Текст книги "Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3"

Анна Петровна Горкина вовсе не жалела о смерти Ларисы, полагая, что та получила по заслугам то, что давно ей причиталось. Но о причинах давней попытки самоубийства не сообщала никому до текущего момента, когда поделилась с автором этих строк, полагая, что той будет полезно знать подоплёку происшедших событий.

Глава седьмая

Представим себе на минутку… Пожилой инспектор полиции (милиции, внутренних дел или как-нибудь точнее) некто Олег Иванович Тверской, опытный зубр сыска, съевший собаку на мотивах и следствиях противоправных деяний, однако не выслуживший лавров и должностей в процессе долгой карьеры (такое всегда случается в детективных романах и временами в реальной жизни), под занавес получил в руки простое дело о самоубийстве гражданки Златопольской Ларисы Евгеньевны.

Буквально все обстоятельства подсказывали, что факт самоубийства подтверждается на месте, и дело может быть закрыто без споров и проблем в самые краткие сроки. Что вполне устраивало инспектора, поскольку в данной повести он, скажем, увольнялся на пенсию, уходил в отпуск или на больничный лист в конце двух недель, либо собирался на дачу сажать помидоры.

Однако занявшись делом вплотную (Олег Иванович был и оставался человеком добросовестным), инспектор против своей воли и выгоды стал вникать, задумываться и в результате предпринял серию формальных розысков в архивах, а также прошёлся с частым гребнем по родным и знакомым Ларисы. Ради литературного эффекта предположим, что упомянутая публика делилась с ним обильно и подробно, что в реальной жизни случается редко, но беллетристика на том стоит.

Или в целях извлечения изюминки можно допустить, что инспектор добывал знания сложными путями, пользуясь опытом и известными методами. Однако оставим эти детали на волю свободно текущего романа и сосредоточимся на информации и странных выводах, они неожиданно предстали к обозрению инспектора Тверского, когда факты подобрались.

Картина, сложившаяся перед умственным взором опытного сыщика, составила точную схему, бытующую в лучших романах жанра. А именно. Практически все без исключений родные и знакомые Ларисы Златопольской так или иначе выигрывали от её внезапной кончины, помалу или помногу – не так важно. (Будем мы или не будем включать в роман-поиск ситуацию со спрятанным кладом – это на усмотрение любезного читателя, однако стоит остановиться на одном моменте.

Два лица составляют исключение, знал о них наш фантомный Олег Иванович либо нет – не важно. Любовник Ларисы под условным именем Сероухов и доверенное лицо, некий Валентин Оболенский, оба безусловно ничего не выиграли в результате смерти Ларисы и очень много проиграли. Не приблизившись к желаемой цели, они, напротив, потеряли возможность открыть нужную дверь, или в лучшем случае поимели проволочку не менее, чем в полгода. Не говоря о потерянном доверии и прочих неприятностях. Для них обоих смерть Ларисы, случайная, добровольная или намеренная, стала реальной катастрофой солидного масштаба.)

В отличие от прочих и остальных. Каждый и каждая из прочих получали после смерти Ларисы то, чего не имели и чего желали. Начиная от мелочей – хорьковой шубы и кольца со старинным турмалином, кончая довольно приличным ассортиментом. Квартира из двух больших комнат, дорогая машина-иномарка, фирма на хорошем ходу с закупленным ассортиментом товаров, секреты красоты и грации для группы «новых русских дам» и вторично отличная квартира из двух комнат. Прямые наследницы Ларисы, сестра и племянница полагали, что жилая площадь приватизирована и достанется им по закону, по завещанию либо без него. Однако Геннадий Окулов знал, что будучи прописанным в одной из комнат квартиры, он имел весомые права на остальное. Об этом чуть позже и подробнее.

Вовсе не имея доказательств совершенного преступления, но повинуясь инстинкту и руководствуясь опытом, инспектор Тверской рассортировал полученные данные в рамках вольной гипотезы. Основным содержанием которой явилось древний испытанный постулат, гласящий, что вероятнее всего криминальное деяние совершается лицом, которое от этого деяния выигрывает. Что называется «кому выгодно».

Ежели смерть гражданки Златопольской произошла не так просто, как всем убедительно кажется, размышлял инспектор в рамках должности, то стоит присмотреться к лицам, которые от неё выиграли, обозреть, если не улики, то хотя бы мотивы получателей выгод. То бишь покопаться среди родных, сослуживцев и знакомых Ларисы. Тем более, что мало кто из них был к потерпевшей искренне привязан, в лучшем случае окружение высказывало вежливое сожаление, а в худших не стеснялось признавать, что «туда ей и дорога».

