Текст книги "Рассмеши дедушку Фрейда"

Хотя они с Лолой с самого начала договорились не вмешиваться в личную жизнь друг друга, Лола иногда вела себя как самая настоящая ревнивая жена, и Леня старался лишний раз не раздражать боевую подругу.

В этой записной книжке все записи были зашифрованы, хотя шифр был очень несложный. Например, «Коля Иванов» следовало читать как «Оля Иванова», «Витя Сидоров» – как «Вика Сидорова», а с Женей Рудейко вообще не было никаких проблем.

Маркиз переворачивал страницу за страницей, раздумывая, кому из знакомых позвонить. Юра Воронов – кто же это? Ах да, конечно, это Юля, секретарша из одной компании. Симпатичная девушка. Но против ее фамилии стоял условный значок, из чего следовало, что Юля больше не Воронова, что она благополучно вышла замуж за шведского бизнесмена и вряд ли откликнется на Ленин звонок. Так, а кто у нас на этой страничке, Миша Перепелкин? Ах да, это Маша, светловолосая продавщица из парфюмерного магазина. У нее была одна неприятная, на взгляд Маркиза, особенность: Маша постоянно пользовалась разными духами из числа тех, которыми торговала, поэтому каждый раз появлялась в облаке нового аромата. Леня же предпочитал постоянство, по крайней мере, по части парфюма. Да, но эта Маша год назад уехала за границу и тоже стала временно недоступна.

Он снова перевернул страницу, и в это время телефон требовательно зазвонил.

В первое мгновение Маркиз подумал, что кто-нибудь из дам прочел его мысли и решил сделать шаг навстречу.

Но уже в следующую секунду он сообразил, что звонит не обычный мобильник, а тот специальный телефон, по которому с ним могли связываться потенциальные заказчики.

Надо сказать, финансы Маркиза пока находились в удовлетворительном состоянии, так что особенной необходимости браться за новое дело не было. С другой стороны, Леня несколько застоялся без работы, как породистый скаковой конь застаивается без скачек и соревнований. Не говоря уже о том, что отказываться от заказов без веских причин было не в его правилах – это могло плохо сказаться на профессиональной репутации.

Леня поднес аппарат к уху и твердым, уверенным голосом, который должен был произвести должное впечатление на клиента, произнес:

– Слушаю вас!

– Только на вас я надеюсь! – выпалил незнакомый женский голос. – Только вы можете меня спасти!

Леня помрачнел: он не слишком любил женщин-заказчиц и считал их особами непредсказуемыми и ненадежными. Не говоря уже о том, что ему было не по душе, когда к нему обращались в возбужденном и расстроенном состоянии: заказчик должен обдумать свое поручение, принять взвешенное решение и только тогда обращаться к специалисту высокого класса, каким Леня не без основания себя считал.

– Кто посоветовал вам обратиться ко мне? – осторожно спросил он.

В ответ дама назвала имя весьма уважаемое в тех кругах, где вращался Леня. Это был человек умный и осторожный, он не стал бы впутывать Маркиза в темную историю. Его рекомендации Леня вполне доверял.

– Вы знаете мои расценки? – задал он следующий вопрос, все еще смутно надеясь отбиться от заказа.

– Деньги не имеют значения! – без раздумий ответила клиентка.

Маркиз вздохнул и предложил встретиться на следующий день в небольшом загородном ресторане.

– Я очень прошу, давайте встретимся прямо сейчас, – взмолилась заказчица. – Это вопрос жизни и смерти!

Леня вздохнул и согласился, хотя такой поворот дела ему понравился еще меньше. Маркиз очень не любил вопросы жизни и смерти и предпочитал безопасный отъем произведений искусства или драгоценностей.

Ресторан, в котором они с заказчицей условились встретиться, находился в тридцати километрах от города, на самом берегу Финского залива. Леня оставил машину на шоссе и последние двести метров прошел по вьющейся среди сосен тропинке. На вершине песчаной дюны стояло легкое здание из металла и стекла. Леня сел за столик на открытой террасе, над которой нависал бетонный козырек, надел черные очки, чтобы глаза не слепило солнце, отражающееся от глади залива, и огляделся.

