Текст книги "Игра случая"

Наталья Александрова
Игра случая

Часть I

Воскресенье, 21 марта

– Господи, ну когда же наконец придет этот несчастный телемастер! – Нина Березина с ненавистью уставилась на дергающийся экран «Панасоника». – А еще говорят, что японская техника не ломается!

– Золотце, не нервничай. Нам же сказали, что он сам позвонит. Подожди немножко.

– Хорошо тебе говорить – уткнулся в свой компьютер, и дела тебе не до чего нет, а мне чем прикажешь заниматься в воскресный вечер?

Геннадий оторвался от монитора.

– А давай сходим в кино. Сто лет не были. В «Заре» какой-то хороший фильм идет, французский. Все-таки из дому выйдем, прогуляемся, кофе выпьем.

– А что за фильм?

– Да сейчас узнаем. – Геннадий встал и подошел к телефону.

В справочном ему назвали номер кинотеатра «Заря». Набирая этот номер, Гена зачем-то скосил глаза на часы. Они показывали 17.21.

Как и каждое воскресенье в 17.15 Мастер зашел к знакомой девушке, работавшей в кино «Заря» администратором. Когда в 17.21 зазвонил телефон, Мастер скосил глаза на табло автоматического определителя номера. Ничего подозрительного, никаких разговоров, никаких записей. Взглянул – запомнил номер – и даже не запнулся на полуслове. А потом, через двадцать минут, из телефона-автомата позвонил по этому номеру.

– Телемастера заказывали?

– Да, конечно, конечно!

– Какой у вас телевизор?

– «Панасоник».

– Место?

– Улица Смирницкого, дом 14, квартира 106.

– Время?

– Во вторник с 10 до 12.

– Кто будет в квартире?

– Все будут.

Мастер повесил трубку. Звонок в «Зарю» не был случайным, звонил заказчик. Пароль был назван верно. Но сам разговор оставил у Мастера ощущение неправильности. Во-первых, эта странная фраза: «Все будут». Обычно заказчик просто называл имя или хотя бы пол и возраст. Ну, в конце концов, у каждого бывают свои причуды. Все равно, аванс он уже получил, и третью неделю ждал команды на исполнение и адрес заказа.

Но пожалуй, больше, чем эта фраза, его насторожила интонация заказчика. Она была какой-то слишком спокойной, как будто человек действительно телемастера вызывает. Заказчики всегда бывают нервными, напряженными, испуганными. Но – все люди разные… Работа есть работа. Аванс получен, пароль назван, адрес известен – надо работать.

Понедельник, 22 марта

На ленч в нашей фирме полагается кофе и гамбургер из соседнего «Макдоналдса», причем за счет фирмы идет только кофе. Гамбургеры из «Макдоналдса» характерны тем, что через неделю на них уже невозможно смотреть, но Витя, наш директор, обожает гамбургеры, а в нашей фирме все делают только то, что хочет Витя. В офисе нас четверо: директор Витя, он же хозяин фирмы, его зам, Сергей, который в основном и выполняет директорскую работу, потому что Витька только орет на продавцов и запирается в кабинете с «крышей» и поставщиками, он это называет «решать вопросы»; еще есть у нас бухгалтер Наталья Ивановна и я, менеджер по продажам. В последнее время к нам еще прибавилась Лера, но Лера – это отдельный разговор.

В этот день с утра было тихо, покупателей никого, поставщики обычно приезжают во второй половине дня, вообще в понедельник после выходного у нас благодать.

Наша фирма торгует запчастями для иномарок, клиенты, естественно, в основном мужчины. Недавно было Восьмое марта, так что, сами понимаете, после такого праздника денег у мужиков не густо, и оборот в нашей фирме упал. Витька помаленьку начинал злиться по поводу оборота, но еще не дошел до той степени злобы, когда с ним становится опасно разговаривать.

