Текст книги "Трам-парам, шерше ля фам"

– У тебя муж уехал, какие дела, – начал было Вадим, но Надежда глянула на него грозно и начала уже подниматься с дивана. –   Ладно, – сдался Вадим. – Только я кое-что сначала объясню.

Он заходил по комнате.

– Мы прожили с Ланой шесть лет. Даже почти семь.

– А почему развелись? – не утерпела Надежда.

– Почему? – Вадим посмотрел на нее растерянно. – Знаешь, если честно, я и сам не знаю. В смысле, теперь не помню. А тогда, конечно, были какие-то причины. Характерами не сошлись, еще сын у нее от первого брака… У нее первый муж кинорежиссер, очень рано умер.

– А общих детей у вас не было?

– Не было. Она не хотела, а я не настаивал. Теперь жалею: были бы дети, мы не развелись бы. В общем, расстались мы по-хорошему. Имущество не делили, я у нее не был прописан, так что на машине и уехал. Она осталась с сыном. Мы перезванивались, иногда даже ходили куда-то вместе по старой памяти. – Вадим вздохнул, помолчал немного и продолжил: – Лето подошло, она уехала куда-то отдыхать. Мы к тому времени оформили развод, потому как мне нужно было эту квартиру купить – сама понимаешь, чтобы потом проблем не было. Я материну однушку продал, денег добавил, и вот, – он развел руками.

– Хорошая квартира, – одобрила Надежда.

– В общем, приезжает Лана из отпуска, вся светится. Я, говорит, замуж выхожу и уезжаю. Я так и сел. Куда, говорю, за границей жениха нашла, что ли? Нет, она смеется, ближе. Оказалось, отдыхала она у нас в области, познакомилась с мужиком и влюбилась. Мне, конечно, вроде обидно. Что, интересуюсь, за мужик? Оказалось, бывший мент, теперь бригада строителей у него, дома загородные строят. Как-то я насчет бывшего мента засомневался. Подумай, говорю, хорошенько, как бы потом не пришлось жалеть. А она и слышать ничего не желает – люблю, мол, его без памяти, если не он, то никто и никогда.

– Ничего себе, – поразилась Надежда. – А позволь спросить, лет тогда твоей бывшей жене было сколько?

– Слушай, восемь лет они женаты, плюс еще год… Сорок один, выходит, тогда был.

– Угу, – кивнула Надежда, – я почему спрашиваю: как-то не идет такое поведение сорокалетней женщине. Познакомилась, влюбилась с первого взгляда, замуж собралась… Не девочка вроде, надо серьезнее к замужеству относиться.

– Думаешь, я ей этого не говорил? – усмехнулся Вадим. – А она такая увлекающаяся натура. Обиделась, что я на возраст намекаю, и говорит, мол, такая у них с ментом этим страсть, такой секс – куда там молодым. Я, конечно, оскорбился: со мной, значит, ей плохо было? Хотя вроде жили мы в этом плане нескучно.

«Разве можно такое мужчине говорить? – Надежда хотела произнести это вслух, но вовремя прикусила язык. – Произнести такое – это же навсегда с ним рассориться».

– В общем, поговорили мы крупно, и я ушел. Делай, говорю, как знаешь, мы в разводе, я тебе никто, да и ты мне тоже. Но перед тем как окончательно расстаться, еще кое-что сделал. У нее была доля в моей фирме – так в свое время удобнее было из-за налогов. Так я денег занял и все ей честно выплатил. Думаю, мало ли что, потом с ментом связываться, хоть и бывшим, – себе дороже встанет.

– Умно поступил! – похвалила Надежда.

– Ага, я вообще умный и деловой, – скривился Вадим. – В общем, разошлись мы, как в море корабли, я и думать о ней забыл. Потом уже через некоторое время от общих знакомых узнал, что квартиру Лана оставила сыну, а сама переехала к мужу за город. Со временем построили они дом, большой, хороший, со всеми удобствами, как в городе. У нее сад, хозяйство, огород, хотя до этого полностью городская была женщина. Она ведь по специальности художник, Мухинское училище окончила.

– А где работала? – живо спросила Надежда. – Я к тому, что раз она за город уехала, стало быть, работу бросила?

