Текст книги "Домик №10"

Глава 8

На следующий день Роза отправилась в город и провела там целый день, общение с банковскими служащими высосало последние силы. Роза приехала домой и упала в постель, о душе или перекусе, не говоря уже о полноценном обеде, вернее, ужине, и речи не шло. Бессонная ночь давала о себе знать, хотя, что первую половину дня Роза летала, как на крыльях, если не любви, то удовлетворения, а вот к вечеру усталость победила.

На следующий пришлось снова ехать в банк, сидеть в огромной очереди, зато в итоге удалось рефинансировать кредит, процент стал меньше, что незначительно, но упростит жизнь. На несколько мгновений показалось, что наконец-то Роза начнёт работать «на себя», но увы, с этой мыслью пришлось распрощаться до следующего сезона.

На базу Роза приехала после обеда, успела решить пару вопросов и тут же прыгнула в машину встречать гостей. Группу молодёжи из Москвы. Шумные, живые, с руководителем группы, парнем лет двадцати пяти, активным и позитивным настолько, что Роза смеялась всю дорогу от вокзала. К вечеру эта сумасшедшая компашка объявила квест и турнир по волейболу, тут же, в машине, поделилась на команды, и началось бурное обсуждение нюансов квеста.

Розе было двадцать два года, когда она отдыхала подобным образом последний раз. Без квестов и волейболов, но в компании единомышленников, таких же молодых и задорных, как она.

К вечеру, после штудирования сайта, отправилась на кухню. Антонины уже не было, а Елена стояла, запирая дверь в столовую.

– Здравствуйте, – вежливо проговорила Елена и подпёрла дверь бедром, чтобы ключ лучше провернулся. – Как раз собиралась идти ключи сдавать, а тут вы, так я сразу и сдам?

– Здравствуйте, давайте, – согласилась Роза. – Всё нормально?

– Хорошо всё, хорошо. – Елена постучала по деревянным перилам на крыльце. – Чтоб не сглазить. Даже этот, спортсмен, не жаловался сегодня. Но мы с вечера намыли и с утра протёрли, и фарш Антонина сама накрутила на фрикадельки, ещё бы он пожаловался! Вот дотошный.

– Это хорошо. – Роза растерянно кивнула, забрала ключ и побрела по территории.

Сколько раз она давала себе обещание не ввязываться в подобные интрижки. Отдыхающему что? Он своё получил и забыл, а у Розы потом в душе как кошки нагадили. Эйфория, даже от самого потрясающего секса, проходит, и остаётся неприятное послевкусие, шлейф из разочарований, очередная засечка в столбце «неудачи».

Самый огромный её промах был, конечно, с Глебом, не с мужем. Мужа Роза и не помнила толком, как сошлись, так и разошлись. Не без скандалов, но почему-то обиды на него Роза не держала, может, возраст сказывался. В двадцать два всё воспринимается легче, чем в те же двадцать шесть.

Почти шесть месяцев, чёртовых полгода она встречалась с Глебом, он приезжал к ней, как к себе домой, и Роза, не сказать, что была влюблена, но верила ему. Каково же было разочарование, когда случайно выяснилось, что он женат. Не просто женат, а отец двоих детей и готовится стать отцом в третий раз!

Это не проблемы Розы, она никаких обещаний жене Глеба не давала, в болезни и здравии, в верности не клялась, подписью обязательства не скрепляла, более того, знать не знала о существовании семьи у Глеба, но ситуации всё равно выходила препротивнейшая. Гаденькая.

И вроде история у Глеба банальная. Женился по залёту, едва исполнилось восемнадцать. Дети-погодки не способствовали сплочению молодой семьи, как и увлечения Глеба, сплавы и спорт. Третий ребёнок – попытка жены удержать мужа, хоть, по словам Глеба, лучше бы она похудела и мыла голову раз в неделю, про остальное он умолчал.

В итоге насколько Роза знала, он всё равно развёлся и вроде собирался переезжать сюда на постоянное место жительства, не мотаясь из региона в регион несколько раз в год. И можно было бы попробовать ещё раз, но это как забраться на чистое постельное бельё грязными ногами. Даже если ноги потом помыть – пятна останутся. Так что Глеба она старалась обходить по кривой дуге. Пятна он оставил не только на её простынях, но и в душе.

