Электронная библиотека » Надежда Мамаева » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Диету не предлагать"


  • Текст добавлен: 18 апреля 2022, 11:09


Автор книги: Надежда Мамаева


Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Перевела взгляд на звереющее начальство. Мысленно вернулась к Игорю. Потом к билетам и… широко улыбнулась Илларионовой, объявив:

– Я с сегодняшнего дня в отпуске!

Начальство поперхнулось и побагровело, осознав, что его откровенно послали.

– Что-о-о?! – громкий рык прокатился по приемной, разлетелся по офису, с доски объявлений посыпались все скрепки. – Ты белены объелась, Белоус?

– Не белены, а трудового кодекса! Мне по нему раз в год положен отпуск. А я уже тринадцать месяцев тут работаю. И мне не предложили ни компенсации, ни хотя бы отгулов…

– Какие, к чертям собачьим, отгулы?

– Оплачиваемые, – обнаглела я, мысленно прощаясь со своей работой.

– У меня через десять дней отчет в центр, конференция…

– А я в отпуск хочу.

– Не пущу! – не сдавалось начальство.

– Тогда я себе через месяц организую сама! Продолжительный, – и мстительно добавила: – декретный.

Я впервые так открыто говорила с Илларионовой, уверенно, спокойно. Без подкашивающихся коленок и внутренней дрожи от того, что за дерзость можно схлопотать штраф, а то и увольнение. И не сводя глаз со взбешенного начальства, которое прожигало меня взглядом. И в этом взгляде впервые промелькнуло что-то похожее на уважение.

– Воспитала на свою голову… – Илларионова оперлась на край стола, рядом с которым стояла. Ее длинные ногти-стилеты кроваво-красного оттенка поцокали рядом с клавиатурой. – А ты растешь, Ника…

А потом она уже совершенно другим голосом уточнила:

– И чего ты так сорвалась-то?

Она спрашивала у меня, как у равной. У равной. С учетом того, что всех подчиненных за закрытыми дверьми величала «курицами». Даже парень программист у нее был «курицей», не «петухом». И относилась ко всем с превосходством. А вот сейчас, в этом простом ее вопросе превосходства не было ни капли.

– Любовник оплатил тур на Бали. Горящий… – вздохнула я. И ведь я не соврала ни разу.

Брови Илларионовой откровенно полезли на лоб. Ну да. Обычно об таком с оттенком хвастовства говорят девушки с совершенно другой, модельной внешностью. И не начальству, а заклятым подружкам за столиком в кафе…

В общем, не такие как я. Совершенно. Хотя от подиумных красоток у меня тоже кое-что было: рост. А вот вес, увы, в стандарт не вписывался.

Судя по всему, об этом же подумало и начальство. Что не тяну я на ту, кому любовники покупают путевку на Бали. Вот в санаторий «Ласточка» – это да.

Пауза затягивалась. И надо было именно в этот момент тишину разрезать трели сотового. Эта мелодия у меня стояла только на один номер. Игоря.

В треугольнике «секретарша-начальство-телефон» почему-то тупым углом я почувствовала именно себя.

– Ответишь? Вдруг это твой лю-бов-ник… – насмешливо протянула Илларионова.

Так и хотелось ляпнуть «нет», но с другой стороны – чем не повод улизнуть из-под нервирующего взора начальства.

Я протянула руку к сумке, выудила смартфон, и шепнув: «Буквально одну минуточку!», стремглав выбежала из приемной. Едва оказалась в коридоре, мазнула по экрану пальцем и чуть не получила звуковую контузию.

Игорь не просто орал. Про ощущениям, он через телефон пытался достать меня и убить. Никогда не думала, что можно материться пять минут и ни разу не повториться. С другой стороны – он же лингвист, филолог, а значит – профессионал. Просто я до этого не думала, что профессионалы бывают столь разносторонне подкованы.

– Ты… за… сво… какого…верни… деньги…

– Значит, домой ты все же вернулся….

Спокойно и холодно вставленная в словесный поток фраза заставила Игоря перейти от лексикона гоблина к речи портового грузчика: то есть число матюгов сократилось вдвое.

– Как вы… мой…гонорар… за четыре … месяца… – неистовал бэушный любовник.

