Текст книги "Викинги"

Известный исландский ученый Йоунас Кристианссон пишет: «На своих быстрых и прочных судах викинги пересекали моря, как молния обрушивались на острова и побережье и пытались создать новые государства на западе – в Шотландии, Ирландии и Англии, на юге – во Франции и на востоке – на Руси. Но племена, населявшие эти земли, были настолько могущественны, что немногочисленные группы чужеземцев постепенно растворились среди местного населения, утратив свои национальные черты и язык. Викинги могли продержаться лишь на тех землях, которые до их прихода не были заселены. Исландия осталась единственным государством, созданным в этот период викингами».

Ари Мудрый (1067–1148), первый исландский автор, написавший краткую историю Исландии, сообщает, что первый поселенец обосновался там «через несколько лет» после 870 года. Согласно же другому древнему источнику, это произошло в 874 году. Первым поселенцем был Ингольф Арнарсон, объявленный в родной Норвегии вне закона из-за совершенного его братом убийства. Ингольф построил усадьбы близ горячих источников на юго-западе Исландии неподалеку от того места, где сейчас находится столица Исландии – Рейкьявик.

Большая часть поселенцев прибыли в Исландию из Норвегии, но немало людей прибыли и из норвежских колоний из Ирландии и Шотландии. За столетие Исландия была полностью заселена. На острове возникло около 400 усадеб, а всего на остров прибыло более 20 000 человек.

В основном это были знатные люди, не согласные с проводившейся в Норвегии новой политикой объединения страны и централизации королевской власти, за которую ратовал конунг Харальд Прекрасноволосый. Кроме того, к ним при соединились многие бонды – норвежские крестьяне – испытывали потребность в новых землях.

Поселенцы могли занять столько земли, сколько они были в состоянии обойти за один день с горящим факелом в руке, зажигая на границах своего владения костры. Женщине разрешалось занять столько земли, сколько она могла обойти, ведя на поводу корову, с восхода до захода солнца. Селились люди только вблизи моря, оставив горные районы без внимания.

Позднее народная фантазия населила горы Исландии утелигумнанами. Это герои исландских народных сказок, беглецы с родины. Они имеют «историческое» происхождение. Все дело в том, что на тинге – народном собрании, которое проводилось в разных «четвертях» страны, – объявленные вне закона должны были покинуть страну, но часто этого не делали, а уходили в глубь острова и скрывались там от своих врагов и от закона. Слухи о таких людях послужили основой для сказок об утелигумнанах, которые живут в некоей волшебной долине в радости и богатстве. Утелигумнаны в сказках часто женятся на «обычных» девушках и живут счастливо.

Норвежские мореплаватели «наталкивались» на берега Исландии в IX веке несколько раз. Первым был норвежец Ноддодд, назвавший Исландию «Страной снега». Швед Гардар, прибывший на остров позже Ноддодда, переименовал Исландию в Гардарсхолм – остров имени самого себя («Собственность Гардара»). Нынешнее же название Исландии – «Страна льдов» – дал норвежец Флоки Вильгердарсон.

Заселение Исландии проходило мирным путем – воевать на безлюдном острове было не с кем.

В Исландии сохранялись старые племенные обычаи. Все дела решались на всенародном (общенациональном) вече – альтинге (см. главу «Трелли, ярлы и тинги»). Жили исландцы без королевской власти. В стране было столь милое сердцу скандинавов «народовластие».

В 981 году на альтинге был изгнан из Исландии Эрик Рыжий (объявлен вне закона за убийство) и отправился в плавание, в результате которого, по чистой случайности, открыл остров и дал ему «рекламное» название Гренландия – «Зеленая земля». Свободная ото льдов земля на этом острове использовалась для молочного животноводства – именно в это время в этой части Скандинавии было временное потепление.

Около 1000 года сын Эрика Рыжего Лейв Счастливый открыл еще одну землю – Винланд («Виноградная страна»), которую считают частью Северной Америки.

