Текст книги "Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая (сборник)"

Наконец Гранин привел себя в порядок и вылез из машины. Он о чем-то долго говорил с полицейскими, они, в свою очередь, что-то доказывали ему, указывая жезлом на машину, в которой сидела испуганная и смущенная Зоя. «Ну что они прицепились к нам?! Здесь же никого нет, никому мы не мешаем!» – Зоя уже приготовилась вылезти из машины и со свойственной ей решительностью отстоять свое право на личную жизнь, но в это время Гранин как-то вяло махнул рукой и направился к машине. Извиняющимся голосом он спросил:

– Зоенька, у тебя деньги есть? Ну, какие-нибудь?

Зоя вытащила из сумки несколько тысяч.

– Думаю, что пары хватит за глаза. На обед ребятам. – Гранин забрал деньги и удалился к полицейским.

Через пять минут Зоя и Гранин остались одни.

– Зоя, я тебе деньги отдам. У меня были, но велели зайти за продуктами. Сама понимаешь…

Зоя промолчала – она уже все знала про жизнь Гранина. Более того, ей казалось, что она сама живет в этом полусумасшедшем доме. Жена Гранину звонила каждый час – немногим реже, чем сам Гранин звонил Зое. Она что-то спрашивала, а Алексей Александрович бодрым тоном рапортовал. Потом жена замолкала. Зоя про себя усмехалась – и так было понятно, что жена прислушивается к звукам, которые окружают ее мужа. Потом в телефоне, видимо, говорили что-то интимное, потому что Гранин, кося глазом, отвечал: «Я тоже. И я. Да, конечно. Мне не очень удобно. Да, целую, конечно, целую». Впервые это услышав, Зоя рассвирепела, но у Гранина был такой бедный, не жалкий, а бедный вид, что она махнула рукой:

– Леш, делай, как считаешь нужным!

Зоя поняла, что если она хочет видеть Гранина, то должна смириться и с этим. А видеть она его хотела. И слышать хотела. И посидеть с ним в машине, в его объятиях, даже не целуясь, а просто вдыхая запах его одеколона, ощущать чуть колючую шею, где остались недобритые волоски, – всего этого очень хотелось. Все это было ей очень нужно.

– Зойка, ты нормальная? – напрямую спросила Люда, узнав обо всем этом.

– Я уже и не знаю, – ответила Зоя тихо, а Люда поняла, что Зоя нормальнее нормальных, она просто влюбилась в этого человека, со всеми ЕГО потрохами. Зоя нормальная, ей очень нужен был человек, который помнил о ней каждую минуту, ибо не станет мужчина просто так звонить каждые полчаса и узнавать о самочувствии, шутить милые шутки и заскакивать к ней на работу, только чтобы угостить ее шоколадкой. Он был нужен Зое Абрикосовой с его этой странной, ущербной на первый взгляд любовью и с его привязанностью несвободного и нерешительного человека…

– Мне так перед тобой неудобно, – произнес тихо Гранин, когда полицейская машина скрылась из виду.

– Ерунда, Алеша, – улыбнулась Зоя. – Это не самое страшное, что могло с нами случиться.

– А что? – вздрогнул Гранин. – Что самое страшное?

– То, что подобные моменты нас могут разлучить, – ответила Зоя. – Ну, знаешь, как бывает – тебе станет стыдно, и ты будешь сторониться меня.

– Или тебе стыдно за меня, ты не захочешь меня видеть… – продолжил Гранин.

– Вот-вот, а потому мы забываем эту историю, как будто бы ее не было…

– Вот только я тебе две тысячи отдам, и сразу забудем, – кивнул Гранин.

– Хорошо. Сразу забудем. Но я тебе хочу сказать другое. Теперь мы будем встречаться у меня дома. Давай подумаем, как это устроить. Надо, чтобы у тебя было алиби, – деловито и хитро улыбнулась Зоя. – Надо, чтобы хотя бы два раза в неделю у нас было с тобой личное время.

– Давай, – кивнул растерянно Гранин. А потом добавил: – Тебе, наверное, со мной очень тяжело. – И вздохнул, точно ожидая приговора.

