Текст книги "Капучинка"

– Я что-то смешное сейчас сказала? – прищурилась хрупкая дама, застыв перед Игнатом.

– Никак нет! – четко ответил парень.

– И если ты решил, что за девочку некому заступиться, то крупно ошибся, – так же грозно говорила Гера, вновь принявшись вышагивать, словно маятник, вперед и назад, – И не таких ломали.

– Охотно верю, – серьезно произнес Игнат, соображая, что вообще все это значит.

– Будем считать, что ты все понял, раскаялся и осознал, – предложила Гертруда Адольфовна.

– Так точно! – ответил Игнаша.

Гера остановилась напротив Игната. Парень краем глаза видел, как ее рука вновь резко и стремительно взметнулась вверх, и он уже был готов к очередной пощечине, но рука замерла в непосредственной близости от щеки. Почти ласковое похлопывание ввело Игнашу в ступор.

– Хороший мальчик, понятливый, – мягко похвалила Гера. Ее рука соскользнула с щеки и указательный палец постучал по левой груди, там, где у Игната была татуировка, – Пока здесь у тебя хаос, отношения строить нельзя, – уже назидательно, поучая, добавила дама, – Надеюсь, это ясно?

– Так точно, – повторил Игнат, а мысленно добавил: «Майн Фюррер!».

– Можно просто Гера, – деловым тоном проговорила девушка, протягивая руку для рукопожатия.

– Очень приятно, – признался Игнат и скосил взгляд на лицо девушки, – Я свободен? Или мордобой еще не закончился?

– Закончился, – кивнула Гера, – А вот вопрос с твоей свободой открыт.

Игнаша согласно кивнул и повернул голову к Лике. Капучинка взирала на все происходящее с каким – то чувством обреченности во взгляде.

– Отвела душеньку, мегерочка моя? – полюбопытствовал Тоша.

– Не то, чтобы очень, – вздохнула Гера, разминая поясницу, – Но для первого раза сойдет.

Игнат хотел сострить, поинтересоваться, не желает ли дама поработать на Черта. С ее талантами Гера оказалась бы бесценным кадром. Но решил не усугублять. Мало ли какие мысли появятся у девушки по имени Гертруда Адольфовна.

Тем временем Тоша, легко приподняв Геру, усадил ее на свое место, а сам встал рядом. А девушка, порывшись в своем рюкзачке, вынула оттуда пластиковый контейнер для еды. Как оказалось, Гера принесла домашнюю творожную запеканку. И надо признаться, такой вкусной Игнат еще не ел.

После воспитательной беседы в стиле Геры, беседа полилась непринужденно и даже весело. Как выяснилось, Гера и Тоша женаты уже несколько лет, и еще дольше танцевали в паре. Но молодые люди решили завести ребенка и Гера ушла из спорта. Антон тоже хотел бросить, поскольку не представлял рядом с собой другую партнершу. Разве что Лика бы подошла, поскольку они общались уже много лет и занимались у одного тренера. Но во – первых девушка и сама решила «завязать», а во – вторых, был Ян. Потом все завертелось, поменялось. Ян отпал сам собой. И у Лики открылось второе дыхание и появилось желание продолжить карьеру.

– А чего мы собственно сидим? – вдруг поинтересовалась девушка, – Работать, шагом марш!

Лика с Тошей переглянулись и, отставив стаканчики, торопливо двинулись на паркет, Тоша включил музыку, а Лика поправила туфли. Молодые люди вновь приступили к тренировке. Игнат следил взглядом за тем, как плавно двигается девушка.

– Игнат Захарович? – услышал парень тихий голос.

– Слушаю, Гертруда Адольфовна, – так же тихо ответил Игнат.

– Шоколадное сердечко очень хрупкое и очень горячее, – Игнат посмотрел девушке в глаза и увидел в них беспокойство, – может легко разбиться, и легко обжечь.

– Я понял, – тихо ответил парень, вновь переводя взгляд на танцующую пару.

Глава 8

Лике просыпаться совсем не хотелось, но что-то настойчиво не давало ей спать, щекоча нос. Перевернувшись на бок, девушка спрятала лицо под одеяло, укрывшись по самую макушку. Но и тогда щекотание не прекратилось, а лишь перекочевало к пяткам. Пришлось и ноги спрятать под одеяло.

