Текст книги "Капетинги и Плантагенеты"

К концу 70-х гг. XII в. графство Фландрское стало столь серьезной силой, что начало вызывать опасения Капетингов. Удобное географическое положение Фландрии и высокие темпы развития феодализма в этой области привели к тому, что уже в XII в. она отличалась необычайно высоким уровнем экономики. Особенно выделялись города, которые сочетали интенсивное ремесленное производство с активной внешней торговлей. Со второй половины XI в. все более важным торговым партнером для них становилась Англия. Все это в сочетании с этнической и культурной самобытностью населения Фландрии способствовало укреплению тенденции к независимому развитию. К тому же в конце правления Людовика VII фландрские графы заняли ведущее положение при французском дворе. Граф Филипп Эльзасский был воспитателем наследника короны Капетингов – будущего Филиппа II Августа – и пытался сохранить руководящее положение после его вступления на престол. Правильно оценив опасность, Филипп с первых шагов своего правления поставил цель ослабления Фландрии. В течение 80-х гг. неоднократно вспыхивали конфликты между французским королем и его опасным вассалом. В их борьбу за спорные области Валуа, Вермандуа, Амьен постоянно вмешивался Генрих II: он выступал в роли арбитра, защищал права тех подданных графа Фландрского, которые были связаны с Англией. И все же в целом Филиппу II удалось потеснить независимые позиции графов Фландрских и урезать их владения. Это готовило дальнейшее политическое сближение Фландрии с английской монархией.

Внешнее миролюбие английских и французских королей было, таким образом, прежде всего прикрытием подспудной подготовки к будущей борьбе и поисков международной поддержки. Ненадежность этого затишья подтверждалась частными, но крайне выразительными фактами. Хронист сообщает, что «молодой король» Генрих уже через три года после неудачного выступления в союзе с Людовиком VII отправился в Париж «повидаться с французским королем» и «дружил там с теми, кто воевал против английского короля»³. В 1177 г. Генрих II с оружием в руках потребовал у Людовика VII нормандский Вексен и Бурж (приданое дочерей). Сын Генриха II Ричард систематически воевал с недовольными в подвластных Англии областях французского юго-запада. При вступлении Филиппа II на престол едва не вспыхнула война с Англией, куда прибыли противники молодого короля из Франции. В ответ на их жалобы Генрих II собрал войско в Нормандии и приготовился к войне. Причиной ее отсрочки была нестабильность внутреннего положения в обоих королевствах: Генрих II, как все последние годы, находился на пороге очередного конфликта с сыновьями, а пятнадцатилетний Филипп II еще не обрел реальной власти в своем королевстве.

Официальной оболочкой временного затишья в англо-французской борьбе стала в 70—80-х гг. XII в. идея совместного участия монархов в Крестовом походе. 21 сентября 1177 г. был заключен договор в Иври, по которому короли Англии и Франции отказались от всех спорных вопросов во имя служения интересам «всего христианского мира»⁴. Вслед за этим соглашением Генрих II официально подтвердил свои вассальные обязательства во Франции, фактически – свою лояльность в отношении французского короля, а Людовик VII гарантировал неприкосновенность французских владений Генриха II, в случае «если он отбудет в дальние страны»⁴. Крестоносная идея, таким образом, вошла в комплекс англо-французских противоречий в качестве миротворческой тенденции. Да она, видимо, и была попыткой ослабить, по крайней мере временно, остроту конфликта на Европейском континенте. Идея Крестовых походов оставалась еще достаточно популярной: успех сулил земли и доходы на Востоке. А это было лучшим стимулом для поддержки королевских планов. Хотя, конечно, нельзя не заметить что-то забавное в том, что возглавить очередной поход против «неверных» собрались два супруга прекрасной Алиеноры – бывший французский и нынешний английский.

