Текст книги "Священный крест тамплиеров"

– Завтра я не смогу, у меня вечер занят.

– Ну, может быть, в какой-то другой вечер. Если заинтересуетесь – вот мой телефон, я занимаюсь распространением билетов на все спектакли этого театра, – и женщина протянула Эве картонный прямоугольник визитной карточки. – Может быть, заинтересуется кто-то из ваших друзей и знакомых…

Эва взглянула на визитку.

На ней был напечатан номер мобильного телефона и написано:

«Отличный театр. Татьяна Дмитриевна Ларина, заместитель директора».

– Спасибо, Татьяна Дмитриевна. Какое у вас замечательное имя! В точности как у пушкинской героини! А вообще, я хотела вас спросить вот о чем. Ваши актеры наверняка подрабатывают в разных коммерческих проектах?

– Ну, вообще-то да… – смущенно призналась Ларина. – Работа в театре – это для души, для вечности, но жить-то на что-то нужно… кто-то снимается в рекламных роликах, кому-то удается попасть в телевизионный сериал…

– Я вас вполне понимаю. И у меня есть конкретное предложение для одного из ваших актеров.

– Для кого же?

– Для Евгения Чистякова.

– Для Чистякова? – переспросила Ларина. – Но вообще он сейчас занят в съемке рекламного ролика. Но у нас и кроме него есть хорошие актеры… Может быть, у вас найдется работа для Миши Сундукова? Это замечательный, очень талантливый молодой артист! У него наверняка большое будущее…

Эва бросила взгляд на стену с фотографиями и увидела там снимок молодых мужчины и женщины, под которым было написано:

«Михаил Сундуков и Мария Сундукова в сцене из спектакля «Муравьев и Стрекозаева».

Мария Сундукова была удивительно похожа на Эвину собеседницу. Так похожа, как бывают только близкие родственники – к примеру, мать и дочь. Все понятно – Татьяна Дмитриевна пытается подыскать работу для своего зятя…

– Кстати, – спохватилась Ларина, – я не спросила, какого рода ваша работа?

– Тоже нечто вроде рекламы. Я – сотрудник фирмы «Сириус». – Эва протянула Лариной свою визитку. – Мы выпускаем программное обеспечение для мобильных телефонов и планшетов, и один из наших основных заказчиков – инспекция дорожного движения. Сейчас мы готовим для них презентацию новой программы, и нам нужен актер, который смог бы сыграть симпатичного сотрудника дорожно-патрульной службы. Так вот, Чистяков, на мой взгляд, идеально подходит на эту роль. Я видела его фотографию в полицейской форме – это именно то, что нам нужно. Тот самый типаж, который мы искали.

– Да, роли полицейских ему действительно удаются… что ж, если он вам подходит – почему бы нет? Приходите на завтрашний спектакль, он в нем участвует…

– Извините, но мне хотелось бы поговорить с ним уже сегодня. Мы сегодня должны принять решение. Если он не согласится, буду искать другую кандидатуру. Где я могу его найти?

– Ну, если сегодня… он сейчас снимается в рекламном ролике фармацевтической фирмы. Он играет в этой рекламе роль кишечной палочки…

– Какую роль? – Эва решила, что ослышалась.

– Кишечной палочки! Бактерии! – повторила Татьяна Дмитриевна с тяжелым вздохом. – Эта фирма рекламирует лекарство от желудочных расстройств.

– Что ж, это тоже востребованный продукт и значительный сегмент рынка!

– Так вот, вы можете застать его на съемках и переговорить прямо на месте.

– А где проходят съемки?

– В офисном центре «Нюанс» на Малом проспекте Васильевского острова.

Эва поблагодарила Татьяну Дмитриевну и покинула театральный коридор, выбросив из головы семинар. Ничего, обойдутся без нее! Ничего полезного там не будет.

Выскользнув на улицу, села в машину и поехала на Васильевский остров.

Однако по дороге она почувствовала какое-то смутное беспокойство.

Прислушавшись к своим ощущениям, бросила взгляд в зеркало заднего вида и тут поняла причину этого беспокойства.

За ее машиной уже довольно давно ехала черная «Тойота».

Конечно, это может быть случайностью, но у Эвы было такое чувство, что она уже видела эту машину. Она и вчера висела у нее на хвосте.

