Текст книги "Выйти замуж за старпома"

Глава 7

Каюта, как всегда, выглядела безупречно. Впрочем, имея такую команду, трудно ожидать иного результата: вышколенные ребята готовы были головы сложить штабелем, чтобы угодить Данилову. Петра Николаевича матросня нежно любила. А вот как они относятся к его дочери?

Валерий бросил сумку на кровать, – распаковать можно будет попозже, – и направился в душ: в каюте первого помощника это полезное изобретение тоже имелось. Хорошо все-таки на «Лахесис»!

Жаль, что в юности подобное времяпровождение было недоступно: морем он заболел сразу и неизлечимо. Будучи еще простым работником безопасности у Петра Николаевича, Валерий по долгу службы отправился с шефом на «Лахесис» и… пропал безвозвратно. Шеф одобрил увлечение подчиненного и поощрил стремление получить морскую специальность. Через некоторое время Валерий аттестовался и занял место старпома на клипере одновременно с должностью начальника службы безопасности. Интересно, что чему поспособствовало?

Катанский растерянно покачал головой, вспомнив разговор, который состоялся у них с шефом пару дней назад, когда он получил приказ отправиться на «Лахесис» первым помощником. Конечно, незапланированный отпуск – это хорошо, но… слишком много странного в этой истории.

– Валерий, вы можете меня выручить?

Начальник охраны с удивлением посмотрел на Петра Николаевича: просьбы были не в характере шефа. Обычно он отдавал четкие распоряжения, изредка приглашал выпить кофе – Валерий вежливо отказывался, – но просить?..

– Слушаю, Петр Николаевич.

– Моя просьба… несколько деликатного характера. Да вы сядьте, сядьте, – Данилов кивнул на кресло напротив, – чаю?

– Нет, спасибо, – привычный отказ шефа не удивил. Он кивнул и перешел непосредственно к сути дела.

– Видите ли, Валерий, у меня есть дочь…

Многообещающее начало. Кажется, в любовных романах родители обычно начинают разговор с этой фразы, если прочат дочурку благородному и роковому графу в жены… Во всяком случае, бывшая пассия Валерия, прочитавшая горы ширпотребной литературы, что-то об этом говорила. Неважно.

– Вы знакомы с ней?

Валерий покачал головой. Дочку Данилова он видел лишь однажды, да и то издалека. Тихое забитое существо, прилежно шуршащее бумагами на папином столе, как мышь в купеческих закромах. Заглянув в кабинет и обнаружив там девицу, поджидавшую папеньку, предупрежденный секретаршей Валерий пробормотал: «Простите», – и ретировался. Вряд ли это можно назвать ёмким словом «знакомы»…

Петр Николаевич снял очки и протер их батистовым платочком – безукоризненным джентльменским атрибутом. Валерий с удивлением понял, что шеф волнуется.

– К сожалению, в характере Лизоньки я не наблюдаю тех черт, что могли бы помочь ей в руководстве фирмой, – наконец сообщил шеф. – И в этом состоит главная проблема моей дочери, которую нужно решить как можно скорее.

Валерий промолчал, пытаясь сообразить, к чему шеф клонит.

– Я не предполагал, что умение руководить людьми и быстро принимать решения – два из множества качеств, которые есть у настоящего лидера и которые у моей дочери отсутствуют напрочь, – понадобятся ей так скоро. Но человек предполагает, а Бог располагает.

Данилов опять надолго замолчал, Катанский решил не подталкивать шефа вопросами, а просто подождать.

– Через некоторое время я вынужден буду оставить руководство фирмой, а единственный человек, которого я желаю видеть своим преемником, – это моя дочь. Теперь вы понимаете, почему так важно воспитать из нее хорошего руководителя?

Нет, ни черта Валерий не понимал, и чем дальше, тем больше ему не нравилась ситуация.

– Петр Николаевич, позвольте спросить… Почему?..

Шеф воспринял вопрос правильно.

– Мой уход связан с состоянием здоровья. Больше я вам сказать не могу… Итак, Валерий, моя просьба заключается в следующем: я хочу, чтобы вы заняли место первого помощника на «Лахесис», где капитаном будет моя дочь. И желательно, если бы вы совместили эту должность с должностью ее телохранителя.

