Текст книги "Уроды. Часть вторая"

Глава 3. К резервуару

Как незаметно пролетели последние периоды перед расставанием… Я до конца надеялся, что родители проводят меня до самых чужих зарослей, несмотря на главный запрет: на розовой стороне, куда я направляюсь, никто не должен знать о их существовании. Я прекрасно понимаю, что надо опасаться неожиданных трудностей. Но я почему-то больше всего боюсь проболтаться и выдать тайну зелёной стороны.

Лучше думать о деле! Я отлично запомнил инструкцию, которую семь раз мне внушали родители, а потом столько же раз я сам её повторял. Мне надо найти носителя. Это может быть какое угодно существо: похожее на меня, как две капли моря, совершенно на меня не похожее – не важно! Важно, что у него есть источник информации, который должен меня запомнить. Только после этого я могу отправиться на розовую сторону, иначе не попаду в резервуар.

А резервуар – моя главная задача. Точнее, главная моя задача – найти уродов, которые не должны вернуться в море. «Найти, собрать и подготовить»! Я вообще не представляю себе, что конкретно делать. Родители сказали, что надо быть самим собой и всё получится само собой. Что ошибиться я не могу, просто надо найти себе друга. А ещё лучше – друзей. Да я даже и что такое друзья-то, не очень хорошо понимаю. Мама меня успокоила немного: «Ты всегда будешь знать, когда всё правильно и гармонично, потому что будешь чувствовать себя хорошо, как дома. А если ты поймёшь, что ситуация тревожная, постарайся просто её исправить. У тебя всё получится. Я в тебя верю!» «Не бойся, – добавил папа. – Решай проблемы поэтапно». Этап первый – найти носителя и сообщить ему своё имя. Ладно.

Стоп. Что за странные звуки? Это не похоже ни на шум волн, ни на шелест листвы. Кажется, я нашёл, что искал. Почему-то немного страшно. Хотя родители мне говорили, что бояться нечего – носители совершенно безобидны, и всё-таки… Как с ним заговорить? Не замечает меня. Так-то ничего он, на меня немного похож, только уши слишком большие, носа нет совсем, зато глаза три! Или это не глаз? Заметил!

– Ты кто?

– Живулька. Запомни меня! – выпалил я без паузы приготовленную фразу.

– Живулька? Здорово! Я тебя сейчас запомню. Живулька.

Повисло молчание. Носитель ничего не говорил больше, что делать дальше, я не знал.

– Ну, я пошёл?

– Иди!

Чудной какой! А рук-то у него тоже нет, и ноги странные какие-то: на корни иньюкэ похожи, только шевелятся и скатываются, как водоросли, из которых я одежду учился делать. Не пойму, он меня не видит, что ли уже́? Рот как-то странно шевелится, но звуков нет. И вместо глаз – смотрелки какие-то. Я своё отражение в них вижу, но кажется, что оно вовнутрь не проникает. Конечно, было бы интересно поговорить, но не знаю, что такого спросить можно и как. Ладно, пойду дальше. Родители сказали, что, куда бы я ни шёл, меня отыщет голос, которому я должен буду подчиниться.

Местность ничем не отличается от той, где мой дом находится. Примерно такие же растения, цвета те же. Интересно, это уже розовая сторона или нет? Меня проводили до центра Недреманного Ока и сказали, чтобы не заблудиться, я должен идти вперёд, придерживаясь папиной стороны. А ещё сказали, чтобы я всё время тренировался объяснять всё самое понятное, потому что могу встретить тех, кто жил совершенно в другом мире и по другим законам.

Попробую. Недреманное Око – это источник меняющегося света. Оно похоже на глаз, который осматривает окрестность, поворачиваясь по окружности. Глаз этот медленно моргает, образуя периоды: когда он закрыт от нас – мы можем отдыхать, даже спать или просто думать о чём-нибудь приятном или полезном. Когда Око открывается нам, начинается новый период, и мы принимаемся за основные дела, чтобы можно было жить и совершенствоваться. Каждый раз, когда открывается, Око чуточку поворачивается по оси, проходя все семь сторон света за семь секторов. И происходит смена света! Цикл начинается вновь. Я прожил уже целых семь циклов. Сорок девять секторов! 343 периода! 343 ступеньки к совершенству.

