Текст книги "Дневник неотношений с интернет-парнями. Часть I"

***

– Дина, мы играем сегодня в настолку по «Игре престолов», ты будешь?

Это было предложение, от которого она не могла отказаться. Дина обожала мир Льда и Пламени и прочла все, что Джордж Мартин успел на тот момент написать. Она не представляла, как будет играть в эту настольную игру, потому что инструкция, которую она нашла в Google, была ужасно запутанной.

Игра для нее и правда проходила не очень успешно: она теряла ресурсы и земли. В конце концов ее соперники сконцентрировались на «войнах» друг с другом. Дине хотелось уйти, однако игра была в разгаре и она боялась, что ее уход испортит всем процесс – ведь кому-то придется взять ее фишки и земли и играть за два дома. Она осталась. А потом случилось то, чего не ожидал никто. К концу игры у нее оказалась больше всех замков и она победила! Для нее это было чудом, потому что игра была по любимой вселенной.

– Теперь ты мой вассал, – заявила она Леше на следующее после игры утро, – и ты должен преклонить колено, иначе я заберу твой стол и рабочий ноутбук – вместо земель, потому что их у тебя нет – и отдам их, например, Виталику (Виталик был программистом из соседнего офиса и тоже принимал участие в игре). А еще мне нужна корона.

Внезапно Леша… преклонил колено. Он любовался округлившимися глазами Дины, пока она не встала и не увидела, что он просто эффектно присел над своей раскрытой сумкой.

***

– Дина, почему ты никогда не приносишь еду в офис?

– Потому что я не готовлю.

– И что ты ешь?

– Покупаю готовую еду.

– А я вот раньше хотел быть поваром. Прикинь, я бы стал поваром и готовил бы для тебя?

Простой диалог, а Дину обдавало теплом и счастьем, словно бы все эти малозначимые шутки были обещанием чего-то прекрасного, что случится со дня на день.

Октябрь и ноябрь потом вспоминались девушки как чувство полета. Она была птицей, которая поднималась все выше и выше. Небо бездонно, и, казалось ей, лететь так можно бесконечно. Девушка не была уверена в том, что она действительно нравится парню. «Вполне возможно, что это лишь флирт на грани», – допускала она. Но все это – шутки, разговоры у кулера, мелкие проявления заботы, игры в настолки по вечерам – сделало ее жизнь приятной. Вариант, что все может остаться на таком уровне, казался ей приемлемым. В конце концов, влюбляться в коллег всегда считалось немного дурным тоном.

С такими мыслями она улетела в отпуск, познакомилась там с Абрахамом, и, еще более окрыленная, вернулась в Минск.

В первый день после отпуска она принесла коллегам угощение. Кроме того, один из коллег просил у нее восточные сладости, другой – сувенирную мраморную кошку, и Дина привезла это.

Леша пришел в тот день позже обычного. Увидев, что помимо угощения Дина презентовала некоторым отдельные подарки, Леша надулся.

– То есть всем подарки, а мне, получается, ничего!

– Я у всех спрашивала, когда уезжала, что привезти. Ты сказал, что тебе ничего не нужно.

– Ну да, я, может, не хотел перегружать твой чемодан, но все равно мне, может, хотелось бы чего-то.

– Может, у меня что-то для тебя и есть, – у Дины и правда был подарок «на всякий случай». Крошечный магнит в форме нильского крокодила, который подарил ей продавец из лавки недалеко от отеля. Дина закупилась там подарками для семьи, а египетские продавцы любили порадовать чем-то оптовых покупателей. Крокодила Дина собиралась оставить себе, но зачем-то взяла с собой в офис.

– Не надо, – обиженно отрезал Леша, и добавил: – А мы вот тебя ждали.

– Правда? Я как-то не заметила.

– Ну не могли же мы тебе писать каждый день, – иронично заметил Леша. – Но я же писал тебе, и Дэн писал.

– Так вы еще и график составили, когда мне писать?

– Ну не совсем график, – Леша даже не смутился, а Дине стало неприятно. – Но мы писали по очереди. А еще картину нарисовали, где я, Дэн и ты в стиле супергероев.

