Текст книги "Шизопитомник"

Наталья Адаменкова
Шизопитомник
Сентиментально-астральный романс элементами социальной сатиры

Закон Холдейна: Вселенная не только необычнее, чем мы воображаем; она необычнее, чем мы можем вообразить.

Отступление

Говорят, умные учатся на чужих ошибках. В таком случае, у всех заинтересованных лиц появилась возможность ознакомиться с мемуарами человека, попавшего в крайне необычную ситуацию (в которую с некоторой вероятностью может угодить каждый) и воспользоваться чужим опытом, чтобы проявить в подобных обстоятельствах посильную мудрость и понимание.

Накануне

Пятница, с которой началась эта история, выдалась обычной и уже к обеду начала изменять своему трудовому предназначению. Сначала утомлённое начальство удалилось на перерыв. После усердного перекуса оно двинуло на семинары и симпозиумы в ближайшие санатории-турбазы. По такому еженедельному случаю там с утра чистили бассейны, готовили сауны и закуски, без которых обмен опытом по угнетению народных масс решительно невозможен. Работники среднего звена, лишённые квалифицированного досмотра своей трудовой дисциплины, тут же занялись личными делами и планами на выходные, ибо каждая свободная летняя минута, проведённая абы как, аукнется зимой депрессией и хронической трудофобией.

Герои этой истории, как типичные пятницофилы, тоже были втянуты в водоворот вечерне-пятничного сумасбродства. Но для них последствия оказались столь удивительными, что разгадать их истинный смысл под силу только людям с необыкновенной толерантностью к миру в целом и чужим историям в частности.

Накануне. Ирина

– Граждане без предварительной педагогической обработки не могут считать своё развитие оконченным. Только отечественная педагогика может недоразвитого человека поднять до уровня гармонично недоразвитого! – сказала директриса и отпустила подчинённых на обед, для углубленного переваривания её сентенции.

Ирина легко согласилась с оговоркой начальницы. Ей, «формировщику кирпичиков светлого будущего», то есть учителю русского языка и литературы, эта истина открылась давно, и она не однажды наблюдала, как «гармонично недоразвитые кирпичики», продукт отечественной педагогики, то сваливались всеми несчастьями кому-то на голову, то норовили обрушить всю конструкцию светлого будущего.

Давно осознав бессмысленность своего бесценного и низкооплачиваемого альтруизма, она причислила себя к… откровенно говоря, сначала к лику святых, ибо мученичество и чудо были для неё ежедневной педагогической рутиной. Чудом она считала то, что любила свою работу, несмотря на чиновничьи реформы особой жестокости и очевидную невсхожесть «семян доброго и светлого». Увы, семена даже при посадке не удерживались в её воспитанниках, ибо сознание их чуть ли не с роддома забивалось сорняками реклам, теле-шоу и сериалов для людей с мягким мозгом…

Однако, переосмыслив свою биографию и признав лёгкое личное несовершенство при стычках с мужем и начальством, Ирина причислилась к бойцам невидимого фронта. Не к подлым шпионам, которые на поверку оказываются славными разведчиками, а к бойцам реально невидимого фронта. Иными словами, она перенесла свои импульсивно-альтруистические навыки в миры столь отдалённые, что и сама не представляла, где они находятся. Туда, где нет «процентовки по увеличению педагогического материала», где она никому ничего не должна, где не бывает одиночества, несчастной любви и прочих грустных вещей.

Сначала её полёты в Астрал были хаотичны во всех аспектах. Время вылета, способ, дальность, продолжительность – всё было непредсказуемо. Но вскоре Ирине удалось взять под контроль первый фактор – время вылета. Расставшись с любимым кем-то мужем, она, вопреки скрытым установкам психотерапевтов, не стала скорбеть. Со всей невостребованной страстью Ирина предалась новому увлечению и каждый вечер, проверив работы учеников и вздохнув над очередным откровением типа «Раскольников – негуманный лох. Несчастный случай в лом оформить было?», она без досады ложилась на диван, погружалась во внутреннюю тишину и удалялась в другие пространства. Если не телом, то душой. Хотя в перспективе собиралась найти приличный мир и перебраться в него и душой, и телом.

