Текст книги "Паноптикум 7.49"

Паноптикум 7.49
Наталия Осташева

© Наталия Осташева, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

7.49 – это номер маленькой комнаты в огромном офисе. Постоянные её обитатели, временные жители и приходящие гости в своей совокупности образуют тот самый Паноптикум. Жизнь внутри Паноптикума неожиданна и многообразна, а диалоги развиваются по самым непредсказуемым сценариям.

Данный сборник – попытка бессистемно соединить истории и реплики, произнесенные немногочисленными участниками дискуссий этого исторически сложившегося сообщества.

Мы не хотим знать

– Пойду съем селедку и вернусь, – сообщает Наташа.

– Мы не хотим знать, что ты ешь, – отзывается коллектив.

– Селедку, – сообщает Наташа.

Как собаку

– Взяла, нажала, повела, отпустила. Взяла, нажала, повела, отпустила! – доносится голос Димы из Катиного угла.

– Да что у вас там за аэробика! – поворачиваюсь я, не выдержав.

– Наташа, Дима на меня орёт! – жалуется Катя

– Давай, Дима, давай, раскрывайся! – поддерживают товарищи.

– Взяла, нажала, повела, взяла, нажала, повела! – входит в образ Дима.

– Ты слышишь? – жалобно обращается ко мне Катя.

– Да слышу-слышу, терпи, для дела же. Будешь лучше всех градиенты замазывать, – говорю я.

Катя под чутким руководством Димы делает еще три подхода к снаряду.

– Ну вот, видишь, молодец, – одобряет Дима результат.

– Наташа! – выпучивает глаза Катя.

– Ну теперь-то что? – отзываюсь я.

– Он меня погладил… – говорит Катя растерянно и, подумав, возмущенно добавляет. – КАК СОБАКУ!

Догадливый официант

– У нас будет четыре счета, – говорит голодная Катя.

– А я догадался! – показывает блокнотик официант. – Видите? Расчертил.

– Да вы догадливый! – хлопает в ладоши Катя.

– Да-а, я такой! – довольно кивает официант.

– А ну-ка догадайтесь, что я сейчас закажу?

Катя и память

– Ди-им! Ну Ди-и-им! Ну скажи девичью фамилию своей мамы! – трясет Катя Диму за плечо.

– Не скажу, – Дима твёрд.

– Ну скажи, скажи, скажи! У меня же память-обнуляшка!

Бом-Бенге

– Вы знаете, что у пингвинов есть колени? – говорю я в тишину комнаты.

Тишина не отвечает.

– Дима, ты же любишь всякую ненужную информацию про кривоходящих гусениц, лягушек-попрошаек и улиток-левшей! – использую я наверняковый шанс разбудить всех.

– Колени? У пингвина? – включается Дима. – А сгибаются в нормальную сторону или как у кузнечика?

– В нормальную, Дима, в нормальную, как у нас. Вот, смотри, скелет, – присылаю в чатик скелет.

– А у голубей тоже вроде есть колени, щас… «Го-лубь ко-ле-ни», – набирает Дима в поисковую строку, – ну точно, вот форум, спрашивают: «У голубя разболелось колено, что делать?» и отвечают там же: «Мажьте мазью бом-бенге».

Коллектив за полчаса Диминого погружения уже потерял интерес к теме.

– Прикиньте, есть специальная мазь для коленей голубей! – с восторгом первооткрывателя продолжает Дима.

– Бом-бенге? – включается Наташа.

– Ну.

– У меня мама мажется.

– И?

– Она не голубь.

Лопатки

– На меня в метро всю дорогу женщина грудью облокачивалась, – произнес вдруг Дима, хотя прошло уже полдня.

– Ну тебе хоть понравилось? – вежливо поинтересовался коллектив.

– Не особо. Но я узнал, что у меня такие чувствительные лопатки!

Киндер-шоколад

– Вот удивительно, школько вшево меняетша в нашей жижни, – говорит Катя, освобождая зверят из шоколадного яйца, – а киндер-шоколад мне по-прежнему нравитша.

