Текст книги "Четки Изабеллы Кастильской"

– Убери это! – выдохнула Исабель с отвращением. – Я не хочу смотреть на это!

Она отступила, настороженно оглянулась на дверь. До нее было всего два-три шага.

– Не хочеш-шь? – прошипело существо – и вдруг прыгнуло, оказавшись между инфантой и дверью.

– У тебя очень красивые глаза! Я хочу их взять! – И с этими словами мерзкое существо набросилось на Исабель, накинуло ей на шею шнурок своих четок…

Исабель пыталась сопротивляться, пыталась сбросить шнурок – но он затягивался все туже и туже. Мерзкое существо тянуло за его концы и в то же время жадно вглядывалось в глаза инфанты, словно впитывая ее угасающий взгляд…

В глазах инфанты темнело, сознание ускользало. Еще немного – и она провалится в бездну небытия…

Но тут она почувствовала в руках четки, подаренные отцом. Розарий. От прикосновения к нему ее наполнила сила. Она рванулась и в последний момент сумела ослабить шнурок на своей шее…

И тут в комнату ворвалась рослая женщина с красным разгневанным лицом и большими руками дровосека. Она схватила косматое существо за воротник, как кошка хватает котенка за шкирку, встряхнула его, вырвала страшный шнурок.

Косматое существо отлетело к очагу и оттуда смотрело с испугом и ненавистью.

– Смотри у меня! – выкрикнула краснолицая женщина и потрясла кулаком. Потом она повернулась к Исабели и проговорила недовольно, хотя и почтительно:

– Как вы попали сюда, донья инфанта?

– Я… я искала свои апартаменты и случайно зашла в эту комнату… – Исабель постаралась, чтобы ее голос не дрожал от перенесенного испуга, но это плохо получалось.

– Ваши апартаменты в западном крыле дворца, а это – восточное крыло. Я проводила бы вас, но мне нужно присматривать за ним… – Женщина кивнула на маленького урода, который жалобно хныкал в углу у очага.

– Кто он такой? – спросила Исабель.

– Вам этого нельзя знать, – ответила женщина и ненавязчиво вытолкала ее из комнаты.

Исабель стояла перед дверью, оглядываясь по сторонам – и вдруг в коридоре появилась ее нянька Хуанита.

– Вот вы где, донья инфанта! – воскликнула Хуанита взволнованно. – А я уж вас обыскалась!

Тут Хуанита увидела, перед какой дверью стоит инфанта, и лицо ее побелело как полотно.

– Дитя мое, ни в коем случае не ходи сюда!

– А что? Скажи мне, Хуанита, кто обитает за этой дверью? Прошу тебя, скажи!

– Я не знаю, кто это, – вполголоса ответила служанка, оглядываясь на дверь, – не знаю даже, человек это или дикий зверь, но девушки, прислуживающие во дворце, рассказывают страшные вещи… пойдемте скорее отсюда, донья инфанта!

– Что они рассказывают?

– Мне не велено передавать эти разговоры! – Хуанита подхватила девочку за руку и быстро повела по коридору, прочь от двери, за которой обитало страшное существо.

Я направилась обратно в наш офис – не потому что торопилась приступить к работе, а просто больше мне некуда было деваться.

Вот именно – сейчас главной моей проблемой было отсутствие жилья. Хоть какого-то убежища.

Когда я вошла в офис, на месте была только Алиса Дмитриевна.

– А у тебя сегодня разве присутственный день? – удивилась она, увидев меня на пороге. – Ты же вроде на удаленке.

Я ответила уклончиво:

– Ну, накопились вопросы, которые удаленно не решить… решила прийти…

Алиса пожала плечами: «Мол, мне-то что…»

Я села на свое рабочее место и включила компьютер, чтобы поискать недорогое съемное жилье. Потому что рассчитывать на то, что Студнев разрешит мне ночевать в офисе, значило бы переоценивать его доброту. Да и спать на жестком диване в одежде я больше не хочу. И душ хорошо бы принять…

Свою сумку с бельем и кое-какой одеждой я запихнула в кабинете начальника в самый дальний угол, чтобы Алиса Дмитриевна не заметила. Самого Студнева в офисе не было, но когда явится, он непременно спросит, когда я решу свои проблемы. У него все-таки кабинет, а не гостиница для бездомных сотрудников.