Что касается метода предполагаемого преступного деяния, это инспектор вычислил сходу, без особых трудностей. Если данное злоумышление имело место, то подозреваемое лицо (не важно какое) воспользовалось нездоровой привычкой Ларисы решать неприятные проблемы с помощью угроз и попыток самоубийства. Инспектор не исключал возможности, что на сей раз одно из подозреваемых лиц узнало или догадалось о времени и способе очередной попытки. После чего произвело действие, превратившее попытку суицида в свершившийся акт – очень простое и, можно сказать, элегантное решение. Возможностей оказывалось вагон и маленькая тележка, ко всему прочему имея в виду, что добрая половина подозреваемых служила так или иначе по медицинской части и была хорошо знакома с фармакологией и в одном случае с психоанализом.

Или даже проще простого. Если предположить, что на сей раз Лариса задумала привлечь ассистента и велела ему (или ей) поднять тревогу и вызвать помощь, а тот (или та) проявили личную инициативу и ничего подобного не сделали – это даже преступлением назвать сложно, скорее намеренное оставление лица в беспомощном состоянии, да и это трудно доказать. Виновник или виновница имели все возможности отпереться и стоять на своем безнаказанно.

Так под условной шапкой единого мотива и общего метода опытный детектив свёл на проверку родных, знакомых и сослуживцев Ларисы на предмет выяснения наиболее вероятного кандидата. Проверка производилась по двум параметрам.

Первый из них – как много кандидат выигрывал, то есть стоила ли зловещая игра свеч, второй – насколько находился в близости и доверии у потерпевшей. Без последних указанных показателей преступление стало бы затруднительным к производству.

Как положено профессионалу подобного калибра Олег Иванович (и мы заодно с ним) первым делом проанализировал и далее практически отмёл мелкую добычу, конкретно кольцо и шубу вместе с получательницами загробных даров. Прислуга-соседка Елизавета Гурьева имела в наличии шубу из рыжего хорька, почти новую, утверждала, что предмет был подарен в рамках оплаты домашних услуг утром накануне смерти Ларисы. При подробном опросе свидетельница поведала, как закончив труды, она пришла прощаться с нанимательницей, и та вынула из стенного шкафа объёмный пакет в фирменном чехле. У Елизаветы Гурьевой возникло впечатление, что подарок был приготовлен и перенесён в шкаф заранее. Обычно в этом подсобном помещении Лариса хранила менее ценные вещи, как-то: летние пыльники, расхожие туфли, зонты, ношенные замшевые пиджаки и прочую незавидную мелочь. Меховые вещи, в частности старая и новая шуба вместе с роскошным манто из чернобурки хранились в другом, менее обозримом и доступном месте, благо их в квартире было достаточно много. Достав тканевый чехол вместе с вешалкой, Лариса расстегнула молнию и продемонстрировала прислуге содержимое мешка, а именно шубу из хорька. При этом завела разговор, что теперь, когда она купила новую шубу из фигурно бритой норки, хорьковая стала лишней, занимает место в шкафу и прессует остальное добро.

Поэтому, Лариса продолжила, она презентует шубу Лизе в награду за доблестный труд и в знак поощрения на будущее. Елизавета Гурьева без труда вспомнила, что была ошеломлена размахом щедрости, мямлила о невозможности подобного презента, также о родной племяннице хозяйки и моральных неудобствах по поводу объяснений. В ответ Лариса, сначала держа шубу на весу, затем бросив на кресло в прихожей, отыскала большой пакет, посоветовала меньше дёргаться, не брать в голову Ленку, на которой длинная шубу будет, как на корове седло, и что неудобно колготы через голову надевать, как говорится в народе. Далее хозяйка сунула чехол в пакете в руки прислуги, сказала, что её не задерживает и назначает прийти в понедельник.

Уже на пороге она посоветовала не терять гарантию с печатью салона вместе инструкциями по чистке и уходу, всё находится внутри чехла, гарантия выдана на пять лет, то есть действительна ещё два года. С этими бумагами, пояснила Лариса, Лиза сможет продать шубу гораздо дороже, если такое взбредёт ей в голову. Но лучше пускай носит, потому что у каждой уважающей себя женщины должна быть хотя бы одна шуба в жизни, она согревает тело и душу, даёт статус и поднимает тонус. В чем Лиза бесспорно нуждается.

