Текст книги "Держу тебя"

Наталия Романова
Держу тебя

Глава 1

Неделя до хренова нового года, не типичная для Питера погода, с огромными, плавно кружащимися хлопьями снега – хоть хватай телефон и скачи, как придурок, под фонарями, фотографируя мягкие переливы света, мерцание иллюминации и этот снег. В итоге Серёга всё же выскочил из плетущегося с черепашьей скоростью такси, наплевав на прекрасные виды заснеженного Петербурга, насмотрится ещё. Он опаздывал на работу. Вторую работу или первую, как посмотреть.

Работал Сергей Витальевич учителем физической культуры, попросту физруком, в школе для трудных подростков. Так себе работка, но, случайно устроившемуся пять лет назад – сразу после института – Серёге нравилось. Подростки с девиантным поведением – тоже дети, хотя порой, честное слово, проще их согнать в один товарный вагон и отправить в непроходимую тайгу. Конец четверти: присутствие Сергея Витальевича на педсовете, который, как всегда, затянулся на несколько часов, было обязательным. В итоге он опаздывал на тренировку в спортивный клуб «Русский богатырь» – там-то он работал с шести-семилетками. Эти если и доставляли неприятности, то вызывали улыбку, а не злость. В «Русском богатыре» он тренировал со студенчества, и ещё полгода назад ничего менять не собирался. Сергей любил и работу, и клуб, и, главное, детей. Странное качество для почти тридцатилетнего мужика, но «что дадено, то дадено».

Сейчас он всё чаще задумывался об увольнении, а надо не задумываться, а уходить – всё равно куда. Детских клубов и секций по самбо много, Сергея Витальевича в любом оторвут с руками, хотя в деньгах он потеряет, и изрядно.

Верхом идиотизма было оставаться в клубе и продолжать работать на почти родственников бывшей жены. Тогда он был слишком оглушён происходящим, чтобы подумать здраво, в один день найти жильё и новую работу – тот ещё аттракцион. Он махнул рукой, теперь жалел, желание уйти посредине учебного года зрело и готово было прорваться в любой момент. Только шестилетка, недавно переступивший порог клуба, не был в курсе подробностей расставания Сергея Витальевича с Маргаритой, да таких подробностей, что хоть мексиканское мыло снимай. И как она изменяла – подло и цинично, как свалила от простого детского тренера к борцу ММА, мировой знаменитости, как он, Серёга, страдал, по одной из версий – вены себе резал, по другой – в запой ушёл.

И словно мало Сергею разговоров за спиной, Матвей Леонидович – главный тренер и, собственно, руководитель и владелец клуба, как с цепи сорвался – забросал работой, не продохнуть. Вместо двух-трёх групп два раза в неделю, плюс индивидуальные занятия с желающими, чаще взрослыми всё-таки, не малышня, этим хватало того, что давал Серёга на тренировках, было шесть групп – а это по две в день, каждый день. Шесть групп мелочи, индивидуалы, бумажная волокита, которую никто не отменял, зимняя смена со своими гавриками на спортивной базе – где ему и наставили рога, на которые теперь любуется весь коллектив коллег, родителей и детей, – от которой Серёга стремился отмазаться, но руководство осталось непреклонно. А главное – этот бесконечный флёр сочувствия за спиной.

Одним словом, нервы у Серёги Витальевича сдавали. Понимание, что бросить среди года шесть групп детей – так себе поступок с моральной точки зрения, уже не останавливало, тем более начальство, похоже, только этого и ждало. Как ни крути, Рита им родственница, а не он.

На тренировку он не опоздал. Провёл одну, к концу подходила вторая, ещё одно индивидуальное занятие, и он попадёт домой. Часам к одиннадцати, а может к полуночи, если решит, что пожрать-таки надо.

– Серёга Витальевич, тебя бугор вызывает.

На пороге спортивного зала спортивного клуба «Русский богатырь» нарисовался Скворцов – пятнадцатилетний подросток, учащийся школы, где преподавал физкультуру Сергей Витальевич. Сюда, в клуб, он притащил Скворцова почти силком, взяв на слабо, в итоге тот остался, прижился и стал показывать приличные результаты. Поведение по-прежнему оставляло желать лучшего, за три года девиантное поведение на нет не сойдёт. Но принцип ориентации на позитив в поведении и характере ребёнка работал, и это давало надежду, что парень выправится. Скворцов не был безнадёжным, скорее педагогически запущенным, из неблагополучной семьи, как почти все учащиеся школы.

