Текст книги "Дублон капитана Флинта"

С этими словами Патрик деликатно удалился в ванную комнату. Прежде чем приступить к примерке, Надежда искоса взглянула на постель англичанина.

Там, где она видела пистолет, теперь ничего не было.

«Но когда он успел его спрятать? – подумала девушка. – Ведь прошло меньше минуты, и он все время был у меня на глазах! Нет, наверное, мне в прошлый раз просто померещилось! У меня от жары и утомления начались галлюцинации!»

Успокоившись на этот счет, Надя с трудом напялила на себя платье. Как ни странно, в нем было не так жарко. Но вот с головным убором она никак не могла справиться и, в конце концов, позвала на помощь англичанина.

– Как это надевают? – проговорила она, так и этак поворачивая странную сетку из черной ткани и конского волоса. – И вообще, что это такое?

– Чачван, – пояснил Патрик, ловко расправляя головной убор и спуская сетку на лицо девушки. – Это надевают с паранджой. Но паранджу здесь не носят. Немного тренировки – и вы научитесь надевать сетку самостоятельно. Правда, сейчас даже здесь не все женщины носят такой строгий наряд, большинство просто прикрывают волосы платком…

– Может, и мне можно ограничиться платком? – простонала Надя из-под волосяной сетки, закрывшей ее лицо.

– Нельзя! – строго возразил англичанин. – Мы ведь хотим, чтобы вы стали совершенно незаметны, превратились в невидимку, так что вам придется немножко потерпеть!

– Ничего себе – немножко! – пробубнила Надя. – Под этой штукой вообще невозможно дышать! К тому же она колется! И вообще – на какую это важную и тайную встречу мы собираемся?

– Кажется, я говорил вам, что летчики из бывшего Советского Союза возят из Эфиопии в Сомалиленд кат, легкий наркотик? Обратно они летят налегке и иногда берут пассажиров. Вот я и хочу встретиться с этими летчиками и поговорить. Возможно, они захотят помочь своей соотечественнице…

– Соотечественнице? – Надя закашлялась и с трудом стащила чачван. – Откуда вы знаете?

– Ваш акцент и… когда мы ночевали на дереве, вы говорили во сне. По-русски. – Патрик виновато улыбнулся.

– Вы знаете русский? – с подозрением спросила Надя.

– Нет, но на слух могу определить, что за язык, – невозмутимо отозвался он, снова нахлобучивая на нее сетку. – Впрочем, если вы не хотите это обсуждать – я не настаиваю, но русские летчики могут пойти нам навстречу. Все-таки здесь нечасто можно встретить русскую женщину. Может быть, они отвезут нас с вами в Аддис-Абебу. Там уже есть нормальный международный аэропорт, откуда можно улететь практически в любую страну мира.

– Это здорово, – вздохнула Надя, немного приподняв сетку, чтобы перевести дыхание. – Ради этого я, так и быть, согласна немного потерпеть. Но только немного…

Она подумала, что в столице Эфиопии есть российское посольство, там ей помогут. Неужели уже завтра кончится весь этот кошмар?

– Да, вот еще что, – проговорил Патрик, прежде чем выйти из номера. – Постарайтесь выработать походку мусульманской женщины. Идите мелкими шагами, потупив взор и не глядя по сторонам…

– Да ладно вам поучать, – ворчливо сказала Надя, – смогу уж пройти, как надо…

Спутники покинули отель.

Портье проводил их невозмутимым взглядом.

Базар на площади перед отелем уже затих, жара немного спала, улицы опустели. По ним медленно брели обратно на пастбища верблюды и козы, не проданные за день, смирные ослики катили двухколесные тележки с подержанной одеждой и перезрелыми фруктами. Впрочем, некоторые торговцы фруктами еще не убрали свой товар, надеясь продать еще парочку грейпфрутов или связку бананов. Они зажгли над своими лотками маленькие электрические лампы и уныло зазывали прохожих.

Небо приобрело удивительный оттенок расплавленного золота. На этом фоне выделялись черные ветви засохших деревьев, с которых свисали странные черные наросты, похожие на сломанные зонтики. Вдруг один из этих «зонтиков» сорвался с ветки и полетел, шумно размахивая черными крыльями.