– Да она работала так, от случая к случаю, – поморщился Вадим. – Что-то прикладное, дамское…

– Угу. – Надежда демонстративно посмотрела на часы. – И чего ты от меня-то хочешь?

– Вот наконец к делу подошли, – оживился Вадим. – Понимаешь, годы идут, я своими делами занят, о Лане ровным счетом ничего не знаю, она с подругами здешними отношения не поддерживает. А тут вдруг случайно встречаю ее у своей фирмы. Понятно, слово за слово, поговорили, в кафе посидели. Она тут и бухнула мне: развелась со своим ментом, теперь одна в загородном доме. Приезжай, говорит, воздухом подышишь. А дело было весной: все цветет, погода отличная. Вот я и поехал как-то в выходные.

«А зря», – подумала Надежда, и мысль эта немедленно отразилась на ее лице.

– Сам знаю, что зря, – вздохнул Вадим, – но это я потом понял. А тогда как-то закрутилось у нас, понял я, что привязан к ней и не нужно нам было разводиться. Она тоже была согласна.

В общем, пока такой расклад: приезжаю я к ней на выходные. Дом и правда отличный: все удобства, сад замечательный, цветы там разные, сирень тогда как раз цвела. Одно плохо, что муж ее бывший, в смысле пока не бывший, а настоящий, все время рядом крутится. У него тоже хозяйство большое, строитель ведь. Инструменты в сарае, машины две тут же в гараже. Сам живет в вагончике на краю поселка, но вечно на участке толчется. Мне вроде как неудобно – на чужом, так сказать, поле. А Лана только рукой машет, не переживай, мол, все образуется, дом будет мой, на мои деньги построен. И все ко мне льнет.

Так прокантовались мы лето, а хозяйство-то у нее большое. Она привыкла, что муж все делает, руки-то у него к этому делу приспособлены. Давай она меня потихоньку озадачивать – то подкрути, это привинти, здесь обвалилось, там прикопать нужно. А я ведь только на выходные приезжаю, а в будни работаю как вол. Мне бы отдохнуть, на диване поваляться… И потом, не люблю я эти сельские забавы. На шашлыки к друзьям приехать – всегда пожалуйста, а по дому вкалывать – увольте. Тем более что и дом чужой.

– Понимаю, – протянула Надежда.

– Потихоньку я стал делами отговариваться, раз даже наврал, что еду в командировку. А потом приезжаю уже осенью, а Лана мне и говорит: «Извини, дорогой, мы с Валерием решили снова сойтись. Поняли, что развод был ошибкой, и снова жить друг без друга не можем».

– Круто! – восхитилась Надежда. – А ты, значит, у нее был вроде подсадной утки. Она тебя из города выписала, чтобы менту своему бывшему досадить. Такой способ существует, но обычно его школьницы применяют – классе в седьмом, максимум в восьмом. Увидит мальчик, который ее бросил, что она гуляет с другим, и снова на нее внимание обратит. А чтобы взрослые люди так развлекались – это, знаешь, удивительно.

– Вот-вот, до меня тоже наконец дошло, что она меня просто использовала. И за что? Ничего я ей плохого не сделал, деньги все выплатил… Словом, поругались мы жутко, я дверью хлопнул и уехал. Еще на ворота плюнул в сердцах.

– Правильно, – осторожно заметила Надежда, рассудив, что дело на этом не закончилось.

– Это было в прошлом сентябре. А зимой звонит мне Лана, голос унылый, даже больной. Так, мол, и так, с мужем они окончательно расстались, она подает на развод, а пока дом выставили на продажу. Он ее бросил, она болеет, сидит одна в этом своем лесу, и даже нет сил дорожки от снега расчистить. И соседей никого, потому как зима снежная, машинам не проехать.

– А ты что?

– А я, знаешь, разозлился и говорю: иди ты в баню вместе со своим мужем, домом, садом и огородом. После того, как ты со мной поступила, я тебя видеть не хочу и знать не желаю. Иди, словом, куда подальше и больше не звони. И трубку бросил.

– Да, дела, – снова протянула Надежда, видя, что Вадим ждет ее реакции.