Сергей посмотрел на Скворцова. Что вызывает, это понятно, а на кого, спрашивается, он оставит борцов? Шестилеток ни на минуту нельзя выпустить из вида, а этих тем более. Давненько у Сергея Витальевича не было такой группы: сразу четыре гиперактивных пацана, один жуткий нытик, отец которого пытается вырастить из тихони с астеническим синдромом «мужика», и в завершение – две девочки пяти лет. Две, мать их, девочки!

Сначала Сергей не поверил в происходящее, да и как поверишь? Стоят две крошки в красных платьях в белый горошек, банты размером с голову, и смотрят синющими глазами на него, как на бога.

– Знакомьтесь, девочки, это ваш будущий тренер – Сергей Витальевич.

– Здравствуйте, – синхронно наклонив головы, ответили девочки. Они вообще почти всё делали синхронно, особенность близнецов.

– Здравствуйте. – Сергей виду не подал, что удивился. Он деловито познакомился с будущими воспитанницами, рассказал, что именно нужно принести на тренировку, сказал время, точно зная, что эта информация забудется ещё до того, как дети отвернутся. И только когда малышки отошли в сторону за руку с няней – женщиной лет сорока, деловито записавшей необходимую информацию на тетрадный лист, повернулся к Матвею.

– Матвей Леонидович, ты охренел?

– Что такое? Славные малышки.

– Девочки, девочки, чёрт побери! Пятилетние девочки!

– Знаешь, Серёга Витальевич, это довольно очевидно. Тебя смущает, что пятилетки или что девочки?

– Второе больше первого. Отправь их к Виктору, там девчонки, дзюдо, он знает, что с ними делать.

– Там двенадцатилетние девочки. Физиологически и психологически пятилетние девочки ближе к шестилетним мальчикам, чем к двенадцатилетним девочкам.

– Пфф… то есть, отмазаться не вариант?

– Нет.

– Отлично! Предлагаю набирать детей с годовалого возраста, и всех ко мне.

– Я подумаю, – Матвей заржал, Серёга Витальевич мысленно сплюнул.

В итоге две синеглазки быстро влились в мальчишеский коллектив, пацаны немного похихикали, но были ещё слишком мелкими для полноценного сексизма. К тому же девочек, любых девочек, в борьбе не хватало. Их любили, на них часто ставили, девчонок с радостью забирали в сборную города, а то и страны. Конкуренция меньше, шансов больше, плюсов тренеру тоже. Речь не о пятилетках, естественно, так что Серёга Витальевич ни на одну из синеглазок не ставил, лишь перестал напрягаться от присутствия двух малышек на тренировках.

До конца тренировки оставалось пять минут. На разминке Сергей оставил бы Скворцова, тот отлично справлялся, но сейчас отрабатывали поединки – не уследит, здравствуй травма и разбор полётов. Родители и на пустом-то месте умудряются устроить скандал, а уж с причиной сам бог велел.

– Бугор – это возвышенность на ровной поверхности, – Серёга посмотрел на Скворцова. – Матвей Леонидович. Ну? – добивался он своего.

– Серёга Витальевич, тебя Матвей Леонидович вызывает.

– Красавчик. Хорошо, я понял, можешь идти.

Скворцова сдуло, тренировка закончилась, мелкие отправились в раздевалку. Кто-то справлялся сам, вокруг кого-то суетились мамки-няньки, девчонки расположились на стульях в коридоре и деловито натягивали колготки. Няни, которая обычно приводит и забирает близняшек, не было видно.

– Где ваша няня? – Сергей присел, смотря на пыхтящих синеглазок. С самообслуживанием у них было плохо.

– Она сказала, чтобы мы одевались и ждали её здесь, – пояснила Лиса, полное имя Алиса.

– Она вот-вот придёт, – добавила Лина – Алина.

– Тогда, до свидания.