И в этот день все было как обычно. Мы тихонько попивали кофеек, а Серега развлекал нас анекдотами про новых русских. Потом как-то незаметно разговор перешел на случайности. Серега утверждал, что случай играет в жизни человека очень большую роль и что если бы можно было выявить какую-нибудь закономерность, то было бы очень интересно, но случай на то и случай, что его не рассчитать заранее. Сергей у нас по специальности математик, поэтому никак не может отвыкнуть думать на отвлеченные темы. Витька очень на него за это сердится, говорит, что в коммерческих структурах нужно думать только о том, чем торгуешь, а высшую математику выбросить из головы, а заодно и все остальное, что мешает работе.

Поскольку Витька угрюмо молчал, а Лера строила ему глазки, Наталья Ивановна, чтобы разрядить обстановку, стала рассказывать, как случай спас ее мужа от верной тюрьмы.

– Едем мы как-то с дачи поздно вечером, август месяц, темно уже совсем, ехать далеко, время к полуночи, стала я задремывать, а муж торопится, мимо деревень несется, машин-то уже мало. Вдруг откуда-то машина вывернулась встречная, муж в последний момент свернул, думал, там кусты, а там оказался домик маленький. Впилились мы через стенку прямо в комнату, врезались в кровать. Мужа рулем стукнуло, он сознание потерял. Я сижу в кромешной тьме, думаю, что муж погиб и тот, кто на кровати спал, тоже всмятку. И какой-то звук мне мешает, сирена, что ли, а оказалось – это я вою. От этого моего воя муж очухался, ощупала я его, вроде ничего, цел, голову только несильно разбил, а в доме тишина полная, никто не стонет. Выбрались мы потихоньку из машины, тут соседи прибежали, все-таки грохот был сильный. Посветили на кровать – никого нет. Оказывается, хозяйка в ночную смену работала. И главное, дежурство-то не ее было, а просто в этот день напарница ее загуляла и на работу не вышла.

– Да, тетка должна быть напарнице по гроб жизни благодарна!

Витя встал, задал Лере какой-то вопрос, якобы по делу, и увел ее в свой кабинет. Мы расслабились и продолжали приятную беседу.

– Да, – Серега налил себе еще кофе, – вот тоже случайность. Был у меня приятель школьный, Коля такой. За одной партой сидели, дружили, а после школы он в Москву уехал, там учился, и как-то мы связь потеряли. А прошлым летом отдыхали мы с женой в Турции, сижу это я на пляже на солнышке, вдруг смотрю – Колька идет! Весь из себя видный, и такая с ним красотка – ну обалдеть!

– Не жена небось. – Это мы хором с Натальей не выдержали.

– Да уж конечно! В общем, встретились мы, оказалось, давно он в наш город вернулся, живет рядом со мной. Надо же, думаю, в соседних домах живем, на одной стоянке машины ставим, а, чтобы встретиться, надо было в Турцию улететь?

В это время зазвонил телефон. Наталья Ивановна послушала, изменилась в лице, крикнула «Витя!» и рванула к своему столу. Витя говорил по телефону ровно три минуты. Повесив трубку, он был предельно собран и знал, что делать. Надо отдать ему должное, в трудные минуты он всегда сразу ухватывает самую суть, не тратя времени на ругань и выяснение, кто виноват. Это все он делает потом.

– Звонили из филиала. У них налоговая инспекция шурует вовсю. Едут к нам.

– Ешь твою плешь! – в ужасе выдохнул Серега.

Дело в том, что именно сегодня у Витьки в сейфе скопилось большое количество левых денег, так называемый черный нал. Как раз сегодня должны были быть большие расчеты с поставщиками, Витя собирался закупать большую партию товара. Разумеется, налоговой инспекции знать про эти деньги было совершенно ни к чему. Кроме того, в компьютере находились файлы, в которых были зафиксированы все расчеты с покупателями и поставщиками по минусу, то есть за наличные, мимо кассы. И эту двойную бухгалтерию раскрывать было нельзя ни в коем случае.

С компьютером было просто. Нужные файлы были заранее списаны на дискету, так что их можно было просто стереть из памяти.

Наталья Ивановна уткнулась в свою бухгалтерию, Сергей уже сидел за нашим «Пентиумом», стирая минусовые файлы, когда Витя позвал меня из кабинета:

– Милка, иди сюда!

Вообще-то меня зовут Людмила, но с детства все звали Милкой.

– Давай свою сумку.