– Вот тебе и дела! – Вадим зло блеснул глазами. – А потом, знаешь, как-то меня совесть заела. Вдруг, думаю, она там и правда одна в холоде, да еще голодает? Но это уже потом, месяц прошел или два, дело к весне шло. Посмотрел я сайты продаж загородной недвижимости – в самом деле, их дом выставлен на продажу.

Потом как-то закрутился с делами и вот только недавно опомнился. У Ланы как раз был день рождения, и я решил позвонить. Не отвечает телефон, выключен. Второй раз то же, третий. У меня как раз сотрудница одна дом собралась покупать, я ей порекомендовал к Лане обратиться. Дом в самом деле хороший, уж я-то знаю. Съездили они с мужем, поглядели. Дом хороший, говорит, слов нет, только цену хозяин заломил несусветную, не стоит дом таких денег. А хозяйки, говорит, нет, в отъезде она, он один там распоряжается.

Куда еще она от хозяйства уехала? Звоню Ланиному сыну – где, мол, мать? Он, как обычно, отвечает по-хамски: понятия не имеет, он ей не сторож. Я по знакомым – никто ее не видел, никто ничего не знает. Заволновался я, понимаешь: вдруг что-то случилось? Если бы я ее подальше не послал…

– Совестливый ты наш, – улыбнулась Надежда.

– Теперь перехожу к делу. – Вадим остановился напротив Надежды.

Наконец-то!

– Надь, мне бы только узнать, что с Ланой все в порядке. Если уехала, почему никому не сказала? Уж сын-то должен знать. И почему телефон выключила?

– Может, не хочет, чтобы беспокоили, – неуверенно предположила Надежда.

– Ты понимаешь, я же обратился к оператору сотовой связи. Говорят, этот номер, Ланин, вообще не существует.

– Значит, номер изменила!

– Но зачем?

«Откуда мне знать, – с тоской подумала Надежда. – Судя по твоим же словам, женушка твоя бывшая та еще авантюристка. Может, еще какого-то мужчину нашла и к нему переехала».

– Почему не дождалась, пока дом продадут? – Вадим рассуждал вслух. – У нее ведь, кроме этого дома, ничего нет. Нельзя же в новую жизнь идти ни с чем.

Надежда Николаевна опустила глаза и решила, что надо тщательно следить за своим лицом: Вадим, оказывается, читает по нему, как по раскрытой книге.

– В общем, надо этот вопрос прояснить, – твердо сказал он и уселся рядом с Надеждой на диван. – И в этом ты мне можешь помочь.

– Это каким же образом? – встрепенулась она.

– А вот каким. С Ланиным мужем, сама понимаешь, у меня никакого разговора не получится. С сыном тоже не вышло, но он такой балбес, что и не знает ничего. Я попросил племянника, Артема, съездить туда – вроде как под видом покупателя, дом посмотреть. Только если парень один приедет дом покупать, кто же ему поверит? А вот если вдвоем…

– Да он небось мне в сыновья годится! – фыркнула Надежда.

– Угу. Спокойно можешь представиться его мамашей. А еще лучше тещей. Тещи, знаешь, любопытные, всюду шныряют, все им надо знать. Ты, Надя, женщина решительная и наблюдательная, опять же анализировать наблюдения умеешь быстро и толково, это я по прошлым временам помню. И теперь…

– А что теперь? – строго поинтересовалась Надежда Николаевна. – Что ты обо мне знаешь?

– Да уж знаю, – усмехнулся Вадим. – Знаю, что у тебя хобби – расследовать разные сомнительные случаи. Ничего ты не боишься и всюду суешь нос.

– Это кто же тебе такое сказал? – забеспокоилась Надежда.

У нее была одна забота – как бы о ее многочисленных расследованиях не узнал муж. К попыткам жены вмешаться во всякие криминальные события Сан Саныч относился резко негативно. Обычно спокойный и вежливый, в таких случаях он очень сердился, даже начинал кричать и ругаться. Пару раз Надежда видела его просто взбешенным. Наученная горьким опытом, она приняла решение ни о чем таком мужу не рассказывать, так спокойнее. И с тех пор тщательно следила, чтобы никакая информация этого рода до его ушей не дошла.

– Так откуда ты узнал? – Надежда уставилась на Вадима пронзительным прокурорским взором. – Признавайся, это во дворе тетки треплются?