После смерти Ларисы Лиза Гурьева собиралась отдать чрезмерно дорогой подарок сестре Ларисы, осознав, что шуба ей досталась в знак прощания, намерения уйти из жизни и, не исключено, что в качестве извинения за прошлую бесцеремонность. Лиза непременно бы так и сделала, но племянница Елена обвинила её в прямой краже, вышло очень некрасиво, после того отдать шубу обратно означило бы признать вину. Сестра Ларисы сказала тем более, что ничего не возьмёт, в особенности после учинённого скандала, ей стыдно за дочь, забывшуюся в такой печальной ситуации. После этого Лиза повесила шубу в чехле к себе в шкаф и не трогала, Бог с ней совсем. Родители настоятельно советовали Лизе продать предмет раздора, правда не сейчас, а дождавшись холодов.

Выслушав и оценив интервью, Олег Иванович остался в уверенности, что девушка в основном говорит правду и вряд ли способна вызвать в воображении описанную сцену с множеством подробностей в то время, как умерщвлённая ею Лариса покоится в свежей могиле. Хотя доступная возможность у Лизы имелась, если она украла шубу до или после смерти Ларисы, будучи призвана на помощь и не приходя. Или если прислуга вскрыла квартиру дубликатами ключей, которые сделала заранее, украв запасные с вешалки. Тем более, что вечером во время происшествия Елизавета Гурьева дежурила в туберкулёзном диспансере за забором, в непосредственной близости от стоянки и машины.

Всё это было гипотетически возможно, однако конкретная личность Лизы и очень небольшая стоимость шубы в контексте злодеяния препятствуют развёрнутым подозрениям. Если молодая женщина способна на подобное сложное злоумышление, то маловероятно, что она ограничилась шубой, а если настолько глупа, что украла одну не самую ценную вещь, то не смогла бы образцово замести следы и придумать сцену дарения. Или то или другое, но никак вместе. Так полагал Олег Иванович, понятно, делая допущение на маловероятные возможности, поскольку в реальной жизни, в отличие от детективного жанра, может происходить буквально что угодно, невзирая на резоны и логику.

Предмет второй малой вероятности, именно старинное золотое кольцо с резным камнем-турмалином, старинной работы и приличной стоимости (раза в три больше чем шуба из хорька) достался племяннице Ларисы, Елене Головиной вместе с остальным носильным имуществом тётки, включавшим иное меховое богатство, парики, косметику и парфюмерию. Прочие драгоценности, их было немного, но очень хорошего качества, мебель, фарфор, хрусталь и ковры перешли к сестре Ларисы, матери Елены, она являлась прямой, единственной законной наследницей всего имущества Ларисы, включая любые банковские вклады и недвижимость. Хотя ни завещания, ни описи имущества Лариса не оставила, в противоречии с ранними обещаниями. В частности с обещанием, высказанным устно племяннице Елене, с которой она имела подобные беседы и заверяла, что оставит той квартиру, носильные вещи и упомянутое кольцо.

Келейно разобравшись с матерью, Елена забрала тряпки и кольцо, не считая прочих мелочей. Важно отметить, что Елена на данный момент знает об отсутствии завещания, но полагает, что квартира достанется матери, следовательно со временем и ей. Во время общения с прямыми наследницами Олег Иванович выяснил без труда, что покойная Лариса больше общалась с племянницей, чем с сестрой, отношения с последней были прохладными. Однако о ней после.

О кольце и его передвижениях следует упомянуть особо, потому что кроме денежной стоимости, гравированный турмалин обладал историей, о коей инспектор должным образом узнал. Перстень по имени «Пламенный ангел» издавна переходил в семье по материнской линии от тётки к старшей племяннице. Откуда взялась данная традиция и как соблюдалась ранее, точных сведений не имеется, однако на протяжении последней половины века о том было известно, по крайней мере в узком кругу заинтересованных лиц.