На пляже было малолюдно – море не прогрелось, пляжный сезон пока не начался. Не говоря уже о том, что в этом месте берег был каменистым и не особенно подходил для любителей раннего загара. Только несколько особенно упорных любителей балтийского солнца разлеглись на камнях у самой кромки прибоя, и еще парень в джинсах и бежевой бейсболке выгуливал красивого бежевого ретривера. Он бросал псу короткую палку, ретривер заходился лаем, мчался за палкой и приносил ее хозяину. Похоже, обоим это нисколько не надоедало.

Возле Лени появился вежливый официант. Леня заказал кофе-эспрессо и продолжил осмотр местности.

Погода была прекрасной, на горизонте виднелись контуры Кронштадта, и можно было различить купол знаменитого собора. Маркиз вспомнил, как его бабушка когда-то говорила об особенно прозрачном чае: «Кронштадт видно».

Ресторан по дневному времени тоже был пуст, только за соседним столиком сидела семья – молодые родители и капризный ребенок лет пяти. Мальчишка то и дело хныкал, чего-то требовал у родителей, в общем, всячески портил им жизнь. Леня хотел пересесть за другой столик, подальше от нарушителя спокойствия, но передумал – с того места, где он сидел, идеально просматривались все подходы к ресторану.

Официант принес чашечку горячего кофе и непременный стакан с холодной водой. Леня пригубил кофе, откинулся на спинку стула и снова принялся наблюдать за ретривером.

Когда пес принес палку хозяину в четырнадцатый раз, Маркиз взглянул на часы.

Назначенное им время встречи давно уже прошло.

Леня допил кофе и сделал официанту знак принести счет. Ждать сверх условленного времени больше пяти минут он считал недопустимым и сейчас задержался только из-за хорошей погоды и покоя, каким все здесь дышало. Семья с ребенком покинула ресторан, и стало совсем тихо. Официант положил на стол чек в кожаной папочке и безмолвно удалился. Леня открыл папку, чтобы вложить купюру. Случайно он бросил взгляд на чек и вдруг заметил поверх отпечатанных цифр несколько косо написанных от руки строчек.

«Извините, я не смогла прийти, – разобрал он не без труда: буквы были неровные, с сильным наклоном. – Это было опасно. Встретимся в субботу в час дня на Серафимовском кладбище, возле камина на Тверской дорожке».

– Что за тайны мадридского двора? Какой еще камин на кладбище? – недовольно пробормотал Леня и сделал знак официанту.

Тот стремительно приблизился, слегка склонился и спросил:

– Вы чем-нибудь недовольны?

– Я всем доволен. – Леня сунул в руку официанта крупную купюру. – Я только хочу знать, кто это написал.

Он протянул чек с нацарапанной запиской.

– Это чек, его пробили на кассе, – начал официант, но сразу осекся.

– Я о том, что здесь написано. – Леня пристально взглянул на официанта. – Где эта женщина?

– Не понимаю. – Официант действительно выглядел растерянным. – Никто, кроме меня…

Вдруг лицо его перекосилось от ужаса.

Он смотрел на то, что происходило за Лениной спиной, и пытался что-то выговорить, но у него не выходило. Маркиз стал поворачиваться, но тут у него над головой раздался громкий треск.

Нависающий над террасой бетонный козырек со скрежетом оторвался от опоры, накренился и поехал вниз. Все происходило как в замедленной съемке. Должно быть, все заняло какие-то доли секунды, но эти доли удивительно растянулись. Леня оттолкнул стол и вскочил. Краем глаза он успел увидеть, как кофейная чашка упала и разлетелась вдребезги. Дальнейшими Лениными действиями руководило не сознание, а инстинкт. Он изо всех сил толкнул замешкавшегося официанта, так что тот вылетел с террасы и упал на песок. Сам Леня прыжком вылетел в другую сторону и покатился по склону дюны.