* * *

Во время эпохи викингов происходило не только завоевание скандинавами мира, но и создание ими новых государств на собственных территориях. Аристократическая анархия раннего Средневековья уступала место монархии европейского типа, опиравшейся на Церковь.

В Норвегии объединять страну начал в IX веке конунг Харальд Прекрасноволосый. Но, к сожалению, сыновья не продолжили его начинания, а стали бороться друг с другом, а самому талантливому и знаменитому из них – Эйрику Кровавая Секира – была уготована судьба правителя Йорка. Дело Харальда завершил его дальний родственник и знаменитый викинг Олав Харальдссон, канонизированный христианской Церковью и получивший имя Олав Святой (1016–1030). Он объединил Норвегию и крестил ее. Сам он был обращен в новую веру в Руане на обратном пути из своего самого крупного викингского похода. К концу XI века в Норвегии было три королевских усадьбы – в городах Нидарос (на территории современного Трондхейма), Берген и Осло.

В Дании около 935 года появился правитель, который смог объединить раздробленную страну. Это был конунг Горм Старый, основатель династии, пережившей все Средневековье. Он сделал своей столицей Йеллинг. Но «отцом» датского государства считается Харальд Синезубый (940–985), сын Горма. Около 970 года он установил протекторат над Южной Норвегией, но датское владычество в Норвегии продлилось недолго. Харальд же начал обращение данов в христианство, но процесс этот был завершен лишь к первой трети XI века. Сын Харальда Синезубого, Свейн Вилобородый (985–1014), известен прежде всего своими викингскими походами и военной реорганизацией датского государства. Ко времени его правления относится строительство больших круглых лагерей по подготовке викингов, о которых мы будем говорить в главе «Драконы морей». Именно благодаря военным преобразованиям Свейна стало возможно полное торжество Кнута Великого над англами, о котором было сказано выше.

Конунг Кнут почти не бывал в Дании, предпочитая жить в Англии, тем не менее он имел в родной стране столицу – город Лунд на полуострове Сконе. Там имелся монетный дом с английскими работниками, и там же жил епископ.

Постоянная столица появилась в Дании при короле Свейне Эстридсоне, племяннике Кнута, который получил власть после 30 лет смуты после смерти Кнута в 1035 году, Конунг Свейн окончательно сформировал датскую монархию. Он основал постоянную столицу в городе Роскилле, где чеканили монету. Он завязал дипломатические отношения с Западной Европой, принял у себя немецкого священника Адама Бременского и предоставил миру первые достоверные сведения о Скандинавии. Он реорганизовал епископат так, что все датское королевство оказалось разделено на 9 епархий. Конунг Свейн переписывался с папой Григорием VII, что создавало ему, как мы бы сейчас сказали, «хороший имидж».

Никак не удавалось во времена викингов создать упорядоченную монархию лишь в Швеции. С 1060 по 1250 год все попытки объединить страну не давали положительного результата из-за непрекращающегося соперничества двух династий – Стенкилей и Сверкеров, представители которых все время чередовались на шведском престоле. Настоящая столица (Стокгольм) и централизованная «администрация» появились в Швеции лишь в середине XIII века.

В XI–XII веках в Дании, Норвегии и Швеции существовала переходная форма общественного строя от родоплеменного общества к феодальной монархии, которая возникла с формированием рыцарства. Государство опиралось в то время в Скандинавии на ледунг – морские дружины – и хирд – дружину конунга. Каждый район страны должен был «поставлять» конунгу определенное количество дружинников и кораблей. Так, в Норвегии в морской дружине было 318 кораблей и около 37 000 человек. Область, поставляющая корабль (skipreidh в Норвегии, skipaen в Дании, skipslag в Швеции), стала основной территориальной единицей государства. Эта система сохранилась и в более поздние времена, заняв в скандинавских монархиях место «рыцарских ленов».

* * *

Ко времени викинов относится и появление в Северной Европе важных торговых пунктов – первых скандинавских городов.

