Текст книги "Стерва"

Часть 1

Глава 1

Тонкая нить аромата с нежной нотой жасмина дрогнула в воздухе вестибюля, и заставила осматриваться всех, кто там находился. Она пролетела где-то рядом, но каждый почувствовал близкое присутствие той, что оставила эту нить.

В конце коридора – стройный силуэт и удаляющийся стук шпилек.

– Стерва, – послышалось где-то рядом.

В списке претендентов на вакансию референта уже отмечено человек пять из тринадцати. Судья Зайцев отмечал галочкой фамилии тех девушек, которые казались ему наиболее опытными и компетентными. Судья старался тщательно присматриваться и задавать такие вопросы, ответы на которые означали не случайное знакомство с профессией. В принципе, выбирать можно уже из этих пяти. Но в вестибюле ожидало ещё несколько девушек, и ради справедливости Зайцев решил опросить всех. Вдруг, там за дверью есть ещё кто-то, талантливый и разбирающийся в деле, а Зайцев пропустит такую кандидатку.

Протестировал ещё троих. Устал, хотелось пройтись и размять затёкшие ступни, выпить кофе и вообще, поскорее закончить это собеседование. Помощница Василиса сказала, что осталось только трое, Зайцев решил потерпеть ещё полчасика.

Пока он разглядывал список и мысленно предполагал, кого из пяти отмеченных кандидаток выберет, дверь приоткрылась и в кабинет вошла следующая девушка. Зайцев не стал смотреть на неё сразу, а принял занятой вид и что-то отметил в бумагах, там, где список вопросов. Он решил сократить его, чтобы сделать собеседование более коротким.

После всех этих манипуляций он поднял взгляд и – застыл.

Несколько мгновений он смотрел. Почесал подбородок и снова порылся в бумагах. Что он там хотел найти, сам не знал, но только движения эти были не запланированы и совершенно спонтанны. Судья забыл с чего начинать. Василиса вопросительно посмотрела на него.

– Э-э. Как ваша фамилия? – попытался он скрыть моменты неловкости.

– Ольга Орлова, – ответила девушка.

Голос её бархатный, тихий. Орлова. И фамилия. Какая чудесная фамилия.

– Так, – протянул Зайцев, – хорошо. Закончили курсы?

– Да, я только, только закончила курсы, но я очень исполнительная. Могу всё, что скажете.

Зайцев глянул в её глаза и тут же отвёл взгляд. Она сделает всё, что он ей скажет. Судья помолчал ещё немного, для важности. Он почесал лоб, незаметно смахнул капельку пота и посмотрел в окно. Зайцев как будто задумался, но мысли его в этот момент – очень просты. Непременно, она должна сидеть за столом возле его кабинета. Именно эта девушка и ни кто другой.

– Хорошо, – сказал он и поставил огромную галочку напротив её фамилии, – завтра можете приступать к работе.

Вопрос в глазах Василисы. И очаровательная, благодарная улыбка Орловой.

– Спасибо, спасибо. Вы не пожалеете, – и она вышла.

Зайцев откинулся на спинку кресла и мечтательно посмотрел на дверь.

– Что это было? – обернулась почти возмущенная Василиса. – Я не узнаю тебя. Мы хотели нанять специалиста, а не какую-то девку.

– Я хочу её.

– Понятно. Опять придётся делать всё самой. Ты даже не спросил её, что она может. Надеюсь, хоть печать умеет? О Господи! Юра, зачем тогда всё это было нужно?

– Не злись. Мы заставим её работать. Не волнуйся.

Василиса вздохнула, взяла сумку и вышла.

А судья Зайцев подкурил сигарету и мечтательно посмотрел в окно.

“Неужели нашел”.

Глава 2

Смазливое личико, тёмные, вьющиеся от природы густые волосы, были бы просто украшением для любой девушки, но у Ольги было ещё кое-что. Тело. Невероятное с потрясающими округлостями тело.

Можно сколько угодно говорить о стройности и худобе, о диетах и разных возможностях, но то, что дано природой, этого не заменишь ничем.