Итак, я открыла нужный сайт и углубилась в поиски.

Как ни странно, ничего хорошего не предлагали, а что предлагали – по таким ценам, что у меня волосы встали дыбом. О том, чтобы снова отправиться к тете Шуре, я и думать не хотела. И на свою квартиру соваться нельзя.

Черт, ну что за жизнь у меня настала! Хотя… раньше было хуже. Стоп! Я запретила себе вспоминать про то, что было раньше. Нельзя, иначе я просто не выживу.

Наконец я нашла два адреса в подходящем районе и с более-менее приемлемой ценой и договорилась о просмотре.

И прежде чем закрыть компьютер, запустила поиск.

Я запросила информацию о Григории Зеленцове.

Информации о нем было довольно много, но вся она касалась только последних пяти лет. Складывалось впечатление, что пять лет назад Григорий Романович Зеленцов появился на свет взрослым и обеспеченным человеком, а до того его как будто и не было.

Ну, ясно – нанял хакеров, которые почистили его историю, удалив из Интернета все упоминания о его криминальном прошлом… Говорил же Михалыч, что Зеленый – очень, ну, просто очень опасный человек, за ним такой хвост преступлений тянется, что и не перечислить.

Итак, пять лет назад Григорий Зеленцов зарегистрировал на свое имя фирму с неясными и расплывчатыми функциями и с довольно большим уставным капиталом. За прошедшие пять лет фирма Зеленцова занималась строительством и недвижимостью, оптовой торговлей продуктами и сахаром – в общем, всем, на чем можно было заработать.

Я не стала запускать подробный поиск, кто знает, вдруг они отслеживают запросы. Незачем мне лишний раз светиться, лучше своим делом займусь.

Студнев явился в офис весь мокрый, сказал, что на улице ливень просто фантастический.

Пока он отряхивался и Алиса совала ему полотенце, я выскользнула из офиса и отправилась смотреть жилье.

Пришлось взять такси, потому что ливень хоть и закончился, но на асфальте было просто море разливанное. Этак живо окатят грязной водой, а хоть химчистки работают, пальто у меня одно. И вообще из одежды только то, что на мне. Но расстраиваться по этому поводу я не стала.

Первый адрес, по которому я приехала, находился недалеко от Сенной площади. Квартира была на пятом этаже, без лифта, так что я невольно вспомнила тетю Шуру.

Когда я нажала на кнопку звонка, за дверью послышался испуганный шепот, затем какая-то суета. Наконец дверь открылась, и на пороге появилась смуглая женщина в черном платке.

– Чего надо? – спросила она, оглядев меня неприветливым и испуганным взглядом. За ее спиной прятался смуглый мальчуган с яркими коричневыми глазами.

– Я по объявлению пришла, – проговорила я, уже чувствуя, что приехала зря.

– По какому такому объявлению? – настороженно переспросила незнакомка.

– По обыкновенному. Насчет сдачи комнаты.

Я понимала, что нужно разворачиваться и уходить, но что-то меня еще удерживало.

– Рустам! – крикнула женщина куда-то в глубину квартиры. – Рустам, это опять ты?

– Чего тебе? – в коридоре появился смуглый приземистый мужчина с большим животом и полным ртом золотых зубов. – Чего тебе надо? – повторил он, искоса взглянув на мою собеседницу и тут же переведя взгляд на меня.

– Вот, девушка пришла, говорит, ты объявление дал. Говорит, комнату сдаешь.

– А если и так! – Золотозубый снова взглянул на женщину. – Комната моя, кому хочу, тому и сдаю…

– Э-э, в этой комнате я живу! Ты не имеешь права!

– Ты еще будешь тут права качать!

– Я тебе за эту комнату вперед заплатила!

– Заплатила! – передразнил ее золотозубый. – Ты мне сколько заплатила?

– За сколько мы договаривались!

– Это мы раньше договаривались, а теперь цена другая! Теперь все подорожало!

– С какой это стати? Я больше платить не могу!

– А не можешь, так проваливай! Я тебя не держу!

