Текст книги "Перстень с секретом"

Наталия Кузнецова
Перстень с секретом

© Н. Кузнецова, 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Вступление

«Жаль, что все хорошее рано или поздно заканчивается», – думала Лешка, перекладывая одежду из шкафа в сумку. Прекрасного, суматошного, полного приключений дачного лета как не бывало, пришла пора возвращаться в Москву. Артем сразу уедет учиться в Англию, а они с Ромкой начнут ходить в школу. Отец Артема предупредил, что заедет за ними завтра, а поскольку Лешка ничего не любила откладывать на потом, то решила собраться заблаговременно.

К ней в комнату заглянули Ромка и Артем, вбежал Дик.

– Лешк, – сказал брат, – нас Сашка Ведерников зовет к себе в бильярд играть. Пойдешь?

Не успела Лешка ему ответить, как раздался звонок.

– Маргарита Павловна, вы вернулись? – обрадовалась она и, поговорив по телефону, обратилась к ребятам: – Нас Маргарита с Жан-Жаком к обеду ждут. И Дарья Кирилловна к ним подъедет.

– Отлично! – потер руки Ромка.

Артем посмотрел на часы и сказал:

– У нас еще уйма времени. Давайте все-таки сходим к Сашке. В последний раз ведь.

Но Лешка покачала головой.

– Это у вас полно времени – побросаете как попало свои шмотки и поедете. А мне надо ничего не забыть. Идите сами, потом зайдете за мной.

– Ну как хочешь, – Артем с сожалением вздохнул, что Лешку очень порадовало. Было время, когда они спокойно могли уйти одни, а о ней и не вспомнить.

Два друга удалились, а она наконец опустошила шкаф и взялась за стол, потом тумбочку. За лето в ней накопилось много чего, и это следовало поместить в другую сумку, поменьше. Она разбирала книжки, журналы, но вскоре ей это все надоело. Пожалев, что не пошла с ребятами к Сашке, Лешка содержимое нижнего ящика решила высыпать, не копаясь в том, что там есть.

Она присела на корточки, а лежащий рядом с диваном Дик вдруг вздумал выказать к ней свою собачью любовь: вскочил и от избытка чувств встал лапами ей на плечи. Под весом такой громадины Лешка не удержалась на месте, ящик выпал из рук, и все находящиеся в нем предметы посыпались на пол.

– Дик, уйди! – вскричала она и, оттолкнув пса, принялась собирать рассыпанное добро. А так как многие безделушки попали под стол, то принесла веник и стала их выгребать. Первым выкатилось что-то яркое и блестящее. Перстень! Подарок Маргариты Павловны!

Лешка подняла перстень, поднесла поближе к окну, и его грани ослепительно заиграли на солнце. Давно же она не держала этот перстень в руках! А ведь из-за него произошли загадочные, порой страшные и вместе с тем чудесные события, повлиявшие на их дальнейшую жизнь. Воспоминания о них позднее сложились в большой рассказ, вернее, целую книгу. А было это больше года назад и начиналось так.

Глава I
КРИК В НОЧИ

Лешка плохо помнила сны, но тот остался в ее памяти навсегда. Ей снилась черная, размером с удава, змея. Мерзкая тварь ползет прямо к ней и разевает черную пасть. Раздвоенный язык дрожит, глаза не мигают. Лешку парализует, не шевельнуться. Она хочет кричать и не может. А змея изгибается, шуршит и свивается в кольцо. Шорох все громче, тварь совсем близко. Сейчас набросится, ужалит – и все. От жуткого липкого страха Лешка покрылась холодным потом, дернулась и… проснулась. Змея исчезла, но шорох… Шорох остался. А от распахнутого окна отделилась чья-то зыбкая тень и исчезла в ночном саду. Лешке снова сделалось страшно. Закричать? Перебудить весь дом? А вдруг эта тень ей тоже приснилась? Бывает же сон во сне.

Она похлопала глазами и окончательно убедилась, что это уже не сон. Но все еще продолжала лежать, осознавая случившееся.

– Я не боюсь, – прошептала она.