Крошки

Однажды кто-то из моих друзей-не-коллег прислал мне вот эту вечеринку мечты. Я, конечно, тут же поделилась со всеми в комнате, и Дима долго-долго молчал, мычал, не решался, а потом сказал: «А чего это там крошки какие-то на полу?»

Дима, двадцать восемь

К нам по делу приходила девочка Алиса, шести с половиной лет.

– Привет, Алиса! – сказала я, проходя мимо рабочего места её мамы и добавила. – Я Наташа, я буду задавать тебе вопросы.

– Привет, Наташа! Очень красивое имя! – сказала Алиса.

– Мама Алисы, – сказала я маме Алисы, – у меня очень красивое имя, знай.

– Она всем так говорит, – бесчеловечно отозвалась мама Алисы.

– Я не верю, – сказала я и не поверила.

– Привет, Алиса! – сказала проходящая мимо Ася. – Я Ася.

– Привет, Ася! Очень красивое имя! – сказала Алиса.

– Слышала? – обратилась Ася к проходящей мимо Залине. – У меня очень красивое имя.

– Нет, у меня! – уверенно ответила Залина, которая уже здоровалась с Алисой.

И когда все окончательно запутались, пришел Дима.

– Привет, – сказал Дима, – ты кто?

– Я Алиса, мне шесть с половиной лет, а вы кто? – сказала Алиса.

– Я Дима, мне двадцать восемь, – сказал Дима.

И Алиса ничего не ответила.

Право подписи

– Я вам нужна только для «ОК» в тасках и чтобы подписывать заявления на отпуск! – говорю я в сердцах.

– Ну неееееет! – кричит один.

– Ты чего?? – театрально возмущается второй.

– Еще ты нас кормишь! – выкручивается третий.

Царевна-лягушка

– Мне вот интересно, – сказал Дима в тишину, – та царевна, которая из лягушки превратилась, она так и осталась холодной или как-то согрелась в процессе?

Оксана не трогает принцесс

– А что, Оксана не призналась вам в грехе? – спросила я про отсутствующих.

– Смотря в каком. Чревоугодничества? – уточнил Дима.

– Если она сама вам не сказала, я не стану ее сдавать, – свела я разговор на нет.

– Она брала мой крем для рук? – подскочила с места Катя. – Она трогала моих принцесс?!

День Святого Валентина

– Дима, ты будешь отмечать День святого Валентина? – спрашивает коллектив.

– Ну, буду, наверно.

– С кем, с нами?

– Если захотите, то и с вами.

– Что значит, захотим или не захотим? У тебя есть к нам чувства?

– Ну, какие-то чувства есть.

Оксана и чизкейк

Спросила ребят, знают ли они лучший способ потроллить Оксану. Они сказали, что не знают, и это вряд ли им пригодится, но всё равно попросили рассказать.

Вот он:

Когда Оксана летит в самолете, пишете в чат: «А ты уехала уже что ли?» Через пару часов Оксана отвечает: «Да-а! Уже приземлилась в Киеве!» А вы ей: «Вот черт, а мы тебе чизкейк купили».

Шестнадцать к девяти

– Дима, тебе опять пишет эта женщина с длинной визиткой «ведущий трафик-менеджер службы перформанс-маркетинга»! Почему ты отвечаешь ей просто «Дмитрий, отдел спецпроектов»?

Нет ответа.

– Дима!

Нет ответа.

В сторону: в наушниках что ли.

– Почему бы тебе не подписываться «бог афтер-эффектс, ведущий разработчик видеоматериалов эйчди-качества с соотношением сторон шестнадцать к семи», например?

– К девяти, – доносится из Диминого угла.

– А?

– Шестнадцать к девяти, – поправляет Дима.

Звенящая тишина

– Кто-нибудь пойдет обедать? – спрашивает Катя.

– Я пойду, – встает Дима.

– Только я иду с ноутбуком, – предупреждает Катя.

– Ну, раз ты идешь с ноутбуком, – вздыхает Дима, – то я тебе, наверно, не нужен.

Невидимые метрономы отсчитывают целую паузу.

– Ну, Катя, твой ход, – устают от незавершенности зрители.