Секундой спустя он поднялся, отряхиваясь от песка и сосновых игл, и повернулся в сторону ресторана. Бетонный козырек обрушился на террасу, раскололся на несколько частей и раздавил столы и легкие плетеные стулья. Над обломками кружилась цементная пыль. Сам ресторан уцелел, и сейчас из дверей испуганно выглядывал немногочисленный персонал. Спасенный Леней официант стоял на коленях и раскачивался из стороны в сторону. Со стороны берега прыжками приближался любопытный ретривер.

Леня убедился, что ничего не сломал, и подбежал к официанту. Тот продолжал раскачиваться и жалобно подвывать на одной ноте.

Маркиз встряхнул его:

– Все в порядке! Ты жив! Давай вспоминай: кто мог написать записку на чеке?

Но нет, от официанта сейчас было мало толку: тот тупо пялился на развалины и бормотал что-то нечленораздельное.

Вдруг Лене показалось, что среди сосен мелькнула женская фигура. Он оставил официанта, от которого все равно было мало толку, и бросился за ней. Однако когда он миновал ресторан и углубился в лесок, беглянки уже не было видно. Леня пробежал еще немного и вскоре оказался на шоссе.

Возле его машины трудился малолетний злоумышленник. Пыхтя и надрываясь, он пытался открутить зеркало. Леня коршуном налетел на него и ухватил за ухо.

– Дяденька, не трожь! – захныкал воришка. – Не трожь, тебе говорю, а то я Кольке Рыжему пожалуюсь!

– Неправильный текст, – оборвал Маркиз. – Ты должен говорить: «Дяденька, больше не буду!»

– Чего это? – Мальчишка от удивления даже перестал хныкать. – Я лучше Кольке пожалуюсь, а он тебе надает.

– Колька твой далеко, а я здесь, так что давай от угроз перейдем к продуктивному диалогу.

– Чего? – Мальчишка разинул рот. – Я никаких твоих продуктов не трогал, на фига они мне нужны. Я только зеркало хотел, да и то не успел, так что это не считается!

– Я к тебе не в претензии, – успокоил его Леня. – Сейчас я тебя отпущу, еще и денег дам.

– Сколько? – заинтересовался мальчишка.

– Ты бы лучше сначала спросил за что. А то ведь люди разные попадаются.

– А за что?

– За информацию. Сейчас здесь женщина не пробегала?

– Тетка? – уточнил воришка.

– Ладно, пусть будет тетка.

– А где деньги?

– Да, ты точно не пропадешь! – восхитился Маркиз. Достал из кармана сторублевку и помахал ею перед носом малолетнего правонарушителя.

– Двести! – решительно потребовал тот.

– Так пробегала или нет? Что, я просто так деньги тебе буду давать? За просто так только подзатыльники бывают.

– Пробегала, – процедил мальчишка, провожая глазами Ленин бумажник, который исчез в кармане. – А если триста дашь, скажу, на какой машине она уехала!

– Ты даешь! – восхитился Маркиз и протянул деньги.

– «Ситроен» серебристый. – Мальчишка спрятал заработанное в задний карман широченных штанов. – А вот номер не скажу, номер у нее был грязью замазан. Нарочно, чтобы не разобрать!

– Свободен! – Маркиз отпустил информатора и легким пинком придал ему начальное ускорение.

Проводив мальчишку задумчивым взглядом, он полез в карман за ключами от машины.

Ключи были на месте, но бумажник пропал.

Леня бросился было вслед за наглым воришкой, но того уже и след простыл. К счастью, ключи и документы лежали в другом кармане и остались на месте.

– Какая талантливая молодежь подрастает! – с восторгом прищелкнул языком Маркиз. – Ведь он только посмотрел на мой бумажник! Что он, взглядом деньги притягивает?

До субботы Лола страдала. Она бесцельно бродила по квартире, глядела в окно, щелкала пультом телевизора, но тут же его бросала, так что Леня потом не мог его найти. Она много курила и неопрятно рассыпала пепел вокруг себя, чего раньше за ней никогда не водилось. Вообще, по наблюдению Маркиза, его подруге неожиданно изменили старые привычки. Теперь она не валялась по полтора часа в ванне с душистой пеной, а принимала душ за пятнадцать минут, как обычный человек. Она не советовалась по любому вопросу с Пу И, не тискала его и не называла своей единственной радостью – она просто его не замечала. Песик вначале дулся на Лолу и всячески давал ей понять, что очень на нее сердит. Но Лола не принимала его претензий, поэтому Пу И сначала удивился, а потом обиделся по-настоящему.

