Текст книги "Не устал ли Создатель"

Спокойнее. Девчонка ни в чем не виновата, даже пыталась ему помочь, пошла в особняк парламентером, правда, с черным мужским зонтом вместо белого флага.

– И что же ты делала в этом поселке и зачем теперь едешь на Павелецкий вокзал? – спросил он, чтобы как-то поддержать беседу.

– Я приехала издалека. Из небольшого городка, название которого вам ничего не скажет. Учусь в Академии Туризма. Мама отпустила меня на неделю в Москву. К подруге. То есть она нам вроде как родственница. Мама узнала, что та хорошо устроилась в Москве. Я скоро заканчиваю Академию и почти все наши едут на практику за границу. Мне нужны деньги. А мои родители… – девушка запнулась. – Словом, у них столько нет.

– И много тебе нужно?

– Пятьсот долларов. Я отработаю. Говорят, что там, на практике, можно хорошо устроиться и даже денег домой привезти.

– Конечно, – он вновь покосился на девчушку, – заработать-то можно. Ты, случаем, эротический массаж делать не умеешь?

– Да вы что?!

– А как у тебя с английским? Читаю и пишу со словарем?

– И что с того?

– Милая, забудь. Насчет того, чтобы заработать в каком-нибудь отеле в Турции. Ведь ты в Турцию собралась? Или в Египет? Может, в Испанию или в Италию? Да еще деньги по родственникам собираешь за то, чтобы тебя там поимели! Святая простота!

– Мне все равно не дали, – тихо сказала она.

– Конечно! Пятьсот долларов – не бог весть какие деньги, но в столице не принято подавать на бедность родственникам из провинции. Не в коня корм. – И после паузы он добавил: – Я не хотел тебя обидеть…

– Я поняла.

И что за день, а? Злится-то он на Элю, а девчонка при чем? Зачем ей хамить? И Вадим спросил вполне миролюбиво:

– Значит, ты возвращаешься домой ни с чем?

– Да. Я возвращаюсь… Послушайте, я, наверное, чего-то не понимаю! – с отчаянием сказала вдруг она. – Этот город… Здесь все говорят не то, что думают, все улыбаются, но притом стараются обмануть, и никто никогда прямо не скажет «нет». Но «да» не говорят тоже. Я запуталась. Но…

– Что «но»?

– Я понимаю, что если брошу сейчас все, то так и останусь жить в своем крошечном городке, с образованием, которое там никому не нужно. Почти все, кто закончил нашу Академию Туризма, работают продавцами в магазине. Или торгуют на рынке.

– А зачем вам вообще Академия Туризма?

– Ну, как же? – удивилась она. – Это же звучит! Менеджер по туризму! У нас еще есть Агролицей…

– Чего-чего?

– Бывшее сельскохозяйственное ПТУ.

Он не выдержал и рассмеялся. Вот страна! В городке, где за границу ездит отдыхать разве что мэр с семьей да местные олигархи, открыли Академию Туризма! ПТУ переименовали в Агролицей. Агролицеисты в качестве практики развозят по полям навоз, а вечерами пьют самогонку.

– Вам смешно, – вздохнула она.

– Деньги-то есть на обратный билет?

– Да, спасибо.

– «Да, спасибо, надо»? Или «нет, спасибо, не надо»?

– Вот и вы такой же! – со слезами в голосе сказала она. – Разве так можно?

– Все можно. Ведь ты у меня в машине. Ладно, пошутил.

Он немного успокоился, да и девушка ему понравилась. После Эли, которая за восемь лет измучила Вадима так, что слова «женщина» и «камера пыток» стали для него синонимами, наивность Олеси приятно освежала душу. «Есть еще женщины в русских селеньях», – вертелось в голове. Вадим вдруг вспомнил о том дурацком положении, в которое он попал из-за Эльки. Завтра – первый день отпуска. В Москве холодно, дождь. И улучшения погоды синоптики в ближайшем будущем не обещают. Неужели целых три недели ему придется торчать здесь и от скуки много есть и много пить?

А не махнуть ли ему, в самом деле, на юг? Машина почти новенькая, на хорошем ходу, денег достаточно. Без женщины, конечно, будет скучновато. А тамошнюю публику он знает. Снять женщину – не проблема, но можно нарваться на профессионалку, которая обчистит до нитки, а до койки дело так и не дойдет. А как насчет венерических заболеваний? И потом: на юге хочется любви. Романтики какой-никакой. Вот с Элей никогда не было скучно. И в постели хороша, и в ресторане королева! А ее маленькие тайны придавали пикантность их отношениям. Надо же! Заставила два часа просидеть в кустах!