Где же голос-то? Чего он не зовёт меня? Может, носитель не запомнил? Как-то он быстро отключился. Может, вернуться? Нет, лучше не надо, а то я могу потерять заданное направление. Когда мы были втроём, родители всегда становились по бокам от меня одинаково. Папа задавал бесконечные вопросы, что-то объяснял, и я почти всё время голову поворачивал в его сторону. Теперь-то я понимаю, почему. Я это сразу понял, как только мама сказала: «Держись всё время папиной стороны, иначе вместо розовой попадёшь на алую сторону».

Нет, надо всё-таки вернуться! Ведь источник информации я не видел. Стоп! А носителя видел? Может, это просто был обыкновенный урод, которых надо собирать и готовить? И делать из них друзей… А как из него друзей-то делать? Он вообще на меня не смотрел. Запомнил и погас. Ладно. Пока будем держаться папиной стороны. Стоп! А может, держаться папиной стороны – это задавать вопросы и анализировать? Да где же этот голос-то?

Ладно, пока будем анализировать. Что мне известно о носителе? Он может выглядеть как угодно. И может как угодно себя вести, потому что его поведение зависит от того, насколько долго он пользовался источником информации, который в свою очередь использует энергию своего носителя. А что такое источник информации? Маленькая коробочка в руках носителя. Ха! В руках? Скорее уже́, в ноге.

Так. Это что? Музыка? Песня какая-то. Где? Стоп, стоп, стоп! Сначала надо осмотреться и запомнить направление. Вот чудеса – ещё один лопоухий. Корнями своими машет и поёт. Рот закрыт при этом. И гляделки закрыты. А музыка симпатичная.

– Привет! Я Живулька.

– Привет, Живулька. Я тебя помню, – проговорил рот, глаза при этом так и не открылись.

– Ты не можешь меня помнить. Мы с тобой не виделись ещё, – слегка растерялся я.

– Информация есть!

Носитель взмахнул одной из конечностей, музыка стихла, и прозвучал мой голос: «Ну, я пошёл?» И следом: «Иди».

– Иди! – он закрутил в свою конечность какую-то маленькую штучку и снова начал покачиваться в такт музыке.

Интересно! Значит, эти носители между собой как-то связаны. Информация, выходит, единая для всех источников? Любопытно. А что если..?

– Как добывать информацию? – осторожно спросил я.

Ответа никакого не последовало. Я повторил вопрос. Молчание… Но я решил не сдаваться и настойчиво твердил одно и то же раз за разом всё громче и громче. И когда уже почти перешёл на крик, носитель открыл верхний глаз и, сначала как-то неопределённо повращавшись, остановился на мне неподвижно.

– Привет! Я Живулька! – на всякий случай повторил я. – Как добывать информацию?

Тут верхний глаз захлопнулся, но не успел я испугаться – открылись два нижних: один жёлтый, другой ярко-красный.

– Её не надо добывать – информация всегда есть! Что ты хочешь узнать?

– Как попасть на розовую сторону?

– Как попасть на розовую сторону? – повторил носитель и приподнял маленькую блестящую коробочку.

– «Розовая сторона. Одна из семи сторон света. Находится между алой и фиолетовой сторонами», – раздался какой-то странный голос из коробочки.

– Понял?

Я смотрел на носителя и думал, живой он сам или нет. И откуда он такой вообще взялся, и как с ним можно разговаривать разумно? Я, кажется, нормально спросил: как попасть, а не что это такое. И где это между алой и фиолетовой, если неизвестно, где эти стороны сами-то находятся. Видимо, придётся самому разбираться, но всё-таки я решил попробовать ещё раз.

– Я не понял, где находится розовая сторона! Можешь мне показать?

– Могу, – тут же откликнулся носитель, прям как нормальный. – Где находится розовая сторона? Покажи! Смотри!

Он совершил какую-то манипуляцию, и коробочка засветилась ровным неярким светом, из неё полилась приятная мелодия. Вокруг нас появилась прозрачная карта острова, на которой замигала яркая точка. От неё побежала стрелочками дорожка, с разноцветными символами. Я разобрал древние письмена: «Розовая сторона». Стрелочки добегали до небольшой окружности с надписью «Резервуар». Вглядевшись сквозь свечение в реальный рельеф местности, я понял, что не потерял направление и шёл верно.

