Текст книги "Мифы русского народа и былинные сказы"

Перун

Высшее божество в веровании Древней Руси. Грозный повелитель грома, молнии, дождя. Он повелевал ветрами и бурями, которые сопровождали грозу и неслись со всех четырёх сторон света. Владыка дождевых туч и земных водных источников, он победитель крылатых змеев. Побеждённые, они превращались в грозовые тучи.

Однажды бог Род отдал весь белый свет на земле Перуну и Святовиту. Известно, где два хозяина, там никогда порядка нет. Один посылает дождь, а другой – вёдро[35]35
  Вёдро – ясный, солнечный день.


[Закрыть].

Плачут тучи, не знают, что делать, кого слушать. Пойдёт дождь – Святовит ругается:

– Что вы, мокрохвостки, делаете! Зачем мочите сено, люди же теперь косят!

– Нам, – отвечают тучи, – Перун приказал.

– Я вам покажу Перун! Перун работу начнёт, так завсегда гнилья разведёт!

Не унимается гром, молния так блещет, что в глазах темно становится. Такой дождь лить начинает, что не только низины, но и холмы затопляет.

Святовит ругает Перуна. А тот оправдывается:

– Столько развелось гнилой сушины, что надо её громом побить, молнией спалить и золу от сушины водой с земли смыть. Не то места под пашню не будет.

На другой год случилось то же, что и в прошлый. Зарядил изо дня в день дождь на землю. Святовит схватил метлу и принялся разгонять тучи по сторонам. Подмёл небо и давай сушить землю. Весь свет осветило ясное солнышко. Святовит доволен, сел под дерево в тень, да так устал, что сразу и задремал, а про землю забыл. Вот уже подходит время сеять рожь, а земля сухая, как горячая зола, – опять горесть-напасть! Беда, что нет дождя. Тут уж Перун начинает Святовита бранить.

Не смотрят друг на друга Перун и Святовит, сердятся, боятся даже взглядом встретиться.

Вот однажды вздумали они походить по земле, поспрашивать людей, кого те больше любят – Перуна или Святовита. Идут рядом и спорят: Святовит говорит, что его больше любят люди, а Перун говорит, что его.

Видят они, человек сеет рожь. Спрашивают:

– Скажи, добрый человек, кого вы больше любите – Перуна или Святовита?

Мужик снял с плеча севалку, поставил её на землю, почесал затылок:

– Перун и Святовит добрые да милостивые, мы их и любим.

– А кого больше?

– Пожалуй, Святовита!

Перун разозлился и говорит Святовиту:

– Спалю за это мужику ниву, ничего не уродит.

– А я намочу и пошлю урожай, – говорит Святовит.

– Коли так, я сделаю вот что: кто первый попробует с этой нивы лепёшку – подавится.

Ухмыльнулся Святовит. Пошли они дальше.

Выдалось в тот год на редкость доброе лето: днём солнышко, а ночью тёплая роса или небольшой дождик. Растёт всё как на дрожжах. Уродилась рожь по пояс. Набил мужик снопами гумно. Намолотил зерна, намолол. Напекла хозяйка свежих лепёшек.

В ту пору приходят в деревню Перун со Святовитом. Заночевали у этого мужика. Перун его не узнал. Сели они ужинать. Хозяин говорит:

– Слава тебе, батюшка Род, – уродилась нынче рожь, хватит хлеба на весь год! Попробуйте, дорогие гости, свежих лепёшек.

Перун в тот день здорово проголодался. Взял лепёшку, принялся есть и тут же подавился. Он и туда, и сюда, и водою запивать, и кулаком его били в грудь и в спину – хоть бы что. Догадался он, что это про́клятые им лепёшки. Давай просить прощения у мужика и Святовита. Насилу в себя пришёл. И говорит:

– Буду посылать дождь, когда люди просят, а не когда люди косят!

Морозко

Сказочный персонаж, младший брат старика Мороза. В два раза меньше его ростом, зато шустрее и задорнее и всё делает в два раза быстрее. По желанию может оказываться в любом месте, где пожелает. Нередко совершает необдуманные поступки.