«Хорошо, что отказался пить чай, иначе непременно бы поперхнулся», – ошарашенно подумал Валерий. Он мог представить себе виденную мельком девицу в роли библиотекарши или воспитательницы детского сада, но в качестве капитана клипера… Колоритную команду «Лахесис» никак нельзя сравнивать с яслями, где деткам вытирают сопливые носы. Да уж, единственной девочке на корабле может понадобиться телохранитель… Боже упаси, команда никогда не тронет дочь шефа, однако мало ли, что может случиться с девушкой, которая наверняка путает нос корабля с кормой…

– И куда мы поплывем? – вырвалось само собой, прежде чем глас рассудка закончил живописать страшную картину капитанствования Елизаветы Петровны.

– Это означает согласие? – улыбнулся шеф.

Валерий пожал плечами.

– Ну, Петр Николаевич, разве я могу вам отказать? – он тоже улыбнулся.

– Маршрут выберет Елизавета. «Лахесис» стоит в Питере, а первая остановка, по моему пожеланию, будет в Амстердаме. Туда вы и вылетаете сегодня вечером.

– Не проще ли сесть на корабль в Питере? – осторожно осведомился Валерий.

– Нет, не проще, – отрезал шеф. – Не желаю, чтобы у Лизоньки с самого начала была столь впечатляющая поддержка. Пусть встретится с командой сама, хоть немного адаптируется. – На лице Петра Николаевича не было той уверенности, что в словах. Кажется, отец сильно сомневался в способностях своей дочери. – Несколько дней до Амстердама, надеюсь, дадут ей хоть какое-то представление о… – Шеф замолчал, прервав поток излияний, и закончил уже совсем другим тоном: – Билет на вечерний рейс у секретаря. Распорядитесь насчет замены. Пока «Лахесис» не придет в порт, у вас отпуск. И помните: командует на корабле моя дочь. Если она попросит у вас помощи, не отказывайте ей, однако, не вздумайте брать всю ответственность на себя. В ваших способностях я не сомневаюсь, а Елизавете нужно учиться. – Подумав, он добавил: – И не стоит сообщать ей о том, что я поручил вам ее охранять. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Как долго продлится путешествие?

– Раньше, чем через три месяца, вам возвращаться не следует. Надеюсь, этого времени хватит… Еще вопросы есть?

Валерий покачал головой…

Стоя под прохладными струями, дабы смыть мифическую амстердамскую пыль, он попытался проанализировать свои ощущения и от первой встречи с капитаном. Хотя какой там капитан!

Бедное забитое существо с волосами, забранными в идиотский хвостик, мучительно щурившееся от ярких лучей солнца, умудряющееся выглядеть нелепо даже в великолепном костюме – да, теперь Валерий понимал, отчего Данилова так беспокоит судьба дочки! Да такую любая проплывающая мимо акула малого и среднего, а тем более большого бизнеса слопает походя и не заметит. Даже косточек не выплюнет, сколько там в этой девчонке костей! Надо бы расспросить МакКеллена, как Лиза вела себя эти три дня. Встретив Валерия у трапа, боцман каменно молчал и лишь ехидно щурился. Хитрюга-шотландец хотел, чтобы первый помощник сам составил мнение о капитане. Ну, вот оно составлено, и Валерий подозревал, что Лизоньке Даниловой оно бы сильно не понравилось…

С другой стороны, а так ли она виновата? При таком авторитарном папе лишний раз нос не высунешь. Нужно быть объективным: Петр Данилович заботится о дочери, используя подобные оригинальные способы, не только потому, что хочет воспитать из нее лидера. Ясное дело, отец чувствует вину за то, что мало внимания уделял ребенку, а теперь приходится расплачиваться. Результат воспитания – вовсе не тот, что нужен… Бедная Лиза. Прямо название сериала. Несколько секунд Валерий ей даже сочувствовал.