– Капучинка, подъем! – ласково пропел голос на самое ухо.

– Отвали, – проворчала Лика и накрыла голову подушкой.

– Солнце встало, пойдем пить кофе, – Лика даже не видя лица, поняла, что этот бессовестный гад улыбается.

– Ага, – пробормотала Лика, – Иди, я сейчас подойду.

Лика услышала удаляющиеся шаги парня. Улыбнулась и принялась досматривать сон. Сон был классным, романтичным с элементами пор… интимными элементами. Девушке снилось, как парень ее мечты и мужчина всей жизни, и как ни странно эти два человека одно и то же лицо, так вот, ей снилось, как она с Игнатом лежит на теплом песке на берегу моря. Капризные волны, набегая, ласкают ступни, щекочут и поглаживают. Парень смеется, глядя на Лику озорным взглядом. А волны уже не просто щекочут, они буквально опаляют стопы. А потом оказалось, что это и не волны вовсе, а языки пламени. Они ласкали, но не приносили боли, а щекотали и будоражили каким – то редким влажным огнем.

Лика повела ногой, но пламя последовало за ней, переместилось выше, к коленям. Пламя что-то шептало, щекотало и громко причмокивало.

Что за нафиг???

Лика распахнула глаза, и тут же столкнулась взглядом с бесстыжими карими глазами Демоняки. Он, абсолютно не стесняясь, целовал ее коленки. И судя по тому, как вальяжно он устроился, парень провел здесь уже энное количество времени. То есть, поняла Лика, жидкий огонь на стопах ей тоже не просто так снился.

В животе у девушки поселились пресловутые бабочки, а от легких касаний губ Игната к коленкам тело сладко заныло. И Лика поняла, что она реально возбудилась.

– Игнаш? Кофе? – тонко намекнула Лика.

– Угу, иди я сейчас подойду, – вернул парень ее же фразу.

Лика вздохнула, выдохнула, накрыла голову подушкой. А потом вылезла из укрытия.

– Ты никуда не опаздываешь? – предположила Лика, глядя на гладко выбритое лицо, белоснежную рубашку, стильный галстук.

– Угумс, – получила девушка в ответ.

Руки нахала уже скользили по бедрам, но под ночную рубашку не лезли, ограничиваясь местами тела Капучинки, которые не были прикрыты одеждой.

– Кстати, ты как вообще тут? – прищурилась Лика, – Я, помниться, сменила замки. А вечером тебя выгнала домой.

– Считай, что мне страшно ночевать одному в пустой квартире, – поведал Игнат, хитро улыбаясь, – Кофе я сварил. Свежие булочки притащил. Пойдем, составишь мне компанию. И я помчался. Папка сегодня сильно хочет меня видеть.

– Игнаааша, – взмолилась девушка, – Я спать хочу. Будь человеком, поешь самостоятельно.

Лика видела, как насупился парень, нахмурился, даже, наверное, обиделся. И решила, все же, пойти ему навстречу.

– Ладно, – сдалась Лика, – Все равно Вовчик просил сегодня подскочить к нему. Что-то там не вяжется у них.

– Вовчик? – нахмурился Игнат, – И что там у него не клеиться?

Лика тихо рассмеялась. Щелкнула парня по носу, и отправилась в душ. А когда вернулась, Игнат уже сидел на ее небольшой кухоньке на подоконнике, и задумчиво смотрел на улицу.

– А ты никогда не думала переехать? – спросил он, – Куда-нибудь попристижнее, побольше, и повыше.

– Ага, и чтобы с демоническим соседом, – хмыкнула Лика, – Нет уж. Мне и здесь нравиться.

Игнат уже собирался что-то ответить, да не успел. Раздался телефонный звонок его мобильника.

– Слушаю вас внимательно, Захар Максимович! – серьезно произнес парень, а сам подмигнул Лике. Та улыбнулась в ответ. А потом улыбка Капучинки немного померкла, когда лицо Игната стало сосредоточенным и, даже, злым.

– Где? – только и спросил он, а после ответа отца, отключил вызов.

Игнат убрал телефон в карман, надел пиджак, и, подойдя к Лике, обнял девчонку.

– Мне нужно бежать, – без особого энтузиазма сообщил он, – Думаю, это на весь день. А может и полночи. Можно, как только освобожусь, приеду?