Чтобы проверить свои подозрения, Эва свернула в боковой переулок и остановилась.

И тут же черная машина выехала из-за угла и проехала мимо нее.

Эва подождала несколько минут, развернулась и выехала из переулка.

И почти сразу увидела позади ту же самую «Тойоту».

Сомнений не осталось: за ней следят, причем следят достаточно грубо, не особенно скрываясь. Если бы те люди старались скрыть слежку, они меняли бы машины, увеличили бы дистанцию…

Что ж, теперь она знает о слежке и постарается от нее избавиться.

Справа по курсу Эва увидела большой торговый центр. С трудом найдя свободное место на парковке, она вышла из машины и направилась к центру, но перед самым входом задержалась и взглянула в зеркальную витрину ювелирного магазина.

Черная «Тойота» припарковалась недалеко от ее машины.

Ну ладно, пускай стерегут ее… Эва и без машины доберется до места.

Тут из черной машины вышел рослый плечистый парень в черном костюме, огляделся и пошел следом за Эвой.

– Вот вы как!

Эва вошла в центр, поднялась на эскалаторе на второй этаж.

Сверху она увидела парня в черном. Он шел по ее следу, как гончая.

Эва усмехнулась и направилась в магазин женского белья.

Остановившись возле стойки с лифчиками, выглянула в коридор.

Вот появился парень в черном, покосился на дверь магазина, но прошел мимо. Эва огляделась и увидела второй выход. Воспользовавшись им, вышла в другую галерею, спустилась вниз на лифте и выскользнула на улицу.

Тут же перешла дорогу и села на первый попавшийся троллейбус. Проезжая мимо торгового центра, увидела, как оттуда выбежал парень в черном и растерянно завертел головой.

Проехав две остановки, сошла с троллейбуса и на этот раз остановила маршрутку, которая ехала на Васильевский остров.

Через четверть часа Эва подошла к офисному центру «Нюанс».

Когда на входе пожилой охранник спросил, куда она идет, Эва с важным видом сообщила, что направляется на съемки.

– А, кино из жизни бактерий! – продемонстрировал охранник осведомленность о текущих событиях. – Это на втором этаже, четвертая комната.

Эва поднялась на второй этаж и заглянула в комнату номер четыре.

Это оказалась не комната, а огромное помещение, в котором можно было бы разместить футбольное поле, и еще осталось бы место для фан-зоны.

Посреди этого помещения удивительно толстый человек в ярком клетчатом пиджаке поглощал один за другим посыпанные густым слоем сахара пончики. Вокруг этого обжоры разъезжала огромная камера, снимая его под разными углами и с разных расстояний, чуть в сторонке сидел в складном кресле бородатый мужчина в черных очках, вряд ли уместных в закрытой комнате.

Как раз в то время, когда Эва вошла в студию, бородач подскочил в своем кресле и закричал:

– Стоп! Стоп! Не верю! Разве это настоящее обжорство? Где голодный блеск в глазах? Где трясущиеся от жадности руки?

– Но Варфоломей Никодимович, – принялся оправдываться толстяк, – это уже седьмой дубль! Вы представляете, сколько я уже съел этих чертовых пончиков? Они у меня уже скоро из ушей полезут!

– Если ты актер – для тебя такие мелочи не должны играть роли! Ты должен преодолевать трудности! Только в преодолении трудностей может родиться подлинное искусство! Работать, работать и работать, пока мы не получим идеальный дубль!

– Но Варфоломей Никодимович, сил нет! – застонал толстяк. – Я сейчас лопну! Может быть, перенесем на завтра?

– Ты с ума сошел! Ты представляешь, во что нам обходится аренда студии?

– Тоже мне, Феллини нашелся! – раздался рядом с Эвой насмешливый голос. – Эйзенштейн доморощенный! Снимает халтуру про расстройство желудка, а шуму – как будто у него «Броненосец Потемкин» в работе или «Механический апельсин»!

Эва оглянулась. Рядом с ней стояла женщина лет сорока в кепке-бейсболке, надетой козырьком назад.

– А вы тоже из съемочной группы?

– Ну да, имею такое несчастье! – вздохнула женщина. – Главное, попала к Эйзенштейну, чтоб его черти побрали… чем с ним работать – лучше гребцом на галеры!