Выключив воду и яростно вытирая мокрые волосы махровым полотенцем, Катанский, по обыкновению, составил план действий на день. Переговорить с командой, дать увольнительные, если капитан еще этого не сделала – в чем он не сомневался, – и, наконец, побеседовать с самой Лизонькой – надо исполнять задание шефа и налаживать контакт. Валерию представилось, как он подманивает ободранного бездомного котенка. «Кис, кис, кис!» Котенок выгнул спину, жалобно посмотрел на кусок колбасы, мяукнул, но, не решившись на более близкое знакомство, прыснул в кусты. Катанский вздохнул. Да, пожалуй, с котенком было бы легче…

Он натянул повседневную форму со знаками различия и, браво стуча подкованными каблуками, покинул каюту, отметив по пути, что из капитанского обиталища не доносится ни звука.

Лизонька свернулась калачиком на диване и тихо всхлипывала. Минут десять назад она закончила ругать папу, «Лахесис» и команду всеми известными ей неприличными словами – к чести ее, их было немного, – и теперь испытывала жуткое чувство вины по этому поводу. «Ты сама во всем виновата!» – говорил ей безжалостный внутренний голос, который хотелось найти и придушить, но возможности не было. Конечно, она виновата сама. Она, такая неловкая, не может быть капитаном этого великолепного корабля. Вот этот плечистый первый помощник – может (и кстати, официально он и является главным). И боцман ничуть не хуже. Ну зачем зачем папа так жестоко над ней пошутил? Ну чем она ему не угодила? Училась тихо в университете, по дискотекам не бегала, с сомнительными молодыми людьми не встречалась. Как-то замаячил на горизонте тихий мальчик Дима из интеллигентной семьи, но и тот исчез, женившись по воле родителей на дочери нефтяного магната. Лизонька в то время не слишком об этом жалела, она была погружена в книжки и свои мечты, и ее мало интересовал внешний мир, такой огромный и пугающий. Ей грезились дальние странствия, но только на диване под торшером. Реальность, как и следовало ожидать, оказалась ужасной. Ну как, как ей себя теперь вести?

И что делать с этим здоровенным первым помощником? Есть по этому поводу что-нибудь в морском справочнике? Что вообще делают со старпомами? Едят их на ужин? Может, велеть Гиви приготовить его под соусом «ткемали»? Вспомнив о наличии Гиви и его великолепной стряпни, Лизонька повеселела. Вспомнив о старпоме – погрустнела опять. Эх, как было бы хорошо, если бы к каждому члену экипажа прилагалась инструкция, и можно было действовать в соответствии с ней! Неужели на всем корабле нет ни одного человека, который мог бы все делать за нее? Например, боцман прекрасно знает корабль и экипаж. Лизонька с ужасом вспомнила, что командование снова перейдет к ней сегодня вечером. Ей опять придется отдавать приказы. Боже, какой кошмар!

В любом случае, пока ей не принесут очки, из каюты она не выйдет. Решено. Это хороший предлог. Лизонька вздохнула, высморкалась в бумажную салфетку и принялась вдумчиво изучать потолок.

– Она практически не выходит из каюты, – рассказывал МакКеллен, допивая вторую чашку обжигающего черного кофе с корицей. Вместе с Валерием они сидели в буфете, а Гиви, не слушая их и напевая что-то этническое, протирал кристально чистые стаканы. – Очень странная девушка. Кажется, она нас всех боится. – На лице шотландца было написано искреннее недоумение оттого, что милая Лизонька может бояться его, добрейшего боцмана МакКеллена. – Она передала мне командование до сегодняшнего дня, но так не может продолжаться до бесконечности. Петр дал на этот счет совершенно четкие указания. Командовать кораблем должна его дочь. Не знаешь, что за блажь взбрела в голову старику?

Валерий рассеянно помешал кофе, над которым еще минуту назад реяла шапочка воздушных взбитых сливок. Он и сам толком не знал, что послужило истинной причиной назначения Лизы Даниловой на столь важный пост; но он знал своего начальника и полагал, что тот никогда не делает ничего без наличия на то веских причин.

– Боюсь, ничем не смогу тебе помочь, Ян. Нам всучили кота в мешке. Мы должны сделать из девчонки капитана – и точка. Приказы не обсуждаются.