Суета на спортивной площадке привлекла внимание. По центру стоял Серёг Витальевич и наблюдал за Сёмкой и Ромой, те усердно подтягивались, скручивая худые тела из последних сил. Сёмка пыхтел особенно старательно, лицо было красным от натуги, ноздри раздувались, руки заметно тряслись. Рядом со златовласиком подтягивался Даниил, придерживаемый за попу тренером. Светик сновала рядом, явно от скуки крутя колесо, вставая на мостик или изображая рыбку. Гибкая и спортивная девочка.

Поодаль отжимались Олег и Илья, над ними, как надсмотрщик стоял Матвей, ведя счёт, иногда присаживаясь и что-то выговаривая то одному, то другому. Нормальная тренировка, наверное. Время только удивляет. Молодые, растущие организмы захотят есть раньше, чем тренировка подойдёт к концу. Изверг этот старший тренер и руководитель спортивного клуба «Русский богатырь».

Роза ещё помнила, как репетировала до седьмого пота, в перерывах пыталась сделать хотя бы какие-то уроки, выучить или решить. Как приходила домой, и её хватало только на то, чтобы сходить в ванную комнату, а потом она засыпала раньше, чем мама ставила ужин на кухонном столе. Просыпалась Роза среди ночи от чувства голода и болей в ногах.

Считалось, что это поможет в дальнейшей жизни. Помогло ли? Да, Роза до сих пор могла сесть на шпагат, и танец был частью её самой, но никаких практических применений танцам, даже латиноамериканским или на пилоне, она так и не нашла. Зато у неё были насыщенные на события школьные годы, осталось море друзей, она объездила много стран. Скорей всего, это как велосипед, если его не было в детстве, то даже стань ты миллионером, всё равно у тебя не было в детстве велосипеда. У Розы он был.

За всеми этими меланхолично-сентиментальными размышлениями, Роза не заметила, как подошла к площадке вплотную. А когда заметила, испугалась, как суслик, застигнутый светом фонарика. Матвей поднял на неё взгляд, и Роза замерла. Глупо получилось. Очень глупо. Вышло, что она подошла специально, будто навязаться Розенбергу, а это не так.

Секс был хорош, бесспорно, но можно смело на этом закругляться. Только надо как-то незаметно отойти, между делом, что не так-то просто сделать, когда карий взгляд буквально буравит насквозь, принося если не болезненные, то ощутимые волнения где-то в груди и животе. Ох, и не понравились Розе эти движения души и порывы сердца. Она готова подписаться ещё на пару сеансов «массажа», но никак не на бесперспективную влюблённость в красавчика тренера, живущего своей жизнью в далёком городе, пусть и в том же, где раньше жила она.

Роза развернулась на пятках и пошла в противоположную сторону. Да, не изящно, с гордо поднятой головой, но уж как получилось. У неё ещё есть дела, и вообще! И как не прислушивалась к шагам, никто её не догонял и не пытался остановить.

Дома на кухне суетилась мама, предложила ужин, на этот раз Виктор сделал вареники с сыром, кто же откажется? Мама щедро наварила вареников, поставила перед Розой салат из свежих овощей, Виктор, выходя из кухни с мамой, заговорщицки подмигнул и показал на холодильник, где Роза обнаружила полторашку домашнего вина. Не поленился, достал новую бутыль и перелил для Розы. Сам он почти не пил, маме не позволяло здоровье, а вот Розе в удовольствии не отказывал.

Поставив блюда на поднос, прихватив бутылку, Роза отправилась на веранду. Отлично! Жизнь продолжается. Всё не так уж плохо, а даже наоборот, отлично. С банком вопрос решён, клиентов хватает, все домики заняты и забронированы на неделю вперёд, сезон в разгаре.

Роза сама не заметила, как прошла по ссылке в письмах от Розенберга М. Она и раньше заходила на сайт клуба, кажется, один раз, может быть, два. Посмотрела на контакты, пробежалась глазами по фотографиям детей и больше не интересовалась, теперь же её интерес был однозначный и очень скоро нашёлся отклик.