И в самом деле: стоит ей выйти в гостиную, взбежать по лесенке, и она окажется в комнате, где спят ее брат Ромка и их друг Артем. Или крикнуть – и тогда к ней все прибегут: и мальчишки, и Нина Сергеевна – родная тетка Артема, которую родители попросили присматривать за ними на даче. Но скорее всего, ей эти тени и шорохи просто пригрезились, и не стоит никого беспокоить.

Лешка поворочалась в постели, откинула легкую простыню и привстала. В саду чуть слышно шелестели деревья. «Показалось», – теперь уже твердо решила она.

И вдруг недалеко от ее окна ночную тишину разрушил истошный крик. Будто кого-то ужалила приснившаяся Лешке змея.

Она вскочила, подбежала к окну, прислушалась, но крик больше не повторился. Все стихло. Где-то скрипнуло окно, послышались недовольные голоса, кто-то из соседей вышел на улицу – она слышала, как хлопнула калитка, – и вернулся назад. И снова стало тихо.

Лешка закрыла окно, чтобы не налетели всякие насекомые, включила свет и первым делом бросилась к столу. Сюда перед сном она положила на блюдечко перстень, который дала ей вчера вечером Маргарита Павловна. Вернее, Лешка сама его выпросила. Но… на блюдечке было пусто. Драгоценность исчезла!

Лешка похолодела теперь уже от другого ужаса: что она скажет Маргарите Павловне? Как быть, что делать?

Она обшарила стол, оглядела весь пол: быть может, перстень куда-нибудь закатился? Нет, его нигде не было.

– Что делать, что теперь делать? – едва слышно проговорила она, но, как ни старалась действовать тихо, свалила на пол стопку книг и чашку с водой. Лешка замерла, словно тишину можно было удержать таким способом, но было поздно. В дверях появился заспанный Ромка.

– Ты что это тут творишь? – Недовольно сморщившись, он уставился на сестру.

– Рома, перстень пропал, – прошептала она.

– Какой еще перстень?

– Драгоценный. Перстень. Перстень. Драгоценный, – как заведенная повторяла Лешка.

– Да что еще за перстень такой? Откуда он у тебя?

– Маргарита Павловна дала. Вернее, я сама его у нее попросила. Ненадолго.

– А зачем он тебе?

– Нужен был.

– Нет, ты скажи, зачем? – настаивал Ромка.

– Ну он мне понравился. – Лешка снова полезла под стол.

– Странно. И куда ты его положила?

– Сюда, на блюдечко.

– А почему на блюдечко?

– Да что ты прицепился, в самом деле? – озлилась вдруг Лешка. – Куда хочу, туда и кладу.

– Вот положила, а он с концами. Стол-то у окна стоит, и в комнату влезать не надо, чтобы с него что-нибудь стырить.

– И что же мне теперь делать?

– Откуда я знаю, что тебе делать. Чужого не надо брать было. А ты что, никого не видела и ничего не слышала?

– Видела тень в окне, но думала, что мне померещилось. Потому что сон страшный приснился про змею черную. И шорох был. Потом крик.

– Крик я слышал, – задумчиво сказал Ромка. – Рассветет – посмотрим, есть ли следы за окном. А ты что, калитку не закрыла, когда от Маргариты вернулась?

– Нет. Я думала, что вы еще позже придете.

– Я сразу домой пошел, между прочим, а потом и Темка вернулся, минут через сорок, и больше мы никуда не ходили. Фильм классный в Интернете нашли. Потом у себя в комнате в шахматы долго играли.

– А почему вы ко мне не зашли, если дома были?

– Ты же позже явилась, вот и должна была сама к нам притопать.

– Сено к лошади не ходит, – высокомерно произнесла Лешка. – Какая у меня нужда к вам ходить? И потом, я думала, что Артем все еще гуляет.

– С кем ему гулять-то? Он какую-то мымру на станцию проводил и сразу назад. А ты что там так долго делала?

Услышав слово «мымра», Лешка порадовалась и более миролюбиво стала отвечать на вопросы брата.

– К Дику ходила, ты же знаешь.

– Вот уж никогда бы не подумал, что этот пес поддается дрессировке. Он же на всех кидался. Раньше его сама Маргарита боялась. Помню, как она ему шваброй миску с едой пододвигала.