Стоит отметить, что к Ларисе камень попал вопреки традиции после первой неудавшейся попытки суицида, сестра уступила очередь в утешение младшей. Однако легенда шла в нагрузку к драгоценности и давала обладательнице возможность не только демонстрировать редкую вещь, но и говорить о ней. Что Лариса Златопольская делала постоянно с неизменным успехом. Она носила перстень, практически не снимая, хотя вещь казалась и была весьма неудобной, массивность кольца затрудняла движения пальцев, а сложная форма приводила к тому, что оно вечно цеплялось за что ни попадя, тем самым привлекая внимание. Надо полагать, что на ночь Лариса расставалась с «Пламенным ангелом», инспектор Тверской именно так и полагал, хотя прямых вопросов не задавал и ответов не получал.

В момент смерти хозяйки, тем не менее, турмалин под именем «Пламенный ангел» не помешал Ларисе вскрыть вены и не был запятнан кровью, поскольку против обыкновения находился не при ней, но в шкатулке с драгоценными вещами. Сестра с племянницей нашли перстень наутро, когда вместе с участковым открыли квартиру на предмет проверки, все ли вещи на месте, и когда имели скандал по поводу злосчастной шубы с Елизаветой Гурьевой.

Как присутствующие при событии, так и инспектор Тверской резонно предположили, что Лариса сняла с пальца дорогое и неудобное кольцо, в момент, когда задумала уйти из жизни, и сделала это по двум причинам. Во-первых, потому что турмалин в сложной оправе был неудобен для любого ручного труда, включая вскрывание вен, во-вторых, чтобы ценная вещь не затерялась по нечаянности, когда тело будет обнаружено. То есть, бедная, но заботливая женщина подумала о наследниках и семейных традициях. Вместе с дарёной шубой из хорька турмалин «Пламенный ангел» служил косвенным подтверждением, что Лариса не только ушла из жизни добровольно, но совершила отчаянный шаг в здравом уме, твердой памяти и по заранее обдуманному намерению. Или постаралась создать такое впечатление.

Инспектор отчасти полагал, что Лариса постаралась чрезмерно, мысль не просто возникала, а нарочито подчёркивалась. Спрашивается – зачем бы? Ответ тоже напрашивался: Лариса Златопольская вовсе не собиралась уходить из жизни, напротив, готовила очередную попытку суицида со всей возможной убедительностью. Однако о том опять же позднее.

Покамест племянница Ларисы, Елена Головина 28-ми лет, фармацевт по образованию и травник по профессии (консультант свободного профиля при некой косметической клинике) незамужняя девица, проживающая с матерью, получила в наследство кучу тряпок и старинное кольцо с семейной легендой. Безусловно указанные вещи являлись предметами вожделения Елены. Кольцо она оприходовала сразу и стала носить почти постоянно по примеру Ларисы, ранее очень интересовалась редкостной вещью и с детства задавала вопросы, почему турмалин застрял у Ларисы, когда по праву должен быть у них с матерью. Насчёт тряпок также сомневаться не приходится, чего стоит один скандал, устроенный по поводу шубы в день внезапной кончины близкой родственницы, точнее, на следующее утро.

Бесспорно, что Елена считала себя главной наследницей тётки по всем параметрам, была достаточно близка с нею, единственная имела ключи от квартиры, по роду деятельности имела контакты с физкультурным диспансером и отчасти с тёткиной фирмой. А именно, время от времени составляла схемы питания для некоторых женщин из группы богатых подопечных.

Если всерьёз думать о тех, кому выгодна смерть Ларисы Златопольской, то племянницу Елену следует поместить в первые, а не в запасные ряды подозреваемых. Однако… Однако, гипотетическая виновность в условном преступлении в случае племянницы Елены очевидна опять же чрезмерно, как будто её наметили в подозреваемые и явственно подставили. Слишком много мотивов и налицо нарочито неразумное поведение, скандал по поводу шубы. Только абсолютно невинный персонаж, любой степени жадности и глупости станет привлекать к себе внимание в целях получения лишней шубы! Так полагал инспектор Олег Тверской, хотя он не исключал малой вероятности, что ошибается, поскольку живые люди – существа повышенной степени сложности.

В отсутствие иных кандидатов в злоумышленники племянница Елена без вопросов стала бы первой, но в данном случае другие кандидатуры затмевали её напрочь. Их претензии на более весомые виды имущества вкупе с неприязненными чувствами, питаемыми к потерпевшей, ставили Елену на одно из последних мест. Так же и по возрасту. Столь циничное и трудно доказуемое деяние скорее можно приписать людям с житейским опытом и хорошим знанием плохих сторон жизни. Молодость импульсивна и нерасчётлива, как знал и думал инспектор Тверской, а конкретное злоумышление просчитано и предпринято со всей тщательностью. Если, разумеется, имело место.

