Текст книги "Стажировка вне закона"

– Пошли, тут немного уже осталось, – произнес Нил.

И тут я поняла, что поговорка «Знакомство с фэйри до гроба может довести» порой имеет самый что ни на есть прямой смысл. Впрочем, пока мы двинулись не в сторону могил, а наоборот – прочь от погоста.

Как выяснилось, кладбище, вопреки моим ожиданиям, располагалось не на городской окраине, хотя и не в центре столицы. Вокруг погоста росли вязы и клены, на ветвях которых вольготно чувствовала себя распушившаяся омела. А за деревьями оказался уютный квартал с мощеными улочками, невысокими домиками. Из окон последних по ночному времени лился уютный теплый свет. Впрочем, освещали путь и фонари.

В воздухе плыл аромат жасмина, с террасы уличного кафе доносились звуки живой музыки, слышались приглушенные разговоры и смех. Чуть дальше, шурша шинами, проезжали чабили… Фэйри, парочками и в одиночку, прогуливались по бульвару, который по центру на всем своем протяжении был разделен вереницей цветных фонтанов.

Совсем вдалеке сияло огнями обзорное колесо, неспешно катившее на своих осях смотровые кабинки, а за ним устремлялись ввысь высотные башни деловых центров столицы дивных. Чуть правее от них, на холме, сияли шпили дворца.

На первый взгляд, почти обычный город жил своей счастливой, почти обычной жизнью. Это если не знать о Холмах, входы в которые, как я поняла, разбросаны по всей столице. Причем в самых неожиданных местах.

Пока мы шли, я все пыталась угадать, где же условная дверь в сид Нила. Вот та арка, увитая плющом? Или между этими двумя ясенями? А может, нужно свернуть вон в ту подворотню? Но я и подумать не могла, что проходом окажется стекло! Точнее, витрина антикварной лавки…

Мы как раз подошли к ней, когда я почувствовала на себе пристальный взгляд, который буквально зудел меж лопаток.

Резко обернулась и… В первый миг я подумала, что передо мной Нил. Или его двойник, что вероятнее. Ведь настоящий Заноза был рядом…

И лишь потом, приглядевшись, поняла: со мной дурную шутку сыграло вечернее освещение.

Краем глаза заметила, что Нил уже стоял лицом к этому фэйри. И, судя по надменности, которую источал мой дивный, этой встрече он был, мягко говоря, не рад.

– Игрушка? – бросив на меня взгляд, словно я была вещью с блошиного рынка, процедил незнакомец Занозе и неприязненно усмехнулся. А затем глумливо добавил: – Значит, Багряный лорд делает вид, что брезглив для забав со стажерками-менталистками из Ринкора, а сам меж тем развлекается со смертной? Неужели флер не помог, и ты решил показать малышке свои владения, чтобы она упала в твои объятья?

– Максимиэль, судя по зависти в голосе, этот день прошел для тебя не только безвозвратно, но и безразвратно? – иронично заметил Нил.

– Мне? Завидовать тебе, последыш? С чего бы?

Говоривший наверняка хотел уязвить Нила, но вышло, что ненароком задел меня. А Бризроу обидчиков всегда прощали. Но только посмертно. К тому же взгляд этого типа слишком уж надолго задержался на моей дорожной сумке, которую держал Нил. Потому я решила, что даме пора принять участие в беседе двух джентльменов. Тем более что эта дама – единственная из трех, кто может беззастенчиво врать.

– Хотя бы с того, что вас на пикник не пригласили. А все потому, что… – Я сделала паузу и подчеркнуто произнесла: – …не хотели. – А затем добавила, словно поясняя причину этого нежелания: – От вас веет скукой. Вы даже язвите так, что зевать хочется.

И после этих слов я поняла, что самоконтроль-то у этого фэйри похуже будет, чем у Нила. Во всяком случае, даже через щит Занозы я почувствовала отголоски шлейфа флера, которым меня накрыло.

Максимиэль, видимо, решил проучить дерзкую смертную, обрушив на нее сразу целый поток эмоций: желание, страсть, раболепное подчинение. И если бы не защита… Не знаю, смогла бы я устоять или уже влюбленной кошкой ластилась к ногам этой дивной сволочи.

На миг я даже испугалась. Но показать свои истинные чувства противнику? Да никогда! Потому, как только флер схлынул, я напоказ зевнула, прикрыв рот ладошкой. Дескать, я же говорила: предсказуемость и скука.

Губы фэйри исказила кривая улыбка.

– Даже так… Щит. Неужели эта смертная так тебе дорога? – вскинув бровь, протянул белобрысый фэйри.