Боцман усмехнулся.

– Да из нее капитан, как из меня… – тут он употребил выражение, от которого чувствительная барышня упала бы в обморок. Но Валерий не был чувствительной барышней. Он лишь хмыкнул.

– Тем не менее, мы должны глаз с девчонки не спускать и позаботиться о том, чтобы все приказы на корабле отдавала она. Поэтому советую тебе больше не поддаваться на провокации и не принимать у нее командование. Еще раз повторю: приказания Петра Николаевича – а теперь и его дочери – не обсуждаются. Вопросы есть?

– Нет, господин старший помощник, – вздохнул МакКеллен. Он помолчал, залпом допил кофе и встал. Судя по хитрым морщинкам в уголках глаз, боцман что-то начудил. – Ничего. Я уже принял меры, чтобы выкурить ее из каюты. Подышит морским воздухом, привыкнет…

Валерий прищурился.

– Что за меры? Надеюсь, ничего, идущего вразрез с уставом?

– О, нет, – глаза боцмана весело заискрились, – все гораздо хуже. Я натравил на нее Гунтиса.

В незапертую дверь каюты постучали. Лизонька, слегка задремавшая, резко села на диване, но тут же расслабленно опустилась обратно. Наверное, это матрос с очками.

– Войдите! – крикнула она.

Дверь медленно и торжественно открылась, и на пороге возникло привидение. Лиза подавила желание завизжать. Укутанная в саван фигура молча пялилась на нее; лицо ее девушка разглядеть не могла, но мутный белесый блин, который она видела, говорил сам за себя. Лизонька лихорадочно соображала, что делать. Может, перекреститься? Впрочем, религиозностью она никогда не страдала и сомневалась, что сейчас ей поможет крестное знамение.

Между тем привидение сделало шаг вперед и замогильным голосом с отчетливым прибалтийским акцентом заявило:

– Добрый день, капитан.

Лиза облегченно вздохнула. Это не призрак – вот проклятое воображение! – это всего лишь корабельный врач… Гунтис Улманис, кажется? Она очень надеялась, что правильно запомнила его странное имя и не оконфузится в очередной раз. Хотя, одним разом больше, одним разом меньше…

– Д-добрый, – пробормотала она и принялась ждать. Напрасно. Врач намертво молчал, как партизан под пытками гестаповцев, и через минуту Лизонька сдалась. – Чем могу быть полезна?

Видимо, она опять что-то не то сказала, потому что в унылом голосе прибалта послышалась отчетливая ирония:

– Вопрос в том, чем я могу быть полезен вам, капитан. – И он снова умолк. Лизоньке захотелось найти клещи, чтоб легче было вытягивать слова из этого невыносимого человека.

– Кажется, я вас не вызывала, – расхрабрившись, сказала она. Улманис кивнул.

– Да, меня послал к вам боцман МакКеллен. Он изъявил беспокойство по поводу вашего здоровья и велел мне как можно скорее поставить вас на ноги.

«Ах, боцман, шотландская лиса. Ладно, когда-нибудь я тебе это припомню!» – с несвойственной ей мстительностью подумала девушка.

Лиза пыталась сообразить, как выкрутиться. В памяти невольно всплыли слова того же МакКеллена: «Вольна делать все, что угодно». Значит, вольна болеть, не так ли? Кажется, это выход!

– А я приказываю вам немедленно удалиться и оставить меня в покое, – пролепетала она, млея от собственной наглости.

Противный Улманис хмыкнул – как ей показалось, с удовольствием.

– Боюсь, что имею право не подчиниться вам, капитан. Если вы больны, то можете не отвечать за свои слова и действия, и тогда моя первейшая обязанность – оказать вам медицинскую помощь и привести во вменяемое состояние. – Он выразительно постучал по принесенному с собой чемоданчику; тот отозвался жалобным звоном. Лизоньке привиделся здоровенный шприц – вроде того, которым Шурик с товарищем вкалывал снотворное герою Моргунова в фильме «Кавказская пленница», – и ей стало немного дурно. – Либо вам придется признать, что вы здоровы, тогда я уйду и доложу об этом боцману.