– У меня в голове такая звенящая тишина! – признается Катя.

В пяти точках

– Вот вернешься ты, Дима, из Штутгарта, с жесткой немкой-женой, весь такой в татуировках, пирсинге и в кожаных штанах, – фантазируем мы, собирая Диму на конференцию.

– Ну нет. Кожаные штаны не для моих ног, – возражает Дима только по одному пункту.

– Это еще почему? – в глазах Кати неподдельный интерес.

– Потому что у меня ноги. – мнется Дима.

– Что, кривые?! – оживляются все. – И ты столько лет это скрывал?

– Дело в том, что нормальные ноги должны сходиться в пяти точках, – начинает Дима свой рассказ.

– А нормальные ноги толстого человека сходятся во всех точках, Дима! Во всех! И что с того? – раздаются голоса.

– В общем, у меня ноги не для кожаных штанов, – подытоживает наш кривоногий идеалист, но ко всем остальным последствиям поездки как будто готов.

В твою честь

– Я назвал одну из переговорок в твою честь, – говорит мне Вова.

– Это какую же?

– «Четыре сыра».

1267.90

Диме пришел непонятный платеж на 1267 р. 90 коп.

– Тыща двести шестьдесят семь девяносто? – встревоженно спросили мы с Катей.

– Тыща двести шестьдесят семь девяносто, – испуганно подтвердил Дима.

– Блин, – сказала Катя, – этого не должно было произойти.

– Чего? – побледнел Дима.

– Этого не должно было произойти с тобой, известная же история, – сказала Катя.

– Да какая история?! – привстал Дима, чтобы лучше видеть Катю.

– Тыща двести шестьдесят семь девяносто, ты не ошибся? – уточнила я.

– Тыща двести шестьдесят семь девяносто, – подтвердил Дима упавшим голосом.

– Скверно, – донеслось откуда-то сверху.

– Да что такое? Я переживаю, вдруг какая-то полуслепая бабушка переводила полуслепому дедушке или своей подруге Зинаиде! – схватился за соломинку Дима.

– Одна девочка тоже получила однажды платеж на тыщу двести шестьдесят семь девяносто, не слышал разве? – произнесла Катя мрачным шепотом.

– И что дальше было? – спросил Дима, дрожащими руками открывая банку витаминов.

– Тебе лучше не знать, – сказала Катя.

– Постарайся просто не думать об этом, – порекомендовала я.

Сидим, ждем.

Тардис

– Наташа, ты смотрела «Доктор Кто»? – спрашивает Катя, прерывая Димин бесконечный монолог про макароны.

– Нет, – говорю, – а что?

– У нас во дворе телефонная будка, и все говорят, что это Тардис. А я не понимаю, где смеяться, – говорит Катя.

– Тардис – это машина времени, которая могла маскироваться под разные предметы, – со знанием дела отзывается Вова, – но у нее чего-то там заклинило, и она застряла в обличии телефонной будки.

– О! Так-так. Пойду-ка всем расскажу, что у нас во дворе Тардис, – сообщает Катя.

– А что такое Тардис? – спрашивает коллектив.

– Вы что, не смотрели «Доктор Кто»? – удивляется Катя.

Оксана и ребята

– Оксана, ну ты рада, что пошла с нами обедать? – задаю я вопрос с подсказкой.

– Д-даа. Да! – подтверждает Оксана.

– Наташа, а что ты хотела, чтобы она ответила? Что возмущена? – пытается намекнуть Катя, что Оксана может и соврать.

– Оксана всегда говорит правду, в этом ее ценность, – уверенно говорю я.

– Да! – кивает Оксана, ныряя в борщ.

– Борщ-то как? – спрашивает Катя.

– Борщ отличный! – говорит Оксана неразборчиво.

– И обстановочка, – подсказываю я.

– И обстановочка, – моргает Оксана морзянкой.

– А ребята вокруг? Ребята? Ребята – хо-ро-ши-е! – с нажимом диктует Катя, заглядывая Оксане в глаза.

Вот такенный гепард

– У меня лось! – говорит Саша, вскрывая свой киндер-сюрприз.