А пока она решила разобраться со способами транспортировки. С нахальством непосвящённого Ирина задумала быстро обучиться всем видам выхода в Астрал, рассортировать их по трудности прохождения, дальности закида, прочности и ясности восприятия, затейливости потусторонней среды и прочим параметрам. Потом по результатам мониторинга написать бестселлер и обеспечить себя досугом для новых нетрадиционных исследований в запредельно нетрадиционных местах. Отличный план под её способности. Но засада оказалась, где её не ждали – способов астральничать было слишком много. Выход в Астрал по методу:

маятника, юлы и прочих мобилей;

созерцания, внедрения, проекции, обратной проекции;

удержания, усиления, приближения, удаления;

астрального каната, шнурка, шара, пузырька и других предметов вторичной необходимости;

Сталкера, Шамана, Адольфа Моисеевича Сидорова и иных замечательных индивидуумов;

и так далее.

Только оглавление заняло две страницы. Пока освоишь все способы с трёх-четырёхкратной повторяемостью ощущений, потеряешь удовольствие от процесса. Лет десять проёрзает душа туда-сюда с перспективой угодить в бездушные лапы отечественных психиатров, и ничего захватывающего в этом психозахвате не будет. Пришлось сократить содержание грядущего шедевра, ограничив будущих фанатов тремя-четырьмя самыми проверенными транскоммуникационными линиями.

– Это тоже неправильно, – возразило Ирине прагматичное эго. – Представляешь, если все полетят по проторенным трём-четырём трассам? В Астрале будет давка, как на вокзале. Тебя же и затолкают.

Ирина прикинула мощность своего таланта и решила:

– А для себя я зарезервирую какое-нибудь экзотическое местечко и никому о нём не расскажу. Хотя, для экзотических троп потребуется соответствующая процедура…

– Тебе ли впадать в недоумёнку? – поддразнило её эго.

Вскоре Ирина нащупала свою технику: выбираясь в Астрал самым простым способом, она искала безобидного обитателя и цеплялась за него. Через мгновение её «стряхивали» в следующий мир, в котором процедура повторялась. И, хотя маршрут всегда был новым, Ирина надеялась, что скоро найдёт то, что искала, и способ устойчивой транспортировки.

Последняя пятница была похожа на предыдущие. Утром разбитый будильник, который никогда не помогал проснуться, но отлично мешал спать, и кислое молоко в какао. Днём озабоченная новой проверкой директриса, аки педагогическая вампирша, выпила из подчинённых все соки. Вечером уехавший перед носом автобус, разорвавшийся в сумке пакет молока… Черти всех мастей не меньше остальных любят пятницу.

Презрев все вечерние развлечения, Ирина быстро убрала квартиру, включила стиральную машину, доела творог с корицей и достала тетрадку с «шедеврами» своих учеников. Она решила опубликовать их в блоге, но добравшись до фразы: «В основу этого романа легли розовые сопли автора», выключила компьютер, повесила на холодильник большой магнит с надписью «Ушла в Астрал. К обеду не ждите» и приступила к процедуре выхода. Цепляясь за намерение послать убогое бытие как можно дальше, она рассчитывала на необыкновенное путешествие. Так и получилось: в одно мгновение какой-то псих из ближнего Иномирья пихнул её в место столь отдалённое, что оно показалось ей приемлемым.

День первый

Ирина очнулась посреди широкой улицы. С обеих сторон от проезжей части стояли странные, скруглённые по углам дома с узорчатыми коричневыми решётками поверх белых матовых стен. По пять с каждой стороны. Все дома были двухэтажными, и только в центре напротив друг друга два трёхэтажных здания. Хотя стены домов казались полупрозрачными, сквозь затейливые решётки невозможно было разглядеть интерьер. Густой лес непроницаемой стеной окружал удивительный квартал. Словно трёхмерные фотообои, он замыкал пространство, не оставив выхода из городка случайным астральщикам. Ирина взглядом прикоснулась к домам, деревьям, мощёной красной плиткой дороге между домами… В целом место ей понравилось.