Идёт Морозко по улице. Из одного рукава снег потряхивает, из другого – холод-стужу напускает. Видит, в одном доме не тянется дым из печной трубы. Заглянул в окно. На холодной печке старик и старуха в тулупах, в валенках сидят. Обрадовался Морозко. В щель под порогом в дом пробрался. И разгулялся. По комнатам принялся ходить да воздух вымораживать, старика и старуху познабливать, за уши драть, за носы щипать, в валенки им снег натрясать, за ворот стужу надувать.

Старик и старуха прозябли, сидят, зубами стучат, руками сучат. Кочерга у печки стоит и говорит:

– Морозко, Морозко, берегись! На пол повалю!

А Морозко ей:

– Заморо-ожу-у!

Самовар на столе стоит и говорит:

– Морозко, Морозко, берегись! Кипятком обварю!

А Морозко ему:

– Заморо-ожу-у!

Горшок с кашей говорит:

– Морозко, Морозко, берегись! Глаза залеплю!

А Морозко:

– Заморо-ожу-у!

Молодая хозяйка в дом пришла. Кочергой в печке угли разгребла, дрова разожгла, горшок с кашей на огне подогрела, самовар приготовила. От печки теплом повеяло, жар по углам пошёл. Старик и старуха отогрелись.

Морозко от тепла вспотел, от жара угорел. По дому заметался. На кочергу наступил – пятку обжёг; упал да брюхом на самовар попал – кипятком обварился; опрокинул горшок – каша ему глаза залепила. Выскочил Морозко за порог, прыгнул в сугроб, отлежался в снегу и своей дорогой пошёл.

Идёт Морозко по лесам, по полям. Дыханием своим стужу напускает. Усами пошевеливает – иней да порошу натрясает, снежные сугробы наметает, ледяную корку на реках куёт. Птицы от него подальше в глухую чащу улетают, звери от ледяной стужи убегают, прячутся, в норах отогреваются.

Морозко думает: «Пожалуй, посильней я дедушки Мороза. Такого холода напускаю, что никто передо мной устоять не может». Решил Морозко в селение пойти, свою силу на людях испытать. Пробирается задворками, поёт:

 
Снежок, лети,
Позёмка, мети,
Вьюга, гуди
На моём пути!
Стужа, ступай,
Везде побывай,
Путников щипай
И не отпускай!
 

Пробирается Морозко в селение. Видит, стоит человек. На нём шляпа набекрень, с заплатами сюртук. Руки в разные стороны вытянул. Дорогу не уступает. Разозлился Морозко. Решил его заморозить. Принялся на него дышать, холод-стужу напускать, инеем-порошей покрывать. А тому хоть бы что, стоит себе и убегать не собирается. Морозко закружил вокруг него, ещё больше холод напускает, снегом засыпает, ледяное крошево бросает. А тот с места не сойдёт. Ничего Морозко не может с ним сделать. Не заморозил. Затею эту бросил. Отступил от него. Ушёл в другое место, оставил огородное пугало.

Решил Морозко больше не искушать судьбу, не испытывать свою силу ни на ком. Думает: «Всё-таки дедушка Мороз посильнее меня будет».

По лесу ходит Морозко. Свои владения оглядывает, снеговые намёты, сугробы наваливает, холод-стужу напускает. Увидел Морозко молодую да красивую ёлку. Снял с неё снеговую шапчонку, причесал иголки. Надумал ёлку к новогоднему дню нарядить. Серебряным инеем и порошей её запорошил, снеговые жемчужные бусы нацепил, на ветки ледяные колокольчики навесил и ушёл в другое место вьюжить, холодить.

Пришёл мужик в лес за дровами. Увидел на опушке красивую наряженную ёлку. И думает: «Возьму-ка ёлку детям на Новый год. Будет им хороший подарок в срок». Срубил её мужик и понёс домой.

Морозко слышит, как ледяные колокольчики зазвенели, иней и пороша полетели. Пришёл на опушку, а наряженной ёлки там нет. Пурга замела следы. Разозлился Морозко. Поднял голову и спрашивает снежинок:

– Сестрички, вы высоко летите, поднимите беленькие реснички! Поглядите, кто мою ёлку взял.

Отвечают ему снежинки:

– Мы высоко летим, далеко глядим: мужик твою ёлку взял.