– А у меня вот такенный гепард! – показывает Катя вот такусенький кусок пластмассы.

– Я не вижу, что там у тебя. – говорит Дима. – Вижу твою руку и какое-то пятно.

– Надень очки! – требует Катя.

– Зачем? Просто, когда будешь подходить, чтобы посмотреть, кто у меня, захвати своего гепарда.

Суффиксы

У нас в комнате объявлен месяц борьбы с уменьшительно-ласкательными суффиксами. За неделю не справились, поэтому – месяц. В основном мы сосредоточены на борьбе с этими самыми суффиксами в длинных монологах и кратких репликах Димы. Потому что именно Дима – любитель «рыбонек», «кнопонек» и прочих кексиков.

– Что в столовой вкусного было? – спрашиваю я у Димы.

– Макарошки, – говорит Дима.

– А мы что, закончили борьбу?! – делает вот такие глаза Вова.

– Макароны, – исправляется Дима.

– А еще? – спрашиваю я про еду, не про борьбу.

– Суп-п норвежский, – говорит Дима.

– Допустим, – говорю, – а еще?

– Бито… чки, – неуверенно продолжает Дима, – ну а как? Они же биточки!

– Битки? – предлагаю я.

– Биты́! – сурово добавляет Вова.

– Ладно: суп, макароны, биты, – твердо перечисляет Дима, – еще колбаски немецкие.

– Ты имел в виду… – подсказывает коллектив.

– Маленькие колбасы, – пробует вариант Дима.

– Какие? – спрашивает хор.

– Малые! Немецкие! Колбасы! – заканчивает Дима про второе и почему-то умалчивает, что в его жизни был еще и компот.

Сидим, работаем

– Что-то я устала, – говорю под вечер.

– Ты устала, ты уходишь? – с готовностью спрашивает Катя.

– Ну нет пока.

– Ты устала – мы уходим? – с готовностью спрашивает Дима.

– И снова нет.

– А что тогда? – спрашивают оба.

– Ничего, работаем, – говорю.

– Сидим? – говорят.

– Сидим, – говорю.

– Сидим, работаем, – закрепляют.

Блэк Саббат

– Наташа, знаешь такую группу «Блэк Саббат»? – спрашивает давно уже взрослая Катя.

– Конечно, знаю, – говорю я, – кто ее не знает.

– Вот у них типа прощальный тур и концерт в Москве.

– Ну, давно пора уже попрощаться. В пятый раз. Или какой там…

– А эта информация про концерт может быть кому-нибудь интересна?

– Ну как, легендарная группа, старперам будет интересно.

– Вот! Я знала, у кого спросить!

Дима и платье

– Тут пишут, что какая-то Олеся после недели такого питания надела свое любимое платье, – Дима по колено углубился в сайт конструкторов еды, – от меня ведь в таком случае ничего не останется!

– А с чего ты взял, что любимое платье должно быть обязательно меньше? – спрашивает коллектив.

– А как иначе? – удивляется Дима.

– Ну вот, например, у Кати любимое платье на пять размеров больше, – сообщает коллектив.

– Ну это же Катя! Если бы я в таком пришел, вы бы меня засмеяли… – рассуждает Дима и не замечает, что вслух.

– Мы бы тебя в любом засмеяли, – говорит жестокий коллектив.

И все какое-то время представляют Диму в платье. Большего размера, меньшего размера и в прямо как на него сшитом.

Йога

– Катя, тебе срочно нужно забеременеть. – продолжает какую-то шутку Дима. – Лучше прямо сегодня.

– Я сегодня не могу, я на йогу иду.

Приключения Электроника

– Дима, ну помнишь, в «Электронике» песня была в конце?

– Какая?

– «Бой часо-о-ов, как ключик золото-о-о-й»… Ну, вот когда он на крыше уже стоит.

– Кто?

– «Приключения Электроника» смотрел?

– Нет.

– Блин, да у тебя детства не было. Посмотри непременно.

– Хорошо. Посмотрю. А он на английском есть?

Мята

Дима и Катя – садоводы-любители. У Димы растет всё, у Кати – только самое концептуальное.