А тут – природа постаралась на славу. Тонкая шея, округлые плечи, сочная грудь, стремящаяся наружу, способная довести до треска любые застёжки. Это только самое начало, первые секунды. Дальше, талия с таким изгибом, от которого просто перехватывает дыхание. Бёдра, там, обычно останавливался взгляд. Каждый, кто смотрел на эти бёдра обтянутые черным стрейчем юбки, не мог, просто не мог осмыслить, как такое может быть. Крутой изгиб этих бёдер, почти круглый, переходил в то, что осознавать всё в целом было ещё сложнее. Там, в темноте разреза юбки, ноги в черных колготах, что плавно, словно сосуды переходят в замшевые лодочки на шпильке. Такие ножки – не каждый день увидишь.

На столе у Ольги бардак. Папки, папки. Куча не разобранных дел.

Когда это кончится? Эти люди как будто нарочно несут всё сюда, чтобы завалить её работой. Сговорились ненавидеть – всем миром.

А за что? В чём её вина? Почему все с таким усердием стараются ненавидеть?

А вина её в том, что мужчины почти сворачивают шеи, стараясь разглядеть каждое движение её тела. В том, что в вестибюлях и на лестничных площадках городского суда, замирало всякое действие, прекращались разговоры всякий раз, когда Ольге доводилось там пройти.

Немудрено, что коридоры в здании суда были постоянно полны разного рода служащих. Адвокаты, прокуроры, судьи. Такое впечатление, что в кабинетах им не слишком удобно работать, и они решают важные вопросы прямо в вестибюле. Даже охранники и те иногда, забывали о прямых обязанностях. Была пара курьёзных случаев, когда люди с улицы абсолютно беспрепятственно входили в здание суда, в то время как охранник не мог оторвать взгляда от Ольги, что остановилась в вестибюле и с кем-то беседовала. Так что внимания мужского пола, было предостаточно.

Всё бы ничего, если бы это, не происходило в присутствии многочисленных особ – женского пола.

Невероятно, но от обладания всего этого физического богатства, Ольге даже приходилось страдать. Страдания эти конечно не такие, как от боли или несчастья, но и они приносили массу неудобств.

Ну что должна делать девушка, молодая и красивая, которую Бог наградил всем этим добром? Надеть паранджу? Ну уж нет, лучше пострадать.

Трудно быть красивой. Понимать, что половина людей тебя ненавидят, а половина обожают. Но ведь это крайности, неужели нельзя быть где-то посередине?

Почему женщины такие злые? Разве нельзя не завидовать и не плеваться вслед? Если природа не сделала их красивее, ведь не Ольга виновата в этом.

Ну, допустим, были бы все женщины красивыми и сексуальными, тогда на земле наступил бы полный хаос. Что делать мужчинам, если целый мир, сексуальных женщин? Нет, порядка бы точно не было. И хоть его и сейчас не слишком много, но есть хотя бы какое-то распределение обязанностей. Кто-то дома за кастрюлями и швабрами, а кто-то в постели с шелковыми простынями. Логично и справедливо. У каждой женщины своя обязанность.

Одна – обстирывает мужа, готовит ему пищу, рожает детей, растит их, следит за порядком в доме и вообще в семье, а другая…. Другая помогает мужчине получить неземное удовольствие. То, что требуется ему для полного удовлетворения и жизненного баланса. Чтобы он мог принимать важные решения. Руководить.

Значит, у каждой женщины своя роль. Так рассуждала Ольга Орлова.

Роль Ольги была вполне понятна ей самой. И пусть она осуждалась другими, это не мешало. Быть женой не её цель, к этому Ольга не стремилась. Только красота, сексуальность и место любовницы при состоятельном мужчине устраивало вполне.

Но и этого было достаточно, что бы чувствовать себя отдельной личностью. Даже больше чем достаточно. Было ясно, назревает что-то, неприятное.

Глава 3

– Оленька, ты мне нужна. Срочно, – сказал судья, проходя мимо Ольги в свой кабинет.

На ходу он стягивал галстук. Взгляд его, слова и действия говорили только одно – Ольга, нужна ему прямо сейчас.

Зайцев не слишком нравился Ольге. В пятьдесят с небольшим, он при должности, женат, ведёт не совсем здоровый образ жизни, но недурно целуется. Его бесформенное тело не вызывало бурю эмоций, но и не было отвратительно.