Зато я теперь поняла, что это были за деньги: гонорар за какую-то трилогию, которую бывший подрядился перевести. И теперь ему, оставшемуся на мели, придется три месяца сводить концы с концами.

– Верни деньги, – почти по-человечески выдал тот, кого я еще недавно считала почти женихом, – иначе…

– Иначе что, замуж меня не возьмешь? – я искренне порадовалась, что нас разделяло расстояние.

– Да кому ты, толстуха, нужна. Пусть даже и с бабкиной квартирой. Я тебя, тупорылую идиотку, два года окучивал ради прописки, бревно ты постельное…

– Слушай, папа Карло, ты, как я посмотрю, в это время еще и другие поленья неплохо стругал, – звенящим тоном перебила я. – А то, что ты оказался на мели… Ничего, пару месяцев поешь овсянку. Никто тебе ничего не вернет, ни я, ни Сонька. Считай, что лишен сладкого за плохое поведение.

– Значит, это все она… Ты бы своими куриными мозгами до такого не додумалась…

– Мы вместе, – я сделала глубокий вдох. – Не скрою, нам было трудно, особенно напиться. Но мы-таки справились. И с коньяком, и с твоим паролем на ноуте. И на сотовом.

В телефоне раздался треск и тишина. Судя по всему, кто-то разбил свой смартфон о стену.

А я стояла и тупо смотрела в окно. Не убрав трубку от уха. Не сразу поняла, что изнутри меня душат слезы. Невыплаканные, а потому сжигающие душу. Какая же я идиотка, почему сразу не поняла, что этому козлу от меня нужно?

– Если ты сейчас заплачешь, я разочаруюсь в тебе, – рядом появилась начальница.

Отчего-то я не сомневалась, что она слышала все. И поняла все. Или почти все.

– Вчера я застукала своего пар… – я споткнулась. – Бывшего с любовницей.

– И я так понимаю, что вы решили отомстить?

Я лишь кивнула, стараясь не расплакаться.

– Знаешь, вот не хотела я тебя отпускать… Еще десять минут назад – не хотела. Но сейчас – найдешь себе на две недели подмену, и я подпишу твое заявление.

– Об увольнении? – отчего-то моя логика решила, что ей сейчас самое время самоустраниться.

– В отпуск, дурында. Кобелей надо кастрировать, – добавила Илларионова жестко. – А если кастрировать не получается, то хотя бы мстить.

И столько потаенного, личного было в этой фразе…

Она развернулась и пошла прочь. Прямая спина, уверенный шаг. Мне что, послышалось?

«Я просто дура, расчувствовавшаяся дура…» – подумала про себя, но вслух не сказала. Не могла моя грозная непогрешимая начальница такого сказать про кобелей, просто не могла.

Но тем не менее я пулей метнулась в бухгалтерию, упала на колени и… Тут в ход пошло все: и невыплаканные слезы, и история о том, что бывший меня убьет, если я не удеру куда-нибудь, и напоминание о том, что мы вроде-как с Леной подруги (узнав об этом, она сильно удивилась). На обещании двойной зарплаты (за две недели я обещала отдать ей свои аванс и расчёт сверх того, что заплатит начальница) Ведьминская сдалась и согласилась-таки меня подменить. Я тут же накатала заявление.

Подписала его Илларионова еще быстрее. А потом я пулей помчалась в хозяйственный магазин, на ходу вызывая «мужа на час». Вот только слегка замялась, когда оператор попросила меня назвать причину вызова: то ли говорить «врезка замка», то ли «битье морды бывшему любовнику». Но решила, что на столярные работы «муж в аренду» приедет быстрее…

С мастером мы прибыли к моим дверям практически одновременно. И замок он поменял на раз-два. Едва он закончил, и я стала рассчитываться с ним за услугу, как в коридоре раздался звук остановившегося лифта, а спустя несколько секунд с той стороны двери раздался скрежет: судя по всему, в замок пытались запихнуть ключ. Безуспешно.

Потом у взломщика в ход пошли заклинания. В основном – из пособий по анатомии и физиологии. Так что если бы я своими глазами не видела диплом переводчика на имя Игоря Сергеевича Маханенковского, то подумала бы, что с той стороны в мою скромную старенькую двушку жаждет попасть как минимум почетный проктолог-гинеколог-уролог.

