, интересовалась литературой и новостями в области науки и политики. Она готова была в любой момент уехать подальше из этого Богом забытого захолустья, но не могла оставить престарелую мать-инвалида, требующую особого внимания и ухода.

Ольга Семёновна понимала и жалела дочь. Она чувствовала, что является обузой в её жизни. Из-за матери уходят годы, а мечты Любавы остаются всего лишь мечтами.

Как-то Нина с Димой пригласили подругу на концерт московских артистов, который должен был состояться в райцентре.

– Иди, дочка, ничего со мной не случится. Не маленькая. Приедешь – расскажешь.

– Хорошо, мамочка. На тумбочке тебе вода и еда. Я не задержусь.

– Ступай, ступай.

Неожиданно концерт отменили. Продюсер не договорился об оплате с районным руководством. Разочарованные односельчане вернулись в Заманихино.

– Мам, я вернулась. Концерт отменили.

Любовь Ефимовна увидела мать со вскрытыми венами на руках.

– Мама, ты что наделала?!

Она как могла обвязала раны и пригласила фельдшера – подругу Нину.

Словом, вовремя приехали из райцентра и спасли Ольгу Семёновну. С тех пор Любовь Ефимовна ни на минуту не оставляла мать без присмотра.

3. Незнакомец

Холодным осенним днём Ольги Семёновны не стало. После похорон мамы, когда односельчане разошлись по домам, Любовь Ефимовна пошла на свой заветный камень, чтобы в очередной раз посмотреть на уходящие поезда. Она горько плакала оттого, что с уходом матери остро почувствовала одиночество и пустоту в душе от бесцельно прожитой жизни.

– Мамочка, что мне теперь делать? Уже 50, а я будто и не жила. Никчёмная жизнь у меня сложилась! – и она громко разрыдалась.

Пошёл первый снег. Она будто очнулась от горя. Посмотрела на тёмное небо, освещённое прожекторами. Густо сыпал пушистый снег, покрывая землю. Постепенно всё вокруг становилось светлым, чистым, белым. Любовь Ефимовна почувствовала облегчение, улыбнулась и твёрдо сказала себе: «Продам дом и уеду на поезде. Куда? Какая разница! В большой мир, навстречу своей Судьбе».

Она встала с валуна и направилась вдоль линии в сторону посёлка. Вдруг заметила мужчину, который неподвижно лежал на обочине железнодорожного полотна.

– Что это? Неужели поезд сбил человека?

Любовь Ефимовна подошла к незнакомцу, перевернула лицом вверх и заметила кровь в области груди. Мужчина застонал.

– Вы живой? Можете подняться?

Он зашевелился, пытаясь встать.

– Я помогу. Обопритесь на меня.

Она подняла незнакомца на нетвёрдые ноги.

– Вам надо к врачу. Я отведу.

– Не надо. И в полицию не надо. Я сам разберусь, – тихо промолвил незнакомец.

– В таком случае пойдёмте ко мне. Я вас перевяжу. Мой дом рядом, в ста пятидесяти метрах отсюда.

Дома Любовь Ефимовна помогла мужчине раздеться и лечь на кровать. Незнакомец впал в забытьё. Она посмотрела на рану и испугалась. Побежала к фельдшеру посёлка Нине Михайловне. Постучала в дверь. Вышел её муж участковый Дмитрий Николаевич Зазулин.

– Привет, поздняя гостья. Проходи в дом.

– Дима, позови Нину.

– А моя помощь не нужна? – спросил он, с подозрением поглядывая на дрожащую Любовь.

– Нет. Мы по-бабьи поговорим.

– А то, если что, зови.

– Всё нормально. Мне она как врач нужна.

– Ладно, раз так, не буду мешать.

Вышла Нина.

– Что случилось? Ты вся дрожишь.

– Оденься, поговорить надо. Я во дворе подожду.

Они пошли прогуляться по первому снегу. Любовь Ефимовна рассказала подруге о незнакомце.

– Мне кажется, у него пулевое ранение.

– Надо Димке моему сказать. Вдруг его полиция ищет? Это же криминал.

– Ниночка, умоляю, не говори мужу. Он отлежится, уедет, сам разберётся. Ты помоги как врач.

– Ладно, сейчас возьму медицинскую сумку и приду посмотрю.

Нина Михайловна вытащила из незнакомца две пули, которые чудом не задели жизненно важные органы, только сломали ребро и застряли в мышцах спины.

– Много крови потерял. Завтра принесу капельницу.

– Давай сейчас, пока темно. Не хочу, чтобы увидели. Сама знаешь, в нашем посёлке слухи распространяются молниеносно.

Решили не зажигать свет в медпункте, чтобы не привлекать внимание односельчан. Нина по памяти нашла капельницу, шприцы и необходимые препараты.

– Возьми, – сказала она. – Умеешь пользоваться?

– Конечно. Есть опыт ухода за недееспособным больным, – с горечью сказала Любовь и глубоко вздохнула. – Нинуля, спасибо тебе за всё. Ты так мне помогла! А что мужу скажешь? Ведь долго отсутствовала.

– Скажу, что у тебя проблемы с женским здоровьем. Пока осмотрела, уколы, то да сё… время и ушло. Ну, я пошла. Будет незнакомцу совсем плохо – зови.

* * *

Любовь Ефимовна поставила капельницу раненому мужчине, сварила для него лёгкую похлёбку, постелила себе на диване и легла спать, однако уснуть не могла.

Её донимали тревожные мысли: «Кто он и что произошло? А вдруг помрёт? Что со мной будет? Ведь Нина права – это криминал. За укрывательство и посадить могут».

Она прислушалась. Ей показалось, что незнакомец бредит о каком-то чудодейственном лекарстве, называя длинные цепочки химических формул, путаясь в них и вновь повторяя. Потом как закричит на какую-то Юльку: «Дура… не смей… ты убьёшь себя!» Она потрогала его лоб, он был горячий.

– Да ты весь горишь!

Любовь Ефимовна ввела жаропонижающий препарат и всю ночь обтирала влажным полотенцем лицо, ладони, ступни незнакомца. К утру жар спал, мужчина наконец-то уснул. Любовь Ефимовна попила чай и отправилась разносить односельчанам почту, планируя вернуться домой пораньше.

Незнакомец очнулся, стал разглядывать комнату, соображая, где он и что с ним произошло. Любовь Ефимовна заметила его осмысленный взгляд и подошла.

– Привет. Как себя чувствуешь? Ты помнишь, как тебя зовут? Что с тобой случилось?

– Ты кто? Где я?

– Меня зовут Любовь Ефимовна. Ты у меня дома. Вчера вечером после ухода поезда я нашла тебя на обочине рельсов станции «Заманихино». В тебя кто-то стрелял. Моя подруга, поселковый фельдшер, вытащила из тебя две пули.

Она протянула незнакомцу полиэтиленовый пакет с пулями. Он посмотрел на них, нахмурил брови, и его лицо покрылось испариной, а в глазах отразился гнев. Было видно, что он всё вспомнил. Любовь Ефимовна продолжила:

– Хотела отвести к врачу, ты отказался. Просил полиции не сообщать. Не беспокойся, кроме нас с подругой, о тебе никто в посёлке не знает.

– А документы мои где?

– Их при тебе не было. Как тебя зовут?

– Сергей. Сергей Геннадьевич. Я сейчас уйду.

Он попытался подняться, но со стоном упал на кровать.