– Спасибо! – повернулся я к носителю, но он, кажется, уже опять меня не слышал.

Ладно! Надо идти вперёд. Осталось немного. А всё-таки, интересно, как эти носители живут? Кто их кормит, если они всё время спят в этой информации, пока кто-нибудь не разбудит? Родители сказали, что после Катастрофы на суше остались только эти носители и такие, как мы. Все остальные ушли в Седое море.

Ну, мы – понятно. Мы – носители Знания. Мы смогли победить болезни и голод. Мы умеем строить и делать новые вещи. У нас, в конце концов, руки есть и ноги. А эти лопоухие многоножки сами умеют что-нибудь?

Око скоро закроется. Очень бы не хотелось застрять здесь до второго периода. Может, надо шагу прибавить? Тем более, что впереди что-то необычное. Похоже на огромного носителя, который перевернулся вверх своими конечностями и машет ими. Пожалуй, даже не машет, а колышет. Плавно и ритмично. И музыка оттуда слышится приятная. Заманчивая. Надо быть внимательнее. Мама говорила, что на розовой стороне нельзя доверять первому впечатлению. И что самое приятное и убаюкивающее может оказаться весьма опасным.

Тихонечко. Продвигаемся. Осторожно. Между щупальцами. Стараемся не задеть. Вроде бы они меня не видят. Притворяются? Да так-то, им вроде бы нечем видеть. Ладно… Ого! Это я молодец, что притормозил. Колодец какой-то. Или яма? Но дна не видно. Интересно. Прыгать как-то не очень хочется, хотя, я предполагаю, что то, что мне нужно, находится именно там, внизу. Может, всё-таки другой вход-выход имеется? Око скоро закроется. А, была не была!

Глава 4. Испытание

Живулька оказался в очень странном месте, похожем больше на дикую пещеру, чем на обитаемое жилище. Впрочем, здесь были устроены какие-то двухъярусные ложа по стенам. В центре размещались прозрачные ёмкости с мутным содержимым. Всё это не сказать, что освещалось, скорее, с трудом просматривалось в сером тумане. И запах стоял отвратительный!

«Как же так? – расстроился Живулька. – Всё-таки, я заблудился. На розовую сторону это не похоже абсолютно. Надо выбираться отсюда поскорее, пока меня не заметили». Осмотревшись внимательно, он увидел в одной из стен тёмный проём, напоминающий выход. Поскольку вернуться тем путём, который привёл сюда, было немыслимо, путешественник решил рискнуть. Но только он двинулся в сторону проёма, как там что-то забулькало и зачавкало. Жижа, которая покрывала здесь всё, куда могла ступить нога, пошла волной, и из неё показалась высокая прямая сущность с какой-то пупыркой наверху. Живулька мигом спрятался за одной из глыб поближе к стене.

– Я обращаюсь к вновь выброшенным, – заговорила сущность, медленно вращаясь на одном месте, будто ствол какого-то неведомого растения. – Прошу слушать внимательно. Те, кто уже усвоил информацию раньше, молча могут не слушать. Не усвоившие слушают молча, до тех пор пока не усвоят. Усвоившие повторят, когда я закончу информировать. Выбросками называют тех, кого выбросило из Седого моря по причине случившегося уродства. В Седом море обитают моряне. Они плывут или не плывут по Правилам во имя Благого Стояния, создаваемого Благими Детялями. Они гармоничны. Они плавны и бесконечны. Когда моряне становятся папой и мамой, они рождают следующих морян. Те в свою очередь следуют за папой и мамой, пока не будут готовы стать папой или мамой. Урод – урождается негармоничным. Он не может быть плавным. У него вырастают конечности. Он разрушает строй и расстраивает родителей. Урод – угроза Благому Стоянию. Урода выбрасывают из моря в резервуар для плавления. Повтори, Живулькельм.