«А боцман немедленно вернет командование мне. И деваться будет некуда».

– Так вы больны, капитан, или нет? – вопросил эскулап, покачивая чемоданчиком.

Лиза горько вздохнула. Видимо, отвертеться не удастся. Если сказаться больной, суровый доктор Улманис немедленно начнет обследование, а Лиза где-то читала, что прибалты всё делают основательно. Никакого смысла в обмане нет.

– Я думаю, что уже выздоровела, – пробормотала Лиза.

Невозмутимый Улманис взирал на нее с достоинством президента с десятидолларовой банкноты.

– Вы уверены? Вас не тошнит? Температура нормальная? Может быть, проведем необходимые процедуры?

Лизонька почувствовала себя словно на прозекторском столе, под ярким светом ламп и оценивающими взглядами хирургов: где бы тут поудобнее разрезать?

– Н-нет, благодарю вас, господин судовой врач, со мной все хорошо.

– Отлично! Тогда я могу сказать боцману МакКеллену, что он может видеть вас. Он очень за вас волновался.

«Так и я поверила».

– Хорошо, скажите боцману, что он может зайти, – вздохнула Лизонька. От судьбы не скроешься… Так как Улманис продолжал стоять, где стоял, ей пришлось вспомнить, что он ждал официального отпущения грехов… то есть свободы. Лиза с удовольствием ее ему предоставила и плюхнулась обратно на диванчик. Кажется, ее приперли к стенке. Ну, и что теперь делать?

Глава 8

Боцман МакКеллен и очки Лизы прибыли одновременно. Две неприятности сразу. Насчет боцмана Лизонька заранее знала, что его визит не сулит ничего хорошего; но что ее так ошеломит посылка из амстердамской оптики, принесенная молоденьким, постоянно краснеющим матросом Ахмедом Алиевым, она не подозревала. Эти шутники заказали ей очки в черной тонкой оправе, круглые, как у Гарри Поттера. Лизе впервые в жизни ей захотелось наорать на человека. Но человек Алиев так тяжко вздыхал и так пространно извинялся, когда понял, что его выбор не понравился капитану, смотрел на нее так виновато и растерянно, что девушка махнула рукой и отпустила матроса заниматься более привычным для него делом – драить палубу, например. Принесенную обновку пришлось водрузить на нос. А что, разве у нее был выбор?..

Ехидный боцман, на сей раз, проявил максимум учтивости и сдал капитану командование без всяких ужимок. После чего вежливо осведомился, не желает ли уважаемая капитан отдать какой-нибудь приказ, а то боцман, дескать, просто заждался. Уважаемая капитан снова вздохнула и пообещала боцману, что приказы начнут поступать в ближайшее время, после чего почти силой выставила нахального МакКеллена – собраться с мыслями и погоревать о собственной несчастной судьбе.

Повертевшись перед зеркалом, Лиза выяснила, что очки сидят отвратительно, форма их ей совершенно не идет, и желательно сразу выбросить их за борт, если она не хочет выглядеть полной дурой. С другой стороны, а что ей терять? Передвигаться на ощупь по кораблю тоже не годится. Лизе вспомнился анекдот про слепого летчика. Однажды его спросили: «Вы уже столько лет водите самолеты, как вам удалось ни разу не разбиться?» «Все очень просто, – ответил летчик, – я рулю себе, рулю, а когда штурман начинает орать: „Этот слепой идиот сейчас нас всех угробит!“ – я беру штурвал на себя». Нет, не хотелось Лизе быть похожей на этого летчика. Впрочем, от роли героини анекдота ей, кажется, не избавиться…

Можно, конечно, сойти на берег и самой сделать заказ, но… уже почти вечер, магазины скоро закроются. Команда ждет от нее указаний… Наверное, нужно куда-то плыть. Но куда? Лиза недоумевала. Впервые мир лежал перед ней, словно открытая книга, а она не знала, куда податься.