«Наверное, так выглядит правительственный рабочий посёлок, куда даже охрану не пускают», – почему-то подумала она.

Пройдясь по улице и заглядывая в просветы между зданий в поисках чего угодно, Ирина вернулась к центральным строениям.

«Если бы не Астрал, решила бы, что это секретный объект с улицей имени текущего главаря. Справа Белый Дом, слева того же цвета партийный Клуб, или наоборот. Классическая архитектурная парткомпозиция», – вздохнула Ирина.

Робея перед решительным шмоном необыкновенного объекта, она ещё раз прошлась по мини-проспекту, прикидывая, что тут можно подхватить, чтобы потом обменять на отпуск в тёплых краях. Но нигде не было ничего приемлемого для Перехода и никого, с кем бы можно было чем-то поделиться. Она даже рискнула посмотреть на небо, хотя это частенько заканчивалось выбросом в Реал.

Небо было странным. Равномерно освещенным, с зеленоватым оттенком. Но ни светила, ни его косвенных проявлений в виде теней нигде не обнаружилось. Небо сияло как бы само по себе. Что-то в этом было неправильное и даже зловещее. Да и лес вокруг квартала начал угнетать своей ненормальной тишиной. Он словно замер и наблюдал за астральщицей рецепторами тысяч притаившихся в нём злобных тварей.

«Зато с погодой повезло», – заглотнула Ирина дозу оптимизма и направилась к Клубу для углубленного осмотра.

Она долго стояла перед зданием, чувствуя себя мышкой у медвежьего капкана, – и зайти страшно, и пройти мимо тяжело. На всякий случай она громко крикнула:

– Алё, есть кто живой?

Никто не ответил. Ирина решила досчитать до десяти и, если страх не выродится в ужас, ринуться в пучины неведомого, как безумный спелеолог в пещеру коварных троллей. На счёт «девять» двери бесшумно разъехались, и на крыльцо вышел плотный мужчина средних лет в засаленных брюках и претенциозной рубашке китайского пошива.

«Дока по сосискам в сметане», – вспомнила Ирина один из оборотов своих учеников.

Обычно население Астрала, то ли от избытка вежливости, то ли наоборот, не замечало Ирину, пока она сама не обозначала своё присутствие. Но дока сразу выпал из общего правила. Он растянул меж ушей улыбку и сощурил бегающие глазки, наполненные страхом, почтением и презрением одновременно.

– Солнышко, чё орём? Обедать пора? – спросил он.

Не дожидаясь ответа, он принюхался в разные стороны и вдруг замер полуобернувшись. Из дверей молча вышли ещё четверо и остановились на крыльце полукольцом. Несколько минут все настороженно рассматривали друг друга и осматривались.

– Что за станция такая? – спросила женщина средних лет в джинсах и синей футболке с принтом «В жизни всегда есть место ПОФИГУ».

Ирина только что не подпрыгнула от её вопроса – коренной астралец никогда так не спросит. Неужели псих из ближнего Иномирья вернул её в Отечество? Ментально сопротивляясь неудаче, она грустно выдала желаемое за действительное:

– Это секретный санаторий высшего руководства.

Улыбнулась только пофигистка. Остальные ещё внимательней впились взорами в окружающую среду, словно прикидывая, где их санаторные апартаменты.

– У всех мёртвый час, а нас только сейчас на обед разбудили, – возмутился пухлый дока. – Ну и персонал тут. Куда смотрит администрация?

– Сто баксов с того, кто скажет, где мой номер, – пошутил мужчина, упакованный в серый костюм индивидуального чиновничьего пошива.

– Бакс за минуту сотового, – перебила его предложение бизнес-дамочка.

С виду ей было хорошо за тридцать, но плотные малиновые колготки и короткая мятая юбка болотного цвета, которая неохотно выглядывала из под тесного пиджака того же колера, были натянуты на её добросовестно откормленное тело для омолаживающего эффекта.

Мужчины захлопали себя по бокам.

– Вот борзые, – выругался чиновник. – Обчистили, как патриота.

– Гниды блохастые, – согласился пухлый дока, не обнаружив орудия приработки, и выкрутился на свой манер: – Солнышко, на отдыхе надо отдыхать.