– Ты не представляешь насколько, – в тон отозвался Нил и добавил: – Мастеру Вронку.

– Королевскому артефактору? – непонимающе спросил Максимиэль. – Он-то здесь при чем?

– При том, что я прохожу у него стажировку. – Я так сладко улыбнулась, что аж самой глотнуть водички захотелось, чтобы разбавить сахар во рту.

И пусть белобрысый не подал виду, но я буквально кожей почувствовала, как его внутри перекосило. Бросив на нас еще один недовольный взгляд, Максимиэль ушел. Не прощаясь.

Нил пару мгновений смотрел ему вслед, а потом, дотронувшись до темной стеклянной глади витрины, произнес уже знакомые слова. И зеркальная гладь, в которой по вечернему времени можно было увидеть собственное отражение, пошла рябью, точно стоячая вода, в которую бросили камень.

Заноза первым шагнул в проход, но в этот раз взял меня за руку. Видимо, точка выхода была, в отличие от водопада, стабильной и дивный просто опасался, что я вновь могу споткнуться. Вот только… Ощущения падения не было. Вот совсем. Совершенно. Поначалу воздух так же уплотнился вокруг тела, а затем – вновь стал прежним. И все!

Вокруг – лишь небольшая ровная лужайка, со всех сторон окруженная лесом. И что-то мне подсказывало: за этим лесом и заканчивались владения Занозы.

– Раньше здесь был сид, ничуть не меньший, чем Хай-Хилл, с равнинами, кущами, вересковыми холмами, реками, озерами и моим домом. – И, резко меняя тему, Заноза, стоявший до этого вполоборота, повернулся всем телом ко мне и, глядя в глаза, спросил: – Мне показалось или ты пыталась мне помочь в разговоре с братом?

Какой бы выдержкой я ни обладала, но не смогла удержаться от того, чтобы не закашлять.

– С братом?

– Сводным. У нас разные матери. А Макс так и не простил, что Багровый Холм признал наследником меня, а не его.

– Миленькие у вас семейные отношения, – хмыкнула я, пытаясь уйти от заданного вопроса.

Но мне не дали, напомнив:

– Так как насчет «пикника»? Ты ведь заговорила о нем не только, чтобы позлить Макса?

– Просто этот тип такой… Одним словом, он оказался неприятнее тебя.

– Жаль, – хмыкнул дивный и иронично заметил: – А я так старался быть для тебя во всем первым…

Он произнес это, и тут я поняла одну вещь.

– Знаешь, что отличает тебя от братца? – спросила у Занозы.

– Интересно было бы послушать твою версию, – охотно согласился Нил.

– Твои цинизм, ирония и сарказм, которые раздражают таких ущербных, как этот Максимиэль. У меня же они вызывают солидарность.

– Это намек, что пытаться тебя разозлить бесполезно, или вызов: стоит попробовать? – хитро прищурившись, спросил Нил. И сейчас, в этот миг, он показался мне… почти человеком: куда-то исчезли холодность и надменность…

Но это длилось не больше доли секунды. И вот вновь передо мной уже дивный. Да и я сама как-то резко вспомнила, зачем, собственно, мы тут. Обвела взглядом поляну и попыталась представить себя на месте грабителя, попавшего в Холм. С чего бы я начала воровать?

Огляделась. Потом прикрыла глаза, пытаясь представить, что передо мной долины, горные хребты… И… Если бы это был просто большой объект, то можно было бы использовать уменьшающий артефакт. Плюс стабилизатор потоков, чтобы зафиксировать новую форму. Облегчитель массы. Добавить к этому набору глушилку, чтобы экранировать любые поисковые заклинания…

Вот только была проблема: объект кражи был прикреплен, можно сказать, вмонтирован в земную твердь. Монолитен, чтоб его, и…

– Есть какие-нибудь идеи? – поинтересовался Нил.

– Есть, но меня смущает прорва магии, которую нужно было задействовать, чтобы тебя обокрасть. А еще хорошо бы узнать, откуда они начали пилить твой Холм.

– Насчет последнего – у меня есть свидетели. Правда, они слегка…

Дивный… Слов нет! Одни эмоции. И то исключительно нецензурные. Я тут голову ломала, а он молчит, что у него есть свидетель кражи!

– И где они?! – перебила я сидха требовательно.

– Кхм… Вообще-то, ты почти на них стоишь.

Я опустила взгляд и увидела рядом с носком моей кроссовки травяную кочку, из которой торчала пара соцветий-метелок, рядом с ней – дюжину головок клевера, мох, покрывавший два мелких серых камушка…

– И кто из них? – озадаченно поинтересовалась я, теряя веру в логику. Укуси меня на пасеке лошадь, я и то удивилась бы меньше, чем сейчас, когда пыталась угадать, кого же мне, собственно, опрашивать.