Живулька буквально распластался, прилипнув всем телом к стенкам глыбы, за которой пытался прятаться. Эта странная сущность не могла его видеть. Может, слышит, как он дышит? Но нельзя же по дыханию узнать, кто именно дышит? Или она слышит мысли? Не думать, конечно, сложно. Почти так же, как не дышать. Откликнуться? Или подождать?

Думай, Живулька, думай! Сущность обращалась к выброшенным. Значит, те, кого выбрасывает из моря, то есть уроды… Что получается? Это вот и есть резервуар? Значит, розовая сторона… Пожалуй, бежать смысла нет. Я прибыл к месту назначения. Для плавления… Бояться не надо. Надо разобраться.

Пока юный миссионер раздумывал, плоская сущность, так и не дождавшись ни от кого ответа, удалилась в то же отверстие в стене, из которого появилась. Теперь оставалось решить: следовать за ней или остаться? С одной стороны, искомые уроды, видимо, находились здесь. С другой – те, кто владеет информацией, скорее всего, где-то в недрах пещеры. И судя по всему, этих ярусов всё равно не избежать, поэтому стоит рискнуть и отправиться на разведку.

Живулька осторожно отклеился от глыбы и двинулся туда, где только что исчезла странная плоская сущность. Вскоре он оказался в тёмном коридоре, который на своём протяжении явно поднимался вверх. «Значит, всё-таки из этой ямы есть другой выход на поверхность», – подумал разведчик. Под ногами стало сухо, неприятный запах почти исчез, и невдалеке замаячил вполне яркий свет. Живулька остановился, прислушиваясь.

– Он не появился ещё, – послышался голос Плоского.

– Ты уверен? – незнакомый голос.

– Вы знаете: я не могу быть ни уверен, ни не уверен. Смотрите сами.

Живулька вжался в стену, понимая, что бежать бессмысленно, и затаил дыхание. Но ничего не происходило. В тишине были слышны какие-то шорохи и непонятные звуки, но никто не появился. Снова возник голос Плоского, но как-то глухо: «Я обращаюсь к вновь выброшенным…» И опять зазвучал уже знакомый текст. «Значит, здесь не одно помещение для уродов?» – подумал отважный лазутчик.

– Да убери ты звук! Мешаешь сосредоточиться, – неожиданно произнёс уже знакомый голос, и речь Плоского оборвалась на полуслове. – Постой-ка, постой… А это что такое? Эта ёмкость ведь пуста! Что там за ней? Ну, конечно! Не появился! А это кто же тогда? Ты, уходя, оглядывался? Нет? Нет. Но мы же получили информацию о странном уроде? Получили. Зов включили? Включили. Ты же знаешь, что ему некуда было деться, кроме как идти на зов. Значит, просто надо быть внимательнее. И где он теперь, этот Живулькельм? А главное, какое для него теперь готовить испытание? Как-то он не вовремя появился. Ну-ка, покажи ещё раз…

Живулька настолько был удивлён услышанным, что потерял всякую осторожность и продвинулся к самой границе света, чтобы увидеть, что происходит. Плоский – та самая сущность, которую он видел в пещере, маячил столбом в центре небольшого круглого помещения. Из его пупырки, напоминавшей глаз, исходил мерцающий свет широким конусом, в основании которого разворачивалась панорама пещеры.

Живулька отчётливо разглядел ярусы с расположившимися на них уродами, которых ему не было видно снизу, когда он был рядом. Рассмотрел он и ту самую глыбу, за которой недавно прятался. Было странно смотреть на себя самого со стороны. Он едва оторвал взгляд от картинки и стал изучать того, кому Плоский показывал запись изображения. Они были похожи друг на друга, только второй не был плоским и окрас имел не равномерный, а пятнистый. Наверху его длинного туловища красовалось что-то, напоминающее голову: с глазами и ртом. Оканчивался же он довольно подвижными конечностями, которые использовал и как ноги, и как руки одновременно. У плоского тоже были конечности, но, скорее всего, это были просто ноги.

– А вот и мы!

Живулька так увлёкся, что не заметил, как Пятнистый переключился с картинки на самого гостя. Плоский тоже уставился на него своей единственной пупыркой, которая больше ничего не излучала. Повисла тягучая пауза. Бежать и прятаться было поздно. Да и куда? Да и зачем, собственно.