В дверь начали долбить кулаками, ногами.

Мы со слесарем все это время тихо стояли в коридоре. К слову, щуплый мужичонка в кепочке и пиджаке, с чемоданчиком, цепко зажатом в кулачках на уровне сердца, напоминал в этот момент суриката. Он замер, потом нервно сглотнул и взглянул на меня со смесью испуга и осуждения. Я прямо почувствовала себя Белоснежкой, перед которой стоял один из гномов.

– Предупреждать же надо… – тихо выдохнул слесарь, видимо, поняв, что чуть замешкайся он – удары могли бы прийтись не по двери, а по нему.

Я шепотом предложила:

– Извините. Может, пока он не уйдет – чайку?

Мужичок постоял, подумал… и согласился.

В итоге мы три часа пили чай. Сначала – с конфетами. Потом, когда те закончились, – с блинчиками, которые я решила испечь (Игорь все бушевал под дверью), затем, когда блинчики благополучно обжились у нас в желудках – мы пили чай с ноутбуком.

Бывший уже не бушевал. Он затих под дверью. Но я специально каждые пятнадцать минут проверяла: может ушел? Но нет, Игорь проявлял завидное упорство. Он меня так не осаждал, когда предложение делал, как сейчас мою дверь. Что еще раз подтверждало: Нику Белоус он любил меньше, чем ее жилплощадь, на которую так жаждал попасть. А еще эксфренд очень уважал деньги. Но это я и так знала: оставлять официанту на чай пятикопеечные монеты… Но тогда я на это внимания не обращала. Думала, мне просто попался экономный экземпляр.

Мастер, уже почти пустивший корни у меня на кухне, как-то прикипел душой и к ноуту с фильмом, и вазочке с вишневым вареньем, и нет-нет, да и косил на меня взглядом. Причем мужским таким взглядом. Оценивающим. А потом неожиданно спросил:

– А может, вам еще что-то нужно починить? Я тихо и по-быстрому. Зачем зря время терять?

Я, как раз собравшаяся в очередной «проверочный» рейд в прихожую, так и замерла. Да, таких предложений я еще не получала. Нет, ко мне подкатывали как – то с фразой «Какая прелесть! Это ваши ноги?» и «Вы не могли бы меня разбудить завтра звонком на сотовый телефон, а то я боюсь проспать», и даже в соцсети один оригинал решил начать знакомство с фразы: «Привет! Не знаешь, как варить пельмени?».

Подкатывать ко мне по – разному подкатывали, но ремонта еще никто не прилагал. На мое счастье терпение Игоря все же закончилось, и он отчалил. Когда я с радостью сообщила об этом загостившемуся мастеру, тот отчего-то опечалился, засобирался, но… двойную плату (за простой и работу, связанную с риском) все же взял. Жмот!

А я… глянула на часы и начала быстро собираться: до отлета самолета оставалось всего пару часов. Загранпаспорт у меня был, отпуск вроде-как дали… И обида на козла Игоря тоже имелась. Как и разумное опасение: не засел ли озверевший бывший где-нибудь у подъезда, в кустах?

Я вызвала такси, а когда машина подъехала, то буквально скатилась по лестнице, заскочила на заднее сидение едва ли не за секунду и тут же захлопнула дверь. Все! Поехали!

Зато в аэропорту, в зале ожидания, у меня было время подумать. Зря. Нельзя женщине думать. Особенно о предателях. От этого портится настроение, появляются морщины, течет тушь и набираются лишние килограммы.

Все же бабуля была права два года назад, когда лишь взглянув на Игоря, припечатала: любовник – неплохой, муж – никакой. Тогда, помнится, я обиделась. Но ба, побывавшая в ЗАГСе трижды и имевшая бессчетное множество поклонников, разбиралась в мужчинах преотлично. К слову, бабуля – это и была самая адекватная часть моей семьи. От остальных представителей семейства Белоус я откочевала в тринадцать лет.

