Текст книги "Ты + Я"

Улица зовёт гулять

Эта улица зовет меня гулять,

Хотя нет в ней никакой диковинки:

Каждый год зимой как время вспять —

И горят звезд`ами в небе родинки…

Вспоминается, что было год назад,

Да и в пору чуть прошедшей юности:

Как с тобой гуляли в снегопад,

Как творили разные безумности…

Как люблю в тебе я каждый миг!

На дороге этой быстрой вечности —

И тот день, когда ты вдруг возник,

Разделив от «до» до «бесконечности».

Зимнее волшебство

Помню, сколько мне лет, но я верю,

Верю в зимнее волшебство!

За чуть-чуть приоткрытою дверью

Поджидает оно, озорство…

Там снежки и катанье на санках,

Там снежинки ведут хоровод,

Там узор на окне спозоранку,

Там крадётся в снегах Новый год.

Там волшебные дуют метели,

Там сугробы как горы Луны,

К нам во двор снегири прилетели,

Там сосульки – конфеты зимы!

Как стекло и как будто зеркально

Стало озеро в зимнем лесу,

Сосны держат весь снег и брутально

Балансируют с ним на весу.

Снеговик или баба наряжен

В очень праздничный чудо-наряд,

Мой костюм в кружевах вновь отглажен,

И гирлянды на ёлке горят:

И волшебны все символы года,

И игрушки на ней неспроста —

Мы их выбрали как пожелания,

Будет так исполняться мечта!

Новый год

И вот салютам новогодним

Пора настала отзвучать.

Нас списки дел в реальность гонят,

А сказки просят помолчать…

Послушать их чуть слышный шепот,

Под блёстки ёлок знать пророчества:

Наш путь бывает труден, долог,

И он нам не для одиночества!

Мы все идём с зари к закату,

Путями разными петляем.

Танцем румбу, вальс, ламбаду.

Свои «настройки» проверяем…

А вдоль пути блестят осколки

От фейерверка волшебства,

Ты думал, в сказках мало толку,

А сказка – быль, она жива!

По мотивам известных

Курю восхитительную мысль

Я сейчас курю восхитительную мысль с обаятельным запахом,

И дымок поднимается ввысь, и дождем с неба капает,

Б`аять хочется вдруг мне легко и раскидисто

Под раскатистый бой волн кубинских порывистых,

И халат-кимоно мой наискось и наспех наброшенный

Тотчас сделался шёлком тончайшим китайским неношеным…

Написано по фрагменту афоризма Велимира Хлебникова

Святая Соледат

Росу вишневую меча

Ты сушишь волосом волнистым,

Тугие раны скрипача

Ты заклинаешь нежным свистом,

Жестокость крепкого бойца

Ты усмиряешь тёплой негой,

Печаль у принца без дворца

Ты унесёшь кобылой пегой,

Ты как Евпатор Митридат,

Незримо держишь сто поводьев

И как святая Соледад

Приводишь к райским их угодьям.

Написано по первой строчке стихотворения Велимира Хлебникова «Жизнь»

Засмейтесь

О, засмейтесь усмеяльно!

Вас прошу!

Я смеюсь и мне нормально -

Не труш`у!

Потому что это тр`ушно,

Хоть и трудно, да, —

Рассмеяться там, где людно,

Без стыда.

Вы посмейте рассмеяться —

Это так:

Вы серьёзный, престарелый,

Но дурак!

Так засмейтесь усмеяльно —

В этом смысл:

Параллель диагональна —

Это жизнь!

Нет гарантий в том, что будешь

Вечно прав.

Зато счастье там, где есть

Весёлый нрав!

Ты засмейся усмеяльно —

Я с тобой!

Я и ты, мы посмеёмся

Всей душой…

Написано по одной строчке из стихотворения Велимира Хлебникова «Заклятие смехом»

Цветок

Цветок чарующий и одинокий,

Слывущий гордостью равнин,

Под ветром северным жестоким

Развеет прах своих седин…

Мы в единых бытуем сомнениях

И Богу служим одному:

Он – однажды простится с цветением:

Я – сокровищ с собой не возьму.