Может быть, совершить кругосветное путешествие? Когда-то она об этом мечтала. Поплыть навстречу солнцу… заходящему, правда, потому что поплывут они на запад. Можно будет назвать это «Великим покорением Мирового океана» и поставить во главу списка самых дурацких поступков, которые Лиза когда-либо совершала…

А почему бы и нет? Решительно поправив очки на носу, Лизонька вышла из каюты, чтобы отыскать боцмана и изложить ему свой гениальный план.

Валерий проводил смотр войскам. Под этим громким названием скрывалось вечернее построение команды на палубе. Первый помощник, по пятам которого следовали Коркунов и Поляков, обходил строй, придирчиво разглядывая матросов. Вообще-то заниматься этим должна капитан, но она не показывалась из каюты. Боцман МакКеллен, для разнообразия, не дымящий трубкой, стоял в сторонке по стойке вольно. Валерий не счел нужным сделать ему замечание. В конце концов, на корабле все было в идеальном порядке. Поэтому Катанский страшно удивился, когда заметил краем глаза, что МакКеллен вытянулся во фрунт и замер, задрав нос к небесам. Странное поведение боцмана нельзя было объяснить ничем, кроме… Кажется, капитан соизволила-таки появиться. Валерий набрал воздуху в грудь, повернулся, чтобы поприветствовать старшего офицера, но слова застряли у него в горле.

В последний раз он так пугался, когда еще студентом заночевал у своих предприимчивых друзей. У них было три совершенно одинаковые черепашки, которые свободно передвигались по комнате, и, чтобы на пресмыкающихся в темноте не наступить, ребята пометили их светящейся краской. Не задумываясь, написали на каждой спине по одной букве того народного слова, которым истинно русский человек не преминет украсить забор; гостей они, разумеется, не предупреждали. Поэтому, когда среди ночи Валерий проснулся и увидел медленно ползущий по ковру образец изящной словесности – как ни странно, буквы ползли в правильном порядке, – он посчитал, что испытал самый сильный шок в своей жизни.

Но он ошибался.

Капитан Елизавета Данилова стояла перед ним в совершенно жутких круглых очках, сделавших ее невыразительное личико еще более страшненьким. Волосы, как и утром, были забраны в кошмарный пучок, помятая майка и потрепанные джинсы свидетельствовали о том, что девушка явно не задумывалась, как она будет выглядеть перед командой. Матросы с интересом и недоумением косились на это чудо природы. Боцман МакКеллен стоял в прежней дурацкой позе и молчал, как древний идол на капище. Из-за спины Валерия послышался сдержанный смешок Коркунова. В общем, положение капитана было хуже некуда.

Валерий, наконец, вспомнил, что надо выдохнуть, и попытался изложить фразу: «Здравия желаю, товарищ капитан», – в более изысканных выражениях. Не получилось.

– Добрый вечер, – вежливо сказала Лизонька. – Надеюсь, я не помешала?

Абсурдность данного заявления дошла до Валерия не сразу.

– Помешали? Что вы, разумеется, нет. – Он широко улыбнулся, девчонка инстинктивно сделала шаг назад. Да ведь она его смертельно боится, понял Валерий. Детский сад. – Желаете лично провести смотр, капитан?

– Нет-нет, продолжайте, – поспешно сказала Лиза. Она не сводила глаз с Валерия. – Я лишь хотела… всего лишь…

Команда выжидательно молчала.

– Я хотела сообщить, что мы отплываем, – выдавила Лиза.

Валерий щелкнул каблуками; сзади тоже послышались щелчки – лейтенанты последовали примеру начальства.

– Слушаюсь. Каков порт назначения?

Лиза несколько мгновений колебалась. Бросила взгляд на боцмана.

– Я подумала, что мистеру МакКеллену понравится, если мы навестим его родную страну, – она нерешительно улыбнулась. – Поэтому мы идем в Глазго. – И добавила уже решительнее. – Отплытие сегодня вечером. Через… через два часа.

Боцман выглядел слегка ошарашенным и одновременно – польщенным. На лицах команды явно читалось одобрение.

– Это все, – сказала Лиза и нерешительно сказала: – Вольно?

Валерий кивнул.