Она вошла за ним в кабинет и присела на край стола. Движения привычны и почти неизменны. Судья не церемонился, сразу приступил к делу. Горячий поцелуй с привкусом кофе, мягкие, словно женские губы. Ольга расстегивала пуговицы на его рубашке, он любил, когда она обнажала ему грудь, а потом целовала её и покусывала.

– Олюшка, я так устал, это суд выматывает все мои силы.

– Малыш, ты совсем не бережёшь себя, – она поглаживала его круглый живот.

Ольге нравилось растягивать удовольствие от кофейного поцелуя, до того момента как он резко разворачивал её или опускал спиной на стол. Они никогда не спешили.

Помнится поначалу, они скидывали со стола бесчисленные бумаги и канцелярские принадлежности. Теперь же, судья аккуратно отодвигал их в сторону, освобождая небольшой участок стола, куда опускал Ольгу. Задирал ей юбку обнажая кружевную полоску чулка. Расстёгивал рубашку и грудь Ольги, словно два восхитительных шара, колыхалась при каждом движении. Это упоительное зрелище завораживало взгляд, так, что он не мог двигаться и перемещаться. Одно только созерцание колыхающейся груди Ольги уже приводило судью, в состояние кролика смотрящего на удава.

Ольга лишь сдавленно застонала, когда судья вошел в неё, поглаживая широкими ладонями её упругие, белоснежные бёдра. Ольга обхватывала липкую от испарины шею Зайцева, а он вновь и вновь нагибался, вклиниваясь меж её послушно разведённых ног. Его горячее и сбивчивое от нетерпеливого желания дыхание обжигало, и Ольга прикрывала глаза, чтобы не видеть потного, искаженного лица судьи. Глухие удары сердца гулко отзывались в висках в ответ на каждый толчок.

Голова запрокинута, закушена губа. Ольга негромко постанывала. Привычное удовольствие накатывало каждый раз, когда Зайцев прижимался к ней, вдавливал пальцы в её бёдра, оставляя полукруглые отметины от коротко стриженых ногтей.

Судья начинал тяжело дышать, и Ольга ловила раскрасневшимися губами его дыхание и двигалась быстрее, чтобы он скорее достиг удовольствия, и не умер на ней от остановки сердца. Он сдавленно простонал и затих. Она изогнулась, когда горячее семя обожгло её подрагивающие бёдра, пачкая широкую ленту кружевных чулок. Ольга встала, вытерла салфеткой ноги и натянула на место задранную юбку.

Все эти действия, почти всегда одинаковы. Мало когда одна такая встреча отличалась от другой. Может быть только разговорами или напитками. Зайцев плескал себе немного коньяка, а Ольга выпивала пару глотков шоколадного ликёра. Потом она целовала судью и застёгивала ему рубашку.

– Когда ты разберёшься с разговорами, которые ходят в кабинетах. Говорят что я, прямо таки – ведьма, которая тебя околдовала, – она поправила ему узел галстука и подтянула к вороту рубашки.

– Олюшка, ты же знаешь, как это всё для меня, не с руки, – скривил лицо Зайцев, надевая пиджак, – не могу же я ходить и говорить им, чтобы они молчали. Ну малыш, сама пойми. На меня и так уже косо смотрят.

– А кто должен меня защищать, разве не мой любимый мужчина? – потянулась к нему Ольга и две верхние пуговицы её блузки как бы сами собой расстегнулись.

– Так, всё, всё. Давай-ка, а то у меня дел невпроворот. Что-то придумаю, обязательно придумаю.

Ольга надула губки и стала поправлять юбку, которая сильно перекрутилась. Пыхтела и обиженно дышала, Зайцев подошел и приобнял, чмокнул Ольгу в шею, и как бы выпроваживая из кабинета сказал:

– Не волнуйся мой пушистик, я обязательно что-то придумаю.

Глава 4

– Нет уж, вы подождите, – дверь отворилась, на пороге кабинета показалась высокая женщина в черной шубке, с ярким макияжем и идеальным каре.

Дорогу ей старалась преградить худенькая Василиса, но это плохо у неё получалось.

– Надюша?! – испуганно обернулся Зайцев. – Что ты ту делаешь? Ты же должна быть в Египте!

Женщина оттолкнула Василису, будто та была виновата во всём, и ворвалась в кабинет.