– Что это? – удивленно спросила Надя.

– Летучие собаки, – невозмутимо ответил англичанин. – Это очень крупные летучие мыши. Не беспокойтесь, они совершенно безопасны, питаются фруктами.

Со всех сторон доносился сладковатый запах сомалийского чая с молоком. На каждом шагу виднелись столики чайных, за которыми сидели большие, чисто мужские компании. Столики, само собой, были сооружены из ржавых железных листов и какого-то металлолома, подозрительно напоминающего обломки боевого вертолета.

Патрик уверенно шел в известном одному ему направлении.

По мере того как они удалялись от центра города, дома вокруг становились все ниже и беднее, следы былых разрушений – все заметнее, улочки – все у´же и темнее, прохожие почти исчезли. То и дело мимо проскальзывали какие-то подозрительные фигуры, но англичанин не показывал признаков волнения, и Надя послушно семенила за ним, как настоящая восточная женщина.

Вдруг впереди раздался странный прерывистый звук. Англичанин схватил девушку за локоть:

– Постойте! Пропустим этих людей!

Навстречу им по улице медленно брела вереница странных, похожих на призраки людей, закутанных в длинные серые балахоны. Возглавлявший эту вереницу человек держал в руке медный колокольчик и непрерывно звонил в него, издавая тот самый тревожный дребезжащий звук, который заставил Патрика остановиться.

Лица большинства были закрыты капюшоном или краем покрывала, но тот, что шел впереди процессии, откинул свой капюшон и в упор взглянул на Надежду.

Девушка вздрогнула.

Лицо этого человека было не того красивого светло-коричневого цвета, как у большинства сомалийцев, а неприятного землисто-серого оттенка. Губы его чудовищно распухли, носа, наоборот, почти не было.

– Что это? – испуганно прошептала Надя, вцепившись в плечо своего спутника.

– Прокаженные, – ответил тот так же тихо. – По здешним законам они должны звоном колокольчика предупреждать прохожих о своем приближении.

Прокаженные удалились, но еще долго был слышен тревожный звон колокольчика.

Свернув в очередной переулок, Патрик остановился перед дверью, на которой были грубо намалеваны тарелки с мясом и рисом и чайные чашки. В этой стране, где больше половины населения неграмотно, такие немудреные рисунки заменяют вывески ресторанов. Или чайных, поскольку большая часть посетителей не заказывает в этих скромных заведениях ничего, кроме чая с молоком.

Англичанин толкнул хлипкую дверь и придержал ее, пропуская свою спутницу.

Внутри заведения было почти пусто. Только за одним столом компания темнокожих пастухов пила неизменный чай с молоком, негромко переговариваясь, да в самом углу вокруг квадратного столика сгрудились несколько белых мужчин в хаки. Видимо, это и были те самые летчики, о которых говорил англичанин.

Хозяин, хромой долговязый субъект лет сорока, принес на их стол тарелки с тушеной бараниной и удалился.

Патрик пересек зал, подошел к столу летчиков и приветливо проговорил:

– Вы позволите к вам присоединиться? Здесь не так часто встретишь белое лицо…

– А ты кто такой? – приподнялся один из летчиков, плотный брюнет со сросшимися бровями. – Белый-то ты белый, да только я тебя знать не знаю и знать не хочу!

Говорил он по-английски бегло, но с ужасающим акцентом.

– Не горячись, Грицко, остынь! – придержал его за плечо сосед, лысоватый дядька средних лет. – Видишь, человек поговорить хочет, а ты сразу быкуешь… садись, друг! – Он перешел с украинского на английский, придвинул для Патрика стул и кивнул на Надю, безмолвно стоявшую позади англичанина. – А эта – с тобой? Она по-английски не понимает?

– Эта дама со мной, – кивнул Патрик. – И она понимает не только по-английски, но и по-русски. Она – ваша соотечественница, зовут ее Надя, и я хотел спросить: не поможете ли вы нам с Надей выбраться отсюда куда-нибудь… скажем, в Эфиопию?