Самыми крупными городами были Хедебю (в Ютландии, южнее города Шлезвиг), Бирка (в Швеции на озере Меларен) и Скирингссаль (в Южной Норвегии на западном берегу Осло-фьорда).

Хедебю был самым крупным из трех городов и важным торговым узлом на пути с Балтийского побережья Ютландии на западное ее побережье. Название его буквально означает «город язычников». В Хедебю была удобная гавань с причальными мостками, а сам город был защищен со стороны суши полукруглым валом из земли и дерева около 1300 метром длиной и высотой до 11 метров. Город планомерно строился вдоль пересекавшей территорию Хедебю с запада на восток реки, от которой были сразу же отведены каналы. Улицы с деревянными настилами располагались под прямым углом к реке или параллельной ей. Каждая улица представляла собой череду огороженных четырехугольных усадеб.

Благодаря археологическим раскопкам, удалось установить, что горожане занимались гончарным делом и выработкой железа из болотной руды, ткачеством и работой по кости, чеканкой монет и производством стекла, изготовлением бронзовых украшений и филиграни.

Город несколько раз переходил из рук в руки – им попеременно владели даны и шведы, а около 1050 года город был разграблен и практически уничтожен норвежским конунгом Харальдом Суровым.

Другим большим городом эпохи викингов был шведский город Бирка. Он стоял на «пути из варяг в греки» на небольшом острове Бьёркё на озере Меларен в 30 километрах от современного Стокгольма. В городе было три гавани, но все они замерзали зимой. Тем не менее торговля шла и в суровое время года – купцы везли товары к кораблям по льду. В ходе раскопок были найдены специальные топоры для рубки льда, обувь с шипами для передвижения по льду и костяные коньки. В эпоху викингов уровень воды был на 5 метров выше, и суда могли выходить из Бирки к Балтийскому морю через систему рек и каналов.

Бирка также был защищен от нападения с суши полукруглым земляным валом. На юге городские усадьбы примыкали к скалистому плато, на которое было не так просто взобраться. Адам Бременский писал: «Бирка часто подвергается нападениям морских разбойников. И когда жители города не могут защититься от негодяев оружием, они прибегают к хитрости – преграждают вход в гавань, в которую часто наведываются разбойники, на расстоянии 100 или более стадий[2]2
  1 стадий равен приблизительно 200 метрам.


[Закрыть] большими нагромождениями камней, которых не видно под водой. Вход в гавань становится равно опасен для разбойников и для самих жителей».

И Бирка, и Хедебю были основаны около 800 года. Но свое существование Бирка прекратила раньше Хедебю – предположительно в последней четверти Х века. Причины ее исчезновения неизвестны. После Бирки самым крупным торговым узлом на Балтике становится шведский остров Готланд.

Норвежский город Скирингссаль (был «отрыт» археологами на месте поселка Каупанг) во внутренней части Осло-фьорда, также имел гавань и через него шел путь из Хедебю и Бирки на запад.

Ученые называют Скиригссаль не настоящим городом, а его эмбрионом, «городской туманностью», которая при определенных обстоятельствах могла бы сгуститься в настоящий город. Однако этого по ряду причин не произошло.

На смену Хедебю, Бирке и Скиригссалю пришли другие города, принявшие активное участие в северной торговле, – Сигтуна, Шлезвиг, Волин, Новгород, Гданьск, Гамбург.

Русь и варяги

Побывали викинги и на Руси, и вопрос о варягах принадлежит к наиболее спорным в русской историографии. Ученых привлекали легенды о призвании варяжских князей и вполне удовлетворительные объяснения скандинавского происхождения имен Рюрика и Трувора. Однако опровергнуть сообщение о призвании варягов на Русь оказалось достаточно просто. Тем не менее невозможно отрицать тот факт, что скандинавов и русичей связывали тесные связи, а значение норманнского влияния на русскую историю вряд ли можно приуменьшить.