– Все будет сделано, капитан. – И, наклонившись к ней, добавил уже тише: – Я хотел бы переговорить с вами чуть позже.

– З-за ужином? – она почему-то начала заикаться.

– Да, капитан. Если позволите, капитан.

– Да. Хорошо, – произнесла она слабым голосом. – Я жду вас за ужином. Вы свободны.

Валерий посмотрел ей вслед. Ну, надо же…

Лизонька, тяжело дыша, прислонилась спиной к закрытой двери своей каюты. Она почти скатилась по лестнице вниз, заперлась и еще не успела перевести дух.

Когда она поднималась на палубу, то и предположить не могла, что там окажется не боцман МакКеллен и пара матросов, а вся команда во главе с ее новым первым помощником. Признаться, она совершенно про него забыла. Теперь именно он – второе главное действующее лицо на этом корабле. Когда она утром наткнулась на него, то не сумела толком разглядеть. Она и предположить не могла, что он окажется таким… таким…

Лизонька очень глубоко вздохнула, пытаясь успокоить потревоженные нервы.

Валерий Александрович Катанский – так он значился в бумагах – оказался зеленоглазым шатеном приятной наружности. Самой приятной, какую Лизонька когда-либо видела. Он был немолод, лет тридцати пяти-сорока. Подтянут, слегка холоден и… Он был… ну да, красив. Захватывающе красив. Восхитительно красив… Эпитеты закончились, и Лиза вздохнула еще раз. Господи, какое же отвратительное впечатление, должно быть, она произвела на этого импозантного мужчину! Но самое страшное не это. Самое страшное – то, что им придется провести вместе на корабле неизвестно сколько времени.

Красивых людей Лизонька боялась до дрожи. Она вполне справедливо полагала, что ей нечего им противопоставить, – зеркало было категорично на этот счет, – и старалась обходить их стороной, чтобы не смотреться на их фоне еще более негативно. Куда проще было с людьми простыми и симпатичными, непохожими на глянцевые картинки; посмотришь, скажем, на боцмана МакКеллена, на его нос картошкой, и чувствуешь, что можешь нормально поговорить с человеком. При Лизином, не слишком большом, круге общения ей не приходилось часто сталкиваться с существами, похожими на упавших с небес богов. Сокурсники не в счет. И вот – пожалуйста! Кажется, судьба на нее за что-то в обиде. Сначала забросила ее на борт корабля, поставила капитаном, а потом еще и свела с этим… этим… Катанским.

Хотя, если подумать, на небожителя он не слишком похож. Нос у него не безупречен, кривоват… И шрам на подбородке. Но, несмотря на все это, Лизе было страшновато. Во-первых, потому, что не знала, как себя с ним вести, а во-вторых – она пригласила его на ужин.

Возможно, нужно лишь проявить твердость и установить прочный контакт под названием «начальник-подчиненный»? Да, пожалуй, она так и сделает. На этом корабле у нее нет друзей, значит, будут исполнительные служащие. Лиза подошла к зеркалу и задумчиво посмотрела на себя. Если ей удастся, конечно.

А, в конце концов, почему бы и нет?!

Деться ей некуда. Папу разочаровывать тоже не хочется. И если судьба подбросила такую возможность – значит, это кому-то нужно? В первую очередь, самой Лизе. Папа прав: если она ничему не научится, то не выживет.

Начинать надо прямо сейчас. Лиза развернулась и решительно вышла из каюты.

– Гиви, мне нужно нечто особенное, понимаешь?

– Конечно, капитан! Как не понимать! Особенное! – повар весело подмигнул ей. – Сделаем все хорошо, пальчики оближете! Разве Гиви вас подводил?

– За время, прошедшее с нашего знакомства, ни разу, – честно признала Лиза.

– Вах, не беспокойтесь, Гиви все сделает!

Так, распоряжение насчет ужина отдано. Лиза улыбнулась, выходя из камбуза. Мужчины любят покушать; скормив первому помощнику энное количество великолепной еды, капитан может рассчитывать на смягчение его взгляда. Во всяком случае, Лизе хотелось в это верить.

Оставалась еще пара пунктов.