Текст книги "Мультяшка"

Глава 11. Максим

Рабочая атмосфера к концу дня больше напоминала психиатрическую клинику, чем головной офис. Ещё и головная боль не проходила целый день, несмотря на таблетку обезболивающего с утра и после обеда.

Вчера он нарушил золотое правило – не употреблять алкоголь на рабочей неделе, более того, он выпил столько, сколько не позволял себе очень давно, с первых курсов института, около десяти лет.

Сейчас Максим не мог вспомнить момент, когда события вечера сделали крутой вираж, и он приложился к первой рюмке, зато отлично понимал, что не стоит повторять подобного в ближайшие лет десять точно, а в присутствии Миры – все сто. Переспать с пьяной Мультяшкой, когда она и в трезвом состоянии не отдаёт отчёт своим действиям – это, пожалуй, худшая идея, которая могла посетить Максима. Но именно она настигла его, и он был близок к её реализации. Уж слишком привлекательными формами обладала Мира, а у него давно не было секса.

– Максим Аркадьевич, – перед столом возникла Надежда, как всегда шикарно выглядящая. – Факс, – она протянула шелестящий свёрток и встала по стойке смирно в ожидании дальнейших указаний.

– Надя, принеси, пожалуйста, кофе, – произнёс Максим. Это едва ли не десятая и точно не последняя чашка за день. – Мария? – осведомился он местоположении своего ассистента, которую где-то носило половину рабочего дня.

– Она вышла на пять минут, – быстро проговорила секретарша и двинулась к двери, покачивая бёдрами.

– Будь любезна, передай Марии, – не скрывал раздражения Макс. – Когда пять минут всё-таки закончатся, пусть зайдёт.

Обычно исполнительная и обязательная Маша как с цепи сорвалась. Пару раз она огрызнулась, не ответила на важный звонок и сейчас, именно в тот момент, когда необходима – «вышла на пять минут». Стоило пересмотреть трудовое соглашение при таком подходе к должностным обязанностям, а вернее всего – уволить ещё вчера, но Максим понадеялся на женское здравомыслие, которое встречалось на его пути так редко, что можно было прировнять к чуду.

Он открыл рабочий стол Марии через внутреннюю сеть, нашёл нужную ему папку и, не выходя из своего кабинета, занялся тем, что должна была сделать Маша ещё два часа назад, но предварительно позвонил в отдел кадров, извещая об открывшейся вакансии.

К девяти вечера он наконец вышел из кабинета, зашёл в ассистентскую и резко бросил распечатанные бумаги Маше на стол. Та отреагировала ледяным спокойствием.

– Я ищу себе нового ассистента, по закону ты должна отработать две недели, по договору уйти сможешь тогда, когда передашь дела. Это может быть через день, а может через год, – не скрывая эмоций, выплёвывал слова Макс.

– Я возьму больничный, – помощница отвернулась к окну. – По уходу за ребёнком.

– Тебе нужны рекомендации и хорошее место работы, ты доработаешь без больничных, отгулов и отпусков, и только после того, как передашь дела – уйдёшь с хорошими выплатами, – подытожил Максим.

Маша подняла на него глаза, там плескалась обида, там была боль.

– Ты жесток, Максим, я не знала, – сдерживая слёзы, проговорила она.

– Ты многого обо мне не знала, – намеренно сухо произнёс Макс.

Глупо оставлять иллюзию надежды, даже если правда приносит боль. Глупо было оставлять Машу при себе после расставания, надеясь, что хвост по частям рубить не так болезненно. Рано или поздно Маше пришлось бы исчезнуть из жизни Максима, он попросту не видел дальше рядом с собой эту женщину. Он вообще не видел в своей жизни постоянной спутницы, никакой. Теперь появилась Мирослава – наследница миллиардного состояния, и никто не спросил Максима, видит ли он, хочет ли видеть, может ли?

Максим развернулся и вышел из кабинета, останавливаясь только затем, чтобы выпить воды из кулера. Взгляд упал на тумбу рядом, на неровно разбросанные газеты. Обычно там были журналы и рекламные буклеты, сейчас же прямо поверх качественной полиграфии лежали газетные листы, некоторые из которых были смяты. Служба уборки ещё не приходила, но приёмная всегда сверкала и в середине, и в конце рабочего дня. Поэтому клочки бумаги смотрелись чужеродно, как грязная дорожная обочина в белоснежных альпийских пейзажах.