– Я так и знала, – нехорошо улыбнулась она, – воркуют голубки. Здрасти вам! А вот и я! Явилась нежданно. А вы тут смотрю, уже разложились? – она осмотрела упавшие на пол листки.

– Надюша, ты всё не так воспринимаешь.

– Научи меня, как воспринимать правильно, то, что я сейчас вижу! – вдруг взвизгнула она и повернулась в сторону Ольги.

Та, от страха забилась в угол у окна и стояла, чуть прикрытая шторой.

– Ах ты стерва, мужа у меня собралась увести, – Зайцева стала приближаться, но судья встал перед ней словно гора.

– Надя, прекрати истерику! Мы совещались по важному делу. И не нужно из этого устраивать скандал.

– Совещались? А почему у неё рубашка расстёгнута и грудь вся наружу. Это вы так совещаетесь с голой грудью? Почему галстук у тебя не так завязан? А?

– О Господи, да у нас перерыв! Я снял галстук. Он сдавливает мне шею. Могу я расслабиться в перерыв?

Лицо жены Зайцева, сильно перекосилось от злости, в глазах яростное выражение. Ещё немного и она набросится на кого-то с кулаками. Вряд ли этот кто-то будет её муж.

– Ты сейчас же уволишь эту девку, – она ткнула пальцем в Ольгу.

– Но дорогая. Я не могу.

– Я говорю последний раз! – женщина злобно посмотрела на мужа.

То ли это выражение повлияло на него, или то, чего ни кто не знает, только он и она, но Зайцев, вдруг спокойно сказал:

– Ну, хорошо, хорошо, я сделаю, как ты хочешь.

– Скажи ей! – она мотнула головой в сторону Ольги. – Сейчас скажи.

Нехотя, Зайцев повернулся к Ольге. Окинул её взглядом, в котором была невероятная печаль. Словно он не верил, что всё так вот быстро закончится. Осмотрел Ольгу с ног до головы и, выдавливая слова, сказал:

– Вы – уволены.

Откуда взялась эта намазанная старая кошелка. Ведь так все хорошо начиналось. Зайцев был почти в руках. Уже делал, так как хотелось Ольге. Дарил подарки, водил в рестораны. Распорядился, насчет прибавки к зарплате. А она – только устроилась, квартиру приличную сняла, наметилась на долгосрочные отношения с судьёй, и вот, пожалуйста – увольнение. Время потрачено, а цель – недостигнута.

Откуда берутся эти старые вешалки. Почему они встревают своими носами как раз в тот момент, когда намеченное дело, вот-вот начинает принимать достойные контуры? Почему они влезают туда, где уже должна властвовать она – Ольга? Почему бы той старой козе не потерпеть? Должен же её муж, хоть как-то расслабляться, если сама она такого расслабления ему не предоставляет.

Вот предыдущий любовник, так с женой не разговаривал и на цыпочках перед ней не ходил. А этот оказался подкаблучник. Эх, и на что он рассчитывал, что эта старая коза ничего не узнает? А она, пожалуйста, не дала и года попользоваться статусом и деньгами её мужа. Эти тётки вечно вставляют палки в колёса.

Да, нелегко приходится Зайцеву. Нелегко. Бедный мужик. Что за жизнь у него? Не жизнь, а какая-то каторга. С такой грымзой, это разве жизнь? А впрочем – сам виноват.

В этот раз Ольге сильно не повезло. Снова ходить, искать работу. Когда уже это кончится? Везде одно и то же.

Когда отыщется, наконец, тот, что заберет её со всеми потрохами и сделает своей самой любимой женщиной? Осыплет деньгами и украшениями. Поселит в красивом доме.

Да, несправедливая штука жизнь. Сплошное разочарование.

Глава 5

Треклятый будильник. Как хочется взять и швырнуть его в стену. Нельзя. Завтра он должен сослужить свою службу снова.

С понедельника по пятницу, каждый день.

– Девочки вставайте, – Тамара зашла в детскую и раздвинула шторы.

Смелые лучи, осветили каждый уголок детской и потревожили её обитателей.

– Мама, а почему мы должны идти в садик? – заныла Люняша.

– Потому что мы хотим стать самыми умными и красивыми, – пощекотала её Тамара.

– А я, хочу стать такой же красивой как тётя Оля. Мама я буду такой как она? – заёрзала Маргарита.