Я поняла, что нужно скорее уходить, развернулась и бросилась вниз по лестнице. Сверху доносились звуки разгорающегося скандала.

Выйдя на улицу, я минут десять шла вперед, не разбирая дороги, и глубоко дышала, чтобы успокоиться.

Нет, этот вариант, пожалуй, еще хуже тети-Шуриного…

У меня оставался еще один адрес.

К счастью, он был недалеко, на Московском проспекте.

Дом, к которому я подошла, был куда приятнее первого. Желто-белое шестиэтажное здание в стиле «Сталинского ампира», в таких домах всегда большие кухни и высокие потолки.

На двери парадной был домофон. Тоже хороший знак.

Я набрала на панели номер квартиры, и мне сразу же ответил унылый мужской голос:

– Кто здесь?

– Я по объявлению. Насчет комнаты.

– Ах, насчет комнаты! – голос заметно оживился. – Заходите! Поднимайтесь!

Я вошла в подъезд.

Подъезд был просторный и гулкий, в нем имелся лифт – старого образца, в сетчатой клетке. Кабина стояла на первом этаже, я опасливо вошла в нее и нажала кнопку с цифрой «3».

Кабина задребезжала и поехала наверх.

Ну что ж, пока все хорошо. Даже лифт работает, и ремонт в доме недавно сделан…

Я поднялась на третий этаж. Дверь нужной квартиры была приоткрыта, меня ждали.

Я открыла дверь, вошла в квартиру.

В полутемной прихожей пахло так, как обычно пахнет в старых квартирах, где жило не одно поколение, – едой, пылью, лекарствами. Напротив двери стоял худощавый мужчина неопределенного возраста. Жидкие волосы были тщательно разложены по голове, чтобы прикрыть лысину. Маленькие глазки смотрели на меня умильно и часто моргали, длинный нос нависал над верхней губой.

Что-то в его внешности и поведении показалось мне неприятным и настораживающим.

– Значит, вы по объявлению приехали? – проговорил мужчина немного гнусавым, квакающим голосом.

– Ну да, по объявлению… – ответила я недоуменно – ведь я об этом сразу сказала.

– Значит, вам жить негде?

«Что за вопрос? – подумала я. – Было бы где жить, не искала бы комнату по объявлениям…»

– Ну да, – подтвердила я, – можно посмотреть ту комнату, которую вы сдаете?

– Можно, конечно, можно, – проквакал он и отступил в сторону, чтобы пропустить меня.

Когда я поравнялась с ним, он едва заметно прикоснулся ко мне рукой. Может быть, случайно, но отчего-то меня передернуло. Рука была холодная и влажная.

Мы прошли через прихожую и вошли в жилую комнату.

Комнатка была небольшая, но уютная и очень аккуратная. Нигде ни пылинки, на полу чистый ковер, на стене над полуторным диваном висит вышивка в деревянной рамочке – красивая птичка с красной грудкой, а вокруг нее – причудливо извивающиеся разноцветные буквы, складывающиеся в слова:

«Кто рано встает – тому Бог подает».

Круглый стол был застелен белой аккуратной скатертью, посреди него – старомодная хрустальная ваза с искусственными цветами. Невысокий комодик застелен вышитой салфеткой, еще одна такая же салфетка – поверх старого телевизора…

– У вас кто-то из родственников вышивает… или вышивал? – поинтересовалась я из вежливости.

– Нет, это я… – проквакал он и смущенно потупил взгляд.

Возможно, поняла я, он очень гордится своим рукоделием.

Приглядевшись, я заметила, что на кончике его носа повисла прозрачная капля.

– Что ж, – проговорила я с наигранным энтузиазмом, – мне эта комната нравится…

Я подумала, что наконец-то смогу отдохнуть в приличных условиях. Хозяин, конечно, немного странный, но уж куда лучше такой, чем Рустам с предыдущего адреса или неподражаемая тетя Шура…

– Сколько, вы сказали, нужно будет платить?

– Может быть, нисколько! – проговорил он, и пристально уставился на меня своими маленькими глазками.

– То есть как это – нисколько? – переспросила я удивленно.