– Больше не боится, привыкла давно. И он к ней привык. А у нас с ним особые отношения. Ты думаешь, я его дрессирую? Вовсе нет. Я его просто люблю, и он это чувствует. Теперь уж и не узнать, у кого он раньше жил и как там к нему относились. Его же весной родственница Маргариты Павловны привезла для охраны собачьей будки, потому что в ней у нее тайник был.

– Но все то уже в прошлом.

– А Дик остался.

Лешке вспомнилось, как однажды она зашла к Маргарите Павловне. Это было в одно из воскресений месяца два тому назад. Зашла просто так, потому что с начала весны они с Ромкой часто ездили к Артему на дачу в выходные дни, и после того, как вся их компания подружилась с этой приветливой пожилой женщиной, она довольно часто ее навещала.

Лешка подошла к калитке, Дик встретил ее, как всегда, громким лаем. Она, с опаской поглядывая на пса, пробежала мимо, а он вдруг жалобно-прежалобно заскулил. Лешка вернулась, бесстрашно к нему подошла и положила руку на его мохнатую голову. Дик закрыл глаза и громко, по-человечьи, вздохнул. Вот так они и обрели друг друга – девочка и собака. С тех пор она с нетерпением ждала выходных и праздников, чтобы увидеть пса. А как только начались летние каникулы, и вовсе поселилась в Медовке. Но, если честно, не только из-за собаки…

– Эй, и что дальше? – прервал ее размышления брат. – Пошла ты к Дику, и… Что было потом?

– Мы с ним гуляли, вы нам еще по дороге попались. Забыл, что ли? Артем со мной Дика пошел отводить, я думала, что и домой мы с ним вместе вернемся, а он…

– А что он? Он сказал, что эта Илона сама попросила ее проводить. Что тут такого? А ты почему не пошла с ними к станции?

– Еще чего! – дернула плечом Лешка. – Ему с ней пойти захотелось, он и пошел, а мне и у Маргариты Павловны интересно было.

– Что интересного-то со старухой сидеть?

– Рома, ты же сам к ней с удовольствием ходишь. И к ее племяннику тоже. А вчера вообще случай особый был.

– Какой еще случай?

– Бабка Илоны, которую Артем провожал, оказалась давней подругой Маргариты Павловны. Вернее, сокурсницей. Они в институте вместе учились, в одной группе. И лет сорок не виделись, представляешь? А ведь обе в Москве как жили, так и живут. Евгения Семеновна ее зовут. На вид ну Шапокляк прямо, подбородок дальше носа, но, по правде сказать, не глупая. И они весь вечер свое прошлое вспоминали. Оказывается, в молодости у Маргариты Павловны был роман с одним французом. Только время такое было, когда дружба с иностранцами не очень-то поощрялась. И замуж за них мало кто выходил, такие гонения начинались, что ой-е-ей. Когда француза этого в чем-то там заподозрили, то Маргариту за такое знакомство чуть из института не исключили, а отца ее с работы не сняли. Могло все быть и гораздо хуже. Мать у этого француза русской эмигранткой была, и об этом тогда где надо узнали. В общем, завертелось такое! Но кончилось все довольно мирно: ему пришлось уехать обратно во Францию, а она замуж вышла за своего Балалейкина, который все про них знал, но решил ее выручить. Вот и предложил ей руку и сердце. Любил, наверное… А потом профессором стал. И прожила она с ним лет сорок, а то и больше, а своего Жан-Жака – так француза звали – не забывала. Этот самый перстень он ей и подарил, когда уезжал. Она говорит, что перстень ей силу дает, стоит только на него посмотреть. На что она теперь смотреть будет? А я что теперь ей скажу?

– Раз так – надо его найти, – сказал Ромка. – И все же не надо было брать этот перстень.

Внезапно в комнате выросла фигура Артема.

– Вы чего не спите? – поинтересовался он.

– Перстень пропал, который Лешка у Маргариты взяла. Зачем только брала, непонятно, – проворчал Ромка и посмотрел на сестру: – Калитку закрыть надо было.

– Как будто через забор нельзя перелезть!

– Кому можно, а кому и нет. К тому же на это время лишнее требуется. Не каждый преступник рисковать станет.

– Теперь буду всегда закрывать, – пообещала Лешка.