– Валяй, – вздохнула Лика, отпускать парня не хотелось, но и удерживать его было нельзя.

Игнаша, оставив жаркий поцелуй, вбивающий дыхание, умчался. А Лика, позавтракав, отправилась в офис Феникса, к Вовчику.

Черный внедорожник мчался по трассе. Водитель выжимал за сотню, а пассажир, нахмурившись, задумчиво смотрел в окно.

Нужно было еще год назад, или хотя бы полгода назад, прекратить всю эту херню. Но нет, Игнаша ведь помнил, что долги нужно отдавать. А бывший лучший друг этим пользовался.

Игнат взглянул на новенький телефон в руке. Сняв блокировку, минуту смотрел на девчонку с мягкой улыбкой на губах и в стильной кепке. Не удержался и быстро набрал сообщение: «Давай я напишу, как буду ехать к тебе? Украду, поужинаем?».

«Сам сказал, что надолго. И жрать ночью вредно. Меня разнесет».

«Глупости» – успел набрать Игнат прежде, чем машина резко затормозила около заброшенного на первый взгляд здания.

Машины отца уже стояли у входа, самого Черта видно не было.

Игнаша вылез из салона, оставил пиджак на сиденье. Парни из второй машины сопровождения двинулись следом. Игнат безошибочно шел по знакомому пути в полумраке плохо освещаемого строения. Бывший молочный комбинат – идеальное место, используемое не по назначению уже много лет. Игнат увидел отца с его охраной и двинулся к ним.

– Пап? – напряженно сказал Игнат.

Захар выбросил окурок на грязный цементный пол, и тяжелым взглядом посмотрел на сына.

– Игнат, – начал Черт, – мне позвонил Хромчинский, и поинтересовался, почему мы не организовали его дилерам теплый прием, как и было оговорено. А вместо этого наши парни выгнали их взашей из двух клубов. Что скажешь, сын?

– Скажу, что малость удивлен, – напряженно ответил Игнат.

– Вот и меня заволновал этот вопрос, по какому праву левый человек от имени нашей семьи, мать его, мог подписаться на такую сделку? – спокойно спросил Захар, но Игнат видел, что отец в бешенстве, – Вопрос наркоты у нас на твоих плечах. Ты мне что обещал? Никакого жесткача. И, думаю, мне не нужно объяснять, какую дурь толкает Хромой в других районах.

– Я разберусь, пап, – пообещал Игнат, вынимая сигарету и прикуривая.

– Уж постарайся, – хмыкнул Захар, – Помощь нужна? Хромой не тухлый фраер.

– Пап, – Игнат выдохнул сигаретный дым, и, бросив недокуренную сигарету, вдавил ее ногой в пол, – Сказал, справлюсь.

Игнат ушел, на ходу рассчитывая свои действия. А отец, хмыкнув, посмотрел сыну вслед. Вот ведь упрямый. Весь в мать.

Игнат обошел здание, и оказался перед небольшой сторожкой. Пнув дверь ногой, парень, нахмурившись, вошел в домик. В дальнем углу стоял небольшой разложенный диван, на котором лежало тело в полубессознательном состоянии. У дивана стояла полупустая бутылка с водой. Подхватив ее и сорвав одним движением крышку, Игнат вылил содержимое на голову этого самого тела.

– Что за херня? – пробормотал спросонья парень, сонно озираясь по сторонам, – О, Игнат, дружище, ты как тут? Навестить приехал? А я вообще где?

Игнат брезгливо поморщился, подхватил бывшего друга за грудки и как следует встряхнул.

– Ты, Аркаша, с первого раза туго понимаешь, мать твою? – прорычал Чертинский, и вновь встряхнул парня так, что тот затылком приложился о стену.

– Ты че, больно же! – вяло возмутился Совицкий.

– Я тебе велел залечь и не высовываться, – продолжал зло выплевывать слова Игнат, – А ты, б**, куда сунул свою рожу?! Ты вообще соображаешь, что не только меня подставил?

– Игнат, друг, да я…. – вяло лепетал Аркаша, но Игнат только схватил парня за горло, удерживая у стены. Совицкий захрипел и попытался вывернуться из захвата, но Чертинский был слишком зол.

– Быстро и коротко, – рычал Игнат, – Что ты наобещал Хромчинскому.