Были ссылки на группы Вконтакте, блоги, а там уж не составило большого труда найти личные странички Матвея. Которые, в общем-то, были копией сайта клуба. Те же дети, награждения, соревнования, фото со взрослыми борцами, скорей всего, знаменитыми, но Роза их не знала, да и не могла знать. Иногда попадались фотографии со Светиком и Даниилом, например, в цирке или зоопарке. Очень редко мелькали две женщины в возрасте, было легко догадаться, что это мама и бабушка.

Но ничего особо личного, женщин или даже мужчин, наводящих на недвусмысленные мысли, не было. Могло сложиться впечатление, что жизнь Матвея состоит из работы. Из детей, их успехов и поражений, награждений, боёв и судейства. Почему-то, в это не верилось, совсем.

Хотя у самой Розы давно были в запущенном состоянии страницы соцсетей, а если и обновлялись, то больше это напоминало рекламу базы отдыха, а не личный блог. Но это она, живущая в непередаваемой задней точке мира, а то Розенберг М. – старший тренер и руководитель большого спортивного клуба, имеющий отношение к загадочной ММА, в конце концов, красивый мужчина, спортивный и успешный. Шутка ли, свой спортивный клуб!

Роза погрузилась в планшет, отпивала вино и жевала вареники, когда услышала за спиной.

– Надеюсь, проверку я прошёл?

Роза едва успела перевернуть планшет и уставилась на Розенберга М. Надо признать, фото проигрывали оригиналу. Они не передавали блеск глаз, улыбку, никак не могли передать особенную атмосферу вокруг Матвея, от которой внутренние бабочки, слегка сумасшедшие, пускались в разгул и требовали продолжения праздника. И уж точно, никакое фото не могло передать ауру тестостерона, витающую вокруг мужчины, незамутнённую и ничем не разбавленную. Первобытную, если бы не запах геля для душа и дезодоранта.

– А-а-а-а…. О чём ты? Присаживайся, угощайся. – Роза подскочила и начала развивать бурную деятельность, накрывая на ещё одну персону, несмотря на желание убежать, но это было бы совсем по-детски и глупо.

– Спасибо. – Матвей отодвинул от себя фужер с вином. – Не употребляю. И на ночь не ем, но от салата, пожалуй, не откажусь, местные помидоры – это что-то. – Он положил себе в тарелку салат и, как ни в чём не бывало, начал жевать. – Ты же у частников берёшь овощи и фрукты?

– Да, – кивнула Роза, будто болванчик.

– Я так и думал, – кивнул Матвей, в точности повторив ее выражение лица. Прожевав, продолжил. – Я тебя чем-то обидел, лягушонок?

– С чего ты взял?

– Ты избегаешь меня два дня.

– Я не избегаю.

– Правда? А кто сбежал от площадки, как от чумы?

– Не хотела мешать тренировке.

– Это не тренировка, так, время занять, и ты бы в любом случае не помешала. Значит, я обидел тебя? Если да, извини, что бы это ни было, я не нарочно. Не хочешь иметь со мной ничего общего, так и скажи, это будет неприятно, но я переживу, лягушонок. Просто хотелось бы понимания, что происходит.

– Лягушонок? Не слишком приятное прозвище! – Роза просто не знала, что ответить на такую прямоту. Матвей её ничем не обижал, и ей, конечно, хотелось иметь что-то общее с ним, пусть это и на два месяца всего.

– По-моему, нормальное, ничем не хуже «зайчика», который входит в семейство зайцевых, наряду с пищухой, а это мышь, в общем-то. Девочки же бояться мышей. А «рыбка»? Ты видела, какие рыбы встречаются, рыба-пила или рыба-чёрт? А Лягушата всегда на позитиве, посмотри детские мультики, отличные ребята, эти лягушки. К тому же царевна из лягушки получается, а не из кролика, она же не рагу.

– Что? – Роза слушала, открыв рот, и вдруг засмеялась, такого почти научного подхода к прозвищам она ещё не встречала. – Так ты ждёшь, что я от поцелуя царевной стану?

– Я знаю, что ты царевна, – вдруг проговорил Матвей. – Так ты меня избегаешь?

– Нет, я была занята. Банк и вообще, много всего.