– А он что, дорогой? – спросил Артем.

– Кажется, с бриллиантами. – На Лешкины глаза навернулись слезы.

– Давайте доспим до утра, – предложил Артем, – а потом будем думать, что дальше делать. Вокруг дома следы поищем и постараемся узнать, кто ночью кричал.

– Ты тоже слышал? – спросил Ромка.

– Тоже. Только я сначала решил, что мне это снится.

– Как видишь, это не сон.

Лешка с трудом уснула, а утром ни свет ни заря побежала к окну и у самого фасада – под подоконником – разглядела чуть заметную вмятину.

Она понеслась к ребятам.

– Ромка, я след нашла!

Брат протер глаза, вскочил, оделся и вышел из дома. Лешка подвела его к подоконнику.

– Смотри, каблук отпечатался. Должно быть, от женской туфли. И ночью, мне показалось, кричала женщина.

Ромка внимательно вгляделся в след.

– Отлично. Иной раз один маленький отпечаток помогает раскрыть крупное преступление, – компетентно возгласил он. – Темка, проверь всю обувь Нины Сергеевны, чтобы не идти по ложному следу.

– Тут относительно тонкий каблук, на даче у нее таких туфель нет, – ответил Артем. – Я это точно знаю.

– Улику точно оставил вор. Вернее, воровка. Вообще-то, по идее, надо с этого следа гипсовый слепок сделать. Темка, у тебя тут есть гипс?

Артем отрицательно покачал головой.

– Зачем он мне?

– Что ж, обойдемся без гипса. – Ромка сфотографировал след на мобильник и вдобавок, взяв с Лешкиного стола бумажку, срисовал на нее контуры следа. Сунув бумажку в карман, он взглянул на друзей. – Найдем владелицу этой туфли, и сразу все прояснится.

– Думаешь, это так просто? – спросил Артем. – Сам же всегда твердишь, что все не так легко, как кажется. По твоему любимому закону Мерфи.

– А кто сказал, что легко? Придется нам всем потрудиться. В первую очередь следует поговорить с соседями, может, кто из них тоже слышал крик или видел кого-нибудь подозрительного.

– Поговорим, а что дальше? Мне-то что пока делать? Что Маргарите Павловне говорить? – вконец расстроилась Лешка.

– Она тебе этот перстень на какой срок дала?

– Дала, и все. Я ей сама сказала, что ненадолго.

– Значит, на несколько дней. Ну и молчи пока.

– А если она мне напомнит?

– Надейся на лучшее. Придумай что-нибудь в крайнем случае. А лучше всего не показывайся ей пока на глаза. Зачем тебе к ней ходить?

– Как зачем? Меня же Дик ждет!

– Дик, Дик! Дался тебе этот зловредный Дик.

– А вот и дался, – запальчиво воскликнула Лешка. – Он совсем другим стал. Знаешь, как теперь меня слушается! Без моего разрешения никого не укусит.

– Все равно «кавказцы» – собаки глупые, – не удержался Артем.

Даже при всем своем особом отношении к Артему Лешка обиделась.

– Вовсе нет. Знаете, был такой армянский царь, Тигран Второй, и он, к вашему сведению, еще в первом веке до нашей эры таких собак разводил – они ему помогали с римскими легионерами сражаться. А изображения голов – не каких-нибудь там львов или тигров, а именно кавказских овчарок – когда-то украшали гербы грузинских князей. А во времена покорения Кавказа они служили в русской армии. И у многих военных, к примеру, таких, как Печорин, вполне могла быть кавказская овчарка. Вот и у меня есть. Ну, почти есть, хоть Дик и живет у Маргариты Павловны. Я его люблю, он меня тоже, так что я все равно буду туда ходить. – Лешка обреченно махнула рукой: – И будь что будет.

Глава II
ИНТЕРВЬЮ

Позавтракав, Лешка, как и собиралась, помчалась к Дику. Пес почуял ее еще издали и приветствовал громким лаем. Красивый дом с мансардой, где жила Маргарита Павловна, был обнесен невысоким забором. Калитка оказалась открытой. Впрочем, теперь, при такой надежной охране, как Дик, запирать ее нужды не было.