– До свидания, – хором, синхронно наклонив головы, ответили близняшки.

Матвей сидел, уткнувшись в монитор. Не отрывая взгляда, кивнул подчинённому и небрежно махнул рукой на стул, садись, мол, в ногах правды нет.

– Список видел на зимнюю смену? – буркнул Матвей.

– Не полный, – пожал плечами Сергей.

– Вот полный, – старший тренер протянул лист. – Ознакомься.

– Ты издеваешься? – не выдержал Серёга после того, как пробежал глазами по столбикам с фамилиями. – Давай, я просто уволюсь по собственному желанию, и дело с концом!

– Успокойся.

– Да я спокоен, как жопа иеромонаха!

– И не богохульствуй. Жопу иеромонаха не трогай, – с издёвкой ответил Матвей Леонидович.

– Ладно, в жопу жопу, давай лист, чего там писать надо? На имя директора детско-юношеского спортивного клуба «Русский богатырь» Розенберга Эм Эл? Прошу уволить по собственному желанию, дата, подпись?

– Серёг, ты чего, серьёзно? Давай-ка, не кипятись, поговорим спокойно.

– О чём говорить? О том, как ты выживаешь меня целенаправленно? Я вроде не мальчик, не климаксичная баба, подошёл и прямо сказал.

– Так. Год у тебя был паршивый, и я перед тобой виноват, история эта с Риткой, Олегом, но я тебя не выживаю. На кой леший выживать тебя? У меня все младшие группы на тебе держатся. Ты же им и тренер, и папа, и мама, и Дед Мороз по совместительству. Ну, хочешь, я за тебя замуж пойду, раз Ритка ушла, а? – последнее Матвей говорил смеясь. – Серёга Витальевич, отдохнуть тебе надо, в отпуск, к пампасам, девкам с мясистыми грудями – это да, а заявление твоё подписывать не стану. Ты мне как воздух нужен.

– Давай без этого, – Серёгу передёрнуло, да и задрала его ситуация с разводом и то, что, кажется, только синеглазки не в курсе «личной драмы» Сергея Витальевича. Давно надо было уйти. – Серьёзно, что в списке делают Алёшина Алина Игоревна и Алёшина Алиса Игоревна?

– Они едут на зимнюю смену с твоим отрядом.

– И что я с ними делать буду? Они девочки, де-во-чки! Это не пришли-ушли, это две недели круглосуточного пребывания на базе. Их одевать нужно, ты в курсе, что они с колготками еле справляются? Косички заплетать, мыть их, в конце концов! Они же не пацаны, голышом в душ не засунешь. Ты хочешь, чтобы под занавес мне обвинение в педофилии прилетело?

– Вот по этому поводу я и собирался с тобой говорить. Они едут с няней, так что колготки, бантики и что там ещё у девочек, тебя никак не коснётся.

– Аллилуйя! А у Алёшиных родители с головой созваниваются? Серьёзно. Я не против девочек в борьбе, я за, но эти девочки не для самбо, ты-то должен видеть. Да и отправлять пятилеток на зимнюю смену…

– Ты как, сам себе не доверяешь?

– Я здравому смыслу доверяю и проблем лишних не хочу, ни тебе, ни себе, ни клубу.

– Нормальные там родители, отец-то точно нормальный мужик. Вот мама… в общем, муж всё время на работе, деньги есть, внимания нет, начала пить, дети побоку. Когда девочек сюда привели, дома совсем плохо стало, отец их в частный сад пристроил, вечерами на дополнительные занятия, чтобы мать меньше видели. А они ни в какую: рисовать не хотим, танцевать не хотим. Согласились на борьбу, в общем. Мать, в итоге, лечиться отправили. На новый год она как раз приезжает, в семейном кругу, реабилитация… Только отец там не полон оптимизма, не верит, так что хочет после нового года детей отправить куда-нибудь, а сам решать будет, что дальше. Попросил взять на базу…

– Логичней было бы оставить, мать всё-таки, – Серёга пожал плечами.

За время работы с девиантными подростками, каких только судеб не встречал. Пороки взрослого мира перемалывают маленьких людей, ломают без шанса на нормальную, здоровую жизнь.