Он механически протянул руку и в удивлении смотрел на статью и фото под ней. Жёлтая пресса… Надо иметь склонность к суициду, чтобы написать что-нибудь о внучке Сильвестра без его личного одобрения или согласия Целестины. Ничего особенного, небольшая «сенсационная» статейка о тайном романе Мирославы с управляющим отелями деда, который длился, оказывается, уже не один год, около пяти лет, если быть точными, и тщательно скрывался от публики по этой же причине. Скользкий намёк на тогда ещё несовершеннолетнюю Мирославу.

Ниже шли фотографии Максима и Миры в аэропорту, он обнимал её за плечи и что-то говорил на ухо. Максим вспомнил этот момент, ничего не значащие объятия, он попросту придержал девушку, которая оступилась, но на фотографии они выглядели влюблённой парой. Несколько снимков у дома Максима и, наконец, в кинотеатре и после ночного клуба – эти снимки были очень уж откровенными, от некоторых так и фонило сексуальностью.

Пять лет, оказывается, длится его роман с Мультяшкой. Максим посмотрел на закрытую дверь кабинета Маши. Неудивительно, что она сорвалась, по версии журналистов, а по сути – Сильвестра, роман Максима с Мирославой разгорелся в то время, когда в реальной жизни с ним была Маша. Какими бы ни были у них отношения, на чём бы они ни строились, это были отношения, в которые Маша верила, да и он какое-то время тоже.

Максим взял газеты, смял и бросил в мусорное ведро.

Сколько жизней он ещё сомнёт вот так, ради собственного благополучия?

Ударил пальцами по рулю автомобиля и направился в сторону дома, хотя единственное, чего он хотел – это повторить вчерашний подвиг возлияния, только на этот раз в одиночку, без сомнительной компании, обтирающейся о стриптизёра на глазах у всех и рыдающей в кинотеатре весь фильм из-за дружка во второстепенной роли.

От мыслей отвлёк звонок телефона, он бросил взгляд на панель и ответил по громкой связи.

– Мне интересно, – раздался из динамиков голос матери, – почему о свадьбе родного и единственного сына я узнаю, получив приглашение на эту самую свадьбу? А будущую невестку вижу в какой-то газетёнке и только потому, что тётя Зоя принесла?

– И тебе привет, мам, – вздохнул Макс. – Я бы рассказал, на выходных.

– Очень мило с твоей стороны, мы с отцом тронуты, – в голосе чувствовалась обида.

– Мам, всё не так просто, – ещё один глубокий вздох вырвался из груди.

– Я понимаю, понимаю, ты думаешь, твоя мама совсем глупа? – не унималась она. – Девочка – внучка твоего работодателя, но ты мог рассказать хотя бы мне или отцу… Я столько лет переживала из-за всего, что произошло…

– Маа-ам, – предупреждающе проговорил нерадивый сын.

– Хорошо, – на том конце согласились. – Так когда ты нас познакомишь? И билеты, надо купить билеты, и я не знаю, что дарить… и что надевать. Ты представляешь, в какое положение ты поставил нас с отцом?!

– Мам, всё хорошо, не надо ничего дарить и билеты покупать не надо, вас доставят на личном самолёте Сильвестра Прохоровича, – поспешил успокоить Макс.

– Но это же дорого! – продолжала сокрушаться мама.

– Ну, он не бедный человек, – Максим планировал поговорить с мамой, но этот звонок сейчас был совсем некстати.

Согласно условиям договора, о фиктивности брака никто не должен знать. Даже юристы, посвящённые в семейные тайны, финансовые перипетии и нюансы, исходили из версии действительного брака, контракт которого выходит далеко за рамки типового. Истинная подоплёка была мало кому известна, а кто догадывался, предпочитал молчать. Максим должен лгать матери, знакомить её с Мирой, как со своей невестой, в которую он влюблён.

Скольким ещё людям он будет лгать в лицо ради собственного благополучия?

– Я поговорю с ней, ладно? – произнёс примирительно Макс, надеясь, что сможет это сделать.

В течение дня он звонил несколько раз, она не брала трубку. Сначала он думал, что девчонка отсыпается, после обеда начал волноваться и позвонил охране, те подтвердили, что Мирослава не отлучалась. Камер внутреннего наблюдения в квартире Максима никогда не было, так что пришлось давать распоряжение и отправлять одного из охранников проверить самочувствие невесты. Та через дверь ответила, что всё хорошо, а ближе к вечеру всё-таки вышла, о чём тут же доложили по прямому распоряжению.