Лешка подбежала к собачьей будке, но не успела погладить своего любимца, как дверь дома отворилась и на пороге появилась его хозяйка.

– Оленька, – ласково позвала она, – подойди сюда.

У Лешки замерло сердце. Неужели она прямо сейчас попросит назад свой перстень?

– Ты мне нужна, – продолжала Маргарита Павловна. – Женя только утром уехала, а у меня, представь себе, снова сегодня гости. Журналисты из газеты приедут. Дело в том, что скоро юбилей университета, где мой покойный муж работал больше сорока лет. Он там не последним человеком был, до сих пор им гордятся, поэтому заказали о нем статью, а газетчики меня отыскали, поговорить хотят. Шурик, племянник мой, на работе, подъехать не сможет, а я боюсь, что не успею подготовиться к встрече. Хочется принять их как следует. Поможешь мне организовать для них чай? А то неудобно как-то, люди издалека едут, перерыв свой рабочий, должно быть, тратят. Мой Петр Львович всегда гостеприимным хозяином был, надо марку поддерживать.

Облегченно вздохнув, Лешка, оставив Дика, направилась к дому.

– Конечно, я сделаю все, что надо, – заверила она Маргариту Павловну.

А хозяйка прошла в свою комнату и стала что-то искать в ящиках письменного стола.

– Вообще-то многое у меня в московской квартире хранится, но и тут кое-что из бумаг осталось. Петр Львович в последние годы практически здесь жил, в Медовке, а я в Москву ничего не перевозила. Правда, тогда наша дача другой была, маленькой. Это Шурик перестройку с ремонтом затеял, в прошлом году тут все поменяли: мансарду возвели, лишнюю комнату соорудили. Он мебель новую привез, а я еще со старой никак не могу расстаться. Вот и получилось нагромождение столов и шкафов.

Лешка и сама давно заметила, что мебели в комнате Маргариты Павловны и в самом деле много, а письменный стол стоит в темном углу, и если бы за ним кто-нибудь вздумал работать, то даже днем ему бы пришлось включать свет. Эх, как бы она тут все переставила! А кое-что и вообще бы выбросила.

– А давайте этот стол придвинем к окну, – предложила она. – Так, чтобы свет на него падал слева.

– Ты думаешь, так будет лучше? Давай, – согласилась Маргарита Павловна. – Тут много еще вещей переставить надо, а я даже за уборку никак не примусь. Видишь, окна какие грязные? Шурик на работе все время, а одна я, пожалуй, с генеральной уборкой сейчас не справлюсь.

– Я вам помогу. Но только… Только через несколько дней. Мне надо в Москву домой съездить и вообще… – сказала Лешка, подумав, что, может быть, к тому времени найдется ее злополучный перстень.

– Придешь, когда сможешь, я буду рада. Если это тебя, конечно, не затруднит, – сказала Маргарита Павловна.

Они подвинули письменный стол к окну, и хозяйка дома быстро нашла все бумаги.

– Вот его почетные грамоты. И дипломы. А еще у него премия была. Государственная. – Маргарита Павловна горько вздохнула. Видно, она жалела и всегда уважала своего Балалейкина, хоть и любила всю жизнь совсем другого человека. Как раз об этом она и говорила вчера Евгении Семеновне, и Лешка была этому свидетельницей.

Маргарита Павловна подняла с пола какую-то старую фотографию и сказала:

– Женя, наверно, выронила. Надо будет ей позвонить.

– Погодите, – наморщила лоб Лешка. – Вы сказали, что она уехала от вас утром. А ушла на электричку вечером, раньше меня. Как же так? Вернулась, что ли?

– Ну да. Сказала, что опоздала на электричку, а следующую не дождалась – сердце вдруг заболело. Пришла чуть живая, хорошо, что у меня лекарства нашлись. А что? Здесь места много.

– Так, ничего. Интересно стало, – ответила Лешка.

Часа через два к поселку подкатила темно-коричневая «Тойота». Из нее выбрались двое молодых людей. Лешка пошла им навстречу. Того, что постарше, звали Сергей, а его более молодого коллегу – Андрей. Лешка укоротила цепь, на которой сидел Дик, чтобы пес не доставал до дорожки, и провела гостей в дом.