– Свет с вами, – проронил осторожно Живулька.

Уголки рта Пятнистого поползли вверх, а Плоский заговорил:

– Здравствуй, Живулькельм! Присоединяйся. Ты на конечностях передвигаешься? Твой ярус…

– Тише! – Пятнистый не дал договорить Плоскому. – Ярус подождёт. Располагайся пока здесь. Давай познакомимся. Откуда ты? Давно ты из моря?

Как-то он слишком пристально смотрит. Скорее всего, его будет интересовать совсем не то, что я скажу. Как папа учил? Если опасаешься проницательности собеседника, представляй себе то, что он говорит. Море? Хорошо. Пожалуйста, море. Нет, нет, нет! Он так меня раскроет. Главное, не думать о том… Совсем. А вот! Лучше я буду думать про уродов и ярусы и о том, как можно глазами передавать информацию. Главное – не дать сбить себя с толку. Что он спросил?

– Давно ты из моря? – дружелюбно повторил Пятнистый, как-то слишком быстро, будто напрямую ответил мне.

– Да, очень давно. Несколько периодов. Я заблудился. А что у вас здесь такое?

Как-то напряжённо на меня смотрят. Я, наверное, что-то не то сказал. Они удивлены. Во всяком случае, Пятнистый. Эмоции Плоского понять невозможно. Его пупырка просто отражает то, что вокруг. А почему я, собственно, решил только прятаться? Можно ведь попробовать… А! Вопрос. Любопытство, вот что удивило. Ну, это теперь всё равно уже не скрыть.

– Ты заметил что-то странное? – спросил Пятнистый.

– Да, там пещера и какие-то сооружения, – постарался исправить ситуацию Живулька, переводя разговор в безопасное русло.

Раскусили тебя или нет, наверняка не узнать, лучше пока делать вид, что ничего странного не происходит. Терпение!

– Ты на конечностях передвигаешься? – вновь заговорил Плоский, и на этот раз его никто не перебивал. – Твой ярус второй. Я провожу.

Пятнистый молча кивнул своей маленькой головой, и Плоский двинулся к выходу. Живулька последовал за ним обратно в пещеру. Когда проводник остановился, на первом ярусе зашевелилось какое-то странное вытянутое существо, состоявшее, кажется, из длинного юркого хвоста и огромной головы, увенчанной гибкой воронкой.

– Твой ярус второй, Живулькельм, – настойчиво проговорил Плоский и удалился.

Живулька хотел поприветствовать вытянутого на первом ярусе, но тот накрылся своей воронкой, зато со второго яруса свесился знакомый силуэт:

– Живулька. Я тебя помню, – проговорила лопоухая многоножка. – Информация есть.

О такой огромной удаче юный путешественник не мог и мечтать. Он молниеносно оказался рядом с носителем. Надо только хорошенько обдумать свои вопросы. Что бы такое спросить сначала? Но не успел Живулька сосредоточиться, как послышалось чавканье и глухое бульканье, и над ярусом показалась голова, как у Пятнистого, только уголки рта смотрели вниз, и голос оказался каким-то другим.

– Эй, трёхглазый! Сколько раз повторять? На ярусах тебе не место! Слышь, ты! «Информация есть», пошли есть, пока не отключился опять. Без тебя здесь разберёмся. Кыш!

Над ярусом взметнулась цепкая конечность, и лопоухий исчез, как не бывало. Живулька едва успел посторониться, чтобы не слететь следом. Опять послышалось бульканье и чавканье, но вскоре всё стихло. Свет и звуки пропали, а скверный запах усилился.

Сколько времени так продолжалось, сказать трудно. Но как только Живулька решил, что можно наконец расслабиться и отдохнуть, вновь возникли знакомые уже звуки, означавшие, что кто-нибудь сейчас здесь появится. Но увидеть никого не удалось – тьма вокруг стояла кромешная, оставалось только пристально вслушиваться.

– Рассказывай правду! Откуда ты? И зачем сюда явился? – раздался вдруг слишком громкий голос совсем рядом.

– Я Живулькельм. Я урод из моря. Меня выбросило по причине уродства. Для плавления. В резервуар.