– Конечно будешь, ты же её племянница, значит, обязательно будешь похожа на неё. Ну и на меня чуть-чуть.

– Нет, только на тётю Олю. Она такая красавица, как принцесса.

Тамара посмотрела на дочь, улыбнулась и спросила:

– А на меня ты совсем не хочешь быть похожей?

– Но ты, не похожа на принцессу.

– Хорошо, одевайтесь, – не стала спорить Тамара, – жду вас на кухне.

В тарелке у Степы быстро пустело. С завтраком он не церемонился, съедал большую порцию с гарниром. Веснушчатое лицо мужа, почти всегда весёлое когда-то, теперь было сосредоточенным и серьёзным всегда. Тамара поставила перед ним большую чашку с кофе и продолжила жарить блинчики.

– Я как детей заберу, пойду с ними на площадку, там какой-то новый аттракцион поставили, вчера Машка звонила, сказала, она с Артёмкой пойдёт. Ну и мы тогда за компанию.

– Угу, – махнул головой Степан, – всё я побежал. Сегодня буду поздно. Пока не закончу Мазду буду на работе.

– Тебе обед принести?

– Нет. Мы с Андреичем там, рядом сходим.

Он пошел в прихожую. Тамара грустно посмотрела вслед, хотела что-то сказать, но девчонки забежали на кухню и она стала наливать детям чай.

Люняшу в садик, Маргариту в школу. Немного постояла с мамочками из родительского комитета. Снова на что-то собирают. Только, только успела на девять к парикмахеру. Корни подкрасить и снять немного кончики.

Вышла из парикмахерской зазвонил телефон. Ольга.

– Ты не поверишь, вот только сегодня утром о тебе вспоминали. Маргоша сказала, что хочет быть похожа на тебя.

– Ну даёт, что так и сказала? – Ольга усмехнулась.

– Ну да. Говорит, что ты – принцесса.

– Если бы.

– Как ты?

– Работаю пока, но всё очень шатко. А вы как? Соскучилась страшно.

– Так приходи или дорогу не знаешь?

Тамара перешла улицу, зашла в супермаркет. Голос Ольги казался грустным. Чувствовалось, она хочет что-то сказать, но не решается. Да и время, обычно она не звонила с утра, только вечером.

– У тебя всё в порядке? – спросила Тамара.

– Да. Всё в порядке. Не волнуйся.

Тамара подошла к витрине, на которой стояли изумительные торты.

– Ты помнишь, скоро у папы день рожденья.

– Чёрт, точно. Как я могла забыть. Спасибо, что напомнила. Там и встретимся.

– Хорошо. Если что приходи к нам, девчонки тебе всегда рады. Ты у них кумир – принцесса.

Ольга засмеялась.

– С делами разберусь и приду обязательно. Давай. Не скучай. Целую.

– Пока.

Витрина с тортами притягивала взгляд. Что за чудесные произведения искусства. Тамара так и не научилась делать нормальный торт. Ну, ещё не поздно. У папы скоро день рожденья. Нужно бы тортик заказать. И она вошла в кондитерский отдел.

Глава 6

В маленькой папиной квартирке, собралась небольшая семья. Тамара с детьми и Степаном, Ольга и обаятельная соседка тётя Люба, что по всей вероятности в отца влюблена.

Василий Кузьмич особой красотой не отличался. Внешность его рабоче-крестьянская. Щуплый, сутулый. Узкое лицо его, совсем не похожее на круглые лица дочерей. Они материнских черт много унаследовали, а вот отцовских, кажется, не одной и не взяли. У Тамары только характер отцовский. Спокойный, рассудительный.

– Вот смотри, – Василий Кузьмич за столом, с внучками фотографии рассматривает, пока дочери на кухне завозились, – это – твоя бабушка Настя.

– А это кто? – указала Маргарита.

– Так это же я, – засмеялся Василий Кузьмич, – ты что же, деда не узнала?

– А тут молодой, кто-то и красивый, – заспорила Маргарита.

– Но я же не всегда старым был, – шутливо нахмурил брови дед. – Степа слышь, что твоя дочь говорит, – Степан с балкона в комнату зашел, с перекура, – говорит, что я – некрасивый.

– Дедушка красивый, – вступилась Люняша.