– У меня всё вот такое сдохло, кроме базилика, – говорит Катя, наблюдая, как Саша освежает нашего чабреца полкá водой «Архыз».

– А что у тебя сдохло? – спрашивает Дима.

– Да всё! – говорит Катя. – Вот мята, например, сдохла.

– А почему? – уточняет Дима и с готовностью достает блокнотик садовода, фонендоскоп и яичную скорлупу.

– Да откуда я знаю! – справедливо возмущается вопросу Катя. – Она же не говорящая была!

Звездный час

– Наташа, ну что ты там смеешься! – завидует Катя. – Как там в школе говорили?..

– «Выйди, посмейся и вернись обратно», – говорит Дима.

– Нет, в школе предлагали поделиться с классом! – вспоминает Саша. – Так и говорили: «Что ты там смеешься? Поделись с классом!»

– А кто-нибудь из вас делился? Вставал такой, глаза закатывал: «О! Мой звездный час!» Рассказывал шутку? – спрашивает Катя и тут же сама себе отвечает. – Если бы можно было повернуть время вспять, я бы встала и сказала: «Большое спасибо! Хорошо, что вы меня спросили! Я как раз хотела поделиться!»

Акцентуированная парадигма

Дима вторую неделю пытается испечь нам шарлотку. Мы, его друзья, понимаем, что дело это не совсем мужское, но никто больше не хочет печь, поэтому Дима.

Первую шарлотку Дима запорол. Ну то есть как запорол. Вид сверху был нормальным, да и вкус (со слов Димы) – тоже. Но на дне было пепелище. Фотографию пепелища Дима любезно прислал в чат.

Я сказала: «Неси! Твои друзья голодные и очень деликатные!»

Дима ответил: «Не могу, попробую еще раз». Дима перфекционист.

И вот прошла неделя, и в воскресенье Дима снова попробует испечь.

– Дима, пеки! – подбодрила Катя.

– И попробуй в этот раз испечь, не сож… не сжи… не сже… – начала было я, но так и не смогла образовать от «сжечь» деепричастие совершенного вида.

С тех пор мы читаем вслух полную акцентуированную парадигму по Зализняку и вообще не хотим есть.

Пионерские песни

– Так, быстро все отвлеклись, набросайте мне пионерских песен, которые помните? – говорю я и открываю блокнотик.

– Взвейтесь кострами, – говорит Саша.

– А что-то менее очевидное?

– Орлёнок-орлёнок?

– Ещё?

– …

– ЕЩЁ?!

– …

– Так. Кто-нибудь из вас был в пионерах?

– НЕТ!

Абдурахман и финики

Дима завернул мне в праздничную упаковку финиковые косточки, чтобы я их посадила в землю, и оттуда выросли финиковые пальмы.

– Первый выросший финик я назову в твою честь, – растроганно сказала я.

– Блин, что с вами случилось, пока меня один день не было? – испугалась Катя.

– Дима приходил нарядный и научил меня выращивать авокадо, – сказала я.

– Садоводы! – резко выругалась Катя и добавила еще. – Садоводы!!

– А если бы… – робко подал голос Дима.

– Что? – кровожадно развернулись все.

– Если бы меня звали Абдурахманом, ты бы взяла меня на работу?

– Блондин Абдурахман? Да я бы взяла тебя без собеседования, – уверенно ответила я, – и финик бы в твою честь назвала, если ты об этом.

– Да, я об этом, – удовлетворенно сказал Дима.

Нам часто хочется залезть Диме в голову. Кажется, там павильоны ВДНХ.

Даша и слухи

– А вы слышали, что недавно Даше попался водитель который на нее орал? – вбросил Саша.

– О-рал, – меланхолично повторил Вова, глядя в пустоту.

– ДА ЛАДНО! НА ДАШУ?! – уточнила я без эмоций.

– О боже. Он сейчас в больнице? – завершила диалог Оксана.

Димин сон

– Наташа, мне приснилось, что у тебя квартира с огромной-огромной галереей с панорамными окнами, – сказал Дима без прелюдий, чтобы рассеять мое внимание.

– А город какой? Видно было? – заинтересовалась я.