На доске и правда было нарисовано что-то угловатое и роботоподобное. Картинка напоминала творчество детей из начальной школы и свидетельствовала исключительно о полном отсутствии фантазии. Дине, тем не менее, было приятно, что о ней вспоминали в ее отсутствие.

Тем временем Леша закопошился в своей сумке и извлек оттуда длинную, золотистую полоску. Загадочно улыбаясь, он протянул ее Дине.

– Что это?

– Корона.

Дина подумала, что это очередной розыгрыш, а потом сняла целован с ленты. Концы золотистой полоски с цветными камушками скреплялись липучкой, так что это и правда была корона – бутафорская. Сердце Дины забилось. Вот оно, это волшебное мгновение, предновогоднее чудо! Девушка улыбалась, и глаза ее светились так, что потом она с неловкостью пролистывала эту фотографию в подборках гугл-фото. Ее сделал Ден и прислал Дине в телеграм: Леша с самодовольным видом надевает (возлагает!) ей на голову корону, а она смотрит на него сияющими глазами, как будто это сам Папа Римский венчает ее на царствование. Дине сразу казалось, что Леша специально изобразил самодовольство, но со временем она стала склоняться к варианту, что он и правда был доволен собой. Разыграл так разыграл. А сияющий взгляд девушки был сам по себе признанием. Определенно, очередная шутка удалась.

Все чувства, которые она испытывала месяцем раньше, обострились. Ей казалось, нет, на этот раз она была уверена на 95%, что наступает тот период в ее жизни, которого она ждала всю жизнь. Ну почти всю. Она больше не боялась, что завтра все закончится. Она закрывала глаза на иногда довольно жесткий троллинг. Она знала, что она на пороге прекрасного периода в жизни, и ожидание было настолько прекрасным, что ей даже не хотелось переступать этот порог.

– У меня тоже есть подарок для тебя.

– Не верю, ты бы мне сразу подарила.

– Коронация меня отвлекла, – с этими словами Дина протянула ему крокодила. Магнитик был и правда очаровательный: с крошечными глазками-изумрудами, с прорисованной спиной и когтями.

– Ого, какой крутой! Спасибо, Дина, очень-очень приятно, – Леша сказал это абсолютно искренне, и на Дину словно повеяло теплым ветерком.

На следующий день Леша рассказал, что его родителям тоже понравился крокодил. Ситуация, что коллега обсуждает мельчайшие подробности офисной жизни раньше вызывала у девушки улыбку, но теперь эта мелочь казалась ей знаком. «Он обсуждает меня с родителями, значит, все точно серьезно», – наивно радовалась она.

31 декабря Леша поздравил ее с Новым годом. Новый год обещал стать поворотным в ее жизни, идеальным. Оставалось две недели до того, как эмоциональный качели начнут свой разбег, чтобы затем сделать солнышко и разрушить «старую» жизнь.

***

В январе произошло несколько событий, которые поколебали уверенность Дины в том, что она на пороге своего будущего счастья, а не на заднем дворе чужого.

В офис пришла новая девушка, в будущем она должна была стать менеджером по продажам, однако пока у нее была стажировка. Лиза – так звали девушку – практически с первых часов влилась в коллектив. Дине, на минуточку, из-за природной сдержанности и депрессии, понадобилось на это десять месяцев. В тот день, когда Лиза пришла в первый раз в офис, Дина работала из дома – она простыла. Когда же девушка пришла на работу на следующий день, у нее создалось ощущение, что новенькая тут она.

Лиза по свойски болтала с Лешей и Дэном, делилась историями из жизни, смеялась – одним словом, была душой компании. Дина даже подумала, что все, ее место занято и её скучные будни возвращаются. Ей было обидно это осознавать, но в целом такая ситуация не была для нее в новинку – и она даже видела в ней преимущества: эмоционально было тяжело работать на два фронта в офисе: и все задачи закрывать, и развлекать Лешу.

