Текст книги "На моих условиях"

Глава 9

Когда Варя уходит, взяв с меня обещание в случае необходимости звонить ей в любое время дня и ночи, я заставляю себя пойти в душ. Больше не плачу. Подруга права, все могло быть гораздо хуже, а так я хотя бы буду знать, что мама в безопасности, а отец, какие бы чувства он ни вызывал во мне прямо сейчас, не остался на улице.

Смыв с себя апатию под струями теплой воды, через двадцать минут выхожу из ванной другим человеком. «Все будет хорошо», – повторяю про себя. Мама всегда так говорила, а у меня нет причин ей не верить.

Пока я переодеваюсь в свежее белье, оживает мой мобильный. Бросаю взгляд на экран, на котором светится незнакомый номер, и застываю. Мне часто звонят с неизвестных номеров, но сейчас я почему-то чувствую, что человека на другом конце провода я знаю. Поборов желание оставить звонок неотвеченным, принимаю вызов.

– Алло.

– Здравствуй, Владлена, – звучит в трубке мягкий голос с бархатными модуляциями.

Можно сказать какую-нибудь глупость вроде «Кто говорит?», но в данном контексте она кажется мне неуместной. Я знаю, что это он, а флиртовать с ним я не вижу никакого смысла.

– Что ты хочешь? – спрашиваю враждебно.

– Поужинать с тобой сегодня.

– У меня планы. – На самом деле нет, но какое это имеет значение?

– Может быть, сможешь найти в своем плотном расписании час для меня? – не без иронии спрашивает Андреев.

– Зачем?

– Не считаешь, что нам стоит поговорить, прежде чем я надену на твой палец кольцо?

– Может быть, стоило сделать это еще раньше? До того как соглашаться надевать мне на палец кольцо?

– Может быть, – говорит он задумчиво. – Я заеду за тобой в семь.

– Нет. Скажи адрес – я приеду, – возражаю я в попытке отстоять хотя бы видимость независимости.

Я почти уверена, что он не согласится. В последнюю встречу мне показалось, что он не приемлет компромиссов и намерен подавить меня во всех смыслах, но, к моему удивлению, Максим называет адрес популярного ресторана в центре.

В трубке давно звучат короткие гудки, а я все еще прижимаю мобильный к уху. Зачем я согласилась? Эти дни до смехотворной регистрации в ЗАГСе я могла провести иначе. Не с ним.

До самого вечера я не могу найти себе места. Один раз даже беру телефон, чтобы отменить встречу, но так и не решаюсь набрать номер Андреева.

Одеваюсь с особой тщательностью – выбираю сдержанное черное платье с высоким воротом и классические лодочки на каблуке. Волосы собираю в гладкий пучок на затылке, пренебрегаю украшениями. Пусть не думает, что я хочу произвести на него впечатление, – это не свидание, и он мне неинтересен.

Когда в семь вечера я захожу в ресторан, на входе меня встречает администратор с пафосной гримасой на красивом лице. Говорю ей, кто меня ожидает, она тут же меняется – лицо начинает излучать интерес и доброжелательность, и она безропотно провожает меня в глубь зала. Интересно, имя Максима Андреева на всех так действует? Сначала Варя, теперь эта девица.

В ресторане почти нет свободных мест, но Андреева я замечаю стразу. Он сидит, небрежно откинувшись на стуле, и смотрит прямо на меня. Его взгляд несколько секунд изучает мое лицо, потом медленно скользит вдоль тела. Это глупость, но, несмотря на скромное платье-броню, у меня создается ощущение, что мысленно он меня раздевает. Кожа начинает гореть, пульс учащается. Даже дыхание становится прерывистым – бессознательно я пытаюсь задержать его, чтобы бурно вздымающаяся грудь не выдала моего смятения.

– Здравствуй, – говорит он, легко поднимаясь со стула.

Я лишь киваю, потому что дар речи мне отказывает. Максим галантно отодвигает для меня кресло, и я усаживаюсь на него, ощущая себя как на иголках.

– Расслабься, – его голос звучит чуть насмешливо.

– Мне некомфортно находиться здесь с тобой, – отвечаю я, не считая нужным врать. – И я бы предпочла провести этот вечер иначе.

– Какая честность!

– Мое лучшее качество.

Появившийся официант прерывает этот обмен колкостями. Отказавшись от вина, заказываю минеральную воду и ассорти брускетт.

– А горячее?

– Я не голодна.