– Ни боже мой! – он замахал руками. – Если честно, мне Милка сказала.

Милка была старинной Надеждиной приятельницей, тоже по прежней работе. С Милкой они поддерживали отношения, перезванивались, обменивались новостями об общих знакомых. Как выяснилось, Милка обменивалась новостями не только с Надеждой.

– Надя, – Вадим взял ее за руку, – помоги, пожалуйста! Это для меня очень важно! Времени много это не займет, Артем отвезет туда-обратно. Он парень молодой, неопытный, а ты своим орлиным взором сразу определишь, что не так. Мне бы только ниточку отыскать, куда Ланка могла деться.

– Ладно, – Надежда сдалась, – раз такое дело… Съезжу, конечно, гляну, что и как.

– Вот спасибо! – повеселел Вадим. – Так, значит, послезавтра, в субботу, Артем за тобой заедет часиков в десять.

– В субботу не смогу, – решительно сказала Надежда, – маму надо навестить. В воскресенье поедем.

И вот теперь они ехали смотреть дом, и Надежда успешно вживалась в роль тещи.

– Поворот! – нарушила она долгое молчание.

– Сам вижу, – процедил Артем, – нечего меня контролировать.

– Если вас не контролировать, вы черт знает что наворочаете. – Надежда снова вошла в роль, но тут машина подпрыгнула, влетела в выбоину, и заслуженная теща едва не прикусила язык. – Ты это нарочно, да? – всерьез рассвирепела она. – Слушай, я тебе не теща! Век бы такого зятя не видать! Если я из любезности согласилась с тобой поехать, это вовсе не значит…

– Спокойно, мама, не нервничайте, скоро приедем! – Наглый племянник Вадима стрельнул хитрыми глазами.

Проехали поселок, справа мелькнуло озеро.

– Красиво как! – оживилась Надежда. – Лес, церковь на том берегу…

Дальше нужно было ехать два километра по грунтовке. Осенние дожди успели размыть дорогу так, что Надежда сочла за лучшее сидеть молча.

Садоводство называлось «Перешеек», что Надежду не удивило: здесь, на Карельском перешейке, все так называется. Но дальше пошел уже полный абсурд. На большом щите у дороги показались три стрелки с надписями «Перешеек педиатрический», «Перешеек неврологический» и «Перешеек психиатрический».

– Круто! – восхитился Артем. – Вы не пугайтесь, это в свое время врачам дачные участки давали, вот так и назвали. Нам в психиатрический, третий поворот налево.

Сразу за поворотом обнаружилась огромная помойка.

– Н-да, – растерялась Надежда, – что-то мне здесь не нравится. Еще название это…

– Вы же не дом покупать приехали, – напомнил Артем.

Нужный дом стоял на окраине за добротным забором. На звонок ворота открылись автоматически, и машина въехала на участок.

Дом был хорош: высокий, выстроен с любовью и вкусом. Но первым делом Надежда восхитилась участком. Были здесь все еще зеленый газон, кусты, ягодные и декоративные, был огород, отделенный от остального участка крошечным плетнем с яркими крынками – это для красоты. А еще большая оранжерея, множество хозяйственных построек, круглая каменная башня с флюгером, какие Надежда видела в Прибалтике, только эта была раз в пятьдесят меньше. На клумбе полыхали поздние астры и георгины.

– Надо же, – восхитилась Надежда, – везде уже отцвели, а здесь такая красота!

– Мама, может, вы дом посмотрите? – окликнул ее Артем.

– И то верно. – Надежда сообразила, что отвлеклась на постороннее, и побежала к дому, где Артем уже разговаривал с хозяином.

Хозяин был мужчина крепкий, подтянутый и загорелый – физический труд на свежем воздухе способствует, да. Недавно подстрижен, аккуратно выбрит, одет в чистые синие джинсы и свитер известной фирмы с логотипом на кармашке. Лицо немного грубоватое, нос, губы как топором вырубленные, но все остальное вполне на уровне. Надежда мысленно поставила рядом с ним ту женщину с фотографии в доме Вадима и поняла, что рядом они смотрелись бы неплохо.

Представился хозяин просто Валерием, без отчества.

Молодится, поняла Надежда. Хотя ему об этом беспокоиться пока рано.

