Текст книги "Морозко. Русские народные сказки"

Морозко. Русские народные сказки

© Елисеева Л. Н., пересказ, насл., 2024

© Науменко Г. М., пересказ, 2024

© Аземша А. Н., ил., насл., 2024

© Бордюг С. И. и Трепенок Н. А., ил., 2024

© Власова А. Ю., ил., 2024

© Глазов И. Н., ил., 2024

© Морковкина Т. А., ил., 2024

© Павлова К. А., ил., 2024

© Савченко А. М., ил., насл., 2024

© Цыганков И. А., ил., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Заюшкина избушка
Русская народная сказка

Жили-были лиса да заяц. У лисы избушка ледяная, а у зайца – лубяная. Вот лиса и дразнит зайца:

– У меня избушка светлая, а у тебя тёмная! У меня светлая, а у тебя тёмная!

Пришло лето, у лисы избушка растаяла. Лиса и просится к зайцу:

– Пусти меня, заюшка, хоть на дворик к себе!

– Нет, лиска, не пущу, – зачем дразнилась?

Стала лиса пуще упрашивать. Заяц и пустил её к себе на двор.

На другой день лиса опять просится:

– Пусти меня, заюшка, на крылечко.

– Нет, не пущу, – зачем дразнилась?

Упрашивала, упрашивала лиса. Согласился заяц и пустил лису на крылечко.

На третий день лиса опять просит:

– Пусти меня, заюшка, в избушку.

– Нет, не пущу, – зачем дразнилась?

Просилась, просилась, заяц пустил её и в избушку.

Сидит лиса на лавке, а зайчик – на печи.

На четвёртый день лиса опять просит:

– Заинька, заинька, пусти меня на печку к себе!

– Нет, не пущу, – зачем дразнилась?

Просила, просила лиса, да и выпросила, – пустил её заяц и на печку.

Прошёл день-другой, стала лиса зайца из избушки гнать:

– Ступай вон, косой! Не хочу с тобой жить!

Так и выгнала.

Сидит заяц и плачет, горюет, лапками слёзы обтирает. Бегут мимо собаки:

– Тяф, тяф, тяф! О чём, заинька, плачешь?

– Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорят собаки. – Мы её выгоним.

– Нет, не выгоните!

– Нет, выгоним!

Пошли к избушке.

– Тяф, тяф, тяф! Пойди, лиса, вон!

А она им с печи:

 
– Как выскочу,
Как выпрыгну,
Пойдут клочки
По заулочкам!
 

Испугались собаки и убежали.

Опять сидит зайчик и плачет. Идёт мимо волк:

– О чём, заинька, плачешь?

– Как же мне, серый волк, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорит волк, – я её выгоню.

– Нет, не выгонишь! Собаки гнали – не выгнали, и ты не выгонишь.

– Нет, выгоню!

Пошёл волк к избе и завыл страшным голосом:

– Уыыы… уыыы… Ступай, лиса, вон!

А она с печи:

 
– Как выскочу,
Как выпрыгну,
Пойдут клочки
По заулочкам!
 

Испугался волк и убежал.

Вот заяц опять сидит и плачет.

Идёт старый медведь:

– О чём ты, заинька, плачешь?

– Как же мне, медведушко, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорит медведь, – я её выгоню.

– Нет, не выгонишь! Собаки гнали, гнали – не выгнали, серый волк гнал, гнал – не выгнал. И ты не выгонишь.

– Нет, выгоню!

Пошёл медведь к избушке и зарычал:

– Рррр… ррр… Ступай, лиса, вон!

А она с печи:

 
– Как выскочу,
Как выпрыгну,
Пойдут клочки
По заулочкам!
 

Испугался медведь и ушёл.

Опять сидит заяц и плачет. Идёт петух, несёт косу.

– Ку-ка-реку! Заинька, о чём ты плачешь?

– Как же мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не горюй, заинька, я тебе лису выгоню.

– Нет, не выгонишь! Собаки гнали, гнали – не выгнали, серый волк гнал, гнал – не выгнал, старый медведь гнал, гнал – не выгнал. А ты и подавно не выгонишь.

– Нет, выгоню.

Пошёл петух к избушке:

 
– Ку-ка-реку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи.
Пошла лиса с печи!
 

Услыхала лиса, испугалась и говорит:

– Одеваюсь…

Петух опять:

 
– Ку-ка-реку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи.
Пошла лиса с печи!
 

А лиса говорит:

– Шубу надеваю…

Петух в третий раз:

 
– Ку-ка-реку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи.
Пошла лиса с печи!
 

Испугалась лиса, соскочила с печи – да бежать. А заюшка с петухом стали жить да поживать.

Ф. Н. Берг
Зайка

 
Заинька у ёлочки попрыгивает,
Лапочкой о лапку поколачивает:
«Экие морозцы-то,
прости Господи, стоят!
Ёлочки от холоду
под инеем трещат.
Ёлочки от холоду потрескивают,
Лапочки от холоду совсем свело.
Вот кабы мне, зайке,
мужичонком быть,
Вот кабы мне, зайке,
да в лапотках ходить.
Жить бы мне да греться
в избушечке
Со своей хозяюшкой серенькой,
Пироги бы мне есть,
да всё с капусткою,
Пироги бы со сладкою
морковкою!
По полатям зимушку полёживать,
По морозцу в саночках
покатывать».
 