Зоя, которая в душе злилась из‑за всего, что сейчас произошло, вдруг растрогалась. Этот мужчина оказался таким эгоистичным недотепой, что сердиться на него не было никакой возможности. Можно было только брать эту жизнь в свои руки и переделывать ее. Насколько возможно.

– Ужасно мне с тобой, просто ужасно! Поэтому я и хочу тебя затащить к себе в дом! – призналась Зоя и уткнулась Гранину в плечо.

Алиби, как и следовало ожидать, придумала Зоя:

– Ты будешь на процедурах.

– Каких, Зоенька?!

– Тебя бультерьер кусал? Или ты все выдумал?

– Зоя! Как ты можешь?! У меня же в карте все написано! Мне укол сделали от бешенства! И не один!

– То-то же! Значит, ты завтра же сходишь к врачу, и он тебе выпишет двадцать процедур, которые ты должен будешь проходить по графику. А график этот тебе составят в физиотерапевтическом кабинете.

Гранин посмотрел на улыбающуюся Зою.

– Ты – колдунья, – сказал он, покачав головой. – Умная и сообразительная колдунья!

Зоя хотела заметить, что у нее нет другого выбора, но промолчала.

– Согласна, колдунья, – после долгой паузы сказала она. – Только ты завтра же должен быть в поликлинике. Я уже записала тебя. Жалобы у тебя будут на боль. Да-да, скажешь, что болит в тех местах, где шрамы. А еще имеются зуд и покраснения.

– Но у меня ничего не болит!

– Гранин, не притворяйся наивным. Не люблю, – отрезала Зоя.

Алексей Александрович понял, что лучше подчиниться женщине. И он подчинился. Результатом этого оказался обширный список физиопроцедур, которые надо было немедля пройти.

– Предупреди всех, что по мобильному телефону разговаривать во время сеансов нельзя, так что пусть никто не звонит. Это – во‑первых. Во-вторых, я сама тебе отмечу процедуры, – генеральским тоном командовала Зоя. – Как будто бы ты их прошел. Именно в те дни, когда мы будем встречаться.

– Зоя, это слишком! Никто не будет проверять…

– Будут, еще как будут. – Зоя знала, о чем говорила. Она давно поняла, что Гранин, работающий в одной организации, в одном здании со своей женой, находится «под колпаком». Она уже давно заметила это полное отсутствие денег – чтобы не было возможности за кем-то приударить, подарить цветы, даже угостить кофе. Она давно уже обратила внимание, что одевается Гранин более чем скромно – дабы никто не обратил на него внимания. Только в морской форме невозможно было скрыть, насколько он хорош собой. Форма как бы подчеркивала то, что серенький цивильный костюм ретушировал. Зоя знала, что у Гранина есть большая дорогая машина, но он никогда на ней не ездил. Он всегда передвигался по городу на метро. Только с работы и на работу он ездил на ней. Вернее, они с женой ездили на этой машине. «Тоже понятно, в машине можно заниматься любовью – это я уже точно знаю!» – усмехалась Зоя. Она давно поняла, что шоколадки и апельсинки, которые иногда подкидывает ей ее возлюбленный, – это не что иное, как взятое из дома якобы для себя. Однажды Гранин угостил ее моцартовским марципаном. Он достал его из кармана рубашки чуть подтаявшим и чуть смятым.

– Вот, сегодня утром из банки вытащил, – смущенно признался он, точно первоклассник. – Мы, когда в Австрию ездили, купили.

Зоя съела теплую конфету, раздвинула губы в благодарной улыбке и призадумалась – ситуацию надо было срочно спасать. Еще одно такое подношение, и вместо растроганности в ее душе появится жалость.

– Слушай, Леш, а чем ты занимаешься вообще? – как бы невзначай спросила она.

– Ну, как тебе сказать… – неохотно принялся объяснять Гранин. – У меня свой отдел, мы занимаемся наладкой оборудования разного, в том числе и компьютерного. Понимаешь, у нас же огромное количество служб, мы их технически поддерживаем.

– Понятно. – Зоя закусила губу.

Через пять дней она вернулась к этому разговору:

– Ты можешь мне помочь?

– Конечно, конечно. – Гранин обожал помогать. Даже если его об этом не просили.