Однако в 70–80-х гг. XII в. крестоносные планы английского и французского королей не осуществились. Они были подтверждены в 1181 г., но по-прежнему не реализовались. Причиной этого, несомненно, была сложная внутриполитическая обстановка в обширной «империи» Генриха Плантагенета. «Молодой король» – наследник престола Генрих – все отчетливее проявлял недовольство своим положением коронованного, но безвластного короля. И все более ясной становилась решающая роль Филиппа II, который продолжил усилия своего отца Людовика VII, направленные на то, чтобы взорвать изнутри опасное для Франции семейство Генриха II. В 1182 г. «молодой король» отказался возвратиться из Парижа к английскому двору. Генриху II удалось предотвратить этот очередной бунт за немалые деньги и уступки. Но уже в феврале следующего, 1183 г. разразился назревавший взрыв в Английском королевстве. «Молодой король» Генрих при поддержке брата Жоффрея (герцога Британского) выступил с оружием в руках против отца, на стороне которого оказался Ричард.

Международные масштабы вспышки 1183 г. оказались меньшими только потому, что война очень быстро прекратилась в связи с внезапной смертью зачинщика – наследника английского престола Генриха. Не будь этого в общем-то случайного обстоятельства, в дело непременно вмешался бы подготовивший его Филипп II, к которому «молодой король» уже послал за помощью свою жену. На стороне английского короля успел выступить в Гаскони король Арагона. О глубинных мотивах этого политического шага судить применительно к данному раннему этапу развития англо-французских отношений можно лишь предположительно. В основе, видимо, лежало обострение противоречий между государствами Пиренейского полуострова. Симптоматично само по себе начало включения пиренейских государств в англо-французскую борьбу.

Примирение в английском королевском семействе сопровождалось англо-французским договором – обстоятельство, ярко подчеркнувшее главную причину очередной «войны сыновей». Соглашение Генриха II и Филиппа II (сентябрь 1183 г.) оставляет ощущение политического успеха французского короля. Его постоянное присутствие «за спинами» сыновей Генриха Плантагенета принесло политические результаты: Генрих II возобновил свой оммаж за континентальные владения.

Официальным свидетельством примирения английского и французского королей стало возобновление идеи совместного Крестового похода. В ответ на призывы папы Генрих II и Филипп II несколько раз на протяжении 80-х гг. торжественно объявляли о намерении помочь Святой земле, в Англии и Франции вводилось специальное налогообложение для нужд Крестового похода. Однако, как и в конце 70-х гг., идея не претворялась в жизнь. По-прежнему декларация примирения и совместных крестоносных планов прикрывала непримиримую вражду из-за давних семейных распрей и континентальных владений.

Филипп II отчетливо ощущал необходимость борьбы за усиление королевской власти во Франции. Для этого ему прежде всего было необходимо увеличить размеры владений, принадлежащих короне (домена). Наиболее естественно и своевременно это можно было бы сделать за счет владений Плантагенетов. Не будучи пока уверенным в возможности военной победы, Филипп II продолжал развивать «открытую» его отцом линию лавирования между Генрихом II и его сыновьями. Немедленно после смерти «молодого короля» Генриха французский король начал сближаться с Жоффреем, который в 1186 г. также внезапно умер от полученной на турнире раны. Показательно, что эта кончина произошла в Париже, где Жоффрей успел найти теплый прием. Уже в следующем, 1187 г. началась «дружба» Филиппа II и Ричарда, который со временем получил прозвище Львиное Сердце и считался первым рыцарем Европы. До этого он всегда был на стороне противников французского короля.

Филипп II блестяще овладел искусством располагать к себе того из сыновей Генриха, который был нужен ему в тот или иной момент. Благоприятной почвой для сближения с Ричардом стало получившее известность намерение Генриха II обойти права Ричарда на наследование в пользу младшего сына Иоанна. В 1188 г. английский король прямо заявил, что не обещает передать трон Ричарду. Результатом этого очередного семейного конфликта Плантагенетов стало, можно сказать, уже традиционное французское вмешательство. Ричард принес Филиппу II оммаж за континентальные владения, стал «человеком французского короля» и попросил его о помощи в борьбе за свои наследственные права. Меньше чем через год войско Филиппа II вместе с Ричардом вторглось в Нормандию.