– Вы сказали – Эйзенштейн? – удивленно переспросила Эва. – Это что – настоящая его фамилия?

– Ну да, такая у него фамилия. Родители наградили. И он вообразил, что эта фамилия сделает его великим режиссером… а вы кто? Явно не из наших!

– Боже упаси! Но я ищу одного вашего коллегу – Евгения Чистякова. Он здесь?

– Нет, на площадке его нет, потому что до его сцены сегодня вряд ли дойдем. Так что он в гримерке, отдыхает.

– В гримерке? А это где?

– Как выйдешь в коридор – третья дверь направо.

В это время режиссер заметил Эву, побагровел, как перезрелый помидор, и заорал еще громче:

– Почему посторонние на площадке? Кто ее пустил? Я не могу полноценно работать в таких условиях! Я не могу сосредоточиться! Ко мне не приходит вдохновение! Я не могу творить, если мне мешают посторонние!

– Это – представитель арендодателя, – быстро нашлась Эвина собеседница, – приходила узнать, когда вы оплатите аренду студии. И она уже уходит.

– А… ну, тогда ладно! Если представитель, тогда пускай… Снимаем следующий дубль…

Эва вполголоса поблагодарила находчивую женщину и вышла в коридор. Отыскав третью дверь, она постучала.

Ей никто не ответил, однако, прислушавшись, Эва уловила доносящиеся из-за двери приглушенные голоса. Она тихонько толкнула дверь, проскользнула в помещение.

Эва оказалась в небольшой комнате вроде прихожей. Слева от нее была полуоткрытая дверца стенного шкафа, впереди – еще одна дверь, за которой, по-видимому, и располагалась сама гримерка, или гримуборная, как называют ее в театре.

Из этой-то гримерки доносились голоса, которые Эва услышала в коридоре. Теперь они были гораздо слышнее.

Голоса было два, оба – мужские, и один из них Эва узнала: это был голос того самого фальшивого лейтенанта Черемыкина, который задержал ее на автозаправке. В действительности же – малоизвестного актера Чистякова, вершиной карьеры которого стала роль кишечной палочки в рекламном ролике.

Второй голос был Эве незнаком. Он был низкий, хрипловатый, словно прокуренный.

Двое за дверью явно ссорились.

– Мы так не договаривались, – говорил Чистяков, – одно дело – задержать ее на несколько минут, это куда ни шло, но о взрыве речи не шло! На такое мы не подписывались! Это же совсем другой поворот… другая статья…

– Мы к этому тоже не имеем отношения! – возразил хрипловатый голос. – Никакого отношения!

– Так я и поверил! – перебил собеседника Чистяков. – Если не вы, то кто же? Как хотите, а я боюсь! Если нас вычислят, мне точно конец! И имейте в виду – я не буду молчать! Я не хочу оказаться крайним в таком серьезном деле!

– Ты меня вздумал пугать?

– Я никого не пугаю, но сегодня же хочу уйти на дно, а для этого нужны деньги. Много денег.

– Вам уже заплатили!

– Что? Это не деньги, а слезы!

– Где еще столько заплатят за десять минут работы?

– Да вы, наверное, издеваетесь? Нет, как хотите, но нам нужны деньги, и вы их заплатите, иначе я пойду сами знаете куда! Мне нет смысла вас покрывать!

– Не забывайся! Ты, мелкий лицедей, кем себя возомнил? Бактерия – вот твоя лучшая роль! Да я тебя…

Голоса смолкли, теперь из-за двери доносилось тяжелое дыхание и звуки борьбы. Вдруг послышался короткий крик боли, тут же прервавшийся и сменившийся мучительным стоном. Затем снова раздался низкий хрипловатый голос:

– Черт, только этого не хватало!

В гримерке раздались шаги, приближающиеся к двери.

Эва метнулась к выходу – и тут услышала, что по коридору тоже кто-то идет. Эва застыла в растерянности.

Перед ней была еще одна дверь – точнее, дверца стенного шкафа. Она шагнула к ней, и тут, в это самое мгновение входная дверь, через которую сама Эва только что вошла из коридора, открылась, и на пороге появилась женщина лет тридцати.

Не замечая Эву, она шагнула к двери гримерки…

И тут Эва узнала ее.