– Не совсем мне лично. Поликлинике. У нас там компьютеры, они в сети, ну то есть объединены между собой. Так вот, у них что-то с обменом информацией.

– Ну, надо посмотреть…

– Слушай, там дело деликатное, – тут же взяла его в оборот Зоя. – Наш технический директор не хочет, чтобы до руководства дошли слухи о проблемах. Так что ты к нему подойди тихо, тихо сделай, а деньги он тебе заплатит наличными.

– Нет, Зоя, так не годится, – замотал головой Гранин. – Надо договор заключить. Мы, кстати, по договорам работаем, и нам хорошо платят.

«Ну да, и эти деньги забирает твоя жена, даже на обед не оставляет, бутербродами выдает!» – подумала про себя Зоя, а вслух добавила:

– Леша, это я тебя прошу. Мне это больше всех надо, и я сама уже обещала техническому директору. И потом, деньги тебе не помешают. Мне надо купить одни духи, помнишь, я тебе о них говорила. Это новинка, очень дорогая.

Гранин растерянно пожал плечами, ничего не вспомнил про духи и… согласился.

– Там такая ерунда, что даже стыдно деньги было брать, – сказал он потом, когда работа была сделана, а деньги получены.

– Ну, если он заплатил, значит, было за что, – усмехнулась Зоя. – Наш технический директор лишней копейки не потратит.

– Ну, если так… – Гранин достал купюры, – вот…

– Что ты мне их даешь? – чуть не подпрыгнула взбешенная его растяпистостью Зоя. – Мы вечером в магазин заедем за духами, ты там эти деньги в кассу отдашь. Расплатишься. Понимаешь?

Вечером они все-таки исхитрились и заехали в магазин. И купили дорогие духи. И Зоя на глазах продавщиц громко поцеловала Гранина. И тут же вскрыла эти духи и подушилась.

– Господи! Какой дорогой запах! Спасибо, Лешенька!

Гранин, который растерялся от непривычного амплуа, только покраснел.

– Зоя, пожалуйста, если тебе нравится… Слушай, тут еще деньги остались, возьми, может, что надо…

– Гранин! Ты с ума сошел, деньги мне совать?! За кого ты меня принимаешь?! Хочешь приятное сделать – подарки дари! – Только торжество от первой победы помешало Зое отругать столь недогадливого мужика. – Купи шампанское, конфеты, а ты мне деньги в сумочку суешь!

– Да нет, я же хотел как лучше… – промямлил Гранин, пряча деньги.

«Боже, до чего же бабы мужиков довели! Вот что ей, жене, стоило хоть пять тысяч ему оставлять от зарплаты? Ведь все равно изменяет. Все равно не спасла ее эта идиотская бабья перестраховочная жадность!» – думала Зоя, вдыхая запах духов, которые у нее уже давным‑давно были. И стояли спрятанные подальше, на тот случай, если Гранин будет в гостях. Ей надо было научить Алексея Александровича ухаживать, уметь тратить, а самое главное, желать зарабатывать!

– Слушай, а как у него с другими женщинами было? – На подругу Люду произвела впечатление история Зоиного протежирования. – Понимаешь, у него же были женщины, он же ухаживал, может быть, даже именно так, как за тобой. Скорее всего, именно так, другой возможности у него нет – жена караулит.

– Ну, скорее всего, да, так и ухаживал, – подтвердила Зоя. Ей были неприятны эти рассуждения о возможных предыдущих связях. Ей хотелось, чтобы ее история была оригиналом.

– Так вот, как они реагировали на все эти яблочки и конфетки из кармана? – не унималась Люда. – А вообще, я думаю, что дело не в подарках, дело в умении мужчины быть предприимчивым, деятельным. В вашей истории деятельная ты – ты нащупала выход из щекотливой ситуации и подтолкнула к нему своего капитана. А те, остальные женщины? Как они реагировали на это?

– Может, довольствовались тем, что он предлагал. И потом, смотря что им нужно было от него… – Зоя улыбнулась.

– Дорогая, он ничего не может предложить. Вообще. Времени у него нет, денег нет. А на что еще может претендовать женщина?

– На душевность. Мне очень помогли его разговоры. Его участие. – Зоя вспомнила начало романа с Граниным.

– Согласна. Это нужно нам. Но очень быстро становится недостаточным. Все-таки время – главное свидетельство любви, – задумчиво произнесла Люда.

На душе у Зои после этого разговора остался неприятный осадок. Но деятельная и трезвомыслящая натура взяла верх. «Работаем с теми кадрами, которые есть», – процитировала она про себя. И еще более активно продолжила «работать».

Авантюра с процедурами прошла отлично. Было посещение врача, было назначение. Завели процедурный лист, куда лично Зоя вписывала часы посещения. Они совпадали с часами, которые Зоя и Гранин теперь проводили у нее дома.

Встречались они, как правило, где-то на полпути. Алексей всегда приезжал первым и ждал Зою. Теперь он всегда был с цветами и фруктами. Технический директор вполне оценил способности и нежадность Гранина – и подбрасывал ему работу. А потом сосватал знакомым. Зоя, которая все это знала, делала вид, что не имеет к их делам никакого отношения. Она только громко охала, когда Гранин приезжал то с огромным арбузом, то с фруктами, то с дорогими конфетами. Но чаще всего она принимала подарки и угощение с видом совершенно обычным. И Гранин понял, что поступает так, как и положено ему было поступать раньше. Просто раньше он не знал, как выпутаться из семейного безденежья, в которое его искусственно погрузили.

Их роман набирал обороты, их встречи были мимолетными, а от этого жадными, горячими, страстными. Сейчас каждый из них ради этих встреч жертвовал тем, что было в его власти.

… – Спасибо. – Зоя опускала лицо в цветы, потом целовала Гранина и шептала: – Да садись ты уже быстрей, я сейчас просто умру, как я тебя хочу!

И всю дорогу после этих ее слов, распаленные желанием, подгоняемые временем и страхом, что свидание сорвется, они ехали молча. Точно так же молча входили в Зоин подъезд, в квартиру, спешно раздевались и бросались в объятия друг друга. Любовниками они были прекрасными, идеально подходящими друг другу. Зоя не переставала удивляться этому обстоятельству. Со времени их знакомства прошло почти два года, и большую часть этого времени они проводили в телефонных беседах, даже не целовались! Так откуда же Зоя Абрикосова знала, что надо побороться за эти отношения, что надо потерпеть, что надо закрыть глаза на непривычное, не очень удобное?! Как она поняла, что это ее человек, ее любовь, ее отношения?!

То же в равной степени можно было сказать и о Гранине.

– У тебя было много любовниц, – однажды, после бурной страсти, констатировала факт Зоя.

– Много, – просто ответил Гранин.

– И это при том, что тебя так ревнует жена? При том, что ты отчитываешься за каждую минуту?

– Может, поэтому и было много, – честно ответил Гранин.

– Ерунда, отговорка. Ты любишь женщин. Ты любишь и умеешь заниматься любовью. Тебе это очень нравится.

– Да, и это тоже. – Гранин даже не удивился Зоиным словам.

– Как ты это все устраивал?! – Зое было искренне интересно. – За тобой же следят!

– Не я устраивал, они.

Зое тут же стало не по себе от этой откровенности. То есть, значит, не она одна такая умная, деятельная и влюбленная! Предыдущие женщины капитана Гранина делали почти то же самое. Они выкручивались, они подстраивались и создавали для него благоприятные условия.

– Странно, ты сам ни разу не пытался получить хоть капельку свободы! Почему ты ни разу не захотел пойти на конфликт? Отвоевать свое пространство? – настойчиво расспрашивала Зоя Абрикосова.

– Зоя, я женат.

– И что? Многие женаты и имеют другую жизнь.

– Мне сложно ругаться, – вяло пробубнил Гранин. – Я не умею это делать. Мне жаль ее.

– А женщину, которая тебя тоже любит, – не жаль? – Зоя почувствовала, что сейчас взорвется.

– Жаль, – кивнул Алексей. – Но у нее есть выбор. Она может отказаться от наших отношений.

«Вот оно что! Как все просто. И удобно. Хочешь – устраивай мне адюльтер, не хочешь – я обойдусь. Всегда найдется кто-нибудь еще! Железная логика. И самонадеянность». – Зоя закусила губу, пытаясь сдержаться.

– Дорогой, ты прав, – больше пытаясь успокоить себя, проговорила она. – Мы действуем только до тех пор, пока нам это интересно. В противном случае посылаем все к черту. Я тоже не люблю ломать себя. Не люблю прилагать много усилий.

Гранин посмотрел на нее и спросил:

– То есть тебе все равно, что будет дальше?

Зоя пожала плечами:

– Как можно об этом говорить?! Я вообще не люблю заглядывать вперед.

Гранин молчал. Зоя видела, что он растерян. Как реагировать на женщину, которая, с одной стороны, отчаянно борется за отношения, а с другой – произносит безразличные слова? Зоя давно поняла, что словам верят больше.

– Ты сделала очень многое для нас. Больше, чем кто-либо… – наконец вымолвил Алексей Александрович.

– О, не ври!

– Я про то, что ты сделала для меня. Про твое терпение.

– А… – Зоя снисходительно улыбнулась, – мне было просто интересно.

И все же, несмотря на подобные разговоры, которые рождали больше вопросов, чем что-либо разъясняли, Зоя чувствовала себя счастливой женщиной – ее любили, она любила. Любил страстный мужчина, доставлявший ей удовольствие, которого она прежде никогда не испытывала. Зоя была счастлива часами, проведенными с Граниным, а когда вспоминала, что курс физиотерапии не может длиться вечно, отмахивалась: «Придумаю еще что-нибудь!» Лежа обнаженной на своей постели и наблюдая за отдыхающим Граниным, она почему-то была убеждена, что это навсегда. Ну, или, во всяком случае, надолго.

– Тебе повезло, что у него такая жена, – сказала как-то подруга Соня.

– Ты с ума сошла, да она жизни нам не дает! Понимаешь, ей было сказано, что звонить во время сеанса физиотерапии нельзя, а она все равно звонит. Он не снимает трубку, а она звонит! – возмущенно воскликнула Зоя.

Соня расхохоталась:

– Ты бы себя слышала! Ай да Зоя! Все устроила, все организовала! А теперь сердится на законную жену, что та что-то чувствует, о чем-то догадывается! – Соня говорила это, а сама задавалась вопросом, нет ли подобных тайн у ее мужа.

– У меня не было выхода. Я без него не могу. А теперь в особенности не могу!

– Страсть?

– Страсть! – призналась Зоя и сладко улыбнулась.

– А с женой вам повезло потому, что вы эту страсть давно бы растеряли! Эту вашу страсть подогревает запрет, короткие встречи и отсутствие общего быта. Вам некогда ссориться, вам надо успеть насладиться друг другом. Дорогая, ты переживаешь самый лучший и самый короткий период любви. Он называется «Кроме нас, никого в этом мире нет!». А то, что он так у вас затянулся, – это заслуга его жены. Это ее ты должна поблагодарить. – Соня вздохнула. – Вот как тут разберешься, что лучше в семейной жизни – быть внимательной или что-то не замечать?..

…Поликлиника являлась организмом «сложносочиненным» – множество равновеликих и при этом подчиняющихся друг другу подразделений делали ее структуру загадочной и сложной. Во всяком случае, для пациентов. Терапевтическое отделение верховенствовало, но при этом хирурги и невропатологи могли подставить под сомнение все, что наговорили и написали терапевты. Лаборатория, как и рентген-кабинет вообще любили поумничать и опрокинуть все диагнозы, а потом еще намекнуть на недостаточность исследований. Одним словом, все было ясно и одновременно запутанно.

Зоя работала в коммерческом учреждении. Здесь обслуживались люди по страховым полисам или за наличный расчет. Расценки были не то чтобы большие, но и не маленькие. Отчетность соблюдалась строго, и при этом у каждого специалиста имелась своя клиентура. Никто из этого тайн не делал, тем более что в каждом кабинете была установлена камера.

– Глупость какая! – возмутилась как-то Зоя. – Ну, установили камеры. Так пациенты должны в половине кабинетов раздеваться. Хорошо, поставим ширмы. А за ширмой денежки и оставят. На кушеточке. Или потом, в коридоре отдадут. Глупость, она и есть глупость!

Известная фраза, что «Врачи цветов не едят» здесь не прижилась. Сюда цветы не носили, здесь все знали о том, что расценки каждого специалиста наличными – минус двадцать процентов от официального тарифа.

Физиотерапевтическое отделение, на взгляд невнимательного человека, ничего важного собой не представляло. Это была не доходная стоматология или гинекология. Это было простецкое УВЧ, электрофорез, массаж, уколы и прочие вспомогательные способы восстановления организма. Но так казалось именно только на первый взгляд. Внезапный радикулит, люмбаго, сосудистые недомогания, насморк, кашель, случайный прыщ на лице – во всех этих случаях помогали в физиотерапевтическом кабинете. Сама заведующая Зоя Абрикосова была настолько красива и у нее был такой цветущий вид, что пациенты всех возрастов доверяли ей безгранично. К тому же она была со всеми мила, разговорчива, но при этом зорко следила за тем, чтобы соблюдался порядок и не было злоупотреблений.

– Ира, вопросов нет, пусть ваш племянник подлечится у нас, но вряд ли мы сможем помочь мужу вашей тети. Только через регистратуру, – говорила Зоя, и Ира послушно оплачивала сеансы прогревания.

Сама Зоя никогда денег от сотрудников не брала. Своих клиентов у нее было предостаточно. В косметическом кабинете она делала «инъекции красоты», и записаться к ней мечтали многие, хоть и стоило это недешево. Мужчины любили с ней пококетничать, посоветоваться относительно прогнозов заболевания, посетовать, что только недомогание мешает ему сейчас же приударить за красавицей врачом.

Зоя улыбалась, поводов для пересудов не давала. У нее был любимый контингент – старушки. Те самые, которым дети оплатили лечение, привозили в эту поликлинику, а вот для бесед времени и возможностей уже не имели. С этими старушками Зоя беседовала долго, подробно, внимательно. В самых главных, важных вопросах Зоя была очень правильным человеком.

– Зоя Петровна, там опять приехала эта, с подагрой, – заходя в кабинет начальницы, сообщила Ира. – У вас сегодня очень много людей, а она на часа два обычно задерживается.

– Ирочка, прими в процедурной людей, а я ею займусь, – пообещала Зоя.

Ведь, упрямо отказываясь от брака, возможного одиночества Зоя Абрикосова боялась. И к одиноким старикам относилась нежно.

Не любила Зоя сытых богатых девиц и дам, которым казалось, что все в этом мире волшебным образом предназначено для них. Этих пациенток она держала в черном теле – не шла навстречу с «удобными часами», не поясняла, как и на что действует та или иная процедура. И вообще была с ними немногословна. Больше всего ее раздражало, что эти тетки первым делом предлагали деньги. По любому поводу – нужен ли лишний сеанс массажа, витаминные инъекции, солярий – сразу звучало: «Плачу двойной тариф», «Я вам заплачу». Если бы эти предложения звучали деликатно, то черт его знает, может, Зоя и шла бы навстречу. Но эти пациентки не церемонились.

Вот и сегодня с утра ее ждала такая дама. Только что Зоя сурово прошагала мимо нее в кабинет, и хотя часы уже показывали половину десятого, приглашать ее к себе Зоя не спешила. «Успею еще себе настроение испортить!» – думала она, продолжая болтать по телефону с Граниным.

– Целую тебя, родной, до встречи, не забудь – у нас сегодня процедуры! – Зоя рассмеялась. Шутка была рискованная, напоминала об обмане, но она не сдержалась.

– К вам можно? – Дама из коридора заглянула в кабинет.

– Можно, – кивнула Зоя, – где ваша карта?

– В регистратуре. – Дама улыбнулась.

– Я без карты и направления не принимаю. У нас очень строго с этим.

– Я на одну минуту. У меня пустяковый вопрос. И я, конечно, оплачу вам консультацию, – дама стала еще улыбчивее, а потом сделала брови домиком, – пожалуйста, очень прошу вас!