– Ах, вы такие, чего деда обижаете? – подсел к ним Степан.

На кухне режут колбасу и сыр.

– Невесёлая ты какая-то, совсем, – Тамара взяла ещё тарелку и стала нарезать соленый огурец.

– Я бы посмотрела, как бы ты веселилась, если бы тебя со скандалом с работы уволили. А этот старый козёл, даже слова своей жабе поперёк не сказал. А я его, столько дней обрабатывала.

– Кто тебе виноват, что всё так получилось. Нужно было поосторожнее. С опаской. А вообще, нужно найти парня уже и встречаться с ним, и жить. Замуж тебе нужно.

– Так я же не хочу простого парня. Простых вон иди, ведром собирай. Любителей на шее покататься. А я сама хочу кому-то на шею залезть.

– С такими рассуждениями, далеко не уйдешь. Если так, то неизвестно когда он попадётся тебе – приличный, да ещё и с деньгами.

Ольга облокотилась об стол и мечтательно так протянула:

– Да зачем мне приличный. Главное чтобы с деньгами, и не какими-нибудь, там – сто тыщ в месяц. Такое мне тоже не подходит.

– Ну, дорогая, – усмехнулась Тамара, где ж такого взять?

В кухню вошел Степан и громко хлопнул Ольгу по заднему месту, отчего та вскочила и захохотала.

– Вот дурной, чего привязался?

– А что ты стоишь, выставила всё? Ну, что там скоро? Я уже есть хочу, а вы тут всё никак не наговоритесь.

– Скоро, скоро,– махнула рукой Тамара, показывая, чтобы шел в комнату.

Степан вышел.

– Стёпка твой, красавчик – что надо, здоровенный болндинчик, – хитро усмехнулась Ольга.

– Ты смотри мне, а то иш – нацелилась.

Ольга засмеялась и обняла сестру.

– Не переживай, он совсем не в моём вкусе. Да и деньжат, я смотрю, не слишком много приносит.

– Нам хватает. Это конечно не великие деньги, но справляемся.

– А мне, скоро за квартиру нечем будет платить. Если работу не найду, выгонит меня хозяйка. Приду к папе, валетом будем спать на его диване.

Тамара подала Ольге тарелки с закусками, сама взяла пару и, выходя из кухни сказала:

– У нас перекантуешься, если что.

Посидели хорошо. Тётя Люба принесла домашнего вина. Тамара торт заказала. Ели пили. Песни пели, играли в игры. Устали. А когда вечерние сумерки окутали комнату, на торте запалили свечи. Василий Кузьмич загадал желание, дунул.

А потом, помаленьку стали расходиться. Сначала ушла Ольга, за ней тётя Люба. А около десяти, Степан такси вызывал.

– Спасибо дочь, что не забываете старика, – обнял Тамару отец.

– Ну что ты пап, тебя мы не собираемся забывать.

– Вот бы и Ольга замуж вышла, а то шаландается неизвестно где и с кем. Неспокойно мне.

– Не волнуйся Василий Кузьмич, такая как она, в обиду себя не даст, – криво усмехнулся Степан.

Глава 7

Словно в воду глядели. Через пару дней Ольга позвонила. С квартиры её попросили и Тамаре ничего не оставалось, как пригласить сестру к себе. Казалось, остановка будет недолгой, но прошла неделя, за ней вторая, а Ольга всё не съезжает.

И все бы ничего, но только поведение Степана изменилось. Слишком добрым стал, заинтересованным. Раньше домой и не торопится, в девять его ещё нет, а тут, после шести уже дома на диване валяется или на кухне вертится.

Поначалу Тамара не придавала этому значения. Но вскоре стала понимать, что не оттого это, что он, вдруг, стал таким ответственным и добрым, а по другой совсем причине. Тамара обеспокоенно присматривалась и прислушивалась, но никаких действий не замечала и успокаивалась.

Ольга тем временем, ходила на собеседования, вела активный поиск работы, но вторую неделю все её попытки были неудачными.

Зато дети радовались. Маргарита от Ольги ни на шаг не могла отойти. Вечерами прильнёт к ней на диване и рассказывает что-нибудь или телевизор смотрит, пока Тамара спать не погонит.

– Ну что там, как? – Тамара подсела к Ольге на диван. – Снова неудача?

– Да, – задумчиво протянула та.