Морозко сел в ледяные сани. Покатили они по снегу сами. Приехал в поле. Увидал тётку Позёмку и спрашивает:

– Уж ты тётушка Позёмушка! Ты быстро по снегу пробегаешь, везде бываешь, всё знаешь. Не видала ли, куда унёс мужик мою ёлку?

Отвечает ему тётка Позёмка:

– Мужик ёлку в селение принёс, на свой двор понёс.

Мужик пришёл на свой двор. Открыл дверь в дом. Только занёс ёлку в сени и не успел закрыть двери – налетели Вьюга с Метелью. Закружились вокруг мужика. Запорошили снегом ему глаза. Помутилось у него в голове.

Очнулся он в поле, сидит на замёрзшей кочке, а кругом снег – и никого нет! Вдруг пришли Снеговики, заковали мужика в ледяные кандалы. В дремучий лес потащили. На опушку приводили.

Морозко сидит на белом сугробе, как на троне. Его седая борода на опушку легла. Грозным голосом спрашивает:

– Мужик, во что тебя превратить: в снежный ком или в льдинку? Ты зачем унёс из леса мою наряженную ёлку?

Мужик от страха дрожит, зубами стучит. Отвечает:

– Взял ёлку на Новый год. Думал, что Морозко её детям на праздник принёс.

– А почему меня на праздник в гости не позвал?

Мужик думает, как бы ему выкрутиться, и Морозко не обидеть, и себя спасти. Придумал, что сказать:

– Я бы рад пригласить, да у меня в доме старик Огневик гостит. В печурке сидит, жаром дышит, аж потолочины скрипят, половицы трещат, от тепла окна запотели. Мы уж его гнать из дома хотели, да не сумели. Не уходит он, говорит: на улице холода, стужи боится, снеговой пурги страшится.

– Ну, мне нельзя со стариком Огневиком встречаться, – говорит Морозко. – Он мне бороду спалит, белый кафтан прожжёт, повредит.

Морозко отпустил мужика, в льдинку не превратил, не заморозил. Пошёл мужик из леса протоптанной тропой к себе домой.

Алконост

Чудесная птица, жительница Ирия – мифологического славянского рая. Лик у неё женский, тело же птичье, а голос сладок, как сама любовь.

На море-океане, на острове Буяне, в саду царском, на дереве райском сидит чудесная птица Алконост. Лик у неё женский, красоты небесной. Голос у птицы сладок; когда воспевает, нежностью пленяет, радостью и счастьем наполняет. Кто слушает песню, всё на свете забывает.

Алконоста услышал Злодеище-лиходеище. Думает: «Пусть птица только мне воспевает, своим нежным голосом пленяет». Решил чудесную птицу поймать и в своём саду к дереву цепью приковать. Поймал Злодеище-лиходеище Алконоста и увёз к себе домой.

На землю прилетела лебедицей богиня Лада. Увидала цепью прикованного к дереву Алконоста. Услышала мольбы о помощи. Велела покровительнице цветов Луговице найти одолень-траву и освободить чудесную птицу.

Луговица пообещала исполнить поручение.

Из светлого заоблачного царства по радуге сошла на землю Луговица. Сотканная из утренних лучей и цветочной пыльцы, принялась прозрачным облачком порхать над полем. Пролетает она над цветком, любуется им и тут же даёт ему название.

От её крыльев веет лёгкий ветерок, коснулся он круглой пушистой головки одного цветка. Вдруг полетели по воздуху белые пушинки, словно снежинки.

– Какой чувствительный цветок, – удивилась Луговица. – Ты будешь называться «одуванчик».

Она устала порхать над полем и прилегла на траву-мураву. Неожиданно почувствовала ласковое прикосновение к себе какого-то цветка. Увидела нежные бархатные соцветия. Они были похожи на кошачьи лапки. Луговица промолвила:

– Ты, розоватый цветок в густой щитовидной метёлке, будешь теперь называться «кошачья лапка».

Луговица задремала. Разбудил её своим звонким голосом какой-то цветок. На тонком ветвистом стебельке, на голубом венчике сидел мотылёк и раскачивал его из стороны в сторону, а цветок так заливисто, звонко смеялся, что Луговица сказала:

– Назову тебя «колокольчик». Только он имеет такой звонкий серебристый голос.