Тридцатипятилетнее правление Генриха II, львиная доля усилий которого была отдана цели расширения и укрепления универсальной монархии под эгидой английской короны, завершилось поражением короля. За три дня до смерти он подписал с Филиппом II договор, навязанный ему французским королем. Король Англии в очередной раз признал себя вассалом французской короны по континентальным владениям, а Ричарда – своим наследником. Вновь подтверждалась идея совместного участия в Крестовом походе и план намеченного несколько лет назад династического брака Ричарда и сестры Филиппа II Алисы. Главным признаком политического поражения английского короля было его обязательство уплатить своему сюзерену Филиппу II огромную денежную сумму – 20 тыс. марок. Французская монархия впервые нанесла такой ощутимый удар по главе «Анжуйской империи». Хотя главная цель – разрушение этого мешающего развитию Франции политического образования – оставалась недостигнутой. Тем не менее первая политическая победа после нескольких десятилетий интриг, лавирования и военных столкновений должна была восприниматься французским двором с большим удовлетворением. Вероятно, именно это сделало возможной отсрочку дальнейшей англо-французской борьбы за континентальные владения и позволило английскому и французскому королям наконец принять участие в Крестовом походе.

Ричард I (1189–1199), прославившийся в средневековой Западной Европе как горячий приверженец крестоносной идеи, непосредственно продолжал замыслы своего отца. Устремленность английского короля на Восток была развитием универсалистской политики Плантагенетов, попыткой расширить пределы «империи» и утвердить ее международный авторитет. Ради достижения этой цели Ричард I в начале своего правления приостановил активность во французских владениях и, что особенно показательно, – пошел на уступки Шотландии. 5 декабря 1189 г. – то есть после полугода правления нового английского короля – была подписана Кентерберийская хартия, согласно которой Шотландское королевство возвратило себе юридическую самостоятельность. Вассальные обязательства сохранялись, как в XI в., только лично за королем. За этим событием, естественно, стояли плоды стойкого сопротивления шотландцев английской экспансии. Однако в эти годы оно еще не было столь результативно, как в XIII – начале XIV в. Основой сговорчивости Ричарда I было стремление «обеспечить тыл» во время восточного похода. К тому же английский король остро нуждался в средствах, что, видимо, и заставило его уступить шотландцам за 10 тыс. марок пограничные крепости Бервик и Роксбург. Мирные намерения французского короля в отношении Английского королевства были торжественно провозглашены в нескольких договорах и соглашениях.

Путь к расширению владений на Востоке был открыт. Главным объектом внимания крестоносцев в Третьем крестовом походе стало Средиземноморье, и прежде всего Сицилия. Здесь завоевательные планы Ричарда I столкнулись с интересами Германской империи.

Отчетливая тенденция создания государства универсального типа, обнаруженная в период долгого правления Генриха II Плантагенета, неизбежно должна была вызвать противодействие не только со стороны государств, которым она непосредственно угрожала. Держава Плантагенетов превращалась в конкурента Германской империи, правители которой еще в Х в. встали на путь универсализации государства и претендовали на роль лидеров в международной жизни Западной Европы. Давняя борьба за политический приоритет между империей и папством соприкоснулась с начинающими приобретать широкие масштабы столкновениями интересов английской и французской монархий. На этом пересечении выделялись интересы ведущих в тот момент сил: германских императоров и английских королей – правителей обширного аморфного «анжуйского наследия». Столкновение этих политических сил соответствовало интересам их соперников: французской монархии и папства. Наиболее откровенно это продемонстрировал Филипп II. Его роль в Третьем крестовом походе была прежде всего «отвлекающим маневром» расчетливого политика, который уже в течение почти десяти лет искал пути разрушения державы Плантагенетов. Включение Ричарда I в крестовый поход могло дать два желаемых для французской монархии результата: отвлечь английского короля от борьбы за расширение континентальных владений и столкнуть его с германским императором. Время показало, что Филиппу II блестяще удалось использовать и то и другое. Считалось, что поход возглавляют три государя: Ричард I, Фридрих I Барбаросса и Филипп II. Однако положение двух первых в международной жизни было реально значительно выше, чем у французского короля.

К моменту начала Третьего крестового похода (1189–1192) французская монархия еще не была равным соперником на Востоке ни для державы Плантагенетов, опиравшейся на более совершенный государственный аппарат своего «основания» – Английского королевства, ни для Германской империи с ее обширными внешними ресурсами и утвердившимся международным авторитетом. В «политическом активе» Филиппа II пока могли числиться лишь частные успехи в борьбе с Плантагенетами и важный опыт его отца Людовика VII, который сумел в 1173 г. создать первую международную коалицию против Генриха II. Однако за спиной французского короля был более прочный тыл. К концу 80-х гг. он одержал несколько важных побед над крупными феодалами – графом Фландрским и герцогом Бургундским, а также добился заметных результатов в укреплении административного аппарата на местах. Королевские бальи[4]4
  Бальи – королевский чиновник, осуществлявший в основном судебные полномочия на территории бальяжа – мелкой административной единицы.