Чуть ослабив хватку, Игнат ждал, но не особо терпеливо.

– Регулярный сбыт по нашим клубам, – откашлялся Совицкий.

– Когда они успели стать твоими? – прищурился Игнат, и не дождавшись ответа, вновь спросил, – Что он пообещал конкретно тебе?

– Эксклюзивный товар, – сознался Аркаша.

– Ты, долбаный нарик, – рявкнул Игнат, – Ты подставил меня, чтобы ширнуться первоклассной дурью? Ты вообще, мать твою, в своем уме?

– Ну, Игнаш… – совершенно по – бабски законючил парень.

– Я предупреждал, Сова, – Игнат отошел от парня, – Говорил, не спрыгнешь, помогу. Говорил?

– Помоги, – вдруг взмолился Совицкий, и даже умудрился громко шмыгнуть носом, – Хромой мне только вечером обещал дать попробовать первую партию. Я подохну до вечера.

– Ты, дебил, подохнешь раньше, – тихо пообещал Игнат и вышел из сторожки.

Оказавшись на улице, Игнат вновь закурил. Кивнул подошедшим охранникам и отступил от двери, пропуская ребят внутрь. Единственное, о чем сейчас думал Игнат, это о прошлом, когда им с Аркашей было по четырнадцать, и они строили планы, чем лучше заниматься, когда подрастут. Если бы не наркотики, возможно, Сова и занялся бы строительным бизнесом, унаследовав отцовскую фирму. А так за пару лет Совицкий умудрился слить и фирму, и свою жизнь в сортир.

Цепкий, но лишенный всяческих эмоций взгляд задержался на собеседнике. Игнаша ощущал себя долбанным героем кино. Крестный отец отдыхает – подумалось Чертинскому, когда он спокойно изучал взглядом холеную морду собеседника. Хромому не хватало кресла – качалки и клетчатого пледика. А так, образ на лицо, усы и шейный платок имелись.

Гадюшник, в котором была назначена встреча, Игнату никак не нравился. Вот если бы это заведение попало в руки к нему, Игнату, он бы придумал, как заставить крутиться вложенные в клуб бабки. А так только здание простаивало. Уж лучше бы снести все на хрен и открыть торговую точку. Однако, сам себя одернул парень, не время думать о лишнем.

– Правильно ли я понимаю, Игнат, – говорил Хромой, – Ты пришел с пояснениями, рассказать мне, отчего моих людей не пускают в ваши клубы, несмотря на договоренность?

Игнат только хмыкнул, клацнул зажигалкой, прикурил. За его спиной стояли парни, и Игнат чувствовал, как нервничает охрана Хромого. Не будь Игнат так близко знаком с парнями, почти братьями и мужьями сестры и тетки, он бы тоже, может быть, переживал в присутствии богатырей внушительной комплекции. Один Мелкий чего стоит, а Дан, немного уступавший ему в росте, но старше и с дикими татуировками на руках и на шее, вселял не меньший страх и взглядом тихо обещал «счастливую» жизнь. В общем, за тылы Игнаша был спокоен. Куда больше Чертинского волновал взрывной характер младше брата Хромого, плотно сидящего на игле, и который и сейчас торчал в углу и нахально ухмылялся.

– Смотря о какой договоренности, Игореша, ты сейчас говоришь, – лениво произнес Игнат, – Не помню, чтобы я разрешал ходить твоим дилерам в мои клубы с тем грузом, что мои парни у них нашли.

Игнат бросил небольшой пакетик с белым порошком на стол между ними.

– О том и речь, Игнаша, – улыбнулся Хромой, – Не далее как пару дней назад твой человек сам явился ко мне с разговором от имени твоей семьи. Мы все решили, утрясли, а теперь оказывается, все не так. Дела, Игнаша, так не делаются.

– Ты не хуже меня, Игореша, знаешь, – медленно проговорил Игнат, – такие вопросы решаю только я.

– А мне кажется, что Сова явился не просто так, – возразил Хромой, – Да и люди видели тебя с ним часто. И ко мне ты с ним приходил, по прошлой теме перетирать.

– Знаешь, Игорек, – хмыкнул Игнат и затушил сигарету в пепельнице, – если бы каждая проститутка, с которой видели меня, заключала бы сделки от имени моей семьи, мои бизнес слился бы в унитаз. Сова – никто. Говорить от своего имени и от лица моей семьи на тему наркоты могу только я. А мы с тобой все решили, с условиями ты согласился. Твои люди дурь малолеткам не толкают, и серьезнее травки не проносят на мою территорию. Нарушил – гуляй лесом, Игорек.