– Уф. – Розе показалось, что выдохнул Матвей с не наигранным облегчением. – Я всё высматривал твой Рав, один раз зашёл спросить у твоей мамы, но она так начала суетиться, что решил больше не беспокоить, может быть, зря, конечно, да и по телефону не хотелось…

Роза смотрела на Матвея и не могла понять, что происходит. Этот мужчина заинтересован в ней? Не в сексе с ней, а именно в ней? Или ей это только кажется. Она выпила фужер вина, заполняя мелкими глотками паузу, смотря в лицо Матвея. До чего же классная у него улыбка. Полудетская, полусмущённая и, на полную катушку, грешная.

– Тогда, может быть, массаж? После еды нежелательно, конечно, но, уверен, ничего страшного не произойдёт.

– Подкат? – Роза улыбнулась, вернее засияла.

– Нет, предложение массажа. – Матвей нагнулся через стол, предварительно отодвинув тарелки. – У тебя напряжена спина и шея. Не чувствуешь? Знаешь, что, – в руках Матвея показался айфон, чуть позже запиликал Розин самсунг, – это мой номер, будешь на базе днём, звони, приходи. Мы почти всегда где-то рядом.

– А? – Роза моргнула от неожиданности. Что это значит? Она уже царевна, что ли? То есть не лягушонок?

– Помочь убрать? – Матвей встал и начал складывать тарелки стопкой, как в столовой, оставил только Розин фужер с вином и вопросительно посмотрел на нее. Роза подскочила, взяла оставшуюся посуду и двинулась открывать дверь, идя впереди, показывая дорогу.

На кухне дружно поставили посуду на столешницу, а потом Роза загрузила в посудомойку и включила ее. Она неловко молчала. Стыдиться было нечего, на кухне не было дорогой мебели, но она была добротная, выполненная хоть и недорого, зато под заказ. Недорогая бытовая техника. И главное, чисто. Правда, за порядком чаще следил Виктор, но делал он это по-военному тщательно. Не было никаких домашних растений, корзиночек, статуэток, ничего, что, как считается, создаёт уют. Чисто. Практично. Функционально.

Матвей окинул взглядом Розу, она в ответ его. Что видел Матвей, было ясно. Короткие джинсовые шорты по попу, татуировку на бедре, выглядывающую из-под края шорт, крепкие ноги, крутые бёдра, тонкую талию, грудь, прикрытую лёгкой футболкой – Роза была уверена, что сквозь тонкую ткань отлично видны не только очертания, но и соски, – длинные чёрные волосы, почти до поясницы. Ничего, что могло бы поразить Матвея в самое сердце.

А вот вид со стороны Розы был куда интересней. Матвей облокотился одной рукой на стол, льняные брюки скрывали длинные ноги, белая майка контрастировала с загорелым, мощным телом и такими же руками. Роза подумала, а смогла бы она обхватить ладонями хотя бы у локтя? Точно нет. Длинные пальцы на крупных ладонях. Улыбающиеся глаза, карие, как у Розы, волосы тоже чёрные, но вьются. Воплощение женской мечты. От ступней и пальцев рук, до макушки с кучерявыми волосами.

В то же мгновение, Матвей протянул руку, Роза не успела и подумать о возражении, не то что возразить, как её уже целовали. Так же ненасытно, как в душе. Сразу, без долгих прелюдий. А Роза, словно только этого и ждала, отвечала с той же страстью и жадностью.

– Пошли. – Послышался жаркий шёпот в губы.

– А…

– Пошли, пошли. – Её уже тянули за руку на улицу.

Не заметила, как прошла веранду, три ступеньки, и ступила за угол дома, где было плохо освещено, вернее – никак.

– Мне… мне переодеться надо? – для чего-то выпалила Роза с вопросительной интонацией.

– Лягушонок… – Её снова прижали к крепкому телу, захват рук не позволял двинуться, при этом не причинял боли. – Зачем тебе одеваться, если всё равно раздеваться?