– Не расстраивайся. Найдёшь. Не переживай.

– Да я не переживаю. Вас не хочется стеснять. Я же вижу, что у вас не ладится со Степаном.

– С чего это ты так решила? – насторожилась Тамара.

– А с того, что даже разговаривать вам не о чем. Только о детях быстро что-то скажете, друг другу и сидите по разным углам.

– А что же нам, рядом сидеть?

– Да я не про то, – она хотела что-то добавить, но осеклась, в комнату вошел Степан.

– О чём сплетничаете?

– О тебе.

– Так ваши бабские разговоры, всегда про мужиков. Только и думаете, как кого на крючок подцепить.

Сёстры переглянулись. Стёпа, как всегда – бесцеремонный. Нагловатый. Тамара его, можно сказать, за эту наглость и полюбила. Уж больно напористо он кода-то, лет семь назад, её добивался. Взял, что называется – тараном.

Ей тогда только девятнадцать исполнилось, когда Стёпа на горизонте образовался. Толком и не встречалась ни с кем. Околачивалась пара ухажеров, но и эти исчезли, как Стёпа появился. Всех разбросал. И хоть, было их всего ничего и те бежали не оборачивались. А он как победитель, рядом образовался. Быстро взял скромную Тамару в оборот и сразу замуж, не успела рта раскрыть. Всё – попалась девка.

Тамара, тогда совсем скромная была, тихая. Это теперь, когда матерью стала, поняла, что тихоню в себе искоренять нужно, иначе нигде не пробьёшься. А тогда, податливая была и ведомая.

Поначалу буйно любил Стёпка. Так любил, то аж до хрипоты. Где надо и не надо к близости принуждал. А Тамара и не сопротивлялась, доверила ему все решения по поводу своего молодого тела. Он же с этим телом, что хотел то и творил. Порой и сама от воспоминаний стыдилась. А потом поняла, что не одна она такая, все сейчас, как хотят, крутят. Просто ей по молодости этого ни кто не объяснил. Мама рано умерла, а отец, так то ж отец, что он дочкам подробности современного сексуального воспитания станет рассказывать. Он человек, ещё той закалки, старинной.

Вот и пришлось Тамаре всё от Стёпки узнавать. Он в этих делах парень бывалый, знает что, куда и зачем.

– Вам ведь, только дай мужикам косточки пообсасывать, не остановитесь, – добавил Степан.

– Да что ты Стёпа говоришь, мы ведь не сплетницы какие, – Ольга шутливо возмутилась.

Стёпа засмеялся:

– А кто вы? Все вы бабы – стервы, – и пошел в спальню.

Глава 8

В полвосьмого уже в гараже, в девять вечера ещё в гараже. Степан из тех людей, для которых жизнь – это работа. Он часто забывал о времени. Случалось так, смотрел на часы и понимал, там за стеной уже глубокая ночь. Иногда на старом, замызганном диване он спал пару часов, чтобы немного восстановить силы и снова приняться за работу. Тут он ел, спал, мылся, тут проходили лучшие часы его жизни.

Он жил, по собственному внутреннему будильнику, в своём жизненном ритме, так, как было удобно ему самому. Всё что мешало этому ритму, немедленно устранялось. Никто не мог указывать ему, ни Томка, ни родители, ни тем более посторонние люди. Легче было отказаться от человека, чем от образа жизни.

Фактически, он был женат на работе. Конечно, были ещё Томка и дети, но они как бы приложение к его жизни, а не главная её часть.

Томка. А что Томка? Женился Стёпа скорее по наитию. От того, что не мог совладать с открывшейся в какой-то момент его молодости, неугомонной сексуальной энергией. Долго не мудрствовал. Томка – робкая и тихая, показалась самой походящей кандидатурой на роль идеальной жены. Которая не станет спорить. Правда, она и не спорила. Абсолютно всё делала так, как он говорил. Он терзал её своими бесконечными фантазиями, а она всегда подчинялась и никогда не проявляла инициативу. Никогда ни в чём не упрекала, не пыталась избавиться. Послушная и безропотная всегда.

