Текст книги "Ладанка Жанны д'Арк"

Понятно, но вот как отсюда выбраться?

Я осмотрела внутренность статуи. Впрочем, здесь было так мало света, что я скорее не осмотрела ее, а ощупала. И нашла-таки кое-что очень полезное: в боку бронзового льва была маленькая дверка, закрытая на обычную защелку.

Я уже хотела открыть эту дверку, но вовремя сообразила, что окажусь на виду у всех этих козлобородых чудиков, и неизвестно, как они отнесутся к моему появлению в самый разгар их ритуала…

Так что, пожалуй, лучше немного подождать.

Я снова перебралась к своему наблюдательному пункту – к львиным глазам – и выглянула наружу.

Судя по всему, ритуал подходил к концу.

Жрец произнес еще какое-то заклинание, массовка дружным эхом повторила за ним последние слова. Снова прозвучал гонг, и публика начала расходиться.

Слава богу, до смертоубийства дело не дошло! Девица явно жива, с моего места видно, что дышит.

Наконец возле алтаря остались только жрец и еще четверо мужчин в козлиных масках – наверное, главные подручные жреца, исполнители его воли.

Жрец отработанным театральным жестом поправил свое одеяние и повернулся к свите:

– Ну вы тут приберете, как обычно…

Не дожидаясь ответа, он удалился с надменным и величественным видом. Один из оставшихся, видимо, главный среди них, подошел к лежащей на алтаре девице и похлопал ее по щекам:

– Эй, пора вставать! Дети, в школу собирайтесь! Петушок пропел давно!

Девица не шевельнулась.

Козлобородый встряхнул ее за плечо:

– Просыпайся! Хорош придуриваться!

Она по-прежнему не подавала признаков жизни.

– Да что же это такое! – раздраженно процедил тот. – Опять какие-то проблемы…

Он повернулся к одному из своих товарищей и недовольно проговорил:

– Снова твой прокол! Каждый день ты лажаешь!

Тот, к кому он обращался, попятился и ответил обиженным, капризным голосом:

– Ну почему я? При чем тут я? Моя задача – только находить подходящий объект и приводить сюда, а все остальное меня не касается! Дальше уже ваше дело!

Я вздрогнула.

Этот голос, и особенно интонации… жесты… все было мне знакомо.

Это был Вадим. Я очень хорошо запоминаю голоса, опять же вот этот жест, когда он откидывает голову, как будто челка падает ему на глаза. Под маской челка не видна и ему не мешает, но он все равно так делает по привычке.

Точно, это он! Вот скотина! Выходит, он поставляет в этот подпольный притон живой товар! Девушек для языческого ритуала! И меня он сюда заманил по приказу этих извращенцев!

– Еще как касается! – прикрикнул на Вадима старший. – Скажешь, что и вчера не ты прокололся? Ты должен был доставить объект на ту квартиру и передать чистильщику…

– Но я и доставил ее!

– Да, а сам слинял, не дождавшись специалиста! А она пришла в себя и сбежала! Хорошо, что наш человек нашел ее в бассейне и устранил последствия твоего просчета…

Я слушала разговор – и волосы шевелились у меня на голове от ужаса.

Выходит, я чудом осталась жива.

Сначала мне удалось сбежать из той квартиры, куда меня привез Вадим, потом в бассейне меня перепутали с другой девушкой, которая погибла случайно… Ну да, ту Жанну убили вместо меня, оттого и запихнули в мой шкафчик ее труп. Случайно мы оказались рядом в бассейне… а может, не случайно?

Ладно, в конце концов, я эту Жанну Крапивину знать не знаю. И если бы она поговорила со мной по-человечески, то, возможно, все обернулось бы для нее по-другому…

А разговор козлобородых продолжался.

– Короче, сами с ней разбирайтесь! – визгливым, наглым голосом выкрикнул Вадим. – Я вам товар доставил, а дальше – не мое дело! – Он снял маску и зашагал прочь.

Теперь я окончательно убедилась, что это он. Впрочем, я и до того не сомневалась.

Старший проводил его взглядом и раздраженным голосом обратился к двоим оставшимся:

– Отвезите ее в Куромяки. Там разберутся.