Андреев диктует свой заказ и отдает официанту меню, после этого вновь берет меня в свой фокус.

– Надеюсь, за дни, прошедшие с нашей последней встречи, ты смирилась с мыслью о нашем браке.

– На это мне не хватило бы всей жизни.

Он усмехается и вновь скользит по мне взглядом, от которого меня бросает то в жар, то в холод. Как он это делает? Я работаю моделью уже два года – чувствовала на себе разные взгляды: от заинтересованных и развязных до равнодушных и презрительных. Но так, как смотрит он, на меня не смотрел никто.

– О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю я, нервно комкая салфетку.

– О том, когда тебе будет удобно перевезти вещи.

– Прошу прощения? – вырывается у меня удивленный возглас.

– В мою квартиру.

– Зачем мне это делать? У меня есть своя.

– Это не твоя квартира, – говорит он с нажимом.

– Она принадлежит отцу.

– А ты с пятницы будешь принадлежать мне.

Приносят напитки, и я почти жалею, что не решилась на что-нибудь из спиртного. Возможно, алкоголь смог бы смягчить этот новый удар, нанесенный мне Максимом Андреевым.

– Ты говорил, чтобы я относилась к этому браку как к сделке, – напоминаю, с трудом подбирая слова.

– Ничего не изменилось, – вкрадчивая мягкость его голоса и мерцающий блеск в зеленых глазах начинают меня тревожить.

– Если это бизнес, нам не нужно жить вместе.

– О том, что это так, знаем лишь я, ты и наши отцы.

– Об этом уже знает моя подруга, – парирую я.

– Тогда, я надеюсь, она умеет хранить секреты, – в его голосе звучит металл, от которого по спине бежит холодок.

– Я не перееду к тебе, – говорю с уверенностью, которой на самом деле не чувствую.

– Ты все усложняешь. И ты, конечно, переедешь, – он произносит это абсолютно спокойно, словно даже не рассматривает другой возможности.

– А если я откажусь?

Прежде чем ответить, Максим делает глоток свежевыжатого сока.

– У меня большая квартира. У тебя будет своя комната и отдельная ванная.

Вот и все. Так просто. Он ставит меня перед фактом, ожидая абсолютного подчинения. Мое бешено колотящееся сердце болезненно сжимается, по напряженному телу пробегает волна дрожи. Я беру стакан с водой, отводя глаза, чтобы он не заметил, насколько сильно выбил меня из колеи.

– Кажется, ты уже все решил, – говорю тихо, понимая, что все мои возражения ни к чему не приведут.

– Лишь в общих чертах, – говорит он неожиданно мягко. – Влада, это естественно, что после свадьбы ты переедешь ко мне. Я даже не думал о другом развитии событий. Да, у нас с тобой необычный брак, но для остальных мы – пара. Иначе в чем вообще был смысл?

– Для меня во всем этом вообще нет никакого смысла.

Официант приносит еду, и какое-то время я делаю вид, что меня увлекает содержимое тарелки. Сосредоточиться на этом мне удается лишь на несколько минут, потом мой взгляд падает на руки Андреева, четко и уверенно орудующие приборами. Длинные пальцы с аккуратными ногтями, белые манжеты рубашки, лаконичные часы стоимостью несколько сотен тысяч. Внезапно поймав себя на том, что мне приятно изучать его, я в смущении и замешательстве отвожу глаза.

– Ты не ешь, – замечает Максим.

– Нет аппетита, – аккуратно опускаю столовые приборы на тарелку и вновь тянусь к стакану с водой.

– Десерт?

Я отрицательно качаю головой. Я не понимаю, как ему удалось за такое короткое время настолько завладеть ситуацией, и вряд ли смогу понять. Но сейчас я чувствую, что мне нужно отступить. Если он расценит это как слабость – пусть.

– Если ты закончил, я бы хотела уйти.

Максим не закончил, но он кивает и просит счет.

– Ты так и не сказала, когда будешь готова переехать.

– Я сделаю это сама, – с горечью произношу я, понимая, что, в сущности, у меня нет выбора.

– Больше тебе не надо все делать самой. Подумай и скажи мне. Желательно сделать это до свадьбы.

– О! – бросаю саркастически. – Тогда у меня есть целый четверг.

Максим лениво улыбается. Зеленые глаза блестят мальчишеским озорством.

– Ты можешь выбрать любой из двадцати четырех часов, Влада.

Я не нахожу, что ответить на его слова. Чувствую себя эмоционально опустошенной и разбитой.