Третий мужчина, рыжий как лис, развёл руками. Потёртые джинсы и красная футболка с принтом «Прячьтесь черти, БОГ идёт» издалека выдавали его упрощённый субъективизм и анахренизм к полезным гаджетам.

– Похоже, вчерашний вечер пропал не зря, – подвёл итог общему недоумению чиновник и, глядя на здание напротив, скомандовал: – Идёмте на ресепшн.

Все спустились с крыльца и устремились за знающим человеком.

«Алё, вы в Астрале», – хотела крикнуть им Ирина, но передумала и пошла следом.

Она впервые встретила «своих» в тонких мирах. Сразу пятеро. И, несомненно, они не догадывались, что находятся не на Земле.

«Или на Земле? – икнуло сомнение. – Тогда кой чёрт занёс меня в святая святых Бог-знает-кого? Нет, небо тут не наше… Или опять «пищевой кадмий и другие элементы» застряли в слоях атмосферы? Господи, кто создал этот мир?»

В большом холле, заполненном квадратными столами под белыми скатертями в окружении мягких зелёных кресел, не было ни администратора, ни отдыхающих, ни служащих. Никого.

– Эй, народ, – шумнула компания и сначала робко, потом энергичней взялась за поиски персонала.

Немного погодя все снова скучковались в центре зала.

– Лифт не работает, лестницы заперты, обедом не пахнет. Что тут творится? – спросил чиновник в сером индивидуальном костюме, по-барски усаживаясь в ближайшее кресло.

Пофигистка села напротив и замурлыкала «Танец маленьких лебедей». Ирина, устроившись рядом, не удержалась и подхватила вторым голосом. Раньше ей и в голову не приходило петь в Астрале. И зря – голос звучал мягко и сильно одновременно. Рыжий, глядя на дуэт, залился румянцем от беззвучного смеха.

– Прекратить! – рявкнул чиновник. – Нам тут не до переворотов. Страна почти на коленях…

– Кто же её с земли поднял? – подхватила старую шутку пофигистка.

Но чиновник и не думал шутить. Он неодобрительно цыкнул и снова огляделся.

– Где мой секьюрити?

– Известно где – оперу пишет, – завелась пофигистка.

– Какую? – машинально спросил чиновник.

– Не какую, а которому, – поправила женщина. – Или твой секьюрити независимый, как канал в телевизоре?

Чиновник посмотрел на женщину в раздумье.

– На отдыхающую ты не тянешь, на чью-то жену или залётку – ваще ноль, – вслух рассуждал он. – Может, ты здесь сантехнику драишь? И чё тогда раскудахталась?

– Не скажи, – рассудительно парировала пофигистка. – А если я у Самого в обслуге? Драю, что под руку попадётся, и в такт процессу всякие подлые секреты про вас наговариваю?

– Дура, – после короткого обдумывания решил чиновник и обернулся к стоящим: – Присаживайтесь, товарищи.

Пухлый дока с готовностью придвинул кресло по правую руку от владельца секьюрити, дама в малиновых колготках устроилась с другой стороны. Рыжий мужчина сел напротив, ближе к стихийной оппозиции. Некоторое время все молча рассматривали друг друга. Первым не выдержал чиновник:

– Для тех, кто забыл, напомню, что зовут меня Сергей Николаевич. Фамилию мою вам пока знать не нужно, – сухо сказал он.

– Кирбальмандынтурбинкасы Баршидович – так ласково называют своего учителя жители села Бешмаркантыгданбай. Пожелаем им удачи в том нелегком деле! – вспомнила пофигистка любимую скороговорку бывшего начальника.

Сергей Николаевич непроизвольно хохотнул и миролюбиво обратился к пофигистке:

– Как звать?

– Ольга, – представилась та.

– Скажи нам, Ольга, куда это все подевались?

– Известно куда, – по-бабьи вздохнула женщина, – на допрос ушли.

– Какой допрос? – подскочил пухдый дока.

– Известно какой, обыкновенный, – охотно объяснила Ольга. – Одни спрашивают, другие подробно отвечают, и все при делах.

