Текст книги "Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая (сборник)"

– Я не замужем, – Зоя посмотрела ему прямо в глаза, – мне делали предложения, но я не решилась. Пока.

– Это удивительно, – расширил глаза Гранин, – мне казалось, любая женщина хочет как можно быстрее выйти замуж.

– Это только так кажется, – сказала Зоя просто. – Жизнь со времен наших родителей сильно изменилась. И поведение людей соответственно.

Их разговоры в ее кабинете были легкими и увлекательными – так люди открывают иные миры. Неизведанные, заманчивые, будоражащие воображение. Каждый изучал другого и сам старался как можно точнее сообщить свою «топографию».

Через две недели, когда курс лечения Гранина подошел к концу, Зоя, придя домой, достала из платяного шкафа три вечерних платья. Она их отгладила, приготовила три пары туфель в тон и три разных клатча. Она понимала, что именно сейчас ухаживание Гранина перейдет во вторую фазу. За свою взрослую самостоятельную жизнь Зоя очень хорошо изучила все этапы знакомства мужчины и женщины. Первый – начальный, когда обе стороны еще сомневаются, нужно ли продолжение. Это период долгих бесед, разговоров – смешных историй и анекдотов. Второй этап – решения приняты – продолжение вполне возможно. В это время ходят пить кофе, ужинать в ресторан, иногда в театр. Впрочем, театр и концерты – это почти семейный досуг. Пара на него решается, когда пройдены этапы первой близости и первых ссор. Делая последнюю процедуру Гранину, Зоя была готова к приглашению в ресторан. Она чувствовала волнение и нетерпение – ей хотелось окончательно покорить капитана. Зоя вспоминала, как раньше, давно, до Артура, за ней ухаживали мужчины – они водили ее в дорогие рестораны, а Зоя старательно готовила для этих выходов красивые платья и украшения. Были цветы и подарки, без которых не обходилась ни одна встреча. После ресторана ее провожали домой – с обязательной прогулкой по ночной Москве, с намеками и признаниями, от которых краснели ее аккуратные ушки. Но она была строга, непреклонна, и утром ей доставляли огромный букет белых роз и многозначительную записку: «Неприступной!» Мужчины, даже самые настойчивые и бесцеремонные, невольно подчинялись Зоиным принципам.

«Как давно этого не было в моей жизни!» – пришла к выводу Зоя. И уже придумывала фразу, которой даст согласие Гранину на ужин тет-а‑тет. Но время шло, Гранин уже не приходил в поликлинику каждый день, уже не вели они разговоры за ее столом в ее кабинете. Уже не пили чай, который она заваривала тут же, рядом, на маленькой тумбочке.

Время шло, Гранин в поликлинике не появлялся, но теперь звонил каждый час и сообщал что-то вроде:

– Зоенька, я вот иду к метро и думаю о тебе. О твоих ручках, ножках, о твоей фигурке, такой аккуратной…

Зоя смущалась:

– Только без подробностей!

– Я не пошляк, – тут же пускался в объяснение Гранин, – я просто восхищен тобой и все время думаю о тебе.

– И что ты думаешь?

– Славно, что мы встретили друг друга. Представляешь, если бы не толкнул тебя тогда на крыльце?!

– Представляю! – откликалась Зоя, и в груди у нее все замирало. Ей и в самом деле становилось страшно при мысли, что они бы не встретились.

– А еще я думаю, что ты самая красивая женщина, которую я встречал в своей жизни, – продолжал Гранин. – Ты – удивительная. Ты – не просто красавица, ты – сама жизнь, полнокровная, радостная, счастливая! Зоенька, ты – подарок судьбы!

– Да? – Зоя почему-то понижала голос до шепота. И ей казалось, что они рядом, что Гранин обнимает ее, что между ними уже что-то намного большее, чем просто знакомство двух симпатизирующих друг другу людей.

– Зоя! – раздавалось на том конце.

– Да? – выдыхала она.

– Зоя, я сейчас доеду до Речного вокзала и позвоню тебе. Ты будешь ждать?

– Конечно! – Зоя не могла не умилиться. Этот человек хотел слышать ее голос ежеминутно, ежесекундно.