– Ты потомок древних! Тебя не должно быть здесь! Но тебя провожал трёхглазый. Говори правду!

– Я… меня никто не провожал. Я пришёл сам.

– Тем более странно. Ты не мог слышать зов. Говори правду! Зачем ты здесь?

Темнота рассеялась серым сумрачным пятном, в котором раскачивалась голова с опущенными вниз уголками рта. Маленькие глазки сверлили Живульку, и он понял, что это не Пятнистый. Кто-то похожий. А ещё стало понятно, что его не провести – стальные глазки способны просверлить насквозь.

– Кто вы? – спросил Живулька.

– Я питатель Питон. Я кормлю уродов, которые попадают сюда и наблюдаю. Я последний раз спрашиваю, зачем ты пришёл сюда?

– У меня миссия.

– Миссия? Значит, я не ошибся… Не ври, Живулька.

В глазах питателя будто плеснулась синяя волна, но он быстро повернулся и исчез…

Глава 5. Уроды

– Дорогие выброски! Приветствуем новую смену света! Мы очень рады вашему нахождению! Всеобщая наша задача – плавление! Плавность – вот идеал всякой сущности. Не грустите, ваши конечности – ещё не конец! Грусти не место в нашем резерве! Бесконечность – наша цель! Отныне у вас нет заботы, где достать себе отдых и пропитание. Вас питание – наша забота! Ваших питателей! Родители вас лишь родили. Питатели будут питать ваши тела! Примите расслабленные позы. Ваши питатели разнесут вам питание. Насыщайтесь!

Вспыхнул, как показалось Живульке, яркий свет. Привыкнув, он понял, что не такой уж и яркий, но всё же вокруг было гораздо светлее, чем накануне. Рядом на ярусе сидело почти круглое существо с пятью несогласованными глазами, один из которых дружелюбно подмигнул.

– Плывункельм, Живулькельм, пасть раззявь! Ползункельм.

Живулька в очередной раз убедился в том, что он очень медленно соображает. Или в этом резервуаре всё происходит слишком быстро. Питон исчез раньше, чем Живулька успел что-нибудь спросить. Да как спросишь ртом, набитым какой-то полусъедобной жижей? Пожалуй, забавный Плывункельм – единственная надежда. Он, вроде бы, никуда не собирается, а питание уже проглотил.

– Привет! Ты Жвулькельм, значит? Странный. Здесь таких ещё не было.

– Свет с вами, – осторожно проговорил Живулька в ответ, наконец-то проглотив питание.

– Ну, ты даёшь! И откуда только вас таких берут? Я Плывун. Я здесь уже давно. Кормят хорошо. А вот говорят всякую гадость. И каждый период одно и то же. Только уроды меняются, поэтому, когда питателей нет – весело. Можно узнать много интересного. Ты откуда такой взялся?

– Я из моря.

– Ха, мы тут все из моря. Ладно, потом поговорим. Тут, значит, так: будят, кормят, потом типа учат. Вон Пятнистый ползёт. Про твой свет будет сейчас втюхивать.

– Свет с вами! – раздался голос Пятнистого. – Свет сверху! Свет льётся в Седое море по сторонам. Сторон Света семь: розовая, фиолетовая, синяя, зелёная, желтая, оранжевая, алая. Каждому цвету свои Заповеди. Первая сторона – розовая. Розовая сторона – начальная. Розовый цвет – чистый. Цвет нежности и цвет детства. Розовый – цвет откровения. Розовый – цвет исправления. Розовый – путь к Свету истинному! Истинный Свет – свет радости! Радость проистекает из послушания. Послушание избавляет от страдания. Нет сомнений – нет грусти. Без груза ответов легко плывётся. Не надо теряться в догадках! Не надо искать ответы. Если ответственность – ноша не ваша, мы найдём для вас решение. Всё найдено! Всё – известно. Нет сомнений – нет грусти. Всеобщая Истина Понятна. Понятна. Известна.

Прямо усыпляющая речь. Так и хочется перестать думать и спросить кого-то другого: «Что мне делать? Куда мне идти?» Слава Свету, удалился этот вещатель. Какая-то странная тут атмосфера.