– А мы почему тут? – смело усмехнулся Сергей Николаевич.

– А вы уже всё рассказали, и теперь на вас лекарства испытывают. Радиацию, тяжёлые элементы и другие полезные для народа вещи.

Сергей Николаевич вскочил и почти замахнулся, но, глядя на смеющуюся ему в лицо женщину, смутился и даже удивился своей публичной агрессии.

– Дура, – напомнил он остальным.

С полминуты Ольга глядела на него, как на больного, потом повернулась к Ирине и сочувственно вздохнула:

– Проснулись, глянули, а мир уже такой злой, жестокий. Изволили разгневаться.

Сергей Николаевич снисходительно хмыкнул и вопросительно посмотрел на упитанного товарища.

– Главный врач профилактория Владимир Кириллович… – дока едва не назвал фамилию, но вовремя вспомнил, что Сергей Николаевич проявил в этом вопросе сдержанность, и вместо фамилии ляпнул: – Высшее санитарное образование.

Его образованность заинтересовала только пофигистку:

– Слышь, Санитар, тебе и медкарты в руки – веди наших пациентов к местам оздоровления, а то они плохеют на глазах.

Главврач вскочил и, по примеру старшего в служебном смысле товарища, бросился к Ольге.

– Ты что! – закричал он. – Ты думаешь, ты нам ровня?

Ольга задумчиво посмотрела на медицинскую шишку и философски заметила:

– Некоторым кажется, что они пробились наверх благодаря непосильным способностям. Ерунда, на самом деле они туда просто всплыли.

Владимир Кириллович побагровел от ярости, замычал какие-то угрозы, оборачиваясь к Сергею Николаевичу за поддержкой, но тот лишь презрительно скривился и обратился к пышной даме в малиновых колготках:

– Ну?

– Светлана, – кокетливо представилась та. – Не бойтесь, мой папа скоро во всём разберётся. И с ней тоже.

Она ткнула пальцем со стреловидным маникюром в Ольгу-пофигистку и, в знак уверенности в папиных силах, презрительно выпятила нижнюю губу.

– Кто у нас папа? – спросила будущая жертва отцовской мести.

Светлана хотела огрызнуться, но, заметив интерес в глазах Сергея Николаевича и Владимира Кирилловича, ответила:

– Он… он такой… даже Сами-знаете-кто ему приглашение на съезд партии прислал.

– Да брось, – восхищённо выдохнула пофигистка. – Небось, не прислал, а принёс. В «толстой сумке на ремне, с цифрой 5 на медной бляшке, в синей форменной фуражке. Это он, это он, Ленинградский…»

– Заткнись, дура, – крикнула Светлана и покрутила пальцем у виска.

И хотя назвать дурой незнакомую женщину в солидном возрасте было чересчур, но ведь сам Сергей Николаевич представил её так остальным. Сергей Николаевич минуту рассматривал очарованную его вниманием Светлану и, словно забраковав некий план, отвернулся к третьей женщине:

– Ну?

– Ирина.

– Дальше, – Сергей Николаевич вздохнул, аки мученик, от быдловского скудоумия.

– Всё.

Сергей Николаевич вздохнул ещё раз и повернулся к рыжему клоуну, как он мысленно окрестил третьего мужчину. Тот, не дожидаясь приказа, представился:

– Рыжий Клоун.

Сергей Николаевич опешил от своей проницательности и решил запомнить этот случай, чтобы потом вставить в мемуары. Пока он осматривал интерьер, описание которого так украшает биографические опусы, тишина прерывалась только непроизвольными вздохами Светланы и сопением Владимира Кирилловича. Запомнив пять деталей обстановки (большее количество только отвлекает от личности героя), он вновь всплыл на руководящую высотку:

– Итак, куда делась обслуга, и когда нас будут кормить?

Он оглядел присутствующих самым недовольным из своих взглядов. Одним из тех, что на его подчинённых действовали почти сногсшибательно. Сидящие в креслах незнакомцы на пол с перепуга не упали, но охоту к дружеской беседе утратили. Только Ирина, профессиональный гуманизатор человекообразных, посоветовала:

– К извечно русским вопросам «Кто виноват?» и «Что делать?» добавьте ещё один – «Куда нас занесло?»