Попугай отсиживался на верхотуре и оттуда разглядывал лиловеющий синяк на Лолином плече. После недавнего инцидента он вел себя тише воды ниже травы и на всякий случай на некоторое время даже разучился говорить. Лола и здесь никак не реагировала. Когда же она в третий раз за день наступила на хвост коту Аскольду и даже не заметила этого, кот поглядел на нее очень внимательно и на целые сутки удалился в комнату к Маркизу. Леня даже забеспокоился, не заболел ли его любимец.

Маркиз, конечно, не был полным чурбаном и заметил, что с подругой происходит что-то не то. Он попытался подступить к ней с расспросами, но из этого ничего не вышло – Лола только смотрела отрешенно и что-то неразборчиво бормотала. В конце концов, Леня махнул рукой и занялся своими делами. Теперь он старался реже бывать дома – кстати, еще и потому, что Лола не готовила никакой еды. Сама она перешла на сухари, самые обычные, сливочные с маком, и непрерывно пила чай, причем не заваривала его, а пользовалась одноразовыми пакетиками. Это тоже было делом неслыханным – к завариванию чая Лола относилась всегда с трепетом, накупила множество красивых чайников на все случаи жизни, придирчиво отбирала заварку, смешивала разные сорта, настаивала напиток по часам и перед каждым чаепитием готовила свежий.

Утром в субботу Лола наконец поняла, что с ней. Все, что она испытывала, называлось муками совести. Алена Милованова не сделала ей совершенно ничего плохого, а она, Лола, послала ее на смерть. Конечно, сделала она это неосознанно, хотела как лучше, а получилось все очень и очень плохо. Да, теперь уже ничего не изменить, Лоле суждено с этим жить всю оставшуюся жизнь.

Если бы можно было хотя бы поделиться с кем-нибудь, раскрыть душу! Роза Тиграновна с негодованием отмахнулась от Лолиных проблем, дала понять, что у нее своих хватает. О том, чтобы рассказать обо всем Лене, нечего и думать – он сначала начнет орать, что она, Лола, вечно находит на свою голову приключения, а потом станет насмехаться, мол, захотела найти богатого мужа. Лола вовсе не хочет богатого, она просто хочет встретить настоящую любовь и создать семью. Хотя муж начнет ограничивать ее свободу, требовать завтрак по утрам, и уж кофе в постель подавать точно не станет. Еще он непременно выгонит из их общей постели Пу И, уж это точно, это и к гадалке не ходи! А вдруг еще появится свекровь… Конечно, появится, куда она денется? Будет ворчать и учить Лолу, как жарить котлеты и печь пирожки с зеленым луком. Лола терпеть не может зеленый лук!

Нет, если честно, картинка получается безрадостной. А вдруг муж попадется симпатичный, вроде того соседа, хозяина Лесли? Очень приятный мужчина…

Вот и выходит, что счастье может подстерегать на собственной лестнице. И вовсе незачем было соглашаться на Розиных сомнительных знакомых.

Лола вспомнила несчастную Алену и совсем пала духом. Она уронила голову на диванную подушку и затихла. Что делать? Как обрести покой и заглушить муки совести?

Как всегда в трудную минуту, она призвала на помощь свою замечательную черноморскую тетю Калерию Ивановну.

«Иди на похороны, – сказала бы тетя Каля. – Попрощайся с человеком по-хорошему, попроси прощения. Ты же не со зла ее к тому мужику послала. Авось и отпустит».

Идти ужасно не хотелось, но Лола поняла, что это единственный выход. Тетка плохого не посоветует. Она вздохнула, скромно оделась, гладко зачесала волосы и отправилась на Серафимовское кладбище, где на двенадцать была назначена панихида.