Они кивнули, подхватили неподвижное тело за руки и за ноги и понесли прочь. Старший огляделся и тоже ушел.

Я на всякий случай еще немного выждала, затем открыла дверцу и выбралась из бронзового льва. Отряхнувшись и поправив одежду, я поспешила к выходу из опустевшего зала.

Я была в дикой ярости, и если бы мне сейчас попался на дороге даже не Вадим, а любой из этих козлобородых паразитов, он не ушел бы от меня целым и невредимым. Рога бы пообломала, бороду повыдергала, копыта оттоптала! А уже если бы встретилась с Вадимом на узкой дорожке… Я мечтательно заскрипела зубами.

«Прекрати! – тут же раздался в голове голос. – Сейчас не время думать о мести!»

Разумеется, он был прав, и я сосредоточилась на поисках выхода.

К счастью, я скоро нашла железную винтовую лестницу, которая вела наверх, поднялась по ней и оказалась возле двери, закрытой на обычный засов.

Отодвинув его, я вышла – и оказалась на улице. Вот как, оказывается, все просто, никакой охраны.

Свежий ночной воздух придал мне новые силы. Я крадучись пошла вдоль стены здания и очень скоро, выглянув из-за угла, увидела впереди парковку.

Машин на ней осталось мало – все обычные посетители клуба уже разъехались. Совсем недалеко от меня мужчина вполголоса разговаривал по мобильному телефону.

Я попятилась и снова отступила за угол – это был Вадим.

Вот скотина… все время он попадается у меня на пути!

И тут мне пришло в голову, что я могу его выследить, узнать, кто он такой и где на самом деле живет. А потом подкараулить, когда он будет совсем один, напасть на него из-за угла, оглушить… у меня просто руки зачесались!

Да, надо реально оценивать свои силы, с таким здоровым мужиком мне врукопашную не справиться. Ничего, что-нибудь придумаю, а пока прослежу и все про него узнаю. Ведь Зюзя дал мне несколько «жучков» для слежки…

Я пригнулась и снова выскользнула на парковку.

Вадим все еще разговаривал по телефону и не смотрел по сторонам. Я спряталась за синюю «Тойоту», потом – за серый «Гольф», оттуда перебралась за красную «Мазду» и наконец оказалась совсем рядом с «Фольксвагеном» Вадима.

Я подкралась к нему на корточках, прилепила на днище магнитный кругляшок «жучка» и снова метнулась за соседний автомобиль. Это была новенькая «Камара».

Вадим как раз закончил разговор, сел за руль и уехал.

А я задумалась.

«Жучок» к его машине я прилепила, это хорошо. Но у меня-то машины нет, как же проследить за Вадимом?

Что делать? Вызвать такси?

Но диспетчер первым делом спросит меня, куда нужно ехать, а я понятия не имею. Не могу же я сказать, что такси нужно мне для слежки за неизвестным человеком!

Поймать частника?

Посреди ночи, в глухом районе это нереально, да и опасно. Сядешь в машину к какому-нибудь маньяку, а потом через несколько месяцев твой труп найдут в лесном озере… или вообще не найдут – он будет залит бетоном в фундаменте высотного здания…

Черт, что же делать?

Сдаться, вызвать обычное такси и ехать домой, спать? Признать свое поражение, смириться, что зря потратила столько времени и израсходовала «жучок», который дал мне Зюзя…

Когда я вспомнила про Зюзю, в голове у меня мелькнула какая-то мысль, но тут же благополучно испарилась. Делать нечего, придется ехать домой.

Я достала из сумочки свой мобильный телефон, включила его…

На экране высветился незнакомый номер. Я тупо уставилась на него – чей это номер? Откуда он взялся у меня в телефоне?

И тут я вспомнила, что Зюзя забил его в мой телефон и сказал, что я могу обратиться по нему, если мне понадобится помощь. Любая помощь.

Наверняка он сказал это для красного словца, чтобы покрасоваться передо мной, показать, какой он крутой.

А если нет? Чем черт не шутит?

Во всяком случае, попробовать стоит. По крайней мере, наберу номер, от меня не убудет…

Я нажала на кнопку вызова и поднесла телефон к уху.

После двух гудков раздался щелчок, и приятный женский голос проговорил:

– Вы позвонили в кондитерскую «Лакомка». Чем мы можем вам помочь?