Среди взрослых персонажей предполагаемой криминальной драмы Олег Иванович первым делом занялся образом сестры Марины. Цитируя и перефразируя шедевр, а именно роман в стихах «Евгений Онегин», (автор известен) инспектор решил, что в начале всех действий «займётся старшею сестрой»! Автор романа употреблял второе лицо, призывая в компанию читателей, но мы присоединимся к инспектору.

«Её сестра звалась Татьяной (в нашем случае Мариной), ни красотой сестры своей, ни прелестью её румяной не привлекла б она очей». В данном контексте цитата попадает в точку, старшая сестра в отличие от Ларисы не могла и не может похвастаться внешними данными. Малого роста и округлого сложения, в среднем возрасте Марина Головина (по мужу) изрядно походила на колобок, щедро осыпанный мукой, основным цветом виделся белёсый. Если рассматривать Марину неблагосклонно, то приходит на ум сравнение с мучным червём. Тем не менее, недостатки внешности в случае Марины Головиной искупаются приятным характером и спокойным дружелюбием, так что о мучных червях никто не вспоминает после пяти минут беседы. Однако.

Однако никто не знает, насколько сама Марина сейчас или в ранние времена обращала внимание на контрастные впечатления и как относилась к сестре-красавице, когда это было для девушек важно. Следующая цитата из романа в стихах тоже приходится к месту, но с точностью до наоборот. «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой» – но не Марина, а Лариса. Марина отлично вписывалась в семью технарей-интеллигентов среднего достатка и не имела конфликтов с окружением, в отличие от Ларисы. Следует отметить, что с раннего возраста Марина относилась к младшей сестре с недоумением, это будет самым точным определением.

Потому что младшая, «в семье своей родной казалась девочкой чужой» с иным набором резонов и ценностей. Даже после смерти сестры Марина не казалась потрясённой, она в основном испытывала то же недоумение. Сестра Марина отнюдь не стремилась проникнуть в мотивы суицида и не проявляла чувства вины, оттого, что мало любила Ларису или не обращала должного внимания, как свойственно родственникам в подобных случаях. Такой выявилась эмоциональная канва. Да, кстати, никто не может дать гарантий, что Марина не знала о гадком письме своему жениху, вполне возможно, что знала, и это не добавило тёплых родственных чувств в отношениях сестёр.

Теперь о главном, то бишь об имущественных отношениях. Марина могла предполагать, и скорее всего предполагала, как думал инспектор, что имущество Ларисы, включая недвижимость, перейдёт в её владение по законному праву. Не имея информации о наличии завещания и не обнаружив его среди бумаг покойной сестры, Марина находилась в уверенности, что унаследует отличную квартиру вместе с содержимым. Лариса по причинам, известным её одной, создавала впечатление, что квартира приватизирована и состоит в её нераздельной собственности. Насчёт машины марки «Лексус» точной известности или уверенности не наблюдается, Бог знает, что полагала или думала Марина по этой части. Они общалась с Анной Горкиной, хотя не особенно дружили.

Следовательно, у Марины Головиной имелся весомый мотив избавиться от нелюбимой сестры и приобрести в полную собственность дополнительную квартиру. Скажем, для дочери, которая захотела бы жить отдельно, или для сдачи в аренду, что не помешало бы Марине, финансовые обстоятельства которой оставляли желать лучшего.

Как было указано ранее, отношения сестёр оставались прохладными, однако в случае кризиса, либо для видимости, Лариса могла выбрать Марину (самую близкую родственницу) в доверенные лица или позвать для оказания помощи. А сестра могла манкировать, злонамеренно или просто не желая участвовать в очередном акте суицидной драмы. И никто не может заставить Марину Головину признаться, что просьба о помощи имела место, но она не отозвалась. Также никто не может знать, пожалела она о своём бесчувствии либо нет.

Так думал инспектор Тверской, даже не «летя в пыли на почтовых», во всяком случае, он думал, что «всевышней волею Зевеса» наследницей сестры Марина осталась, но в процессе злостной шутки судьбы лишилась главной части наследства, когда сбылась мечтание: «когда же чёрт возьмёт тебя?».