– Соотечественница? – снова завелся вспыльчивый Грицко. – Какая она нам соотечественница! Москаль хохлу не товарищ! Мы не русские, мы украинцы! И зря ты, Степан, с ними разговариваешь! Ничего хорошего из этого не выйдет!

– Угомонись, Грицко! – перебил его Степан. – Не видишь – люди в беду попали, им помочь надо! Сам знаешь, какие тут порядки! Тем более женщина! А русская она или украинка – нет никакой разницы! Верно я говорю? – Он оглянулся на остальных летчиков, которые пока не вмешивались в разговор.

– Это, может, тебе нет разницы – русская или украинка, – не унимался Грицко. – А мне очень даже есть! Почем ты знаешь, может, они какие-нибудь мафиози или даже шпионы…

– Правда, Грицко, остынь! – проговорил молчаливый летчик, лицо которого было украшено длинным шрамом. – Шуму от тебя вечно, как от дизель-генератора, а проку, как от духового пистолета…

В это время дверь чайной отворилась, и в нее вошел человек, до самых глаз закутанный в темную накидку из верблюжьей шерсти. Окинув зал быстрым цепким взглядом, он сел в дальний угол, откуда хорошо просматривалось все помещение.

Подозвав хозяина, таинственный незнакомец заказал традиционный чай с молоком и сидел над своей чашкой, не открывая лица. При этом Патрика не оставляло ощущение, что незнакомец прислушивается к его разговору с летчиками.

Патрик бросил на незнакомца подозрительный взгляд и подозвал мальчишку лет двенадцати, который с сосредоточенным видом подметал пол чайной. Англичанин что-то прошептал на ухо мальчугану и сунул ему в руку несколько местных купюр. Тот ухмыльнулся, сверкнул глазами и вернулся к своему прерванному занятию.

Патрик же возобновил переговоры с летчиками:

– Сейчас у нас, к сожалению, мало денег, но если вы доставите нас в Аддис-Абебу, я смогу получить деньги в банке и заплачу вам, сколько скажете.

– Да это одни разговоры! – снова завелся скандальный Грицко. – Вы как попадете в Аддис-Абебу, сразу про все обещания забудете! Да и вообще, откуда мы знаем, может, у тебя и нет никаких денег! На тебе ничего не написано!

– Да хватит уже, Грицко! – перебил его Степан. – Дай поговорить с людьми!

Он повернулся к Патрику и продолжил:

– Лишнего мы не возьмем. Пятьсот долларов – и по рукам! Отвезем вас в Аддис-Абебу…

– Отлично! – обрадовался англичанин. – Договорились!

– Договорились, – подтвердил Степан. – Завтра приходите вместе с девушкой в…

– Постой! – Патрик прижал палец к губам и быстро прошептал: – Не называй время и место встречи! По-моему, вон тот человек в углу нас подслушивает!

– Что? – Степан покосился на человека в капюшоне. – Да здесь почти никто не понимает по-английски… эти чернокожие вообще никакого языка не понимают!

Тем временем мальчишка-уборщик, подметая пол, добрался до столика, за которым сидел подозрительный незнакомец. Негритенок остановился позади посетителя, ловко взмахнул рукой – и, поймав на лету крупного овода, молниеносно запустил его под опущенный капюшон незнакомца.

Тот раздраженно вскрикнул, вскочил и откинул капюшон…

Через долю секунды, отогнав овода, он снова опустил капюшон, но и Надя, и Патрик, и летчики успели разглядеть длинные, удивительно светлые волосы и бледное лицо того человека, который преследовал их от самого лагеря пиратов.

– Ты видел? – вполголоса проговорил Патрик, обращаясь к Степану. – Это белый, торговец живым товаром. Он гонится за нами от самой границы. Он хочет продать Надю в бордель, а меня захватить в качестве заложника и получить выкуп. Надо как-то от него отделаться…

– Сделаем, – так же вполголоса ответил летчик и продолжил, как ни в чем не бывало: – Значит, договорились. Вы где остановились?

– В отеле «Амбассадор».

– Хорошо, возвращайтесь к себе в номер, я заеду за вами завтра в десять утра и привезу на аэродром.