Заплатив по счету и оставив щедрые чаевые, мой спутник встает со своего стула. Я делаю то же самое, на ходу открывая приложение для вызова такси.

– Ты не на машине? – спрашивает он удивленно.

– Нет.

– Я отвезу тебя, – заявляет он безапелляционно.

– Нет.

Не знаю, что влияет на него – может быть, просительные ноты, которые помимо моего желания звучат в этом коротком ответе, или немая просьба в выражении моего лица, – но он не настаивает. Правда, невзирая на мои возражения, ждет, пока за мной приедет такси, и сам открывает для меня дверь.

– Спокойной ночи, Влада, – говорит он, когда я мимо него проскальзываю в салон.

Такси трогается, и только тогда я позволяю себе вздохнуть с облегчением. Но ощущение, что сейчас это была последняя уступка со стороны Максима, не покидает меня до самого дома.

Глава 10

Я должна это сделать. Просто позвонить и сказать. Это ведь несложно. В голове я уже много раз проиграла наш возможный диалог – осталось лишь озвучить его, а с этим я, конечно, справлюсь.

У меня нет иллюзий относительно распределения сил в нашем неравном противостоянии: я хорошо понимаю, что, если не позвоню Максиму Андрееву сама, это будет означать, что я не смирилась со своим унизительным положением пешки в игре мужчин и продолжаю бороться. Но все дело в том, что и он, и я понимаем, что финал этой партии давно предрешен, – уж лучше повести себя как взрослый человек, который может принять поражение в одной конкретной битве, чтобы не проиграть войну в целом.

Беру в руки телефон и, зажмурившись, тыкаю в номер Андреева, который сохранился у меня после его вчерашнего звонка. Он отвечает после третьего гудка.

– Влада. – От того, как мягко и даже интимно он произносит мое имя, колени превращаются в желе, и мне приходится опуститься на краешек постели. – Говори. У меня мало времени.

– Я собрала вещи, – тараторю, набрав в легкие воздух. – Их немного. Тебе не нужно приезжать, я могу привезти все сама.

– Пречистенка, сорок, – сообщает Максим спокойно. – Я буду дома через полтора часа. Позвони, чтобы я открыл для тебя съезд на парковку.

Когда через два часа я въезжаю в подземный паркинг элитного дома в центре и, следуя навигации, ищу нужное мне место, оказывается, что Андреев здесь. Стоит рядом с уже знакомым мне огромным внедорожником и ждет меня.

Внезапно вспотевшими ладонями стискиваю руль и с предельной осторожностью загоняю машину в гостевой бокс – не хватало еще от избытка чувств куда-нибудь врезаться.

Не дожидаясь, пока я заглушу двигатель и подойду к багажнику, Андреев лихо выхватывает из него большой чемодан и ставит на бетонный пол.

– Пойдем, – говорит он вместо приветствия, но я остаюсь стоять на месте.

От одной мысли о том, что придется остаться с ним наедине в его квартире, меня прошибает нервная дрожь.

– Я только привезла вещи, – внезапно севшим голосом произношу я.

Он бросает на меня понимающий взгляд.

– Я тебя не съем, Влада. Просто покажу тебе твой новый дом.

Новый дом в контексте наших с ним отношений звучит как насмешка. У меня от нее узлом скручивает желудок и немеют кончики пальцев. Если я откажусь сейчас и уеду – будет ли это выглядеть как малодушие с моей стороны?

В молчании мы заходим в лифт. Если у тишины есть звук – то это он сейчас циркулирует между нами. Все время, пока кабина поднимается вверх, Андреев бесцеремонно разглядывает меня. От его внимания мне некомфортно, но я прямо встречаю взгляд зеленых глаз – пусть не думает, что его психологические приемы на меня действуют.

Квартира Максима расположена на двенадцатом этаже. Когда створки лифта расступаются, он подводит меня к массивной дубовой двери и, открыв ее ключом, сначала пропускает меня, а потом заходит следом.

– Чувствуй себя как дома, – говорит он вежливо, опуская мой чемодан на пол.

Никогда я не буду здесь дома. Даже несмотря на то, что на первый взгляд интерьер довольно милый и уютный, причины, по которым я здесь оказалась, не позволят мне расслабиться.

– Здесь гостиная. – Мой спутник бросает пиджак на большой серый диван и заворачивает рукава рубашки, обнажая крепкие мускулистые руки, покрытые тонкими темными волосками. – Кухня прямо по коридору, объединена со столовой. Спальни – в той части.