Это была та самая женщина, которая налетела на нее на роковой автозаправке, разыграв сцену ревности. Только сейчас она выглядела совсем иначе. Куда подевалась вульгарная боевая раскраска, растрепанные, обесцвеченные перекисью волосы? Женщина была аккуратно подкрашена, светло-русые волосы хорошо уложены… все ясно – там, на заправке, на ней был парик!

Однако это была, несомненно, та самая особа, Эва узнала ее по осанке, движениям, посадке головы.

Женщина протянула руку к двери гримерки, к которой с другой стороны стремительно приближался неизвестный обладатель хриплого голоса…

И тут Эва совершила неожиданный, импульсивный, непредсказуемый поступок.

Она схватила незнакомку за руку и, ни слова не говоря, втащила ее в стенной шкаф.

Та от неожиданности и изумления почти не сопротивлялась, только открыла рот, чтобы вскрикнуть – но Эва закрыла ей рот ладонью и зашипела:

– Молчи! Хочешь жить?

Круглые от удивления глаза дважды моргнули – значит, хочет!

– А тогда веди себя тихо! – прошептала Эва и тихонько закрыла дверцу шкафа.

Она сделала это очень своевременно, потому что как раз в это мгновение дверь гримерки распахнулась и снова закрылась, неизвестный прошел через прихожую и вышел в коридор.

Эва перевела дыхание, выждала еще немного и отпустила женщину с заправки.

Та шумно выдохнула и воскликнула:

– Ты что себе позволяешь? Ты вообще кто такая?

– Не узнала? – Эва открыла дверцу шкафа и выбралась из него. – А я вроде и не гримировалась, не то что ты в ту нашу встречу.

Женщина следом вылезла из шкафа, уставилась на Эву – и ее челюсть отвисла.

– Это ты?!

– Не стану спорить – я.

– Как ты нас нашла?

– А это уж мое дело.

– А ты все равно ничего не докажешь! Ты с Женей уже разговаривала? И зачем ты меня втащила в шкаф?

Не дожидаясь ответа на свои вопросы, она шагнула к двери гримерки, громко проговорив:

– Жень, ты ее видел? Чего она хочет? Ты ей сказал, что она ничего не докажет?

– Не ходи туда! – искренне посоветовала ей Эва.

– Чего это? – фыркнула женщина и дернула ручку двери.

И сделала по инерции шаг вперед.

В кресле сидел Евгений Чистяков в пухлом фиолетовом костюме, изображающем какую-то крайне неприятную бактерию. Точнее, то, как представляет себе бактерию средний телезритель. Только голова бактерии с длинными зелеными усиками и устрашающими челюстями была снята и лежала рядом, на туалетном столике.

Сзади Чистяков был в полном порядке. Если, конечно, не считать фиолетового костюма и снятой головы. Но перед ним стояло большое, подсвеченное яркими лампами зеркало, в котором отражалось его лицо. Точнее, то, что от него осталось.

Это была страшная, залитая кровью маска, из которой выглядывал единственный широко открытый глаз.

Второго глаза у него вообще не было – на его месте виднелась зияющая кровавая рана, из которой торчала ручка больших портновских ножниц.

– А-а! – вскрикнула женщина с заправки дурным голосом и попятилась.

– Я говорила тебе – не ходи! – прошипела Эва и потянула свою новую знакомую назад, прочь из этой гримерки, подальше от этого ужасного зрелища.

– А-а! – снова вскрикнула женщина.

– И заткнись! Не ори! Не привлекай к себе внимание! Ты меня поняла?

Женщина кивнула и послушно пошла туда, куда вела ее Эва – к выходу. Эва держала ее под руку и аккуратно подталкивала. Если она переставала подталкивать – женщина останавливалась. Таким манером они вышли из гримерки, прошли по коридору, к счастью, никого не встретив, подошли к лестничной площадке.

Здесь Эвина подопечная вдруг остановилась и довольно внятно проговорила:

– Это ты его?

– Ты с ума сошла? Конечно нет!

– А тогда кто?

– А ты что, не поняла? Тот человек, который вышел из гримерки, когда ты туда хотела войти! Если бы я не втащила тебя в шкаф – ты бы столкнулась с ним нос к носу! И как ты думаешь – что бы он с тобой сделал?