Походы викингов на Русь, начавшиеся в конце VIII века, первоначально были разбойничьими набегами, которые довольно трудно отделить от «торговых поездок». Те, кто отваживался отправиться в поход в Восточную Европу, могли захватить богатую добычу и покрыть свое имя неувядаемой славой.

«Въездными воротами» в славянские земли служили на северо-востоке Балтийского моря Ладожское озеро и Волхов. Из Ладожского озера по системе рек можно было доплыть до Белозера, центра финского племени весь (современные вепсы), а также по реке Волхов добраться до озера Ильмень и Новгорода. Далее по речным системам бассейнов Ладожского озера и Ильменя нетрудно было доплыть до Верхней Волги и достичь державы булгар со столицей Великий Булгар. Волжский путь через Каспийское море вел далее в арабские страны Передней и Средней Азии, а по Нижнему Дону – в Черное море и Византию.

Плавание по рекам было очень опасным. В некоторых местах суда приходилось тащить по суше волоком или на катках, чтобы переправиться на другую реку или миновать опасные каменистые пороги.

«Повесть временных лет» очень подробно описывает круговорот торговых путей на Валдайской возвышенности:

«Когда же поляне шли отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро Великое. Из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду (Константинополь. – Н.Б.), а от Царьграда можно приплыть в Понт море (Черное море. – Н.Б.), в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет и направляется на север и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское (Азовское море. – Н.Б.). Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы и дальше на восток пройти в удел Сима (Приуралье. – Н.Б.)».

По мере того как местное население училось обороняться от набегов норманнов, всё большую роль начинала играть мирная торговля. Одновременно с этим громадное значение для скандинавов имела возможность наняться на службу в дружину к русским князьям. Само слово «варяги» в древнескандинавском языке означало воинов-наемников.

Очень важны в то время были и матримониальные связи русских князей с родами северных конунгов. Почти все известные нам князья были так или иначе связаны с севером. Например, дочь Ярослава Мудрого, Елизавета, была выдана замуж за Харальда Сурового, который всеми силами домогался руки Эллисив (как называли в сагах русскую княжну) и ради нее отправился за богатством в Византию, нанялся на службу в императорскую варяжскую гвардию и даже отказался от трона базилевса, который ему предложила императрица Зоя. Эта, пожалуй, самая романтическая любовная история эпохи викингов часто привлекала к себе внимание известных писателей и поэтов, в том числе Константина Батюшкова и Алексея Толстого.

Конунг Олав Трюгвассон, живший во второй половине Х века, пострадал от рук язычников, захвативших его земли, и был вынужден отправиться к русскому князю Владимиру Мономаху. Именно на Руси ему приснился сон, после которого он стал ярым проповедником христианства, и именно на Руси пророчица (некоторые исследователи считают, что это была княгиня Ольга) предсказала ему «блестящее» будущее. Вот как это описывается в «Саге об Одде»:

«В то время правил в Гардарике конунг Вальдамар с великой славой. Так говорится, что его мать была пророчицей, и зовется это в книгах духом фитона, когда пророчествовали язычники. Многое случалось так, как она говорила. И была она тогда в преклонном возрасте. Таков был их обычай, что в первый вечер йоля должны были приносить ее в кресло перед высоким сиденьем конунга. И раньше, чем люди начали пить, спрашивает конунг свою мать, не видит или не знает ли она какой-нибудь угрозы или урона, нависших над его государством, или приближение какого-нибудь немирья или опасности, или покушения кого-нибудь на его владения. Она отвечает: “Не вижу я ничего такого, сын мой, что, я знала бы, могло принести вред тебе или твоему государству, и равно и такого, что спугнуло бы твое счастье. И все же вижу я видение великое и прекрасное. Родился в это время сын конунга в Нореге, и в этом году он будет воспитываться здесь в этой стране, и он станет знаменитым мужем и славным хёвдингом, и не причинит он никакого вреда твоему государству, напротив, он многое Вам. А затем он вернется в свою страну, пока он еще в молодом возрасте, и тогда завладеет он своим государством, на которое он имеет право по рождению, и будет он конунгом, и будет сиять ярким светом, и многим он будет спасителем в северной части мира. Но короткое время продержится его власть над Норегсвельди. Отнеси меня теперь прочь, поскольку я теперь не буду дальше говорить, и теперь уже довольно сказано».