Он хмыкнул. Подумать только! Он уже ее простил! Не прошло и часа! Вот женщина, а?!

– Что такое? – завертела головой Олеся.

– Так. Вспомнил.

– Ее? – Он, молча, кивнул.

– Она красивая, – тихо сказала Олеся.

– Откуда ты… Ах, да! Ты же с ней разговаривала! Что ж, к Москве подъезжаем.

Некоторое время они ехали молча, потом Олеся расслабилась и стали болтать о пустяках. Вадим включил музыку, стал спрашивать, кто из певцов ей нравится, а кто нет. Удивился, что их вкусы совпадают: все-таки солидная разница в возрасте. Либо он, что называется, в теме, либо она несовременна. Но, так или иначе, приятно ехать с человеком, который тебя понимает.

Девушка совсем освоилась и не выглядела уже нахохлившимся воробышком. Ему вдруг показалось, что если она вылезет из машины и потопает на свой поезд с тяжелой сумкой через плечо, он потеряет что-то важное.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил Вадим неожиданно для себя.

– А вы?

– Я-то верю, – он тяжело вздохнул, вспомнив, разумеется, Элю.

– Я – тоже, – решительно сказала Олеся.

И все-таки Вадим довез ее до вокзала. Только когда девушка сказала «спасибо большое» и уже открыла дверцу, собираясь шагнуть в моросящий дождь, Вадим слегка придержал ее за руку:

– Погоди-ка.

– Да? – Олеся посмотрела ему прямо в глаза, и Вадиму показалось… Неужели только показалось, что она чего-то ждала?

– Я подумал вдруг: ты да я. Словом, две потерянные души. Полные разочарования. Я остался без женщины, ты – без денег. На сколько, говоришь, родители тебя отпустили?

– На неделю, – еле слышно ответила она.

– И я собирался на юг на неделю! Вот видишь, как все удачно складывается… – Он все еще мялся. Она наверняка откажется. Девчонка еще, и видно, что неопытная. Скорее всего, мужика у нее еще не было. Он явно сумасшедший. Но надо решаться. – Поедем со мной, – выдавил он хрипло и словно бы через силу.

– Куда?

– На юг.

– Вместо Эли?

– Это не должно тебя обижать. Просто так получилось. – Она задумалась. – Послушай, если ты не хочешь, то ничего и не будет.

– Но если я поеду, значит, я должна буду… должна буду… – Олеся запнулась.

Так и есть! Девственница! Теперь даже лучше, если она откажется. Для обоих.

Вадим молчал, не собираясь ей помогать. В конце концов, он – мужчина, а мужское благородство, как известно, имеет предел. Женщина ему нужна. Не сейчас, так потом. Пусть сама решает.

– Хорошо, – кивнула вдруг она и решительно захлопнула дверцу.

Он даже ушам своим не поверил! И вдруг Вадиму стало стыдно. Он решительно сказал:

– Насчет того, что ничего не будет. Я соврал.

– Я это поняла.

– Тем не менее ты согласна?

– Да.

– Это что же, любовь с первого взгляда? Ты хорошо подумала?

– Я подумала. Я согласна быть с вами. Только не сразу.

– Значит, едем?

– Значит, едем.

Он больше ни слова не сказал, развернулся и помчался в сторону Кольцевой. Вот что значит плохой прогноз! Ему не хочется оставаться в дождливой Москве, ей не хочется возвращаться домой, где тоже полосуют дожди и холодно. Наверняка так оно и есть. Воробышек решил начать новую жизнь. Взрослую жизнь. Девушка, что называется, созрела.

Но не на трассе же, в мотеле. Ведь у них, можно сказать, получается первая брачная ночь. Надо по крайней мере подождать до гостиницы, в которой он собирался остановиться с Элей. Вадим уже туда позвонил, заказал номер. А теперь приедет туда с Олесей! Рассказать мужикам на работе, никто ведь не поверит! Снял девчонку в дачном поселке! Невинную, наивную.

Надо ее приручить. Вадим покосился на тонкий девичий профиль. Дикарка, самая настоящая дикарка. Лесная девушка. Но если такая сказала «да», то это действительно означает «да» и ничего другого. При одном-единственном условии: «только не сразу». У его бывшей жены, загадочной и неповторимой, «да» означало твердое «нет». Вадим убеждался в этом неоднократно, когда, уже раздевшись и лежа в постели, она вдруг прищуривала плутовские раскосые глаза и томно говорила:

– Знаешь, у меня упало настроение.