– А-а! – опять вскрикнула женщина. Похоже, это было сейчас ее любимое выражение.

– Заткнись, – зло проговорила Эва. – Пойдем скорее отсюда. Времени на эмоции нет.

– Куда?

– Как можно дальше. Пока твоего дружка никто не нашел. И не вздумай снова кричать – побью.

– Ладно, не буду…

Кажется, она пришла в себя – шла сама и не кричала, только что-то бормотала себе под нос.

Они благополучно прошли мимо охранника – он даже не поднял головы, вышли на улицу.

Только что новая Эвина знакомая еле передвигала ноги, безвольная, как тряпочная кукла, – но тут, оказавшись на улице, среди людей, она вдруг ожила и бросилась бежать. К счастью, Эва была начеку и успела догнать ее и схватить за локоть.

– Ты куда это? – прошипела она ей на ухо. – С ума сошла? Вон на тебя уже люди оглядываются.

Действительно, прохожие начали на них коситься, Эва перехватила чей-то подозрительный взгляд.

– Отпусти меня! – проговорила подруга покойного Чистякова, пытаясь вырвать локоть. – Отпусти или закричу!

– Не закричишь. Ты же не хочешь, чтобы тебя связали с убийством Чистякова.

– Я тут ни при чем…

– А ты попробуй это докажи! Я вот, например, тоже не имею отношения к взрыву автобуса, а думаешь, мне верят? Думаешь, меня хотя бы слушают?

В глазах женщины вспыхнула паника, и она жалобно повторила:

– Отпусти!

– Не раньше, чем я с тобой поговорю!

– Не о чем нам разговаривать!

– Очень даже есть о чем! И я тебя не отпущу, пока ты мне все не расскажешь!

– Что, так и будем говорить на улице?

– Нет, зачем же. Сейчас зайдем куда-нибудь, посидим, поболтаем, как две подруги…

На этот раз женщина взглянула на Эву как на сумасшедшую. Но Эва спокойно выдержала этот взгляд.

Они как раз проходили мимо Макдоналдса, и Эва втолкнула свою спутницу внутрь. Она рассудила, что здесь, в шумном и многолюдном месте, никому ни до кого нет дела и можно поговорить, не привлекая внимания.

– Ты есть хочешь? – спросила она свою спутницу, встав в одну из очередей.

Та взглянула на нее диким взглядом как на ненормальную, и Эва поняла, что и сама ничего не сможет есть после того, что видела в гримерке.

– Значит, кофе…

Взяв два стаканчика черного кофе, она препроводила свою спутницу к свободному столу, посадила ее и сама села так, чтобы та не смогла сбежать.

За столом слева от них целовалась юная парочка, справа какой-то длинноволосый парень остервенело молотил по клавишам компьютера. До них действительно никому не было дела, всем хватало собственных проблем.

Эва задала первый вопрос:

– Как тебя зовут?

Женщина угрюмо молчала, и Эва добавила:

– Все равно я узнаю, так что лучше сэкономь время! Имей в виду, мне терять нечего и шутить некогда, у меня такая серьезная организация на хвосте – мама не горюй. Так что стоит мне только там словечко молвить – заметут тебя сразу же! Ну, говори быстро, кто ты такая? И чтобы без фокусов!

Девица вздохнула и проговорила:

– Кристина… Кристина Бекасова.

– Да, вполне подходящее имя… – усмехнулась Эва. – Так тебе подходит…

– Чем тебе мое имя не нравится?

– Проехали! Теперь следующий вопрос. Как ты познакомилась с Чистяковым?

Это был не самый удачный вопрос. Кристина вспомнила картину в гримерке, и глаза ее наполнились слезами. В следующее мгновение она зло прошипела:

– Отвяжись! Ничего тебе не буду говорить!

– Позволь тебе напомнить, что ты мне жизнью обязана!

– Как это?

– Очень просто! Если бы я не втащила тебя в шкаф, ты столкнулась бы с человеком, который убил Чистякова. Как ты думаешь – оставил бы он тебя в живых?

Взгляд Кристины вдруг стал осмысленным, она пристально взглянула на Эву и проговорила вполне отчетливо:

– Ты мне тоже, между прочим, жизнью обязана: если бы мы с Женей не задержали тебя на заправке, ты бы села в тот автобус и погибла при взрыве. Скажешь, нет?