– Решать не нам. Так, знакомиться с няней будешь? А то она уже минут двадцать под дверью сидит.

– Давай.

В кабинет вошла девушка… Серёга внимательно посмотрел на зашедшую и уставился на Матвея Леонидовича, стремясь прожечь в его лбу дыру. Мало ему двух пятилеток, он ещё одну решил подсунуть. Сколько ей лет, этой «няне»? Пятнадцать-то хоть есть?

Светлые волосы с одной стороны головы задорно торчали, с другой падали мягкой чёлкой на лоб, прикрывая ухо. Асимметрия. Глазища под стёклами хипстеровских очков светло-голубые, как льдинки. Одежда размеров на пять больше, любимый многими девушками кинг-сайз. Рукава объёмного свитера грубой вязки с косами закатаны, а сам свитер заканчивается у колен, из-под него торчат широкие штаны, и венчают это стильное безобразие ботинки на платформе. Красотка! У него каждая вторая ученица примерно так выглядит.

– Мария Константиновна Шульгина, – представил Матвей зашедшую, предпочтя проигнорировать убийственный взгляд Серёги. – Няня Алёшиных и ваша, Сергей Витальевич, правая рука в бытовых вопросах зимней смены.

– Маша, – маленькая ладошка, протянутая Серёге, ввела его в неожиданный ступор.

– И сколько же Машеньке годиков? – произнёс он с максимальным ехидством, нагнувшись под рост «няни», рассматривая хорошенькое, прямо-таки кукольное личико с немного капризным изгибом пухлых, чертовски соблазнительных губ.

Тьфу! Маша – подросток. Подросток, ребёнок, такой же, как сестрёнки Алёшины.

А отец у близняшек всё же форменный идиот…

– Машеньке двадцать пять годиков, – с такой же интонацией вернула глазастая. – Машенька много болела в детстве и не выросла, но это намного лучше, чем не поумнеть, Сергей Витальевич.

Глава 2

Дети были распределены по вагону так, чтобы старшие присматривали за младшими, плюс взрослые, на десять детей – один взрослый сопровождающий, ехать можно. Добираться до места почти двое суток, под стук колёс и бесконечный детский гомон время пролетало незаметно – только сел, а первые сутки на исходе. Старшие ещё не спали, собравшись компаниями по интересам и возрасту, а младшие дрыхли без задних ног, уставшие от шквала впечатлений и предвкушения новых.

– Давай за Новый год? – негромко спросил Марат, устроившись напротив Серёги, через стол в купе. Нехитрая закуска – сырокопчёная колбаса, сыр, хлеб, солёные огурцы – красовалась на столе на одноразовых подложках из супермаркета.

– Не, дети, доберёмся до места – отметим.

– Мы чуть, – Марат показал бутылку коньяка. – Дядька привёз, отличная вещь.

Сергей не стал уточнять, какой именно дядька, родственников у Марата было несчётное количество, и все ближайшие, даже если считались седьмой водой на киселе.

– Ладно, – Серёга махнул рукой, напиваться он не собирался, никогда не злоупотреблял, а от пятидесяти грамм в голове не зашумит.

Под перестук колёс хорошо разговаривать. Спать не хотелось совсем, оставаться один на один со своими мыслями, пялиться в серую полку плацкарта, нависающую над верхней – спал Сергей всегда на верхней, – тем более.

– Как новый год встретил? – поинтересовался Марат. – С этой, Оленькой?

– Оленькой, Оленькой, – отмахнулся Сергей, давая понять, что беседовать на эту тему не желает.

– И как она? – Марат сделал вид, что намёка не понял.

– Оленька и Оленька, – пожал плечами и отвернулся Сергей.

Что он мог сказать про Оленьку? Двадцать семь лет, не замужем, куда стремится изо всех сил. Почему-то решила, что Серёга – отличный вариант, хотя он повода-то не давал, несколько раз встретились, переспали – вот и все «отношения». И Новый год он не хотел с ней встречать, в голове женщины – это уже знак, символ серьёзных отношений, намёк на «долго и счастливо», как минимум, и поход в ЗАГС, как максимум. Думал поехать домой, к родным, сестра как раз в ноябре пацана родила, а он в глаза ещё племянника не видел, но выслушав очередную гневную тираду от матери, передумал.