– Плывун, а что Пятнистый говорил про решение? Какое решение они находят для тех, кто…

– Смешно! Всё он врёт! Никакого решения они тут найти не могут! Тут два пути: или сиди и слушай, или, если надоест – возвращайся в море. Они, типа думают, что знают, кому куда надо. Ха! Меня чуть не каждый период пытаются научить плавать! Представляешь? Меня!

– Ты же Плывун. А плавать не умеешь, что ли?

– Как ты себе это представляешь? Свет с тобой! Я выныриваю всё время.

– А, ты в этом смысле! А я подумал…

– Подумал он! Они меня в море хотят вернуть. Для этого меня утопить надо. А я не хочу. Мне пока и здесь хорошо.

– А много здесь уродов? И где они все?

– Да пока нас с тобой трое выходит. Ну, Ползун тут точно не надолго. Вообще непонятно, как он тут оказался.

– А как тут… оказываются? – это Жувульку интересовало пока больше всего.

– Ну, вообще-то, я не знаю точно. Потому что я тут просто оказался, и всё. Но я заметил, что большинство себя здесь как-то странно иногда ведёт. Будто, знаешь, как бы, их притушили чуточку. Ты ему говоришь, а он тебя не слышит. А ещё, например, сейчас он такой весёлый, разговорчивый, а на следующий период – будто подменили его. Папа, мама, сопли, слюни, домой хочу. Ну, если слюни поплыли – всё! Назавтра его не будет. Типа так плавление происходит. Но я не знаю. Меня не плавят, почему-то. Просто топят каждый раз. Тупо.

– Понятно, – сказал Живулька сам себе, имея в виду план своей дальнейшей разведки.

– Ну, ты, я смотрю, понятливый.

Плывун повернулся вокруг своей оси, будто давая всем глазам по очереди полюбоваться на сообразительного соседа. И вдруг резко затормозил в повороте, уставив все свои зрачки, насколько это было возможно, в одном направлении. Снизу послышался необычно тихий голос Плоского.

– Здравствуй, Булькельм. Присоединяйся. Ты на конечностях передвигаешься? Твой ярус второй. Располагайся. Отдыхай.

Над ярусом заколыхалась полупрозрачная сильно вытянутая голова с двумя немигающими смотрелками. Потом возникла чья-то тощая конечность, ухватившаяся за край яруса. После того, как появились еще три, голова переметнулась на край яруса, и стало понятно, что всё это части одного и того же урода.

– Здравствуй, Булькельм, – повторил Живулька слова Плоского, потому что уже понял, что тот приветствует по имени каждого вновь прибывшего.

Булькельм ничего не успел булькнуть, потому что вновь зазвучал знакомый голос:

– Я обращаюсь к вновь выброшенным. Прошу слушать внимательно. Те, кто уже усвоил информацию раньше, молча могут не слушать.

Живулька решил, что он может как раз молча не слушать, потому что ему было понятно, что Плоский будет повторять уже знакомую речь слово в слово. А что урод урождается негармоничным для своей среды, ему было ясно ещё дома. Неясно пока было другое. Какие уроды нужны ему в качестве друзей?

Плывун точно не пригодится, потому что он, кажется, может только питаться и глазеть по сторонам. Совершенно не понятно, есть ли у него конечности. Но даже если и есть, что можно будет ими делать, если их и разглядеть-то невозможно. Вот Булькельм – другое дело! Какие цепкие у него конечности. Правда, голова какая-то…

– Повтори, Булькельм! – донеслось до сознания.

– Бульк… Я… Булькльм, – пробормотал тот, к кому обращался Плоский.

Повисло молчание, в котором послышался явственный вздох Плывуна. И Плоский снова начал вращаться на одном месте, монотонно повторяя:

– Я обращаюсь к вновь выброшенным. Прошу слушать внимательно. Те, кто уже усвоил информацию раньше, молча могут не слушать. Не усвоившие слушают молча, до тех пор пока не усвоят. Усвоившие повторят, когда я закончу информировать.