Изнутри дом казался еще просторнее, чем снаружи. Внизу были холл, кухня и столовая, наверх вела лестница с резными перилами.

– Сам делал, – усмехнулся хозяин, – вот этими руками.

В холле финский камин, по стенам развешаны рисунки, а над камином – большой пейзаж, разумеется, с садом.

– Какая красота! – Надежда Николаевна подошла ближе. – Кто же это рисовал?

– Это жена, – нехотя ответил хозяин. – Наверх пойдете? Там две спальни, еще балкон открытый.

– Замечательно! – бурно восторгалась Надежда, хотя пейзажик был так себе, обычная любительская акварелька. – У вашей жены большой талант!

Хозяин никак не отреагировал. Пошли наверх. Спальни были обставлены простой, но удобной и новой мебелью. Никаких бабушкиных продавленных диванов и столиков, изъеденных жучком. Пахло деревом, с балкона открывался вид на участок и дорогу. За ней было поле и вдалеке домики поселка. Спальню хозяев оживляли яркие занавески сложного кроя.

– Это ваша жена сама шила? – Надежда пощупала ткань.

– Вроде да. – От внимательных Надеждиных глаз не укрылось, что хозяин слегка поморщился.

– Очень красиво, – пробормотала Надежда.

Хозяин пошел вниз, Надежде с Артемом ничего не оставалось, как следовать за ним. Они выразительно переглянулись за его спиной, и Артем чуть заметно пожал плечами – дескать, ничего у вас не выйдет, а я умываю руки.

Но Надежду не так просто было сбить с намеченной цели.

Бодрой рысью она обежала весь первый этаж, отметила вполне современную кухню, попросилась в ванную. Там, закрывшись, тщательно исследовала содержимое шкафчиков. На виду стояла только мужская косметика: крем для бритья, лосьон, дорогая туалетная вода. И зубная щетка в стаканчике оказалась только одна, и мочалка, и банное полотенце. Халата вообще не было, никакого. Уехала хозяйка, это точно. Причем уехала надолго, потому что если бы на день или два, то халат висел бы на гвоздике, и полотенце тоже. Вот бы узнать, куда.

– А вот здесь веранда крытая, – нелюбезно встретил ее хозяин. – Летом можно окна открыть, тогда воздух свежий и света больше.

Сейчас на веранде стояли плетеные кресла, на полу – яркий домотканый половичок, на стенах – забавные корни дерева. Один в форме чертика с рожками, другой был похож на северного оленя. Корешки были тщательно вычищены и покрыты лаком, а у оленя имелись еще и глаза – темно-лиловые бусины. Надежда Николаевна не стала и спрашивать, кто автор этих произведений, ясно, что Светлана.

Что ж, ничего особенного, но художественный вкус, несомненно, есть. Благодаря этим мелочам дом и правда не такой, как у всех.

– А это что? – Надежда даже зажмурилась.

Вместо столика на веранде стояло что-то очень знакомое. Конечно, это же нижняя часть старой швейной машинки «Зингер»! У самой Надежды такая была на даче, осталась от бабушки. Сделано в 1913 году.

Помнится, бабушка говорила, что и в приданое ей машинка отдана была не новой. Бабушки давно нет, а машинку Надежда с огромным трудом перевезла на дачу – чугунная станина была неподъемной. Но каково же было ее удивление, когда после всех переездов тщательно смазанная машинка продолжала шить! Нечего сказать, умели делать вещи в 1913 году.

Здесь фигурную нижнюю часть «Зингера» использовали как стол, а на столешнице было выложено целое мозаичное панно из синих, голубых, белых и лиловых кусочков стекла. Были здесь и бурное море, и темное небо, и страшный дракон, поднимающийся со дна морского.

– Потрясающе! – искренне восхитилась Надежда. – Неужели это тоже ваша жена?

– Заказали по ее рисунку, – выдавил хозяин, и в голосе его чуткая Надежда уловила недовольство. Интересно, к чему оно относится? Ему неприятно, что Надежда так восторгается работами его жены? Или просто противно о ней вспоминать, все же они развелись? Но куда она подевалась?