Но, по-моему, ни мама, ни папа этого бегства даже и не заметили: он был увлечен фотографией и постоянно пропадал в экспедициях, она – в лаборатории и грантовских исследованиях… А еще с нами жила сестра отца, актриса сериалов, которая категорически запрещала называть ее тетей. Только Эммой. Она была вечно в погоне за красотой: сколько ее помню, дома я ее в человеческом облике ни разу не видела: то жуткая маска для лица или для волос, то патчи, то антицеллюлитное обертывание… А еще, когда отец возвращался из командировок, у нас постоянно были гости. Иногда допоздна. Иногда – скопом. Именно благодаря гостям я поняла, что на кухне хрущевки может уместиться до восемнадцати человек в нормальном и до двадцати пяти – в одухотворённом красивыми снимками состоянии.

Зато в семь лет я уже сносно жарила яичницу, в восемь – забирала младших из детского сада, в десять – оплачивала счета за коммуналку, а в тринадцать – я нечаянно оказалась у бабушки. Тогда с ней случился гипертонический криз. Отец был в очередной командировке, мама – в отчетах, а младшая как раз освоила варку макарон. В общем, я переехала на другой конец города к ба, чтобы помочь ей первое время после больницы. Думала – это на пару недель. Ну месяц-два. Оказалось… Оказалось, что насовсем.

Из воспоминаний, нахлынувших неожиданно, меня выдернул голос диспетчера:

– Объявляется посадка…

Это был мой рейс! Я встала, зажав в руке посадочный талон, и уже шла к выходу, когда с той стороны, где находились арки досмотра, донеслось:

– Ты! Ты здесь!

Я вздрогнула и напряглась, готовая в любой момент бежать и убеждая себя, что между нами зона таможенного контроля. Медленно обернулась.

Нет. Это просто кто-то встретил кого-то. Просто голос… Очень похожий. Я машинально сделала шаг, все еще глядя в сторону и… врезалась в чью-то широкую спину. От удара дыхание перехватило, нога подвернулась и я начала падать, вцепившись в первое, что попалось.

Увы, попался под руку карман на джинсах у белобрысого парня, в которого я как раз и врезалась. И джинсы поехали вниз…

И даже чуть – чуть показался белый трикотаж, обтягивавший упругую мужскую ягодицу, когда ее обладатель попытался повернуться. Не сказать, чтобы это у него хорошо получилось, но меня он все же увидел.

– Зачем вы лезете ко мне в штаны? – ошеломленно спросил он. И удивления в его голосе было даже больше, чем злости, как будто я не за карман его джинсов ухватилась, а уже стянула с него трусы и сейчас вообще повалю на пол и начну насил… требовать продолжения рода.

Но я же не нарочно! А этот… уставился на меня своими зеркальными солнцезащитными очками в пол – лица и думает всякую ерунду Нет, чтобы помочь встать бедной девушке, которая едва виском об плитку не припечаталась, – ну хорошо, не виском, а кое-чем помягче, но все равно!

– Ни к кому я не лезу, – буркнула я, по-прежнему болтаясь на злополучном кармане. – Просто равновесие потеряла.

– Обычно его теряют, падая, а не хватая всех подряд за зад, – парировал блондин.

– Да нужен мне ваш зад! – прокряхтела я, собирая разъехавшиеся ноги в кучу. – У вас же не ягодицы Девида Бэкхема, чтобы на них просто так кидаться…

Сосредоточившись, я попыталась встать, опираясь на злополучный карман. Ткань предательски затрещала и… он оторвался.

– Ой, – пискнула я. Получилось как – то неудобно.

Хотя в этой неловкой ситуации был один плюс: я не упала. Хотя бы на пол. Зато в глазах случайного незнакомца – очень даже. Оставалось утешаться тем, что моральные терзания – не гематомы. Посторонним в глаза не бросаются. А вот фингал под глазом…. Или разбитая губа…

Выпрямившись, я так и осталась стоять с оторванным карманом, хорошо еще на самих джинсах дыры не было. Блондин, сверкнув на меня своими черными очками, подтянул штаны, и злобно припечатал:

– Чокнутая.