Чуть раньше она сбегала к себе, чтобы предупредить Нину Сергеевну и мальчишек о том, что задержится, а заодно и переодеться. С удовольствием похозяйничала у Маргариты Павловны на кухне: использовав кучу продуктов, приготовила красивые бутерброды, украсила их сладким красным и желтым перцем, помидорами и оливками и вынесла в гостиную на изящном подносе, где журналисты, достав диктофон, уже приступили к работе. Они расспрашивали хозяйку дома о привычках и увлечениях ее покойного мужа, а та охотно отвечала на их вопросы.

– Чай, кофе? – по-взрослому осведомилась Лешка, как это обычно делала ее мама.

– Мне – кофе, – сказал Андрей и, внимательно на нее посмотрев, зачем-то добавил: – Мы хотим, чтобы рассказ о Петре Львовиче заинтересовал как можно больше наших читателей и понравился в институте.

Разговор с Маргаритой Павловной занял часа два. Сергей довольно часто поглядывал на часы, а Андрей, похоже, никуда не спешил. Он не сводил с Лешки глаз. А выглядела она нарядно, как никогда. Надела свой любимый костюмчик: белые брючки с нежно-голубой блузкой, босоножки на каблучках, подвела синей тушью глаза, отчего они сделались больше, закамуфлировала веснушки и стала выглядеть куда старше своих тринадцати с половиной лет.

Наконец интервью закончилось.

– Послезавтра я покажу вам то, что получится. Чтобы не было никаких недоразумений, вы должны будете одобрить написанное и расписаться на оригинале. У нас в редакции существует такой порядок. Я, если вы не возражаете, приеду к вам утром, чтобы успеть сдать интервью до планерки, – сказал Андрей, больше обращаясь не к Маргарите Павловне, а к Лешке. – Вам, Оля, может быть, тоже будет интересно ознакомиться с материалом?

Не привычная к подобным церемониям, Лешка смутилась и на всякий случай кивнула. Журналисты уехали.

– Приятные молодые люди, – сказала, вздохнув, Маргарита Павловна, убирая назад наследие покойного мужа. Она задержала взгляд на его фотокарточке. – Хороший был человек Петр Львович, и жили мы с ним в согласии, не могу на него пожаловаться. – И она снова вздохнула, уже в третий раз.

А день был в полном разгаре. Взглянув на часы, Лешка вспомнила про пропавший перстень и испугалась, как бы на него теперь не переключился их разговор. Сославшись на то, что ее давно ждут, быстро убрав и помыв посуду, она распрощалась с Маргаритой Павловной и поспешила домой.

Выбежав во двор, она подошла к Дику, чтобы удлинить его цепь. Внезапно ее окликнули.

– У меня вот суп остался. – Из калитки напротив появился сосед Маргариты Павловны, дядя Валера, невысокий, худой, сутулый мужчина лет сорока. Маргарита Павловна знала его еще ребенком и потому звала просто Валерой. – Будет он его есть?

– Давайте попробуем, – Лешка вылила суп Дику в миску, и пес с удовольствием его выхлебал.

– Он всегда голодный, как его ни корми, – возвращая дяде Валере кастрюльку, сказала она. – Спасибо.

– А кто же это был у тети Риты? – спросил сосед.

– Журналисты из газеты, – ответила Лешка. – В университете, где ее муж работал, юбилей, вот они и пишут о его выдающихся сотрудниках. А он там, говорят, самым выдающимся был.

– Да, достойный был человек Петр Львович, – подтвердил дядя Валера. – Большой ученый.

– Большой, – согласилась Лешка, думая о своем, самом главном. Если ей сегодня удалось избежать разговора о перстне, то что будет завтра?

– Рома, ты придумал хоть что-нибудь? – первым делом спросила она у брата, возвратившись на дачу к Артему.

– Опрос соседей не дал ничего, – ответил Ромка. – Пока ты там чаи с журналистами распивала, мы поговорили со многими. Крик слышали почти все, но кто кричал, неизвестно. Никто никого и нигде не видел. Но ты не парься. Ведь все тайное всегда становится явным.

– Ох, если бы, – вздохнула Лешка. – Сам знаешь, что не всегда.