– Да там что-то непонятно было, – подумав, сказал Дима.

– В смысле? Панорамные окна во двор что ли?

– Ну что-то типа того. – согласился Дима, покрутив сон на перемотке. – И стены были обиты белыми досками, и ты на них рисовала.

– В смысле, рисовала? Я еще и рисую? – удивилась я открывшимся во сне способностям.

– Ну да, такие белые-белые доски. И они были пронумерованы. И число их доходило до пятидесяти двух.

Дима еще долго рассказывал подробности про внутреннее убранство моей несуществующей квартиры с панорамными окнами во двор, а потом вдруг вспомнил мимоходом:

– А, еще мужик там какой-то был.

– Так-так-так! – оживилась я.

– Но мужика не помню совсем, – подумав, сказал Дима, – так, кто-то в углу сидел.

Брюс Уиллис

– Помните фильм, где Брюс Уиллис, бомба, астероид, кто-то должен умереть, и все рыдают под песню «Аэросмита»? – спрашивает зашедший на огонек Денис.

– Все рыдают в «Интерстелларе», – вбрасываю я, потому что это тоже про космос, а фильм с Уиллисом вспоминает только Оксана, но названия не говорит.

– В «Интерстелларе» даже я рыдал два раза, – признается сентиментальный Денис.

– В «Интерстелларе» кто-то умер разве? – напрягает память Оксана.

– Да там пол-Земли еще в начале фильма умерло!

Это любовь

На кофепоинтах появились печенья в виде сердечек. С чем-то красным посередине (тоже в виде сердечек). Дима принес нам целую кормушку.

– Да блин! Я так и знала, что они прилипают к зубам! – сказала я и взяла добавки.

– Нормаааально! – с трудом отозвалась Катя, пытаясь разлепить челюсти. – Это любовь. Она всегда прилипает к зубам.

Дженнифер

– Аля на кофепоинте рассказывала, как Дженнифер бронировала себе номер в доме отдыха в Ейске. Её спросили, откуда она, и а она ответила, что из Австралии, – сообщила я.

– Дженнифер на кофепоинте? – спросила Наташа.

– Нет, – ответила я.

– Аля рассказывала? – уточнила Наташа.

– Да, – ответила я.

– А что она рассказывала?

Марокканский суп

– А что такое марокканский суп? – спросила Саша официанта Владимира.

– Это суп на основе куриного бульона с добавлением сельдерея, – начал объяснять официант.

– Сельдерея, Дима, слышишь? – обратили мы Димино внимание.

– А также туда заливается томатный соус и, знаете… В общем, томатный соус такой, – продолжил официант.

– То есть куриный бульон, сельдерей и томатный соус? – спросили мы по очереди.

– Да, вот примерно так всё и выглядит, – ответил официант.

– То есть как будто томатный суп такой, – попробовали мы выяснить последние детали.

– Ну, можно и так сказать, – подтвердил официант.

– Ясно, – сказала Саша.

– Ага, – кивнула я.

– Три борща, пожалуйста, – сказал Дима.

Власть

– Мы тут власть делим, – пишет мне Андрей в отпуск, – Дима говорит: «Я начальник, потому что я последний, кто видел Наташу живой».

Исповедальня

Оксана у нас всего второй день, а уже успела съесть всю еду и сломать торшер.

– Хочу спать и лампу с пледом! – пишет мне Оксана в чат из отеля с тапочками.

Я не отвечаю.

– Хочу чай с лимоном! – продолжает она составлять вишлист.

Я не отвечаю.

– А еще на кофепоинте сырки с жирностью 100%! – пишет она через час уже из офиса.

Я почти проснулась, я вспоминаю, что однажды Оксана съела шесть 28-процентных сырков и, обнаружив на упаковке сообщение о жирности, горько заплакала и сломала торшер.

– Я взяла два, – угрожает Оксана.

Я молчу, я уже опаздываю.

– Там сплошной жир, но вкусно. Взяла третий. – использует она запрещенный прием.

– У меня тут не исповедальня!! – кричу я через шесть-восемь минут, разморозив телефон.

– Нет?.. – замолкает Оксана.