В это время дверь чайной открылась, и в нее вошел очень колоритный персонаж.

Это был высокий темнокожий мужчина в светлых брюках и белоснежной шелковой рубашке. На шее у него под расстегнутым воротником красовалась толстая золотая цепь, крупные золотые перстни украшали почти все пальцы, на левом запястье блестели часы, тоже, разумеется, золотые, на правом – тяжелый браслет, и, как будто этого было мало, во рту сверкал полный комплект золотых зубов. Следом за этим блестящим господином уныло плелись двое здоровенных громил – явно его телохранители.

Колоритная троица направилась к столу летчиков. Телохранители остановились чуть позади, сам же «блестящий господин» с немалым достоинством подошел к летчикам и с большой сердечностью поздоровался с каждым из них за руку, а со Степаном даже обнялся.

– Привет, друзья! – проговорил он, вольготно откинувшись на стуле. – Как дела?

– Отлично, Сиад! – ответил за всех Степан. – Ты же знаешь, у нас всегда все отлично!

– У вас все отлично, и у меня все отлично! – радостно проговорил Сиад. – А почему?

– Почему? – переспросил Степан, хотя наверняка прекрасно знал ответ.

– Потому что мы – отличные ребята! – проговорил Сиад и громко расхохотался собственной шутке, которую использовал уже далеко не первый раз.

– А это кто? – спросил он, бросив взгляд на Патрика. Надю в ее глухом черном одеянии он принципиально не замечал.

– Мой знакомый, – ответил Степан. – Португалец. Мы когда-то вместе работали.

– Летчик? – оживился Сиад.

– Нет, не летчик. Менеджер.

– Жаль. – Сиад утратил интерес к англичанину. – Летчики мне нужны, менеджеры – нет: я сам менеджер. Кстати, когда привезете следующую партию?

– Кстати, Сиад, – Степан понизил голос. – вот тот тип в капюшоне явно следит за нами. Не хочу обсуждать при нем дела. Боюсь, не работает ли он на твоих конкурентов!

– На Барре? – Сиад сдвинул брови, покосился на человека в капюшоне, подозвал своих телохранителей и что-то им тихо приказал на суахили.

Те без слова отошли и направились к угловому столику.

– Ты, обезьяна, подвинься! – проговорил один из охранников, подойдя к незнакомцу.

– Чего тебе надо? – осведомился тот, подняв голову.

– Мне надо с тобой поговорить! Ты ведь из Уганды? Ненавижу угандийцев! Один угандиец три года назад оскорбил мою сестру!

– Я не из Уганды, – ответил человек в капюшоне. – Оставь меня в покое. Я тебя не трогаю – и ты меня не трогай!

– Ах, ты не из Уганды? Значит, ты из Бурунди! Ты, долговязый, наверное, тутси из Бурунди! Ненавижу тутси! Они пять лет назад убили моего двоюродного брата!

– Я не из Уганды и не из Бурунди! Я вообще не из Африки!

– А, так ты белый? – воскликнул охранник. – Ненавижу белых! Они тысячу лет порабощали мой народ!

С этими словами он схватил незнакомца за воротник и хотел свалить на пол, но тот нанес ему быстрый точный удар в солнечное сплетение, и охранник застыл на месте, выпучив глаза и хватая воздух широко открытым ртом.

– Ах ты, сволочь! Что ты сделал с Маджидом? – закричал второй телохранитель и бросился в бой.

Маджид, отдышавшись, тоже подключился к потасовке. По ходу дела все трое выкатились на вечернюю улицу, где продолжили выяснение отношений.

Проводив их взглядом, Сиад удовлетворенно проговорил:

– Пусть ребята разомнутся! В конце концов, им тоже нужны развлечения! А мы можем продолжить разговор, теперь нас никто не подслушает.

– Отлично, только я скажу два слова своему другу!

Степан повернулся к Патрику, но заговорил по-русски, в расчете на Надю:

– Вылетаем действительно завтра, но не в десять утра – я это сказал для того типа, который нас подслушивал, – вылетаем в шесть, а вы приезжайте к половине шестого на летное поле возле старой мельницы.