Конечно, она опоздала, все уже выходили из церкви. Лола замешкалась, стесняясь задать вопрос, она ведь никого в Аленином окружении не знала. Но в это время кто-то окликнул Римму Васильевну, и Лола вспомнила, что так звали хозяйку салона «Доротея», где работала несчастная Алена. Приглядевшись, она заметила стайку девиц и поняла, что салон «Доротея» сегодня закрыт, весь персонал здесь.

Откуда-то выскочил плотненький мужичок с бумагами и начальственно махнул рукой. Все устремились за ним. Сначала дорожка была гладкой, недавно заасфальтированной, потом предводитель свернул влево, где лежали плиты, полузаросшие травой. Лола машинально прыгала с плиты на плиту, как все. Через некоторое время эта дорожка закончилась мостиком без перил, а после пошла утоптанная тропинка, которая постепенно сужалась. Мужичок свернул вправо, где тропинка заросла травой и была усыпана прошлогодними листьями. Было тихо и мрачно, они явно зашли в малопосещаемую часть кладбища. Люди притихли. Лола была озабочена главным образом тем, чтобы не отстать от других.

Высокие деревья скрывали солнце. На березе сидела ворона и злобно каркала им вслед. Предводитель остановился, повертел головой и почесал в затылке, глядя в свои бумаги. Потом поглядел на небо, и Лоле показалось, что сейчас он полезет на березу, чтобы узнать дорогу, как в лесу. Но мужичок подумал, юркнул в проход между могилами, и все неуверенно потянулись за ним. Римма Васильевна подвернула ногу и чертыхнулась, за что была награждена злобным взглядом от кого-то из Алениных родственников.

Наконец дошли до свежевырытой могилы. Рядом не было места, чтобы разместиться всем, поэтому провожающие разбрелись кто куда. Пока мужичок решал организационные вопросы с могильщиками, Лола отошла за разросшиеся кусты сирени и от скуки достала сигареты. Оказалось, что место занято – там уже курила худенькая девчонка с заплаканными глазами.

– Ты в салоне работаешь? – спросила Лола. – Это с тобой я по телефону говорила?

– Ага, я Дина, – представилась девчонка и дала Лоле прикурить от своей сигареты. – А ты Алене подруга? Школьная, что ли?

– В некотором роде, – замялась Лола. – Да теперь уже не важно.

– Это точно. – Дина смахнула новую слезу. – Жалко Алену.

Лола согласно вздохнула.

– Чего разнюнились? – Высокая яркая брюнетка появилась за кустами и оттерла Лолу плечом. – Все там будем. Хотелось бы, правда, не так скоро.

– Это какая же сволочь с ней такое сотворила? – безнадежно спросила Дина.

– Этого не знаю. Но другую сволочь, которая над ней измывалась, уже арестовали, – усмехнулась брюнетка. – Сержик-то уже сидит.

– Да что ты, Ритка! – ахнула Дина. – Это не ты поспособствовала?

– Да какое мое дело? – отмахнулась брюнетка. – Там быстрее меня успели, в очередь выстроились. Алена с Сержем в понедельник вечером поругалась.

– Точно, – вставила Лола, – я знаю. Он ее бросил.

– Вот-вот, – согласилась Рита, – а там соседки такие – сквозь стены видят. Я в соседнем доме живу, так по двору сразу разнесли, что в понедельник Сержик выскочил из ее квартиры с чемоданом и дверью хлопнул так, что чуть дом не рухнул. Одна боевая бабуся ему замечание сделала, так он ее послал подальше. А когда полиция на квартиру к Алене заявилась, бабка все и выложила – насчет скандала и Сереженькиного хамства. Его и прихватили до выяснения. Вроде у него на вечер вторника алиби нет.

– Кошмар какой, – вздохнула Дина. – Пускай поругались, пускай даже он решил ее бросить, но убивать-то зачем? Как-то не верится.

Лола тут же подумала, что она права: неизвестный Серж, конечно, мерзавец, но он Алену точно не убивал, потому что ее убил тот тип, с которым она познакомилась во вторник. Мучиться совестью из-за Сержа Лола точно не станет. Пускай сам выпутывается. И поделом: если бы не бросил Алену, она не пошла бы знакомиться с первым встречным мужиком.