Ну да, подумала я, конечно, Зюзя меня надул! Забил мне в телефон номер какой-то кондитерской…

Да, но с какой стати эта кондитерская работает посреди ночи?

«Не валяй дурака! – ожил в голове голос. – Зюзя зря обещать не стал бы!»

И то верно.

– Мне дал ваш номер… дал ваш номер… Зюзя… – проговорила я неуверенно. Уж больно неуместно и несерьезно прозвучала кличка моего приятеля. – Он сказал, что к вам можно обратиться, если мне понадобится помощь…

– Да-да, – перебила меня незнакомка. – Все правильно. Чем мы можем вам помочь?

– Вообще-то, мне нужна машина… я нахожусь…

Я хотела назвать адрес клуба, но девица снова перебила меня:

– Мы знаем, где вы находитесь. Какая машина вам нужна?

Вот интересно! Откуда это она… или они знают, где я нахожусь? Ах, ну да, сейчас же на дворе двадцать первый век, возможности техники невообразимы. Они наверняка запеленговали мой телефон, как только я им позвонила…

Я почувствовала себя неуютно, как насекомое под микроскопом энтомолога. Они все обо мне знают, а я понятия не имею, кто они такие. Остается утешаться тем, что Зюзя не стал бы меня подставлять…

– Так какая машина вам нужна? – терпеливо повторила незнакомка. – Модель, цвет…

– Какая? Ну неприметная, не бросающаяся в глаза…

– Понятно. Ждите.

Я хотела спросить незнакомку, сколько мне нужно ждать, но из трубки уже неслись длинные гудки.

Я огляделась по сторонам.

Ночь, глухой район, промзона, вокруг ни души. Правда, неподалеку все еще светится разноцветными огнями здание ночного клуба, но от этого кажется, что вокруг еще темнее. И в темноте наверняка таятся многочисленные опасности…

Мне и правда показалось, что метрах в двадцати от меня мелькнула какая-то тень – черная на черном…

Я снова достала телефон – позвонить той девице, чтобы спросить ее, как долго мне придется ждать, да просто чтобы услышать чей-то голос, чтобы не чувствовать себя такой одинокой и беззащитной…

Тут тень, которую я заметила, снова шевельнулась – и из темноты появился мрачный долговязый тип в длинном плаще с поднятым воротником и в темных очках. Это посреди ночи-то! Наверняка какой-нибудь извращенец…

– Девушка, – проговорил он гнусавым, словно простуженным голосом, – что вы здесь делаете?

– Собаку выгуливаю! – ответила я резко. – Доберман-пинчера по кличке Калигула!

Я огляделась по сторонам, как будто высматривая своего питомца, и призывно посвистела.

– Что-то я не видел тут никакой собаки! – прогнусил он и принялся расстегивать пуговицы плаща. – И где поводок?

– Поводок? – переспросила я, попятившись.

– Ну да, если вы выгуливаете собаку, у вас должен быть поводок… как же без поводка…

И тут из-за темного заводского корпуса вылетела машина, на мгновение ослепив меня фарами. Я заслонила глаза ладонью, а когда отвела ее – тип в плаще исчез, а машина стояла рядом со мной. Из нее выбрался невысокий неприметный парень в темной куртке и надвинутой на глаза бейсболке.

– Кондитерская «Лакомка»! – проговорил он заспанным голосом. – Торт заказывали?

– Торт? – переспросила я удивленно.

– Ну да! – Он кивнул на машину. – Вот он, тортик!

– Заказывала! – ответила я с облегчением.

– Пожалуйста! – он протянул мне ключи.

– А как же вы?

– Обо мне не беспокойтесь!

– А куда мне потом отогнать машину?

– Просто оставьте ее где хотите. Мы ее заберем. На этот счет можете не волноваться.

– А как… – Я хотела еще о чем-то его спросить, но он уже исчез, как будто сквозь землю провалился. Впрочем, вокруг была такая темнота, что исчезнуть нетрудно.

Я подошла к машине, оглядела ее.

Да, в этой кондитерской свое дело знают!