Далее Степан продолжил по-английски:

– Любой таксист вас туда отвезет, только отойдите подальше от отеля и не берите первое такси, которое подъедет…

– Само собой, мы же не дети! – успокоил летчика англичанин.

– Это хорошо, что не дети! А теперь извините, ребята, нам нужно поговорить с другом о нашем бизнесе.

– Без проблем! – Патрик поднялся, простился с присутствующими и направился к выходу.

Надя семенила за ним, опустив глаза, как полагается настоящей восточной женщине.

Едва англичанин и его спутница покинули чайную, Сиад спросил Степана:

– На каком это языке ты с ним разговаривал?

– На португальском.

– Красивый язык! Так вот, насчет следующей партии…

– Ну, Надин, – тихонько сказал Патрик, взяв ее за руку, – только не говорите мне, что вы ничего не поняли, что вы не русская, а, к примеру, венгерка или из Скандинавии. Потому что в таком случае мы никуда не улетим.

– Я – русская, – неохотно призналась Надя, – он велел нам завтра утром прибыть к старой мельнице.

Патрик блеснул глазами, и Надя на миг подумала, уж не знает ли он русского. Удивительный мужчина – все умеет, все знает, в любой стране как дома себя чувствует, Наде повезло, что она с ним встретилась. Но кто же он такой? Совершенно не похож на богатого плейбоя, путешествующего в одиночестве на собственной яхте.

Впрочем, Надя с такими не знакома и понятия не имеет, как они выглядят.

Вернувшись в отель, Надя в изумлении застыла на пороге своей комнаты.

В ее отсутствие кто-то здесь побывал, и этот кто-то перевернул номер вверх дном. К счастью, вещей в комнате было очень мало, но белье с кровати сдернули, ящики из шкафа вытащили и бросили на пол. Даже в ванной учинили настоящий разгром.

Надя позвала Патрика и показала ему, что творится у нее в номере.

– Это наверняка наш беловолосый друг! – проговорил англичанин. – Что ж, хорошо, что завтра нас здесь уже не будет! У вас, надеюсь, ничего не пропало?

– Вы издеваетесь? Да у меня же ничего не было! – Надя пожала плечами.

– Я пошутил. – Патрик улыбнулся, – я думаю, эта акция имела целью запугать нас. Точнее, вас. Дескать, он все про вас знает, вы у него под колпаком и никуда не денетесь. Надин, вы по-прежнему утверждаете, что не знаете, чего он от вас хочет?

– Понятия не имею! – искренне ответила Надя и обвела комнату рукой. – Как вы считаете – стоит сообщить об этом портье?

– Не вижу смысла! Он только скажет, что ничего не видел и ничего не слышал.

Патрик помог Наде навести в номере некое подобие порядка и удалился к себе.

Надя снова приняла душ и легла в постель.

Хотя она только что вышла из-под душа, тело опять было липким от пота, воздух – жарким, как в печи. Вдобавок в комнате стрекотало какое-то ночное насекомое, а по стене бегала крупная ящерица, охотясь на зазевавшихся мух. Оставалось надеяться, что в дополнение к этой живности в номер не проберется змея или скорпион.

Надя ворочалась с боку на бок, безуспешно пытаясь заснуть. Она думала, думала все о том же.

Что нужно тому беловолосому типу? Зачем он ее преследует? Кто же такая Надин, и чем она ему так насолила?

Под утро Надя все же заснула.

Ей показалось, что она проспала всего несколько минут, когда ее разбудило чье-то прикосновение и тихий голос:

– Вставайте, Надин! Нам пора отправляться на аэродром!

Надя открыла глаза.

В комнате было уже довольно светло – значит, она все же проспала два или три часа. Возле ее постели стоял Патрик. Убедившись, что она проснулась, англичанин покинул ее номер, проговорив:

– Приводите себя в порядок, я жду вас в холле!

Надя приняла душ. С утра вода текла еле-еле. Надя не очень расстроилась по этому поводу – возможно, через несколько часов она уже будет в Аддис-Абебе, в хорошей гостинице со всеми европейскими удобствами…

Эта мысль придала ей сил.