– А ты права, – кивнула Эва. – Мы обе друг перед другом в долгу. Может быть, это начало большой дружбы, как сказано в одном хорошем фильме?

– Иди ты… – лениво отмахнулась Кристина.

– Пойду, но не раньше, чем ты мне расскажешь все, что знаешь. Ты пойми – ведь теперь, после смерти Чистякова, только ты знаешь, что я не по своей воле опоздала на автобус. Значит, ты – мое единственное алиби. Только ты можешь доказать, что не я устроила тот взрыв! Ты хоть это понимаешь?

Кристина молчала.

– Да ты хоть понимаешь, что Чистякова убили как раз из-за этого и что тебя тоже попытаются убить?

На самом деле у Эвы были некоторые сомнения, ей показалось, что убили Чистякова случайно, во всяком случае, его убийца действовал не как профессионал. Шуму много, опять же ножницы – явно случайное оружие.

С другой стороны – вот вошла бы Эва чуть позже, или не она, а эта Кристина, увидела труп, заорала – на нее бы все и повесили. Раз были знакомы – стало быть, убийство на почве ревности. Менты такие вещи обожают.

Кристина огляделась затравленным взглядом.

– Когда мы узнали про автобус, Женя мне сказал, что мы здорово влипли и что единственное наше спасение – молчать!

– И что, помогло ему молчание? Ты видела, чем для него оно закончилось! И вообще, если бы он и правда молчал, а он решил шантажом подзаработать, денег хотел с заказчика слупить. За то и получил.

– Мы уехать хотели, а куда уедешь без денег-то… – всхлипнула Кристина.

– Так что лучше расскажи мне все, что знаешь. Ты хотя бы выговоришься. А может, вместе мы что-нибудь придумаем. Ты пойми – мы обе в ужасном положении, за тобой наверняка охотится убийца, а меня хотят обвинить в смерти нескольких человек…

Вряд ли Кристину убедили эти слова. Скорее всего, она вдруг почувствовала себя одинокой и беззащитной и действительно захотела выговориться. Затравленно оглядевшись по сторонам, она понизила голос и заговорила:

– Мы с Женькой в одном классе учились. И с детства мечтали стать артистами. Он-таки сумел поступить на театральный, а я срезалась… по русскому языку… – Кристина смущенно потупилась. – Мамаша на меня наехала, кричала – какая из тебя артистка! Нужно настоящую профессию иметь, чтобы прокормиться!

Ну, я окончила курсы косметологии и пошла работать в салон красоты. Мамаша была очень довольна. Зарабатывала я прилично и ей бесплатно маникюр делала – чего еще нужно? Но только я продолжала мечтать о театре… а Женька окончил театральный, да только работу не мог найти. Потом с трудом устроился в захудалый театрик, но и там он был не на первых ролях…

– Знаю, – вставила Эва. – «Отличный театр». Зал на пятьдесят мест, так и то половина пустует.

– Но все равно он был артист! Настоящий артист! Даже в кино снимался…

– Бактерию играл! – не удержалась Эва.

– А хоть бы и бактерию! Я и на такое бы согласилась!..

Кристина угрюмо замолчала, и Эва проговорила, чтобы подтолкнуть ее:

– Поэтому и согласилась, когда тот человек предложил сыграть сценку на автозаправке?

Кристина кивнула:

– Ну да… ты же сама понимаешь… я была готова на любую роль. Вдруг, думаю, ему понравится, как я играю, и он другую роль предложит, настоящую. Ну и деньги, конечно, не лишние. Тем более – я косметолог, загримироваться мне ничего не стоит. Женька как меня увидел в гриме – прямо в восторг пришел.

Тут она снова вспомнила, чем эта история закончилась для Чистякова, и помрачнела.

– Ладно, твой мотив мне понятен. Но он меня не очень-то интересует. Лучше расскажи про заказчика.

– А я его даже ни разу не видела.

– Как так?