Я попросила у них неприметную машину – и они пригнали именно такую. Даже цвет я сразу не смогла определить – то ли тускло-зеленая, то ли блекло-коричневая. И модель непонятная – логотип на капоте сбит, а внешний вид такой, что не определишь – то ли «Фольксваген», то ли «Тойота».

Но самое удивительное – даже номера на этой машине не разобрать, до того они были заляпаны грязью…

Ладно, сама такую попросила!

Я села за руль, вставила ключи в замок зажигания.

Машина завелась с полуоборота и помчалась по разбитому асфальту как на крыльях.

Выехав из промзоны, я снова достала свой телефон и открыла приложение, которое установил Зюзя.

На экране высветилась карта города, на ней мигала красная движущаяся точка – это «жучок», который я установила на машину Вадима, сообщал мне его местоположение.

Пока я колебалась и ждала машину, Вадим успел уехать довольно далеко. Сейчас, судя по сигналу «жучка», он был в центре города, но определенно двигался на север. Я определилась на карте и сообразила, что нахожусь близко к выезду на КАД. По Кольцевой дороге я могу быстро обогнуть город и нагнать Вадима…

Я помчалась вперед.

Город по ночному времени был пуст, и уже через пять минут я выехала на Кольцевую и помчала по ней на пределе допустимой скорости, то и дело поглядывая на мигающую точку.

Судя по ней, Вадим действительно приближался к северной окраине города.

Не прошло и получаса, как я съехала с Кольцевой дороги на Выборгское шоссе. Теперь сигнал жучка сообщал, что Вадим совсем рядом, едет по узким улочкам в Озерках.

Еще несколько минут – и я тоже была в этом поселке.

Здесь на узких разбитых улочках в ямах и рытвинах мне пришлось сбросить скорость.

Вокруг темнели современные загородные дома, с ними чередовались скромные дачи советских времен и совсем старые, покосившиеся домишки. Кое-где за заборами лаяли собаки, мешая спать соседям и демонстрируя хозяевам свою бдительность.

Наконец, свернув на очередную улочку, я увидела впереди задние огни машины. Судя по сигналу маячка, это была машина Вадима.

Я затормозила и заглушила мотор.

Автомобиль Вадима остановился перед старыми дощатыми воротами. Он вышел, открыл ворота и заехал внутрь.

Я выбралась из машины, подкралась к забору и заглянула в щель между штакетинами.

За забором виднелся старый, давно не крашенный дом с покосившимся крылечком. Во дворе стояла машина, Вадим что-то делал возле нее. Вот он распрямился, подошел к сараю, отпер дверь и исчез внутри. Впрочем, ненадолго – он тут же вышел, неся в руках что-то большое, опять повозился возле машины и ушел в дом, но не через крыльцо, а через неприметную боковую дверь. В одном из окон загорелся неяркий свет, но погас, и старый дом погрузился в темноту.

Я на всякий случай немного выждала и, протиснувшись через широкую щель в рассохшемся заборе, пробралась во двор. Подошла к машине Вадима, оглядела ее…

И увидела, что номера на ней совсем другие, не те, которые пробивал для меня Зюзя.

Вот оно что!

Я подошла к сараю, в который только что заходил Вадим.

На дверях висел замок, но он не был защелкнут – то ли Вадим поленился, то ли это замок никогда не запирался и висел только для проформы. Я сняла его и проскользнула в сарай.

Внутри было темно. Я включила телефон в режиме фонаря и осветила внутренность сарая.

Посреди него стояли старенькие, побитые «Жигули». Они были явно не на ходу, даже без колес – стояли на столбиках из кирпичей, и номеров на них не имелось. Впрочем, номера я нашла быстро, они валялись рядом, на земляном полу.

Все ясно: когда нужно, Вадим снимает номера с этого старенького «жигуленка» и ставит на свою машину!

Я выбралась из сарая и осмотрела дом.

На стене я нашла табличку с адресом: «Улица Манулова, дом тринадцать».

Но я же знаю его!

Это адрес той самой Анжелики Максимовны Черевичкиной, без малого восьмидесяти лет, которой принадлежат «Жигули» с тем номером, под которым ездит Вадим.

Ну да, вот же и сами «Жигули» стоят в сарае, я только что их видела!

Ситуация прояснилась.