Я кинулась за сумкой, Витя посмотрел на нее критически, так как сегодня у меня с собой была небольшая черная сумочка, куда можно положить только дамские мелочи. Я женщина незамужняя, сейчас вообще одинокая, с хозяйственной сумкой мне ходить незачем.

– Ладно. – Он протянул мне дискету с минусовыми файлами. – На, убери и быстро одевайся.

Вошла Лера, уже в пальто. Вот у нее сумка была довольно большая: этакая коричневая кожаная торба. Витя достал из сейфа деньги и стал убирать их в непрозрачный полиэтиленовый пакет.

– Вот, десять пачек по пять тысяч, всего, значит, пятьдесят тысяч баксов.

Он помог Лере уложить все в сумку, аккуратно застегнул. Я, пораженная, молчала. Витька посмотрел на нас очень серьезно и строго сказал, обращаясь преимущественно ко мне – очевидно, Лера была уже в курсе:

– Сейчас поедете к Лере домой, тут близко, закроетесь на все замки и будете там ждать, пока я не приеду. Дверь никому не открывать, по телефону не звонить. Как все кончится, мы сами позвоним. Отвезти вас некому, в машину ни к кому не садитесь, вообще тут на углу не маячьте, садитесь на троллейбус, три остановки всего, сейчас день, никто не тронет. Сумку держи крепко, на плечо не вешай.

– Витя, – я была в шоке, – ты пошли с ней кого покрепче, из продавцов кого-нибудь.

– Некого у меня послать. Продавцов всего двое, мы все на виду. А вас никто и не заметит, подумаешь, две бабы идут! Все, пошли.

Лера прошла вперед, а Витька поймал меня за руку и прошипел в самое ухо:

– Головой за деньги отвечаешь!

Я прямо задохнулась от злости. Послать двух женщин с такими деньгами в сумочке! Некого у него послать, продавцов, видите ли, всего двое. А почему двое осталось? Потому что Димку уволили. А почему Димку уволили – это отдельный разговор, вернее, тот же самый, про Леру.

Мы вышли с Лерой из офиса, из-за угла как раз выворачивал троллейбус. Осторожно оглянувшись через плечо, я заметила, что к магазину подъехала машина, из нее вышли трое, по мордам видно – из налоговой. Теперь назад ходу не было. Лера встрепенулась:

– Бежим, он редко ходит, потом ждать придется.

Она вырвалась вперед, я – за ней, но на тротуаре было ужасно скользко, уже две недели то таяло, то подмораживало, дворники отчаялись и перестали убирать. Я вообще-то хожу очень аккуратно, но сегодня с утра шел мокрый снег, я пожалела новые сапоги, а у старых каблук давно уже ходил ходуном. В общем, я смотрела на Леру, а под ноги не смотрела, попалась льдина, каблук, естественно, подвернулся, и я со всего размаха грохнулась в грязь. Очухалась я через секунду, тут же вскочила и увидела отъезжающий троллейбус и Леру, которая глядела на меня через заднее стекло растерянно, но с легкой примесью злорадства. Еще бы! – видок-то у меня был что надо! Лера помахала мне рукой в светлой перчатке, показывая, чтобы я догоняла троллейбус. Черт, ну надо же было именно в это время шлепнуться!

Я вспомнила о деньгах в Лериной сумке и похолодела. Троллейбус ушел, я дохромала до ближайшего подъезда и подсчитала потери. Падая, я подставила руку, так что испачкала только перчатку и рукав. У дубленки оторвалась пуговица, а вот колено болело. И хоть колготки 70 den не порвались, но колено, похоже, было здорово разбито. Но об этом после, а сейчас надо догонять Леру. И вдруг я с ужасом осознала, что не знаю, где она живет. Вернуться в офис и спросить я не могла, позвонить тоже – у них там сейчас творилось черт знает что. Вдалеке показался троллейбус. Проеду пока три остановки, потом там на месте осмотрюсь, больше пока я ничего придумать не смогла.