[Закрыть]стали серьезной опорой короля и проводниками его политики. Это выгодно отличало положение Филиппа II от ситуации в королевстве Ричарда I, окруженном враждебными владениями, подрываемом изнутри интригами откровенно ненавидящего Ричарда его брата Иоанна. Внутреннее положение в империи, правители которой хронически отдавали основные силы завоеваниям и конфликтам с папством, было традиционно непрочным. Столкновение между двумя признанными в международной жизни Западной Европы лидерами могло быть в тот момент только на руку Франции.

Известная борьба английского короля за влияние на Сицилии (Ричард I защищал династические права своей сестры Иоанны – вдовы сицилийского короля), захват английскими крестоносцами Кипра, участие крестоносцев из трех королевств в осаде и штурме Акры и выборе претендента на иерусалимскую корону – все это резко обострило противоречия между английским королем и германским императором. Они не могли сосуществовать как союзники даже в таком «общехристианском» деле, как Крестовый поход на Восток.

Филипп II явно выжидал, пока английский король под давлением своих честолюбивых замыслов поглубже увязнет в войне и борьбе с императором. Ради этой цели он внешне стоически перенес скандальное решение Ричарда I отказаться от официально принятого проекта его брака с сестрой французского короля и обвенчаться прямо во время Крестового похода с дочерью короля Наварры Беренгарией. В марте 1191 г. Филипп II подписал договор с английским королем, где был отвергнут прежний брачный проект за 10 тыс. серебряных марок, которые обязался уплатить Ричард I. Все еще сохраняя видимость дружбы с английским королем, Филипп II летом того же года предложил ему добровольный раздел Кипра. Выдвинутое Ричардом I ответное предложение передать ему в таком случае сюзеренитет над половиной Фландрии трудно расценить иначе, чем как форму отказа. Но Филипп сделал вид, что примирился и с этим. В июле 1191 г. английский король, видимо, понял, что главные заботы французского короля остались в пределах давней проблемы «анжуйских владений» и что возвращение к ее решению до окончания Крестового похода чрезвычайно опасно. Со свойственной ему прямолинейностью Ричард I попытался быстро решить этот вопрос, потребовав от Филиппа II клятву остаться на Востоке еще на три года. В тот момент, когда французский король отказывался от этой клятвы, ему, вероятно, было уже ясно, что назрело время для возвращения во Францию. Ричард I, глубоко вовлеченный в войну на Востоке, не мог сразу же последовать за ним.

Возвращение внезапно «заболевшего» Филиппа II, его договоренность с германским императором Генрихом VI о всевозможных препятствиях для отбытия в Европу Ричарда Львиное Сердце свидетельствуют о том, что англо-французские противоречия по поводу владений анжуйского дома остались центральными в отношениях между королевствами. Они затрагивали жизненно важные вопросы (прежде всего для развития Франции) и должны были отодвинуть на второй план «престижные» или экспансионистские планы Ричарда. Враждебность, возникшая между английским королем и германским императором, сыграла определенную роль в развитии англо-французской борьбы: двухлетнее пребывание Ричарда I в плену у императора было очень важно для французской короны.

Первые же политические шаги возвратившегося во Францию Филиппа II свидетельствовали о том, что он намерен наконец добиться реальных результатов в борьбе за континентальные владения Плантагенетов. Продолжая испытанную политику лавирования между сыновьями Генриха II, французский король сосредоточил внимание на установлении контактов с младшим братом Ричарда I, Иоанном. Движимый честолюбием и жаждой власти, Иоанн подписал в январе 1192 г. договор, по которому он уступил французскому королю часть Нормандии за сомнительную перспективу союза с ним против Ричарда. В тексте договора фактически содержалось обещание действовать совместно против короля Англии. «Я не могу заключить мир с английским королем без разрешения короля Франции», – писал Иоанн. Таким образом, первое существенное территориальное приобретение за счет «анжуйских владений» произошло без применения оружия. Оно стало результатом длительных политических усилий французских королей, которые справедливо делали ставку на внутреннюю слабость «империи» Плантагенетов и неизбежные распри при наследовании такого обширного и пестрого политического образования. Однако было очевидно, что без войны завершить перераспределение владений в Европе не удастся.