Лисичка-сестричка и волк
Русская народная сказка

Жили себе дед да баба. Дед говорит бабе:

– Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани да поеду за рыбой.

Наловил рыбы и везёт домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошёл к лисичке, а она не ворохнётся, лежит себе как мёртвая.

– Вот будет подарок жене! – сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошёл впереди.

А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза всё по рыбке да по рыбке, всё по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбку и сама ушла.

– Ну, старуха, – говорит дед, – какой воротник привёз я тебе на шубу!

– Где?

– Там на возу – и рыба, и воротник.

Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы, – и начала ругать мужа:

– Ах ты, такой-сякой! Ты ещё вздумал обманывать!

Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мёртвая. Погоревал, погоревал, да делать нечего.

А лисичка собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дорогу и кушает себе. Приходит серый волк:

– Здравствуй, сестрица!

– Здравствуй, братец!

– Дай мне рыбки!

– Налови сам да кушай.

– Я не умею.

– Эка, ведь я же наловила! Ты, братец, ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: «Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика!» Рыбка к тебе сама на хвост нацепится. Да смотри сиди подольше, а то не наловишь!

Волк и пошёл на реку, опустил хвост в прорубь и начал приговаривать:

 
– Ловись, рыбка, и мала,
и велика!
Ловись, рыбка, и мала,
и велика!
 

Вслед за ним и лиса явилась; ходит около волка и причитывает:

 
– Ясни, ясни на небе звёзды, Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
 

– Что ты, лисичка-сестричка, говоришь?

– То я тебе помогаю.

А сама, плутовка, поминутно твердит:

 
– Мёрзни, мёрзни,
волчий хвост!
 

Долго-долго сидел волк у проруби, целую ночь не сходил с места, хвост его и приморозило; пробовал было приподняться – не тут-то было!

«Эка, сколько рыбы привалило – и не вытащишь!» – думает он.

Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:

– Волк, волк! Бейте его, бейте его!

Прибежали и начали колотить волка – кто коромыслом, кто ведром, кто чем попало. Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать.

«Хорошо же, – думает, – уж я тебе отплачу, сестрица!»

Тем временем, пока волк отдувался своими боками, лисичка-сестричка захотела попробовать: не удастся ли ещё что-нибудь стянуть? Забралась в одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит.

А волк ей навстречу:

– Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!

– Эх, волчику-братику! – говорит лисичка-сестричка. – У тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили: я насилу плетусь.

– И то правда, – говорит волк, – где уж тебе, сестрица, идти, садись на меня, я тебя довезу.

Лисичка села ему на спину, он её и повёз.

Вот лисичка-сестричка сидит да потихоньку напевает:

 
– Битый небитого везёт,
Битый небитого везёт!
 

– Что ты, сестрица, говоришь?

– Я, братец, говорю: «Битый битого везёт».

– Так, сестрица, так!

Снегурочка
Русская народная сказка

Жили-были муж да жена: Иван да Марья. Жили они дружно, любили друг друга, и достаток был. Всё бы хорошо, но счастья у них не было. Дело уже шло к старости, а было пусто и тихо в их светлой и просторной избе: детей у них не было.

Когда ребятишки из соседних дворов выбегали поиграть на улицу, Марья смотрела в окно на их весёлые забавы, вздыхала да о своём горе думала.

Осень была долгой, и улица опустела. Но вот пришла зима. За ночь нападало много снега. Выбежали ребятишки, стали кататься на санках, играть в снежки, потом снежную бабу лепить. Глядя на них, вздыхала Марья.

– Полно, Марьюшка, горевать, – сказал Иван. – Смотри, сколько снега у нас на огороде. Пойдём, слепим хорошую бабу.

– Пойдём, – согласилась Марья. – Но давай слепим не бабу, а доченьку – Снегурочку.

Пришли они на огород и стали катать большие и маленькие комки. К туловищу ноги, руки приладили, голову приставили. Вылепил Иван нос, сделал ямки для глаз. Выглянуло тут солнце, да такое яркое, что снег в ямках заблестел, словно глаза ожили. Нарисовал Иван рот – губы порозовели и улыбнулись.

– Марья! Доченька наша ожила! – вскрикнул тут Иван.

А Снегурочка и вправду ожила. Живая девочка вышла из сугроба и пошла в избу с Иваном и Марьей.

Вот и ожила их изба: зазвенел в ней голосок Снегурочки. Иван с Марьей наглядеться на неё не могут.

И стала у них расти девочка-Снегурочка не по дням, а по часам. Весёлая, приветливая, пригожая. Глаза у неё голубые, коса русая до пояса, голосок звонкий, как песню запоёт – заслушаешься. А как заботлива! Во всём помочь старается. Делает всё толково, охотно, с улыбкой. Работа у неё в руках так и спорится. За зиму она сильно выросла. Не нарадуются Иван с Марьей, глядя на Снегурочку.