Шум и треск сучьев объявили о приходе Риммы Васильевны.

– Я не для того салон на день закрыла и убытки терплю, чтобы вы здесь воздухом дышали! – рявкнула она. – А ну быстро к могиле! И морды соответствующие сделайте!

Дина прыгнула, как испуганный заяц, Рита зыркнула на хозяйку сердито, но ничего не сказала и тоже двинулась из-за кустов. Лола втиснулась в глубину куста и затихла. Оставшись одна, Римма Васильевна торопливо покурила и ушла. Напоследок она едва не попала Лоле окурком в глаз.

Стало тихо, даже ворона куда-то улетела. Лола сняла со щеки паутину и загляделась на божью коровку, которая ползла по своим неотложным делам. Все ограды на могилах заросли вьюнком, еще немного, и на нем появятся бело-розовые граммофончики. Сейчас все здесь дышало унылым покоем. Ветер стих, солнце ушло за тучку.

Лола постояла еще немного: идти к остальным не хотелось. За березой буйно разрослись кусты шиповника. Цветов на них еще не было. Лола поглядела туда, и ей показалось, что кусты шевельнулись, как будто кто-то повернулся там, внутри.

Она замерла, но уже в следующую секунду отбросила страхи – скорее всего, это просто птица свила гнездо. Но нет, ветки дрожали так, как будто в кустах пряталось что-то большое. Собака? Лола забеспокоилась: большая бездомная собака может быть опасна. Первой мыслью было бежать, хотя интуиция подсказывала не обнаруживать себя раньше времени.

В кустах зашумело, послышался треск, негромкое ругательство, и на дорожку вылез небольшой человек в пятнистой камуфляжной куртке и такой же кепочке. Лола прижала руки к бешено колотившемуся сердцу и мысленно рассмеялась: какой-то местный бомж решил соснуть в укромном месте в кустиках. Ему до Лолы и дела нет. Если он ее увидит, самое страшное, что может быть, – попросит денег на опохмелку. Люди рядом, чего она, в самом деле, испугалась? Однако лучше затаиться, уж очень не хотелось вступать с бомжом в беседу.

Бомж между тем аккуратно снял куртку и кепочку. Огорченно покачал головой, заметив, что колючие ветки порвали куртку на спине, убрал свое имущество в сумку, потом тщательно пригладил редеющие волосы и повесил сумку на плечо. Лола отметила, что выглядит он теперь весьма прилично: аккуратный серенький свитерок, джинсы, хоть и недорогие, но чистые, кроссовки. Да и вел он себя не как бомж – не чихал, не сморкался в траву, не почесывался, как больная обезьяна. Перед тем, как уйти, он внимательно огляделся, и Лола увидела его глаза – быстрые, рысьи, такие никак не могли принадлежать какому-нибудь маргиналу. Когда он проходил мимо, Лола уловила вибрирующий звук. Человек с рысьими глазами достал из кармана мобильный и негромко сказал в трубку:

– Я ее потерял.

Потом послушал ответ, помрачнел на глазах и резко взял в сторону, чтобы его не заметили из группы провожающих в последний путь Алену Милованову.

Лола вылезла из кустов и пожала плечами – чего только ни увидишь на кладбище. Что, интересно, этот тип потерял там, в кустах шиповника? Лопату? Или могилу любимой бабушки?

Леня оставил машину перед входом на кладбище и прошел в широкие ворота. Посетители неторопливо брели по центральной аллее. Стремительно проносились жители близлежащего квартала, которые здесь срезали дорогу к дому. Перепутать тех, кто пришел навестить могилы родственников, и этих было невозможно.

Маркиз дошел до церкви, выкрашенной в нарядный голубоватый цвет, и огляделся. Мимо на грузовом мотороллере ехал мрачный мужик с трехдневной щетиной и выражением всегдашнего недоброжелательства на лице.

– Эй, друг! – окликнул его Леня.

– Кому и свинья друг, – отозвался тот.

– Вопрос: где здесь Тверская дорожка?

– На мне что, табличка висит? – хмуро поинтересовался мужик, но заглушил мотор мотороллера.

– Какая табличка? – растерялся Леня.