К удивлению, он встретился с Мирославой в дверях лифта. Она шла впереди, за ней шествовал охранник и нёс пакет из гастронома премиум-класса. Максим иногда заезжал туда, хотя по большей части довольствовался супермаркетом по пути с работы или тем, что покупает мама, забивая холодильник раз в неделю по его просьбе.

– Привет, – он оглядел Мирославу с ног до головы.

Узкие брюки выше щиколотки, широкий свитер, пальто, обувь на платформе. Стильно. Волосы распущены и лежат сплошной стеной до пояса, сверкая новым цветом. Темнее на несколько тонов. Ей очень шло. Глаза с лисьим разрезом стали синее, ярче.

– Здрасте, – пробурчала в ответ Мира, а потом, спохватившись, улыбнулась и встряхнула волосами, демонстрируя новый цвет.

– Тебе идёт, – не удержался от комплимента Максим.

– Спасибо! – девчонка продолжала улыбаться.

Охранник стоял в стороне и ждал лифта. По инструкции он не должен был подносить пакеты, держать сумочки и в принципе вообще маячить перед глазами. Максим не слишком-то разбирался в нюансах подобной деятельности, ему ещё только предстояло понять, как всё работает. Возможно охране были даны новые указания, или Мира настояла на нарушении. Действительно, кто в здравом уме откажет в небольшой любезности Мирославе? Будь то пакет, который надо донести к дверям квартиры или её пребывание в доме «жениха».

У дверей Макс забрал пакет и жестом отпустил охранника, тот предварительно скептически посмотрел вглубь квартиры, кивнул и ушёл.

– Ты всегда с охраной? – почему-то это стало интересно именно сейчас.

– Моя квартира под круглосуточным наблюдением, я тоже, но не так, – Мира поморщилась.

Сильвестр приставил круглосуточную демонстративную охрану для единственной внучки, наверняка где-то были люди из службы собственной безопасности, которые не были видны Максиму и, скорее всего, Мире тоже. Значит, и фотографии, и статья – всё было согласовано. Если до настоящего момента и оставалось место сомнениям, теперь они исчезли.

– А что здесь? – почти муж поставил пакет на стол и начал выгружать продукты.

Упаковки с зеленью. Руккола, латук, шпинат, айсберг, авокадо, экзотические фрукты. Мясо, хамон, несколько видов сыра. Интересный набор.

– Ослеп от восторга? – фыркнула Мира и стала перекладывать продукты в холодильник.

– Ослепнуть есть от чего, но не уверен, что это восторг, – задумчиво произнёс жених поневоле. – Зачем всё это? Ты знаешь, что с этим делать?

– Конечно, знаю, я же говорила, что умею готовить, – копна волос снова замаячила перед лицом Максима.

– Помню, помню, так ты готовить собралась?

– Бинго, капитан Очевидность! – она снова тряхнула волосами и застыла, уперев руки в бока.

– Удачи, – ухмыльнулся он и прошёл в спальню, чтобы взять домашнюю одежду.

Во всегда чисто убранной спальне творилось невообразимое. Скомканное постельное бельё валялось бесформенной кучей на полу. На кровати неряшливым слоем была разбросана косметика, кисточки – от больших, почти малярных, до тоненьких, едва видимых глазу, ватные диски, флаконы духов, каких-то тюбиков, огромные банки с кремом, маленькие – с лосьонами и эмульсиями.

Максима было сложно удивить, он уже жил с женщиной, и, конечно, не допускал и мысли, что какая-либо особа старше двенадцати лет может обойтись без подобного набора, но всё же количество и размах повергли его в лёгкое шоковое состояние. Складывалось впечатление, что в его квартире проходил показ мод, а спальня была отдана под гримёрку.

Ванная встретила не меньшим размахом, он с трудом нашёл свой гель для душа и шампунь, расчёску искать и не пытался, взял, было, Мирославы, а это была именно её, в этом не было сомнений, но длинный волос, который пристал к натуральной щетине щётки, заставил отложить её в сторону.

Ситуация из почти трагичной стремительно превращалась в комичную, Макс еле подавил смех, когда вышел из душа.

– А ты мог бы не торчать там по полчаса? – зыркнули лисьи глаза, хлопнула дверь, из которой он только что вышел.

Что ж, Максиму было о чём подумать. Первое, услуги домработницы теперь, похоже, понадобятся ежедневно. Второе, совмещённый санузел не так удобен, как он считал до этого. И третье, стоит рассмотреть жильё побольше, ему с молодой женой явно не хватит этого жизненного пространства.