Я прекрасно помнила, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

– Если мы с вами станем друзьями… близкими друзьями… – проквакал он и вдруг оказался рядом со мной и схватил меня за плечо, а маленькие масляные глазки скользнули мне за декольте, так что я физически ощутила скользкое прикосновение его взгляда. Как будто за декольте заполз садовый слизень.

– Да вы что надумали? – воскликнула я возмущенно и попыталась оттолкнуть его.

Но он прилип ко мне, как пиявка, и никак не отлипал.

Тогда я собралась с силами и как следует пнула его в самое чувствительное место… Вот нисколько не сомневалась, что так и надо сделать. Зря и в комнату вошла, на пороге бы с ним разобралась, сразу этот придурок мне не понравился.

Он тут же отскочил в сторону и тоненько, тихонько завыл, держась руками за ушибленное место. Я же поспешно выскочила в прихожую, пробежала через нее и подлетела к входной двери.

Она оказалась заперта – не знаю, когда уж он это успел.

Трясущимися рукам я крутила замки, дергала задвижки…

За моей спиной раздались приближающиеся шаги.

Я оглянулась и прижалась спиной к двери. Этот тип шел ко мне неверными шагами, его заносило на поворотах, но в руке он держал… господи помилуй, в руке у него был большой баллон с нарисованным на нем тараканом! Вот как, значит. Сейчас брызнет мне в лицо ядом, я потеряю сознание, и он сделает со мной все, что хочет!

Ну, дорогой мой, не на ту напал! Сейчас ты пожалеешь, что на свет родился!

– Ой-ой-ой! – Я закрыла лицо руками. – Не надо, прошу вас, не надо, я больше не буду-у!

– Да? – проквакал он, приближаясь, держа свой баллон наперевес. – А ну иди в комнату!

Ага, стало быть, опасается, что соседи услышат, если я буду орать в прихожей.

Очень медленно, бочком, испуганно косясь на этого ненормального, я сделала пару шагов от двери. И тут наткнулась на галошницу. То есть это он думал, что наткнулась я случайно, а на самом деле я заметила эту галошницу сразу, как только вошла в квартиру. Не помню, говорила я или нет, что у меня очень развита наблюдательность. Жизнь научила.

Так что сейчас я споткнулась о галошницу и упала на колени, а сама нашарила там мужской зимний ботинок на толстой подошве.

– Вставай! – Он взмахнул баллоном, и тут же ему в голову полетел ботинок.

Этот придурок даже не смог уклониться, а я сразу же перехватила его руку с баллоном и брызнула ему в лицо. Он квакнул, широко разинул рот и зашатался.

– Ты, козел, на что вообще рассчитывал? – спросила я, ударив его под коленки и аккуратно уложив на пол. – Ты на что надеялся? Ты за кого меня принял?

Он только разевал рот и смотрел выпученными глазами.

– Ключи давай!

Он вынул из кармана ключи дрожащей рукой.

Я пулей вылетела на лестничную площадку.

Хозяин квартиры выполз за мной, но преследовать не стал – сил не было или соседей боялся. Он остановился на пороге своей квартиры и воскликнул с пафосом:

– Как жесток мир! Как жестоки люди! Я предлагаю им свое сердце – а они отвечают на это безжалостным ударом!

– Как же, сердце! – пробормотала я, сбегая по лестнице. – Ты совсем другое предлагаешь…

На улице, глубоко вдохнув свежий воздух, я только головой покачала. Ну, вот что теперь делать? Куда, как говорится, бедному крестьянину податься? И я подалась обратно в офис.

Алиса Дмитриевна ушла с обеда, зато явилась Ленка. Она поругалась с мужем, потому что он сидит дома и вяжется к ней по каждому пустяку, а сын учиться не хочет, а только с утра до вечера играет в компьютерные игры. Едят же эти двое как снегоуборочные машины, она не успевает готовить и подавать на стол. И вообще ей все надоело, и она пришла отдохнуть на работу.

По этому случаю она проветрила помещение, разобрала бумаги и даже вежливо отвечала по телефону. И предложила мне чаю с домашним печеньем. Сказала, что напекла два противня и половину взяла с собой, потому что эти два троглодита все смолотят, сколько ни испеки, ей ничего не оставят.