Пришла весна. Стаял последний снег, зацвели цветы. Все радуются тёплому солнцу, а Снегурочка загрустила. Не поёт, не смеётся. Повеселела только, когда надвинулись чёрные тучи. Обрадовалась, когда пошёл крупный град.

Подставляла ладони под град, улыбалась. А как выглянуло солнце и град растаял – заплакала Снегурочка, да так горько!

Пришло жаркое лето. Снегурочка горюет так, что Иван с Марьей стали спрашивать:

– Доченька, не заболела ли ты?

– Батюшка и матушка, я здорова.

А сама в избе сидит, солнца боится.

Собрались раз девушки в лес за ягодами.

Пришли за Снегурочкой, стали звать её:

– Пойдём, Снегурочка, с нами в лес. Ягод наберём, хоровод заведём, песни попоём.

– Пойдём, Снегурочка, в лесу хорошо!

Не хотела Снегурочка из дома выходить, но Марья её уговорила:

– Пойди, доченька, с ними, повеселись.

Подружки по лесу ходят, ягоды собирают, цветы рвут, венки плетут, поют, пляшут, а Снегурочка встала под берёзку, в тень. Жарко ей. О зиме грустит она, о белом снеге.

А подружки так развеселились, что набрали хворосту, разожгли костёр и стали через него прыгать. Смотрела на них Снегурочка, в стороне стояла. Подбежали к ней подружки, повели к костру, стали уговаривать:

– Прыгай, Снегурочка! Не бойся, прыгай!

– Знаешь, как хорошо! Прыгай!

Прыгнула Снегурочка – и не стало её. Заклубился пар и облачком поднялся в небо.

Испугались девочки, побежали домой. Сказали, что над костром Снегурочка исчезла.

Иван и Марья ушли искать дочку и не вернулись. Она была в жёлтом платке, он в лиловой рубахе. Жёлто-лиловые цветы у травы иван-да-марья. Она во всех лесах растёт. Видели её?

В. Ф. Одоевский
Мороз Иванович

Нам даром, без труда ничего не даётся, – недаром исстари пословица ведётся.

В одном доме жили две девочки – Рукодельница да Ленивица, а при них нянюшка.

Рукодельница была умная девочка: рано вставала, сама, без нянюшки, одевалась, а вставши с постели, за дело принималась: печку топила, хлебы месила, избу мела, петуха кормила, а потом на колодец за водой ходила.

А Ленивица меж тем в постельке лежала, потягивалась, с боку на бок переваливалась, уж разве наскучит лежать, так скажет спросонья: «Нянюшка, надень мне чулочки, нянюшка, завяжи башмачки», а потом заговорит: «Нянюшка, нет ли булочки?» Встанет, попрыгает, да и сядет к окошку мух считать: сколько прилетело да сколько улетело. Как всех пересчитает Ленивица, так уж и не знает, за что приняться и чем бы заняться; ей бы в постельку – да спать не хочется; ей бы покушать – да есть не хочется; ей бы к окошку мух считать – да и то надоело. Сидит, горемычная, и плачет да жалуется на всех, что ей скучно, как будто в том другие виноваты.

Между тем Рукодельница воротится, воду процедит, в кувшины нальёт; да ещё какая затейница: коли вода нечиста, так свернёт лист бумаги, наложит в неё угольков да песку крупного насыплет, вставит ту бумагу в кувшин да нальёт в неё воды, а вода-то знай проходит сквозь песок да сквозь уголья и каплет в кувшин чистая, словно хрустальная; а потом Рукодельница примется чулки вязать или платки рубить, а не то и рубашки шить да кроить, да ещё рукодельную песенку затянет; и не было никогда ей скучно, потому что и скучать-то было ей некогда: то за тем, то за другим делом, а тут, смотришь, и вечер – день прошёл.

Однажды с Рукодельницей беда приключилась: пошла она на колодец за водой, опустила ведро на верёвке, а верёвка-то и оборвись; упало ведро в колодец. Как тут быть?

Расплакалась бедная Рукодельница, да и пошла к нянюшке рассказывать про свою беду и несчастье; а нянюшка Прасковья была такая строгая и сердитая, говорит:

– Сама беду сделала, сама и поправляй; сама ведёрко утопила, сама и доставай.

Нечего было делать: пошла бедная Рукодельница опять к колодцу, ухватилась за верёвку и спустилась по ней к самому дну. Только тут с ней чудо случилось. Едва спустилась, смотрит: перед ней печка, а в печке сидит пирожок, такой румяный, поджаристый; сидит, поглядывает да приговаривает:

– Я совсем готов, подрумянился, сахаром да изюмом обжарился; кто меня из печки возьмёт, тот со мной и пойдёт!

Рукодельница, нимало не мешкая, схватила лопатку, вынула пирожок и положила его за пазуху.

Идёт она дальше. Перед нею сад, а в саду стоит дерево, а на дереве золотые яблочки; яблочки листьями шевелят и промеж себя говорят:

– Мы, яблочки наливные, созрелые; корнем дерева питалися, студёной росой обмывалися; кто нас с дерева стрясёт, тот нас себе и возьмёт.