В это время мужские руки наглядно продемонстрировали, что скоро она будет без одежды. Шорты спустились вниз по ногам, вместе с бельём, и Роза переступила через них, футболка задралась к шее. Ну, а саму Розу прогнули в пояснице, она ухватилась за стену дома, задумавшись на мгновение, что с такой разницей в росте это не самая удобная позиция. А потом почувствовала, что и позиция удобная, и разница в росте совсем не мешает. Только и успевала, что держаться за стену и не слишком громко стонать. Ещё думать время от времени, что если пойдёт кто-то из отдыхающих или, что ещё хуже, мама, стыда не оберёшься, но отказаться от такого – ни в жизнь!

В отличие от поцелуев, двигался Матвей не жадно, не настырно, а плавно и деликатно – если опустить тот момент, что нагнул он Розу в трёх шагах от веранды. И эта плавность уносила Розу быстрее и наверняка, пока она не напряглась всем телом, а потом замерла, пытаясь не упасть, свело даже пальцы на ногах, стоять не было сил абсолютно. Её подхватил Матвей и с громким стоном, несколькими качками, кончил, облокотившись одной рукой о стену. Другой он держал Розу, расслабленную и повисшую как тряпочка. Ей и в голову не пришло, что может упасть. Из рук Матвея – никогда.

– Уф, думал – лопну. – Матвей протянул шорты с трусиками Розе, а потом натянул их на попу, застёгнул молнию, опустил футболку и приставил её к стеночке, словно она может покачнуться. У него, в отличие от Розы, штаны были только приспущены, так что, натянуть их на место много времени не заняло. Начал светить фонариком телефона, пока не нашёл то, что искал. Использованный презерватив и упаковку от него. – Выброшу по пути, – объяснил он и кивнул в сторону домика десять: – Пошли?

– Зачем?

Секс уже был…

– Какао пить, – подмигнул Матвей. – И, кстати, я не женат, ты же эту информацию искала? И постоянной подруги у меня тоже нет. Не сложилось как-то. Ты тоже не замужем, к слову, так что, ничто нам не мешает пить какао ночами. Ну, хотя бы первую половину ночи, когда мелкие крепко спят.

Они действительно пили какао и много говорили, так получилось, что в основном Роза, а Матвей слушал, редко-редко перебивая. Поцелуями. Которые заканчивались на горизонтальной плоскости, и не только на ней.

Прибежала Роза домой к трём ночи, а в шесть уже была на ногах. На кухне ходила сонная мама, Виктор попивал свой неизменный кофе, по вкусу скорее похожий на кирзовый сапог, не то чтобы Роза когда-нибудь пробовала кирзачи. Но концентрация кофеина, по мнению Розы, в чашке Виктора, могла превратить в это изделие любой, даже самый лужёный желудок.

– Поспала бы ещё пару часиков, никого же встречать не надо. – Мама понимающе покачала головой.

– О чём это ты?

– Ни о чём она. – Виктор глянул на жену. – Не выспалась с утра, вот и намекает тут на всякое, – хмыкнул бывший военный, крякнул в кулак и вышел из-за стола.

– Альбина звонила, ночью уже, ты занята была как раз, – продолжила мама, как ни в чём не бывало.

– Ночью? Что-то случилось?

Кто будет звонить среди ночи просто так, без видимой и очень веской причины?

– Они с Олесей, как ты знаешь, в Грецию собрались. А Олесю на таможне не выпустили, папашка запрет написал.

– Так дал же письменное разрешение. – Роза уставилась на мать.

– Как дал, так и взял, выходит. Накрылся отпуск у Альбины, да и ребёнку придется торчать в городе.

– Так пусть сюда едет. – Роза даже развела руками. – Конечно, не Греция, но не хуже же, да и люди родные, что упрямится-то?

– Ой, а то ты не знаешь Белянку.

– Хватит называть её детским прозвищем, конечно, она упрямится!

– Я и тебя называю Розочка.

– Это имя моё – Роза, а она Альбина, а не Беляночка.

– В детстве нравилось, – пробурчала мама и начала убирать со стола.

– То в детстве, а Альбинка и без того нервная, дёрганная стала, не добивай её этой Белянкой, она же не коза, в самом деле.

– Ладно, ладно! Розочка, – с ехидцей, но с улыбкой проговорила мама.

– Позвоню ей сама, – отрезала Роза. – Поговорю, как старшая.