Я снимаю дизайнерские кроссовки и ставлю на пол свой миниатюрный рюкзак.

– Хочешь чего-нибудь? – Максим окидывает меня внимательным взглядом.

– Уехать, – без колебаний отвечаю я.

– Мне начинает казаться, что ты боишься оставаться со мной наедине.

– А я должна?

– Это зависит от того, чего ты боишься, – его низкий голос щекочет мои нервы.

– Я не боюсь. Мне неприятна эта ситуация. Я не хочу быть здесь. Но, как ты справедливо заметил когда-то, это правила игры. Мне пришлось их принять.

– И снова эта поразительная честность, – иронично улыбаясь, он складывает руки на груди.

– Ты предпочел бы, чтобы я лгала?

– Нет, Влада. Меня вполне устраивает твоя откровенность.

Он берет мой чемодан и несет его по коридору. И я иду за ним, потому что мне ничего не остается.

– Твоя комната, – говорит Максим просто, толкая дверь и зажигая свет.

Сквозь дверной проем замечаю бледно-голубые стены, большое окно с темнеющим за ним осенним небом и край кровати. Комната оставляет приятное впечатление, но оно меркнет в сравнении с тревожащими эмоциями, которые вызывает во мне близость этого человека.

– Не хочешь посмотреть? – спрашивает Максим удивленно, опуская чемодан.

– Мне все равно, – демонстративно пожимаю плечами, собираясь вернуться в прихожую, но меня останавливает тихий голос.

– Моя комната, – не сводя с меня взгляда, Андреев кивает в сторону двери на противоположной стороне коридора. – Может, посмотришь ее?

От столь явного намека кровь приливает к моим щекам. Я стою перед ним, слыша биение собственного сердца, недоумевая, откуда вдруг взялось это отчетливое сексуальное напряжение, которое не имело права появляться между нами. В какой-то момент Максим упирается рукой в стену за моей спиной, сокращая расстояние между нами до нескольких сантиметров. Я пытаюсь игнорировать его близость, свежий запах одеколона, жар, который исходит от его подтянутого тела, но это сложно. Мозг словно выключился, и сейчас на первый план вышли инстинкты. А они, к моему ужасу, жаждут продолжения.

Судорожно сглатываю набежавшую в рот слюну.

– Мне пора идти.

Несколько долгих секунд воздух между нами дрожит от чего-то опасного и мощного, чему мне сложно подобрать определение. Потом на лице Максима мелькает едва заметная насмешливая улыбка – или это лишь игра света и тени в полутемном коридоре?

– Хочешь поужинать? – спрашивает он, опуская руку и отступая на шаг.

Я отрицательно качаю головой.

– У меня дела.

Он выжидающе смотрит на меня, словно ждет чего-то. Если думает, что я расскажу, какие именно дела, – будет ждать вечно. Я ему ничего не должна, и эта сцена чувственного доминирования ничего между нами не изменила, разве что укрепила мою уверенность в том, что от Максима Андреева мне нужно держаться как можно дальше.

Отвернувшись от него, я возвращаюсь в прихожую. Вдруг с ужасом осознаю, что завтра приеду в эту квартиру в другом статусе – статусе жены совершенно незнакомого мне человека.

– Зачем тебе этот брак, Максим? – решаюсь задать вопрос. – Если отец действительно в таком бедственном положении, он бы согласился на ваши условия. Ты не обязан был жениться.

Какое-то время он задумчиво изучает мое лицо.

– Действительно.

– Это не ответ, – теперь моя очередь иронизировать.

– Может быть, меня устраивает брак с тобой.

– Неужели ни одна из твоих подруг не устраивала?

– Ты хочешь услышать комплимент? – его глаза оценивающе скользят по моей фигуре.

– Нет, правду.

– Ты привлекательная, сексуальная и умная.

– Этого недостаточно для брака, – возражаю я.

– Благодаря браку с тобой я продвинусь по карьерной лестнице, – говорит он, но на этот раз не смотрит мне в глаза.

– Как?

– Отец пообещал мне должность председателя правления, если я женюсь.

Я киваю. Теперь многое становится понятно. Но вместе с этим приходит и финальное осознание того, что я действительно просто пешка в хитрых комбинациях отца и Андреевых. Каждый из них получает что-то от этого брака. Но только не я.