Натянув все то же платье, она спустилась в холл.

Там ее ждали Патрик и чашка крепкого кофе, любезно приготовленного портье.

Наскоро выпив кофе, спутники вышли из отеля и не видели, как портье выскочил куда-то сразу же, как только они ушли.

Город еще спал, лишь погонщики коз и верблюдов гнали свой скот в надежде что-то продать на рынке. Возле Патрика тут же остановилось раздолбанное такси, и долговязый парень, выглянув в окно, с широкой улыбкой проговорил на ломаном английском:

– Ехать! Такси! Велкам!

Вспомнив инструкции осторожного Степана, Патрик отказался от услуг таксиста и пошел дальше по улице. Они сели только в третью машину, за рулем которой сидел пожилой степенный водитель.

– Знаешь, где старая мельница? – спросил Патрик.

– А как же! – заверил его тот. – Старая мельница! Ахмед знает, где старая мельница! Пятьдесят тысяч шиллингов!

Патрик не стал торговаться, и они помчались, петляя по узким улочкам города.

К счастью, пробок в такой ранний час не было. Правда, время от времени дорогу машине загораживали стада коз, а один раз пришлось вернуться и объехать квартал, потому что в узком переулке не удалось разойтись с верблюдом, но все же машина в нужное время оказалась на поле рядом с полуразрушенной ветряной мельницей. В дальнем конце этого поля стоял небольшой транспортный самолет.

– Старая мельница! – гордо сообщил таксист.

Патрик вручил ему толстую пачку местных денег и помог Наде выбраться из машины.

Надя и Патрик подошли к самолету. Там их уже ждал Степан.

– Ну, ребята, конечно, у меня вы полетите экономклассом, но зато через несколько часов уже будете в Аддис-Абебе!

«Экономкласс» оказался металлической скамейкой, привинченной к стене в грузовом отсеке самолета. Правда, отсек был пустой – из Сомалиленда практически нечего вывозить. Через десять минут подъехал хмурый Грицко, мрачно взглянул на пассажиров и занял место рядом со Степаном.

Самолет вырулил на ровный участок поля, который играл роль взлетной полосы. Мотор мощно зарычал, готовясь к взлету. И в это время на дальнем конце поля появились два открытых джипа защитной окраски, в которых сидели вооруженные люди.

– Это еще кто такие? – озабоченно проговорил Степан, глядя на незваных гостей.

– Я тебе скажу, кто это! – перебил его Грицко. – Это люди Али Мабути, шефа полиции Харгейсы! Видишь змеиные головы, нарисованные на бортах машин?

– Не может быть! Сиад давно решил все вопросы с шефом полиции! Они из одного клана, а самое главное, Сиад ему столько платит, что Али Мабути даже не смотрит в нашу сторону!

– Это все из-за них! – Грицко неприязненно взглянул на грузовой отсек, где тихо сидели пассажиры. – Говорил я, что не нужно их брать! Мы из-за них влипнем по полной программе!

Джипы с военными быстро приближались.

Степан еще раз посмотрел на них, выругался и выжал до предела рукоятку газа. Самолет помчался по полю, набирая скорость и подпрыгивая на рытвинах.

– Остановиться! Немедленно остановиться! – раздался сзади голос полицейского, усиленный мегафоном. – Остановитесь, или мы будем стрелять!

– Хрен вам! – выкрикнул Степан, самолет задрал нос и оторвался от земли.

Сзади раздались выстрелы, но самолет уже набирал высоту, и скоро старая мельница превратилась в едва заметное пятнышко на красно-желтой земле.

– Ну, и что мы будем делать, когда вернемся? – раздраженно осведомился Грицко. – Али Мабути – человек злопамятный! Он нам попортит кровь…

– Али Мабути – человек жадный, – возразил Степан. – До нашего возвращения Сиад успеет с ним договориться. Пока в этой стране жуют кат – мы с тобой не останемся без работы!

На этот раз Грицко ничего не ответил. Он мрачно молчал, глядя то на приборы, то на проплывающую внизу желтовато-красную пустыню, которую время от времени пересекали кривые шрамы глубоких оврагов и пересохших рек.