Через время Максим расслабленно сидел на диване и наблюдал за передвижением Мультяшки у кухонного островка. Она сосредоточенно шинковала, размешивала, кидала на сковороду, подливала и снова смешивала. Удивительно, но движения были отточены и профессиональны, но не это привлекло внимание Максима, а одежда, если можно было назвать так этот комплект из майки и шорт. С налётом скромности и даже целомудренности, если длину до середины ягодиц можно назвать скромной, а широкую пройму майки, из-под которой выглядывает ажурный, мягкий лиф – целомудренной.

Девчонка пританцовывала под музыку в своих наушниках и довольно улыбалась. Пожалуй, Макс мог бы проводить так каждый вечер своей жизни – глядя на девушку в шортах на его кухне. От мыслей о прекрасном отвлёк телефонный звонок. Он быстро пересчитал время в Сан-Диего и взял трубку.

Дэн. Денис. Сын той самой тёти Зои, которая показала матери газету с «сенсацией». Пожалуй, единственный друг, человек, с которым не нужно держать лицо, можно говорить без обиняков, прямо, и быть уверенным, что сказанное никуда не уйдёт. Дэн знал про него многое, то, что не знал никто, и вряд ли узнает.

Они дружили с детства, кажется, со средней группы детского сада. Дэн ходил в обычную, не элитную школу, которую окончил с горем пополам, чуть не вылетев из одиннадцатого класса. Поступил в институт чудом, но продержался там один семестр, год перебивался случайными заработками от грузчика до продавца бытовой техники, в итоге уехал искать счастье в США, каким-то чудом остался там, пустил корни, женился на латиноамериканке. Сейчас друг работал в знаменитом продюсерском центре, не на ведущих ролях, но на жизнь не жаловался, был доволен карьерным ростом, с оптимизмом смотрел в будущее.

Чаще всего Максим встречался с Дэном, когда прилетал по делам в Америку, они зависали в баре или отправлялись в недолгое путешествие по округе, Максим заряжался от друга духом авантюризма и позитивом.

Эй, старина, – произнёс с акцентом знакомый голос, Дэн жил в Штатах достаточно давно. – Что я узнаю, друг женится и молчит!

– Это спонтанное решение, приятель, – вместо приветствия ответил Максим.

– Оу, скоро станешь папой? – засмеялись на том конце мира. – Одобряю, это отличная новость. Поверь, быть отцом круто. Это самое лучшее, что случалось со мной в жизни.

– Нет, – Максим поспешил ответить. – Просто спонтанно.

– Какая она? – Дэну хотелось подробностей.

Максим в задумчивости посмотрел на снующую у стола Мультяшку. Какая она? Что он может сказать о девушке, на которой женится, с которой вчера едва не переспал, но, слава богу, она об этом, кажется, не помнит.

– Она красивая, – он помолчал и добавил: – Правда, красивая, как английский леденец.

– Продолжай, – Дэн засмеялся в трубку.

– У неё не слишком покладистый характер, она платонически влюблена в рок-музыканта, и она девственница, – Максим сам смеялся над собой и произнесённым описанием, но это была чистая правда, как бы комично она ни звучала.

– О…, – минутная пауза. – Ей четырнадцать лет?

– Двадцать два. И она единственная внучка моего босса, – Максим не стал скрывать детали.

– Мужик, ты попал, – усмехнулся Дэн. – Уверен, ты сам знаешь, что попал.

– Знаю, – Макс ещё раз посмотрел, она расставляла на столе приборы для позднего ужина. Есть не хотелось, обижать Миру тоже, да и пахло аппетитно, необычно, а выглядело ещё красивей. Мирослава лукавила, когда говорила, что умеет готовить лишь немного и только для себя. Она определённо умеет это делать, и главное – любит.

Максим встал и ушёл в кабинет, чтобы поболтать немного с Дэном – разговаривать стало неудобно, так как Мира сняла наушники. Они договорились о встрече ещё до нового года. Максим рассказал, как поживает тётя Зоя, которая никак не хотела перебираться к единственному сыну, держась за свои сотки дачного участка, не желая даже слышать о переезде, так что добровольную помощь в виде «мужских рук» ей оказывал Максим, за что его баловали пирогами домашней выпечки. Дэн извинился, что на свадьбе он присутствовать не сможет. Седьмым чувством близкий человек понял, что это непростая свадьба, и не слишком хорошая история в жизни его друга, но промолчал, и Максим был ему благодарен. Они могли ничего не говорить и прекрасно друг друга понять.

Он потёр руки, подходя к столу, уселся напротив Мультяшки и облизнулся. Вблизи приготовленные блюда выглядели ещё аппетитней.