На мой взгляд, Ленка сама виновата – слишком хорошо готовит, вот и приучила семейку к обжорству. Тем более, и сама поесть, что называется, не дура.

Так мы очень мило провели время в приятной беседе, а потом Ленка ушла, а я решила проявить трудовой энтузиазм, поскольку Студнев посматривал на меня из своего застекленного кабинета очень неодобрительно.

Так прошла пара часов, рабочий день давно закончился, и малочисленные обитатели нашего бизнес-центра разошлись. Я же упорно работала, чтобы попроситься у начальника еще раз переночевать в офисе, поскольку деваться мне было совершенно некуда.

Первым не выдержал начальник.

– Лидия! – крикнул он. – Зайдите ко мне!

Я вскочила, заторопилась к нему в кабинет и встала у порога, преданно глядя ему в глаза.

– Вы… – начал он и замолчал.

Надо же, какой деликатный, хочет спросить, когда я заберу свою сумку, что торчит у него в углу, и стесняется. Этим нужно воспользоваться. И я скроила самую жалостную физиономию.

– Садитесь, – он кивнул на стул, потом еще немного помолчал и все же решился.

– Вы решили свои дела? Я имею в виду, вам есть где жить? Возможно, вы помирились со своим… гм… другом?

– Что вы, Сергей Сергеевич! – Я вскочила с места. – Я туда больше не пойду! Да он меня и не пустит!

– Чем же вы ему так насолили… – начал было он, но тут же поправился: – Простите, это ваше личное дело.

Вот именно, я вовсе не собираюсь рассказывать ему о своем друге, тем более, его вообще нет.

– Сергей Сергеевич! – начала я. – Понимаете, я искала квартиру, но сразу не получилось. Вы не думайте, я ездила по двум адресам, но там… – Я рассказала ему свои приключения, разумеется, не упоминая о том, как уложила того ненормального извращенца на пол. Пускай Студнев думает, что я не могу за себя постоять.

– Ну и ну! – вздохнул Студнев, выслушав меня очень внимательно. – Надо же…

Не верит. И только было я решила, что сунусь ночевать в свою снятую раньше квартиру (ну, не сидят же эти уроды все время в засаде, тем более что двое из них отдыхают сейчас в КПЗ, Михалыч мне это твердо обещал), как начальник улыбнулся.

От улыбки лицо его помолодело лет на… на много лет, морщины разгладились, и даже глаза заблестели. Сейчас я дала бы ему лет сорок с небольшим все же хвостиком, а впрочем, это не важно.

– Трудная у вас жизнь, – сказал он.

Спокойно так, без издевки и лишнего сочувствия. Просто констатировал факт. Да уж, знал бы он… но про мою прошлую жизнь никто не узнает, я сама упорно стараюсь про нее забыть.

– У вас нет в городе родственников?

– Никого. – Я тяжело вздохнула, пригорюнилась и опустила глаза.

Врать я умею виртуозно, жизнь научила, однако вдруг он умеет читать по глазам?

– А в Вяльске?

При чем тут Вяльск? И тут я вспомнила, что Лидия Карасева, по чьему паспорту я устроилась на работу, родилась в Вяльске. А я и забыла. Дату ее рождения запомнила, а город… и кто его знает, где он находится, этот Вяльск.

А Студнев начал уже поднимать брови в удивлении, но прежде чем он успел это сделать, я затараторила:

– Я в Вяльске не жила почти, меня оттуда совсем маленькую увезли, родители развелись, и мы с отцом уехали. Жили то тут, то там… А когда он умер…

Не знаю, что там случилось с отцом настоящей Лидии Карасевой, а мой и правда умер. Вот делайте со мной что хотите, но не могу я сказать того же про свою мать, которая жива. Хоть друг для друга мы не существуем.

– Сергей Сергеевич! – Я решила, что пора прекращать этот разговор. – Я вас очень прошу, разрешите мне еще раз переночевать в офисе. Самый последний раз, а завтра я найду жилье, я обещаю!

– Да что вы там найдете… – вздохнул он. – И сколько ночей будете вот так, на этом диване мыкаться… это же очень неудобно. Опять же душ не принять…

Тут я всерьез испугалась: неужели у меня такой замурзанный вид? Если даже мужчина заметил… стыд какой!