– В ресторан, – проявил чудеса терпимости Сергей Николаевич.

– А ресторан где?

– В закрытом санатории высшего командного состава, – напомнил Владимир Кириллович, гордый от своей причастности к составу.

– Закрытом для обслуги, врачей и администрации? – удивилась Ольга.

– А где же мы? – спросил Сергей Николаевич и почти по-человечески попросил: – Похоже, все немного в ступоре или как там это по-медицински?

Главврач замекал что-то нечленораздельное. Рыжий Клоун перевёл его дефиницию на человеческий:

– По-медицински это интроспективная чувствительность и фрустрация при атипичной амнезии.

– Вот, – поддакнул Владимир Кириллович.

Сергей Николаевич попробовал про себя повторить диагноз, но только запутался и упростил своё указание:

– Короче, если кто знает, где мы, куда все пропали и что вообще происходит – не выгрёбывайтесь.

После продолжительного молчания посыпались версии, одна затейливей другой. От нового телешоу «Озабоченные чайники», до закрытой психбольницы для секретных опытов над народными любимцами. Трагические версии смаковали Ольга и Ирина. Сергей Николаевич, Владимир Кириллович и Светлана пытались улыбаться, но поток кошмара от спевшихся дам быстро затягивал их в пучину паники. Добил управленцев Рыжий Клоун. Когда Сергей Николаевич попросил его урезонить распоясавшихся ведьм, он вдруг вспомнил:

– Недавно британские ученые доказали, что динозавры были разумными существами. Они мирно занимались сельским хозяйством, ходили в школы и на выборы, писали книги и кляузы. Пресса у них была не жёлтая, а зелёная. В статьях, расшифрованных теми же британскими учёными, гигантские диплодоки предупреждали граждан-динозавров, что генетические эксперименты на обезьянах до добра не доведут. Британские учёные считают, что скоро людей демодифицируют назад в орангутанов.

Ольге эта информация показалась надёжной, и она серьёзно добавила:

– Начнут, конечно, с россиян. Кажется, мы попали в первые ряды.

Административно-управленческий аппарат, озабоченный своим имиджем и общим физическим состоянием, бросился искать каждый своё: Сергей Николаевич лично прощупал все места, где, по его мнению, могли оказаться скрытые камеры и жучки, Светлана искала телефон, чтобы наябедничать папе, а Владимир Кириллович вынюхивал жратву.

– Санитар, как же ты пить будешь с грязными руками? – крикнула через зал Ольга, наблюдая сомнения Владимира Кирилловича относительно странной бутылки с жёлтой жидкостью.

– Я их дома вымыл, – отшутился главврач санитарного разлива.

Ольга, наблюдая и за метаниями Сергея Николаевича, неторопливо продолжила прессовку:

– Рискнёшь первачок сырым принять? Прямо с пищевыми добавками и другими паразитами? Это правильно. Стране нужны герои. Да и нам приятно будет взглянуть на твои страдания.

– Дура, – накатано выругался Владимир Кириллович, но бутылку открывать не стал.

Расплескав по зданию адреналин, сливки мини-общества догадались устроить перекур и вновь заняли оставленные позиции.

– Что будем делать? – спросил Сергей Николаевич у всех сразу.

– За мной скоро папа придёт, – сказала Светлана и посмотрела на Ольгу, словно напоминая о предстоящей расправе.

– Моя жена этого так не оставит, – поддержал её Владимир Кириллович, вытирая потные ладони о подол претенциозной рубахи.

Ольга посмотрела на главврача, как ботаник на неизвестный науке вид клопа-вредителя.

– Жена? – наигранно удивилась она. – Это она тебя в верхние слои управленческого дерьма тянет? Конечно, без неё с твоими антисанитарными замашками и на помойку не попасть. Интересно, для чего ты ей сдался?

Ирина, опытная жертва супружества, не сдержалась:

– Нормальный мужик от амбициозной дамы лет в тридцать-шестьдесят налево уйдёт, а Владимир Кириллович, по крайней мере, вернётся.