Всем цветам Луговица дала имена, никого не обидела. Уже собралась вернуться по радуге на небо. Вдруг слышит за спиной слабый голосок:

– Не забудь меня, Луговица! Дай мне какое-нибудь имя!

Оглянулась она и никого не увидела. Стала уходить. Чуть слышный голосок повторился:

– Не забудь меня! Не забудь меня!

И тут только Луговица заметила в разнотравье, в луговом цветном узорочье, голубую капельку, словно бусинку. Маленький голубой цветок просил: «Не забудь!»

– Хорошо, – сказала Луговица, – будь «незабудка»!

Только Луговица произнесла это слово, как вспомнила, что пришла на землю отыскать одолень-траву. Нашла она пучок этой травы, вырвала из земли и бросила в ручей.

Поплыла одолень-трава против течения. Потом попала в реку. Принесла река одолень-траву в бурный горный поток. Дух лёгкого ветерка Догода подхватил её и принёс к Злодеищу-лиходеищу в сад. Прикоснулся волшебной травой к цепи, и она словно нитка порвалась. Освободилась чудесная птица Алконост. Взмахнула крыльями, поднялась выше леса стоячего под облака ходячие и улетела. Впереди была свобода.

Гремяха

В русских быличках рассказывается, как перед грозой, прячась от непогоды, он бегает по селению, звонит в колокола, гремит тем, что попадается ему под руки, дерётся с невидимыми духами, заклинает тучи улететь подальше и высыпать град где-нибудь за селением над лесом. Но не может одолеть Хмарника, нагнавшего тучи, и вынужден искать себе убежище в мусорной куче.

Из-под мусорной кучи вылез Гремяха злючий-презлючий. Обвешался с головы до ног банками, склянками, жестянками. Идёт по дороге, гремит и грозит:

 
Восстал Гремяха
Из мусорного праха
Греметь-громыхать,
Страх напускать!
 

Пришёл в селение. Встал у ворот. Надумал пугать народ. Принялся греметь-тарахтеть. Услыхали Гремяху мыши, от страха забрались на крышу. Услыхали кошки, попрыгали в окошки. Услыхали собаки, забыли про драки, поджали хвосты, спрятались в кусты.

Услыхали Гремяху старушки, заткнули ватой ушки. Услыхали старики, натянули на уши колпаки. Испугались маленькие дети, принялись ревети. Бабы с мужиками взялись их унимать, не могут уложить спать.

Гремяха сел на хромую курицу, поскакал по улице. Во всю силу гремит-тарахтит, от него народ бежит. Коровы в хлеву мычат, галки и вороны в гнёздах галдят, ворота и калитки скрипят.

В селении один пастух был на оба уха глух. Вышел на улицу, увидал Гремяху на хромой курице. Взял пастух кнутом о землю – бух!

Вздрогнул Гремяха от страха. Испугался кнута, сбросил банки, склянки, жестянки с себя. Убежал, зарылся в мусорной куче и сидит там злючий-презлючий.

Изгорбыш

Сказочный горбун-злодей, заманивает в лесную чащу путников, меняя свой внешний вид на знакомый путнику, а детей завлекает, посылая к ним заколдованного зверя или птицу.

Отправился мальчик в поле за соломкой для коровёнки. Идёт по полю. Видит, у вороха соломы зайчик с серебряным колокольчиком сидит. Колокольчик серебряным перезвоном звенит, чудную музыку вызванивает, завораживает. Принялся мальчик его ловить. Зайчик в лес поскакал. Мальчик за ним побежал. Зайчик с серебряным колокольчиком на опушку в чёрную избушку прибежал. Заходит мальчик в чёрную избушку. На печи сидит Изгорбыш-старик, сердито сопит, голова у него что култышка, на голове шишка, на спине горб. Толстыми губами – шлёп-шлёп, говорит:

– Вот тебя-то мне и надо! Будешь мне служить, за мной ходить. А соберёшься уходить – бородой засеку, на клочки разорву!

Мальчик стал на старика работать, всё по хозяйству ворочать. Ночью надумал убежать. Только дверь открыл – зайчик в серебряный колокольчик зазвонил. Проснулся старик, скрипучим голосом заворчал, горбом замахал, колючей бородой зацепил, колотушкой погрозил.