Из окна веранды был виден красивый куст – золотая листва и гроздья черных ягод, блестящих, как агаты. Надежда Николаевна, как давний садовод-любитель, узнала декоративную бузину. Она была бы не против посадить такой у себя, но ягоды у этой бузины ядовитые, и муж категорически запретил ей связываться с этим растением – не ровен час кот Бейсик вздумает сорвать листочек. Кот у них был немолодой, умный и осторожный, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Словом, на бузину муж наложил вето.

В доме больше было нечего делать, но Надежда не сдавалась. В саду она огляделась и заявила, что ей все нравится, но если они купят дом, на участке придется кое-что переделать. У нее, мол, двое внуков, нужна детская площадка, так что придется переносить огород или пересаживать кусты.

– Мне бы хотелось с женой вашей поговорить, – прямо обратилась она к хозяину. – Какая земля, что лучше сажать, чем удобрять. Она ведь садом занимается?

– Она сейчас в отъезде, – угрюмо ответил хозяин.

– А когда вернется?

Валерий сверкнул глазами, но наткнулся на такой же твердый взгляд Надежды, который давал понять: она не в гости приехала, не цветочками любоваться, а смотрит дом на предмет покупки. А поскольку цена очень даже кусается, Надежда имеет право на любые вопросы. Не собачью будку покупает.

– Вернется, – ответил Валерий мрачно, – точно не знаю когда, но вернется.

– Тогда мы еще раз приедем! – припечатала Надежда. – А сейчас едем, Артем, нам еще два дома смотреть.

Хозяин хмыкнул и даже не проводил их к выходу. Впрочем, ворота открывались автоматически.

– И чего людям не жилось? – вздохнула Надежда уже в машине. – Дом – полная чаша, удобства как в городе, красиво все так, никто не мешает, ни дети малые, ни старики ворчливые. Живи себе на свежем воздухе в тишине и покое…

– Это вы, Надежда Николаевна, из роли не вышли или всерьез так думаете? – с усмешкой спросил Артем.

– А вот кстати, – спохватилась Надежда, – ты куда это едешь?

– Как куда? К поселку, а потом на шоссе. И так уже сколько времени потеряли.

– Поворачивай, – велела Надежда специальным тещиным голосом.

– Куда еще?

– Делай, что говорю! Что за торопыга! – возмутилась Надежда. – Говорила я Ленке: подумай, хорошо подумай, прежде чем с этим вертопрахом расписываться. Так разве они матерей слушают?

– В прошлый раз вроде Танька была, – ехидно вставил Артем. – У вас что, дочерей много? Так я не многоженец, вы уж определитесь, на которой я женат.

– Болтун, – проворчала Надежда, не выходя из образа.

Остановились за два участка от дома неприветливого хозяина. Здесь не было автоматических ворот и вообще никакого забора не было. Участок окружали густые кусты. С дороги были видны большой огород, домик с трубой, откуда поднимался приветливый дымок. Рядом – свежий ленточный фундамент. Судя по его размерам, новый дом будет сооружением солидным.

В огороде копалась немолодая, но крепкая женщина – убирала старую ботву, вскапывала грядки к зиме.

К самому дому подъехать не удалось, дорога была перерыта – по всей видимости, прокладывали водопроводные трубы. Артем остановил машину, Надежда вышла и дальше пошла пешком.

Неожиданно рядом с ней раздвинулись кусты, и на дорогу выбралось жуткое создание.

Это был человек неопределенного возраста с толстыми вывернутыми губами и заплывшими глазами. Довершала дело густая клочковатая борода и свалявшиеся, как войлок, грязные волосы. Одето страшилище было в какую-то хламиду – не то халат, не то пальто.

Урод протянул к Надежде руки с грязными обломанными ногтями и прохрипел:

– С-стой, женщина! С-стой, послушай, чего с-скажу!

Надежда была не робкого десятка, но этот тип ее напугал. Она попятилась и уже хотела позорно бежать, но тут ее догнал Артем.

– А ну пошел вон! – рявкнул он на урода. – Вали отсюда, а то ноги пообломаю!

Урод испуганно вскрикнул, отпрыгнул, как заяц, и скрылся в кустах.

– Вечно вы, мама, суетесь куда не следует, – проворчал Артем. – Хорошо, я вовремя подошел.

– Да ничего бы он мне не сделал, – отмахнулась Надежда. – Подумаешь, юродивый какой-то.

