Текст книги "Человекообразные (сборник)"

Путешественник

В вагоне ехали двое: помещик и путешественник.

Помещик вздыхал, зевал, курил, томился и на каждой станции выходил закусывать.

Путешественник важничал. Через плечо у него висело пять ремешков: на одном болталась фляжка, на другом – дорожная сумка, на третьем – кожаный футляр для папирос, на четвертом – бинокль и на пятом – фотографический аппарат. Кроме того, на цепочке у жилетки прицеплен был огромный перочинный нож.

Через два часа совместного путешествия спутники разговорились. Помещик купил на станции грушу, и путешественник любезно предложил свой ножик, чтобы очистить ее.

– Замечательный ножик! – хвалил он. – Содержит пятнадцать предметов крайней необходимости: большой нож, средний нож, маленький нож, ложку, вилку, пробочник, отвертку, шильце, ногтечистку, зубочистку, уховертку, пилочку, вздержку, ножнички и маленькую тыкалку. Незаменим в путешествии! Представьте себе, что вы где-нибудь в пустыне, достать ничего нельзя, или даже вот как сейчас… Или если, не дай бог, какое-нибудь несчастье, и нужен наспех инструмент… Берете, и – моментально! Прикажете ножичек? Извольте!

Помещик поблагодарил, взял инструмент, потянул – вытащил вилку. Закрыл, потянул снова – вытащил уховертку, снова закрыл, потянул – вытащил ножницы.

– Позвольте, вы не так! – остановил его путешественник. – Дайте сюда. Я сразу. Вам что? Ножичек? Который? Большой? Извольте большой, – воскликнул он, вытягивая ногтечистку. – Ах! Ошибся… Вот он! – и вытянул шильце. – Это что? Ах да, верно, я не так… Вот ножик!

Из футляра медленно, но верно вылезла ложка.

– Да полно вам! – успокаивал его помещик. – Вон даже покраснели весь.

И, обтерев грушу рукавом пиджака, принялся закусывать.

– Нет, зачем же! Я сейчас… Как можно, имея под руками все удобства, не пользоваться ими. Дело в том, что мы слишком торопимся. Нужно вытаскивать все подряд, и тогда уж непременно нападешь на желаемый предмет. Это безусловно. Вот так. Ай! Эта чертова тыкалка всегда угодит под ноготь. А вот и зубочистка. Теперь, кажется, уж близко! Впрочем, вам, как я вижу, больше уже нет надобности. Вы изволили скушать.

– Мерси. Я уж того, и так обошелся. Я в путешествии неприхотлив.

– А давно вы изволите путешествовать?

– Да изрядно. Уж часа четыре.

Путешественник насмешливо усмехнулся.

– Я еду уже восьмой месяц и то считаю, что недавно.

– Ах вы, несчастный!

– То есть почему же это – несчастный, позвольте вас спросить? Путешествие – моя жизнь. Что может быть приятнее?

– Да что же вам, собственно говоря, в этом деле так нравится? – удивился помещик.

– Ах, масса интересного! Представьте себе эти горы, черт знает сколько фут над уровнем моря, снежные вершины…

– Да мне-то какое дело! Полагаю, что снежная вершина меня никоим образом касаться не может…

– Ах, как можно так говорить!.. Какая-нибудь скала Тиверия… Камень, если бросить сверху, летит целых двенадцать секунд!

– А вам, что ж, непременно надо, чтоб поскорее?

– Ведь это же чудо природы! Вот был я, например, в Малой Азии. Можете себе представить – двенадцать дней с седла не слезал!

– Как, и не переодевались?

– Где уж там?

– Неужто и не мылись?

– Ну разумеется!..

– Это двенадцать-то дней! Ну, простите меня, а должен я вам сказать, что вы изрядная неряха!

– Две недели на верблюдах ехал! Качает, как в море. Каждый день к вечеру морская болезнь делалась. Восторг!

– Я вот четыре часа в вагоне, и то в голове стучит!

– Да, это бывает. Приходилось мне по десяти дней не выходить из вагона. Под конец совсем ошалеваешь. Доктора объясняют это сотрясением мозга. Зато сколько интересного увидишь! В каждой стране свои нравы… свои обычаи.

– А тоже нос-то совать в чужие дела не особенно прилично. Мне бы даже и совестно было.

– А знаменитый страсбургский собор! Нарочно ездил, только чтобы взглянуть!

– Экий ты, право, любопытник! А мне хоть бы что! Вот позавчера мельнику брусом ногу придавило. Все село сбежалось глазеть. А я даже и не подумал пойти. Очень мне нужно. Всего не пересмотришь.

– А музеи, картинные галереи! Идешь – удивляешься, сколько в каждую вещь красоты убухано! На миллионы, на биллионы.

– А по мне, хошь на миллиарды, хошь на биллиарды, – их дело.

– Идешь – глаза разбегаются.

– Нас за это еще в детстве драли. Коль идешь, мол, так смотри под ноги, а не по сторонам!

– Всего даже и не упомнишь. Порою так прямо досадно станет. Легко очень забывается. И спутать можно. А второй раз ехать на то же место уж больно дорого.

– Ну и какая вам от всего этого польза?

– И очень даже большая. От путешествия человек развивается. Вот вы мне, например, скажете: «Я люблю Париж». А я вам в ответ: «А я был в Париже. Стоит на Сене, а в нем Нотр-Дам». Скажете вы мне: «Швейцария». А я и в Швейцарии был. «Ниагара» – и в Ниагаре. Словом, ничем меня не забьете.

– Нет, забью!

– Нет, не забьете!

– А я вам говорю, что забью!

– А я вам отвечаю, что не забьете!..

– Хотите пари?

– Ладно. На «катеньку». Идет?

– Идет!

– Ну-с, так вот вы уверяете, что везде были и все местные достопримечательности видели. А я вам говорю, что иной самый простой серый мужик больше вашего видал. Вы вон в вагоне мозги трясли, а он, мужик-то этот, сидя на месте, больше вас видел. А!

– Ничего не понимаю. Какой мужик?

– А вот, например, позвольте вас спросить, многоуважаемый господин, видели ли вы ногу нашего мельника? А? Видели? Ну да, когда ему брусом придавило?

– Что за вздор! Конечно, нет!

– Ну, вот видите! А у меня все село, все мужики видели. Вот зайдет где-нибудь про него разговор, а вы и опростоволоситесь. Люди говорить будут, а вы глазами моргать. Вот вам и развитие! Раз это по вашей части, чтобы все знать, так как же вы мельникато проморгали! Ха-ха! Давайте «катеньку»!