Филипп II торопился использовать свое политическое достижение и развить успех до возвращения Ричарда I из плена. В Англии стали известны его усилия, направленные на удержание Ричарда в германском плену: французский король и Иоанн обещали императору огромные деньги за отказ освободить английского короля за выкуп. Это подтверждается документально в письме Филиппа II герцогу Австрийскому (Ричарда I пленил именно он на основании личной вражды, а затем «уступил» его императору Генриху VI). Французский король просил герцога строго охранять и ни в коем случае не отпускать на свободу «нечестивейшего короля Англии» (начало 1193 г.)⁵.

Просьба эта наверняка повлияла на «неуступчивость» императора. Несмотря на пламенные обращения матери Ричарда I королевы Алиеноры к папе и требования самого английского короля, переговоры о выкупе шли медленно. Нет сомнений, что германский император объективно оказывал большую услугу Франции, способствуя тем самым ослаблению Английского королевства – своего опасного политического соперника. Торопясь закрепить свои достижения, Филипп II продолжил политическое и военное давление на Иоанна. Весной 1193 г. он начал силой расширять свои владения в Нормандии, принуждением, убеждением и обещаниями склонил прибывшего в Париж Иоанна к дальнейшим уступкам. Иоанн обещал французскому королю уже не только раздел Нормандии, но и часть Турени и Ангумуа.

Возвращение Ричарда Львиное Сердце в Англию (1194) практически предопределяло англо-французскую войну. Однако реально она развернулась лишь три года спустя, в 1197 г., и объясняется это не только необходимостью сбора средств, подготовки войска и т. п. Время показало всю глубину противоречий между двумя королевствами и невозможность их разрешения с помощью коротких единовременных ударов, которые наносили друг другу Генрих II и Людовик VII. Требовалась международная подготовка, тем более что опыт прошлого (особенно события 1173 г.) доказал возможность вовлечения в англо-французскую борьбу европейских государств, заинтересованных в ослаблении того или другого соперника.

Ричард I в первую очередь постарался вновь обезопасить Англию со стороны Шотландии. Кентерберийская хартия 1189 г. вполне оправдала себя: Английское королевство в течение пяти лет не ощущало обычной со времени Генриха II опасности на севере. Ричард I решил подтвердить независимый статус Шотландского королевства за очень крупную денежную сумму, примерно равную размерам его выкупа (апрель 1194 г.). Это вымогательство, конечно, подчеркивало непрочность независимости, полученной из рук английского короля. Тем не менее пока тяжелое условие было принято, и Шотландия на ближайшие годы вышла из активного участия в англо-французской борьбе. Это лишало французскую монархию потенциального ценного союзника. Появление такого союза в будущем зависело от того, станут ли преемники Генриха Плантагенета продолжать и развивать его экспансионистские замыслы. Большое внимание Ричард I уделил юго-западным областям своих владений, которые со времени его юности неоднократно были объектом его тревог и усилий. Дух независимости, в высшей степени присущий французскому юго-западу, опирался на своеобразие исторической судьбы этого региона, глубокую этническую самобытность его населения, отсутствие реальной связи как с Английским, так и с Французским королевством. Если бы эти области имели большую административную целостность, они могли бы претендовать на независимое развитие не меньше, чем Шотландия или Фландрия. Сознавая важность юго-западных границ, Ричард I постарался урегулировать давние сложные отношения с фактически независимым Тулузским графством, подкрепить военно-политические контакты с Наваррой.