Вадим снимает у Черевичкиной жилье, а заодно пользуется номерами ее машины. Анжелика Максимовна об этом и знать не знает…

Маскируется, значит, чтобы его по машине не опознали… Значит, все-таки не убивают они девчонок-то. Чем же я им не угодила? Ладненько, это мы выясним…

Ну что ж, теперь я знаю, где живет Вадим, знаю и настоящий номер его машины. Для одной ночи более чем достаточно. Нужно возвращаться домой и хоть немного поспать…

До сих пор я действовала на адреналине, но теперь меня неудержимо клонило в сон. Нужно поскорее уйти с чужого двора, добраться до своей машины – то есть той, которую мне дали Зюзины загадочные друзья, и ехать домой. Они сказали, что машину можно оставить где угодно, так вот, я ее оставлю возле своего дома…

Я уже думала о депрессивной комнате в коммуналке как о своем доме и убежище – так устала за сегодняшнюю ночь.

Я протиснулась в ту же щель забора и хотела уже подойти к своей машине…

Как вдруг за спиной у меня раздалось грозное рычание, и кто-то толкнул меня с такой силой, что я упала на траву.

На спину мне обрушилось что-то тяжелое, кто-то хрипло и жарко дышал мне в шею…

– Цезарь, ко мне! – послышался резкий оклик.

Тяжесть с моей спины исчезла. Я кое-как перевернулась и села, протирая глаза.

Передо мной стояла невысокая худенькая женщина в спортивном костюме, рядом с ней возвышался огромный черный ротвейлер, пасть его была приоткрыта, демонстрируя два ряда огромных и страшных зубов. Ротвейлер грозно рычал, из его пасти капала слюна.

От страха мне показалось, что все тело превратилось в желе, я не чувствовала ни рук, ни ног, и голова тоже не хотела держаться на шее, а клонилась набок.

Хозяйка ротвейлера смотрела на меня тоже чрезвычайно сурово.

– Ты кто такая? – проговорила она, оглядев меня. – И что ты делала в чужом доме?

Я представила, как мое поведение выглядело со стороны – посреди ночи вылезла из чужого двора через щель в заборе…

Тут я вспомнила старую мудрость, что лучшая оборона – это нападение, и выпалила:

– А ты-то сама что здесь делаешь посреди ночи? Что под чужими заборами шляешься? Вынюхиваешь, высматриваешь… следишь за соседями?

Хозяйка собаки, должно быть, в первый момент растерялась от моей наглости и ответила:

– Собаку свою выгуливаю… Цезаря… ему вдруг посреди ночи приспичило…

Но тут она опомнилась, сообразила, что мы с ней находимся не в одинаковом положении, и рявкнула:

– Ты мне еще будешь вопросы задавать? Я сейчас полицию вызову! Скажу, что ты в соседский дом пыталась залезть с целью грабежа! А может, уже и того? Уже прихватила что-нибудь? Или Цезаря на тебя спущу! Он с тобой живо разберется!

Я не на шутку испугалась: ротвейлер с надеждой посматривал на хозяйку, он только и ждал команды, чтобы наброситься на меня.

И тут в голове у меня зазвучал знакомый голос:

«Разжалоби ее! Заплачь!»

И что вы думаете? Я разрыдалась, как по заказу. Настоящие слезы ручьем потекли по моим щекам, горькие рыдания сотрясали тело! Никогда не замечала за собой таких актерских способностей! А может, так повлияли на меня невероятные события последних дней и слезы были вполне искренними?

При виде моих слез хозяйка ротвейлера малость растерялась. Она вообразила, что так на меня подействовали ее угрозы, подошла ко мне и смущенно проговорила:

– Ну что ты? Что ты? Это же я не всерьез… неужели ты думаешь, что я и правда могу спустить собаку на человека, тем более на женщину?

– Отведи… отведи свою собаку! – выпалила я. – Я от испуга могу ребенка потерять!

– Ребенка? – ахнула женщина. – Так ты беременная?

Я молча кивнула.

– Да не бойся, Цезарь тебя не тронет! Это я так, припугнуть тебя хотела! Вижу, лезешь из-за забора… что я должна была подумать? Но ты не плачь, не плачь…

– Я не из-за тебя плачу! – прогундосила я сквозь рыдания. – Это я из-за него! – при этом я бросила выразительный взгляд в сторону дома. – Из-за Вадима! Бросил он меня… нас… меня и двоих детей… и денег не дает… а тут еще третий будет… – и я снова безутешно разрыдалась, будто сама поверила в свою историю.