(Следует признать, что описание сестры Марины в роли криминальной героини получилось натянутым и неубедительным, даже Александр Сергеевич Пушкин не помог. Вымышленный инспектор взвесил мотивы и возможности, добросовестно их осмотрел и со вздохом отложил в долгий ящик.

По одной простой причине, в которой автор данных заметок с ним согласен, конкретно потому, что Марина Головина обоим понравилась, реально приятная женщина. Хотя это отнюдь не повод для исключения из круга подозреваемых лиц, о чём инспектор знал по опыту, а автор интуитивно догадывался, хотя подобного опыта практически не имеет. Кстати, при наличии банковской карточки или даже без оной дело придётся иметь с Мариной, что благоприятно при любом раскладе.

Как говорится, умный поймёт с полуслова, насчёт пригодной к случаю латыни ни фантомный инспектор, ни автор заявок не в курсе.)

Далее в предметных выкладках инспектора является многострадальная фигура ихтиолога Окулова, бывшего гражданского мужа потерпевшей, на самом деле соседа по общей коммунальной квартире, хотя предмет и опыт стали достаточно архаичными. Тем не менее.

Волею судеб, а в основном волею покойной Ларисы общая жилая площадь в глазах закона осталась неприватизированной коммунальной квартирой с вытекающими отсюда последствиями. Конкретно – законы собственности и права купли-продажи на указанную площадь не распространяются, квартира состоит на муниципальном балансе, жильцы прикрепляются к площади по праву прописки, которая ныне зовётся социальным наймом. Тем не менее правила житья остаются прежними, опять же архаичными, но в данном случае весьма благоприятными для Геннадия Окулова. Надо сказать, что в далёком прошлом, ещё в советские времена Геннадий по наущению родных жены Светланы оформил её прописку на своей площади, далее та же процедура была проделана с родившейся дочкой. (Вот она звалась Татьяной…)

Таким способом семья Окуловых оказалась формально проживающей в одной комнате и могла по законам претендовать на улучшение условий. Тогда же Окуловы были поставлены на очередь для получения жилья в отдалённой перспективе, которая отдалилась до бесконечности с завершением советской эры. Тем не менее, в случае освобождения Ларисой её жилых площадей Окуловы имели законные права на расширение жилого пространства, и автоматически получали вторую комнату взамен места в муниципальной очереди. Дополнительно стоит заметить, что невзирая на житейскую беспомощность главы, семья Окуловых в лице жены Светланы не позволяла ситуации застаиваться и постоянно давала понять соседке, что статус кво, а именно беззаконное владение комнатой, их не устраивает и должен быть разрушен рано или поздно, мытьём или катаньем. В недавние времена Окуловы отказались платить за комнату и коммунальные услуги, коими не пользовались, долг накопился, жилищная контора подала в суд, на заседании Светлана Окулова объяснила ситуацию и пожелала переадресовать долги и пени реальной захватчице, именно соседке Ларисе. Формально дело было проиграно, деньги пришлось заплатить, Лариса на суд не явилась, однако известно, что капля камень точит.

Следующий судебный иск был подан в относительно недавние времена, истцы Окуловы требовали освобождения своей комнаты и допуска для проживания. Понятно, что Геннадий скорее застрелился бы, чем переехал с семьёй на законную площадь, но согласился на сутяжные меры под давлением. Процесс длился долго, Лариса умышленно не являлась на заседания, но после множества проволочек правосудие восторжествовало. Окуловы получили на руки постановление об освобождении комнаты и вселении, при надобности с помощью судебных исполнителей. Однако Лариса плюнула на бумагу с прибором, понимая, что Геннадию слабо позвать пристава и вселиться. Тем не менее.

Тем не менее, Светлана Окулова, имея на руках судебное решение, подстерегла Ларису в подъезде и потребовала справедливости. Светлана честно разъяснила, что никто не собирается жить коммунально, но что-то сделать необходимо. Поэтому следует вернуться к идее обмена жилых площадей, либо приватизации обеих комнат и распродажи их с доплатой, вариантов имеется сколько угодно, стоит только захотеть. В противном случае Окуловы вселяются с приставом и участковым, вешают амбарный замок на дверь, еженедельно проверяют его целость, сами тем временем совершают приватизацию своей комнаты, далее продажу с помощью фирмы, которая вольна подыскать следующих жильцов на своё усмотрение. Причём таких, которым Лариса не указ, скажем, колонии торговых партнёров из Юго-Восточной Азии, они будут жить у неё на голове вдвадцатером и ежедневно жарить селёдку на общей кухне. Либо бравым соотечественникам с Северного Кавказа, они могут устроить там перевалочный пункт для боевиков или склад оружия, всё в руках Аллаха! Или на худой конец фирма, особо не мудрствуя, пристроит Ларисе в соседи парочку безнадёжных забулдыг, которых родные или прежние соседи выселили за небольшую сумму. Для такого случая Окуловы за ценой не постоят.