Надя сняла ненавистную сетку и огляделась. Патрик успокаивающе улыбнулся ей и похлопал по руке – все в порядке, все идет по плану.

Ближе к эфиопской границе на однообразном желто-красном фоне появились пятна выгоревшей зелени, которые вскоре слились в большие массивы, напоминающие по цвету выцветшую военную униформу в редких заплатах.

– Скоро пересечем границу! – проговорил Степан, вглядываясь в поросшие лесом холмы. – Через час будем пить кофе в Дыре-Дауа! Помнишь ту официанточку?

Грицко хмыкнул.

Вдруг из-за холмов показались две темные точки.

– А это еще что такое? – пробормотал летчик.

Точки приближались, увеличивались, и скоро не осталось никаких сомнений: это были два самолета. Они явно шли наперерез украинским летчикам.

И тут, чтобы у украинцев не осталось никаких сомнений, один из самолетов выпустил пулеметную очередь. Вслед за ним и второй самолет открыл огонь.

– Кажется, кофе отменяется! – пробормотал Степан, резко набирая высоту, чтобы уйти с линии огня.

Два атакующих самолета разошлись по плавной дуге, тоже набрали высоту и снова пошли в атаку.

– Я говорил! – выкрикнул Грицко, выпучив глаза. – Я говорил: не надо было брать этих…

– Слушай, тебе не надоело повторять одно и то же? – отмахнулся от него Степан. – Лучше подумай, что нам сейчас делать, как оторваться от этих придурков.

Грицко помрачнел, собрался и заговорил деловито и энергично:

– Они отрезали нас от нашей постоянной базы Дыре-Дауа. На западе – открытая равнина, там они нас разделают под орех – либо собьют, либо заставят сесть в пустыне. Придется снижаться, прижиматься к земле и долинами уходить на юг. Сядем в Дар-Малинде, там есть большое ровное поле, и староста – человек Сиада. Там переждем, дозаправимся и полетим дальше.

– Дело, – согласился Степан. – Так и придется поступить. Только для начала неплохо бы оторваться…

Он заложил крутой вираж, резко снизился. Когда до земли оставалось не больше ста метров, впереди по курсу самолета показалась гряда высоких холмов. Степан повел самолет прямо на эту гряду.

Преследовавшие его самолеты повторили его маневр и сейчас быстро приближались, прижимая Степана к земле.

Расстояние до холмов неумолимо сокращалось. Казалось, Степан собирается разбить самолет, бросив его прямо на крутой каменистый склон. Противники держались с двух сторон позади него, чтобы лишить украинский самолет возможности развернуться.

Но Степан и не думал разворачиваться. Он вел самолет прямо на склон, на котором уже можно было разглядеть отдельные камни, корявые низкорослые деревца, островки темно-красных цветов, напоминающие брызги крови.

Столкновение казалось неизбежным.

Надя в ужасе вцепилась в Патрика, его лицо было мрачным.

В последний момент преследователи не выдержали – они резко развернулись, разделились и пошли в разные стороны вдоль гряды холмов.

Степан же мчался прямо на скалы. Казалось, еще секунда – и все будет кончено, самолет превратится в груду пылающих обломков…

И тут в скалистом склоне неожиданно открылся невидимый со стороны проход. Это было ущелье шириной не больше пятидесяти метров, углублявшееся в гряду холмов, как штыковая рана. Самолет Степана плавно вошел в ущелье и помчался по нему, едва не задевая крыльями его отвесные склоны.

Судя по всему, Степан хорошо знал это ущелье и уже не первый раз летел через него. Во всяком случае, когда ущелье резко повернуло вправо – он точно вписался в поворот.

Смертельный полет продолжался несколько бесконечно долгих минут. Наконец ущелье закончилось. Впереди была долина, поросшая густым тропическим лесом.