А потом развернулся и пошел к терминалу. Я смотрела на удаляющуюся широкую спину. И мне было жутко стыдно. Очень. Мало того, что повела себя как дура, оторвала карман, так еще и нахамила совершенно случайно: а ведь зад у него, к слову, был ничуть не хуже, чем у знаменитого футболиста…

Я закусила щеку, приводя мысли в порядок, тряхнула головой, словно этот жест помог бы выкинуть оттуда лишнее, и решительно поспешила к телескопическому трапу.

Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что в самолете мое место почти рядом с тем, кого я бы предпочла больше в своей жизни не встречать: парнем, буквально недавно лишившимся кармана.

Нас друг от друга отделял лишь старичок преклонного возраста. Надо ли говорить, что ни блондин, усевшийся у окна с таким выражением лица, словно впервые видит меня, ни я, разместившаяся в проходе, не обрадовались.

Когда самолет взлетел, я набралась храбрости, и, повернувшись к парню, решила извиниться:

– Мне очень жаль, что из-за меня оборвался ваш карман…

Ноль эмоций.

Я подумала, что блондин мог запросто не услышать: я же говорила негромко. Повторила погромче… А потом уже в полный голос. Тот же эффект. Уже хотела было махнуть рукой на извинения, когда старичок, через которого я слегка перегибалась, решил проявить инициативу и помочь. Вот только проблема состояла в том, что дедушка оказался тугим на ухо. Оттого на весь салон грянуло:

– Она говорит, что сожалеет, что из-за нее ты стал оборванцем!

Блондин вздрогнул, выпрямился, черные очки съехали с его носа, и я поняла, что он дремал. Стало очень – очень стыдно. Судя по всему, сегодня судьба решила мне от щедрот выдать годовой запас смущения. И ладно бы перед разными людьми…

– Что? – ошеломленно переспросил парень, поправляя очки, под которыми прятались зеленые сонные глаза.

– Она говорит, что сожалеет, что ты – голодранец, – услужливо проорал старик.

Блондин закашлялся.

– Я не это имела в виду! – горячо запротестовала я. – Я говорила, что мне очень…

Но старик, который подумал, что его уличили во вранье, решительно встал на защиту свой репутации, перебив меня:

– Именно это и говорила. Я сам слышал! А сейчас – отпирается… Совсем как моя жена…

Вот верно говорила бабуля: молчание – это путь к счастью. В моем случае – еще и к спокойствию. Но последнего явно не предвиделось.

Дедок, которому, видимо, было скучно, провел в своей голове какие-то одному ему ведомые параллели и пришел к определенным (и на мой взгляд слегка странным) выводам:

– Ребята, а вы часом не женаты? – он повернул голову сначала в одну, потом в другую сторону.

Наше синхронное с блондином «Нет!» было дедуле ответом. Но старичок будто уверился в обратном. А потом он начал рассказывать о своей жене. Очень громко. Наверное, чтоб и самому было слышно. Судя по всему, этим дедуля и планировал заняться оставшиеся двенадцать часов. Я содрогнулась, представив, что придется все это время выслушивать биографию сего почтенного джентльмена и… Оказалась права. При высадке с борта самолета помимо головной боли и дикой зависти к блондину (он за своими черными очками умудрился не только уснуть, но и даже посапывал в нужных местах, являясь отличным собеседником для разливавшегося соловьем старичка) я вынесла важное для себя решение: я замуж не хочу! Во всяком случае, ближайшие пару лет – так точно: столь неизгладимое впечатление на меня произвел рассказ попутчика.

Покинув самолет и «любимых соседей» я тут же вляпалась в контроль и пограничный досмотр. Впрочем, как и все остальные, только с той лишь разницей, что оказалась в конце очереди.

Контроль оказался муторным, я проходила одной из последних.

А едва его одолела, то пошла отлавливать свой багаж, от души надеясь, что его еще никто не отловил. Хотя я сильно сомневалась, что на спортивную сумку будут желающие позариться. Собиралась я в спешке, к тому же предпочитала ездить «налегке», так что все необходимое уместилось в черную сумку, на которую было накручено столько пленки, что она стала серой.