– Я думаю, – рассудительно сказал Артем, – что ты должна рассказать старушке всю правду. Если мы когда-нибудь и найдем ее перстень, в чем лично я, в отличие от некоторых, сомневаюсь, то это будет не скоро. Потому что улик у нас никаких нет, кроме отпечатка неизвестно какого каблука, и, следовательно, зацепиться не за что. А она хорошая, поймет, что ты не виновата в том, что его у тебя украли.

– Хорошая, даже очень, – вздохнула Лешка. – Но она говорила, что это самая ценная для нее вещь, что это вообще самое дорогое, что у нее есть. А я ей такую свинью подложила! Даже если бы у меня было много-много денег, я бы такой перстень нигде не купила. Он на свете один, фамильная драгоценность, Жан-Жаку от его русской мамы достался.

– И зачем ты только его брала? – снова вскинулся Ромка.

– Надо было, и все, – отрезала Лешка.

– В данный момент мы бессильны. Лично я не знаю, что можно еще предпринять. Чем сидеть и страдать, давайте лучше пойдем с ребятами в волейбол поиграем, – предложил Артем и посмотрел на Ромку: – Или ты предпочитаешь расти духовно?

Ромка привез на дачу много всяких умных книг, в частности, позаимствованных у отца изречений великих философов, и собирался, как он выразился, перенять от них многовековую человеческую мудрость и стать эрудированным и высокообразованным человеком. Но сейчас он согласно кивнул и побежал за мячом, хотя Лешка очень надеялась на то, что он останется дома повышать свой культурный уровень, а она хоть на какое-то время останется с Артемом наедине. Но который уж день вредина Ромка ни на шаг не отходил от друга. Эрудиции же он набирался поздно вечером, когда все ложились спать. Втроем, конечно, тоже было неплохо, но все-таки иногда можно было бы обойтись и без брата.

На другой день она вообще осталась одна: Артема и Ромку позвали играть в бильярд, а взять ее с собой они даже и не подумали. Так и сбежали сразу после завтрака. Начало дня было дождливым и серым. Лешка сходила за Диком и потихоньку, чтобы не заметила Нина Сергеевна, которая ворчала, что от собаки в доме слишком много шерсти, провела его в свою комнату. Пес лежал у ее ног, а она слушала музыку и читала «Сказки роботов» Станислава Лема. Вообще-то Лешка любила порой побыть в одиночестве, но только тогда, когда ей этого хотелось самой. Поэтому, несмотря на наличие сразу нескольких удовольствий, она периодически вздыхала и жалела себя.

«Никому я не нужна. Перстня нет, и никто его не ищет, потому что всем наплевать, что будет со мной. Может, я вообще тут лишняя, раз они меня никуда с собой не берут?» – думала она.

Словно в ответ на ее грустные мысли Дик лизнул ее ногу, и Лешка ласково погладила его по густой шерсти. И вдруг вспомнила, что завтра должен приехать Андрей показывать Маргарите Павловне свое интервью, и подумала, что было бы неплохо с ним встретиться. Хотя ей это, в общем-то, ни к чему, но интересно. На нее еще ни разу не обращали внимания такие взрослые молодые люди. То есть на нее еще никто никогда не обращал внимания. Иногда ей казалось, что Артем это все-таки делает, то есть с особым интересом на нее смотрит, но, скорее всего, она ему безразлична, иначе он чаще бы проводил время с ней, а не с Ромкой. Но если она встретится с Андреем, то и с Маргаритой Павловной тоже? Значит, лучше им не встречаться. А если такое случится, то придется сказать, что перстень в Москве забыла. Да, так она и сделает, решила Лешка и вновь подумала об Артеме. Жаль, что он не проявляет к ней интереса. Конечно, она и сама делает вид, что ей до него нет никакого дела. А то еще подумает, что она за ним бегает.

Правда, вечер они провели все вместе и очень даже неплохо. Дождь кончился еще днем, солнце не оставило от него и следа, и Нина Сергеевна заставила их собирать в саду обломанные сухие сучья. Они разожгли из них костер, испекли картошку и поджарили на палочках хлеб, потом еще смотрели смешной фильм и ели очень вкусное, разноцветное в полосочку, желе из разных фруктов, приготовленное Ниной Сергеевной. Но чем бы Лешка ни занималась, она ни на секунду не забывала о своей утрате, и периодами на нее накатывало отчаяние.