Лера пришла к нам работать не так давно, месяца четыре назад. Принял ее на работу Витя, он вообще сам занимается кадрами. Витя сказал, что нам нужна девушка-продавец, чтобы украсить собой магазин. На мой взгляд, особенной красотой Лера не отличалась – очень худая, коротко стриженная брюнетка, но я допускала, что у нас с Витей могут быть разные взгляды на женскую красоту. На самом деле Лера требовалась вовсе не для украшения магазина. Нам с Натальей Ивановной не понадобилось много времени, чтобы понять, что Витя взял Леру на работу не просто так, а положил, так сказать, на нее глаз, причем Лера была явно не против. Наталья Ивановна отнеслась к этому философски, а я расстроилась. Дело в том, что мы с Витькой и его женой Леной учились вместе в институте, это было давно, лет семнадцать назад. С Леной мы дружили и после института, потом, правда, разошлись. А когда два года назад мне срочно понадобилась работа, я подняла все связи, неделю сидела на телефоне, и оказалось, что у Витьки своя фирма и как раз был нужен менеджер. Как уж Ленка убедила его взять меня на работу, не знаю, потому что толку от меня первое время было как с козла молока, теперь-то освоилась помаленьку и работаю не хуже других.

А Лера между тем вела себя на работе так, что скоро и мужики обо всем догадались. Витька ей всячески потворствовал в этом. Витькина жена часто звонила на работу, иногда натыкалась на меня, мне было ужасно перед ней неудобно. Сергей тоже был с ней знаком и признался мне как-то, что ему тоже совестно. Сволочь все-таки Витька, поставил нас в такое неудобное положение! Я не могла понять, в чем дело: Витька, конечно, был груб, злопамятен, мог одним словом растереть человека в порошок, но он никогда не был дураком. А тут он стал совершать такие идиотские поступки, что у людей просто душа горит снять трубку и позвонить его жене! И скорее всего так и будет: кто-нибудь из продавцов не выдержит и сделает это, а Витька подумает на меня и уволит. Мне же никак нельзя бросать сейчас эту довольно хорошо оплачиваемую работу, мне сейчас очень нужны деньги.

Лера вела себя как фаворитка, Витька назначил ее старшей, она стала покрикивать на ребят и как-то схлестнулась с Димкой. Димка был молодой, симпатичный, с обаятельной улыбкой, работал хорошо. Что-то они там не поделили, она на него наорала, а он в ответ дурашливо наклонился и спросил:

– Валерия, в чем секрет твоей красоты? – и скосил глаза на дверь Витькиного кабинета.

Лера, нехорошо блеснув глазами, вошла в кабинет, а через минуту оттуда выскочил взбешенный Витька и крикнул Диме:

– Ты у нас больше не работаешь!

Меня при этом не было, но я очень хорошо представляю себе эту картину. Диму уволили, а Леру перевели в товароведы. А в последнее время Витя начал поговаривать о том, что нам нужен второй менеджер. Понятно, куда ветер дует!

Через три троллейбусных остановки я вышла. Народу на улице было немного, довольно тихое место, это не у нас на проспекте, где магистраль. С одной стороны, правильно, что Лера не стала ждать меня на остановке, а пошла себе спокойно домой, нечего ей было делать на улице с такими деньгами, но, с другой стороны, я представила, как Лера обрисует все случившееся перед Витькой и что он мне скажет. Работа моя в фирме висит на волоске, надо сосредоточиться и срочно что-то придумать.

Так, кто может что-нибудь знать про Леру? Что я сама о ней знаю? Лет ей 26–27, живет с мужем, да, совсем забыла сказать, у Леры был муж, даже как-то встречал ее на машине у магазина, но это было вначале, а теперь после работы ее куда-то Витька увозит. Стоп, что-то такое забрезжило. Есть у Витьки приятель Антон, довольно противный мужик, жуткий бабник, тоже у него свой бизнес. И говорили про Леру, что то ли она этому Антону родственница, то ли бывшая любовница, а скорее всего просто знакомая. Этот Антон ни одной бабы не пропустит, как-то подвозил меня, пристал, как смола, еле отбилась, чуть в машине не трахнул. И все совал свой телефон, где же он у меня? Я полезла в сумку, перетряхнула там все и нашла клочок бумаги с номером мобильника. Звоню… «Ну, Антоша, отзовись!»

– Антон, это Мила.