Мать понять можно: её ребёнка, хоть и двадцативосьмилетнего лба, обидели, она никак не могла успокоиться, раз за разом распинаясь на тему: «А я тебе говорила!» и «Мать надо слушать!». Говорила, она говорила, а он не слушал. По глубокому убеждению матери, Рита – молоденькая, часто истеричная, в придачу с приплюснутой на всю голову мамашей, не подходила её сокровищу – Серёженьке. Сокровищу же было начхать на слова родительницы, ему Маргарита подходила по всем статьям, только вышло, что он ей не подошёл.

Ну и правильно. Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Значит там, с другим, Ритке лучше. Он даже злиться толком на бывшую не мог, хотел, а не мог. На кого была злость, так на Олега – тоже бывшего, бывшего друга. Интересно, он хотя бы примерно представлял, куда вписывался и насколько Ритка непростой человек? Серёга сомневался, но не вести же с ним беседы, в самом деле.

– У тебя серьёзно с ней?

– С кем? – опешил Сергей, выдернутый из собственных мыслей.

– С Оленькой.

– Да ну на… – Серёга усмехнулся. – Я ещё не развёлся даже, ближайшие лет пять никакого «серьёзно», – он скривился.

– Кстати, ты знаешь, что Красава приезжал?

Красава – Олег Евсеев, бывший друг, мировая, мать его, знаменитость, стараниями которого и отсвечивает Серёга Витальевич рогами на весь белый свет, вызывая сочувствие и шлейф говёных шепотков за спиной.

– Откуда мне знать? – Серёга притворялся равнодушным, гася, хотя бы снаружи, гнев. Никому не интересны его эмоции, остаётся только тупо смотреть в темноту за окном, равнодушно кивать головой и делать вид, что его это никаким боком не касается. – Ты-то откуда знаешь?

Бывший друг заявился в город, где живёт бывшая жена – с кем не бывает. Ах да, девяносто девять процентов, что примчался он ко всё ещё официальной жене Серёги Витальевича и трахал её под ёлочкой. Романтика, мать её.

– В инсте мелькали фотки из Пулково, – и, наконец, кажется, врубившись, что собеседнику неприятна тема, Марат сменил её: – Так как Оленька?

– Никак, – Серёга пожал плечами. – Не огонь, – он равнодушно пожал плечами: – С её техникой минета вполне логично обойтись пуховиком, – почти процитировал ходившее в интернете стихотворение.

– Другую найдёшь, – загоготал Марат. – Тебе и искать не надо, сами на тебя вешаются. Счастливый сукин сын! Сколько тебе надо времени, чтобы завалить бабу?

– Я не засекал.

– Ладно, не засекал, новая твоя «ученица» как быстро опрокинулась на лопатки?

– Которая? – равнодушно уточнил Серёга, прекрасно понимая, о ком говорит Марат.

Поведение женщин, честно говоря, вымораживало. Лет в двадцать Серёге Витальевичу это нравилось, он беззастенчиво пользовался своей внешностью, природным обаянием, харизмой – или что там бабы в нём находили? – а сейчас это тупо надоело. Они приходили на индивидуальные занятия, кажется, с единственной целью – трахнуть красавчика тренера. Наверняка его координаты передавались из уст в уста дамочками, страдающими от недолюбви, они заявлялись в клуб и просили индивидуалы именно с Сергеем Витальевичем. Начальство ржало, но с серьёзной миной записывало, и у Серёги появлялась очередная поклонница.

Одно время после развода он пользовался ситуацией, вроде «тряхнул стариной», но быстро надоело, наверное, поэтому и появилась Оленька. С ней он познакомился случайно, помог донести сумку до квартиры. Оленька оказалась соседкой, жила двумя этажами выше, и сама инициативы не проявляла. Хоть какое-то разнообразие.

– Та, знойная брюнеточка.

– Хочешь, тебе отдам?

– Не-не. Ты у нас куртизанка на полставки, ко мне прутся прыщавые подростки да перепуганные дебилами-одноклассниками девчонки.