На следующий день погода тоже была отличная, и утром, не дожидаясь завтрака, Лешка снова красиво оделась и понеслась к Дику. Опасливо озираясь на дверь дома с мансардой, она отвязала пса и отправилась с ним на прогулку в ближайший лес. С Диком она не боялась ходить одна: во-первых, он всегда находил самую прямую дорогу домой, во-вторых, не позволял никому близко к ней подходить.

Погуляв минут сорок, она вернулась и еще издали увидела, как в своем дворе Маргарита Павловна прощается с журналистом.

«Подожду немножко, – решила Лешка, – пусть она сначала уйдет».

Она отошла подальше и стала прогуливать собаку на расстоянии, чтобы Маргарита Павловна ее не заметила. Но вот они, кажется, окончательно распрощались. Лешка услышала, как хлопнула калитка, и повела Дика к его конуре.

– Оля, здравствуй, – обрадовался Андрей. – А я уж боялся, что тебя не увижу.

Лешка посадила Дика на цепь, вышла со двора и остановилась за забором. Молодой человек подошел к ней.

– Тут вокруг такие красивые места. Может, погуляем немножко?

Лешка с сомнением пожала плечами.

– Я без Дика в лес не хожу.

– Ну так что ж, – с готовностью согласился Андрей, – пусть и он побегает на природе. Мне так редко удается выбраться за город. Пойдем, а?

«А почему бы и нет? – подумала Лешка. – Андрей симпатичный, даже очень, немножко староват, правда, но совсем чуть-чуть – ему, наверное, года двадцать три, а то и двадцать четыре. И почему он вдруг обратил на меня внимание?»

А журналист терпеливо ждал, что она ему скажет.

«Пойду, – решилась она. – А Артем пусть знает! Ой, нет, зачем ему это знать? Я ведь ничего плохого не делаю. И потом, кто ему об этом расскажет?»

Лешка снова осторожно открыла калитку и быстро отвязала собаку. Неутомимый Дик был готов бегать сколько угодно.

Они набрели на светлую полянку и сели на поваленное сухое дерево. Андрей оказался веселым и разговорчивым парнем. Он довольно интересно рассказывал Лешке о своей редакции, в которой он сначала проходил практику, а потом стал работать после окончания факультета журналистики МГУ. Видно было, что он гордится своей газетой и тем, что его, одного из немногих, оставили в ней после университета.

– А ты где учишься? – закончив рассказывать о себе, спросил он.

Лешка насторожилась. Значит, он действительно принимает ее за взрослую. Иначе бы просто спросил, в каком она классе. Но тогда бы он с ней никуда не пошел. Что же ему ответить?

– Я еще только собираюсь поступать… Хочу стать ландшафтным дизайнером или по интерьеру, не решила еще, – заявила она, а про себя подумала: «А в каком году это будет, ему необязательно знать».

И, чтобы подтвердить свою осведомленность в этой области знаний, изложила ему статью из одного недавно прочитанного журнала, где говорилось о том, как можно преобразовать любой дачный участок.

– А у нас с бабушкой – мы с ней вдвоем живем, так как мои родители за границей, – дачи, к сожалению, нет, зато она всю нашу квартиру украсила замечательными коллажами, – сказал Андрей.

– О, я знаю, для их изготовления используют цветы, листья, траву, яркие краски. – Лешка подумала, что неплохо бы ей самой наделать таких картин и вывесить на даче Артема. Да и Маргарите Павловне можно было бы подарить при случае… Вспомнив о ней, она спросила: – Маргарите Павловне понравилось твое интервью?

– По-моему, да, – ответил Андрей и добавил: – Она очень интересная женщина. Красивая.

Лешка хмыкнула про себя. Она любила старушку, но считала ее доисторической личностью, в которой если и была когда какая-нибудь красота, то давно уже канула в вечность. Тут же она снова вспомнила об исчезнувшем перстне, и жизнь перестала ей казаться такой прекрасной, какой была лишь секунду назад. Андрей сразу почувствовал перемену в ее настроении.