Но проявить чудеса дедукции мне не дали.

– И эта дылда еще спрашивает?! – раздалось снизу недовольное бухтение, и один из камешков рядом с моими ногами зашевелился.

– Даже не говори, Виль! – поддержал первого ворчуна второй голос, а с ним ожил и соседний голыш.

– А ты мне рот не затыкай, Тиль! – меж тем возразил первый, видимо решив, что предыдущая реплика была не риторической, а адресованной ему.

А затем от распиравшего его возмущения поименованный Вилем камешек не просто задрожал, а аж подпрыгнул на месте, перекувыркнулся в воздухе и приземлился на две небольшие гальки, которые, как оказалось, до этого лежали под ним. Причем точненько так встал на них, как на ножки. При этом густой мох, что покрывал голыш, превратился в окладистую, густую зеленую бородку. А сверху на ожившем миниатюрном валуне появился красный, чуть загнутый на конце колпачок, который был так низко нахлобучен, что только один нос из-под него и было видно.

– Чего это ты приказываешь, Виль?! – возмутился его сосед и совершил точно такой же кульбит. На траву приземлился второй голыш – полная копия первого. Только колпачок был белым в красную полоску. – И я, к твоему сведению, ничего вовсе никому не затыкаю. Да и нет рядом никаких дырок, чтобы их закупоривать!

– А вот и есть! – упрямо возразил красноколпачник. – Одна большая на всех дырка от бублика.

– Какого еще бублика? – деловито поинтересовался обладатель полосатого головного убора, вроде бы Тиль.

Хотя эти двое так тараторили, что я могла и перепутать.

– А такого, в который наш сид превратился. Бубухнуло – и все!

Я только хотела спросить, что именно бубухнуло, как именно, в какой последовательности, и желательно указать, откуда именно, но в трескотню каменной парочки было не вклиниться. А уж остановить… Горный обвал и тот проще.

Я повернулась к Занозе и, припомнив, что перебила его, решила уточнить:

– Так какие, ты говорил, у тебя свидетели?..

– Очень своеобразные, – отозвался дивный. И пояснил: – В Холмах их называют фали. Дословный перевод на единый язык с древнего наречения что-то вроде «вскрикивающие камни». Хотя их порой еще величают и стоуни. Они чем-то напоминают домовых бруни, только гораздо более… словоохотливые.

Я про себя усмехнулась тому, как характеристика «бестолковые» в устах Занозы приобрела столь дипломатичную форму.

– Я не хотел тебе говорить о них сразу, чтобы ты не питала по поводу свидетелей особых надежд, а сначала сама попыталась воссоздать картину случившегося, – меж тем закончил фэйри.

М-да, Заноза как он есть! Иногда, чтобы понять и принять логику этого фэйри, мне жизненно была необходима стенка. Та самая, об которую можно постучаться лбом как следует. Впрочем, сейчас ее с успехом заменяла трескотня фалей. От нее у меня голова уже гудела и без всяких ударов о каменную кладку.

А стоуни меж тем, не прекращая перебранку, решили добавить своим словам веса и вовсю уже перекидывались шишками.

– Вот тебе!

– Получай!

Я глянула на этот эпичнутый на всю голову шишкобой и решила сначала поинтересоваться у Занозы: а что, собственно, он узнал у этих стоуни?

Оказалось, что не так уж и много: эти камешки лежали себе на земле и спали, когда вдруг дерн вокруг них дрогнул. Очнувшиеся от толчка, Виль с Тилем подскочили и упали в высокую траву. Они успели увидеть, как в непроглядной тьме рядом с ними чиркнула по дуге вспышка, и… все. Когда фали выбрались из зарослей травы и попытались найти то место, на котором до этого спали, то его не было. Как и всего Багрового Холма.

– Это вся достоверная информация, – подытожил Нил.

И по его оговорке я поняла: была еще и куча не самой достоверной. Хотя, с учетом говорливости стоуни, это и немудрено.

Но я рискнула попробовать поговорить с фалями сама. Но для начала нужно было остановить разбушевавшихся камешков. И мне это даже удалось! Вот только когда задала первый же вопрос о том, в какой стороне эти двое неугомонных стоуни видели огненный росчерк, получила слаженный единогласный ответ:

– Там!

Вот только при этом фали, указывая направление, мотнули своими колпачками в совершенно противоположенные стороны. И тут же заспорили, кто прав.