Действительно, через минут двадцать опять звонил телефон, и она слышала полный отчет о том, как Гранин доехал до следующей станции.

– Зоя, я сейчас буду на совещании, – докладывал Гранин. – Не смогу звонить. Но как только оно закончится, сразу наберу.

– Хорошо, – опять умилялась Зоя.

– Я целую тебя, – со значением неслось из трубки.

Теперь день Зои Абрикосовой сопровождался незримым капитаном Граниным. Он интересовался, с каким настроением она проснулась, в чем пошла на работу, что будет обедать и какие у нее планы на вечер. Вот этот последний пункт Зоя всегда очень тщательно комментировала. В ее ответе звучала грусть, легкий намек на одиночество, на желание увидеть его. Но Гранин только нежно посмеивался и желал хорошего вечера. После работы Зоя теперь никуда не ходила, ни с кем не встречалась – она сидела дома, смотрела на свой мобильный телефон и перебирала в уме все многочисленные разговоры с прекрасным капитаном.

– Слушай, а самой позвонить слабо? Корона с макушки съедет? – как-то ехидно осведомилась Люда.

Зоя смутилась – не хотелось объяснять еще более странный момент их с Граниным отношений.

– Я тебе буду часто звонить, не волнуйся! – сказал как-то Гранин.

– Я не волнуюсь, я и сама тебе буду звонить, – улыбнулась Зоя.

– Да, но только с десяти утра до шести вечера, – горячо и торопливо объяснял Гранин. – Потом я могу и не ответить, забегаюсь… И, кстати, у нас строго с этим в управлении, часто совещания – мне тоже будет ответить сложно. Лучше я сам буду звонить.

И он звонил. Каждые сорок минут, с разговором на полминуты, с ласковыми прозвищами, почти интимными комплиментами. И у Зои ни разу не возникло ощущения одиночества, чувства дефицита этого человека.

Через какое-то время Зоя собрала подруг на чаепитие.

– Я даже не знаю, он просто какой-то сумасшедший! – начала она издалека. – Он звонит мне каждые полчаса. Он заботится обо мне – интересуется, например, что я ела, не холодно ли оделась, не устала ли, как спала! – Зоя притворно хмурила брови, но из души рвалось ликование. Ни у одной из ее подруг не было такого! Они сами бегали за своими мужчинами, следили за их передвижениями, ревновали. А у нее… А у Зои такие светлые, такие чистые, такие человеческие отношения.

– Слушай, а еще что-нибудь, кроме разговоров, было? – Подруга Люда скептически скривила рот. Она, как известно, сексу большого значения не придавала, но и его полное отсутствие считала ненормальностью.

– Ну, конечно! Как же без этого?! А вот так, просто, влюбиться нельзя?!

– Можно, – пожала плечами Люда, – когда другое заказано.

– Ты на что намекаешь? – удивилась Зоя. – Что он – импотент?!

– Ответ в полном соответствии с учением о психоанализе, – рассмеялась Соня.

Но на самом деле, слушая Зою, рассказывающую о таких немодных нынче отношениях, Соня почувствовала зависть. Ее муж, не самый плохой, надо признаться, вообще не имел обыкновения звонить с работы. Соня сначала на это не обращала внимания. Если что-то надо было – звонила сама. Но сейчас она поняла, как ей не хватает этой мелочи, этой ерунды – беспричинного звонка средь белого дня и обычного вопроса: «Ну как ты там? В порядке?»

Зоя тем временем продолжала возмущаться:

– Нет, это вы обе намекали! Вы намекали на секс! На то, что его нет между нами! А я о нем даже не думаю! Я наслаждаюсь! Неторопливостью чувств! Всему свое время!

Так прошло еще несколько недель. Зоя и Гранин, казалось, слились душевно. Они взахлеб обсуждали по телефону все, что нормальные пары при нормальных обстоятельствах выясняют во время личных встреч. В поликлинике обратили внимание на вечную Зоину беготню с телефоном в дальний угол коридора – там никто не мог услышать ее беседы. Вскоре Зоины подруги забыли, как она выглядит, и никогда не могли нормально поболтать с ней – Зоя всегда либо ждала телефонного звонка, либо разговаривала по телефону.

«Зойка, мы тебе звонили-звонили, но ты не берешь трубку. Мы уезжаем на эти длинные выходные. Сняли домик, погуляем по зимнему лесу, шашлыки поедим! Если соберешься – вот тебе адрес. На машине очень близко!» – такое сообщение пришло ей накануне праздников. Зоя усмехнулась и с облегчением вздохнула. Она теперь совершенно спокойно сможет провести все праздники дома – никто никуда ее не потянет, не отвлечет от Гранина, от мыслей о нем, никто не будет тревожить ее сомнениями.

Но вышло все не очень хорошо – праздники были длинными, Алексей позвонил всего раз, чтобы сообщить, что он – молодец, пробежал двадцать километров на лыжах, а теперь растопил баню и собирается париться.

– Зоя, ты дома? Я тебе не помешал? Это хорошо, что дома, а то я волнуюсь и ревную! Зоенька, любимая, как я бы хотел тебя увидеть! Целую тебя, родная.

Зоя вдруг обозлилась – какая баня? Почему он ревнует?! Когда она – дома, а он в какой-то бане?!

В первый же рабочий день Зоя задала Гранину вопрос:

– Алексей, ты во сколько сегодня заканчиваешь работу?

– В семь! – отрапортовал тот.

– Отлично, и я сегодня могу раньше уйти! Может, зайдем поболтать куда-нибудь? Кофейку попьем?

– Обязательно! Обязательно! – тут же заворковал капитан. – Зоенька, ты бы знала, как я хочу тебя видеть! Как мне хочется посмотреть в твои зеленые глаза. Я ни у кого не видел таких!

– Перестань, глаза как глаза!

– Нет, это глаза – изумруды! Они колдовские! Зоя, я так счастлив, что ты у меня есть!

Зоя вспыхнула, в груди ее екнуло, и она прошептала:

– Леша, ты бы знал, как вовремя ты появился в моей жизни.

На этой элегической ноте разговор закончился. И то, что они так и не договорились о встрече, Зоя обнаружила только поздно вечером, когда взгляд упал на невостребованные вечерние платья. «Что это происходит?! Как это все понять?!» – Зоя задумчиво рассматривала бархат, в котором рассчитывала блистать в обществе капитана Гранина. В тот вечер она разозлилась еще больше – непонятное поведение мужчины беспокоило. «Завтра я не отвечу ему! Пусть знает!» – подумала Зоя, выпила валерьянки и легла спать.

Утром она решительно выключила звук у мобильника, чтобы ненароком не нарушить данное себе обещание. До работы она добиралась долго – Москва была в пробках. Подходя к двери своего кабинета, Зоя про себя усмехалась. Наверняка телефон пестрит сообщениями о неотвеченных звонках. А она даже не поведет бровью. Она целый день сегодня не будет разговаривать с Граниным. Пусть задумается наконец, что ему делать дальше!

Однако когда она вытащила телефон из сумки, никаких сообщений там не было. «Хм, ну ладно! Тем лучше! Терпеть не могу выяснять что-либо! Само образуется!» – подумала Зоя и приступила к работе. Но звук у телефона включила на полную мощность. До обеда она посмотрела на телефон раз сто – звонков не было. После обеда она перезагрузила телефон, попросила помощницу Иру набрать ее номер:

– Ира, у меня, по-моему, телефон испортился! Набери-ка меня!

Телефон заорал как оглашенный.

– Все нормально у вас, Зоя Петровна.

«Сама вижу!» – подумала Зоя и зло швырнула карты больных.

– Ира, кто-нибудь, кроме меня, будет вносить данные в компьютер?! Вот, кроме меня и администрации, это кому-нибудь еще в нашем отделении надо?!

Ира внимательно посмотрела на заведующую и сочла за благо удалиться в регистратуру.

В половине четвертого Зоя набрала справочный номер своего телефонного оператора.

– Девушка, что это у нас сегодня со связью?! – с налету набросилась она.

– У нас нет никаких сбоев. И не было. Вы в каком районе находитесь?

– Арбат.

– Сейчас проверю. Может, у меня нет еще сведений.

В телефоне играла музыка, Зоя нервно ходила из угла в угол.

– Простите, – отменив музыку, произнесла девушка из справочной службы, – все в полном порядке. Сбоев не было. Перезагрузите ваш телефон!

Зоя со злостью хлопнула рукой по столу.

Домой она уехала пораньше, сославшись на зубную боль. В машине она выключила музыку, а телефон положила на сиденье рядом, чтобы при первых же звуках ответить. Но телефон молчал. «Ах так! Ах так! Ну, посмотрим! Ты еще у меня запоешь! Врун, болтун! Слизняк! «Зоенька-Зоенька»! «Глазки, ротик»! Ненавижу!» – Зоя кое-как припарковала машину, хлопнула дверью квартиры и, не раздеваясь, упала на диван. Она поняла, что сдержать слезы не может. Она, так желавшая наказать Гранина молчанием, оказалась разбитой, уничтоженной, задохнувшейся без его звонков и разговоров. Она плакала, ругая и его, и себя.

Ровно в одиннадцать часов телефон нарушил обет молчания.

– Алле, Зоенька, Зоенька, родная, как ты там у меня?! Господи, девочка моя, как я волновался! Прости меня, не получилось позвонить! Потом все объясню! Ты в порядке?! – Голос Гранина звучал приглушенно.

Зоя, вздрогнув от долгожданного звонка и услышав голос Гранина, обмякла. Она слушала, что-то поддакивала, как-то отвечала, а про себя думала, что черт с ними, со встречами, все еще будет, все еще придет, пусть он только звонит ей, пусть называет ее Зоенькой, беспокоится о ней. Пусть Гранин будет рядом, на расстоянии телефонного звонка, а остального они дождутся. Пусть только звонит!

– Лешенька, у тебя все в порядке? – наконец произнесла она. – И я так волновалась! Я столько всего передумала! А что у тебя с голосом?! А у нас все хорошо? Ничего не изменилось?! Ты меня любишь?

– Зоенька, все хорошо! – явно сдерживая голос, уверял ее Гранин. – Все потом объясню! Как может быть что-то не так, когда ты у меня есть! Целую тебя, родная, обнимаю!

Гранин повесил трубку, а Зоя, быстро переодевшись в теплый халат и натянув на ноги толстые носки, свернулась калачиком под пледом и мгновенно уснула. Засыпала она женщиной, о которой заботятся, за которую волнуются, которую любят.

… – Может, он пьющий? В смысле, запойный? Ну, уходит в алкоголь, не показывается никому на глаза? – Подруги опять были вызваны на подмогу. Ситуацию с таким странным романом, который длился уже третий месяц, надо было как-то разъяснить.

– Да нет, не похоже. Но, Соня, три месяца разговаривать по телефону! Обо всем! Признаваться в любви, говорить почти непристойности, какие только любовники говорят друг другу, и при этом не встречаться! Я бы даже сказала, избегать встреч! Соня, что это значит? На пьющего он не похож, это точно! – Зоя отрицательно покачала головой.

– Мы тебя предупреждали. Странно все это! – начала было Люда, но Соня на нее шикнула:

– Знаешь, когда послушаешь, как мой Николай на кухне ворчит, ничего более странного уже в этом мире не найдешь. Зоя, все-таки, может, он пьет?!

– Да нет, вряд ли! – Зоя интенсивно замотала головой.

– Ну ты откуда знаешь?! Откуда? Он что предпочитает пить? Вот что он обычно заказывает себе в кафе? – Соня с видом детектива уставилась на Зою.

– Не знаю…

– Как – не знаешь? Ладно, ну что он ест? Ну как себя ведет? – Соня повернулась к подруге Люде: – Такие могут и маскироваться. Не выдавать себя. А пить дома. Но по поведению кое-что можно выяснить!

– Я ничего этого не знаю. – Зоя растерянно посмотрела на подруг.

– А что ты знаешь?

– Знаю, что эти платья висят тут три месяца. – Широким жестом обвела Зоя свои несчастные платья и заплакала. Так жалко ей стало и их, и себя. – Всё ждут, когда меня на чашку кофе пригласят…

– И? Не пригласили? – От удивления Соня выронила сигарету.

– Нет, – Зоя покачала головой.

– Понимаю, секс все затмил, – попыталась внести ясность Люда. – Вылезать из постели не хочется.

– Девочки, вы меня не слушаете! – вытирая слезы, воскликнула Зоя. – Мы не встречаемся! Мы по телефону разговариваем!

– Не было секса у них. Ни разу. – Подруга Люда «сделала лицо».

– А что было тогда? – Соня прикурила следующую сигарету и подумала, что ее муж Николай хоть и грубиян, но от супружеских обязанностей не отлынивает. И вообще, не так все плохо у них, у Сони и Николая. Бедная Зоя с этим ее загадочным капитаном!

– Ну, так что было-то?! – наседала тем временем Люда.

– Разговоры. Две встречи в метро. На пять минут. Целовались.

– При этом, чтобы его увидеть, она неслась с работы на другой конец Москвы. Из‑за пяти минут. – Люда покрутила пальцем у виска.

– Да-а-а-а… – озадаченно протянула Соня, – это что же такое?

– Девочки, я не знаю, – укладывая мокрые бумажные платки в рядок, призналась Зоя. – Но я без него жить не могу. Понимаю, что ерунда. Что глупость. Или обман. Или еще что, но жить не могу. Мне надо, чтобы он был, звонил, разговаривал. Чтобы желал доброго утра и спокойной ночи, спрашивал, не забыла ли я зонт и в каких туфлях вышла на улицу. Я привыкла и без этого не могу.

– Зойка, это не очень нормально. Хотя и понятно. Мужики забыли, как разговаривать надо. Они же что – «привет, пока, бабки, смотаемся, заскочу». Они же разучились говорить больше трех слов подряд. Так что тебя понять можно… – Соня вздохнула и как-то обреченно посмотрела на свое отражение в стеклянной дверце шкафа.

– Правда? – Зоя с надеждой посмотрела на Соню.

– Что ты ей голову морочишь! – Люда вскочила со стула. – Кто он, какая у него семья, чего он добивается? Ничего не известно! Может, аферист, заодно со своей семейкой. Зойка у нас богатая, с квартирой и шубами…

– И это не исключено. – Соня теперь уже внимательно и серьезно смотрела на подруг.

– И что мне делать?

– Так, пойдем самым неприличным путем, – решительно произнесла Соня, – я позвоню одному человечку и наведу об этом капитане справки. Он же военный?

– Я так и не поняла. Знаю, что капитан. В форме ходит. И командовал судном, которое называется «Морской».

– Корабль? – уточнила Соня.

– Да какая разница?!

– Тоже верно. – Соня не могла не согласиться. – Что еще знаешь?

– Почти ничего. Женат. Дети есть. – Зоя замялась. – Соня, неудобно о нем что-то там узнавать. Вроде бы я выслеживаю, вынюхиваю.

– Ну да. А попасть в лапы маньяка – удобно. И даже интересно, – Люда отмахнулась от Зои: – Соня, узнавай, что можно. Зойку мы не переделаем, она упрямая, будет страдать, сколько сможет. Но хоть мы будем уверены, что это не криминал какой.

Пока Соня занималась неблаговидным, по мнению Зои, делом, Гранин два раза назначал свидания. Но делал он это так странно, что ни одна из встреч не состоялась. Например, он утром позвонил Зое и сообщил:

– Любимая, я буду в районе Китай-города, там у нас встреча с руководством. Сколько будем заседать – не знаю. Но в пять я уже свободен. Скажи, у тебя там никаких дел нет?

«Ну, конечно, у заведующей физиотерапевтическим отделением, которое находится на Арбате, дел на Китай-городе просто полна коробочка!» – подумала с сарказмом Зоя, но вслух радостно воскликнула:

– Да, не волнуйся, я приеду пораньше и подожду тебя. Зайду в кафе и буду тебя к пяти ждать!

Назвав одно из симпатичных ей кафе, Зоя вдруг поняла, что ее восторг и готовность по поводу возможной встречи не очень приличны, и деловито добавила:

– Кстати, заодно в аптеку нашу на улицу Архипова зайду. Давно надо получить препараты. А то никак не соберусь. Как удачно все складывается.

– Да, дорогая, тогда я тебе позвоню, – вроде бы подтверждал встречу Гранин.

За оставшиеся до встречи четыре часа Зоя успела в парикмахерскую, сделала маникюр и поставила набойки на туфли. Ровно в половине четвертого, оставив вместо себя Иру, она поехала на Китай-город. Там помотала себе нервы, пытаясь поставить машину, потом долго ждала, пока освободится хоть столик в кафе, который она выбирала придирчиво – ей надо было, чтобы они с Граниным сидели в уюте и интиме. Чтобы не было ушей и глаз – все-таки у них свидание и так много надо сказать друг другу. Наконец она решила все проблемы, заказала чай и стала ждать звонка.

В пять никто не позвонил. В шесть тоже. В семь раздался один сигнал, Зоя увидела, что определился номер Гранина, но тут же послышались короткие гудки. Зоя по-прежнему Алексею не звонила, но сейчас решила нарушить правило. Набрав его номер, Зоя подождала секунду и услышала, что данный абонент недоступен. «Леша выключил телефон», – обреченно подумала она и стала собираться домой. Нельзя сказать, что она была в отчаянии от случившегося. В их странных отношениях было много чего удивительно-неприятного и непонятного. Сейчас, допивая холодный и горький чай, Зоя Абрикосова почувствовала только усталость. «Ладно, посмотрим, на сколько меня хватит. И еще послушаем Соню. Она же должна про него хоть что-то узнать!» – думала Зоя, пробираясь по забитому машинами центру.

Чем дольше Соня «занималась» Граниным, чем больше проходило времени, тем беспокойнее становилась Зоя. Только сейчас она, человек, о котором, делая комплимент, англичане скажут, что он «full of common sense», то есть полон здравого смысла, только сейчас она поняла, что повелась на обычные слова. Что она даже не задумалась, что за ними может стоять. Что она не удосужилась сопоставить слова и поступки. Не подвергла сомнению ничего из того, что ей преподносилось. «А он что-то скрывает! Это точно! Он звонит в строго определенное время, говорит почти шепотом, он никогда не называет свое имя. Только – «это я». Словно боится чего-то. И еще. Почему он не отвечает на мои звонки? Ни разу он не ответил! Он перезванивает потом, чуть позже! Что это? Понятно, если это было дома – жена мешает. Но днем, на работе! Чем это объяснить?! Господи, да как меня угораздило! Почему я перестала думать головой!» – в отчаянии думала Зоя.

Чем ближе было возможное разоблачение, тем хуже становилось Абрикосовой. «Господи, какое счастье, что я не переспала с ним! Что я о нем знаю?! Ничего! Развесила уши, а там, кроме слов, – ничего. Думаю, что капитан он липовый. Разве можно командовать кораблем с таким голосом, такими манерами, почти ужимками. И собака его могла покусать просто так, а не спасал он никого! Абрикосова – ты идиотка! И тебе лучше вернуться к своей поэзии!» – ругала себя Зоя.

Через две недели позвонила Соня:

– Зойка, с тебя хорошее красное вино. Я принесу фрукты и конфеты. Людка кулебяку свою.

– Соня, не томи, – взмолилась измученная неизвестностью Зоя. – Скажи мне все по телефону!

– Обойдешься, – отрезала Соня в духе своего мужа. – Жди нас завтра вечером.

Зоя так волновалась, так боялась услышать приговор собственной сообразительности, наблюдательности и своему будущему, что даже взяла отгул. Она бродила в халате по дому, руки и ноги у нее были нервно холодные.

– Зоенька, ты как? Ты где? – Гранин привычно начал звонить с утра.

– Дома, у меня срочные документы по отделению. Я осталась поработать, – еле сдерживая себя, ответила Зоя.

Ей хотелось всего разом – и признаться, что она наводит о нем справки, и заручиться его уверениями, что она глупая, а он нормальный порядочный человек, и вместе с тем ей надо было сдерживаться – что бы ни сказала сегодня Соня, из этой истории Зоя должна выпутываться сама.

– Я буду целый день писать отчет. Не волнуйся, – произнесла она ровным голосом.

– Хорошо, позвоню вечером около шести, – на том конце были озадачены.

– Я целую тебя, – на всякий случай произнесла Зоя и отключила телефон.

Люда пришла раньше, Соня была пунктуальна.

– Ну, рассказывай, не томи! Я целый день на иголках! – торопливо усадив подруг за стол, призналась Зоя.

– Сейчас, только глоток сделаю. – Соня аппетитно выпила вина, обвела всех взглядом и голосом Эркюля Пуаро произнесла: – Он – невиновен. За ним нет ничего, что бы вызывало подозрение.

– Брось, – отмахнулась Люда, – ты по существу говори!

– А я по существу и говорю, – пожала плечами Соня. – Есть такой капитан Гранин Алексей Александрович. На хорошем счету, отлично ладит с коллегами. Голова светлая и не склочный. Немного тихоня, но за этим стоят способности и умение решать задачи. Это мне его начальник сам сказал. И добавил, что уйдет на пенсию, но перед этим добьется, чтобы именно Гранин занял его место. «Умен. Работает как зверь» – вот его слова.

– Вот! Вот! Я знала это! Знала! – запрыгала в кресле Зоя. – Я чувствовала! Я людей чувствую! Мне еще это Зубов говорил! Господи! Девочки! Соня, как я тебе благодарна! Я, понимаете, душой к нему припала…

– Зойка, успокойся. – Суровая Люда поморщилась при словосочетании «душой припала».

– Что?! Что тебе не нравится?! Ну, у нас такие отношения! Пока!

– Зоя, уже пятый месяц пошел «таких» отношений! – прокурорским голосом вернула Абрикосову на землю Люда.

– И что? В койку, что ли, сразу прыгать?! – Зоя кричала на подругу, а сама улыбалась. Ее Гранин был правильным, хорошим, умным и добрым. И собаку он спас, не побоялся сунуться к бультерьеру в пасть…

– Да, мы правильно сделали, что навели справки. – Соня скромно заменила «я» на «мы».

– Конечно, теперь я это понимаю и очень вам, девочки, благодарна! – Зоя сияла.

– Правильно, потому что твой капитан категорически женат. Не просто женат, а категорически женат, – сказала Соня и налила себе еще вина.

– Но это не секрет, он сам сказал мне об этом, – легкомысленно отмахнулась Зоя.

– Он, скорее всего, не сказал, что его жена патологически ревнива, – отчеканила Соня. – Что из‑за нее он ушел с корабля. И теперь работает «на суше». Он не сказал, что…

– Он не сказал, что патологически ревнивой женщину, как правило, делает мужчина. – Люда сурово посмотрела на Зою: – Видимо, у жены есть повод так ревновать мужа!

– Погоди, – Соня жестом остановила Люду, – там все очень сложно. Вы же понимаете, если об этих вещах знают на службе, значит, это действительно серьезно. И потом, они вместе работают. Только она в другом подразделении, или как это там у них называется. Его жена – не домашняя клуша. Она деловая, умная тетка. Но за него держится мертвой хваткой.

– Девочки, у многих мужчин есть жены и дети, – как сказочница, разведя руками, с улыбкой проговорила разрумянившаяся Зоя. – И многие разводятся или имеют любовниц. Девочки, что в этом такого удивительного или странного…

– Многие, но не все.

– Я все поняла, – глаза Зои вдруг наполнились слезами, – его жена болеет. Или дети… Что-то с детьми, и он не может бросить семью…

– С чего ты это взяла? – Соня уставилась на подругу.

– Ну, раз он не может развестись, значит, у него долг перед этими людьми…

– Рыцарь он, – с сарказмом произнесла Люда.

– Дура ты, Людка! – обиделась Зоя. Потому что именно так про Гранина она и думала. – Может, и рыцарь… Что из этого…

– Зоя, в этой семье, насколько я поняла, слава богу, все здоровы и благополучны, – пристально глядя на Зою, проговорила Соня. – Но отношения у них вот такие, какие я описала… Тогда, когда он служил на судне, у него случился роман с кем-то из сотрудниц. Слушай, я не знаю подробностей, меня в них не посвятили, а уточнять, сама понимаешь, не очень красиво. Жена писала начальству, там был скандал. Гранин подал рапорт, ушел с корабля, но остался в семье.

– Я и не знала, что в наши дни такое возможно… – растерянно произнесла Зоя.

– Видимо, возможно. Они – военные люди. Дисциплина. – Соня улыбнулась. – Зоя, теперь тебе решать, что делать дальше. А мы, успокоенные, что тебя не похитит маньяк, можем дальше заниматься своими делами.