– Муж? – ахнула женщина.

– Ну, в общем-то, муж, – вдохновенно врала я, – мы, правда, не регистрировались, он все не соглашался, говорил, что нам и так хорошо… но уже много лет вместе, и дети опять же, так что, считай, муж. Да вроде и правда хорошо жили, он внимательный был, и непьющий, и с детьми занимался, и зарабатывал прилично, и вдруг ушел… вещи собрал, пока меня дома не было, и ни слуху от него, ни духу… и денег нет… а главное – дети… все время спрашивают – где папа, где папа… и я еще одним беременная…

– Что мы тут на улице разговариваем? – спохватилась женщина. – Тебе нельзя на холоде находиться, ребенку вредно. Пойдем ко мне, я тебя хоть чаем напою!

Я благодарно кивнула, вытирая слезы, и мы направились в соседний дом.

Дом был небольшой, но уютный. И сад, насколько я смогла разглядеть в темноте, ухоженный. Хозяйка провела меня на нарядную светлую кухню, усадила за стол, проговорила:

– Меня Маргарита зовут. Можно Марго…

Я поняла намек и тоже представилась:

– А я Жанна.

Всегда лучше говорить правду – по крайней мере, не запутаешься в показаниях.

– Может, тебе кофе сварить? – спросила Маргарита, но тут же спохватилась: – Нет, кофе в твоем положении вреден. Лучше чаю… зеленого, может быть?

– Ой, нет, только не зеленого! Меня от него тошнит!

– Тошнит? Понятно… а какой у тебя срок?

– Девятая неделя…

– Что ж ты не бережешься? Ходишь по холоду, не спишь ночью, через забор лазаешь?

– Да я найти его хотела, Вадима…

Она сочувственно кивнула и отвернулась к плите, заваривая чай.

А я снова заговорила, чтобы не дать ей времени обдумать мои слова и найти в них нестыковки:

– Я все время пыталась узнать, где он живет, и вот выяснила… узнала, что здесь, в этом доме… думала, может, Анжелика Черевичкина – это его любовница, а это оказалась старуха какая-то… не понимаю, почему он от меня… от нас ушел?

– Надо же, какая история! – вздохнула Марго, разливая чай. – А я и то думала – что здесь делает такой мужчина? Вроде не бедный, и машина у него приличная, видно, что непьющий, а живет в такой халабуде… выходит, это он от тебя скрывается…

– А что – к нему никакая женщина не приезжает? – осведомилась я, придав своему голосу ревнивую интонацию.

Марго взглянула на меня искоса и проговорила с сомнением:

– Вообще-то, приезжала одна… примерно неделю назад.

– Молодая? Интересная? – ревниво спросила я.

– Вот не скажу, что молодая, – раздумчиво проговорила Марго. – Старше тебя, это однозначно. Но из себя довольно видная и очень ухоженная. Видно, что женщина со средствами. И машина дорогая, и одежда… машину она, правда, в стороне оставила, на углу, а к дому пешком подошла.

– А как ты все так хорошо разглядела? У вас же забор высокий между участками. Тем более насчет машины. Ты же говоришь, она ее вообще в стороне оставила.

– А я в мансарде была, на втором этаже. Оттуда все очень хорошо просматривается. Не только соседний участок, но и вся улица, до самого перекрестка. Ну поначалу-то я внимания не обратила – смотрю, машину оставила и идет какая-то… Мало ли кто по своему делу… А потом Цезарь к забору подошел и зарычал так тихонько… Он у меня приучен: если кто к Михайловне заходит – он сигнал подает. Старуха одинокая, соображает уже неважно, так я за ней присматриваю. Я – к окошку, гляжу – заходит эта фифа к Михайловне, да идет не к крыльцу, а к боковой двери, там у этого твоего отдельный вход.

– Говоришь, видная и ухоженная? – Я нахмурилась, но Марго торопливо добавила:

– Но тут не то, что ты думаешь. Не любовница она ему, точно тебе говорю.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво переспросила я.