– Здравствуй, дорогая, вспомнила меня наконец?

– Антон, у меня к тебе дело. Скажи, где живет Лера, точный адрес.

– А зачем тебе, Витька же знает?

– Антоша, очень прошу, скажи.

Он понял по моему тону, что мне сейчас не до шуток.

– Что-то случилось там у вас?

– Случилось, Витя тебе потом сам все объяснит.

– Записывай.

Он назвал улицу, номер дома и квартиры.

– Теперь запоминай, как идти. Ты сейчас где находишься?

Я сказала ему, что нахожусь на остановке на углу.

– Значит, идешь между домов, там проезд для машин, потом будут гаражи, все железные, а один кирпичный, сразу за ним сворачиваешь направо, там будет тропиночка наискосок через двор, прямо в дом упрешься. Третья парадная от угла. Усекла?

– Спасибо тебе, Антоша, – с чувством проговорила я.

– Спасибом не отъедешь, отрабатывать придется, – завел он свое, привычное.

– Конечно, конечно. – Я поскорее отключилась.

Вот проезд между домами, вот и кирпичный гараж; тропинка, которая пересекала двор, была вся в каше из снега и грязи. Я уже сегодня один раз навернулась, поэтому поискала глазами, где можно эту грязь обойти. Если вот так, тихонечко, пролезть за гаражом, а потом пройти вдоль поребрика… Но нет, двор был весь просто заполнен грязью. Пришлось вернуться назад, сделать крюк, обойти Лерин дом с другой стороны – там, в маленьком переулочке, было почище. Я вошла в тот же самый двор, но уже с другой стороны, и в подворотне столкнулась с какой-то сумасшедшей девицей. Она летела, не разбирая дороги, посмотрела на меня дико, даже не извинилась и помчалась дальше. Я машинально оглянулась. Девица свернула по переулку к той улице, по которой ходил троллейбус. Войдя во двор, я нашла третью парадную от угла, поднялась на четвертый этаж и позвонила в нужную квартиру. На мой звонок никто не открыл, но в квартире ощущалось какое-то движение. Лера боится открывать? Я позвонила еще раз и встала так, чтобы меня было видно в дверной глазок. Послышались шаги, я держала палец на звонке не отрывая.

– Кто там? – спросил за дверью мужской голос.

– Лера Миронова здесь живет?

– Она на работе.

Что за странный какой-то мужик, боится двери открыть. Видит же, что я одна, не съем его.

– Я сама с ее работы. Она должна быть дома. Мы с ней вместе сюда ехали, случайно разминулись. Вы дверь-то откройте, чтобы мне на всю лестницу не кричать.

Я ощущала сильнейшее беспокойство. Куда это Лера могла подеваться? В троллейбус она села, это точно. Ехать три остановки, а дальше прямой путь. Допустим, она побоялась идти дворами, да и грязь там жуткая. Пошла в обход, но сколько же времени можно идти? Ведь я пока ждала следующего троллейбуса, пока звонила Антону, прошло довольно много времени.

– Так вы дверь откроете или нет?

Поскольку я повысила голос, мужчине за дверью пришлось согласиться.

– Сейчас, оденусь только.

За дверью послышалась какая-то возня, кто-то быстро ходил туда-сюда, потом дверь открылась. Я решила с порога не хамить незнакомому человеку, какое ему дело до наших с Лерой отношений? Тем более что мужичок выглядел каким-то взволнованным.

– Здравствуйте! Вы Лерин муж?

– Ну да, а в чем дело?

– Да я не знаю, мы с Лерой должны были ехать к вам сюда, но, наверное, я ее проглядела, она не приходила?

– Не приходила. – Он отвечал уверенно.

– А вы сегодня не на работе?

– Я дома с полпервого, Леры не было, может быть, она была раньше?

– Нет, в час мы еще были на работе. А можно, я ее здесь подожду?

– Вы знаете, я вообще-то собирался уходить…

Странный какой-то мужик! Жена пропала, а ему все равно. Хотя он же не знает, что у Леры с собой было пятьдесят тысяч долларов. И вообще, неизвестно, какие у него с женой отношения были, наверняка он про Витьку знал или догадывался, тогда его равнодушие понятно.