– Кажется, прорвались! – проговорил Степан, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. – Теперь пойдем низко над лесом до Дар-Малинде, а там…

Договорить он не успел. Среди деревьев что-то вспыхнуло, с запозданием послышался выстрел, самолет встряхнуло, он резко накренился…

– Что за черт? – Степан вцепился в штурвал, пытаясь выровнять машину, но было уже поздно: мотор задымился, самолет потерял высоту и со страшным скрежетом врезался в верхушки деревьев, срезая их, как огромными ножницами…

Надя пришла в себя от странного монотонного звука, от противного металлического скрежета, будто огромный жук сидел рядом и жужжал недовольно.

Она открыла глаза – и с удивлением осознала, что висит в нескольких метрах от земли, застряв между ветками большого тропического дерева. Видимо, эти ветки смягчили удар при падении и спасли ей жизнь. Надя осторожно ощупала себя. Тело болело, но, кажется, она даже ничего себе не переломала, отделавшись несколькими ссадинами, ушибами и царапинами. Но каким образом она выпала из самолета? И где сам самолет?

Ответ на второй вопрос она получила сразу, как только огляделась по сторонам.

Самолет тоже застрял между двумя огромными деревьями, как попавшая в силки птица, и сейчас медленно раскачивался, издавая тот самый ритмичный металлический скрежет, который услышала Надя, придя в сознание.

Девушка осторожно высвободилась из охвативших ее ветвей, перебралась по ним ниже, как по лестнице, и спрыгнула на землю, покрытую зеленым ковром густого мха. Прыжок отозвался во всех костях болью, но ходить она могла, даже не хромала. Повезло…

Она подошла ближе к самолету и крикнула:

– Эй! Мужики! Есть кто живой? Степан! Грицко! Патрик! Да отзовитесь же!

Ей никто не ответил. Только самолет качнулся сильнее, чем прежде, заскрежетал и замер, накренившись.

Надя подождала еще минуту или две, но ничего не изменилось.

До сих пор она даже не успела по-настоящему испугаться – воздушная атака длилась всего несколько минут, и она не видела из грузового отсека всех подробностей, лишь чувствовала резкие виражи и повороты, головокружительный полет по ущелью вообще не оценила, а в момент аварии и падения самолета потеряла сознание.

Теперь же до нее дошло, что она находится возле разбившегося самолета в самом центре Африки, далеко от любого человеческого жилья, и вся ее надежда – на то, что при аварии уцелел кто-то из членов экипажа…

Осознав этот непреложный факт, она бросилась к одному из деревьев, на которых держался самолет, и полезла по нему вверх. Надя понимала, что это опасно, что самолет в любую секунду может обрушиться вниз или взорваться, но страх оказаться одной посреди тропического леса перевесил все другие опасения.

Девушка быстро вскарабкалась по ветвям дерева и поравнялась с самолетом. Она увидела, что грузовой отсек буквально разломился пополам, его обшивка оторвалась и упала где-то далеко в джунглях. Должно быть, это и спасло ее жизнь – она выпала из развалившегося самолета на ветви дерева, которые смягчили удар.

Остатки грузового отсека выглядели как макет самолета в разрезе. Вот скамья, на которой они с Патриком сидели во время недолгого полета… самого англичанина не было, только пятно еще не засохшей крови темнело на скамье.

Надя осторожно перебралась через покореженные обломки, подобралась к дверце, отделявшей грузовой отсек от кабины пилотов, потянула эту дверцу на себя.

Дверца, как ни странно, легко поддалась, и девушка заглянула в кабину…

И тут же отшатнулась, едва справившись с рвотным позывом.

Степан сидел на месте первого пилота, поникнув головой. Колонка штурвала насквозь пробила его грудную клетку и вышла из спины.

Рядом сидел Грицко. Его голова была откинута назад, половину лица снесло, вероятно, куском обшивки. Из раны торчали обломки кости. Вся кабина была залита кровью и забрызгана какими-то отвратительными сгустками.

Надя выскочила из кабины, села на пол грузового отсека и несколько минут глубоко дышала.

Перед ее глазами стояла картина, увиденная в кабине летчиков. Ой, не напрасно Грицко так не хотел брать в полет их с Патриком! Нутром чуял, что не вернется он из этого полета живым… Особенно почему-то Надя его пугала. И правильно, несчастье она принесла обоим летчикам.