– «Справочное бюро» – вот какая. Если бы висела табличка, я бы справки давал, и то не задаром.

– Ах, ты об этом! – Леня вытащил из кармана шуршащую бумажку и показал ее нелюбезному собеседнику.

– Другое дело. – Тот протянул руку и забрал купюру. Лицо его при этом нисколько не потеплело.

– Так где же она, эта дорожка?

Мрачный мужик, ни слова не говоря, завел свой мотороллер и тронулся вперед. Только отъехав на несколько метров, он ткнул толстым пальцем в закрепленный на столбе ржавый щит, на котором было написано:

«План кладбища».

– Вежливость и отзывчивость здешних сотрудников не знают границ! – восхитился Леня и подошел к щиту.

К счастью, Тверская дорожка оказалась совсем недалеко – сразу за церковью.

Леня вышел на эту неширокую аллею и задумался.

В записке было сказано: «У камина на Тверской дорожке».

Но что это за камин? И вообще, какой камин может быть на кладбище?

Леня медленно шел вдоль дорожки и разглядывал памятники. В этой части кладбища могилы были в основном старые, дореволюционные, надписи сделаны с ятями и твердыми знаками на концах слов. Попадались интересные многословные эпитафии.

«Здесь покоится купец первой гильдии почетный гражданин Авдей Антипович Ковригин, поставщик императорского двора, – прочел Леня на большом камне из черного гранита. – Ковригин и сыновья, лучшие овчины и кошмы».

– Вот это реклама! – восхитился Маркиз. – Любовь к деньгам сильнее смерти!

И надо же, сразу за могилой почетного гражданина и поставщика двора он увидел надгробье, по форме действительно напоминающее камин. Боковые стороны были покрыты изящной каменной резьбой, а в углублении, где в настоящих каминах зимними вечерами пылают дрова, виднелась надпись, выполненная стилизованной славянской вязью:

«Каминных дел мастер Пров Анкидинович Полуопоясанный. Лучшие печи и камины, также чистка дымоходов».

– Вот он камин! – обрадовался Леня и зашагал к могиле Прова Анкидиновича. Правда, возле могилы пока никого не было, но до встречи оставалось еще несколько минут, а женщины, как известно, не отличаются пунктуальностью.

Но вот и время, назначенное в записке, подошло, а заказчицы по-прежнему не видно.

Леня недовольно покосился на часы и еще раз огляделся. От церкви по дорожке медленно двигалась согбенная фигура, но эта старуха совершенно не подходила на роль заказчицы. Поравнявшись с Маркизом, она с опаской покосилась на него и прибавила шагу.

Леня разочарованно вздохнул и уже собрался уходить: заказчица явно передумала. Наверное, это к лучшему, он ведь и сам не слишком хотел браться за это дело. С самого начала было ясно, что все это не к добру.

В тот момент, когда Леня совсем уже собрался уйти, за его спиной что-то негромко скрипнуло.

Леня резко обернулся и увидел, что в камине приоткрылась дверца, которую он раньше даже не заметил. За дверцей была темнота. Оттуда показалась женская рука, которая поманила Маркиза.

– Это еще что за чертовщина! – Леня инстинктивно попятился. – Она что, в могилу меня заманивает? Я еще морально не готов!

Рука исчезла, но дверца по-прежнему была приоткрыта.

Леня шагнул вперед. Любопытство манило заглянуть туда, но естественная осторожность удерживала от такого рискованного шага. Но нельзя показать заказчице свою нерешительность, как-никак он не кто-нибудь, а бесстрашный Леня Маркиз, мошенник экстра-класса! И потом, он же не верит ни в привидения, ни в вампиров.

Отбросив колебания, Леня пригнулся, открыл дверцу шире и нырнул в темноту. Дверь за собой он прикрыл, и темнота сгустилась еще сильнее.

Вскоре глаза привыкли к мраку, и он увидел перед собой спускающиеся вниз пологие ступени. Осторожно, стараясь не споткнуться, Леня двинулся вниз. Спустившись на несколько ступеней, Леня остановился и вполголоса проговорил:

– Эй, вы где?