– Может, вина? – предложение было очень к месту. – Раз у нас такой шикарный ужин.

– Да, – Мира согласно кивнула и встала за фужерами. За один день Мирослава стала ориентироваться на его кухне лучше, чем сам Максим.

– В честь чего праздник? – без пяти минут супруг поднял фужер и вопросительно посмотрел на зефирное чудо в широкой майке и с толстой косой, перекинутой через плечо.

– Просто так. Мне было скучно, – пожала плечами Мира.

– И когда скучно, ты готовишь? – пригубив вино, спросил он.

– Бывает, – Мира подцепила вилкой кусочек.

– Ты делаешь это профессионально, я бы сказал. Училась? – его интерес не утихал.

– Чему-то меня научила Целестина, потом я ходила на курсы, даже переехала во Францию для этого, но мой дедушка решил, что я должна взять бразды правления в свои руки и вот… я здесь, – задумчиво покрутила перед лицом вилку Мирослава.

– Оригинальный способ, – Максим взял в рот кусочек карпаччо и чуть не прогладил язык от восторга, настолько божественным был вкус. Никогда в жизни он не пробовал ничего подобного.

– Сам Абеле Пандетра меня научил, когда мне было четырнадцать лет, – кивнула Мира. – Наверное, думал, что я всё забуду, это его фирменный семейный рецепт, а я запомнила, – она гордо посмотрела на Максима, которому имя «самого Абеле Пандетры» ничего не говорило, но он кивнул, соглашаясь, и зажмурился от удовольствия, как кот. – Это знаменитый итальянский повар, – пояснила Мультяшка.

– Так и подумал, это лучшее, что я пробовал в своей жизни, – одобрительно покачал он головой.

– Определённо нет, – поспешила не согласиться Мира и подвинула тарелку с салатом из зелени, на вид именно так это и выглядело.

Подобное умел готовить и Максим, что часто делал. Взять несколько упаковок разного вида салатной зелени и смешать – невелика наука. Попробовал, чтобы не обижать и в благодарность за карпаччо. Попробовал и замер.

– Тут заправка оригинальная, – улыбнулась Мира.

– Ты точно живая? – не выдержал Максим.

Двадцатидвухлетняя наследница состояния, умеющая готовить… Пусть она не умела больше ничего, кроме этого, судя по бардаку в спальне и ванной комнате, пусть она была очень условно умна и влюблена в рок-музыканта, но она определённо была невероятным чудом, начиная с внешности и заканчивая умением готовить карпаччо.

– Я спросить хотела, – вдруг нахмурила брови Мира и посмотрела в упор. – Этой ночью у нас… было?

– Что было? – Максим едва не подавился.

Он всерьёз считал, что Мультяшка ничего не помнит, она была практически без сознания, когда он оставил её в спальне, предварительно сняв джинсы, полюбовавшись на стройные ноги и гладкий лобок, просвечивающий сквозь кружево трусиков.

– Всё, – лисьи глаза смотрели очень внимательно, пронизывающе.

– Нет, не было, – он посмотрел на розовые щёки Мирославы, гадая, что творится в её хорошенькой головке. – Ты бы точно поняла, если бы было.

– Мужчины часто льстят себе, – девчонка вызывающе улыбнулась. – Преувеличивают свои возможности.

– Да, льстят. Но ты бы поняла, – усмехнулся Макс.

– Настолько уверен в себе? – она наклонила голову, посмотрела с вызовом, нагло, так, словно понимала о чём идёт речь, будто у неё до Максима был не один десяток любовников и после будет столько же.

– Ты девственница, Мира, ты бы поняла, – прозвучавшие слова разрезали воздух.

– Откуда знаешь? – Мира поджала губы и сощурила глаза. Было не совсем понятно, её обидело то, что сказал Максим, или расстроило, как и удивление в первый момент, когда она услышала фразу.

– Договор, – Максим развёл руками. – Мне предоставили справки о твоём здоровье, включая справку от гинеколога.

– Справки и подделать можно, – красивая бровь приподнялась. Что ж, в её словах была правда, всё можно подделать, любую справку можно купить, включая настолько незначительную.

– Ты девственница, Мультяшка, – Максим встал, подошёл к ней, нагнулся к её лицу, смотря в широко раскрытые глаза, видя в зрачках своё отражение. – Ты даже целоваться не умеешь, – припечатал он, резко оторвался и развернулся вокруг своей оси. – Спасибо за ужин. Постельное бельё в тумбе напротив кровати.

И отправился к дивану, намереваясь лечь спать, если уснёт, конечно…