Так человек, теряющий иллюзии,

Вдруг спросит с грустью сам себя:

«Что является большей дискуссией:

Жизнь цветка или жизнь моя?»

Перевод с французского «La Fleur» Шарля-Юбера Милльвуа

Терапевтическая сказка

Султан

Жил да был один султан.

Он был быстр как ураган,

А точней как два вихра

Была натура та бодра.

И по правилам тех мест

Мог иметь он сто невест,

Но имел одну жену.

Да не в шутку, не в вину,

А любовью во сто лет

Был готов держать ответ.

Я не скрою ничего:

Вот три дочери его.

Ну а сына нет как нет.

Вот такой запрет-секрет.

Что и делать, как и быть —

Где же сына раздобыть?

Пробудился он средь ночи

И сомкнуть не может очи,

И с молитвой в небеса

Он возвёл свои глаза.

И ответил ему Бог:

«Ты любим и ты таков:

Вот три дочери твои,

Золотые то слои.

Если будешь терпелив,

Будет внук с тобой игрив,

Если будешь наступать —

То и внуков не видать».

«Ураган» тогда смирился,

Над той речью не глумился,

Не использовал свой пост,

Чтоб желанью дать прирост.

Принял он благую весть,

Нарядился в что невесть,

Да отправился в поля,

Чтоб любить свои края.

Возвратился он с похода,

В царстве буря-непогода,

Зато дома его ждут —

Навели ему уют.

Не серчал султан сердечный —

Он был добрый безупречно.

В день, когда не ожидал,

Бог ему судьбы «додал»:

И в годах его жена,

И красива, и стройна,

Родила ещё ребёнка,

Чудо – быстрого мальчонку!

P.S. Philosophique

План

Где-то сверху имелся план,

Он был послан таким, как мы,

И сгущался уже туман,

Но ещё далеко до зимы.

Холодало, спускалось вниз

С плана высшего в план людской,

И спасал только южный бриз,

Солнце и триколор морской.

Звёздный атлас

Открываю звёздный атлас:

Там в пыли лежат дороги.

Вот и звёзды фонарей -

В жизни мы не одиноки:

Мы ведомы и ведём

Сквозь туманности и дали,

Дверь открывши не ключом,

Понимаем, что играли…

Вот и смотрим: всё прошло.

То, что было и что будет,

И на карте новый след -

Там топтались ноги судеб…

Дары

Богемское стекло не мой в посудомойке,

Ведь это ценный штучный экземпляр!

Есть кони, что несутся в тройке,

Есть абиссинский жеребец, что прислан в дар.

Не каждый знает норов абиссинев

И не поймёт, в чём смысл породы той.

Когда он был твоей «синицей»,

Ты гнался за добычею другой.

И среди множества богатств природы

Нам часто не заметна красота,

Мы часто ропщем на погоду,

И жизнь какая-то «не та»…

И хрустали, и абиссинцев нам даруют,

Но мы не знаем ценности даров,

И руки мы не те целуем,

Сами страдая от оков…

Каретная стяжка

Каретная стяжка дивана —

Каретная стяжка души…

Декор и дизайн для капкана —

Для душ они нехороши!

Но общее что-то однако

Присутствует. В этом сходство.

Но что для диванов – роскошество,

Для душ – как страданье, уродство…

Весь опыт и горький, и сладкий

Такие рисует узоры:

Заклёпаны раны металлом,

И, вроде, красиво для взора.

Но только от правды не деться

Совсем никуда и когда-то,

Освободившись от скрепок,

Душа полетит к мириадам…

Там будет, возможно, комфортно,

А может быть нет, мы не знаем.

Любовно свои диваны

Мы пледиками накрываем.

А что там душа? Ей нормально,

И дырок от скрепок не видно.

Но если дивану лучше, чем ей,

То это, по-моему, обидно…

Пока не гаснет свет

Пока не гаснет свет, надежда есть.

Пока свеча горит, мы дышим небом.

Под небом спит река, ручей бежит,

Мы сыты зрелищем и хлебом.

Прекрасен дивный мир, полёт души,

Мгновенья медленны, а годы очень быстры,

Приходим в мир, и в нём

Мы доктора, учителя, артисты.