– Здесь, здесь! – донесся из темноты едва слышный женский голос. – Идите за мной!

Маркиз сделал еще несколько шагов. Спуск прекратился. Он оказался в прямом коридоре, полого уходившем вперед. Над головой были каменные своды, такие низкие, что Лене приходилось идти согнувшись. Через пару минут перед ним снова оказались ступени, на этот раз ведущие вверх. Это внушало некоторый оптимизм, и Леня бодро зашагал по лестнице. Вскоре ступеньки закончились, и Леня уперся головой в каменную плиту.

– Эй, что за дела! – Он энергично завертел головой. – Дальше-то куда идти?

В ту же секунду над ним раздался громкий скрип, и каменная плита отодвинулась в сторону.

Маркиз подтянулся и выбрался на свет.

Точнее, на поверхность, потому что там, куда он попал, света было не намного больше, чем в подземелье.

Как и под землей, здесь пахло сыростью и тлением.

Маркиз поморгал, привыкая к скудному освещению, и наконец разглядел перед собой женский силуэт.

– Где это мы? – поинтересовался он первым делом. – У вас что, склонность к театральным эффектам? Или в вашем офисе отключили электричество за неуплату?

– Не беспокойтесь, с деньгами у меня все в порядке! – Приглушенный женский голос донесся совсем не с той стороны, куда смотрел Маркиз.

– Эй, вы где? – Леня удивленно завертел головой.

– Здесь я, здесь! – прозвучало из самого темного угла.

– А это кто же? – Леня протянул руку к видневшейся перед ним фигуре.

– Это моя прабабушка!

Леня прикоснулся к смутно белеющему силуэту и тут же отдернул руку: перед ним была холодная каменная статуя.

– Бр-р! – Он зябко передернулся и повернулся в угол, откуда доносился женский голос. – Может быть, вы все же объясните, где мы находимся и что значит вся эта мистика? Честно говоря, никогда не любил фильмы с оживающими мертвецами, вылезающими из могил!

– Мистика ни при чем, – ответил голос из угла. – Это наш фамильный склеп, здесь похоронены мои предки.

– До седьмого колена, – машинально произнес Маркиз услышанную где-то фразу.

– Нет, всего лишь до четвертого, – совершенно серьезно ответил голос из темноты.

Леня вытащил из кармана зажигалку, щелкнул рычажком.

Желтоватый язычок пламени тускло осветил несколько надгробий. Маркиз успел прочесть на ближайшем:

«Никита Васильевич Сперанский».

– Погасите! – вскрикнула женщина.

Но прежде чем погасить зажигалку, Леня бросил взгляд на заказчицу. Конечно, крошечный огонек не позволил как следует разглядеть ее, да и глубокие резкие тени искажали черты лица, но все же он успел заметить высокие скулы, необычный разрез глаз и сверкнувшие в неверном свете темно-рыжие волосы. На вид заказчице было лет тридцать.

– А почему мы должны были встретиться в таком экзотическом месте? – Он наконец погасил огонь. – Да еще и пробираться сюда по подземному ходу? У вас что, неоконченное режиссерское образование, и вы специализируетесь на любительских постановках? Или вы не принимаете серьезные решения, не посоветовавшись с призраком прабабушки? Или как потомственный вампир со стажем вы не выносите дневной свет?

– Это всего лишь мера предосторожности. Здесь достаточно безопасно, и я надеюсь, никто не видел, как мы сюда пробирались. Поэтому я и прошу вас не зажигать огонь. Свет в склепе могут увидеть.

– К чему эти прятки?

– Дело в том, что меня пытаются убить. На меня уже несколько раз покушались.

– Увы, это не по моей части, – начал Маркиз. Он уже не сомневался, что имеет дело с законченной неврастеничкой. Но внучка мраморной прабабушки не дала ему договорить:

– Уверяю вас, эти покушения не плод моего воображения! Я могу это доказать.

– Тогда, может, стоит обратиться в полицию?

– В полицию? – В ее голосе послышалась ирония. – О да, я попробовала обратиться в полицию, но там со мной разговаривать не захотели. Сразу дали понять, что я не по адресу.