Исландская сага также утверждает, что именно конунг Олав уговорил Владимира Мономаха принять крещение.

* * *

Славяно-скандинавские отношения эпохи раннего средневековья (VII–XI века) являются предметом дискуссий историков и филологов уже больше двух веков. Особенно «болезненным» был и есть «варяжский вопрос», т. е. определение роли скандинавов в истории славянских народов, прежде всего восточных славян и Киевской Руси.

В основе легенды о призвании варягов на Русь лежит несколько источников.

Это – «Повесть временных лет» Нестора-летописца, сочинения исландского писателя и поэта Снорри Стурлуссона и трактат византийского императора Константина Багрянородного.

В своей «Повести временных лет» (XII век) монах-летописец Нестор рассказывает о происхождении народа русь. У славян, живущих в Новгородской земле, варяги (так называли на Руси шведских викингов) собирали дань. В какой-то момент народ восстал против своих обидчиков и непомерных поборов и прогнал ненавистных варягов, но тогда в племенах славянских начались распри и междоусобицы. В конце концов, новгородцы в 862 году вынуждены были вновь обратиться к варягам (народу русь, который жил за морем) с призывом вернуться и княжить у них. Слово «русь» употребляется Нестором как название одного из племен варяжских. Он говорит, что были за морем германские народы: русь, свеи, готы, англы и другие. Выслушав послов, варяги (их было трое – три брата Рюрик, Синеус и Трувор) с родами своими и всей русью отправились на княжение в три города Новгородской земли. Вот от этих варягов – руси – и пошла земля Русская, как считает Нестор.

Первичное значение слова «русь», вероятно, «дружина, войско, рать». Ученые считают, что на ранних этапах образования Древнерусского государства слово «русь» стало обозначением нового слоя общества, который защищал Русскую землю. В дальнейшем слово утратило первоначальное значение и его начали использовать для обозначения самого государства.

В ходе обсуждения норманнской теории было сломано много копий. Настоящее сражение развернулось в 1860-х годах по поводу сочинения Константина Багрянородного «Как управлять империей», написанного в Х веке, в котором, в частности, упоминаются днепровские пороги. Их названия норманнисты пытались вывести из исландского языка, т. е. доказать, что славяне заимствовали их у древних скандинавов. Особенно прославились два днепровских порога – Геляндри и Варуфорос, – которые историк и писатель М. Погодин назвал «двумя столбами, которые всегда поддержат норманнство и выдержат какой угодно напор». Доказательства норманнистов были столь схоластичны, что Н.А. Добролюбов не преминул написать по этому поводу следующее стихотворение «Два порога»:

 
Геляндри и Варуфорос – вот два мои столба!
На них мою теорию поставила судьба.
Порог сих название так Лерберг объяснил,
Из языка норманнского, что спорить нету сил.
Конечно, автор греческий их мог и переврать;
Но мог, против обычая, и верно написать.
Геляндри хоть приводит он в числе славянских слов;
Но ясно – здесь ошибся он, не зная языков.
……………………………………………………………………
Геляндри и Варуфорос – вот, так сказать, быки,
Об кои обобьете вы напрасно кулаки!
 

Самое интересное, что даже в среде норманнистов не было единого мнения по поводу национальности «призванных» варягов – были ли они шведами, датчанами или норвежцами. В.Н. Татищев[3]3
  ***** Василий Никитич Татищев (1686–1750) ― российский историк, географ, экономист и государственный деятель, основатель Ставрополя (ныне Тольятти), Екатеринбурга и Перми.