Я повнимательнее присмотрелась к Лериному мужу. Так, внешне ничего себе, довольно симпатичный, только глаза какие-то беспокойные. И одет нормально: брюки, рубашка, галстук даже, чего же тогда сразу не открывал? Странно это. Мужик переминался с ноги на ногу, демонстративно посмотрел на часы и чуть ли не подталкивал меня к двери.

Я вышла на улицу и остановилась, ощущая сильнейшее беспокойство. Что же мне делать? Ну куда она могла деться? Посмотрю еще, погуляю вокруг дома, потом позвоню Вите и пойду опять к Лериному мужу, придется ему все рассказать. Я прошла вдоль дома, краем глаза поглядывая на парадную, потом вышла через подворотню и попыталась определить окно Лериной квартиры на четвертом этаже. В переулке никого не было, это был даже не переулок, а тупичок, одним концом он упирался в серое здание с узкими окнами, АТС, что ли, а другим концом выходил на улицу, по которой я приехала на троллейбусе. Я машинально повернула по переулку в сторону улицы и побрела, глядя себе под ноги: колено болело ужасно, второго падения я просто не выдержу. На тротуаре возле лужи что-то блестело, довольно крупная штуковина желтого металла. Я наклонилась и подняла эту вещь, которая оказалась накладной застежкой от дамской сумки, вернее, даже не застежкой, а так, какая-то декоративная блямба.

Сердце у меня замерло. Эта штука была на Лериной сумке. Может быть, совпадение? Не верится. Застежка лежала на тротуаре напротив парадной. Я зашла в парадную, потому что необходимо было прислониться к чему-нибудь и перевести дух, ноги не держали, да еще проклятое колено прямо дергало. Немного постояв и придя в себя, заметила, что из парадной есть другой выход, во двор. Что меня заставило выйти в эту дверь, я не знаю, наверное, организм требовал какого-то действия, это было лучше, чем представлять, что Лера пропала вместе с деньгами и что теперь устроит мне Витя. Двор был проходной, я проскочила его очень быстро, оказалась в следующем дворе, из которого вели на улицу чугунные ворота, которые, как ни странно, были заперты. Надо было взять себя в руки, вернуться назад тем же путем, что и пришла, осознать наконец, что случилось несчастье и звонить Витьке. Вместо этого я продолжала бестолково кружить по двору, тыкаясь во все двери и щели, как таракан под дихлофосом. Очевидно, на меня нашло временное помутнение рассудка.

В углу двора между домами был небольшой проход, там едва-едва разминулись бы два человека. Я с ходу пролезла в эту щель и оказалась в еще более узком дворе. С одной стороны там был высокий бетонный забор, с другой – старая кирпичная стена без окон – брандмауэр, еще валялись какие-то ящики – очевидно, третье здание было складом, а в четвертом углу, за мусорным контейнером, наблюдалось какое-то движение. Пять или шесть молодых парней азартно топали ногами и деловито матерились. Вот один разогнал всех, залез на контейнер и с размаху прыгнул вниз. Я резко затормозила и попятилась обратно в свою щель. Встречаться одной с шестью парнями в пустом дворе мне совсем не улыбалось: в лучшем случае отнимут все деньги, а в худшем… Думать про это не хотелось. Я пошла было назад, вдруг где-то сверху стукнула форточка, старушечий голос закричал:

– А что же вы, окаянные, делаете! Вовка, вижу тебя! Паразит, ты же убийца, сволочь!

Парни услышали, остановились, потом бросились бежать в мою сторону, а старуха сверху клеймила их всякими словами. Я вжалась в стенку в соседнем дворе, парни пролетели мимо, меня не заметив. Идти за ними было страшно, поэтому пришлось опять спрятаться в щель. В том злополучном дворе из-за бетонного забора торчала голова сторожа и переговаривалась со старухой сверху.

– Никак убили они его, не шевелится.

– Пойду в «Скорую» звонить.

– Иди, бабуля, звони, а я сейчас обойду, а то забор высокий, и приду посмотреть. В милицию не забудь позвонить.