Еще пара моих попыток что-то узнать от Виля и Тиля, и… я начала понимать, почему Заноза порой не все договаривает и вообще предпочитает, чтобы я делала выводы самостоятельно.

А потом я плюнула на неблагодарное дело допроса и… встав на колени, поползла по уже влажной траве.

– Что ты делаешь? – заинтересовался дивный, глядя на меня сверху вниз.

– Ищу, – я была сама мисс информативность.

Фэйри присел рядом на корточки. В этот момент к моей ладони что-то прилипло, холодное и мелкое, как труха. Я отдернула руку и с удивлением обнаружила на коже опилки. Судя по тому, что теми уже успела слегка подзакусить ржавчина, железные. Этому металлу порой и пары часов в теплом влажном месте достаточно, чтобы начать окисляться.

Мои мысли подтвердил дивный:

– Здесь все усыпано железной стружкой и сухой толченой рябиной.

Я недоуменно чуть подняла голову и наклонила ее. Чую, при этом слегка напоминала озадаченного пса, но позы не поменяла: смысл стесняться быть странной после того, как пыталась допросить камни?

Заноза, поняв, что я ничегошеньки не поняла, пояснил:

– Мы, фэйри, не любим рябину и железо. Конечно, не шарахаемся от них, как нежить от боевых арканов, но нашу магию они способны искажать.

Я на миг призадумалась: то, что дар дивных так реагирует на этот металл, можно было легко объяснить теорией резонанса чар – артефакторам, как никому другому, известно, что разные вещества имеют разную магопроводность. А некоторые из соединений могут не только быть инертны к чарам определенной частоты, но и отражать их. А вот по поводу рябины… Пока догадок не было. И промелькнула даже мысль, что это была бы неплохая тема для курсовой… Но тут вспомнила, что я, фтырх подери, уже вроде бы как дипломированный специалист. И теперь у меня курсовые закончились и началась суровая профессиональная реальность. Только вот, мечтая окончить академию и получить работу, я и представить себе не могла, что сразу же со всего размаху вляпаюсь в расследование!

– Ну, магомеханика железом не напугать, – заметила я, обтирая ладонь о штанину. А затем вновь приложила пятерню к дерну и пустила по поляне поисковый импульс.

Он вернулся ко мне меньше чем через секунду, но неравномерной волной. Справа сигнал был чуть иными. Я целеустремленно проползла несколько футов и почувствовала искажение.

– Дай-ка мне сумочку, – азартно произнесла я.

Заноза услужливо поставил перед моим носом требуемое, и я засунула в небольшой с виду баул руку по локоть. Еще немного – и занырнула бы сама: никак не могла найти нужное. А все потому, что кто-то очень диванутый на всю голову (не будем показывать пальцем в его занозистую сторону) все внутри перемешал!

Но наконец пальцы нащупали искомое. И я достала магорез с улыбкой победителя. Да-да, это была улыбка, а не перекошенный оскал жаждущего мести упыря, как показалось испуганным фалям, о чем они тут же сообщили:

– Только не убивай меня! – заверещал Тиль. – Режь вон его. – И кивнул на Виля.

– Чего это меня сразу? Тут еще цельный лорд есть. Неразделанный, – в запале произнес красноколпачник и только потом понял, что сказал. И главное – про кого. От этого испугался окончательно, мелко затрясся, вообразив себе кары, которые обрушит на него, неразумного болтуна, сидх, и от гнева подальше перекувырнулся в воздухе. На землю стоуни упал уже обычным камешком.

– Ну, и мне тоже пора… – смущенно добавил второй фаль и тоже обернулся молчаливым голышом.

На поляне воцарилась тишина, и я поймала себя на том, что готова облегченно выдохнуть. Но даже этого себе не позволила, сразу приступив к тому, ради чего, собственно, я магорез и достала.

Поудобнее перехватив его, я активировала дар. Вокруг запястья вспыхнули два круга силы, обдав руку привычной болью.

Я привстала: одно мое колено все так же упиралось в землю, второе было согнутым. Диск артефакта закрутился с бешеной скоростью. От него во все стороны полетели искры чар. Они удлинялись, превращались в петли с острыми ребрами и вновь возвращались к центру бешено вращавшегося диска.

Этакая ромашка пару футов в диаметре. Правда, при этом она пламенела в густых сумерках и бешено крутилась.

Когда лопасти-петли превратились в одно сплошное огненное кольцо, я погрузила магорез в дерн резким, размашистым движением. В сторону полетели комья земли и ошметки иллюзорных чар. Последние напоминали густую слизь.

Я, готовая к такому повороту, выставила экран в последний момент. А вот фэйри, который и подкинул мне эту грязную работенку, такого подвоха не ожидал. Потому щит создать не успел и его забрызгало. Хоть и несильно.