– Уж поверь – я такие вещи чувствую! А самое главное, я слышала, что он ей сказал: незачем тебе сюда приезжать!

– Слышала? Как ты это могла услышать? Они же на соседнем участке разговаривали.

– Именно что на соседнем. А у нас слышимость очень хорошая. Я возле забора листья сгребала, а они по другую сторону разговаривали… То есть она в дом зайти не успела, он к ней сам выскочил, ну и стояли они в укромном месте, за кустами.

– Постой! Ты же говорила, что наверху была, в мансарде.

– Ага, была наверху, а когда она приехала – спустилась…

– И сразу к забору?

– Ну да, листья сгребать… знаешь, сколько уже листьев нападало? Это просто ужас!

– Листья! – протянула я насмешливо. – Очень удачно получилось! Как раз там сгребала, где все было слышно!

– Ну да. – Она прищурилась. – Так будешь слушать, о чем они говорили?

– Буду, конечно… извини…

– В общем, он ей так недовольно сказал – зачем приехала? Ты же знаешь, что тебе сюда приезжать не нужно!

– А она?

– А дальше я не слышала, – с сожалением ответила Марго. – Они в сторону отошли, а потом она очень скоро уехала.

– И это все? – разочарованно протянула я.

– Все…

– И больше она не появлялась?

– Еще один раз приезжала, вчера днем. Так же машину в стороне оставила, пешком подошла. Только никого не застала – Вадима твоего дома не было, и Михайловна в магазин ушла. Она ходит медленно, пока добредет, пока там посидит, поговорит, пока обратно – полдня пройдет. Так что эта женщина возле ворот недолго постояла, калитку-то Михайловна запирает…

– И ушла?

– Ну да, только сперва записку в почтовый ящик положила.

– Записку? Какую записку?

– А вот эту, – и Марго протянула мне сложенный вдвое, измятый и запачканный листок бумаги.

Я уставилась на нее в безмолвном изумлении:

– Как же эта записка оказалась у тебя, если она ее опустила в почтовый ящик?

– Да ты что вообще подумала? – проговорила Марго возмущенно. – Что я в чужой ящик влезла?!

– А что еще я могла подумать? Как иначе эта записка оказалась у тебя?

– Да очень просто! Этот ящик очень старый, весь рассохся и потрескался, так что записка из него выпала. А мой Цезарь мимо пробегал, схватил эту записку и таскал в зубах. Вон, видишь, следы от его зубов. Я увидела и отняла, думала, мало ли какую гадость он подобрал. Оказалась – записка, тут я и вспомнила, как та женщина ее в ящик положила. Хотела вернуть, да не успела… так что отдай мне, я завтра ее обратно положу.

– Только сначала я ее прочту!

– Ладно уж. Нехорошо читать чужие письма, но в твоем положении это простительно. А я отвернусь…

Она действительно отвернулась, а я развернула записку и прочла:

«Завтра в семнадцать в кофейне около Бомбардира».

– Пойдешь туда? – быстро спросила меня Марго.

– Значит, ты тоже ее читала?

– Ну случайно получилось…

– Пойду. Хочу взглянуть на нее.

– Только смотри – никакого мордобоя! Тебе нужно о ребенке думать!

– Обещаю – мордобоя не будет. – Я сложила записку, отдала ее Марго и проговорила – Ну спасибо тебе за все, ты мне очень помогла.

– Мы, женщины, должны помогать друг другу!

– А теперь я поеду домой, очень спать хочется.

– Поезжай… а то хочешь, у меня оставайся, я тебе на диване постелю.

Предложение было очень соблазнительное, я жутко устала, но все же побоялась остаться в этом доме, так близко от Вадима. Опять же Цезарь. Хоть и сказала ему Марго, что я теперь своя, все же тревожно как-то рядом с таким чудовищем ночевать.

На обратном пути я раздумывала о содержимом записки.

«Кофейня возле Бомбардира…»

Что это за бомбардир, точнее – Бомбардир, с большой буквы?

И тут я вспомнила пешеходную зону на Васильевском острове. Там стоит памятник петровскому бомбардиру… возможно, именно его имела в виду та женщина. И кофейня поблизости наверняка имеется.