– Знаю, всех видела, Вовка Капитонов у них главный, посадят теперь! – Старухин голос ликующе взмыл ввысь.

Голова сторожа скрылась за забором, мне надо было уходить, совершенно ни к чему было попадаться на глаза милиции, пришлось бы им объяснять, кто я такая и как здесь очутилась, но из-за мусорных баков раздался вдруг такой стон, что ноги мои приросли к месту. А вдруг там Лера? Господи! Усилием воли я оторвала ноги от земли и подошла к помойке, по дороге посмотрев на окна напротив. Никого я в окнах не увидела, значит, бабуля все еще звонила по телефону. Едва кинув взгляд на то, что лежало за контейнером, я отвернулась: это было ужасно, но это была не Лера.

На земле лежал мужчина, молодой или старый, непонятно, потому что он был избит до неузнаваемости. Лицо залито кровью, нога как-то неестественно вывернута. Он застонал опять, потом пошевелился, под ним я заметила что-то красное, это оказался паспорт. Затопчут ведь в суматохе, надо положить ему в карман и сматываться, все равно я ничем не могу ему помочь. Я открыла нагрудный карман его куртки и попыталась запихнуть туда паспорт, но что-то мешало, и я вытащила еще один паспорт. Интересно!

Я развернула паспорт, мельком глянула на фамилию, потом схватила оба паспорта, запихнула их в карман своей дубленки и бегом помчалась к заветной щели, не обращая внимания на колено. Не до коленок тут, ничего, не отвалится!

В соседнем дворе мне навстречу попался мужик в ватнике – очевидно, это и был сторож из-за забора. Он не видел, откуда я вышла, а я сделала каменное выражение лица и прошла мимо. Проскочив еще один двор, я вышла в знакомый переулок, потом во двор Лериного дома и поднялась на четвертый этаж. На мой звонок никто не ответил, я не удивилась, потому что этого и ожидала. Усевшись на подоконник, я достала оба паспорта и внимательно прочитала все, что в них написано. Первый был на имя Примакова Олега Петровича, год рождения, прописка, женат на такой-то, ребенок есть, девочка. А во втором было написано: Миронова Валерия Юрьевна и так далее. И кто бы мне мог сказать, как Лерин паспорт, который я сегодня утром видела в ее сумке, попал в карман к избитому человеку и где же, черт возьми, эта сумка с деньгами и тем более сама Лера?

Посидев немного на подоконнике, я вышла на улицу и побрела опять к остановке, но на всякий случай обошла дом и взглянула на окна Лериной квартиры. Кто-то мелькнул там, за занавеской. Значит, этот чокнутый, Лерин муж, сидит дома и не открывает. Укрывшись от ветра на остановке, я собралась с духом и набрала номер Витькиного мобильника.

– Алло, Витя?

Он узнал меня сразу и просто зашелся от злости.

– Ты какого хрена звонишь? Ты в уме? Вешай трубку, я сам позвоню, когда смогу. Все.

Раздались гудки. Я набрала номер снова. Витька прямо булькал там, как чайник. Не давая ему раскрыть рот, я быстро проговорила:

– Слушай и не повторяй. Мы разминулись, а теперь ее нигде нет.

– Что?!

– Что слышал. Ее нет дома, там сидит муж и говорит, что она не приходила. Я караулю ее уже больше часа, никого нет. Тут какие-то странные события…

Но до Витьки наконец дошло, что пятьдесят тысяч долларов гуляют неизвестно где, и он заорал на меня, отбросив всякую осторожность:

– Ты, такая-рассякая, – мой телефон аж раскалился от его мата, – куда смотрела?

– Витя, я же говорю, она уехала на троллейбусе, а я не догнала, поехала на следующем, прихожу, там муж у нее дома, а ее нет. Муж говорит, что не видел ее с утра, я не знаю, куда она делась!

– Ты, так тебя, головой мне ответишь, я тебя наружу выверну и так по улице пущу. – А дальше пошло такое, что я не выдержала и едва не бросила мобильник на пол.