– Да очень просто. Он только с Женькой общался. Предложил ему эту роль, аванс заплатил. Остальное обещал после того, как выполним работу, но тут мы узнали, что случилось с автобусом, и здорово перепугались. Так что Женька решил с тем человеком связь оборвать и залечь на дно… да не получилось. Говорила я ему – не связывайся, не требуй денег, опасно это, давай сразу уедем хоть на время…

– Видно, он пришел на съемки того рекламного ролика, не смог удержаться – тут его заказчик и нашел…

– Конечно! – вспыхнула Кристина. – Он ведь – актер, для него роль – это все, дороже всего…

– Даже жизни! – вздохнула Эва.

– Ну что тебе еще от меня нужно?

– Да хоть что-нибудь! Пока ты мне не рассказала ровным счетом ничего полезного! Неужели ты ничего не знаешь о заказчике? Хоть что-то Чистяков о нем рассказывал?

– Ничего! – Кристина помотала головой. – Он мне сказал, чем меньше я буду знать – тем для меня же лучше.

– Хорошо, тогда вот что скажи. Машину, на которой приехал Евгений, он сам где-то раздобыл?

Кристина тупо молчала, и Эва подтолкнула ее:

– Он ведь приехал туда на полицейской машине. Где он ее достал? Угнал, что ли?

– А, вот ты о чем! Теперь я вспомнила, он мне говорил, что сперва тот человек действительно хотел, чтобы Женя сам достал машину, но Женя уперся, ни в какую не соглашался. Мол, сыграть сценку – это можно, мы же актеры, но угонять машину – ни за что, тем более полицейскую! На это мы не пойдем! Это же, если что не так пойдет, серьезный срок схлопотать можно!

Эва вспомнила, какими карами грозили угонщику машины полицейские в Бережках и согласно кивнула.

– И как же они договорились?

– Очень просто. Тот человек – заказчик – сам где-то достал машину, пригнал ее, а мы с Женей приехали на Жениной машине и оставили ее неподалеку, в укромном месте, чтобы потом на ней уехать, а Женя пересел на полицейскую машину и на ней подъехал к заправке. А потом, после того как мы отыграли свое, мы уехали на его машине. Я первая в нее села и дождалась в ней Женю…

– Ну-ка, расскажи про это подробнее!

– А что там рассказывать? Я сыграла скандал, потом передала тебя Жене, дальше была его роль, а я тихонько сбежала с заправки. Зашла в туалет, вылезла оттуда через окно… ах да, тогда я как раз увидела, как пассажиры садились в тот автобус, и подумала, что мы не справились с ролью…

– Почему ты так подумала?

– Я подумала, что Женька не смог тебя задержать, что ты все же уехала.

– Да с чего ты это взяла?

– Потому что в автобус садилась женщина, очень на тебя похожая. Примерно такая же, как у тебя, одежда, примерно такой же рост и волосы… только потом я поняла, что у нее не свои волосы, а парик, а значит, это не ты, потому что у тебя свои волосы…

– Ты ничего не путаешь?

– Обижаешь! Я же в салоне красоты работаю, уж как-нибудь парик от своих волос отличу! Тем более у нас такие парики продавались, называются «Снежная королева»…

– Да я тебя не про парик спрашиваю, а про ту женщину. Я в автобусе не видела никого похожего на твое описание. И в парике не было ни одной женщины.

– Понятно, что не было. Она ведь туда на машине приехала. А тут вышла из машины и пересела в автобус…

– Ну ты даешь! Из тебя информацию нужно буквально клещами вытаскивать! Ты что, как партизанка! Что ты мне сразу-то про ту женщину не сказала?

– А ты меня спрашивала? Ты меня про Женю расспрашивала и про заказчика, а про ту девицу не спрашивала…

– Как я могла про нее спрашивать, если я не подозревала о ее существовании!

– Ну вот, теперь я тебе рассказала.

– Значит, ты говоришь, она вышла из машины и села в тот автобус. Тебе это не показалось странным? Зачем ехать в автобусе, если есть машина?

– Ну мало ли! Может, тот, кто ее подвез, дальше должен был в другую сторону ехать, ему не по пути было. Если честно, я о ней вовсе не думала, я только потому на нее внимание обратила, что она на тебя была очень похожа.

Тут Эве пришел в голову еще один вопрос.

– А вещи у нее были?