Впрочем, отвлекаться на дивного было некогда. Я плавно вела резак. Его огненный диск все увеличивался в диаметре, рассекая шов, которым были соединены две реальности: то, что осталось от Холма Занозы, и иллюзию. Если бы я попыталась вспороть морок где-то посредине, то ничего бы не вышло: слишком пластичные чары. Они бы просто растянулись, углубились под натиском резака, но не порвались. И я бы увидела лишь почву, которая бывает под всяким приличным травяным покровом. И только.

Другое дело – место стыка упругой иллюзии и твердой реальности.

Я аккуратно вела резак по шву, неспешно, фут за футом вспарывая шов, а про себя уже начинала злиться: ну когда же попадется хотя бы первый «узелок» – якорь-крепление, который растягивал иллюзию и держал ее стабильную форму, чтобы она «не поплыла». И наконец я наткнулась на него. Аккуратно выпилила, и тут…

Равномерность натяжения морока нарушилась. Он стал сжиматься, его край – отставать от границы реальности, а шов начал распарываться сам.

Спустя совсем немного времени луг исчез. На его месте обнаружилась срезанная горная порода и глинистый земляной горизонт. Что примечательно: все это начало простираться на куда большей площади, чем скрывала иллюзия.

– И зачем нужно было прятать все это под мороком? – мрачно спросил Заноза, проводя по лицу рукой и стирая с него остатки брызг, которые по цвету напоминали тину.

– Чтобы спрятать отголоски магического фона, пока те не рассеются. Полагаю, что при краже были использованы весьма специфические артефакты штучной, авторской работы. А они зачастую имеют особый почерк…

Я замолчала. Заноза тоже не спешил заговорить. Каждый думал о своем. Не знаю, какие мысли бродили в голове дивного, но я, глядя на этот безжизненный ландшафт, который пересекали тонкие нити, слабо, едва различимо светившиеся зеленым, прикинула, что еще пара дней – и иллюзия была бы не нужна: магический след бы вовсе растаял. А сам Заноза до этого времени не смог бы найти стык реальностей из-за особенностей своего дара: железо бы не позволило.

– И что ты думаешь? – наконец нарушил молчание сидх.

– Что нужно перекусить… – рассеянно отозвалась я, глядя на одну из силовых линий. Та была едва ли не самой четкой из всех.

– Проголодалась? – уточнил фэйри.

– Перекусить энергетический след чаротижами, чтобы взять образец. Пока еще есть что брать, – пояснила я, склоняясь к сумке и пряча в ее недра магорез, и ворчливо добавила: – Ну и да, от ужина я бы не отказалась.

Фрагмент линии я отсекла быстро. И засняла на чарокамеру все, что осталось от Холма после того, как я срезала маскировочные заклинания. Пересмотрю потом еще раз, на досуге. Может, что новое увижу…

А затем мы собрались обратно. Вот только перед уходом решила, что фалей, пусть те и жутко непутевые и весьма болтливые, стоит прихватить с собой. Раньше-то стоуни были на поляне, а сейчас… Подхватила один из камешков. Подкинула его на руке, взвешивая, а заодно прикидывая: то ли в сумку положить, то ли в карман пристроить эту тяжесть. И тут услышала:

– Эй! Ценными свидетелями не надо разбрасываться…

И тут запальчивый голыш ойкнул, видимо вспомнив, что он теперь молчаливый камешек, а гнев дивного лорда мог еще и не совсем закончиться, и перестал возмущаться.

А я решила, что этот маленький валун все же карман оттянет, и положила его в сумку. Туда же сунула и его соседа. И искренне понадеялась, что внутри баула они не передерутся.

Заноза уже привычным жестом взял мою поклажу, и мы отправились обратно во дворец. На этот раз не через порталы, а на чабиле, который вызвал для нас фэйри.

Когда машина подъехала, я едва не простонала: «А что, так можно было?» – но потом вспомнила, что если бы так, то я бы не почувствовала разницу при переходе в нормальный сид и в обворованный. А еще не увидела бы всех красот, что скрыты от простых смертных под Холмами и… Вдруг подумала, что в этом мире есть вещи, которые можно понять логикой, а есть те, которые постичь можно, только прочувствовав.

Так вот, мир, в котором жил Заноза, был из тех, для которых одного лишь разума недостаточно. Парадокс. Фэйри – холодные интриганы, тонкие дипломаты и политики, у которых выше всего ценится холодный расчет. А их мир – чудный и чудной, зачастую не вписывающийся в узкие рамки здравого смысла.