[Закрыть] выдвинул теорию финского происхождения варягов, И.Ф.Г фон Эверс[4]4
  **** Иоганн Филипп Густав фон Эверс (Johann Philipp Gustav von Ewers; 1781–1830) – немецкий и российский историк-юрист, профессор и ректор Императорского Дерптского университета, член-корреспондент и почетный член Петербургской Академии наук.


[Закрыть] – хазарского, Д.И. [5]5
  *** Иловайский Дмитрий Иванович (1832–1920) – крупный историк и популяризатор русской культуры.


[Закрыть]Илловайский – гуннского, А.А. Шахматов[6]6
  ** Алексей Александрович Шахматов (1864–1920) – русский филолог, лингвист и историк.


[Закрыть] – кельтского, Н.И. Костомаров[7]7
  * Николай Иванович Костомаров (1817–1885) – русский общественный деятель, историк.


[Закрыть]― литовского.

Научно обосновал же происхождение Рюриковичей от славян С.А. Гедеонов[8]8
  Степан Александрович Гедеонов (1816–1878) – русский историк и искусствовед, драматург, первый директор Императорского Эрмитажа и директор Императорских театров.


[Закрыть]. Произошло это в 1860–1870-е годы, во времена национального самосознания и подъема народнического движения.

Данные топонимики свидетельствуют об относительной немногочисленности варягов на Руси. Скандинавские вещи найдены в курганах в Киеве, Гнездове, Чернигове, Старой Ладоге и других местах. Ученые объясняют это тем, что варяжские наемники, служившие в дружинах русских князей, иногда получали от них в управление укрепленные пункты. Полюдье, особый вид «кормления» русских князей, основывавшийся на твердых «уроках» и связанный с системой погостов, был введен при княгине Ольге и являлся аналогией скандинавского кормления – вейцле.

В силу исторических процессов, происходивших в славянском обществе, и достижения славянами определенной ступени общественно-экономического и политического развития, так же благодаря стечению обстоятельств, именно во времена эпохи викингов выходцам из Швеции удалось захватить власть в Новгороде, а затем в Киеве. Шведы-норманны были просто включены в процессы формирования Русского государства.

Местные феодальные общества прошли уже достаточно долгий путь в собственном развитии, а процесс образования государства к моменту появления на Руси викингов был уже в стадии становления. К тому же, северяне были малочисленны и не могли быть организующим началом. Активным элементом они становились, лишь включаясь в уже существовавшую систему общественных отношений, а вследствие этого быстро ассимилировались.

Интересно, что в славянских, в том числе и в русском, языках можно встретить целый ряд скандинавских заимствований. Так, слово «ларь» («сундук») происходит от скандинавского lar.

В наши дни широкое распространение получила антинорманнская теория, по которой всю Центральную Европу и все побережье Балтийского и Северного морей до экспансии германцев XI–XIII веков с самой глубокой древности населяли русы-славяне.

«Археология, лингвоанализ, мифоанализ, антропология, топонимика, – пишет один из приверженцев современной антинорманнской теории Ю.Д. Петухов[9]9
  Юрий Дмитриевич Петухов (1951–2009) – русский историк, публицист, писатель.


[Закрыть], – позволяют нам с полным основанием утверждать, что во времена распада и гибели Римской империи мы практические не встречаем в Европе следов предков нынешних “дойче”, шведов, норвежцев, датчан, англичан… Под этнонимом “германцы” Тацита и Юлия Цезаря, как и прочих авторов, подразумеваются носители славянских языков ‹…›. Именно они ‹…› сокрушили Рим, образовали «варварские королевства, осели не только в Скандинавии и Англии, но и по всему северу Африки»[10]10
  Русь и варяги. М., 1999. С. 291.


[Закрыть].

Подобная теория представляется нам недостаточно убедительной, тем более что ее авторы и представители с легкостью доказывают, что король Артур – это славянорусский Яр-Тур, основатель англосаксонской династии Рэдвальд – славянин Родволд, а Айвенго сэра Вальтера Скотта – Иванко-Айвенго.