Важным политическим достижением английского короля стало заключение союза с графом Фландрским (1157), который, в отличие от довольно осторожных соглашений 60-х и 80-х гг. XII в., теперь занял более определенную политическую позицию: «отказался от клятвы верности французскому королю и примкнул к королю Англии»⁶. Истоком этой большей определенности была прежде всего политика Филиппа II Августа: начиная с 90-х гг. он оказывал усиленный нажим на Фландрию. Потеснив границы фактически независимого графства еще в середине 80-х гг., французский король затем начал распоряжаться там как в своей вотчине. Его официальные письма показывают, что он стремился вникнуть в любой, даже мелкий вопрос, поставить под свой контроль каждое действие графа. Опасность поглощения Францией толкнула Фландрию на сближение с Англией, в которой графы Фландрские когда-то видели главного врага. Не последнюю роль в такой переориентации играли и крепнущие торговые связи фландрских городов с Англией, а также некоторые соображения субъективного характера. При Генрихе II Плантагенете английская опасность представлялась более реальной еще и потому, что ее носителем была сильная личность, в то время как французский престол занимали гораздо менее яркие фигуры. На рубеже XII и XIII вв. ситуация изменилась. Филипп II все более убедительно демонстрировал качества политика и военачальника.

Папство и Германская империя также не остались в стороне от назревания очередного (но, как ощущалось, более крупного, чем прежде) конфликта между английской и французской монархиями. В империи после смерти Генриха VI (1197) началась борьба претендентов на престол – Оттона Брауншвейгского и Филиппа Швабского. Первый из них был племянником английского короля, сохранившим тесные связи с английским двором. Франция, естественно, решительно приняла сторону второго. Филипп Швабский стал в 1198 г. союзником Филиппа II Августа, обещав ему поддержку против английского короля (и его племянника), а также против неверного вассала графа Фландрского. Оттон IV, избранный «антикоролем» в противовес брату Генриха VI Филиппу Швабскому, обещал помощь Иоанну против французского короля. Папа Иннокентий III, которого вполне устраивала в тот момент междоусобная борьба в Германии, в столкновении Англии и Франции поначалу занял более благожелательную позицию по отношению к Ричарду I. Иннокентий III справедливо рассматривал его как потенциального активного участника крестоносного движения, с которым были связаны грандиозные политические замыслы папства. С Филиппом II у папы произошел конфликт на почве семейных дел короля, что препятствовало в тот момент их сближению.

Однако в целом папство пока не проявляло сколько-нибудь глубокой заинтересованности в урегулировании отношений между Англией и Францией. Разногласия между ними объективно были на руку Иннокентию III, который в любой политической ситуации стремился к укреплению авторитета папской власти. Новое соприкосновение противоречий между империей и папством с англо-французскими, как и прежде, не привело к каким-либо серьезным реальным последствиям. Договоры и папские призывы оставались на бумаге, английская и французская поддержка борющимся в Германии претендентам на престол носила преимущественно моральный, политический и дипломатический характер. Жизненно важные для обеих монархий проблемы решались в тот момент в Нормандии.

Уже со времени своего возвращения из плена Ричард I начал вытеснять Филиппа II из Нормандии, действуя и силой оружия, и дипломатическим путем, в 1197–1199 гг. развернулась настоящая война за Нормандию. Успех сопутствовал английскому королю, и Филипп II был вынужден постепенно отдать все, что получил от Иоанна. Военное поражение Филипп II решил компенсировать с помощью дипломатии. Он сделал ставку на поддержку папы, пытаясь восстановить его против Оттона IV и английского короля. От лица своего ставленника французский король посулил папе значительное денежное возмещение. Большое внимание французский король уделил Фландрии. Стремясь добиться разрыва опасного союза графа Фландрского с Англией, Филипп II объявил, что он «прощает» неверного вассала, мирно разделив с ним спорные владения. Умный и дальновидный политик, Филипп II едва ли мог не осознавать, что все эти политические шаги крайне малоэффективны перед угрозой откровенно готовившейся Ричардом I новой войны против Франции.

Ситуацию резко изменил случай – внезапная гибель Ричарда I в одном из континентальных владений. Филипп II вновь проявил себя как ловкий политик, который умеет тщательно рассчитывать свои политические шаги и извлекать максимальную пользу из благоприятных обстоятельств. Он превратил право сюзерена континентальных владений Англии в действенное средство политики французской монархии. Филипп II признал справедливыми притязания Артура Бретонского – племянника нового английского короля Иоанна – на часть «анжуйского наследства» – Анжу, Мен и Турень. Эта политическая акция была апогеем многолетней практики лавирования французского короля между наследниками Генриха II, претендовавшими на раздел созданной им «империи». Использовав в своих политических интересах последовательно каждого из сыновей Генриха Плантагенета, Филипп II нанес последнему из них, Иоанну, сокрушительный удар. Он проигнорировал договор 1192 г., по которому Иоанн – тогда еще английский принц – стал его союзником.