Когда уйдём, но не сейчас, потом, —

Не хочется и думать: мы же вечны —

Довольны будем ли своим холстом?

Что скажем о самих себе, о людях встречных?

На качелях

Мы живём на больших качелях

В днях, минутах, часах, неделях,

И качаем на них неустанно

На ветру «боевые» раны:

Видим взлёт и выход на пик,

Где нас ждёт переход и тупик,

Но не зная, что есть переход,

Мы идём на другой заход:

И опять совершаем спуск,

А внизу жмём на кнопку «Пуск»,

Вот заходим на новый виток,

Где на пике падение в срок.

Так движение вверх и вниз,

Как волну за волной гонит бриз,

Нас приводит к привычке летать:

Когда падаешь, трудно дышать, —

И мы думаем: адреналин,

Что не дышим, когда летим,

Есть то счастье в свободном полёте —

На качелях мы как на охоте

За привычными чувствами ритма,

Где эмоции столь колоритны,

И мы так разогнали качель:

Май в минуту сменил апрель…

И ты скажешь: «А есть варианты?

Не имея других талантов…»

Например, не качаться сильно, —

Варианты всегда изобильны:

Можно вовсе сойти с качели,

Переход «взять», добравшись до цели

Или просто взлететь с высшей точки,

Собирая весь мир по кусочкам…

О чём цикличность говорит

О чём цикличность говорит?

А говорит же несомненно…

О том, что в вечность миг летит,

Что мы проводим его тленно…

И вот опять такой виток

Встречаем мы на повороте,

Опять про миг его урок,

Но мы проводим день в заботе…

Тогда цикличности момент

Опять придёт на новом круге:

И он знаком, и прецедент,

Как будто близких две подруги…

О чём урок мне не понять,

Хотя всё вновь как под копирку,

Я то послание вставляю

Изящной трубочкой в бутылку,

Закидываю в моря вой,

А кудри волн всё принимают,

Своей морскою головой

Как будто больше понимают…

Развеять туман жизни

Развеять туман жизни —

Ты ведь хочешь? Просто скажи мне!

А выйдет всё это непросто,

Ведь ты – обитаемый остров:

И на нём разместились уютно

Слегка первобытные юрты.

Они, как рефлексы, веками

Колышут твоими ногами.

«Но ноги колышутся сами!

И лодка плывёт с парусами», —

Ты думаешь, ты управляешь,

Но парус не ты надуваешь.

Подсознание держит руль:

Уклонившись однажды от пуль,

Мы решили, что навык нужен,

И теперь он в систему вгружен.

Только пули давно не летят,

А расправиться крылья хотят!

Но «защита» им не позволяет,

К сожаленью, так часто бывает…

Как развеять жизни туман?

Разобраться, где скрыт обман:

Разгрести свои старые «юрты»

И увидеть, что жизнь – океан!

Бог

Всё записывать в книгу судьбы

Успевает кто-то незримый:

Если мы выбираем добро,

То становимся Богом хранимы.

Как же он это видит там,

С высоты, меж небесных далей?

И сочувствует нашим слезам,

И ведёт, чтоб не знали печали.

Мы не слышим его слова

И не видим своей дороги,

В свой костер все кидаем дрова

И считаем, что мы одиноки…

Нам так холодно, страшно жить.

Не всегда, только лишь временами.

Он нам звёздные платья сшить

Так торопиться с письменами.

В письменах тех рисунки – суть.

Это образы наших видений.

Ты их как-то во сне не забудь,

Не растрать среди всех поколений!

На него поднимая глаза,

Как-то ночью и в солнечный зной,

Замерев, мы все ждём: небеса

Знают точно, когда нам домой.

Если хочет кого-то спасти,

То его невозможно убить.

Его путь никому не пройти,

Даже если ему сложно жить.

Если хочет кого-то убить,

То его невозможно спасти —

Лишь молитвы способность хранить

Удержать сможет в этом пути.

Кто же он этот светлый Бог?

Кто создал нас и всё живое,

Кто нам кажется очень строг,

Кто всё видит про нас с тобою?

Не каратель, седой старик,

Не затворник на облаках,

Не картинка, к которой привык, —

Так сказал нам один монах.