Тем не менее представляет несомненный интерес возможность проследить пути развития старых теорий в наше время. Сами же мы придерживаемся той точки зрения, по которой признается двустороннее, взаимное, несомненно положительное культурно-историческое значение славяно-скандинавских связей для развития как скандинавских, так и славянских стран.

* * *

Особый интерес представляет сравнение сюжетов летописи Нестора и скандинавских саг, который сделал русский историк В.Я. Петрухин.

В «Повести временных лет» Нестор рассказывает, что перед смертью князь Рюрик передал своего малолетнего наследника Игоря на воспитание Олегу, их родичу. Высказывались предположения, что Олег был дядей с материнской стороны Игоря.

Олег, желая сохранить верность данному слову, отправляется из своей столицы Новгорода в Киев, где правят дружинники Рюрика викинги (варяги) Аскольд и Дир. Проявив недюжинную хитрость и прикинувшись купцом, привезшим на продажу богатые и редкие товары, Олег выманивает из города правителей. Когда же Аскольд и Дир приходят на его корабли, Олег показывает им законного наследника – Игоря – и велит своим дружинникам убить, как он считает, узурпаторов власти малолетнего князя. Далее Олег долго и успешно правит на Руси, в результате похода на Царьград, заключает мирный договор с греками, возвращается на Русь – и встречается с волхвами. Далее следует история, которая была описана А.С. Пушкиным в «Песни о вещем Олеге». Волхвы предсказывают Олегу смерть от любимого коня. И, несмотря на все предпринятые князем меры предосторожности, он действительно принимает смерть от змеи, выползшей из черепа давно умершего коня.

Ученые, занимающиеся изучением древнерусского язычества, обратили внимание на то, что конь и змея – символы смерти, ее «проводники» и предвестники. Недаром один из самых известный скальдов (поэтов) Эгиль Скаллагримсон для «усиления» своего проклятия использовал также череп лошади. (Об этом мы расскажем подробнее в главе «Скальды, пророчицы и руны».)

Слово «волхв», название древнерусских жрецов, родственно слову «вёльва» – скандинавская провидица, прорицательница.

Но самое удивительное в легенде об Олеге – это ее соответствие древнеисландской «Саге об Одде Стреле». Одд, как и Олег волхвов, не захотел почтить прорицательницу и запретил ей предсказывать ему судьбу. Пророчица не испугалась – ибо не боялась смертных. Она предсказала Одду долгую и славную жизнь, сказала, что совершит он великое множество подвигов, но примет смерть от змеи, которая выползет из черепа коня по имени Факси. Одд убивает коня, заваливает его каменными глыбами, а сверху насыпает огромный курган. Сам же уезжает из страны, долгое время путешествует, совершает подвиги, даже становится конунгом Гардарики (Руси), но в старости возвращается на свой родной хутор. Он видит неподалеку от дома громадный курган, стерегущий череп, не верит, что это череп его коня Факси – напрасно. Когда Одд приподнимает череп копьем, из него выползает змея, жалит недоверчивого героя. Одд от укуса умирает.

Олег умер, его дело продолжил племянник Игорь, который оказался не менее удачливым и хитроумным правителем. Но однажды он нарушил данную клятву племени древлян и отправился к ним вторично за данью. Древляне заявили, что он вел себя, как волк (а волками в Скандинавии называли преступников и изгоев) и убили его.

Тут в сказании появляется княгиня Ольга, одна из самых известных русских святых, которая в молодости была весьма воинственна.

Получив от древлян известие о смерти мужа – князя Игоря – и одновременно предложение восстановить мир в стране и стать женой их (древлянского) князя, Ольга делает вид, что принимает предложение. Она приглашает в гости послов, принимает их с почестями и сажает в ладью, которую на руках несут на ее двор. Тут надо знать об одной очень важной вещи – в кораблях в Скандинавии хоронили. Так что княгиня Ольга изначально давала древлянам понять, что за участь их ждет. Но наивные послы приняли с радостью оказанные им почести – и вскоре оказались в яме, которую вырыли во дворе Ольгиного терема. Княгиня, следуя законам кровной мести, приказала закопать послов живыми.