– И что надо сделать, чтобы его поднять? – злился он.

– Ну… Придумай что-нибудь…

Но богатой фантазией Вадим не отличался. Настолько богатой, чтобы ее понять. Уяснил лишь, что его жена – настоящая женщина, признанная красавица со всем, что к этому прилагается. Постоянное кокетство, тонна дорогой косметики, густой запах французских духов, море очарования и бездонный колодец стервозности. Вадим был наслышан, что мужчины убиваются по таким вот стервам, и знал, какая на самом деле дрянь его жена, но поделать с собой ничего не мог.

Вот и сейчас он уже посмеивался над ее очередной проделкой, а через неделю вновь будет сходить по ней с ума. И никакая Олеся Элю, то бишь Элеонору, не заменит. Неудивительно, что бывшая подцепила богатого мужика. С такими талантами – как делать нечего. А хорошо было бы встретиться с ее новым мужем, посидеть за щедро накрытым столом, выпить водочки и, заглянув ему в глаза, ласково так, но с издевочкой спросить: «Парень, ты ведь понимаешь, во что вляпался?»

Что бы Вадим ни делал, мысли вновь возвращались к ней. А воробышек сидел рядом, притихший. Они уже мчались по Кольцевой. Скоро будет поворот на трассу Дон, по которой лежит их путь на юг. Повернули. И тут он не выдержал:

– Что молчишь?

– Вы переживаете.

– О ком? О ней, что ли? Много чести!

– Но вы слишком быстро едете.

Да, он гнал машину, пытаясь опьянить себя скоростью и забыться. И потом: много времени потеряно. Надо наверстывать.

– Послушай, – Вадим покосился на нее. – Давай на ты, а? Раз уж мы все решили.

– Хорошо, – послушно кивнула Олеся. И добавила: – Ты слишком быстро едешь.

– Эх, Олеся, не боись, я ведь столько поколесил по Москве! Да и за ее пределами бывать приходилось. Работаю экспедитором на одной малоизвестной фирмочке. Квартирка своя. Правда, однокомнатная, на первом этаже, заливают, черти! Это я о соседях. Зарплата не бог весть, по московским меркам, но на жизнь хватает. Машину вот недавно поменял. Продал свою отечественную развалюху и купил почти новенький «Лансер», – похвастался он. – Через год после того, как жена ушла. Так расстроился, что пить-есть перестал. Очнулся – деньги появились. При ней все улетало в трубу. Никак не мог понять: куда Элька деньги девает?

– Она красивая, – грустно сказала Олеся.

– Что ж, у красивой бабы два рта? Так, что ли? А может быть, и так. – И после паузы Вадим спросил: – Вот что, по-твоему, надо мужчине, чтобы понравиться девушке?

– Девушки бывают разные, – авторитетно заявил воробышек. – Некоторым достаточно заплатить за ночь.

– Нет, я про другое, – поморщился он. – Я о порядочной девушке.

– Порядочной девушке надо надеть на палец обручальное кольцо.

Он чуть не рассмеялся. А девица-то не так глупа! Логически мыслит. Надо бы сбить ее с толку:

– А если без кольца, но с порядочной? Как понравиться такой девушке?

– Надо найти такую девушку, которой вовсе не надо нравиться. Рядом с которой можно быть самим собой. Это же так просто.

Что, получил? Вот тебе логика двадцатилетней девчонки, едущей на юг с мужиком, с которым она познакомилась три часа назад! Новое поколение выбирает «Пепси». Интересно, а напиток «Байкал» ее не устроит? Вадим усмехался тайком, ибо против ее девчоночьей логики у него был жизненный опыт и пять лет брака с Элеонорой. Вот наступит ночь, и он ей покажет, кто в доме хозяин.

– Как у тебя с мужчинами? – спросил он, стараясь не смотреть на Олесю, чтобы не спугнуть.

– Меня домой провожает однокурсник. Из Академии. Но он мне не нравится.

– Провожает куда? До подъезда, до дверей квартиры или выше?

– Выше у нас чердак.

– Ха-ха! И что с чердаком?

– На двери висит замок. – Олеся упорно делала вид, что не понимает, о чем это он говорит.