– Ладно поешь, Игнаша, – усмехнулся Хромой, повернув голову, Игорек взял папку из рук охранника и небрежно бросил перед Игнатом на стол, – К вопросу о проститутках. Давно знаю тебя, Игнаша, не замечал раньше, чтобы тебя тянуло на экзотику. Так что ты покумекай, не плохую сделку мы с Совой заключили.

Игнат ничем не выдал своей реакции. Примерно на это он и рассчитывал. Хромой, сука, не упустит момента.

Медленно, почти лениво Игнат открыл папку, не беря ее в руки. На первой странице на него смотрело улыбающееся личико его Капучинки. Судя по сделанной фотографии, они завтракали в их кафешке. Игнат четко помнил этот момент, буквально пару дней назад, проснувшись, перед тренировками и работой, он утащил девчонку из дома. Она хотела любимую запеканку. А он был без охраны и поплыл, потерял бдительность, не заметил заинтересованных взглядов.

– Ну, если ты именно так хочешь построить разговор, – оскалился Игнат, закрывая папку. К нему в руки лег увесистый конверт темно – желтого цвета из плотной бумаги. Дан молча отдал конверт, а сам забрал папку Хромого. И вернулся на свое место.

– Тогда давай сразу к приятным мелочам, – продолжил говорить Игнаша, – Мое время дорого стоит, тебе не потянуть.

– Вообще – то у меня бабла хватит, – заметил Хромой.

– Сомневаюсь, Игореша, – Игнат уже не улыбался и не скалился, ему осточертел этот цирк и хотелось уже быстрее покончить с проблемой в лице Хромого, – вот – вот у тебя организуется резкий дефицит бабла и полная жопа проблем. Вышло так, что твои тачки, в которых твой брат перевозил нежно любимый им белый порошок, стопорнули. Сейчас они стоят на таможне и ждут своей очереди на досмотр. И я тебе могу легко пообещать, что некий майор Васильченко буквально к утру станет подполковником за обнаружение крупной партии наркотиков и за проявленную бдительность.

– Думаешь, только у тебя связи в ментуре? – зло выплюнул Хромой, недовольный последними новостями.

– Думаю, и у тебя есть свои люди в органах, – кивнул Игнаша, – а еще у тебя есть не только связи, но и покровители, и не только в органах, но и в местах не столь отдаленных. Как думаешь, Игорек, что скажут люди, когда узнают, что их именем прикрываются, таскают дурь сюда, а откат получают в разы меньше? Но думаю, ты эту проблему решишь. С трудом, но утрясешь. А вот что те самые люди скажут, когда узнают о твоих тайнах, а, Игорек?

Увесистый конверт лег на столик, а Игнат взглянул на Хромого.

– Мне второй снимочек особенно понравился, ты, Игореша, особенно хорошо там получился, – хмыкнул Чертинский, следя за выражением лица Хромого.

А на лице Игореши было много чего написано, от бессильной злобы, до намека на отчаяние.

– Сука, – выдохнул Хромой, пряча фотки спешно, чтобы никто из его людей или брата не успел рассмотреть.

– Думаю, мы все утрясли, Хромой, – Игнат медленно поднялся на ноги, застегнул пиджак, смахнул несуществующую пылинку с рукава, а потом тяжелым взглядом посмотрел на Игоря, – Ты не лезешь на мою территорию, и уж тем более к моей семье. Так и быть, по старой типа дружбе я шепну кому нужно, и майор Васильченко так и останется майором. А ты, Игореша, приложишь массу усилий, чтобы я о тебе не вспоминал. Мы с тобой оба знаем, что вот этот случай, – Игнаша кивнул на конверт в руках Хромого, – не первый. Что скажешь, Игорек, конфликт исчерпан?

– Да, – мотнул головой Хромой, и, спрятав конверт во внутренний карман пиджака, немного виновато взглянул на брата.