Лента, по которой двигался багаж, была уже остановлена. А оставшиеся сумки – всего семь штук – оказались сняты и выставлены рядком. Я цапнула свою – единственный серопленочный бобик, даже не проверив ярлычок, и с чистой совестью поспешила к встречающему гиду. То, как ждала заселения, то, как заполняла анкету, я помнила плохо. Зато хорошо запомнилось лицо гида, светящееся беспощадной улыбкой, как обогащенный уран бета – частицами.

С легкой руки Сони я стала обладательницей фитнес-тура. Причем, когда мы выбирали, куда меня отправить, я очень хотела именно новых впечатлений, а новоиспеченная подруга по сомнительному счастью с кодовым именем «Игорь – козел» настаивала на совершенствовании тела. В итоге вышел этот фитнес-тур с зарядками, персональным инструктором, сбалансированным питанием и кучей всего.

Едва я все заполнила, как мне тут же сообщили, что через два часа всех «фитнесанувщихся» ждут для занятий на открытом воздухе в йога – центре. Я покивала, соглашаясь, хотя меня больше интересовал вопрос не пищи духовной, а вполне телесной: когда будут кормить. Впрочем, как оказалось, не одну меня.

Выяснив оный вопрос, я отправилась к себе в номер. Зашла, упала на кровать и… сразу же начала заниматься этой самой йогой: а точнее, активно пребывать в асане, именовавшейся «Поза трупа». Оная же еще называется «дедушка Ленин в Мавзолее». Я была счастлива. Но ровно до того момента, пока не встала и не полезла в сумку. Вещи оказались не мои. Совершенно. Нет, я оценила симпатичные мужские боксеры из белого трикотажа, шорты и шлепанцы…. Одно «но»: как мне в этом было отдыхать?

Я судорожно перерыла всю сумку: на пол выпали сланцы, черная записная книжка, рубашка гавайской расцветки… Я искала хотя бы намек на то, кто хозяин вещей и как мне его найти. И желательно это сделать до тут, в отеле, а не в аэропорту, перед вылетом на Родину. Тут же представила себе картину встречи у таможенного контроля. Я, в мужских шортах и футболке, которая мне была велика и мала одновременно (в груди я явно была больше, чем хозяин вещей, а вот в росте – увы). И он, неизвестный, в моем коротеньком красном вечернем платье и на каблуках. Мы сразу узнаем друг друга. Это факт.

Звук телефона застал меня врасплох. Я подскочила, запнулась о вываленные на пол вещи и, падая, броском спецназовца накрыла грудью свою родную сумочку (какое счастье, что она была в ручной клади, а не в перепутанном напрочь багаже!), в которой продолжал вибрировать смартфон.

Встала на четвереньки. Достала свой агрегат национальности «самунг». Номер был незнакомый. Российский. Помянув недобрым словом роуминг, который вроде бы и подключила, но все же…

– Добрый день, – бархатистый голос в трубке говорил, но как…

Нет, определенно такой голос бывает у профессиональных соблазнителей и у ушлых дельцов, так и норовящих всучить бедным чувствительным девушкам кредит под грабительский процент. В общем, такой баритон мог быть только у разводилы.

– Здравствуйте, – настороженно ответила я, старательно искоренявшая в себе привычку «дакать».

С этими банковскими распознавателями голоса лишний раз соглашаться я, периодически страдающая паранойей «деньгискартыснимут», опасалась.

– Скажите, вы сегодня случайно не взяли чужой багаж в аэропорту? – не стал ходить вокруг да около незнакомец.

– Не случайно, а вынужденно. Это вы взяли мой. А я уже тот, что остался, – отрезала я.

Хоть я все еще и стояла на карачках, но была неумолима в свой логике.

Собеседник на миг замялся, словно хотел сказать что-то не очень лестное, но в последний момент решил проглотить.

– Может быть, мы сможем увидеться и обменяться сумками?

Наконец – то я услышала дельное предложение.

– Хорошо. Сможете подъехать к отелю… – я назвала адрес.

– Конечно, – раздалось уже не столь бархатисто, зато по – деловому. Дальше переговоры прошли очень быстро.

В трубке послышались гудки. А для меня так и осталось загадкой, как этот хозяин белых боксеров меня так быстро нашел?

Впрочем, раздумывать над этой загадкой времени не почти оставалось, и это «почти» я потратила с пользой: помылась. А в назначенный час я с чужим багажом и чуть влажными распущенными волосами, перекинутыми через плечо, стояла в холле.