– Нет, вещей не было. Она с пустыми руками шла, точно. Ну, там все были без багажа, разве что с сумочками – ведь это была только короткая остановка. Я на ту женщину внимательно смотрела, пока не убедилась, что это не ты. Но и потом тоже. Она села, водитель проверил, все ли на месте, и поехал…

– Говоришь, ты проследила, как та женщина села в автобус. А куда она села? На какое место?

– Сзади, – ответила Кристина после недолгого размышления. – Позади задней двери, справа…

«То есть эта неизвестная женщина, похожая на меня, села на мое место… – поняла Эва. – Неудивительно, что никто не заметил моего отсутствия и водитель поехал… Все пассажиры в комплекте, чего ему еще…»

Кофе в Макдоналдсе был так себе, однако помог думать. Значит, кофеин в нем присутствовал.

Выходит, этих двоих наняли, чтобы они задержали Эву. Для того чтобы на ее место села похожая на нее девушка. Зачем? Ответа на этот вопрос пока нет, ясно только одно: эти люди, заказчики, и правда не имеют отношения к взрыву. Для чего им было своего человека на тот свет отправлять?

– Слушай, я пойду, а? – Кристина поднялась с места. – Как-то мне плохо. Женьку жалко…

– Куда? – вскинулась Эва. – Ты мне как свидетель нужна.

Она тут же поняла, что никак не может призвать Кристину в свидетели. Вот притащит она девицу в ту самую серьезную организацию, где ее допрашивали, а та упрется, скажет, что понятия ни о чем не имеет, Эву в жизни не видела.

Но, допустим, там правду из нее быстро вытащат, они это умеют, но что это дает? Да ничего, только хуже будет. Чистякова-то убили, а Эву дядька-охранник мог запомнить. Так что, на нее еще и это убийство повесить могут.

– Ладно, – Эва выхватила у Кристины мобильник и списала телефон, – значит, Бекасова Кристина…

– Анатольевна…

– Вот, если что, тебя найдут, не сомневайся. А ты сиди тихо, никуда не таскайся – ни в клубы, ни на тусовки артистические, может, и пронесет.

– Тебя бы так пронесло! – вспомнив старый анекдот, Кристина даже не улыбнулась и ушла.

После ее ухода Эва приуныла.

Куда идти? Что делать? Эти, из серьезной конторы, вскоре ее снова вызовут, и что будет? Могут вообще оттуда не выпустить. Может, уйти в подполье? Снять квартиру где-нибудь на окраине, выключить телефон… глупости какие лезут в голову, ее непременно найдут. И тогда точно арестуют.

Тут послышалась знакомая мелодия ее мобильника. «Федор», – высветилось на экране.

– Привет, – осторожно сказала Эва.

– Слушай, ты вообще где? – спросил Федя.

– А что? – тут же отреагировала Эва.

В самом деле, кто он такой, чтобы ее допрашивать? Они вообще всего один раз виделись. Если честно, она думала, что Федя больше не позвонит. Он – журналист, гоняется за сенсациями, а что она может ему сообщить?

– Нет, я ничего не имел в виду, просто хотел узнать, как ты! – оправдывался Федя.

– Пока на свободе, – буркнула Эва.

– Да ладно. Вспомнила что-нибудь?

Эва не то чтобы вспомнила, но много чего выяснила, только не хотела об этом рассказывать.

– Да так, ничего особенного. А у тебя что нового?

– А я кое-что про пассажиров выяснил. Только по телефону не хочу говорить. Если можешь, приезжай в пивную «Колыма», это на Пятой Красноармейской, там нам никто не помешает. Скажешь, что к Феде, тебя пропустят! Да не бойся ничего, потверже держись, и я там прохожу под кличкой Федя-Редя, не удивляйся!

Эва только пожала плечами. С некоторых пор она вообще ничему не удивлялась.

Эва на всякий случай оставила машину в квартале от нужного места. Впрочем, припарковать ее ближе она бы и не смогла – все свободные места поблизости от бара «Колыма» были заставлены мотоциклами.

Мотоциклы были самые разные – новенькие, сверкающие лаком и хромированными деталями, и старые, покрытые царапинами и вмятинами, прошедшие огонь, воду и медные трубы. Модели были тоже разные – «Харлеи» и «Кавасаки», «Ямахи» и «Судзуки», «Хонды» и «БМВ». Были и заслуженные отечественные «Уралы» и «Днепры».