Игнат не прощаясь направился к выходу вслед за Мелким, спину Чертинскому прикрывал Богдан. И в очередной раз оправдывая свою должность и многолетнюю дружбу с Игнатом, Дан четко разобрал рваное движение сбоку. Мгновенная реакция парня спасли жизнь многим. Прикрыв спиной Чертинского, Дан выхватил пистолет. Но и Игнат не мог бездействовать, стремительно вынимая оружие. Тишину комнаты рассек звук трех выстрелов. Первый одиночный, а спустя секунду два почти одновременно.

Брат Хромого, выстреливший первым, лежал на полу, держась за плечо.

– Игнат, я не отдавал такого приказа! – кричал Игорек, в то время, как люди Чертинского ввалились назад в комнату, только уже в большем составе, вооруженные и злые.

Игнат медленно убрал пистолет в кобуру, едва заметно поморщившись. Кивнул. И тихо проговорил.

– На мою территорию не лезь, – холодным голосом, словно лед замораживал, – Не посмотрю, кто стоит за тобой, уберу сразу.

– Я понял, – закивал Игорек, – Ты это… прости за стрельбу.

Игнат кивнул и вышел из комнаты, утаскивая Дана за собой. Оказавшись на улице, подхватил друга под руку, со второго бока встал Федя.

– Млять, Даня, какого хрена?! – не выдержал первым Игнат, когда они с Мелким усадили раненого Богдана в машину.

– Обычного, Игнат, – выдохнул Даня, морщась от боли и отодвигая окровавленный пиджак, – Поблагодаришь потом, – с сарказмом хмыкнул парень, – когда прикинешь, куда могла попасть пуля, и тогда у тебя была бы не царапина на руке, а халявный билет на стол патологоанатома.

– Дань, спасибо, конечно, но мляяя! – матерился Игнат, – Меня Машка задушит одной левой, – и уже громче водителю, – Чего, мать твою, стоим? Рана сама не зашьется!

Машины свиты Чертинского – младшего стремительно сорвались с места. Федор уже дозванивался до главврача клиники, Андрея Андреевича. А Игнат, убедившись, что Дан, несмотря на ранение, кони двигать не обирается, позвонил отцу с отчетом.

– Пап, кажется, все уладили, – вместо приветствия проговорил Игнаша, – Дану немного досталось. Да, сразу сообщу, как только доктор осмотрит. Пап? Есть просьба. Можешь Аркашу устроить в клинику куда-нибудь подальше? Я бы его грохнул, да мать жалко. Спасибо, пап. Сам? Да ничего вроде. Пиджак испачкал.

Игнат поморщился, и попрощавшись с отцом, сбросил вызов. Обеспокоенно посмотрел на друга. Белоснежна рубашка под пиджаком стремительно становилась красной.

– Дан, ты это, держись давай, – забеспокоился Игнат, – от одного вида злобной Машки мне страшно становится. Не подводи, ладно?

– Расслабься, – хмыкнул Богдан, откидываясь затылком на сиденье, – Жить буду.

Ранение Дана оказалось довольно серьезным, но парня вовремя доставили на операционный стол, так что уже спустя два часа Машке сообщили, что ее ненаглядный находится в больнице, но буря миновала, теперь ему нужны тишина, покой и отдых. После небольшой, но гневной тирады в адрес брата и его «бестолкового бизнеса», братских объятий и женских слез, Мария заперлась в палате у пострадавшего, получив полное одобрение главврача клиники.

Парни решили не мазолить глаза Машке и Дану и ушли из больницы, оставив пару человек охраны. Уже на крыльце, Федька закурил, а Игнат поморщился, вспоминая, что и у него имелась новая царапина на руке. Прикинув, нужно ли вернуться в больницу и обработать рану, Игнат решил, что сойдет и так. Тем более уже почти одиннадцать, а заказ он сделал на половину. Не стесняясь присутствия Мелкого, Игнат вынул телефон и позвонил Капучинке.

– Здравствуй, солнышко, – ласково произнес парень, чем вызвал усмешку на лице Федьки, – Собирайся. Через пятнадцать минут я заскочу за тобой и поедем ужинать. Жрать хочу, умираю.

Поймав веселый взгляд друга, Игнат приподнял в удивлении бровь и невозмутимо продолжил диалог по телефону.

– Да что хочешь, то и надень, – продолжал ворковать парень, – Ты у меня в любой одежде красотка. Знаю, знаю, зефирочка моя, ты права, я тот еще засранец. Угу, и сволочь. Но ты собирайся быстрее, или ужинать ты будешь в пижаме. Все, уже еду.