С деньгами Степан всегда обращался аккуратно. Копил. Не разбазаривал направо и налево. Старенькую десятку он собирался поменять на более современную модель, но ждал случая, когда мог бы сделать это по бросовой цене. Прямо сказать, ему было неважно, какая машина. Ездил он мало, только по случаю. Иногда вывозил жену и детей. Статус не слишком его интересовал. Стремление отличаться от других водителей престижной иномаркой, он считал глупым фарсом.

На хозяйство, давал Тамаре достаточно денег, по крайней мере, так он думал. Но раз она ничего не требовала, значит того, что он выделял, вполне хватало.

В вопросе секса, Степан никак не мог угомониться. Единственное, что стало раздражать всё сильнее это холодная, почти фригидная Тамара. Да, она подчинялась, но словно кукла, с которой можно делать всё, что хочется, но сама она ничего не делает. Не то чтобы он очень уж был недоволен, всё же иногда хотелось, чтобы и она проявляла хоть какие-то попытки раскачаться. Но от Тамары, этого можно было не ждать. Так и жил. Работа, дети, Тамара.

Однажды вечером всё поменялось. Степан переодевался в кабинете, когда услышал в гараже какой-то звук, словно стук каблуков или что-то похожее. Он выглянул и в свете тусклых фонарей, что включались в гараже ночью вроде ночников, увидел женскую фигуру, она медленно двигалась между стойками и домкратами.

Маленькое, черное пальто, охватывало стройную фигурку. Высокие сапоги стягивали, стройные икры.

Когда Степан увидел Ольгу, всё сразу понял. Позвал, а она кокетливо улыбнулась и будто нехотя, словно её долго уговаривали, вошла в кабинет.

– Что ты тут делаешь? – спросил Степан.

Вопрос этот, скорее для связки слов.

– Пришла к тебе. Прогонишь?

– Нет.

Ольга жеманно ходила по кабинету, искоса посматривала на Степана.

– А у тебя здесь уютненько. Чем ты тут занимаешься?

– Работаю. Чем ещё тут можно заниматься?

– Здесь немного холодно, – поёжилась она.

– Иногда бывает и жарко, – грубовато ответил Степан.

Ольга усмехнулась и посмотрела на плакат, что висел на стене. Там, девушка, очень на неё похожая. Степе даже показалось, что это она вышла из плаката для того чтобы заняться с ним чем-то удивительным и запретным. Иногда, когда он лежал здесь на диване и смотрел на этот плакат, представлял, как выйдет эта девушка, стянет с него штаны и сделает что-то такое, от чего он взвоет.

И вот, как будто в ответ на мечты, Ольга, здесь в кабинете, с явной целью его соблазнить. Она улыбалась, щурила глаза и была похожа не тех девушек с глянцевых мужских журналов, что помогают расслабиться. Мужики рассказывали, что не чурались, закрыться с журнальчиком в туалете. Степан не грешил этим, на работе не до того, а дома, всегда готовая к сексу жена.

И вот, совсем рядом на расстоянии вытянутой руки – Ольга. Он подошел и обхватил её за талию, дёрнул пуговицы пальто, а она тихо засмеялась, а потом посмотрела в его глаза, словно давая разрешение ему, и самой себе. Несколько секунд они стояли друг напротив друга, но потом Ольга потянулась к его губам и коснулась их мягким прикосновением. Они слились в долгом поцелуе, словно никогда и ни с кем из них, до того не было ничего подобного. Степан, почти впился в её губы и старался как можно глубже засунуть язык.

Потом он приподнял Ольгу, в два шага прижал её к стене, к тому плакату. Властно, с нажимом он провёл широкими ладонями по бёдрам к талии, затем обратно. Резко потянул её узкое, облегающее фигуру платье. Приник губами к её шее и водил языком по маленьким впадинам рядом с декольте. А она прогнулась ему навстречу, и смяла рубашку на его спине.

Ольга скользнула рукой вниз, расстегнула ремень, затем замок на брюках у Степана и запустила руку под резинку его трусов. Движения ее, знающие и ловкие, и вот, он уже возбуждён. Он тихо стонал, потом резко рванул Ольгу и повернул так, что она вжалась лицом в плакат на стене. Стянул брюки, приспустил трусы, рванул полоску её трусиков и направил между ног Ольги возбуждённую плоть. А потом вонзался раз за разом. Она чуть повернулась, откинула голову назад и их губы встретились, хватались и снова отрывались друг от друга.