Ага. До тех пор, пока не усвоят. Ясно. Ползун… А странно как-то по ярусам распределили уродов. Ползун и Плывун, кажется, оба не передвигаются на конечностях. Или я что-то упустил? Если у Плывуна и есть ходилки какие-нибудь, как он с их помощью на второй ярус-то забирается? Не понятно. Ползун, если его в море отпустить, там, пожалуй, уродом не будет. Я его не разглядел как следует, но, похоже, у него, как у морян: виляльник и голова с локатором. Всё как полагается. Интересно, питателей мы всех уже видели? Или кто-нибудь ещё есть. Надо всё-таки с кем-то из них поговорить…

– Я обращаюсь к вновь выброшенным. Прошу слушать внимательно. Те, кто уже усвоил информацию раньше, молча могут не слушать. Не усвоившие слушают молча, до тех пор пока не усвоят. Усвоившие повторят, когда я закончу информировать. Выбросками называют…

Ну, надо же! Видимо, я что-то пропустил. С Плоским точно нет смысла разговаривать. И как ему не надоест? Это он который раз повторяет?

– Урод урождается негармоничным. Он не может быть плавным. У него вырастают конечности…

Ну, точно, Ползун – не урод. Хотя… Может, он чем-то расстроил родителей?

– Повтори, Булькельм.

– Бульк… Я Бульк… Я…

– Я обращаюсь к вновь выброшенным. Прошу слушать внимательно. Те, кто уже усвоил информацию раньше, молча…

Это что? Это кончится когда-нибудь вообще? Я уже сбился со счёта. Плывун моргает своими смотрелками как-то яростно. Чего он хочет от меня? А, не от меня, кажется. От Булькельма. Ну, так-то, да. Пора бы ему уже сообразить, что, если не можешь повторить, не берись! Чего булькать-то без толку. А если так попробовать?

Ровно после фразы «Урода выбрасывают из моря в резервуар для плавления» Живулька прикрыл рот Булькельма так, чтобы тот ничего не смог произнести после слов «Повтори, Булькельм».

Плоский, ничего не услышав в ответ на свой призыв, повернулся вокруг два раза и удалился.

Плывун затараторил, пытаясь подскочить к незадачливому новичку:

– Ну, ты, недобросок! Ты что, с облака свалился, мореголовый! Со второго раза тебе было не понятно? Кто тебя просил булькать без остановки?!

– Я… я не… Я Бульк! – заволновал свою вытянутую голову урод.

– Бульк он! Я тебе сейчас устрою последний бульк в твоей жизни!

Живулька растопырился между ними, пытаясь не допустить расправы. Хотя, что мог этот пузырь на самом деле? Так, попыхтит и успокоится. Но всё-таки…

– Успокойся, – миротворец повернулся к Плывуну. – Он же не специально. Он не знал!

– А голова у него на что? Первый раз не знал! Второй раз не догадался. Третий раз не понял! А четвёртый? Он что? Вообще…

– Четвёртый? – удивился Живулька. – Да, это как-то многовато. Но…

– Бульк! Я Бульк, а не Булькельм, – вдруг выдал жидкоголовый.

Плывун разом как-то обмяк, Живулька повернулся к новенькому, посмотрев на него с сочувствием.

– Не расстраивайся, Бульк. Но тебя здесь будут звать Булькельм. А когда тебе снова скажут: «Повтори, Булькельм», – надо просто промолчать. И совсем ничего не говорить. Понял?

– Не скажут ему больше, не бойся, – проворчал Плывун. – Кто-нибудь ещё появится, и Плоский будет к нему обращаться. Он всегда имя вновь прибывшего называет. Потому что никто второй раз на его удочку не попадался ещё. Всем одного раза достаточно бывает. Все молчат. Один этот Выбульк – ударённый выискался.

– Но он же не… – начал было Живулька, но Плывун не стал слушать.

– Значит так, – подкатился он к незадачливому новичку, – сейчас я твой узкий обзор ширить буду. Я не Плоский! Прошу усвоить с первого раза! Займи своё место и не топорщись, пока не запомнишь распорядок. Понял?

Булькельм молча уложил свою вытянутую голову вдоль яруса, пристроившись подальше от Плывуна.

– То-то! – поставил точку в объяснениях пятиглазый.

Он не стал выяснять, поняли его или нет, откатился на своё место на ярусе и прикрыл выростами, похожими на плавники, все свои пять смотрелок.