Однако тот «не забывал» о девушке, правда, контраст в его отношении к Лизе и Дине был очевидным. К Лизе Леша относился как к равной по способностям и возможностям – хотя та только-только пришла на стажировку. К Дине – как к кому-то гораздо ниже его по статусу – хотя она работала очень эффективно. Это было обидно и неприятно. Это прервало полет, и теперь птица трепыхалась и беспорядочно махала крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.

Каждый вечер после работы тогда, в январе, Дина обещала себе, что не будет больше отвечать на шутки Леши. Однако каждое рабочее утро часам к 11 она сдавалась. Ей удавалось пережить одну-две «осады», а потом Леша обычно писал ей в личные сообщения:

– Почему грустная?

– Я не грустная, у меня много работы.

– У всех много, но только ты грустная.

Потом он шептал ей:

– Дина.

Даже если она была в наушниках, она все равно слышала. Даже если она пыталась его игнорировать, в конце концов она улыбалась и отвечала:

– Что такое? Я же работаю.

– Некрасиво так отгораживаться от коллег.

– Но у меня правда много работы, ты сам знаешь. У тебя нет KPIs, а у меня есть.

– А какие KPIs ты бы мне поставила? – поднимал брови он. – Мою работу невозможно измерить.

KPIs были головной болью Дины и самой большой несправедливостью в ее работе. Еще год назад она была не знакома с таким понятием и не представляла, как с этим работать. Теперь каждый месяц ей – в идеале – нужно было увеличивать трафик на сайт и количество лидов на 30%. В таком случае она получала премию. Однако, если роста трафика не будет 3 месяца подряд, то ее уволят.

Почти год девушка изощрялась в приемах контент-маркетинга и SMM, SEO-оптимизации и партнерском маркетинге, нюансах запуска рекламы разных видов, сотрудничестве с брендами. Показатели и правда росли, Дину даже назвали «работником года» на корпоративной вечеринке, однако спустя пару недель после начала января девушка вдруг узнала от Леши, что всем ее коллегам, кто проработал больше года, дали премии. Она же пришла в компанию в прошлом январе и по этой технической причине премии не получила.

– Тебе платят словами, а ты и рада. Конечно, ты же Дина, не удивлюсь, если вместо премии тебе подарят торт за 50 рублей, а ты и ему будешь рада.

Ее это не на шутку задело и девушка впервые подняла вопрос о повышении зарплаты, однако руководство не пошло ей навстречу.

Тогда же, в январе, у девушки возникло ощущение, что парень изменился. Изменения были почти незаметными, но Дина их чувствовала: его шутки стали несколько токсичными, как будто их целью было задеть ее, посеять в ее душе неуверенность, зародить ростки чувства неполноценности. Было видно, что он завидует Дине – но почему и как такое вообще возможно? Они специалисты абсолютно разных профилей, занимаются абсолютно разными задачами. Постепенно на место милых коротких переписок в личных сообщениях, пришли многочасовые тягучие диалоги нытья – Леша жаловался на всех и на все.

Как-то вечером в январе Дина посмотрела одну из экранизаций «Снежной королевы» Андерсена, и ситуация с Лешей показалась ей один-в-один схожей. Словно бы и в его сердце попал осколок зеркала троллей, и оно стало злым. Придя в офис, она нарисовала на доске для планирования замок на скале на Северном полюсе, белых медведей и ледяное сердце. Она хотела развеселить парня, хотела, чтобы их общение снова стало легким и приятным, как в прошлом году. Спустя час Леша дорисовал какашки рядом с медведями.

Иногда казалось, что он становился прежним. В такие мгновения Дина была уверена на 90% – она на пороге счастья.

Если Дина все еще пыталась отгородиться и была необщительной, Леша делал ход конем – абсолютно беспроигрышный: готовил девушке ее любимый латте с корицей. Она пила долго этот кофе, он согревал ее сердце, дарил надежду.

В другие же дни Леша писал ей в личку с самого утра и начинал пустой, тягучий диалог о том, как ему не нравится работать в этой компании, о том, как он собирается вот-вот уволиться. Если реакция Дины не соответствовала его ожиданиям, он заводил изматывающий и обидный разговор о том, как они (собственники компании) смеются над ней, Диной, когда она пытается в очередной раз перевыполнить KPIs. Девушка уставала от таких бесед и теряла силу духа. Тогда чувство счастья отступало – оно было не на пороге, а где-то в далекой дали и вполне могло оказаться миражом. В конце концов, никакое счастье не выдержит такого количества нытья.