– Все с тобой понятно, – вздохнул он. – Ах, Олеся, Олеся! Мальчик провожает девочку, а девочка говорит, что мама с папой не велят. Черт меня дернул связаться с ребенком!

– А Эля от тебя ушла. Значит, не в сексе дело.

Да она с зубами! А если он остановит машину и высадит ее сейчас на трассе? Что она будет делать без денег, со своим двадцатилетним жизненным опытом и чердаком, на котором висит замок?

А сам-то он другим был в двадцать лет? До Эльки ведь ни разу, никогда, ни с кем! Тоже хорош. Достает девчонку. И Вадим примирительно сказал:

– Давай не будем ссориться, Олеся.

– Хорошо. Я больше так не буду.

Первая ссора – первый мир.

– Ты есть хочешь?

– Нет.

– Я тоже. Давай без остановки километров этак триста махнем, а? Если куда-нибудь захочешь – скажи. Я приторможу.

Девушка кивнула. Они надолго замолчали. Когда Вадим вновь посмотрел на свою соседку, то увидел, что девчонка задремала. Пусть ее поспит.

… Эльке тоже было двадцать, когда они познакомились. Она жила в студенческом общежитии и уже тогда казалась ему настоящей женщиной. Королевой, которые не говорят – повелевают. Он был на три года старше, но смотрел своей избраннице в рот. Еще два года Эля тянула, не говорила ни «да», ни «нет» на его предложение о замужестве. И только когда она окончила институт, согласилась подать заявление в ЗАГС. Как понял Вадим, от безысходности: деваться-то ей было некуда. Не расхватали лимитчицу, замуж, кроме него, никто не позвал. А у него как-никак своя квартира.

Жена всегда оставалась для него загадкой. Элеонора даже фамилию его взять отказалась, словно уже тогда планировала сбежать. А Вадим был настолько влюблен, что согласен на все. Что ж, пять лет вместе прожили. А фамилия Богатырева ей действительно не пригодилась.

… Когда они вышли из ЗАГСа чужими уже людьми, бывшая жена предложила Вадиму отметить знаменательное событие, поехать к нему. Отметили. Вспомнив об этом, Вадим невольно усмехнулся. Если это не любовь, то что?

А до того? Через полгода после того, как Эля окончательно ушла от него и съехала на другую квартиру, бывшая позвонила, предложила встретиться. Потом снова исчезла на полгода, потом опять позвонила… Чтобы потребовать развода, а потом «отметить» это событие. И вчера вдруг опять звонок! Приезжай, соскучилась. Еле денег успел занять, чтобы прокатить бывшую жену на юг. Вот характер! Выходит, что раз в полгода у нее случается приступ нежности. К нему. Сама загадочность и непредсказуемость.

Почему же она сразу не выскочила замуж за какого-нибудь нового русского? Видать, на дороге они не валяются. А жена все ждала, искала, не теряла надежды. Потому и детей от Вадима рожать отказалась. Берегла свою матку для денежного мешка, какого-нибудь буржуя. Может, уже ребенка ждет.

Он представил Элю беременной и чуть не рассмеялся. Не ее это. Вадим так задумался, что и не заметил, как они проскочили двести километров.

Первая гроза

Здесь, за двести километров от столицы, было чуть теплее, но зато темнее. Казалось, что все облака, какие только есть, скапливаются именно в этом месте и дальше уже ни шагу. На юге должно сиять солнце, а это – невидимая небесная граница, главный форпост летней грозы.

– Гроза будет, – подтвердила Олеся. Она проснулась и теперь внимательно следила за дорогой.

Вадим и сам подумал, что будет гроза. Он глянул на приборную доску, где были часы, и сказал:

– На ночлег остановимся ближе к полуночи. Хотя бы половину пути надо проехать сегодня. Жаль, что на старте задержались.

Олеся покосилась на стоящий у дороги щит и напряженным голосом сказала:

– Двести сорок семь километров.

– Да, двести сорок семь километров от Москвы. В темпе едем. Скоро будет двести пятьдесят. Ты чего-то боишься?

– Грозы боюсь. С детства. Может быть, остановимся, переждем?

– Лешонок, ты чего? – Это вырвалось у Вадима непроизвольно: Лешонок. Сложилось из двух слов: «Олеся» и «леший». Тот самый, который живет в лесу. Почему-то городок, из которого она приехала, ассоциировался у Вадима, коренного москвича, с образом «тундра непроцарапанная». – Не боись! