Текст книги "Догнать любовь"

– Дело хорошее, – рассеянно кивнула Алина, а потом вдруг спросила: – А зачем тогда занимаешься лыжами? Если результаты плохие? Бросай. Если сейчас середняк показываешь, значит, потом хуже будет. Не теряй времени. Иди куда-нибудь учиться.

– Да? – растерялась Семенова. – Я же тренируюсь…

Новгородцевой стало ее жаль:

– Я шучу. Я иногда шучу.

– А, ну ладно… – успокоилась Семенова. Она была впечатлительным человеком, но долго обижаться или расстраиваться не могла. Еще она много читала, и на каждую собственную историю у нее находилась подобная из книжки. Это Семеновой тоже помогало.

Номер, в который их поселили, был достаточно большой. Он состоял из прихожей и двух маленьких спален.

– Вполне прилично, – сказала Семенова.

– Ага, выбирай, где устроишься, в какой комнате.

– Все равно, – поторопилась ответить Семенова.

– Мне тоже, – пожала плечами Новгородцева, – я засыпаю быстро, мне ни телевизор, ни свет не мешают. Могу и в проходной расположиться.

Стены в комнатах были белеными, мебели почти не имелось – резная тумба с телевизором, коврик на полу и небольшой шкаф. В углу каждой комнаты висело распятие, на полке рядом – Библия. На других стенах – маленькие картины. Алина на полотна не обратила внимания, как и на распятие с Библией, а Семенова сразу стала все рассматривать.

– Это старые фотографии. Видимо, популярные места этого города.

– Это – деревня.

– Пусть. Но выглядит лучше города. Наш Южнореченск на море стоит, туристов полно, а местами такая грязь и разруха… Тут же, смотри, каждый угол выметен. Специально смотрела, пока мы шли.

– Что мы там видели?! Площадь одну. Немного улиц. Может, где и грязь с разрухой присутствуют.

– Это вряд ли. Здесь даже изнанка аккуратная. Мне мама всегда говорила: «Не смотри, что на ковре, смотри, что под ним».

– А что под ковром? – не поняла Алина.

Семенова терпеливо объяснила:

– Понимаешь, это аллегория. Как бы иносказательно. Смотри не на то, что на поверхности, то есть на ковре, а на то, что запрятано. То есть под ковром.

– А, поняла. Это правильно. Согласна.

– А где здесь ванная? – вдруг переполошилась Оля.

– Господи, вот она. – Алина указала на дверь прихожей.

Ванная тоже вызвала у Семеновой восторг. Новгородцева иронично посмотрела на соседку.

– Слушай, ты так реагируешь, словно жила в каких-то допотопных условиях.

– Ну, почему же?! – тут же опять обиделась Оля. – У нас в Южнореченске свой дом. Настоящий. Еще от бабушки остался. Мы туда летом ездим. Зиму живем в Липецке, а летом туда… Дом хороший, с отоплением. У нас все хорошо. Может, не так красиво, как здесь, не настолько по уму, но условия вполне цивилизованные. А Южнореченск по масштабу очень похож.

– Что значит – не по уму? – заинтересовалась Алина.

– Смотри, как проводка здесь в короба убрана? Ни одного проводка на поверхности. А у нас на потолке хоть косы плети из проводов.

– Не знаю… У нас был деревенский дом, я даже не знаю, какие там провода. Но теперь мы в Петербурге, – вдруг с гордостью произнесла Новгородцева.

– Переехали? – уважительно спросила Семенова. – Я Питер ужасно люблю. Это такой город…

– А мы на Черной речке живем… – уточнила Алина.

– О, грустное место. Во времена Пушкина там дачи стояли богатые. Усадьбы…

– Знаешь? – иронично проговорила Новгородцева.

– Про что? Про Черную речку? Смеешься, кто ж не знает, что это такое… – искренне удивилась Семенова.

«А я вот не знала», – с каким-то злорадством подумала Алина.

Они быстро разложили вещи, приняли душ. Семенова развесила в шкафу платья и теперь выбирала, какое надеть.

– Ты всегда с таким гардеробом на сборы ездишь?

– Отчего же с гардеробом? Я взяла несколько платьев и брюки. Знаешь, может пригодиться. Нас однажды на ужин пригласили в ресторан всей командой. Девочки просто с ума сошли – что надеть, в чем пойти. А я брюки надела, топ шелковый черный, сверху жакет. И все – наряд готов.

– Это ты здорово, – заметила Алина, – все практично. В брюках и когда холодно можно, а топ вместо майки под свитер вполне пойдет.

– Ну, так тоже можно, просто шелковый топ – это круто. Это не майка.

– Понятно. – Алина кивнула и подумала, что соседство с Семеновой может оказаться очень полезным. «Во-первых, она много знает. Надо слушать, запоминать и записывать. Потом в разговоре можно будет упомянуть». – Алина даже в мыслях не решилась уточнить, что именно в разговорах с Быстровым постарается блеснуть полученными от Семеновой знаниями. Она помнила, как судорожно придумывала темы, чтобы продлить разговор. Сейчас, наблюдая, как Семенова ловко прихорашивается, Алина подумала, что и этот навык стоит позаимствовать. «Ну и, конечно, одеваться. Семенова умеет это делать. Буду тоже учиться», – заключила она, а вслух сказала:

– Это здорово, что мы с тобой поселились. Знаешь, будем вместе ходить по городу, в магазины, в киношку сходим. Хоть и на немецком, все равно можно…

– Ага, – согласно кивнула Оля, а потом осторожно спросила: – Алина, а тебе ребята нравятся?

– В смысле? – не поняла Новгородцева.

– Ну, в прямом. У тебя же есть парень?

– Парень? – все еще не понимала Алина.

– Ну да. С которым встречаешься…

– А, в этом смысле… Да, конечно. Вот, кстати, надо позвонить… – ответила Алина, вспомнив Быстрова.

– Ну, слава богу. Я просто боялась. Знаешь, среди спортсменок есть такие девушки… Которым нравятся… Ты понимаешь меня…

– Не-а, – растерянно ответила Алина

– Ну, одним девушкам нравятся другие. Знаешь, это и от гормонов бывает, и просто так…

– О, господи. – Тут Новгородцева расхохоталась. – Кстати, это ты первая предложила вместе поселиться. И в автобусе подсела сама. Ты-то в этом самом смысле как?

Семенова покраснела до слез:

– Знаешь, я бы тебе сказала. И не предложила бы… Если бы… И вообще… – Семенова совсем растерялась.

А Новгородцева расхохоталась:

– С тобой все ясно. – Алина подмигнула Оле. – Да перестань так реагировать. Я же пошутила. Мне тоже нравятся парни. И у меня есть свой. Я вот думаю, что осенью я ему предложение сделаю.

– Что?! – округлила глаза Семенова. – Сама? Ты сделаешь предложение парню?

– Господи, а что еще делать, если его одна охомутала и не отпускает. А чуть отпустит – все, нет парня, подберут тут же. Уведут из стойла!

– Откуда? – Семенова так и стояла с круглыми глазами.

– Так, все, не обращай внимания. Раз мы с тобой разобрались в самом главном вопросе, пошли вниз. Жрать хочется. Кормежка в самолете плохая была.

– Да что ты! Там такие булочки кругленькие были, очень даже ничего, – залепетала Оля.

«Она дурочка, что ли? Как я буду пример брать с такой наивности первобытной? Но, с другой стороны, много знает, философов цитирует и все мелочи подмечает», – подумала Новгородцева, наблюдая, как Семенова не может справиться с магнитным ключом.

– Оля, в номере не будет света, если ты вынешь из гнезда магнитный ключ.

– О, господи, – в своей манере отреагировала Семенова.

Внизу, в ресторане был уже накрыт шведский стол. Ульянкин придирчиво ходил вокруг.

– Так, витамины, белки, углеводов немного… Будем считать, что с питанием порядок, – бормотал он, пока ребята заваливали свои тарелки снедью. Семенова и Алина выбрали столик у окна, бросили на него свои ключи и пошли за едой. Новгородцева была неприхотлива в еде, к тому же всегда и везде соблюдала режим. Для нее не существовало вкусного. Она признавала только полезное. Соблазнить сладким ее было невозможно. Пока она укладывала на тарелку салатные листья и половинки отварных яиц, Семенова набрала жареного бекона, паштет из сырого фарша, тонких кружочков колбаски. Оля отнесла полную тарелку на стол и принялась изучать десерты. Она пропустила йогурты и пудинги, но с большим вниманием отнеслась к булочкам и сдобным рулетам. К этому она добавила джем, масло и густые сливки. Потом подошла очередь кофе.

– Оль, если ты так будешь питаться, никакие тренировки не помогут. Лыжник должен быть худ и вынослив. Жирная пища этому не способствует.

– Я только сегодня, – пробормотала Семенова, пытаясь заслонить свои тарелки от Ульянкина. Но это было совершенно бесполезно.

– Олечка, – прогрохотал на весь ресторан его голос, – а пивка тебе не налить? В этих местах пиво отличное. Тебе темного? Светлого?

Семенова смутилась, но тарелки с едой отстояла:

– Мы практически двенадцать часов не ели. Поэтому по калориям я не нарушу режим. А завтра начнем питаться сбалансированно.

Произнесла она это спокойно, но твердо. Алина даже позавидовала. Она бы в этой ситуации огрызнулась, много наговорила бы, и тон у нее был бы возмущенный, но в конце концов она отставила бы тарелки с «вредной едой». Семенова же отвечала на все улыбкой и даже не подумала отказаться от запретного. Ульянкин вздохнул:

– Ладно. Живите. К тому же сегодня тренировок не будет. Устали, во‐первых. Во-вторых, у нас намечен пробег, даже не один, на лыжероллерах. Так вот, подготовьте форму для этого. Защиту на колени, локти. Сами знаете что… Вообще сегодня день на отдых, разбор вещей, подготовку амуниции. С завтрашнего дня – физподготовка, бассейн, гонки.

– Здорово! – тихо сказала Семенова, намазывая паштет на хлеб, – сегодня пойдем на разведку.

– Куда? – переспросила Алина.

– Город изучать. Что, где и как. Кофе в городе попьем.

– Нам надо форму подготовить, и вообще.

– Успеется. Вечером подготовимся.

– Вечером надо немного позаниматься и спать вовремя лечь, – возразила Алина.

– Слушай! Все это еще успеется – и позаниматься, и вовремя спать лечь. Сейчас полным ходом пойдут тренировки, и на прогулки времени не будет хватать. И сил. Поэтому сегодня надо своими делами заняться. Кстати, знаешь, у меня денег немного, но если с умом подойти, то можно и приодеться здесь.

– На фига? На фига отсюда барахло везти? Дома все купить можно.

– Не скажи. Понимаешь, в другой стране иногда можно найти что-то необычное.

– Например, фрак, – хмыкнула Алина.

– Фрак и у нас можно купить. – Семенова смаковала сдобную булочку. – Знаешь, про одежду долго можно объяснять. Я тебе на примере покажу.

– Договорились. Но где здесь можно приодеться?

– Ты думаешь, здесь нет магазинов? Так не бывает. Магазины есть везде.

– Ошибаешься. В нашей деревне магазина не было. Только лавка.

– Ну, у вас, наверное, не настоящая деревня была.

– Точно. У нас поселок был. Все начиналось с временных построек.

– Вот видишь, – пожала плечами Оля.

«Какая она уверенная в себе, хоть временами и смешная», – подумала Алина и посмотрела в окно. Там были видны горы, небольшой фонтан и улица, сбегающая вниз. «А городок ничего!» – подумала Алина.

Городок действительно был хорошим. Типичный альпийский городок, который еще лет семьдесят назад считался деревней. Стоял он в долине неширокой реки. Она делила его на две части – верхнюю и нижнюю. Верхняя чуть поднялась на гору, нижняя вытянулась вдоль берега. В городе высились шпили церквей, но два трамплина на соседних горах были доминантами пейзажа.

– Господи, как же вкусно. – Семенова допила кофе и поторопила Алину. – Давай, времени не так много.

Алина, которая не терпела ничьих указаний, беспрекословно поднялась со своего места.

Они вышли из гостиницы, опять пересекли площадь и направились как раз по той улице, которую Алина видела из окна ресторана.

– А куда мы так выйдем? – спросила она Семенову.

Та достала из сумки маленькую карту.

– Там река, вокзал и парк.

– А откуда у тебя карта?

– На стойке администратора в отелях есть карты города. В нормальных отелях – бесплатные.

– Откуда ты знаешь? Сама говорила, что ездишь нечасто.

– Но если езжу, то всегда все подмечаю.

– Это правильно, – согласилась Алина.

– Вот, например, в магазины будем заглядывать по дороге. На потом оставлять не будем.

– Почему?

– Потому что здесь они работают до семи часов. И все очень строго. Понимаешь, профсоюзы стоят на страже. Они не дают перерабатывать своим сотрудникам.

– И это ты знаешь. Вот я никогда этим не интересовалась.

– Зря. Информация лишней не бывает.

– Кстати, а зачем это профсоюзам? Так беспокоиться?

– Вроде как положено. А еще в Европе перепроизводство товаров. А потому иногда искусственно придерживают темпы.

– Господи, ты и это знаешь.

– В данном случае не знаю, просто что-то такое слышала. Но это все ерунда. Лучше посмотри, как красиво! Как это людям удается так свой быт обустроить?

Новгородцева уже давно хотела сказать что-то подобное. Благодаря Семеновой и желанию при встрече произвести впечатление на Быстрова Алина стала внимательно присматриваться к жизни вокруг. Она уже отметила сказочную красоту домиков, продуманный уют садов, чистоту мостовой. Когда они подошли к реке, Алина увидела, что дворы домов спускаются к самой воде, и там на берегу стоят красивые столы и стулья, висят фонарики на деревьях, разложены подушечки на скамейках. Заборы были низкими, и не составляло труда все это рассмотреть. Более того, некоторые калитки были открыты, словно приглашали зайти в гости.

– Знаешь, я же много где была, – задумчиво произнесла Алина, – но ничего подобного не замечала. А теперь не понимаю, почему в нашей деревне не так было. Все то же самое – природа и жилье человека. Ну, гор таких не было. Но в остальном – никакой разницы. Почему здесь так красиво и уютно, а там – одно покосилось, другое сломалось. И грязно на дорогах, несмотря на асфальт.

– В Индии еще грязнее, – молвила Семенова.

– При чем тут Индия? – опешила Алина.

– При том, что в каждой стране свои устои, привычки, манеры. Главное, перенять то, что хорошо.

– А, да… – саркастически хмыкнула Новгородцева, – это мы с тобой сделаем. А остальные либо это не увидят, либо даже не подумают скопировать.

– Надо стараться. Ты вот за все время только сейчас это все заметила. Тебе в голову не пришло поучиться. Тебе было неинтересно, а ведь путешествие – это работа.

«Надо запомнить фразу, – подумала Алина. – Красиво звучит и не глупо. Сразу видно, что человек думал на эту тему». Новгородцева представила, как она обстоятельно рассказывает Быстрову об этом городе, а потом как бы невзначай добавляет такую фразу. От этой картинки потеплело на душе. Она сказала Семеновой:

– Напомни мне позвонить вечером. Сейчас не буду. Занят человек. А вечером – самый раз.

– Хорошо, – кивнула Семенова, и сразу стало ясно, что она обязательно напомнит.

Тем временем они по мосту перешли на другой берег и оказались в торговой части города. Семенова, рассматривая вывески и витрины, прошла мимо трех магазинов, у четвертого остановилась.

– Ну, что ты скажешь? – спросила она. – По-моему, сюда имеет смысл зайти.

– Да? – удивилась Алина. Она обратила внимание, что они миновали солидный магазин с красивыми витринами, прошли мимо средненького универмага и еще одного развала, где вещи были выложены прямо на улице в больших пластмассовых контейнерах.

– Ты мне объясни, почему именно сюда мы зайдем? А не в те, которые проходили?

– Первый дорогой. Буржуазный-буржуазный. Это по ценам видно, по витринам. Нам не по карману, да и не по возрасту. Это для солидных дам с хорошей чековой книжкой. Второй – скучный. Обычный универмаг. Знаешь, что ты там встретишь?

– Что?

– Примерно то же, что в питерских и московских магазинах. Ну, почти…

– А третий? Там же цены низкие? И много всего…

– Барахло. В таких местах одеваются иммигранты, когда экономят на всем абсолютно.

– А что в этом магазине? Почему именно он?

– А здесь интересная витрина и средние цены. Это не универсальный магазин. Тут ты встретишь разные стили и фасоны. Здесь будет и новая одежда, и нет.

– А, поняла… У нас такие в Красноярске были – секонд-хенды.

– Необязательно это секонд-хенд. Впрочем, сейчас посмотрим.

Они зашли в магазин.

Алина никогда не придавала особого значения одежде. Что-то покупала ей мама, исходя из своего несколько строгого учительского вкуса. Что-то Алина выбирала сама, потом мама придирчиво осматривала и после долгих споров покупала. Так или иначе, стиля в одежде у Новгородцевой не было, а самыми удобными она считала широкие брюки, футболки и байковые свитшоты. Ее бы воля, на платье и юбку она бы даже не посмотрела.

– Вот, это тебе пойдет, – сказала Семенова, показывая Алине чуть удлиненную юбку в клетку. Пока Новгородцева растерянно блуждала между стоек с одеждой, Оля уже все обежала.

– Зачем мне юбка? У меня и туфель-то здесь нет.

– Ну, дома-то есть?

Алина пожала плечами. Туфли были, но она их не надевала года два.

– Так, давай примеряй юбку! – скомандовала Оля. – Такую можно и под кроссы носить. Ну, несколько вызывающе, но можно. Тебе пойдет.

– А может, не надо? – Алина скептически оглядела яркую вещь.

– Знаешь, ты неприлично выглядишь. Прям как зачуханная домохозяйка в возрасте. Вот у тебя такие волосы красивые. Длинные, густые. Цвет каштановый, благородный. И где они? В кукише нелепом.

– А где им еще быть?! Я же тренируюсь все время.

– Вот сейчас ты не тренируешься. И вечером не будешь. А все равно на голове луковица лохматая.

Алина обиделась, хотела сказать в ответ колкость, но, посмотрев на Семенову, а потом увидев в зеркале себя, осеклась. Оля была в легкомысленных джинсиках голубого цвета с ярким ремнем. Сверху – широкая футболка с мультяшной кошачьей мордой, волосы заплетены в две косы. Выглядела она без претензии, но очень здорово. «Классно, конечно, как-то лихо и… кокетливо…» – подумала Алина и послушно пошла в примерочную. Юбка ей не нравилась, но мысль, что Быстров увидит ее преображенную, заставила смириться с диктатом Семеновой. Та уже принесла в примерочную две рубашки – белую и голубую.

– На хрена?! – спросила Алина.

– Ты о чем?

– Да зачем мне белая и голубая? Они же пачкаются.

– А ты что, не стираешь вещи? – с оттенком высокомерия спросила Оля.

– Стираю. Но предпочитаю цвета оливковые и коричневые. – Алина выдернула из ее рук вешалки.

Через некоторое время Алина вышла из примерочной.

– Отлично. Ты видишь, как тебе это идет? – спокойно спросила Семенова, совершенно не обижаясь на грубость, с которой Новгородцева отреагировала на помощь.

– Да, извини. Но мне кажется, я это не буду носить.

– Дура, – спокойно ответила Оля, – понимаешь, ты должна быть в светлом. Ты же шатенка.

– Ладно. Заметано. Теперь обувь бы купить.

– Купим.

– Слушай, – Новгородцева вдруг остановилась, – у меня же ноги кривые. Как я в юбке буду ходить?

– Она же удлиненная. Ничего не видно. Плюс она в складку. Понимаешь, есть общий вид, а не отдельно ноги или руки.

– Ясно. А что ты выбрала?

Семенова показал жакетик из твида, темные брюки и две рубашки. Одна в полоску, другая в клетку.

– Здорово. А почему белую не взяла? Не было больше?

– А белых у меня несколько штук. Я белые больше всего люблю. И они самые удобные.

– Так это не секонд-хенд?

– Нет, это просто магазин, где товар подобран с умом, а не сто пар одинаковых юбок, которые отличаются только размером. Короче, это не универмаг!

Алина внимательно запоминала все, что говорила Семенова. Поэтому, когда они набрели на недорогой обувной, она безошибочно подошла к лоферам темно-вишневого цвета.

– Супер! – отреагировала Семенова. Алина довольно улыбнулась.

В приятных хлопотах, в прогулках, в рассматривании пейзажей день пролетел быстро. Уже повеяло свежестью, с гор стал спускаться туман, когда Алина и Семенова вышли из кафе. Они потратили много денег, а жить еще надо было месяц.

– Знаешь, нас будут кормить, поить, а потому даже не будем расстраиваться. В конце концов, мы купили то, что хотели и что нам нужно было.

– Ага, а теперь пойдем готовиться к завтрашней тренировке. Мне еще надо сумку разобрать. Я так собиралась – у нас же и переезд, и ремонт, все в коробках и узлах! – забеспокоилась Алина.

– Все сделаем, – улыбнулась Семенова.

Их день был длинным – ранний подъем, дорога в аэропорт, перелет, переезд сюда. Они обе устали, а еще предстояло приготовиться к завтрашнему дню. Но путь назад оказался коротким.

– Да уж, действительно, деревушка, – улыбнулась Алина, когда они увидели гостиницу.

Во всех вопросах, которые касались спортивной формы, амуниции, инвентаря, Алина была аккуратной и бережливой. Более того, она на это никогда не жалела денег. Все вещи в ее рюкзаке имели свое место и были упакованы в пакеты. Она была педантом, понимая, что от пары перчаток может зависеть результат. Поэтому, когда они оказались в комнате, она со спокойной душой принялась развешивать свою форму.

– Это же надо! Я так спешила, что положила свою «защиту» вниз. Хотя там у меня всегда футболки, – сказала она Семеновой. Та не спешила заняться разбором формы, а вертелась перед зеркалом, примеряя обновки.

Алина же принялась пересматривать содержимое рюкзака, хотя и понимала, что такую вещь, как наколенники, не заметить сложно. Новгородцева все выложила, еще раз переворошила, но нужного не нашла.

– Да это просто кошмар. – Алину прошиб пот. Ей не верилось, что все это осталось в Питере.

– Хорошо посмотрела? – спросила Семенова, оторвавшись от зеркала.

– Да. – Алина заново стала перебирать вещи.

– Оставь. Беги в магазин. У вокзала огромный спортивный магазин. Я сама видела. Там все для лыж, лыжников и вообще для спорта. Целых два этажа.

– Откуда ты знаешь?

– Во-первых в путеводителе реклама, во‐вторых, сама видела. Давай, бегом! У тебя всего тридцать минут. Они закрываются в семь, я тебе это говорила.

Новгородцева подскочила, как ужаленная, подхватила сумку.

– Вот, возьми, денег может не хватить. Мы не знаем, сколько это стоит! – Семенова сунула ей купюры.

– У меня есть!

– Ну и хорошо, не потратишь – отдашь. У меня мало денег.

– Спасибо, обязательно! – Алина высочила из номера.

Она пробежала почти квартал и только потом спохватилась – надо было взять карту! «Ладно, постараюсь успеть!» – подумала она и помчалась дальше. Новгородцева хорошо помнила, как они прошли по мосту, потом вышли на площадь к вокзалу. Сейчас ей казалось, что она повторила этот путь точь-в-точь. Но нет, в каком-то месте она перепутала перекрестки, свернула не туда, и ее путь увеличился на две улицы. Когда Алина прибежала к магазину, там с жужжанием плавно закрывались рольставни.

– Подождите! Постойте! Пожалуйста! Мне нужна помощь! Help me, please! – закричала Алина.

На звук ее голоса появилась голова в окне соседнего дома, остановилась пара прохожих, а рольставни так же продолжали двигаться.

– Господи, да откройте же! – громко проговорила по-английски Алина и постучала в большие стеклянные двери.

Народ на улице с удивлением разглядывал ее.

Алина обернулась:

– Не беспокойтесь! Все нормально! Don’t warry! Но мне нужны наколенники!

Удивленные прохожие сделали вид, что ничего не происходит.

Наконец в дверях магазина показался человек. Лицо его было сердитым. Он заговорил по-немецки, указывая на расписание.

– Я знаю, но я забыла наколенники. Господи, вот сейчас закроют дверь, и все! Завтра я потеряю целый день! Вы понимаете мой английский?!

Новгородцева сейчас была очень рада, что английский она изучала основательно. Конечно, говорила она не очень бойко и понимала не все, но в такой ситуации объясниться могла.

– Да что ж такое! – в сердцах по-русски сказала она.

Тут человек внимательно посмотрел на нее, потом оглянулся и что-то прокричал. На его крик вышла тетка со шваброй. Они перемолвилась фразами.

– Слушай, ты чего кричишь? Хозяин английский знает, но тебя понять не может. Ты мне по-русски скажи, я ему переведу. Ты что-то забыла в магазине?

– Ой, как хорошо, что вы русский знаете! Что ж он английский не понимает…

– Да ты давай быстрей объясняй, мы уже закрыты.

– Понимаете, я прилетела сегодня. Я спортсменка. Я член юниорской сборной. Но я забыла защиту – такие штуки на колени и на локти. И шлема тоже нет.

– Ясно, – кивнула тетка и стала что-то объяснять по-немецки.

Человек с сердитым лицом резко ответил.

Тетка со шваброй что-то сказала. Тон у нее был упрашивающий.

Наконец человек кивнул и прошел в магазин.

– Давай, быстро за ним. Показывай, что надо. Я же сказала, это сам хозяин. Он и торгует и руководит. Остальные продавцы уже ушли. Тебе повезло, что он задержался.

– Спасибо вам. – Алина чуть не обнялась с теткой. Она ворвалась в магазин и рысью пробежала по залу.

– Здесь нет этого.

– А ты на второй этаж поднимись, – посоветовала тетка. Она вытирала пол, но делала это медленно. Видимо, тянула время, чтобы задержать хозяина и тем самым помочь Алине.

Новгородцева поднялась на второй этаж и оттуда прокричала:

– Ура! Нашла!

– Спускайся к кассе, – скомандовала тетка, а хозяину по-немецки сказала: – Бедная девочка очень волновалась. Она спортсменка. Прилетела сегодня. Багаж потеряли.

Лицо человека разгладилось, на нем даже появилось участие.

– Вот, деньги. – Алина выложила купюры.

Человек все посчитал. Потом посмотрел на ее покупки и отложил шлем.

– Что это? – оторопела Алина.

– Денег тебе не хватает.

– Но без шлема нельзя.

– Бери остальное и уходи, – посоветовала тетка, – завтра вернешься и купишь этот шлем.

– У меня завтра тренировка.

– Плати и уходи. Он кассу должен закрыть.

Алина пробила чек и взяла пакет с покупками. Несмотря на спешку и неурочное время, все покупки были аккуратно сложены в фирменную сумку. Алина, забывшая от расстройства все английские слова, поблагодарила хозяина по-русски и вышла из магазина. Тетка со шваброй мела теперь порог.

– Ты где остановилась?

– Я? Мы? В каких-то «маврах».

– Это не так далеко. К открытию подходи. И успеешь до всех своих занятий.

– Да, только деньги занять надо.

– Ну, реши как-нибудь.

– Да, спасибо вам. Вы помогли мне.

– Иди. Завтра приходи.

Алина кивнула на прощанье и пошла в сторону отеля. Она сделала всего несколько шагов, когда почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза. «Идиотка! Послушалась Семенову. Тряпья накупила, а на шлем денег не хватило! – сказала она сама себе. – И в Питере все забыла. Как? Почему? Ведь никогда не забывала. И как можно этот дурацкий шлем было оставить?! Это же как голову забыть!»

Алина почувствовала усталость. Отель находился недалеко, но сил идти не было – видимо, нервное возбуждение и страх остаться без «защиты» выжали из нее последнюю энергию. Алина огляделась и увидела скамеечку. Она присела на нее, достала телефон и набрала номер Быстрова. Тот не ответил. Алина набрала его еще раз, но как только услышала первый гудок, сразу же отключилась. Положила телефон в сумку и заплакала. Она редко плакала, но сейчас слезы текли рекой, и остановить их было невозможно. Алина сидела на центральной улице альпийского городка и рыдала, даже не пытаясь делать это незаметно. Впрочем, если бы она и постаралась, вряд ли бы это получилось – скамейка стояла на проходе, на виду, напротив были окна жилых домов. Но, к счастью, здесь не имели привычки совершать вечерние прогулки и ложились спать рано. Не было ни прохожих, ни автомобилей. Только на ближнем перекрестке, на светофоре остановился синий «Фольксваген». Алина посмотрела сквозь слезы на улицу, на горы, которые еще были освещены заходящим солнцем, на то, как красный сигнал светофора сменился зеленым и как тронулась с места синяя машина. Новгородцева хлюпнула носом – ей захотелось к матери. Впервые, пожалуй, за долгий срок ее спортивных поездок она не радовалась предстоящему дню. Впервые она не чувствовала нетерпения и азарта. Впервые ей не хотелось бегать, прыгать, соревноваться и преодолевать собственные возможности. «Вот бы еще один день отдыха. Просто поваляться, погулять», – подумала она. Алина зачем-то заглянула в пакет с покупками, вздохнула и двинулась в отель. Этот день действительно оказался длинным.

А утро началось со скандала. Тренер Ульянкин был человеком жестким, требовал беспрекословного подчинения и не выносил, когда подопечные проявляли инициативу. Алина проснулась очень рано. Она еще с вечера приготовила все необходимое к тренировкам и договорилась с Семеновой, что та сделает ей за завтраком пару бутербродов. Сама же Алина собиралась быстро сбегать в магазин за шлемом. Но, на ее беду, Ульянкин тоже рано встал и уже прохаживался в холле отеля. Когда Алина спустилась вниз, он ее окликнул:

– Куда? На пробежку? Успеешь. Сегодня главное на лыжероллерах. А то вы мне всю технику забудете. И потом тут отличные для этого дорожки. Я уж и маршрут проложил.

– Нет, я в магазин. В спортивный. Я забыла шлем.

– Как забыла? – внимательно посмотрел на нее Ульянкин.

– Сама не пойму, – доверительно произнесла Алина, – знаете, переезд, эти все коробки, хлопоты. Собаку еще везли. Потом экзамены.

– Отлично. Жизнь бьет ключом. Знаешь, тебе совершенно не стоит морочить себе голову такой ерундой, как беговые лыжи. Давай, дуй в свой Питер, в свой институт и к своей собаке. Тут тебе делать нечего, – перебил ее Валерий Николаевич.

– Почему это? – растерялась Алина. Она уже сталкивалась с гневом Ульянкина и знала, что тот на пустом месте, из-за сущей ерунды может устроить показательную порку. Но обычно это проходило на глазах «своих», тех, кто и сам не раз сталкивался с подобными выволочками. Сейчас же в холле отеля за стойкой администратора стояла сама хозяйка – улыбчивая приятная женщина, рядом с ней суетился клерк, который оформлял вновь приезжих. Стояли и сами гости – они с удивлением прислушивались к грозному тону Ульянкина. А еще тут девушка поливала герань на подоконнике. Новгородцева покраснела, понимая, что свидетелей несправедливого гнева предостаточно.

– Валерий Николаевич, вы же знаете, у меня все всегда нормально. Но сейчас просто все одно к одному. Поэтому так и произошло. К тому же я сейчас куплю шлем. У меня и деньги есть, и шлем в магазине подходящий.

– Откуда ты знаешь?

– Я вчера там защиту на колени покупала… – начала было Новгородцева и прикусила язык.

– То есть ты ехала на сборы и забыла все, что полагается взять?! Быстро на завтрак! И без разговоров!

– Но как же…

– Завтракать! – прорычал Ульянкин.

Алина развернулась и прошла в ресторан. Там уже была вся команда. Семенова за своим столом тщательно мазала хлеб маслом. «Мне бутерброды делает», – подумала Новгородцева. Она было двинулась к столу, но голос Ульянкина нагнал ее:

– Вот, смотрите, человек приехал прогуляться в Альпы. Поди плохо! Спонсор оплачивает, федерация деньги дает. – Валерий Николаевич раскланялся, словно ждал аплодисментов. Все затихли, старались не привлекать к себе внимания. Только Семенова продолжала мазать хлеб маслом. На Ульянкина она не смотрела.

– Я тебе не мешаю? – резко повернулся к ней тренер.

– Нет, – спокойно ответила Семенова.

Ульянкин на мгновение растерялся, но больше Семеновой ничего не сказал. Он теперь обращался к Новгородцевой:

– Альпы красивые, да. Но не за этим приехала ты сюда! Результаты нужны, медали нужны. Я что, просто так с вами вожусь?!

– Нет, – тихо ответила Алина, – но я же уже объяснила…