Вот честное слово, не старалась специально заплакать, но слезы очень кстати сами пришли.

– Ну-ну, – всполошился Студнев, – опять вы за свое… Вот что я вам предложу, можете некоторое время пожить у меня.

– Как? – Я оторопела.

Вот уж удивил так удивил.

– Ой, да что вы, в самом деле! Квартира большая, вы никак меня не стесните.

– Но… ваша жена… – Я слишком поздно поняла, что зря ляпнула про жену, говорила же Ленка, что Студнев в разводе, причем не то жена его бросила подло, не то при разводе обобрала, в общем, некрасивая там была история.

– Нет у меня никакой жены! – рявкнул он. – А если вы боитесь одна со мной оставаться, то за это не беспокойтесь – у меня в квартире куча народу! Родственнички… – Он скрипнул зубами и, если я не ослышалась, добавил неприличное слово.

Впрочем, я не уверена.

Я мигом прикинула свои варианты. Собственно, вариантов никаких не было, если я откажусь от предложения Студнева, он, конечно, пустит меня в офис еще на одну ночь, но что делать дальше? Конечно, у меня железный принцип: никому не доверять и не ждать от людей ничего хорошего. Жизнь научила.

Но в данном случае я поверила своей интуиции, которая говорила, что ничего страшного со мной не случится. Хоть посплю в нормальных условиях, опять же душ…

Условились, что я буду ждать Студнева на офисной стоянке. Сегодня дежурит Михалыч, а он и так на меня посматривает с подозрением, так что незачем давать ему еще повод.

Машину начальника я запомнила в первый же день, как только поступила на работу, Ленка из окна показала. На всякий пожарный случай. Потому что я уже не раз говорила, что стараюсь запоминать все мелочи. Жизнь научила.

Машина была приличная, довольно дорогая, чистая внутри. Вообще, сам Студнев был мужчина аккуратный (до занудства, как говорила Ленка в сердцах) и одевался вроде бы хорошо, но видно было, что вся одежда куплена когда-то давно, лет семь-восемь назад.

И видно было, что вроде бы и следит человек за собой, рубашки, к примеру, каждый день меняет, но если и гладит их, то сам, а это сразу заметно. Опять же, костюм в чистку отдать не мешало бы. Все это я опять-таки заметила просто так, по привычке. То есть никакая женщина за ним не смотрит, это видно.

Чтобы не молчать с глупым видом, я решила еще раз поблагодарить начальника за доброту и отзывчивость.

Он в ответ только вздохнул и поморщился.

Квартира его находилась в старом доме на набережной реки Мойки.

Дом был большой, хорошо отремонтированный, с резными дверями подъезда («Вот парадный подъезд, по торжественным дням…» тут же вспомнились стихи, что учили мы в школе).

Студнев остановил машину возле ворот и посигналил. Ворота открылись, мы въехали во двор. Зелени там не было никакой, зато асфальт был расчерчен для стоянки.

– Вот что, Лидия, – сказал Студнев, положа руки на руль и не смотря мне в лицо. – У меня будет к вам просьба.

– Все, что хотите, Сергей Сергеевич! – вскричала было я, но тут же подумала, что перегибаю палку. Мало ли чего он попросит. Никогда не знаешь, чего ждать от человека.

– Дело в том, что… – снова он поморщился, как будто зуб ныл, – дело в том, что я живу не один. То есть один, то есть в квартире…

– Слушайте, говорите уж прямо! – не выдержала я. – Если я вам мешаю, то я уйду. Незачем было и огород городить, переспала бы в офисе пару ночей, кто узнает-то?

– Да не в этом дело! – Он замахал руками. – Просто…

– Вот давайте как есть, – предложила я. – Что вас… что вы с женой разошлись, я уже знаю. Кто у вас там в квартире остался? Мама старенькая? Две незамужние тетки?

– Как в сказке про Буратино, – он улыбнулся и снова помолодел лет на десять, – еж, ежиха, ежова теща, две ежовы незамужние тетки и маленькие еженята…

Я с пониманием кивнула – вроде бы что-то такое припоминаю из детства.