Игнат сбросил вызов, убрал телефон в карман.

– Что? – невозмутимо поинтересовался Игнат у Федора.

– И кто же там у тебя красивый в любой одежде? Еще и солнышко и, как ты там сказал? Зефирка? – в голос заржал Федор.

– Вике не говори, – серьезно попросил Игнат. И дождавшись кивка от друга, улыбнулся по – детски и счастливо, словно конфету слопал, – Малика.

– Наша Малика? – уточнил Федька, – Та самая Малика, с которой вы в хлам разругались на нашей с Викой свадьбе? Та Малика, которая тебя посылает, как только ты замаячишь в радиусе сто метров?

– Та самая, – улыбался Игнат.

– Вот ведь млять, – хмыкнул Федя, – Жалко девчонку. Такая малышка, а ты взял и испортил.

– Я ее не трогал, – возмутился Игнат, – Не вздумай проболтаться Вике! Мы типа шифруемся.

– Нахрена? – удивился Мелкий.

– А я знаю? – вздохнул Игнат, морщась, рана все-таки побаливала, – Стесняется она.

Игнат заглянул под пиджак, на рукаве кровавое пятно, но увеличиваться перестало, значит, кровотечение остановилось. Поискав взглядом охранника, Игнат коротко бросил:

– Ладно, Федь, Вике привет. А я помчусь. И спасибо.

Федька махнул рукой, мол, было бы за что, и ушел к своей машине. А Игнаша, поменявшись с охранником пиджаками, сел в машину и умчался к Лике.

Малика собралась за четыре минуты. Остановив выбор на джинсах, рубашке свободного покроя и кедах, девушка посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Ну и дура же ты, Капучинка, – вслух произнесла девушка своему отражению. Сбросила кеды там же, у зеркала, и побежала обратно в спальню к шкафу. В этот раз выбор девушка остановила на коротком облегающем платье без рукавов и ажурной кружевной прозрачной рубашке с длинными рукавами, сандалии на высокой шнуровке и небольшом каблучке и клатч дополнили образ. Просто и элегантно. Блеск на губы Лика наносила уже под трель дверного звонка.

Почему – то Лика волновалась. Не первый раз она ужинает с Игнатом, но в первый раз волнуется. А все почему? Все из – за его слов, сказанных по телефону. Из – за «солнышка» и «зефирки». Нет, Лика допускала, что Игнат звонил при свидетелях, и именно поэтому он не обратился к ней привычно «Капучинка» или по имени. Но все-таки…. Все-таки «солнышко», пусть сказанное ласково и нежно, выбило Лику из колеи. Сколько было таких «солнышек» в его жизни?

Заставив себя об этом не думать, Лика посмотрела в дверной глазок.

– Ты забыл ключи? – хмыкнула девушка, распахивая дверь. И замерла.

В подъезде стоял парень, глядя на нее своими озорными глазами, а у его ног разместилась огромная корзина с цветами. Лика даже считать не стала количество белоснежных бутонов, но залюбовалась сердцем, в форме которого ярким пятном в середине букета соединились ярко – бордовые розы. Бордовое сердце на белом фоне смотрелось шикарно.

– Красиво, – улыбнулась Лика, пробегаясь кончиками пальцев по тугим бутонам.

– Ты красивее, – услышала Лика слова Игната, – Мне уже не хочется есть, и идти куда-нибудь тоже перехотелось.

Лика смутилась. Сама от себя не ожидала, а смутилась.

Вздохнув, Игнат оттолкнулся от перил, о которые опирался бедром, и, протянув руку Капучинке, улыбнулся:

– Пойдем? Я столик заказал.

Лика кивнула, вложила свою ладошку в его руку. Короткий поцелуй оказался неимоверно жарким и желанным.

– Я скучал, – тихо шепнул Чертинский.

– Я тоже, – скромно ответила Лика, опустив взгляд.

Игнат вздохнул, мысленно соображая, что до дивана в гостиной Капучинки всего несколько метров. Но тут же постарался достать из памяти все аргументы в пользу того, что он просто возьмет девчонку за руку и поведет в ресторан. Поэтому, как только Игнат поставил корзину с цветами в квартиру Лики, молодые люди отправились ужинать.