Но коварная Ольга не успокаивается и вновь просить прислать сватов. Этих древлян она сжигает в бане. В древнеисландских сагах часто описывается, как людей сжигали в их доме.

Затем княгиня отправляется в древлянские земли, посещает могилу погибшего мужа, а затем устраивает по нему тризну. На поминальный пир приглашаются и пять тысяч древлян, которым даже в голову не приходит, что тризна та справляется не только по Игорю, но и по ним самим.

После «кровавой мясорубки» Ольга возвращается домой, собирает дружину и вновь отправляется к древлянам. Вместе с ней едет и малолетний сын Святослав, который первым начинает сечу, бросив в дружину противника копье. Копье было в Скандинавии всегда посвящено верховному богу Одину. Русская дружина разгромила древлянскую. Оставшиеся в живых древляне заперлись в городе, но Ольга и тут не успокоилась, а взяла с горожан дань по три голубя и три воробья со двора. Когда птицы были привезены, княгиня раздала их своим дружинникам и приказала к лапкам каждой птахи привязать горящую ветошь. Птицы, выпущенные на волю, рванулись к своим гнездам – и сожгли весь город.

Так Ольга отомстила за мужа.

Практически точная параллель находится к этой древнерусской легенде в древнескандинавской истории. Сигрид Гордая, шведская королева, жившая в Х веке, поступила точно так же, как Ольга, со своими женихами.

Сигрид Гордая была красивой, властной и мстительной. Ее первый муж – конунг Эрик умер вскоре после заключения брака – и руки вдовствующей королевы стали добиваться многие женихи. Некоторые слишком усердствовали, чего делать явно не стоило.

Первыми погибли проявившие чрезмерную настойчивость норвежский конунг Харальд Гренландец и русский князь Виссавальд (которого ученые часто отождествляют с Всеволодом Владимировичем). Надо сказать, что женихи были приняты с почетом и в их честь в большом зале устроили пир. Когда же они со своими дружинниками напились допьяна, Сигрид велела запереть палату и поджечь ее. Тех же воинов, которые выбирались наружу, она приказала рубить мечами. Королева сказала, что впредь неповадно будет мелким князьям свататься к королеве. С тех пор ее и прозвали Гордой.

Следующий жених – король Норвегии, знаменитый Олав Трюгвассон, потребовал, чтобы она приняла христианство. Сигрид ответствовала, что не откажется от веры предков, за что получила от Олава пощечину, напрасно он так сделал. Сигрид спокойно молвила: «Эта пощечина приведет тебя к смерти», – и оказалась права.

Недолго думая она вышла замуж за враждовавшего с Олавом датского конунга Свена Вилобородого, тем самым породив союз Дании и Швеции.

В сентябре 1000 года объединенная шведско-датская дружина разбила норвежцев в морском сражении при Свольде в проливе Эресунн.

Олаф Трюггвасон погиб как герой, вполне достойный мести Сигрид. К концу сражения, в котором датско-шведская дружина многократно превышала численность воинства Олава, все оставшиеся в живых воины норвежского конунга перебрались на драккар «Великий Змей». Самая ожесточенная битва шла на носу «Змея», но ряды редели, пока на носу не остались только сам Олав и его верный слуга Кольбьерн, который был одет точь-в-точь как конунг. Поняв, что битва проиграна, они прыгнули за борт. Однако Кольбьерн опустил щит, чтобы защититься от копий, поэтому в воде щит оказался под ним, и он не утонул. Кольбьерн был поднят шведами, которые подумали, что это Олав. Сам же конунг в воде поднял щит над собой, и, как сказано в королевских сагах Снорри Стурлусона, «потонул в пучине».