И позвонила. Альбина долго вздыхала, потом столько же плакала, Роза нещадно давила на здоровье Олеси, которой необходим отдых на чистом воздухе и нормальные продукты, а своими переводами Альбина может заниматься, что в Питере, что в Греции, что здесь. Альбина в прямом эфире заказала билеты, матерясь на цену, и через три дня должна была прилететь. Роза поклялась всем, чем угодно, что встретит их в аэропорту. Как не встретить? Родная сестра и племянница. Обе Беляночки.

Глава 9

Три дня пролетели быстро, как один день или даже час. Розе, наконец-то, не нужно было мотаться из базы в город и обратно. Основные надобности исправно подвозились поставщиками, а за свежими овощами, фруктами или кисломолочными продуктами достаточно было смотаться один раз, с раннего утра. В это время она всегда встречала «Русский богатырь» на пробежке и уже перестала удивляться гуськом бегущей компании. Светик всё так же восседала на шее дяди, а Даниил старательно догонял других детей.

Два раза она гуляла с Моней, и эти два раза к ним присоединялись Матвей с племянниками, Моня не возражал. К Матвею он относился насторожено, а тот в свою очередь с уважением. Складывалось впечатление, что мужчины нашли взаимопонимание.

А вот с детьми Моня поладил быстро, разрешал восторженной Светику обниматься с ним, трепать по холке и между ушами, отчаянно вилял хвостом, норовя поддеть руку холодным носом. Когда же робкую инициативу проявлял Даниил, то Моня ложился на брюхо, вытягивал голову и замирал, давая мальчику возможность без страха подойти и погладить, как бы подбадривая нового друга. Мальчик был в восторге.

– А почему он такой? – спросила Роза, глядя на Даниила.

– Какой «такой»?

– Ну, не как сестра. Вроде пугливый, не шустрый…

– Вы с сестрой похожи?

– Нет, совсем нет. Она у нас звезда. – Роза взмахнула рукой. – Красотка!

– Значит, вы похожи, – улыбнулся Матвей. – А Даниил просто домашний ребёнок, в отличие от Светика. Компрессионный перелом позвоночника – он был в машине с Мишей в тот день. У нас полное выздоровление, но привычка к осторожности так и осталась, ну, и небольшое отставание от сверстников на этой почве. Перерастёт. Пойдёт в школу, у меня заниматься начал, всё получится. – Матвей улыбнулся ещё раз и посмотрел в сторону Даниила, тот сидел рядом с Моней и что-то с жаром рассказывал, пёс с явным интересом слушал.

– Если я лезу не своё дело, так и скажи, но всё же, где их мама… и папа? Почему ты?

– Так привык уже, что я, – рассмеялся Матвей. – На самом деле, Миша работает, сейчас в Австралии, спортивный бизнес не терпит промедлений, да никакой не терпит, ты сама знаешь. А мама… Софа за границей работает и… живёт тоже. Ей контракт хороший предложили, она уехала.

– Бросив мужа после аварии, больного ребёнка, детей?! – Роза аж вскрикнула от неожиданности.

Она слышала о подобном, читала в интернете или видела на телевидении на слезливых ток-шоу со сплетнями, но вот так, вживую столкнуться с такой ситуацией? Это что-то невиданное!

Все истории с брошенными – что детьми, что взрослыми, – звучали совсем наоборот. Всегда бросал мужчина! А тут? Ведь даже если этот Миша заслужил, то дети-то причём, особенно больной ребёнок? Не хочешь детей, так и не рожай, двадцать первый век на улице, средств контрацепции в избытке. Роза, например, детей не хотела, не категорически, но не хотела, так она и не рожала, делала всё, чтобы не забеременеть. Рожать нежеланного ребёнка, что может быть хуже? За что такое наказание малышу?

– Формально, она их бросила еще до аварии, с детьми полюбовно договорились, ей бы они там только мешались, а здесь две бабушки, отец, я, в конце концов. Тут какие претензии, Мишка сам идиот знатный, довёл. Он кого хочешь может довести, а Софа на звание «Мать Терезы» провалится ещё на первом этапе.

– А ты, значит, отец Тереза?

– А они моя семья, все, даже Софа, – пожал плечами Матвей.