– В общем, месяца три назад, еще до начала карантина, приехали родственники жены из провинции, тетка ее, сестра двоюродная и ее сын. Тетка старая, ее нужно было врачам показать, что-то у нее там серьезное… Ну, квартира большая… короче, пока то да это, объявили карантин, и они остались.

Я подумала, что Студнев просто святой человек. Жена его свински бросила, а он ее родственников привечает. Двоюродная сестра, седьмая вода на киселе… Другой бы на его месте выгнал их тотчас же. Да дверь бы не открыл просто. Как в старом анекдоте: «Вы ко мне, а я на даче. Двери там!»

С другой стороны, какое мне до всего этого дело? Меня это не касается…

Но в голосе Студнева сквозило явное недовольство, ну, дальние родственники кого хочешь доведут.

– В общем, Лидия, не говорите, что мы вместе работаем, а скажите, что я вам комнату сдал, хорошо?

Я вытаращилась было на него, но потом согласно закивала. Раз ему так лучше, то я скажу, что надо. Но вот интересно, он что – их боится, что ли? Да, если бы не мое безвыходное положение, лучше бы не соваться в чужие разборки.

Лестница в доме была широченная, потолок с лепниной, на каждой площадке люстра. Лифта, правда, не было, ну, на третий этаж подняться нетрудно.

Студнев открыл дверь своим ключом и пригласил меня внутрь.

Мы оказались в просторной прихожей, которую когда-то обставили с большим вкусом. Высокие шкафы светлого дерева, зеркало в резной раме от пола до потолка, изящная такая штука, на которой сидят. Ножки гнутые, обита красивой тканью, называется вроде бы козетка. А может, банкетка. Или вообще канапе.

Я нагнулась, чтобы снять ботинки, но Студнев махнул рукой – не трудись, мол, все равно грязно.

И то верно. Я уже не раз говорила, что привыкла замечать разные мелочи, вроде бы незначительные. Могу, войдя в помещение, бросить один взгляд и сразу все увидеть.

Так вот, прихожая в этой квартире была здорово запущена. На зеркале лежал толстый слой пыли, так что можно было пальцем писать записки – ушла, мол, по делу, буду вечером и так далее. Из трех рожков бронзового бра горели только два, коврик у двери давно пора было поменять, а по полу скользили катышки пыли.

Следом за хозяином я прошла узким, длинным полутемным коридором, и он остановился у двери, на которой висел плакат из «Холодного сердца».

Тут же, рядом с этой дверью, я разглядела в полутьме печь.

Печь была огромная, почти до потолка, и вся покрыта изразцами. Даже в темноте коридора было видно, что все они разные и очень красивые – на бело-голубом фоне плыли парусные корабли, выступали из тумана острова, заросшие пальмами, искрящиеся водопады, толпились на прибрежном песке смуглые дикари в набедренных повязках и головных уборах из цветов и птичьих перьев.

Студнев перехватил мой взгляд и проговорил с непонятным смущением:

– Да, вот такая печь…

Я тоже смутилась своего детского любопытства, отвернулась и следом за ним вошла в комнату.

Комната была странной, неправильной формы, вместо четырех углов только три. Еще увидев на двери плакат, я поняла, что комната – бывшая детская. Так и оказалось.

Белая кровать была накрыта розовым одеялом. На подушках сидели две плюшевые мыши – Микки и Минни. Вообще вся мебель была белого цвета – шкаф, стол, стулья.

Еще в комнате имелись какие-то тумбочки и комоды, на которых сидели медведи. Много медведей, от огромного белого, ростом со взрослого человека, до маленьких, для которых продаются такие же маленькие дома, беседки и бассейны.

В комнате было очень душно и пахло пылью, очевидно, как только его дочка покинула квартиру вместе с матерью, Студнев в эту комнату не заглядывал.

Из всего этого наивного детского великолепия выбивалась только одна стена – эту стену занимала та самая печь, которую я видела в коридоре, она выходила сюда одним боком. И этот бок тоже украшали чудесные бело-голубые изразцы.

Только здесь вместо парусных кораблей и южных островов были рыцари в доспехах, пешие и конные, средневековые замки с круглыми, увенчанными зубцами башнями, дамы и кавалеры в удивительных старинных нарядах, с круглыми пышными воротниками, мавры в тюрбанах и фантастических восточных костюмах, павлины, фазаны и другие незнакомые мне красивые птицы.