Меня переполняют гнев, негодование, обида. Мрачное предчувствие растет как на дрожжах, и я в который раз изумляюсь своей безумной готовности связать судьбу с человеком, который живет по совершенно чуждой мне философии. Я вдруг вспоминаю безумные теории Вари про причины, побудившие Максима жениться. По крайней мере, теперь я точно знаю, что брак с ним не будет затуманен сантиментами. Деловое соглашение, на которое я иду с абсолютно ясным сознанием, и ничего больше.

Дергаю ручку двери, но она не поддается.

– Ты же хотела правду, – раздается голос у меня над ухом.

– А теперь я хочу уйти.

Он открывает мне дверь, и я выскакиваю на лестничную клетку, не задумываясь о том, как это выглядит. Я просто хочу поскорее уйти отсюда и провести ночь дома, в своей квартире и своей постели, подальше от этого человека. Но он спускается вместе со мной на подземную парковку.

Все время в лифте я старательно изучаю стены. На Максима смотреть не могу. Там, наверху, что-то между нами изменилось, и я слишком боюсь вникать в то, что именно. Сейчас меня накрывает паника: в голове пульсирует мысль, что еще не поздно сбежать, и я всерьез размышляю над последствиями.

– Завтра. Девять утра, – напоминает Максим, прежде чем я сажусь в машину, словно чувствует все грани моего состояния. – Не делай того, о чем впоследствии можешь пожалеть.

Глава 11

«Я справлюсь», – повторяю про себя как мантру, дергая вверх молнию на простом кремовом платье, которое я выбрала для регистрации в ЗАГСе. Пару дней назад у меня была идея одеться во все черное, но я отмела ее – я слишком уважаю себя, чтобы воспользоваться таким дешевым трюком взбесить Андреева.

Провожу ладонями по животу и бедрам, расправляя невидимые складки на шелковой ткани, и изучаю свое отражение в зеркале.

Сегодня день моей свадьбы. Я стану женой. Об этом я, как любая девчонка, мечтала с детского сада, когда Костя впервые угостил меня шоколадкой на игровой площадке и я решила, что он и есть тот самый принц из сказки. Могла ли я подумать, что пятнадцать лет спустя вступлю в бизнес-брак, в котором не будет места ни любви, ни даже банальному уважению?

На глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им взять верх. Давлю на переносицу и часто моргаю – не буду я плакать. Не буду, и все.

Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю в попытке успокоиться. Это ведь только самое начало дня, а я уже чувствую себя разбитой и взвинченной. Так нельзя.

Этим утром я проснулась, когда за окном было еще темно, лишь первые лучи поднимающегося солнца холодным светом озарили горизонт. Я хотела отключиться еще на какое-то время, но нервозность не позволила мне уснуть. В итоге я встала около шести и пошла в душ.

Стоя под теплыми струями воды, вдруг решила, что обязательно должна проведать маму. Я так и не рассказала ей об ультиматуме отца и о том, что после сегодняшнего дня моя жизнь уже не будет прежней, но сейчас интуитивно чувствую необходимость увидеть ее. Наверное, это просто сентиментальность, но в этот день мне хочется, чтобы рядом был кто-то родной. Пусть и ненадолго.

Папа звонил мне дважды накануне, но я так и не сняла трубку. Наверное, когда-нибудь я буду готова поговорить с ним, но точно не сейчас. Достаточно того, что я собираюсь заплатить по его счетам своей собственной свободой.

На часах только семь, когда, накинув на плечи жакет, я выхожу из своей квартиры. Ранним утром движение не такое плотное, поэтому я без пробок доезжаю до медицинского центра. Время посещения еще не наступило, но охранник пропускает меня внутрь, когда я показываю ему паспорт, а медсестра, которой в свой последний визит я передала коробку с пирожными, улыбается мне и без проволочек пропускает в палату.

– Здравствуй, мам, – подтягиваю стул к ее кровати и наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку. – Извини, что так долго не приходила. Просто не знала, как тебе сказать. Я и сейчас не знаю, если честно, но и скрывать не могу…

* * *

Через сорок минут я стою в уборной, примыкающей к палате, и старательно стираю с лица следы запоздалой исповеди самому близкому человеку на земле – маме. Как-то так вышло, что я не заметила, как, ободренная тишиной, рассказала ей абсолютно все, даже то, в чем не решалась признаться самой себе.

Я умываю лицо и заново наношу BB-крем, чтобы скрыть красноту кожи, замазываю консилером синеву под глазами, пощипываю щеки, чтобы вернуть на них здоровый румянец. Все это делаю механически – меня не заботит, как я выгляжу, но я не хочу, чтобы Андреев догадался о том, что последние полчаса я провела в слезах.