– Я же сказала, только с чеком. – Зоя вздохнула и подумала, что, конечно, деньги бы не помешали. Даже немного. И Иры сегодня нет. И в других кабинетах все заняты. Ну, положит эта дама конверт, ну, тысячу рублей! На триста рублей меньше, чем она заплатит через регистратуру, – Зоя непривычно засомневалась. Но у нее сегодня точно будет три такие дамы – одной надо массаж сделать полный. Она вроде бы намекала, что хотела удвоить время сеанса. Это еще две тысячи. Вот уже три. Что ж, за рабочий день неплохо. Двадцать четыре рабочих дня, три тысячи в день, будет семьдесят две тысячи. Вообще-то это сумма. Зоя тянула время – отступать от правил не хотелось.

– Проходите, давайте сначала поговорим. Потом видно будет. – Зоя посмотрела на женщину. Красивая. Очень. Только выражение лица очень жесткое.

– Вот, возьмите. – Дама сунула конверт с деньгами под чью-то карту.

– Заберите сейчас же, – громко произнесла Зоя, – я вам ничего не обещала. Я ничего не сделала. Я только сказала, что выслушаю ваши жалобы! Сейчас же заберите конверт.

Женщина сунула конверт в сумку.

– Какая вы принципиальная и честная. Даже удивительно! А я уж было хотела жалобу на вас писать. За то, что вы берете деньги с пациентов!

– Что вы себе позволяете?!

– Я?! Это я себе позволяю?! – Дама повысила голос.

Тут Зоя поднялась и уже собиралась открыть дверь, как женщина произнесла:

– Вы когда оставите в покое моего мужа?!

– Что? – Зоя уставилась на даму.

– Моего мужа. Гранина Алексея Александровича.

Зоя не относилась к числу женщин, которые теряются в сложной обстановке. Услышав последнюю фразу, она обрадовалась, что сегодня идеально накрашена, что на каблуках и что ее роскошные рыжие волосы образовали на голове царственную корону. Все это сейчас ох как пригодится. Она осталась стоять и очень высокомерно смотреть на неожиданную гостью. Та замолчала. Очевидно, ждала суетливых и горячих опровержений. Но Зоя не проронила ни звука. И понимать ее молчание можно было двояко. Или: «Вы, голубушка, сумасшедшая!», или: «Да, вы совершенно правы!»

Дама ожидаемо растерялась. Молчание Зои, Зоин роскошный вид лишили ее оружия. Соперница была красива. Очень красива. Соперница-разлучница была элегантна. Самое ужасное, что она не была похожа ни на одно из предыдущих увлечений Алексея. Раньше ему все больше попадались молодые девчонки, которые не выдерживали ни скудного бюджета, ни отсутствия времени, ни постоянной слежки жены. Раньше были любительницы хороших подарков и легких отношений. У таких терпения не хватало. Она, жена, в свое время очень правильно все рассчитала. Там дальше одной-двух встреч дело не шло. Стоящая же сейчас перед ней женщина оказалась совсем иной «породы». Это была зрелая, уверенная в себе, явно умная и сообразительная особа с потрясающей выдержкой и волей. Такая точно определяла цели и ввязывалась в игру, когда знала, что победа достанется ей.

– Что вы вцепились точно клещ в моего мужа? Вы прохода ему не даете. У нас семья. Прочная семья. Если вы так неудачливы и до сих пор одиноки – это ваши проблемы. Ищите мужа среди холостых. А не среди тех, кого уже…

– Приручили, – ехидно произнесла Зоя.

– Даже так, если хотите, – вспыхнула жена Гранина, снова получив щелчок по носу. – Что вы лезете в чужую жизнь? У нас дети! Я ведь о вас все знаю. Все, абсолютно. И что вы стишки пописываете, которые ваш старый любовник по всем издательствам пристраивает.

Если Зоя и удивилась, то не подала виду.

– Освободите, пожалуйста, кабинет. У меня прием, – спокойно произнесла она.

– Я уйду. А вы, если не отстанете от нас, – будете несчастливы! – Дама выскочила в коридор, и в кабинет к Зое тотчас вошел первый пациент.

– Зоя Петровна, с вами все хорошо? – заботливо спросил он. – Помочь не надо?

…Зоя срочно позвала подруг, чтобы поделиться последними новостями.