Невозможно было это слушать, да и смысла никакого, Витька так разошелся, что все равно не дал бы мне вставить ни слова. Старые сапоги, кроме шатающегося каблука, еще и протекали. Ноги замерзли, колено, правда, как-то онемело и болело теперь меньше. Из нашего с Витей разговора, если можно так выразиться, я поняла, что эти, из налоговой, уже ушли, иначе Витька бы так не орал. Все-таки надо как-то с ним договориться, не торчать же мне тут до ночи.

Мобильник разрядился и замолчал. Чувствуя, что совершенно замерзаю, я дошла до метро «Петроградская», чуть-чуть погрелась в вестибюле и купила несколько жетонов для автомата. На всякий случай я набрала Лерин номер, и, к моему удивлению, трубку сняли. Мужской голос, очень взволнованный, сразу спросил:

– Нина, это ты? – И осекся, почувствовав что-то не то.

– Нет, это не Нина, – сказала я как можно спокойнее, по возможности сдерживая обуревавшие меня эмоции, – это Мила. Я сейчас к вам зайду. – И сразу повесила трубку, не давая ему возразить, а потом набрала Витькин номер.

Витька с ходу стал на меня орать за то, что повесила трубку, куда-то пропала и не даю о себе знать. Я хладнокровно его выслушала (ну подумаешь, пульс подскочил, давление поднялось – это чепуха, дело житейское), а когда он высказался, велела ему быстро приезжать к известному ему дому. Надо сказать, он тут же мобилизовался, все понял и сказал, что будет через пять минут.

Я встретила его машину на улице – он не соврал, действительно через пять минут приехал, – и мы быстро поднялись к Лериной квартире, позвонили. Дверь не открывали. Тогда я подошла вплотную к двери и громко крикнула:

– Откройте дверь! Я знаю, что вы дома. Я вам только что звонила по телефону.

Дверь тут же открылась. Видно, он прямо за ней находился, потому что никаких шагов слышно не было. Этот ненормальный Лерин муж стоял на пороге, напоминая цветом лица домашний адыгейский сыр.

Витька его сразу отодвинул и шагнул в квартиру. Хозяин попытался преградить ему дорогу, но это было все равно что броситься под танк. Не помню, говорила я или нет, но наш Витя весит 126 килограммов, причем половина этого веса приходится на его пузо. Поэтому Витька прошел сквозь Лериного мужа не задерживаясь и – прямо в комнату.

– Что вам надо, кто вы такие? – заверещал муж.

Витька резко повернулся к нему, будто только что заметил, и гаркнул командным голосом:

– Где Лера?

Тут этот несчастный собрался с силами, лицо слегка порозовело, и тоже – в крик:

– А, вот ты кто! Ты – шеф ее прибабахнутый. И ты меня еще спрашиваешь, где она? Тебе это лучше знать, чем кому другому. Куда, интересно, ты ее каждый вечер возишь?!

Это он намекал, что знает про Витькины с Лерой шашни. Но Витька и ухом не повел – очевидно, пятьдесят тысяч долларов на данный момент были ему важнее Леры. Глотка у нашего Вити луженая, перекричать его в институте мог только физкультурник с матюгальником, когда мы бегали кросс на стадионе, поэтому он еще прибавил громкости:

– Врешь ты все, она домой ехала, ее видели, как в троллейбус садилась, как к дому шла, – и куда делась? А сумка ее где? – А сам все по квартире шасть-шасть, все двери пораскрывал, орет, а глазами зыркает – форменный обыск устроил.

– Какая сумка? – орет муж. – При чем здесь какая-то сумка? Ты мне отвечай, куда мою жену дел? Что за сумка еще?

А я в стороне стою, в перебранке не участвую, смотрю на них обоих как бы трезвыми глазами, и что же я вижу: Витька орет – все понятно и денег жалко, и страху на человека напускает, но до конца не расходится, тормоз в нем чувствуется внутренний. Понятно, что не может он особенно нажимать, про деньги не заикается и милицию не упоминает – как бы самому хуже не было, деньги-то черные.

Но замечаю я, что и муж Лерин также неуверенно держится, кричит без настоящего чувства, без правды жизни, как будто на сцене в театре Комиссаржевской играет, и тоже ни словом милицию не поминает. Что же это выходит – и у этого рыльце в пушку? Свой скелет в шкафу имеется?