Услышав их разговор, женщина, которая работала в огороде, подняла голову, приложила руку козырьком и взглянула на гостей.

– Здравствуйте! – Надежда помахала рукой. – Извините, у вас водички можно попить?

Хозяйка скрылась в доме и вынесла оттуда кружку. Надежда пока просочилась на участок – без приглашения, но калитки все равно не было.

– Что ж, хозяин-то, – тетка кивнула на красивый соседский дом, – и водой не напоил гостей?

– Да меня какой-то урод здесь напугал, то ли бомж, то ли ненормальный. Такой страшный, с бородой, в лохмотьях… Вот с перепугу пить и захотелось.

– Это Тимоша, – кивнула хозяйка, – дурачок здешний. Он не опасный, но непривычного человека напугать может. А вы Валерия знакомые?

– Да нет, – Надежда охотно подхватила нужную тему, – мы дом смотрели.

– Надумали? – прищурилась тетка. – За такую-то цену?

– Да я прямо не знаю, – протянула Надежда, – цена, конечно, ужас. Хотя дом красивый, участок ухоженный… А что он один, хозяйка-то где?

Как и предполагала Надежда Николаевна, тетка оживилась и придвинулась ближе.

– Развелись они, поэтому и дом продают, – начала она вполголоса.

– А что так?

– Ой, здесь такое было! – Теткины глаза заблестели. – Эти Павлюченки, они уже второй год так людей потешают. Развелись, он съехал вот туда, в самый конец, в вагончик. Она сразу из города бывшего мужа привезла – на готовенькое.

«Это я и без тебя знаю, – подумала Надежда Николаевна. – Ты бы мне что новенькое сказала».

– А к осени снова свелись! Весной приезжаю – опять разъехались! А только машина его все время здесь.

– А куда жена-то уехала? Где она теперь?

– Не знаю, – с сожалением ответила соседка, – вот чего не знаю, того не знаю. И никто не знает, я уже спрашивала. В среду я уехала с дачи – она была. Я мимо проходила, слышала, как она по телефону говорит. А в пятницу приезжаю – ее нет. Валерия спросила, где, мол, Света, она мне обещала луковицы тюльпанов махровых дать. Уехала, говорит, в город. Может, к сыну жить, раз дом они продают?

Надежда чуть было не ляпнула, что сын понятия не имеет, где мать. Ясно было, что эта соседка уж такая любопытная – если что-то было бы известно о Светлане, она бы знала.

– А последний раз когда вы ее видели?

– В среду, пятого. Я как раз в город ездила, чтобы пенсию получить, ее всегда шестого дают. А вам зачем? – Тетка глянула с подозрением.

Надежду спас Артем:

– Мама, может, хватит уже попусту болтать? Мы поедем или нет?

– Вот, – Надежда вздохнула, – все силы им отдаешь, а в ответ – сплошное хамство.

– У меня дома такой же сидит, – понимающе кивнула соседка. – На дачу свозить – не допросишься!

Артем мрачно смотрел на дорогу. Из-за его тяжелого молчания Надежда чувствовала себя неуютно. А еще не давала покоя какая-то смутно пробивающаяся мысль, не мысль даже, а ощущение, что она упустила что-то важное. Наконец, не выдержав молчания, она повернулась к Артему:

– А ты эту Светлану хорошо знал? Какая она была – спокойная или нервная и взбалмошная?

– Да как сказать. – Артем пожал плечами, скосил на нее глаза, фыркнул. – Не так, чтобы спокойная, как мамонт, но и не истеричка. Насколько я знаю, разошлись они интеллигентно, посуду не били.

Еще помолчали. Наконец Артем не выдержал:

– Много вам удалось разузнать?

Надежда уловила в этом вопросе типично мужское высокомерие и ответила сухо:

– Для первого раза достаточно.

– Надо же. – Он покачал головой. – А я думал, вы только цветочками интересовались.

– У каждого свои методы! – отрезала Надежда Николаевна.

Надо же, она тратит время на чужие, в общем-то, дела, а в ответ вместо благодарности только насмешки и недоверие. А у нее, между прочим, дома кот без присмотра и еще муж. Муж, правда, не дома, но тем не менее.