Мужик не шел. В смысле, проходили всякие разные, но все – мимо.

Я уже начала злиться. В конце концов, это деловая встреча, а не свидание. И даже на рандеву обычно опаздывает дама, а никак не …

– Простите, это не с вами мы перепутали сумки? – за моей спиной раздался знакомый по телефонному разговору голос, но едва я повернулась, как он сменился уже знакомой по аэропорту физиономией: – Ты!?

Я во все глаза смотрела на похитителя моей сумки. А то, что он именно намеренно ее спер, я нисколько не сомневалась! В отместку за карман. Правда, почему при этом свою оставил – неясно. Наверное, просто не успел за ней вернуться.

Сейчас он был без очков, с волосами, собранными в короткий хвост. Высокий. Настолько, что я при своем немаленьком росте была ниже его на полголовы.

Я машинально задвинула сумку, которую держала в руке, за спину.

– Могу сказать то же самое, – прошипела я.

– Слушай, мне жаль, что я взял твою сумку, – спустя долгую минуту напряженной тишины выдал блондин.

У меня аж глаз дернулся от того, как интонация может дисгармонировать со смыслом.

Он говорил это с такой неохотой, словно перед тем, как произнести в общем-то простую фразу, долго боролся с собой. Могу поспорить, что с большим удовольствием он бы выдал что-то вроде «глаза бы мои тебя не видели» или «почему ОПЯТЬ именно ЭТА идиотка?». Ну или что-то в этом же духе.

Впрочем, я не осталась в долгу, и оскалившись в тридцать два зуба фирменной улыбкой Цербера произнесла:

– А уж мне-то как жаль…

То ли моя лучащаяся мина произвела неизгладимый эффект, то ли просто блондин столь сильно жаждал воссоединиться со своими белыми боксерами, но мою сумку он мгновенно протянул вперед.

– Держи, это твоя.

При этом у него была такая каменная морда лица, будто он не мои шорты – сланцы обменивал, а кило героина.

– Надеюсь, все мои вещи целы?

– Даже не сомневайся, – процедил блондин, видимо сам не заметив, как перешел на «ты».

Я тут же всучила в протянутую руку его сумку и уже было собралась развернуться, чтобы уйти, как этот несносный тип буркнул:

– Подожди, я проверю…

Есть состояние, когда ты хочешь взорваться. Есть – когда чувствуешь жуткую потребность заорать. Иногда хочется побиться головой о стену или клавиатуру. Но вот сейчас, в этот конкретный момент, я испытывала просто жизненно необходимую потребность придушить одного патлатого придурка. Меня еще никто так быстро не доводил до бешенства.

А этот… псих, словно и не подозревая ни о чем, присел на корточки, расстегнул сумку и стал копошиться в вещах с энтузиазмом кладоискателя.

Конечно, я и не подумала дожидаться, когда он пересчитает все залежи собственных подштанников. Развернулась и даже успела гордо сделать два шага, когда меня догнал оклик:

– Его тут нет, – а потом мне в спину раздался звонкий щелчок пальцами, призванный привлечь мое внимание, и чуть громче – Эй! Куда подевался мой ежедневник?

Все! Этот щелчок, словно я была прислугой, оказался последней каплей. Я развернулась на пятках. Подошла. Бухнула свою сумку рядом с ногой патлатого и, присев так, что наши лица оказались на одном уровне, резко щелкнула пальцами перед его носом. Вышло, правда, не так звонко, зато зло – уж точно.

– Так! Послушай сюда, мой недорогой и нехороший, – я тоже не стала «выкать». Ни обстановка, ни поза, ни мое состояние к этому не располагали. – Я не «эй», не «ты» и не «сбегай принеси». Я – Ника. А для тебя – Вероника Владимировна. Можно еще уважаемая, и достопочтенная. Это, во – первых, – я выдохнула, а потом милейшим голосом, из категории «можно в чай класть вместо сахара», добавила: – А во – вторых, я ничего у тебя из сумки не брала. Мне чужое без надобности. А если ты меня на деньги развести хочешь – не на ту напал. Я сейчас тоже могу заявить, что у меня в сумке миллион был. Будешь возвращать?