Еще более обидным было поведение Леши на общих митингах – встречах команды проекта и собственников компании, где обсуждались текущие задачи и планы на ближайшие месяцы.

Леша был программистом, однако практически никогда на таких митингах он не поднимал вопросы, которые касаются его работы. К задачам Дины он не имел практически никакого отношения, но на каждом таком собрании он критиковал работу ее отдела. Каждый раз Дине казалось, что она ослышалась: так не мог сказать Леша, который еще час назад писал, как несправедливо к ней руководство. Однако он говорил. Сначала ему не нравились иллюстрации к публикациям, потом жаловался на отсутствие видеоконтента, потом на некорректное отображение рекламы. Казалось, что он заказчик, который заплатил деньги, а в обмен не получил обещанного. Его нападки были настолько несправедливыми, что даже руководство, которое поощряло внутреннюю критику в команде, за нее заступалось.

Дина поднималась на 19 этаж, где тоже были офисы, но все еще в черновой отделке, садилась с ноутбуком на пол у огромного панорамного окна и плакала. А потом работала.

Что ему стоило написать в личные сообщения о своих претензиях? Но в личных сообщениях он предпочитал ныть.

Дина в очередной раз зарекалась поддаваться на шуточки Леши, и в очередной раз сдавалась.

Недели проходили за неделями, и работать становилось все сложнее. Девушке не хотелось просыпаться, не хотелось идти в офис, не хотелось сталкиваться со своими разрушенными ожиданиями. Все ее дни с понедельника по пятницу становились днями сурка: встать в 6.30, помыть голову и уложить волосы, съесть два яйца и ломтик сыра, одеться и нанести макияж с такой тщательностью, как будто именно сегодня мужчина ее мечты сделает ей предложение.

Затем наступал следующий этап: борьбы за KPIs, потому что она для простоты разбила месячные цели на дневные. Параллельно она изнуряла себя сомнениями, когда Леша не обращал на нее внимания, и болезненной, сжигающей изнутри радостью, когда он уделял ей время как раньше. Вечерами она приходила домой и тупо сидела перед ноутбуком, каждые 30 минут обновляя статистику сайта и мониторя инфоповоды. Иногда напряжение было таким сильным, что она выходила и бродила по улицам, пока ее не отпускало.

В один из таких вечеров она решила начать бегать: одышка одолела ее уже после первой минуты, однако девушка не сдалась. Она решила бежать каждую первую минуту каждого нового музыкального трека в наушниках. Так продолжалось три дня, а на четвертый она без труда пробежала подряд несколько треков. Через месяц она пробегала уже по восемь-девять километров каждый вечер после работы, и внутреннее напряжение немного снизилось, уступив место привычному уже тревожному ожиданию «неминуемого счастья».

К слову, Леша был чем-то вроде болезни будней, на выходных же Дина чувствовала легкость, много гуляла, каталась на велосипеде. Ей хотелось опять почувствовать то, что она чувствовала несколько месяцев назад с Абрахамом, она даже снова стала свайпать парней в лавлинке, но каждый раз ей было неловко отвечать ребятам, с которыми у нее были мэтчи – как же так, она врунья, ведь есть же Леша, ну и что, что у них ничего не было.

Самыми счастливыми воспоминаниями за тот период были сны.

Вот они идут к парковке, Дина поскальзывается, но он подхватыватывает ее и обнимает так, словно заключал в непроницаемую для ледяного ветра сферу. Он обнимает ее долго, и это состояние кажется самым естественным, словно в этом был весь смысл ее жизни. Во сне казалось, что они были придуманы, созданы, чтобы вот так обняться и понять, что они, наконец, нашли друг друга.