– Да, спиногрыз-ненужный – очень ценный зверь, – согласилась Ольга.

– Эй, – прервал Рыжий Клоун нарастающий вой Владимира Кирилловича, – Родина или лечащий врач сейчас анализируют наши действия. Лишнее слово может пагубно отразиться на эпикризе и сроке пребывания.

Взбешённый Владимир Кириллович, изрыгая на бегу выражения из словаря «Пи», убежал на кухню, словно по делу. Его сторонники смотрели на оторвышей, как князи, знающие о грязи больше многих.

– Ничего, отольются овцам волчьи слёзки, – прошипела Светлана.

Сергей Николаевич суровым молчанием утвердил её угрозу.

– Давайте объявим перемирие, – предложил Рыжий Клоун. – Разве нам нечего обсудить?

– Вот именно, – встрепенулся Сергей Николаевич и начал самостоятельно анализировать события: – Итак, что мы тут имеем? Во-первых, представитель российской деловой элиты; во-вторых, дочка приятеля Сами-знаете-кого; ещё главврач; потом Рыжий Клоун и две дамы с хамскими замашками. Странная компания. Глядя на ваш отморозинг, я мог бы допустить, что за вами стоят СМИшники или другие беспредельщики, но вы так тупите с Санитаром…

– А про шизопитомник почему не вспомнил? – возмутилась Ольга. – Может, мы пособники карательной психиатрии и отрабатываем на вас самые удачные технологии?

Сергей Николаевич недовольно посмотрел на пофигистку и строго спросил:

– Не устала от своей сатиры и юмора? Зудит – отойди в сторонку, не мешай коллективу работать.

Ольга виновато вздохнула.

– И правда, согласно инструкции ВЦСПС, курить и смеяться следует в специально отведённых для этого местах.

Сергей Николаевич проигнорировал её раскаяние. Он молча крутил головой и впивался взглядом в каждого, надеясь по каким-нибудь признакам вычислить ситуацию. Но всё пребывали в той же растерянности. Правда, выражали её каждый по-своему: Ольгу прорвало на старые шутки, Владимира Кирилловича преследовал взбесившийся аппетит, Светлана с обожанием глядела на Сергея Николаевича, Рыжий Клоун впал в задумчивость. Только Ирина была совершенно всем довольна. Рассматривая остальных, она, наконец, поняла, как им сейчас тревожно.

– Хотите верьте, хотите проверьте, но никто никого не похищал и не разыгрывает, – засмеялась она.

– То есть, мы здесь добровольно? – схватился за ниточку Сергей Николаевич.

– Добровольцами, – поправила Ольга.

Но Сергей Николаевич не обратил на подковырку внимания и продолжил анализировать ситуацию:

– Отпуск у меня в самых престижных местах дальней заграницы. В толпе нуворишей и сопутствующего жуль… то есть отлично выдрессированного персонала. Значит, это командировка. Убей, не помню, зачем я здесь. Может, для доклада вызвали, а Сами-знаете-кто задерживается?

– В пробке застрял, – кивнула Ольга.

– Вы прямо с работы сюда? – заинтересовалась Светлана.

– Разумеется, – Сергей Николаевич поверил сам себе и продолжил рассуждать о своём состоянии: – Ничего не помню. Видимо, на объекты высшего стратегического значения теперь пускают только с обнулённой памятью.

– Почему? – удивилась Светлана, с каждым вопросом пропихивая своё кресло ближе к Сергею Николаевичу.

– Террористов-оборотней стерилизуют, – подсказала Ольга и уставилась на подкравшегося Владимира Кирилловича.

– А я при чём? – взвизгнул тот.

Но ответ пофигистки растворился в заливистом смехе Рыжего Клоуна.

– Версия, что вас пригласил Сами-знаете-кто, принята на автомате? – спросил он сквозь всхлипы.

Только теперь Сергей Николаевич догадался посмотреть на остальных, как на приглашённых в верхние слои руководства, и улыбнулся. Но не радостно, а с презрительным перекосом лицевого рельефа.

– Вспоминайте, кто где был перед доставкой сюда, – приказал он.