На другой день мальчик взял мякиш от хлеба и капустный листок. Зайчика накормил и серебряный колокольчик мякишем залепил. Ночью дверь открыл. Зайчик в серебряный колокольчик зазвонил. А колокольчик молчит, хлебный мякиш в нём торчит. Изгорбыш-старик на печи спит, во сне сердито сопит.

Мальчик убежал из чёрной избушки домой.

Вазила

По преданию, получеловек-полумедведь. Живёт в глухой лесной чаще и обладает необыкновенной силой.

Идёт Вазила – огромный верзила по лесищу. Навстречу бежит зверище. Спрашивает Вазила:

– Ты кто такой?

Отвечает зверище:

– Я серый волчище! Вот возьму тебя на зубище и утащу в кустище!

Разозлился Вазила. Схватил за холку волчище, стал возить по землище. Возил, возил, все бока исколотил. Испугался волчище, вырвался и убежал из лесища.

Идёт дальше Вазила по лесищу. Навстречу бежит другой зверище. Спрашивает Вазила:

– Ты кто такой?

Отвечает зверище:

– Я кабанище! Вот возьму тебя на острые клычищи и утащу в норищу!

Разозлился Вазила. Схватил кабанище в ручищи, стал возить по землище. Возил, возил, все бока исколотил. Испугался кабанище, вырвался и убежал из лесища.

Идёт дальше Вазила по лесищу. Навстречу бредёт третий зверище. Спрашивает Вазила:

– Ты кто такой?

Отвечает зверище:

– Я медведище! Вот возьму тебя в толстые лапищи и утащу под коренище!

Разозлился Вазила. Хватил медвежище кулачищем, ухватил в ручищи, стал возить по землище. Возил, возил, все бока исколотил. Испугался медведище, вырвался и убежал из лесища.

Идёт дальше Вазила по лесищу. А на осине в паутине паучище.

Полез он с осины на кустище, свалился и упал Вазиле на бородищу. Увидал Вазила паучище. Испугался, закричал:

– Уходи, страшный зверище! Отпусти бородищу!

Свалился паучище с бородищи. Убежал Вазила от страшного зверища из лесища.

Листовик

Дух дерева, ростом с лист и такой же плоский, головка с жёлудь. Летом он на дереве или кусте, а вот когда осенью деревья сбрасывают листву, становится «подкустовиком» и ищет, где бы ему укрыться от ненастья.

Сидит Листовик под ворохом листьев, считает: «Этот лист – на штанишки, этот – на кафтанишко, этот – на пальтишко». Собрался обновки шить. Вдруг налетел холодный порывистый ветер, раздул-разметал листья по земле. А за ветром первый мороз пришёл, снеговым инеем землю сковал. Позаиндевело-заледенело всё кругом. От стужи не спрячешься под листом. Прибежал Листовик на луг и кричит:

– Братец Травяник! Построй мне дом. Я спрячусь от холода в нём. А за работу дам тебе орехов и сладкой смолы ком.

Собрал Травяник на лугу солому. Построил соломенный дом. Стал Листовик жить в нём. Вдруг выпал снег. Накрыл толстой шапкой соломенный дом. Он и развалился. Листовик на снегу сидит, головой поник. Стал его мороз щипать, холодом-стужей пробирать. Листовик прибежал под куст и кричит:

– Братец Подкустовик! Построй мне дом. Я спрячусь от холода в нём. А за работу дам тебе орехов и сладкой смолы ком.

Собрал Подкустовик в лесу хворост. Построил хворостяной дом. Стал Листовик жить в нём. Вдруг поднялась-разбушевалась сильная вьюга, разыгралась метель. Развалили хворостяной дом. Испугался Листовик, сидит на снегу, от холода дрожит. Прибежал в чащу и кричит:

– Братец Корневик! Построй мне дом. Я спрячусь от холода в нём. А за работу дам тебе орехов и сладкой смолы ком.