Или другой сон. В нем была защищенность. Они гуляли с Лешей и зачем-то зашли в театр. Двери были открыты, а людей не было совсем. Они ходили по лестница и фойе, гримеркам, костюмерным. А потом вышли на сцену. Внезапно отовсюда стали раздаваться голоса, но Дина не успела даже испугаться. Леша бережно заслонил ее от зрителей. Ее все равно было видно, но он был с ней – и ей не было страшно.

В феврале зима отступила. Дина была уверена, что она ждала именно эту весну всю жизнь, поэтому девушка старалась быть готовой. В ее гардеробе появилось много красивой одежды. У нее сформировалась целая коллекция аксессуаров и обуви. А ее глаза сияли так, что однажды, встретившись с ней взглядом, Дэн смутился:

– Почему ты так светишься?

Дина лишь пожала плечами – и ему, и себе. Ведь понятно же почему, разве нет? Кажется, Дэн просто любит риторические вопросы. Ей все еще казалось странным, что Леша до сих пор не сделал первого шага. Тем не менее, эмоционально изможденная, она все еще верила в свою наивную мечту, приснившуюся легенду – и ждала.

Однажды она принесла в офис ветки березы, ивы, вербы и омелы – чтобы показать Леше, который продолжал ныть в личных сообщениях, что весна уже наступила и нытье пора прекращать. Ветки распустились, а верба даже пустила корни. Дина купила в ближайшем хозяйственном магазине большой цветочный горшок, грунт и резиновые перчатки и посадила в него маленькое деревце. Когда она ставила вазон на подоконник, Леша вдруг заметил:

– Блюдце со сколом! Как ты могла такое купить? Хотя почему я спрашиваю, ты же Дина.

Дина отвернула скол в сторону окна, настроение было испорчено. Верба быстро росла и пускала новые листочки. За окном тоже вскоре все зазеленело.

Однажды они остались с Лешей одни в офисе, повисло слегка напряженное молчание. Дина, чтобы развеять его, попросила:

– Расскажи мне что-нибудь.

Она ожидала какую-нибудь веселую историю из жизни Леши или пересказ фильма, который он смотрел недавно в кинотеатре, однако в этот раз он ее удивил. Парень начал рассказывать Дине довольно грязные сплетни про руководство и других коллег, а самым неприятным было то, как он говорил про Лизу – свою «подругу», с которой, судя по их недавним разговорам, они вместе ходили гулять и у которой он даже побывал в ее новой квартире. Кстати, Лиза была замужем, поэтому Дина не придавала серьезного значения их совместному времяпровождению с Лешей, хотя ее это и задевало.

По словам парня выходило, что Лизу взяли в компанию работать по знакомству, поэтому, мол, Лизе не стоит доверять. «Тогда зачем же ты с ней постоянно секретничаешь», – хотелось спросить Дине. Ей было неприятно это слышать, потому что Леша и Лиза дружили. По крайней мере, их общение со стороны выглядело как дружба, ну или приятельство – как минимум. Тогда же девушки пришла мысль, что раз он так отзывается о Лизе, то примерно так же нехорошо он говорит и о ней, Дине, за ее спиной.

Тем не менее, Дина все еще ждала. Она мечтала о том дне, когда Леша обнимет ее, и будет как во сне. Хотя мечты о продолжении ее не очень привлекали и она просто не думала об этом: парень был крайне прагматичным, очень много жаловался, Дина не смогла бы ему доверять – ситуация с митингами была очень показательной. Тем не менее, она была уверена, что они – половинки. «У всех есть свои минусы, у Леши они – не самые худшие из всех возможных», – успокаивала она себя.

В мае тревожные звоночки звенели, не переставая, однако Дина словно оглохла. В конце концов звоночки превратились в огромный колокол, которым ее очень прилично огрело по голове.

Однажды так совпало, что они ехали в одном лифте после работы: Леша, Лиза и Дина. Когда лифт приехал на первый этаж, Леша и Лиза даже не обратили на Дину внимания и не оглянулись, чтобы убедиться, идет ли она с ними на парковку, не сказали «пока». Девушка специально отстала, чтобы Леша оглянулся и пошутил: «Ты потерялась, идем же». Но он не оглянулся. Тогда она отстала еще больше, чтобы это не выглядело, как будто она, Дина, пытается их догнать. Так и шли: Леша с Лизой и метров через 50 – Дина.