В то время как Филипп II все более убедительно демонстрировал качества политика и военачальника, в Англии корона перешла к младшему сыну Генриха II Иоанну (1199–1216), получившему со временем прозвище Безземельного, потому что, в отличие от старших братьев, не получил владений во Франции, а затем потерял почти все владения Плантагенетов на континенте.

В ранге короля он стал врагом французской монархии. Решение Филиппа II выступить в защиту прав Артура Бретонского ярко показало, насколько условными сделались к концу XII в. вассально-ленные связи в отношениях между монархиями. Там, где они соответствовали интересам крепнущего государства, они признавались и действовали. В противоположном случае – отбрасывались. Филипп II, в отличие, например, от Ричарда Львиное Сердце, был правителем нового типа. Для него государственный интерес определенно стоял выше традиционных вассально-ленных отношений и норм рыцарской морали.

Удар по позициям английской короны на континенте был нанесен стремительно и внезапно: спустя несколько месяцев после смерти Ричарда I французские войска вторглись в Нормандию под предлогом защиты прав Артура Бретонского. Союзники Иоанна (германский король Оттон IV, граф Бодуэн IX Фландрский) не успели даже получить его призыв о помощи. В мае следующего, 1200 г. английский король капитулировал и подписал унизительный договор с Филиппом II. По существу, он предопределял полный распад «державы Генриха II»: Иоанн получил подтверждение своих прав на владения во Франции, уступив Филиппу II несколько замков и феодов в Нормандии и на юго-западе. Это было куплено за очень высокую плату: английский король обязался уплатить 20 тыс. марок и отрекся от своих союзников. Несмотря на то что в 1199 г. был подтвержден его союз с графом Фландрским, что Иоанн и Бодуэн IX поклялись не заключать сепаратного мира с Францией, Иоанн подписал договор с Филиппом II без участия Фландрии и более того – согласился, что «граф Фландрский должен принести французскому королю «тесный оммаж»⁷. Он обещал также не оказывать финансовой или военной помощи графу Фландрскому и Оттону Брауншвейгскому. Довершая свою наметившуюся политическую изоляцию, Иоанн в том же году вступил в противоречия с папой Иннокентием III по финансовым вопросам, приближая будущий глубокий и очень тяжелый для Англии политический конфликт. Единственным союзником Иоанна в Европе остался король Наварры Санчо VII, который обещал при необходимости предоставить ему войско и деньги, а также не заключать без его согласия мира с Кастилией и Арагоном.

Положение Филиппа II было на рубеже веков совсем иным. Он возвратил под власть короны практически независимую Фландрию, в очередной раз включив часть владений графа в состав королевского домена. В том же, 1200 г. французский король заключил очень важное династическое соглашение о браке своего наследника Людовика и дочери короля Кастилии. До этого времени пиренейские страны находились почти исключительно в сфере внимания и влияния Плантагенетов, страховавших свои обширные владения на юго-западе Франции. Королей Кастилии и Наварры связывали с домом Генриха II династические узы и военные обязательства; они неоднократно выступали на стороне английского короля с оружием в руках и признали его арбитром в решении своих противоречий; король Арагона оказывал военную помощь Генриху II в юго-западных владениях, а Ричард I во время Крестового похода помогал королю Португалии в борьбе с арабами. Кастильская принцесса, просватанная за наследника французского престола, приходилась племянницей Иоанну Безземельному, а ее отец Альфонс VIII уже тридцать лет ждал перехода под его власть Гаскони – приданого дочери Генриха II. Устроенный Филиппом II «французский брак» дочери Альфонса открывал путь вмешательству Франции в отношения между Англией и странами Пиренейского полуострова. С целью обретения поддержки Иннокентия III Филипп II занял позицию энтузиаста провозглашенного папой в 1199 г. Четвертого крестового похода. Тем самым он закрепил и свои контакты с германским императором Филиппом Швабским, который был заинтересован в антивизантийских замыслах крестоносцев.