И улыбнулась. Очаровательно так.

Мою тираду блондин выслушал молча. Даже не шарахнулся от щелчков у себя под носом. Правда его глаза… Если в первые секунды нашей встречи они показались мне зелеными, то сейчас потемнели до темно – оливковых. А еще в них было столько обещания… обещания убить меня самым зверским способом, что мне стало не по себе.

– Хор-р-рошо, Вероника Владимировна, повторю еще раз. Где. Мой. Ежедневник? – со сдерживаемой яростью прорычал этот псих. Чеканя каждое слово. Видимо, чтоб лучше дошло.

Мой взгляд непроизвольно упал на сжатую в кулак руку блондина: костяшки на ней побелели.

Я сглотнула и уже не столь уверенно произнесла:

– Да не знаю я, где твой ежеднев…

Я не договорила. Потому что память услужливо подкинула мне воспоминание, как я копошусь в сумке, еще не веря, что багаж не мой… и на пол грохается что-то тяжелое.

Я тогда сидела рядом с кроватью, под которую вполне мог залететь этот чертов ежедневник.

– Что? – не выдержал-таки блондин, цепко наблюдая за моими мысленными потугами.

– Кажется, он выпал… – растерянно призналась я. – И сейчас валяется под моей кроватью.

Я резко вскочила:

– Сейчас принесу…

И собралась было рвануть к себе, как этот невозможный тип схватил меня за руку.

– Я с тобой, – тоном «я тебе ни капли не доверяю» протянул он.

Я дернула руку на себя, пытаясь освободиться, и краем глаза заметила, что кое-кто за нами наблюдает, а мне на выручку уже спешит работник отеля.

– Мисс, к вам пристают? Что здесь происходит? – на ломаном английском обратился ко мне низкорослый уроженец здешних земель.

К слову, блюститель порядка не фигурально, а вполне реально был блондину по плечо. А мне – по подбородок. Интересно, в случае опасности кто кого и от кого спасал бы? Сдается, что я балийца, а не он меня. Но за храбрость я его зауважала.

– Все в порядке… – я замялась, подбирая оправдание. И в голову не пришло ничего лучше, чем ляпнуть: – Это мой брат.

С учетом того, что я была темноволосой, а он щеголял золотистой шевелюрой, как у Криса Хемсворта, то мое заявление было весьма сомнительным. Понятия не имею, почему я не сказала, что это просто мой знакомый!

Блондин, зло зыркнув на меня, тут же уточнил:

– Сводный. У нас отцы разные.

Причем сделал это на летящем английском, будто был исконным уроженцем Англии. Мне даже почудился легкий Уэльский акцент. Хотя… может, он просто мелодично говорил, а на самом деле это был безобразный Йоркширкский диалект…

– И матери тоже, – тихо буркнула я уже на русском. Так, из чувства противоречия.

Но, судя по улыбающемуся балийцу, ему было достаточно и того, что к постоялице не пристают, значит, что все в порядке.

А блондин, так и не выпустив моей руки, произнес на ультразвуке:

– Ну, сес – трен – ка, верни мне мой ежедневник, и я обещаю, что забуду о тебе, как о страшном сне.

И потащил меня к лифту. Ну как потащил. Попытался. Но я – не мешок картошки, так просто с места не сдвинешь. К тому же и вешу я чуть побольше. В кои-то веки мои килограммы пошли мне в плюс.

– Ты пойдешь? – на меня сверкнули злыми глазами и угрожающе уточнили: – Или мне тебя унести?

– Не поднимешь, – припечатала я и злорадно добавила: – надорвешься.

Меня смерили взглядом, будто бы мысленно взвешивая. А потом раздалось насмешливое:

– Проверим?

Мне как-то враз безо всяких проверок стало ясно: этот и поднимет, и утащит…

Я сцепила зубы и фыркнула:

– Обойдешься. Руку отпусти.

Блондин и вправду пальцы разжал. Я подхватила с пола свою сумку, он – свою, и мы оба молча с абсолютно независимым видом пошли к лифтам, мимо которых с воплями пронеслись двое разбойного вида пацанов, снеся какую – то табличку.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации