Текст книги "100 великих монастырей"

НА ЕЛЕОНСКОЙ ГОРЕ

Масличная (Елеонская) гора, получившая свое название от оливковых садов, которые растут здесь и по сей день, расположена в восточной части Кедронской долины. Еще царь Давид ходил по этой горе босой, оплакивая первенца своего Авессалома. И пророк Иезекииль видел над Елеонской горой херувимов с крыльями, и колеса, и славу Божью. А пророк Захария так вещал о горе Елеонской: «Тогда выступит Господь и ополчится против этих народов, как ополчился в день брани. И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, которая перед лицом Иерусалима к востоку; и раздвоится гора Елеонская от востока к западу весьма большою долиною, и половина горы отойдет к северу, а половина ее – к югу» (Зах. 14, 3–4).

Елеонская гора часто упоминается в Священном Писании в связи с последними днями жизни и земного служения Иисуса Христа. Спаситель проходил ее, когда шел к Иерусалиму: «И когда приблизился к Виффагии и Вифании, к горе, называемой Елеонскою, послал двух учеников Своих» (Лк. 19, 29). Иисус Христос часто посещал гору Елеонскую и любил там уединяться в ночное время для молитв. На этой горе Он дал людям образец молитвы – «Отче наш», с этой горы Он вознесся на небо…

Вознесение Господне. Икона

Блаженный Иероним, писатель IV в., упоминает в своих сочинениях, что в древние времена гора была заселена отшельниками, которые обитали в ее пещерах и расщелинах. И в настоящее время на склонах Елеонской горы расположилось несколько монастырей и обителей. Так, через дорогу от часовни Вознесения находится монастырь преподобной Пелагии, устроенный в V в. во имя бывшей антиохийской актрисы, принявшей христианство под воздействием проповедей святого епископа Нона и ушедшей на покаяние под именем монаха Пелагия в одну из еврейских гробниц на Елеоне. Ныне ее гробница находится во владении мусульман. Евреи считают, что в этой пещере в VII в. жила пророчица Хульда, мусульмане почитают эту пещеру как место жительства святой Рабийи аль-Адавийи (VIII–IX вв.). Пещера преподобной Пелагии примыкает к ограде часовни Вознесения, сам же монастырь, как указывалось выше, расположен через дорогу.

В начале 1990-х гг. греки построили при монастыре двухэтажный храм, но верхний этаж его был варварски разрушен израильтянами. В этом храме находятся святыни: чудотворный образ Спаса-Вседержителя, Который явил Свое заступничество при разгроме храма. В нем много также мощевиков и святой крест, по преданию, принадлежавший равноапостольной царице Елене.

Малая Галилея – православный монастырь. Это место на Елеоне дважды упомянуто в Новом Завете (Мф. 26, 16; Деян. 1, 11) как «Галилея», поскольку считается, что оно является местом проживания галилеян, приезжавших на праздники в Иерусалим. Здесь Иисус Христос после Своего Воскресения явился ученикам Своим (Лк. 24, 36; Мк. 16, 14; Ин. 20, 19; Деян. 13, 31). Здесь же Пресвятой Богородице, по преданию, явился архангел Гавриил и возвестил о Ее Успении.

«Малая Галилея» является летней резиденцией Иерусалимского патриарха. В 1230 г. в монастыре под открытым небом был возведен храм, посвященный явлению Христа апостолам. Вокруг алтаря храма построена загородка, над алтарем – крыша. Храм стоит на месте древней византийской церкви, остатки которого видны вокруг алтаря. В храме три придела: Панагии, святителя Николая и святой Марии Магдалины.

На территории монастыря расположен еще один небольшой храм – в память явления Пресвятой Богородице ангела Гавриила перед Ее Успением. Рядом с храмом находится могила архимандрита Серафима, который привез в Иерусалим мощи Великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары.

Русский Спасо-Вознесенский женский монастырь на горе Елеон был устроен в честь Вознесения Иисуса Христа – на самой высокой точке горы на участке, купленном в 1870 г. архимандритом Антонином (Капустиным) – главой Русской духовной миссии в Иерусалиме. Сначала участок обнесли каменной стеной, засадили оливковыми деревьями и смоковницами, а затем приступили к сооружению храма. Однако быстрому окончанию этого доброго дела мешал недостаток средств, но настойчивость и терпение архимандрита Антонина и здесь сделали свое дело.

В 1885 г. на Елеон был доставлен большой колокол, и тогда же архимандрит Антонин бросил клич русским людям о построении при храме колокольни, которая стала называться «Русская свеча». Звонница, высота которой равняется 64 метрам, была спроектирована итальянским зодчим А. Ламбрадорно. «С высоты ее, – писал отец Антонин, – наблюдатель видит, как на ладони, Мертвое море и Заиорданье, а при помощи бинокля, в ясную погоду, – даже синеву Средиземного моря. Мощный звон ее колоколов оглашает всю гору и даже Иерусалим, громко свидетельствуя иноверцам об успехах русского дела в Палестине, а истинно русским людям доставляя несравненное духовное наслаждение».

При жизни архимандрита Антонина на Елеонской горе появились также двухэтажный дом с музеем, обширные приюты для паломников и множество других сооружений с тенистыми сводами и цветниками. А после его кончины был устроен женский монастырь (1906 г.). В настоящее время он принадлежит Русской православной зарубежной церкви. В состав монастыря входят: собор Вознесения Господня, колокольня «Русская свеча», часовня обретения главы Иоанна Предтечи, а также храм (трапезная) Святого Филарета Милостивого.

Собор Вознесения Господня был построен в 1886 г. архитектором Ж.Б. Бизелли по проекту самого архимандрита Антонина. Его гробница находится в левом приделе собора. В храме хранятся почитаемые святыни – чудотворный образ Богоматери Елеонской Скоропослушницы (Черниговской-Гефсиманской), полученный как пожертвование от русских паломников, и икона «Взыскание погибших».

Часовня обретения главы святого Иоанна Предтечи расположена позади храма Вознесения. Освящена в его честь на месте первого и второго обретения его главы. Часовня на этом месте существовала еще в IV в., но от первоначальной постройки сохранился лишь искусно сделанный мозаичный пол работы армянских мастеров. Главная ее достопримечательность – углубление в полу, в котором, по преданию, и была обнаружена голова Иоанна Предтечи, спрятанная служанкой. Чтимые иконы: Ростовские святые, Благоверный князь Всеволод и мученик Александр.

На восточном склоне горы Елеон, по дороге на Иерихон, расположилась деревня Вифания, в которой жили праведные Марфа, Мария и брат их Лазарь Четверодневный, которого воскресил Иисус Христос. Здесь же находился дом Симона прокаженного, где Спаситель трапезовал вместе с Лазарем и его сестрами после воскрешения Лазаря. Здесь Мария в знак благодарности помазала ноги Спасителя драгоценным миром (Мф. 26, 6—12; Мк. 14, 3–8; Ин. 11, 2; 12, 3–8).

На территории Вифании находятся гробница Лазаря, католический храм Воскресения Лазаря, греческий православный монастырь Марфы и Марии, русская Вифанская школа для арабских девочек. Школа, основанная в 1930-е гг. двумя сестрами-шотландками, принявшими православие, расположена на участке русского владения.

Монастырь посвящен встрече Марфы с Иисусом Христом (Лк. 10, 38) перед воскрешением ее брата Лазаря. Главная святыня обители – камень, на котором сидел Спаситель, когда Его встретила Марфа.

У подножия Елеонской горы, в Гефсиманском саду, расположился Гефсиманский монастырь с храмом во имя святой Марии Магдалины, находящийся ныне в ведении Русской православной зарубежной церкви. В нем устроен изящный пятиглавый храм во имя святой Марии Магдалины, возведенный по проекту архитектора Д. И. Грима в древнерусских традициях. Храм, освященный в 1888 г. – в год 900-летия Крещения Руси, был построен на средства русского императора Александра III в память о его матери – императрице Марии Александровне.

Церковь эта очень изящная, иконостас ее сделан из белого мрамора и бронзы, иконы написаны русским художником В. В. Верещагиным; в храме также хранится чудотворный образ Богоматери Одигитрии XVI в., привезенный из Ливана. Живописец Сергей Иванов написал для храма сцены из жизни святой Марии Магдалины: самый большой холст (над иконостасом) представляет Марию, протягивающую пасхальное яйцо римскому императору Тиберию.

Внутри церкви в ковчеге хранятся мощи святого Василия Великого, святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста, святой равноапостольной Марии Магдалины, мучеников Маманта, Харалампия и Кесария.

Но самая главная святыня этого храма почивает здесь с 1920 г., когда в этой церкви были похоронены преподобномученицы великая княгиня Елизавета Федоровна и ее верная келейница инокиня Варвара, замученные в июле 1918 г. в Алапаевске, под Екатеринбургом. Мощи их, перенесенные в Иерусалим в 1920 г., очень почитаются богомольцами. Летом 2004 г. часть этих святых мощей совершила путешествие по всей России, а также Украине, Литве и другим республикам бывшего Советского Союза.

Сам монастырь, основанный в 1930-е гг. двумя сестрами-шотландками, принявшими православие, как бы окружает церковь. На его территории сохранились ступени, по которым шел Иисус Христос во время входа в Иерусалим (проход к ним доступен не всем). Также есть камень, на который, по преданию, Богоматерь уронила Свой пояс, чтобы уверить апостола Фому в Своем вознесении на небо. На террасе чуть повыше установлена икона в честь этого события.

А на вершине Елеонской горы разместился кармелитский монастырь «Отче наш», основанный на месте, где Иисус Христос в пещере учил апостолов молитве «Отче наш» и где впоследствии была обнаружена каменная табличка с текстом молитвы. Храм здесь был построен равноапостольной царицей Еленой еще в IV в., но персы разрушили его в 614 г.; арабы в 1099 г. восстановили его, а крестоносцы в 1106 г. возвели на этом месте часовню. Монастырь «Отче наш» существует с 1886 г.; в монастырском храме и прилегающей галерее можно увидеть множество табличек с текстами молитвы на разных языках.

АББАТСТВО СЕН-ДЕНИ

К началу ХХ в. Сен-Дени, расположенный к северу от Парижа, был небольшим городком, заурядным и скучным. Но его собор был главным храмом монастыря, основанного еще в III в. святым Дионисием – просветителем Франции. Аббатство Сен-Дени располагалось в области Иль-де-Франс, являвшейся королевским доменом – наследным владением французских королей, а то время как другие области страны принадлежали различным феодалам. В первой трети XII в. король Людовик VI начал постепенно собирать французские земли; это продолжили его преемники, и к концу столетия образовалось централизованное государство.

Монастырь Сен-Дени, издавна служивший усыпальницей французских королей, сделался интеллектуальным и духовным центром, в котором вырабатывались идеи, освящавшие королевскую политику. Заслуга в этом принадлежала аббату монастыря Сугерию – другу и советнику короля Людовика VI, а затем и его сына – Людовика VII. Под руководством Сугерия в монастыре тщательно собирались (а порой и фабриковались!) доказательства преемственности власти французских королей от Карла Великого – первого императора Западной Европы. Создавался целый миф о королях Франции – наследниках Карла Великого.

Интерьер алтарной части церкви Сен-Дени

Этой же цели служил и культ святого мученика Дени (Дионисия) – небесного патрона Франции и личного покровителя короля. С IX в. в монастыре хранилось предание, что святой мученик Дени есть не кто иной, как Дионисий Ареопагит – ученик апостола Павла, считавшийся первым епископом Афин и автором мистических сочинений, относящихся к более позднему времени[5]5
  Исторически это предание ничем не подтверждается.


[Закрыть]. К мощам святого Дени стекались тысячи паломников, которых привлекали еще и знаменитые ярмарки аббатства. Так что значение монастыря быстро росло, что, в свою очередь, потребовало возведения нового, более обширного храма, который бы удивлял современников и заставлял их чувствовать величие королевской власти.

В 1132 г. при знаменитом аббате Сугерии в Сен-Дени начали перестраивать старую церковь, возведенную еще в эпоху Каролингов – в 775 г. Через 100 лет башня базилики и часть нефа были разрушены грозой, и к началу XII в. возникла необходимость перестроить ее. Новая церковь должна была стать идейным и политическим оплотом Капетингов, к тому же она явилась одним из первых готических сооружений Франции и, как пишет в своем исследовании искусствовед Е.П. Ювалова, даже отправным пунктом развития всей европейской готики. Хотя само мероприятие это на первый взгляд не было таким уж грандиозным. Корпус старинной церкви, которая представляла собой довольно большое сооружение, оставили нетронутым, а заменили лишь восточную и западную ее стороны. Однако композиция этих частей храма, принципы соотношения архитектуры и скульптуры и прочие задумки были настолько кардинальными, что впоследствии воссоздавались несколькими поколениями зодчих.

В то время в европейской архитектуре господствовал романский стиль, творческие возможности которого еще не до конца были исчерпаны.

Иль-де-Франс в отличие от других французских местностей не имела в этом отношении прочных традиций и в романскую эпоху не дала ни одного значительного архитектурного ансамбля. Но именно это обстоятельство и обусловило своеобразный синтез архитектуры и декора церкви Сен-Дени.

Для возведения нового сооружения были использованы традиции самых разных областей Франции. Например, на витражное оформление церкви оказали влияние мастера Лотарингии, славившиеся искусством эмалей. В результате целенаправленного собирания отдельных черт романской архитектуры создавался новый тип храма, воплощавший совершенно иные эстетические представления. Отличные от романского искусства, они сильнее воздействовали на разум и чувства верующих.

В целом отдельные части монастырского комплекса, соединенные вместе, представляли собой укрепленное сооружение – неприступное не только с виду, но и в действительности отражавшее вражеские набеги. К тому же Сугерий, вероятно, намеренно стремился повторить в новой постройке некоторые формы каролингской базилики, чтобы его не упрекнули в посягательстве на старое здание. Ведь прежняя церковь служила не только вместилищем реликвий, но и сама была своего рода реликвией, т. к., по преданию, ее построил Карл Великий, а освятил Иисус Христос.

Но создание такого монастыря-крепости, способного защитить от возможного нападения врагов, было оправданно в ту неспокойную эпоху, когда велись междоусобные войны и не утихала война короля с феодалами.

Строительство храма велось под непосредственным наблюдением и при самом деятельном участии аббата Сугерия. Он сам нанимал мастеров, изыскивал материалы для строительства, разрабатывал иконографию для убранства храма. Аббат был человеком не только энергичным и честолюбивым, но и эстетически одаренным: прекрасно чувствовал образную новизну возводимого храма и старался максимально достигнуть ее. Торжественное освящение храма состоялось 14 июля 1144 г. в присутствии короля Людовика VII, королевы Элеоноры Аквитанской, знатных вельмож, многочисленных французских и английских епископов и архиепископов и сопровождалось перенесением орудий Страстей Христовых и мощей святого Дени и других святых из крипты на многочисленные алтари, воздвигнутые в капеллах и посреди церкви.

Целых 7 лет трудились ювелиры и золотых дел мастера над изготовлением 7-метрового, богато украшенного Распятия. До нашего времени оно, к сожалению, не сохранилось, однако Сугерий со свойственной ему тщательностью подробно описал, как оно выглядело. Распятие представляло собой cложный комплекс со множеством изобразительных элементов. Сказалась в нем и любовь аббата к роскоши и тонкости обработки драгоценных материалов. Оно было воздвигнуто у входа на хоры – над тем местом, куда, по преданию, дошел святой Дени, держа в руках свою отрубленную голову. Основание креста украшали фигуры евангелистов и сцены из жизни Спасителя. Крест и фигура распятого Иисуса Христа были выполнены из золота, заднюю часть креста украшали многочисленные геммы и драгоценные камни. На Распятие было помещено ожерелье королевы Матильды – супруги короля Дагоберта, основателя церкви Сен-Дени.

Крест должен был напоминать паломникам о реликвиях Страстей Христовых, которые хранились в аббатстве со времен Карла Лысого, о древности королевской власти во Франции и т. д.

Новая церковь, возведенная святым Людовиком, в течение последующих веков не раз перестраивалась, однако король Луи Филипп возвратил зданию его первоначальный вид. Но на протяжении столетий облик церковного фасада постепенно искажался и обеднялся. В XVI в. его скульптуру повредили гугеноты, бросавшие в статуи камни.

В 1771 г. все статуи порталов и рельеф южного тимпана были вообще упразднены; тогда же исчезли и каменные балки со скульптурными фризами под тимпанами, а центральный портал лишился центрального столба, украшенного статуей святого Дени. Через 20 лет переплавили бронзовые двери порталов с эмалевыми пластинами, на которых были изображены сцены из Ветхого и Нового Заветов. Впоследствии архитектуре фасада нанесли урон и неквалифицированные реставрации. Так, в 1830–1840 гг. архитектор Депре восстановил верхние ярусы и шпиль северной башни, пострадавшей от молнии, из слишком тяжелого камня. Из опасения, что башня рухнет, ее пришлось вообще разобрать.

Следует учитывать и то, что за прошедшие века уровень почвы перед фасадом церкви поднялся более чем на два метра, из-за чего порталы оказались укороченными и потеряли свою прежнюю легкость. Из оконной живописи храма до настоящего времени сохранилась лишь большая розетка с библейскими сюжетами на фасаде XIII в.

НАЧАЛО МОНАШЕСТВА В ЕГИПТЕ

Сущность иноческой жизни составляют три обета – целомудрия, послушания и добровольной бедности. Напомним, что цель их – отрешение от мира с его удовольствиями, чтобы дать освобождение духу и телу и всецело посвятить себя служению Богу. Монашество, как удаление от мира для всецелого служения Богу, своим появлением обязано христианству, внесшему в жизнь народов начала самоотверженной любви, до той поры неведомой миру. Если и было у язычников и иудеев что-либо подобное аскетизму, то оно не носило характера истинного христианского любомудрия. Преподобный Нил Синайский говорил о нем так: «И далеки от него и иудеи, и эллины, отвергнувшие Премудрость, сошедшую с небес, и покусившиеся любомудрствовать без Христа, Который Один и делом, и словом указал истинное любомудрие».

Желавшим достигнуть высшей степени нравственности Сам Иисус Христос указал на девственную жизнь, на полную нестяжательность, удаление от мира и родных, на отречение от своей греховной воли и подчинение себя воле Божьей. В Евангелии от Матфея сказано об искании прежде всего «Царствия Божьего и правды его» (т. е. указано на все то, что отличает христианских подвижников и ставит их выше христиан, живущих в миру).

Трудно богатому войти в Царствие Божье; высок идеал, поставленный Спасителем, осуществляемый Им и Его учениками. Иисус Христос призывал к самоотречению и говорил, что не было «среди рожденных женщинами» человека выше Иоанна Крестителя, который был суровым аскетом, истязавшим свою плоть одеждой из верблюжьей шерсти и питавшимся акридами и диким медом. И Сам Иисус Христос удалился в пустыню и постился 40 дней, избрав себе плотские страдания.

В Древней Церкви «аскетами» называли тех христиан, которые особенно ревностно служили Богу, пребывали в непрестанной молитве и отличались подвигами поста и воздержания. Иногда аскеты удалялись в пустыню, но особенно часто это стало происходить только со второй половины III в., когда император Декия возвел на христиан жестокие гонения. Многие из них бежали в пустыни, чтобы по слабости своей человеческой природы не отречься от Христа. По словам Иеронима, апостол Иаков был «так свят, так праведен и постоянно девствен», что Иосиф Флавий считает разрушение Иерусалима войсками римского императора Тита следствием его умерщвления.

Аскеты в истории христианства появились рано. Уже в конце I в. в римской общине некоторые христиане добровольно воздерживались от брака или супружеских отношений. Игнатий Богоносец (ученик апостолов, умер ок. 107 г.) увещевал всех, кто может хранить в честь Тела Господня целомудрие и девство. И по свидетельству писателей того времени, много мужчин и женщин сохранили целомудрие до глубокой старости.

Икона Павла Фивейского

А в начале II в. среди христиан было уже много аскетов, которые принимали на себя обязательства особо строгой и благочестивой жизни, хотя и без постоянных обетов. Постепенно их аскетическая жизнь преобразовалась в целую систему, особенно когда в Церкви усилилось влияние платонизма, стремившегося удалиться от мирских забот, чтобы достигнуть подобия божественного покоя. Если простым верующим дозволялось заниматься обычными мирскими делами, то люди, возвышенные духом, должны были посвящать себя продолжительным молитвам и размышлениям, ограничивая свои естественные потребности.

Одинокие аскеты, стремившиеся к совершенству, останавливались на привычном для себя идеале аскезы, думая не о других, а о спасении своей души. Они искали в христианстве то, что уже жило в них самих.

Кое-где аскеты стали обособляться в отдельные группы: в аскетерии (общежития) или бродячие товарищества. Они уже удалялись от мира, хотя еще и находились в нем. Девственная и благочестивая жизнь первых христианских аскетов находила столь многих последователей, что апостолу Павлу приходилось даже разъяснять важность и святость христианского брака, а также рассеивать неправильное представление о нем. А в Апостольских правилах даже ограничивалось неумеренное подвижничество: мужи апостольские поощряли подвижническую жизнь христиан, только если те правильно понимали ее. Святой Игнатий Богоносец в своем послании к Поликарпу, епископу Смирнскому, писал: «Кто может в честь плоти Господней пребывать в чистоте, пусть пребывает без тщеславия. Если же станет тщеславиться, то погиб».

Монашество стремится обетом целомудрия победить плотские удовольствия, нестяжательство не дает увлечься сокровищами, послушание смиряет гордыню житейскую, чтобы победить искания суетной славы. Чтобы оторвать себя от земных связей и оградить от искушений, иноки избирали местом жительства пустыню, отчего их и стали называть «монахами» («уединенными»). Только в тишине уединения созревают высокие мысли и дух человека укрепляется для великих подвигов. Даже самые пристрастные к земным удовольствиям люди ищут отдыха в уединении, но в деле спасения душа только тогда начинает жить для Бога, когда мир для нее опустеет. Мысли в мире постоянно рассеиваются, а совесть и душа возмущаются.

Желая избежать земных соблазнов и гонений язычников (а то и просто по склонности к уединению), некоторые подвизались неподалеку от своих родных мест, где могли свободно предаваться созерцательной жизни и богомыслию. Так, епископ Иерусалимский Наркисс, на рубеже II–III вв. удалившийся в незнакомую пустыню, жил в ней так долго, что три епископа преемственно занимали его кафедру. Когда он возвратился на родину («как будто с того света»), по словам историка Евсевия Кесарийского, паства возлюбила его еще больше «за его отшельническую жизнь и любомудрие». В своей «Книге о палестинских мучениках» Евсевий Кесарийский упоминает о многих христианах, «которые, блуждая в пустынях и горах, погибли от голода и жажды, от холода и болезней, разбойников и зверей». Однако были пустынножители и невольные, опасавшиеся отречься от Иисуса Христа во время воздвигаемых гонений и жестоких истязаний.

Самые строгие отшельники совсем удалялись от людей и в самых необитаемых местах (а подчас и в совершенном затворе) проводили жизнь свою в беседах с одним только Богом. Были подвижники, которые в течение целых 30–40 (иногда и более) лет не видели ни одного человека. Другие жили по два-три человека неподалеку друг от друга и два раза в неделю (субботу и воскресенье) сходились для общего богослужения. По словам преподобного Кассиана, этот род монашеской жизни – очень древний, и существовал еще задолго до Павла Фивейского и Антония Великого. Третьи жили целыми обществами по определенному уставу, имея общими труд, трапезу и молитву. Но у всех было одно общее стремление – распять плоть свою с ее страстями и похотями, чтобы стать выше своей человеческой чувственности.

Спасавшиеся в пустынях при следующих гонениях удалялись в уже знакомые места, и некоторые оставались там уже навсегда. Некоторые христиане тоже чувствовали потребность в созерцательной и уединенной жизни, видя в ней лучшее средство для достижения нравственного совершенства. Такое стремление к уединению раньше всего начало проявляться в Египте, природа которого, тая в себе много загадок, располагала к созерцательной жизни.

Ко времени пришествия в мир Иисуса Христа в Египте сосредоточилась вся мудрость языческого мира. Центром, в котором сходились верования всех известных тогда народов, была Александрия. Верования эти соединились в общем умозрительном созерцании, в котором идеализм древних греков сочетался с мистицизмом египтян. А идеи неоплатонизма распространились здесь настолько, что были известны даже людям необразованным. Поэтому христианская философия и появляется впервые в Египте, чтобы объяснить человеческому разуму некоторые истины христианства и приблизить людей к пониманию тайн божественного Откровения.

Египет, ставший отечеством созерцательного богомыслия и созерцательной жизни, стал и колыбелью христианского монашества. Глубокое религиозное чувство христиан Египта, ревность их в исполнении заповедей Божьих, мистический взгляд их воззрений, нравственное убожество живших рядом язычников – все влекло их к уединению. И многие действительно оставляли мир, удаляясь в пещеры, которых в Египте было множество. Но не все из них назывались монахами, только самые благочестивые – те, кто заимствовал образ жизни от апостола и евангелиста Марка, первого епископа Александрии.

В уединении пустынножители вели жизнь столь благочестивую, что изумляли язычников. Они «с таким усердием занимались чтением Священного Писания, молитвой и рукоделием, что и алкание не прерывало воздержания; разве уж на второй или третий день принимали пищу, и то не столько по желанию наслаждения, сколько по требованию нужды», – писал преподобный Иоанн Кассиан (писатель и инок IV–V вв., проведший много времени среди египетских пустынножителей). Главной причиной, которая приводила к уединению, он называл утрату некоторыми христианами первоначальной, апостольской чистоты жизни. Стремление к иноческой жизни давно зрело в Египте, и нужен был только случай, чтобы эти желания обнаружились. Объяснение распространению монашества именно в Египте можно найти в особой силе слова Евангельского. Евсевий Кесарийский писал, что «нигде слова Евангельского учения, ни над кем не явили столько своей силы, как в Египте».

Однако первые монашествующие не могли основать отдельные общества вдали от городов, т. к. законы Римской империи не всегда терпели их и среди прочих-то жителей. Поэтому подвижникам первых веков христианства не нужно было удаляться от человеческого сообщества. Но они старались избегать общений с язычниками, не участвовали в их праздниках и увеселениях, на которых нередко проливалась кровь их братьев.

Но положение Церкви изменилось, когда по Миланскому эдикту 313 г. император Константин Великий прекратил гонения на христиан, которые получили свободу для отправления своих богослужений. Но они жили в Империи, законы которой, жизнь, обычай, нравы, увеселения – все было проникнуто языческим духом. Общественная жизнь вступала в противоречия с началами жизни христианской, и уверовавшие в Иисуса Христа постепенно сами стали терять первоначальную чистоту апостольской жизни. Было немало примеров, когда одни только земные выгоды заставляли людей принимать веру Христову и вступать в общество христиан.

Но для всех истинно верующих открылся путь к благочестивой жизни, обширное поприще для подвигов самоумерщвления. Это был новый вид добровольного мученичества, истребления своих страстей и нечистых помыслов, постоянное очищение ума и сердца, ежедневное приношение себя Богу в жертву – чистую и живую.

В трудные и решительные минуты жизни, во времена великих испытаний человек чаще выходит победителем, нежели в ежедневных искушениях. Поэтому Кассиан называл иноков «новыми мучениками». Святой Иоанн Златоуст, сам украшенный всеми христианскими добродетелями, с неизъяснимым удовольствием вспоминал время, которое провел в монашеских обителях: «Я желал бы, чтобы не было нужды убегать в пустыни. Но поелику здесь все извращено, и самые города, несмотря на судилища и законы, полны нечестия и пороков, и только пустыня приносит богатые плоды любомудрия. По всей справедливости следовало бы порицать… тех, которые каждый город сделали до того недоступным и неспособным для любомудрия, что желающие спасения должны удаляться в пустыню».

Иноческая жизнь, начавшаяся в IV в., явилась продолжением подвига мученического. Что в первые три века совершили мученики, то в IV в. продолжили иноки, которые для мира христианского стали живым свидетельством святости веры Христовой и образцом высочайшей нравственности. Монашество разлилось по всему Египту.

«Не столь светло небо, испещренное сонмом звезд, как пустыня Египетская, являющая повсюду иноческие кущи. Кто знает древний оный Египет богоборным, беснующимся – раба каких-нибудь животных, страшившегося и трепетавшего перед огородным луком, тот вполне уверится в силе Христовой. Египетская пустыня лучше рая; там видим в образе человеческом бесчисленные лики ангелов, сонмы мучеников, собрание дев. Увидим, что все тиранство дьявольское ниспровергнуто, а Царство Христово сияет. Увидим, что Египет – некогда матерь и стихотворцев, и мудрецов, и волхвов, изобретший все виды волхвования и передавший оные другим, теперь хвалится Крестом».