Когда я приезжаю к ЗАГСу и нахожу парковочное место, часы показывают без пяти девять. Путь почти пройден, но почему-то именно сейчас нервы сплетаются в тугой узел, а кожа покрывается испариной. И я знаю, это потому, что каждый вздох, каждое движение, каждый взмах ресниц приближают меня к нежеланному замужеству.

Хватит. Все сто тысяч раз обдумано и взвешенно – эти новые мучения совершенно ни к чему.

Я выскакиваю из машины и быстро, насколько мне позволяют высокие каблуки классических кремовых лодочек, бегу к входу в Зал бракосочетаний.

Именно здесь меня ждет Максим Андреев.

Взгляд его зеленых глаз обволакивает меня, но, хотя я вижу в их глубине мрачную темноту, выражение лица кажется абсолютно спокойным, даже равнодушным. Я прямо встречаю его взгляд и выше поднимаю подбородок. Нельзя показывать ему, что я нервничаю, иначе груз того, что предстоит, просто меня раздавит.

Максим позволяет себе скользнуть взглядом по моей фигуре, и по удовлетворенному кивку я понимаю, что ему нравится то, что он видит. В ответ на это в груди разливается странное тепло, но я не позволяю себе даже улыбнуться – пусть не думает, что я восприимчива к его восхищению и одобрению. И оделась я сегодня не для него, а только для себя.

Сам он, впрочем, выглядит просто сногсшибательно. На нем костюм стального цвета, белоснежная сорочка-косоворотка и белые кеды – он выглядит сдержанно и в то же время очень стильно.

– Пойдем, – говорит он, кладя ладонь мне на поясницу и слегка надавливая. – Наше время.

Дальнейшие события проходят для меня словно в тумане. Из него я выныриваю лишь однажды, когда женщина-регистратор спрашивает меня, согласна ли я стать женой Максима Андреева.

– Да, согласна, – произношу я после секундного колебания.

У меня перехватывает дыхание, когда почти сразу после этого Максим берет мою руку и уверенно надевает на безымянный палец кольцо. Ошарашенно смотрю на тонкий золотой ободок с вкраплениями бриллиантов, потом перевожу взгляд на человека, с которым только что связала свою жизнь, и не верю, что все это происходит на самом деле.

– Твоя очередь, – говорит он чуть хрипловато.

Я вопросительно поднимаю брови, потом замечаю второе кольцо, чуть шире, лежащее на бархатной подставке.

Он хочет, чтобы я?..

Дрожащими пальцами беру его и осторожно надеваю Максиму на палец.

– Объявляю вас мужем и женой, – бодрый голос распорядительницы доносится до меня сквозь бешеный стук крови в ушах.

Я не могу отвести глаз от него, своего мужа. И даже не протестую, когда он кладет ладонь мне на затылок и подталкивает лицо себе навстречу.

Прикосновение его губ твердое и теплое. Оно длится лишь мгновение, но будит во мне совершенно неожиданное желание продолжения. Инстинктивно отстраняюсь и отворачиваюсь от Максима, чтобы не выдать себя. Теплота внизу живота, бешено колотящееся сердце, легкое покалывание в губах, отчего их хочется облизнуть, – это не те ощущения, которые я могу себе позволить в компании Андреева.

К тому же нельзя забывать, что это даже не поцелуй. Это дань традиции. Условность. Вряд ли нечто подобное еще когда-нибудь повторится.

– Предлагаю поехать позавтракать, – говорит Максим, когда мы выходим на улицу.

– У меня мало времени.

– И что это значит? – густые брови сходятся в одну линию у переносицы, а взгляд прожигает меня насквозь.

– В 12:00 у меня встреча с куратором по поводу моей дипломной работы, – объясняю я, испытывая странное удовлетворение от его недовольства. – И я бы хотела успеть переодеться.

В ответ на его недоуменный взгляд у меня вырывается нервный смешок:

– Да, если ты не в курсе, я все еще учусь. К сожалению, когда ты планировал этот фарс, ты не поинтересовался моими планами и обязательствами на этот день. Ты поставил меня перед фактом. Сейчас я делаю то же самое.

Мрачное выражение лица Андреева не оставляет сомнений – он крайне недоволен. Интересно чем? Тем, что я посмела ему возразить, или тем, что он упустил из виду наличие у меня собственной жизни за пределами этой сделки?