Вот это Роза могла понять. Она тоже не была в восторге от некоторых поступков мамы, что уж говорить про Альбину, но они – её семья. Какие есть. Как и она – их семья. Уж какая есть.

Все три дня после обеда, когда по расписанию был тихий час, Светик добросовестно сопела, а Даниил тихонечко читал, чтобы не разбудить сестру и не получить от дяди выговор, Матвей делал Розе массаж. Она приходила в десятый домик, угощалась какао, раздевалась, укладывалась на живот и млела от прикосновений Матвея.

Надо признать, хотя Роза и сомневалась в том, что у неё есть защемление, чувствовать она себя начала лучше. Впрочем, мог сказываться и регулярный секс. Роза скорей списывала улучшение самочувствия и настроения на него, чем на излеченные позвонки. Одно было плохо в дневных сеансах: невозможность логично продолжить. В любой момент могла проснуться Светик или зайти Даниил, если ему что-то станет непонятно в книжке. Что не могло не расстраивать, но Роза крепилась.

Один раз она уснула во время массажа и обнаружила, что просыпаться рядом с Матвеем настоящее удовольствие, пожалуй, даже какао уступает ощущению чистого счастья, когда Роза потянулась, переворачиваясь, и наткнулась на рядом лежащего Матвея. Спросонок она подтянулась вдоль его тела, уткнулась носом в шею, услышала: «Спи, лягушонок», а потом почувствовала поцелуй куда-то в макушку. Почти мурча, она уснула, обняв Матвея.

Три дня, каких-то три дня, а у Розы появилось впечатление, что она знает Розенберга М. всю свою жизнь, знает его племянников, брата, маму, бабушку. Но главное, знает его. Непозволительно скоро он пробрался ей под кожу, пустил корни в сердце, влюбил в себя.

Роза заранее оплакивала неминуемую разлуку, уговаривая себя, что как быстро началось, так легко и забудется. Нет никакого родства душ, нет никакой любви, и уж точно, курортные романы – это всего лишь одноразовая акция. Отпуск заканчивается, а реальная жизнь остаётся. Её жизнь была здесь, на базе отдыха, в ежедневной суете, от одного дела к другому.

Жизнь Матвея протекала в родном городе Розы, среди собственной семьи, учеников, соревнований, судейства и, Роза была в этом уверена, женщин. Ну, не может у такого шикарного мужчины не быть парочки-другой красоток, готовых скрасить ночной досуг. Тем более, с его-то темпераментом.

Идеалисткой Роза не была даже в школьные годы, у кого-то розовые очки разбиваются, а она их не имела никогда. Ей даже мама, не говоря уже о рафинированной Альбине, говорили, что она циничная особа. Хотя сама Роза считала это здравым смыслом. Если нет иллюзий – их не разобьют.

На четвёртый день прямо с утра, вернее, ещё с ночи, навалились дела, и все – неотложные. Нужно было встретить Альбину с Олесей, для этого Роза встала, когда ещё не было четырёх, вернее, она не ложилась вовсе. Ехать больше двухсот километров, так что Роза кинула с собой термос с кофе и отправилась в аэропорт, а потом надо было успеть встретить группу отдыхающих, для этого поменять Рав 4 на микроавтобус, отвезя Альбину к маме с Виктором.

Заскочить на новую пивоварню – Розе смертельно надоели перебои с поставками пива, лишаться же стабильно дохода от бара не хотелось совсем, – и подписать договор. Сорт новый, но суть одна – пиво светлое, фильтрованное и нет. На отдыхе, особенно уже подвыпившие туристы, не очень-то разбирают. Потом встретить семейную пару, и только к вечеру получится вернуться домой. Ещё и у Галки выходной, а значит, убраться в освобождающихся домиках нужно Розе, не маме же с её давлением намывать полы и сантехнику. Благо, праздничный стол, угощения и даже уборку дома к приезду Альбины взял на себя Виктор.