Владимир Кириллович торопливо зашамкал: «Я всегда на посту…», но вдруг умолк, будто припомнил что-то жуткое.

Светлана поморщилась, но не от избытка воспоминаний, а наоборот:

– Кажется, вчера утром мне дорогу перешла чёрная кошка…

– С пустыми ведрами на загривке, – кивнула Ольга.

– Ага, – вклинился Владимир Кириллович. – Я тоже иду, а навстречу чёрный кот.

– И что? – спросил Сергей Николаевич.

Владимир Кириллович, похоже, хотел приврать, но отчего-то передумал:

– Не, он первый свернул.

– Надо ж, какой суеверный зверь, – удивилась Ольга.

– Новая порода котов, – объяснил Рыжий Клоун. – Чёрные, но просветлённые коты-индиго.

Пока все обдумывали пользу от котов-мутантов, Светлана посмотрела на искусный маникюр и ухватила новую порцию воспоминаний:

– А ещё я на море загорала, – небрежно сказала она.

– Неужели? – все уставились на толстые малиновые колготки отпускницы.

– На море Лаптевых? Трудоздравница Красноярья? – уточнила Ольга. – Так мы почти земляки. Мой барак у Карского побережья стоял. Считай, однополчане.

Ольга развела руки и с гримасой дебильного восторга приподнялась, чтобы обнять боевую подругу, но Светлана вжалась в кресло и зашипела:

– Дура. Я в Финляндии с папой в командировке была. Я – генеральный директор экономического департамента в нашей фирме.

Ольга обрадовалась пуще прежнего:

– Сколько мучеников на нашем попечении? – спросила она, словно половину шестёрок на правах зековского братства уже считала своей.

– Стопицот!

Ольга ужаснулась:

– Ни фига себе! Это ж сколько на тебя проклятий в минуту приходится?

Светлана не поняла замечания, но, почувствовав подвох, отвернулась. Сергей Николаевич выдержал паузу, которую владычица департамента заполнила презрительным сопением, и продолжил эксплуатацию председательской железы:

– Владимир Кириллович, уточни, что помнишь последним.

Пока главврач морщил лоб и чесал плешь, Ольга рассматривала его, как голодный хирург сальную прослойку над аппендиксом.

– Ставлю на его тёщу – либо жрач, либо пьянка с непотребством, – предположила она.

– Откуда знаешь? – взвился руководитель профилактория.

– Шила в одрябших жировых мешках не утаишь.

Уставший от своего возмущения, Владимир Кириллович подскочил и начал нарезать круги вокруг компании, словно вконец окрысившийся котяра, но Сергей Николаевич не стал отвлекаться на его манёвры:

– Итак, Светлана только что из Финляндии, Владимир Кириллович с условных тёщиных именин, – подвёл он первые итоги. – Кстати, где отрывались?

– В профилактории, – буркнул главврач.

– Знамо дело, в профилактории, – подхватила Ольга. – Харч с порций профилактирующихся, плюс спиртной магарыч с аморалки оздоравливающихся, плюс столовая без аренды, плюс обслуга из проштрафившегося персонала – всё даром. Ни копейки затрат на поляну. Сплошная экономия на пациентах.

Уличённый руководитель растерялся и уже собирался закатить истерику по поводу разницы в общественном статусе и служебном положении, но Ирина успела подсказать:

– Вас про адрес спрашивают.

– Вот именно, – кивнула Ольга. – Где твой профилак на теле Родины разлагается?

– Так я и сказал, – ухмыльнулся вороватый целитель.

– Судя по прикиду, в центральном недре страны, – кинула ориентировку Ольга.

– Это почему? – забеспокоился Владимир Кириллович.

– Шнурки тебя спалили – их только у вас мятыми носят.

Сергей Николаевич посмотрел на свои дорогие ботинки со сплошным верхом и промолчал. Светлана тоже не встряла с привычным «Дура!», вспоминая папину обувку.

– А я про вас такое узнаю, – бросился в атаку Владимир Кириллович, – Вас даже на зону после этого не возьмут.

– Кто бы просился, – пожала плечами Ольга. – Я, между прочим, оттуда. С приветом от твоих будущих товарищей.