Надёргал Корневик из земли корешков. Построил из них дом. Стал Листовик жить в нём. Сидит, не выходит на мороз за порог. День сидит, два сидит, три сидит… Есть захотел. Да ничего в доме нет. Взял Листовик и выдернул из стены дома один корешок. Съел. Опять есть захотел. Отковырял от стены ещё один корешок. Показалось мало. Съел ещё пару. Так все корешки в брюшко и ушли. Ни одного не осталось. Сидит Листовик – сердит, что из корешков дом съел. Стало ему стыдно. Листом Листовик накрылся и под пенёк зарылся, спрятался. До тёплых дней не показывался.

Жар-птица

В восточнославянской мифологии чудесная птица. Живёт в тридесятом царстве в райском саду. Когда поёт – из клюва скатный жемчуг сыплется. Одному перу её «цена ни мало ни много – побольше целого царства». Кто им овладеет, тому великое счастье выпадет. За ним отправляются один за другим в неизведанный путь сказочные добрые молодцы.

Прилетела в поле Жар-птица, села на берёзу и принялась хвалиться:

– Я Жар-птица, рода царского, из сада райского! Не чета тебе, дереву!

А ей белая берёза отвечает:

– Я простого рода. Мой батюшка – ясен месяц, он ночью мне светит. Моя матушка – красное солнце, оно летом меня греет. Мой брат – соловей в лесу, он песни мне распевает. Моя сестра – ранняя заря, она росой меня питает.

А Жар-птица опять хвалится:

– Мои перья золотыми лучами сияют.

А берёза ей:

– Моей лучиной избу освещают.

– Я вся огнём пылаю.

– А я из печи жаром всех согреваю.

– Мои перья царские одежды украшают.

– А я в лапти всех обуваю, коробами и лукошками наделяю.

– Мои яйца на царские столы подают.

– Мой сок берут и пьют.

– Я хвост веером распускаю.

– Моим дёгтем в тележных колёсах скрип унимают.

– Я Жар-птица! Моей красотой весь свет дивится!

– А вокруг меня, белой берёзы, на Семик-Троицу девушки хоровод ведут, венки вьют, меня в песнях восхваляют, красавицей называют.

Нечем стало Жар-птице больше хвалиться. Вспорхнула она и улетела. Вернулась в сады царские, на деревья райские – за тридевять земель. Только в сказках о ней и вспоминают.

Масленица

В славянской мифологии персонаж, воплощающий плодородие земли и вместе с тем зиму. Масленицей называли также чучело из соломы, обряженное в женское платье, иногда с блином. В народных песнях и сказках о ней говорят не только как о предвесеннем празднике, но и как о живом существе.

Жили-были старик и старуха. Понравилось им на Масленой неделе гулять да веселиться, пирогами и блинами объедаться, лакомиться. Не хочется поститься. Надумали они свою Масленицу сделать и ещё недельку-другую попировать.

Вот старик из соломы Масленицу сделал, лапти ей на ноги сплёл. Старуха её в рогожку обрядила, заплела косу длинную, триаршинную из пакли да кудели, платок на голову повязала. Масленица получилась тоненькая, высоконькая, голова с лукошко, глаза – что плошки, нос картошкой. Радуются старик и старуха – гуляй теперь и веселись, сколько душа пожелает.

Посадили они Масленицу за стол. Старик говорит:

– Масленица-пожируха, пустое брюхо, съешь блинок!

И старуха говорит:

– Масленица-пожируха, пустое брюхо, съешь пирожок!

Масленица сидит, молчит. Старик ей губы сметаной мажет, старуха в рот блин толкает.

Вдруг Масленица ожила, зашевелилась, открыла рот, взяла и поглотала все блины и пироги со стола. На старика и старуху поглядывает, руки к ним протягивает. Испугались старик и старуха: старик в погреб забрался, а старуха на чердак поднялась и спряталась.

Ходит Масленица-пожируха, пустое брюхо по избе, ищет, чем попотчеваться: щи повыхлебала, масло полизала, сало пожевала. Кошку поймала, хотела съесть, да кошка вырвалась и убежала в клеть. Видит, в печи каша в чугуне преет. Полезла Масленица в печь и в огонь рукавом попала. Пыхнула солома и сгорела.

Вернулись старик и старуха, поглядели, а у печи лишь горсточка угольков лежит. Не стало Масленицы. Обрадовались старик и старуха: хоть и без блинов и пирогов оказались, да живы остались.