В ответ на кошмарные угрозы Лариса не моргнула глазом, сказала: «Бог в помощь» и проследовала в узурпированную квартиру с гордо поднятой головой. Потом, правда, она выследила Геннадия и заявила, что может вести переговоры только с ним и не сейчас, но в принципе это возможно. Окуловы долго ждали обещанного и, не дождавшись, делегировали Геннадия на импровизированные переговоры.

Вечернею порой, убедившись, что машина «Лексус» занимает место на стоянке у забора, Геннадий надел туфли и пиджак, повязал галстук и с тем постучался к Ларисе. Хозяйка открыла без проволочек, долго держала соседа в прихожей, затем пригласила в комнату и указала на стул. Сосед он же незваный гость имел возможность обозреть жилплощадь с подсобными помещениями и оценить усилия Ларисы по улучшению без того хорошей квартиры, жилище смотрелось, просто как картинка.

Почти мгновенно Геннадий понял глубинной интуицией, что с подобным жильём Лариса не расстанется, потому никакого раздела квартиры ждать не приходится. И оказался прав, подтверждение догадки последовало буквально сразу. Лариса, усевшись в кресло перед низким прозрачным столиком, изложила условия и заверила, что ничего кроме указанного не предпримет. План Ларисы заключался в том, что соседи приватизируют каждый свою комнату, затем она выкупает помещение Окуловых по государственной стоимости, деньги выплачивает в рублях в момент совершения сделки, после чего они расстаются как цивилизованные люди и перестают тосковать о несбывшемся. Каждый получил свою долю разочарований, пора поставить точку. Ему семья, ей – квартира.

Лариса не поленилась узнать и сообщила Геннадию, что его бывшая комната стоит официально примерно в районе двух тысяч баксов, рубли он может посчитать по курсу. Это, понятно, не считая стоимости приватизации и заключения договора о купле-продаже, что Геннадий, разумеется должен взять на себя, как полагается приличному человеку в делах с женщиной. Выслушав порядок цифр, Геннадий обещал подумать и мгновенно откланялся, понимая, что подвергся изощрённому издевательству в строгой легальной форме.

Дома, этажом ниже он пересказал содержание беседы, ознакомил семью с предложенными цифрами и заключился в тяжкое молчание. Домашние выразили много негодования и пообещали устроить жизнь Ларисы по ранее указанным рецептам, полагая, что фирма в любом случае заплатит больше. С чем вопрос о жилых площадях застрял на мёртвой точке, и это длилось вплоть до внезапной смерти Ларисы, которая развязала гордиев узел жилищных проблем самым благоприятным образом для семьи Геннадия Окулова, также для престарелых родителей Светланы. Все они давно утомились жить в двух комнатах двумя семьями.

Выждав не более недели, Окуловы (в лице жены Светланы) подали документы и заявку на улучшение условий проживания в связи с освобождением комнаты в их коммунальной квартире. Следует указать, что в наше время такое разрешение дел является почти формальностью и даже в отдалённые времена считалось более чем нормальной практикой. В связи с чем Окуловы безусловно получат во владение квартиру целиком и не замедлят её приватизировать для получения в собственность. Если, конечно, не выяснится, что кто-то из них или оба сообща убили соседку в целях воспользоваться её жилой площадью. Что маловероятно, поскольку самоубийство Ларисы является установленным фактом. Однако выгода от её смерти для семьи Окуловых очевидна и сомнению не подлежит.

Инспектор Тверской имел в воображении следующую картину, хотя ни одного доказательства не имел вовсе. Представим себе, думал он, что кто-то из пары соседей, не важно Лариса либо Геннадий, назначил деловую встречу на предмет каких-то переговоров. В качестве довода в свою пользу Лариса приурочила к свиданию очередную попытку самоубийства и устроила встречу таким образом, чтобы Геннадий нашёл бесчувственное тело, истекающее кровью.