Значит, завтра нужно туда наведаться…

Точнее, уже сегодня, сообразила я, взглянув на часы. Четвертый час утра, скоро светать начнет.

К счастью, дверь нашей квартиры не была заперта на крюк, и скоро я вошла в свою депрессивную комнату. Дом, милый дом…

Спать хотелось жутко, и едва я доплелась до своей кровати, как тут же провалилась в сон.

Снилось мне что-то странное, какой-то исторический блокбастер – рыцари в потускневших от грязи и крови латах пробивались по узкому мосту к воротам крепости, со стен на них сбрасывали камни и лили кипящую смолу. Один из них повернулся ко мне и прокричал хриплым, срывающимся голосом:

– Жанна, надо отступать!

А я закричала в ответ:

– Вперед! Только вперед! Победа будет за нами!

Что-то тяжелое ударило меня по голове – и на этот раз я провалилась в глубокий сон без сновидений.

Вернувшись домой, Жанна никому не рассказала о своем видении – ибо боялась, что никто ей не поверит. И также страшилась уготованной ей судьбы. Но голоса снова звучали в ее сердце, и страдания человеческие переполняли чашу ее терпения.

Давно уже Франция не знала мира. Сколько себя помнила Жанна – столько знала она о войне французов с англичанами, которых называли в народе «Хвостатыми» – за то, что они мучили людей на земле, как прислужники дьявола, хвостатые черти и демоны, терзают грешников в аду.

В 1415 году Жанне было три или четыре года. В том году в битве при Азенкуре французская армия была разбита англичанами. В этой битве пали лучшие рыцари Франции. Париж был предан огню и мечу и оказался в руках врагов.

В том же году королева Изабелла Баварская, супруга безумного короля Карла VI, своей подписью отдала французский престол английскому королю Генриху V в приданое за своей дочерью.

Сын Генриха V, Генрих VI, грудной младенец, стал законным наследником французского королевства. Бургундский герцог вступил в союз с англичанами.

Сын безумного короля, дофин Карл, остался почти без войск, почти без подданных, почти без денег.

Бургундские отряды опустошали Францию. Следом за ними шли шайки разбойников, а за теми – волчьи стаи. Словно этого мало, на страну обрушилась черная смерть – чума.

Большая часть земли была заброшена, она заросла сорняками и репьями, потому что мало осталось лошадей, которых можно запрячь в плуг, и крестьян, которые могли за этим плугом идти. А те, что остались, боялись отходить далеко от крепостных стен – того и гляди, нагрянут бургундцы или простые разбойники. И даже если удастся вырастить урожай – вряд ли получится его собрать. Нагрянут вооруженные люди и все отберут…

Крестьяне обрабатывают землю только там, где видна сторожевая башня. Как только сторож на ней завидит вооруженных людей, он машет тряпицей, а звонарь бьет в колокол – и крестьяне спешат под защиту крепостных стен.

Жанна тоже пасет овец возле самой деревни. Она пасет своих овец – а в голове ее звучит все тот же Голос:

– Покинь свою деревню! Оставь отца и мать! Иди к дофину! Тебе суждено освободить Францию!

Страшно Жанне. Боится она покидать родные места, оставлять отца и мать – но Голос настойчив, ни днем, ни ночью не перестает он звать ее:

– Освободи Орлеан! Коронуй дофина!

– Я боюсь! – честно отвечает Жанна. – Кто я такая? Простая деревенская девушка…

– Ты избрана! – не смиряется Голос. – Взгляни на свою ладанку!

Жанна достает ладанку, видит начертанные на нем два имени, слитые в одно – Иисус-Мария.

– Ты избрана! – повторяет Голос.

Страшно Жанне. Неужели придется ей покинуть родной дом?

Однажды возвращалась Жанна из соседней деревни.

Смеркалось.

Вдруг на дороге перед ней появилась сгорбленная старуха в черном платье, с черной вуалью на лице.

– Постой, деточка! – прокаркала старуха, как простуженная ворона. – Пойдем со мной!

– Куда вы зовете меня, мадам?

– Я зову тебя в дом моего господина. Там тебя накормят вкусно и оденут, как ангела небесного. Там послушаешь ты ангельское пение – у моего господина прекрасный хор…