Подруги ушли, а Зоя в одиночестве допила вино, доела сыр, конфеты и всю кулебяку. После пережитого в последние две недели и в этот вечер аппетит у нее был отменный. Потом она наконец спрятала в шкаф вечерние платья и туфли – все эти месяцы, несмотря ни на какие уборки, эти вещи висели на виду, словно символ, примета, оберег. Наведя порядок, Зоя приняла душ, пренебрегла обычной косметической маской и, едва укрывшись одеялом, заснула крепким сном. Она уже точно знала, как ей следует поступать в ближайшем будущем.

Зоя все поняла про человека, с которым свел ее случай. Это был хороший, умный, добрый и работящий человек. Он читал интересные книги и многое знал. Он повидал мир, сделал карьеру. Он любил жизнь, которую любят мужчины, – с красивыми женщинами, интересной и трудной работой, с разнообразными увлечениями, с вкусной едой и напитками. Он любил жизнь, как любят ее мужчины – с обязательной свободой. И как раз именно этого ему досталось меньше всего! У Гранина не было свободы, а как бороться за нее, он не знал, да и уже не всегда понимал, нужна ли она ему. И было ли дело в мягкости характера Алексея, в его жалости к тем, кто его окружал, в совестливости или еще в чем, только этой свободы ему не досталось. Гранин был «категорически женат», как выразилась Соня. Он был сугубый семьянин, который одной своей половиной рвался к свободе, в то время как другая его половина делала вид, что не знает, что для этого надо предпринять.

Зоя все это поняла почти мгновенно, почти сразу, как услышала от Сони историю своего капитана. «Что ж. Значит, моя жизнь будет другой. Без вечерних платьев и ресторанов. Без ужинов, цветов и лимузинов. Без сумасшедших полетов на другой край света – я же понимаю, что от семейного бюджета такие деньги отрывать нельзя. Моя жизнь станет иной – с разговорами по телефону, мимолетными встречами в метро, со свежей булочкой и яблоком или бутербродом на бегу вместо шикарного обеда. Моя жизнь будет со свиданиями, по которым тоскуешь неделями и которые длятся час, не больше. Я готова к этой жизни, а что из нее получится, я загадывать не стану. И я готова к тому, что эту жизнь выстраивать придется только мне!»

Зоя понимала, что если она желает иметь эти отношения, то ей придется самой их организовывать, придется терпеть неудобства, придется подстраиваться не под одну жизнь – самого Гранина, а под жизнь всей его большой семьи. Зоя, как обычно невпопад, вспомнила Артура и рассмеялась про себя – этих мужчин даже нельзя было сравнить – скованный по рукам и ногам обязательствами Гранин, при полном отсутствии времени на свою любовь, казался образцом верности.

На следующее утро ровно в десять Гранин поинтересовался, что она ела на завтрак, тепло ли оделась и не забыла ли зонт. Жизнь вернулась в уже привычное русло.

В окно машины постучали. Зоя испуганно оглянулась, натянула на себя футболку и пригладила растрепавшиеся волосы.

– Леш, это полиция!

Гранин застегивал рубашку и пытался натянуть китель.

– Плохо, что полиция, сейчас придется удостоверение показывать…

Если бы Зоя сама не испугалась и не смутилась, она бы точно разозлилась только от одного вида своего любовника. Его краснощекое лицо покрылось еще большим румянцем, на лбу выступили капельки пота. Впрочем, пот мог появиться и по другим причинам – только что они с Зоей занимались любовью. Ее небольшая машина совсем не была приспособлена для подобных упражнений – в ней было тесно, неудобно, и Зоя так и не поняла, получает ли она удовольствие от подобных встреч. Но раз за разом это повторялось, и теперь уже, когда Гранин звонил ей и говорил, что какое-то время будет в том или ином районе, она бросала работу и ехала к нему. «Господи, будто бы нам по двадцать лет!» – восклицала она про себя, но в душе где-то ныла обида. Да, у них нет времени на рестораны, кино, прогулки и жаркие ночи, но час-другой для встречи у нее дома, в нормальной обстановке, не боясь себе сломать шею и быть застуканными любопытными гражданами, – почему даже этого они не имеют?!