Альбина выпорхнула из зоны прилёта, словно кинодива, ловя на себе восторженные взгляды мужчин. Некоторые оборачивались и присвистывали. Высокая, тонкая, изящная, будто фарфоровая, блондинка. Высокие каблуки, шляпа, солнечные очки и белоснежный костюм с короткой юбкой, подчёркивающий идеально длинные, стройные и загорелые ноги. Её даже здоровенный чемодан на колёсиках и Олеся в цветастом сарафанчике не портили, напротив, придавали трепетность образу. Это была ожившая картинка из глянцевого журнала о звёздах экрана, спортсменах и миллионерах. Как у одних родителей могли получиться настолько разные дети? Кто-то наверху изрядно пошутил.

– Ну и жара, – выпалила Альбина и ткнула поцелуем в щёку Розу. – У тебя же машина с кондиционером?

– А если нет, поедешь на рейсовом автобусе? – парировала Роза.

– Да, что-то я ступила. – Альбина ещё раз улыбнулась, на этот раз уже по-семейному, открыто и ласково. – Ты совсем не меняешься, коротышечка, – сестра засияла с высоты своего роста.

– Да ты в следующий раз на ходулях приезжай, чо уж, – усмехнулась Роза и присела на корточки. – Привет, красавица, – обратилась она к Олесе.

Копия мамы, вернее сказать, бабушки. Тоненькая, светловолосая, с широко распахнутыми синими глазёнками, её можно смело снимать в рекламе. И такие предложения поступали, но Альбина была непреклонна – модельный бизнес не для детей, в России точно. Может, Альбина и производила впечатление попрыгуньи стрекозы, и, в общем, такой и являлась, но за воспитанием дочери следила ревностно, с хваткой бультерьера. Олеся в свои пять лет бегло читала, считала, занималась в театральном кружке, естественно, хореографией и английским языком. Минимальный набор юной леди, рождённой в городе над вольной рекой.

– Здравствуйте. – Олеся робко улыбнулась.

– Привет, надо говорить «привет», я – Роза, неужели ты меня забыла? – понарошку нахмурилась она.

– Помню!

– Вот и отлично, тебе понравилось лететь на самолёте?

– Да! Рядом со мной сидел мальчик, у него был щеночек. Настоящий! Живой! Маа-а-аленький. – Племянница показала насколько маленький, получилось размером с мышонка. – А тебя есть щеночек?

– У меня есть Моня, он большая собака, и вы обязательно подружитесь.

– Хорошо, – покладисто согласилась Олеся. И в кого такая удалась? Не в маму, точно не в бабушку или в тётю, и не в отца тем более. Хотя, при первых встречах он тоже был сама любезность и безупречное воспитание.

Ехали весело, Альбина, что было ожидаемо, расспрашивала про мужчин на базе, а Олеся нетерпеливо подпрыгивала в детском бустере и визжала каждый раз, когда видела что-то достойное её внимания. А визжала она всю дорогу. У ворот компанию встретили мама и Виктор. Олеся тут же рванула к дедуле, Виктора она искренне и с детской непосредственностью считала родным дедушкой, он отвечал ей полной взаимностью. Альбина обняла маму и расплакалась от нахлынувших чувств. Розе же сантиментам предаваться было некогда, она поставила Рав 4 в гараж, выгнала микроавтобус и рванула на вокзал.

Домой она едва успевала к праздничному ужину, зато решила вопросы с пивоварней, оставшись довольна скидкой, которую выбила. Ей пошли навстречу, как одному из первых «крупных» клиентов, и Роза была уверена, что минимум полгода-год, ребята будут из кожи вон лезть, чтобы наработать репутацию, и не подведут ни с качеством, ни с поставками.

На ресепшне мамы не оказалось, Роза открыла своим ключом, к монитору была приклеена записка, в каких домиках мама убралась, а в каких не успела. Чертыхаясь, Роза закрыла дверь на замок. Вот всегда мама так: сначала лезет в пекло, а потом лежит с давлением, а то и с давлением рвется в бой. Зла не хватает! То помчится поливать цветы в самый солнцепёк, уверяя, что шляпа её спасёт, то залезет подстригать траву триммером, а то и вовсе с тряпкой ползает по домикам, нагибаясь, выгребая пыль из-под кроватей. Можно подумать, Роза этого не сделает! Уж лучше самой, чем бегать с тонометром вокруг мамы и трястись, что скорая приедет, в лучшем случае, через час.