Вдруг Артем чертыхнулся и затормозил.

Впереди стояло несколько машин, рядом суетились встревоженные люди. Чуть дальше шоссе перегородила дорожно-патрульная служба, в стороне стояла машина с мигалкой.

– Только этого мне не хватало, – проворчал Артем, заглушая мотор. – Авария там, что ли? Теперь простоим минимум час, а у меня дел полно.

– У меня тоже, – добавила Надежда, но Артем взглянул на нее пренебрежительно, мол, у вас-то какие дела.

Надежда решила не реагировать и выбралась из машины. На ходу бросила Артему, что выяснит, что там случилось и когда можно будет ехать.

Дорогу перегораживал неловко развернувшийся «Камаз», рядом жался «Фольксваген» с разбитой фарой, а на земле лежали носилки с накрытым телом, у которых мрачно переговаривались несколько полицейских.

Чуть в стороне отдельной группой стояли штатские, наверное, пассажиры остановленных машин. В этой группе выделялась заплаканная женщина с лицом, покрытым пятнами. Даму успокаивал тщедушный лысоватый мужик, явно муж. Рядом, но несколько поодаль возвышалась крупная особа, весь вид которой выражал явное неодобрение. И еще то, что она к происходящему не имеет никакого отношения.

К ней-то Надежда и подошла.

– Не знаете, что здесь произошло?

– Ничего особенного, – фыркнула та.

– Как ничего? – Надежда взглянула на закрытые простыней носилки. – Как я понимаю, здесь авария, кто-то погиб.

– Да ничего подобного! Это наша Катя, как всегда, отличилась.

– Кто? – удивленно переспросила Надежда.

– Катя, – повторила дама, – моя неподражаемая невестка. – С этими словами она кивнула на ту, что всхлипывала.

– Невестка? – Надежда Николаевна устала от поездки и от препирательств с Артемом, поэтому до нее сейчас все доходило медленно.

– Именно, – особа покосилась, удивляясь ее непонятливости, – жена моего брата. Удивительные способности! Умеет притягивать неприятности, как громоотвод молнию.

– Не понимаю. – Надежда снова перевела взгляд на разбитую машину, на носилки. – При чем здесь ваша невестка?

– При том, что ей вздумалось пописать, и она не смогла дотерпеть до города. Павлик – это мой брат – всегда идет у нее на поводу. Он тут же остановился, Катя отправилась в лес, – Надеждина собеседница презрительно фыркнула, – и нет чтобы зайти за кустик! Кто ее здесь увидит? Но она, конечно, полезла в самую глухомань.

Катя углублялась в лес все дальше и дальше, и ей все казалось, что ее видно с шоссе. Наконец она зашла за густой куст можжевельника, сделала для верности еще шаг…

И провалилась в замаскированную валежником яму между корнями огромной ели.

Вскрикнула от неожиданности, огляделась, прикидывая, как отсюда выбраться, и тут увидела, что она в яме не одна.

Рядом с ней лежала молодая женщина в красном свитере.

В первую секунду Катя подумала, что та, как и она, провалилась в эту яму.

– Эй! – окликнула она незнакомку, но та не ответила и даже не пошевелилась.

В яме было темно, и Катя наклонилась, чтобы лучше разглядеть…

Наклоняясь, она поскользнулась на еловом корне и упала прямо на молчаливую соседку.

Теперь, когда она оказалась с ней нос к носу, она смогла как следует разглядеть лицо.

Лицо это было ужасно: опухшее, отвратительного сизо-багрового цвета, с выпученными глазами и вываленным языком.

Стоит ли добавлять, что незнакомка была холодна как лед.

Катя завопила, как пароходная сирена, и бросилась прочь.

О том, как ей удалось выбраться, история умалчивает. Сама она не смогла бы объяснить этого даже под пыткой.

Однако факт налицо. Катя вылетела из ямы, как пробка из бутылки шампанского, промчалась через лес и выскочила на шоссе.

Она бежала, не разбирая дороги и ничего не замечая на своем пути.

Не заметила и такую мелочь, как «Камаз» на шоссе. К счастью, водитель «Камаза» успел затормозить, но при этом его машину развернуло поперек, в бок врезался «Фольксваген», и движение оказалось перекрыто.