– Ты понимаешь, она красива. У нее отличная спортивная фигура. Лицо немного резкое. Такое, знаете, выражение на нем, типа «меня не проведешь!». То ли подозрительности много, то ли чего-то злого… – возмущенно говорила Зоя, описывая внешний вид мадам Граниной.

– Зоя, она борется за свое. Ее понять можно. – Соня без труда представила себя в роли обманутой жены.

– Понимаю. И мне ее жаль, – без тени жалости на лице сказала Зоя. – Но, девочки, как мы все-таки устроены! Меня заводит соперничество с ней. Понимаете, я неожиданно оказалась такой сволочью, что совершенно серьезно хотела приехать пораньше к их работе и понаблюдать за ними!..

– Зоя! – воскликнули подруги.

– Да, именно так. Я бы могла промолчать, а я честно вам говорю. Мне надо понять их отношения. Мало ли что он говорит!

– А что он говорит?

– Что любви у них с женой давно нет. Что редко спят вместе. Что дети связывают их семью…

– Говорит все, что врут мужики в таких ситуациях, – фыркнула Люда.

– Вот-вот! – согласилась Зоя. – Но по деталям все станет ясно – как он несет сумки, как он помогает ей сесть в машину, какие у них лица, когда они разговаривают. Девочки, я ведь никогда о ней не думала. Ну, жена и жена…

– А он о ней как говорил? Тональность какая? – спросила Соня.

– Во множественном числе. «Они сегодня в парикмахерскую идут. Мне надо их отвезти». Определений не давал.

– Слава богу. Последнее дело обсуждать человека, которому еще и гадость за спиной делаешь, – воскликнула Соня.

– Нет, он до этого не опускается.

– И что теперь будет? – Люда была практичным человеком, и ее интересовали конкретные действия.

– Не знаю, – вздохнула Зоя. – Теперь все меняется. Теперь за каждым его отсутствием буду стоять я. За каждым его пропущенным звонком – будет наше свидание. Это надо выдержать.

– Тебе-то что выдерживать?! – усмехнулась Соня. – Это у него сейчас ад начнется. Она получила доказательства неверности. Он будет или отрицать все…

– Тогда он предаст Зою и их отношения, – прокомментировала Люда.

– Или ему придется все признать и выдержать то, что за этим последует, – добавила Соня.

– Что последует? – Зоя задала вопрос для проформы. Она знала, что за этим последуют скандалы, слезы, отдельная спальня, не раз собранные и разобранные чемоданы, проклятия, униженные просьбы не уходить из семьи и не менее униженные извинения без признания собственной вины. За всем этим действительно последует ад.

– Что ты будешь делать, Зоя? – Люда с такой жалостью посмотрела на подругу, что та вдруг осознала серьезность произошедшего.

А случившееся два дня назад поставило под угрозу их отношения. И очень вероятно, что Алексей Гранин от Зои откажется. Откажется от отношений. Ведь так уже было в его жизни.

…Гранин приехал к Зое на работу. Лицо у него было одновременно суровое и растерянное.

– Она все знает, – произнес он голосом пьяного трагика. Слова-то верные – только тон неуверенный.

– Я знаю, что она знает, – она у меня была здесь, – спокойно проговорила Зоя. – Как только вычислила меня!

– Она это умеет, – вздохнул Гранин.

– Практика большая? – не удержалась Зоя от ехидного замечания.

– Только ты, пожалуйста, не добавляй, – взмолился Гранин. – При желании всегда можно все узнать!

– Тоже верно, – вздохнула Зоя. – Гранин, что делать-то будем?

Этот вопрос Зоя задавать не хотела – он мог обнаружить ее растерянность и испуг.

– Зоя, мы ничего делать не будем. Все останется как прежде, – вздохнул и Гранин. – Сама понимаешь, рано или поздно о наших отношениях стало бы известно…

– Тебя могут поставить перед выбором. – И опять Зоя поторопилась, потому что спешила заручиться обещанием, заранее договориться о возможном поведении. Она хотела понять, что же на самом деле думает Гранин, и попытаться приготовиться к худшему.

– Зоя, не надо, все будет хорошо… – Гранин был подавлен. Теперь сомнения, растерянность, злость – все разом читалось на его лице…