В это время мимо прошла Мария Константиновна Шульгина. Няня Алёшиных, её место было в первом купе, с синеглазками. Она действительно помогала Серёге, всё у неё получалось споро, с младшими детьми она находила общий язык феноменально, могла бы составить конкуренцию даже Сергею Витальевичу, была бы мужчиной и тренером.

Не мудрено, на поверку Мария Константиновна оказалась учительницей начальных классов, в педагогический поступила явно по призванию, работа ей откровенно нравилась, чего она не скрывала и не стеснялась. В этом она была близка Сергею, где-то даже вызывала уважение. Хорошенькие девушки где угодно хотят работать, но не в школе, что, в общем, понять можно и даже нужно. Сколько зарабатывает молодой специалист? Слёзы! А женщине и выглядеть хочется пристойно, и есть-пить надо, да и квартирный вопрос, как правило, у молодых стоит остро.

На этом их взаимопонимание заканчивалось. Мария Константиновна смотрела на Сергея Витальевича волчком. В общем-то, он её тоже не особо жаловал. Общались они только по делу, исключительно на «вы», даже в отсутствие детей, и старались это самое общение минимизировать.

Мария Константиновна была одета в широкую, бесформенную футболку с надписью «Русский богатырь» и огромные тренировочные штаны. Худенькие руки смотрелись ещё худее под необъятными рукавами. Выбор размера футболок был, клуб, как ни крути, детский, и Мария Константиновна запросто могла взять одёжку по размеру, но она напялила едва ли не пятьдесят второй на свой, дай бог, сороковой.

Крошечная и близорукая. То, что она ни черта не видит без своих огромных очков, стало ясно довольно скоро. Когда Мария Константиновна по какой-то причине снимала очки, она становилась до ужаса трогательной. Серёга сам не знал, почему в этот момент умилялся этой малявке, но факт оставался фактом – он почему-то иррационально млел, когда нянька Алёшиных беспомощно щурилась, пытаясь разглядеть хотя бы собственный нос.

– Как тебе? – шёпотом, заговорщицки, спросил Марат, глядя вслед Марии Константиновне, ведущей в конец вагона одну из синеглазок.

– Никак, – а что тут скажешь?

Действительно «никак». Личико хорошенькое, улыбка трогательная, прямо Настенька из «Морозко», фигурка… а вот хрен знает, какая там фигурка под этим безразмерным шмотьём. Да и не присматривался Сергей, если откровенно, чаще на мордашку миленькую смотрел, когда она не видит, а в целом сторонился. Волчонок, а не Мария… Константиновна.

– Я бы вдул, – заметил Марат как-то отстранённо, Серёга поморщился. Вдувальщик херов. – Только её уже отец Алёшиных шпилит.

– Сестричек Алёшиных? – зачем-то уточнил Сергей, скорее всего от неожиданности, будто есть ещё какие-то Алёшины в их клубе. – Тоже в инсте фоточки запостили? – добавил он с иронией. – Всё-то ты знаешь, прямо бабка на лавочке, все сплетни собираешь.

– Не в инсте, – отмахнулся Марат. – Он на родительском собрании был, – Серёга кивнул, был отец синеглазок, нормальный мужик, как оказалось. Долго беседовал с тренером, расспрашивал, что и как. Было видно, что не по душе ему такое решение, но сестрички – на редкость упрямые особы – отказались куда-либо ехать, даже от предложенного Диснейленда, всё с той же няней, отказались. – Ты остался в клубе тогда, а я вместе с Марией этой вышел, она в машину к отцу Алёшиных села.

– И? Она на него работает, может, до метро подвозил. Обязательно везде говно видеть?

– А дверь машины он ей открыл, руку подал, придержал, только что не поимел тут же, на стоянке, потому что она на него работает, эдакий бонус от работодателя, – сально ухмыльнулся Марат.

– Отлично, – всё, чем прокомментировал Сергей Витальевич новые сведения.

Обратно прошла Мария Константиновна, придерживая полусонную Лису за плечики, Серёга посмотрел вслед девушке. Любовница… Что его поразило больше, что этот миленький одуванчик – любовница женатого мужика с двумя детьми и нефиговыми проблемами в семье, или сам факт, что она живёт половой жизнью, он не смог бы ответить даже себе.