Я с трудом оторвалась от этого зрелища и повернулась к Сергею Сергеевичу.

– Вот, будете тут ночевать, – сказал Студнев, вздохнув. – Все необходимое найдете в шкафу, можете пользоваться. Да, сейчас ванну покажу и с родственниками познакомлю…

И снова при упоминании родственников он скривился, как будто лимон откусил.

Этим же длинным коридором мы пришли на кухню, которая была огромной, честное слово; та однокомнатная квартирка, что я снимала, поместилась бы в эту кухню целиком, считая балкон и прихожую. Да еще бы и место осталось.

За большим обеденным столом сидели трое: очень полная старушенция с седой кичкой на маковке, вертлявая женщина средних лет с бегающими глазами и очень похожий на старуху парень лет восемнадцати – толстый и три подбородка скрывают короткую шею.

– Здравствуйте! – сказала я.

Двое воззрились на меня, не сделав попытки поздороваться в ответ, старуха и бровью не повела, она увлеченно ела что-то ложкой из глубокой тарелки.

– Это Лидия, – буркнул Студнев, – она будет…

– Сережа! – вертлявая женщина вскочила из-за стола, с грохотом уронив стул. – Как ты можешь? Вот так вот…

– Да погоди ты! – Студнев опять поморщился, как будто зуб снова заболел. Или даже все зубы сразу. – Что ты сразу верещишь, слова сказать не даешь!

– Ниче такая телка! – толстый парень окинул меня наглым липким взглядом. – Губа у тебя, дядя, не дура, ишь какой кадр отхватил! – И гнусно заржал.

Ей-богу, вот первый раз его вижу, и то захотелось ему врезать! Еле удержалась. А Студнев только отвернулся и скрипнул зубами, нет, все-таки он мямля. С другой стороны, если бы я и вправду была его девушкой, то это одно. Но поскольку я ему никто, то и заступаться он за меня совершенно не обязан.

– Я комнату ей сдал! – объявил Студнев довольно твердо. – В детской она жить будет!

– Комнату сдал? – оторопела вертлявая тетя, очевидно, она и была двоюродной сестрой бывшей жены Студнева. – Говоришь, комнату сдал? Зачем?

– За деньги, – буркнул он. – Денег не платят, бизнес катится к чертям собачьим, квартира большая, лишние деньги не помешают. И хватит об этом! – Он развернулся и ушел.

Вот интересно, с какой стати он стал перед ними оправдываться? Квартира его, что хочет, то и делает.

И еще, что характерно, милые родственнички даже не предложили ему поужинать. Видят же, что человек с работы.

Я оглядела кухню. Да, если прихожая имела запущенный вид, то кухня просто потрясала.

Когда въехали к Студневу эти родственнички? Месяца три назад? Так вот было такое ощущение, что с тех самых пор они тут и не убирали. В раковине кисла куча грязной посуды, плита была вся буквально покрыта застывшим жиром, на ней стояла закопченная сковородка с остатками какой-то обгорелой дряни.

Шкафчики тоже были серые от застарелой копоти, даже огромный двухдверный холодильник был вымазан какой-то гадостью.

На этом фоне совершенно терялись красивые вещи, которые стояли и висели тут и там, – хрустальный кувшин для воды, серебряный половник, фарфоровая сахарница, две расписные настенные тарелки… все темное от пыли и копоти, и только мои острые глаза могли увидеть, что вещи непростые, старинные.

– Что смотришь? – Тетка подошла ближе и встала против меня – руки в боки.

– Аккуратно живете! – усмехнулась я.

– Не твое дело! – отмахнулась она. – Лучше скажи, сколько за комнату платить будешь?

– А твое какое дело? – ответила я в ее духе. – Я с хозяином договаривалась, а больше никому отчет давать не обязана. И уж не тебе, во всяком случае.

– Да ты, вообще, что себе позволяешь? – завизжала тетка, переходя на ультразвук, но тут старуха отставила пустую тарелку и начала стучать ложкой по столу, и тетка тут же кинулась к плите, чтобы положить ей следующую порцию.