В другой раз – такая же ситуация, но уже без Лизы, только Дина и Леша вдвоем. Дина снова почувствовала между ними напряжение: воздуха стало очень мало, словно она дышала сквозь плотное одеяло, прижатое к лицу. Они вышли из лифта, и это напряжение уже было невозможно вытерпеть. Девушка сказала, что ей нужно к банкомату на первом этаже, и ушла. С тех пор она больше не ездила в лифте, предпочитая спускаться по лестнице.

Тем не менее, даже отчаявшись, она продолжала мечтать, что вот-вот что-то произойдет, что он сделает первый шаг, но мечтала, скорее, по привычке. То, что он выступал заводилой в ее травле на рабочих встречах, то, что они не могли оставаться наедине без неловкости и напряжения, то, что он не пытался продолжить общение вне работы, то, что при равных условиях он проводил время вне работы с Лизой – все это показывало, что она не нравится Леше. В то же время Леша продолжал свою обычную линию поведения в офисе: Дина была для него чем-то вроде игрушки-антистресс, роль которой – отвлекать и развлекать его, и он довольно умело ею пользовался. Это использование наивная девушка принимала за неумелые, очень специфические ухаживания.

Еще одной плохой приметой, предвещающей безрадостный для Дины финал этой ситуации, стало печальное завершение последнего сезона «Игры престолов». Больше всех в этой истории ей нравилась Дейенерис, а в последней серии она словно бы сошла с ума, и ее убил Джон Сноу, которому она доверяла и которого любила. Выход каждой серии обсуждали в офисе. Когда Дина пришла на работу после той самой серии, где Джон Сноу ударил Дейенерис кинжалом, в офисе был только Леша.

Он, как обычно, начал жаловаться, как все плохо. Мол, и на работе все «тухло и непонятно», и с квартирой – Леша вдохновился примером Лизы и ее мужа и тоже решил потратить свои накопления на первый взнос за жилье в строящемся доме, но тогда еще не определился, какую именно квартиру брать, и сериал этот «слили».

Дине тоже не понравился финал, но она не видела смысла страдать по этому поводу. Это чужая история, нужно жить своей. Однако на словах Дина посочувствовала и поделилась своим способом пережить это разочарование: придумать свой финал. Леша лишь натянуто улыбнулся.

Это ощущение сжатости, разбитости, безнадежности. Как же она старалась достичь недостижимого – и провалилась.

Все случилось 28 мая. Дина пришла в офис к 8 утра, где снова был один лишь Леша – он приходит пораньше в те дни, когда хотел пораньше уйти, и в последнее время таких дней становилось все больше. Он листал фотографии в телефоне и вдруг протянул его ей:

– Это мне девушка подарила, красиво, правда?

Дина увидела ворох декоративной стружки, а в середине салатовый пряник с инициалами Леши.

Ощущения, которые девушка испытала в тот момент, она сравнивала бы с тем, как если бы этот самый парень, улыбаясь, подошел, схватил ее за волосы и изо всех сил ударил лицом о стену. А потом еще раз. И еще. Никому из подруг она не рассказала об этих чувствах – только о том, что надо же, у Леши есть девушка.

– Красиво, правда? – Леша требовал реакции и Дине пришлось ее изобразить.

– Да, очень мило, – как ни в чем не бывало улыбнулась она. Как будто это не она ещё 15 минут назад шла на работу, надеясь, что вот сегодня этот самый день, когда все произойдет.

А спустя час в рабочем чате, один из руководителей жестоко пошутил над тем, что в социальных сетях у Дины вместо настоящий фотографии – картина художника-импрессиониста. Шутка для девушки была болезненной, так как она с детства боялась фотографироваться и переросла эту фобию относительно недавно. Это и стало последней каплей. Дина не выдержала, пошла в офис топ-менеджеров и сказала, что увольняется. Как и бедняжка Дейенерис, она немного слетела с катушек и разрушила единственное, что могла разрушить: свою карьеру и, как ей тогда казалось, свою жизнь.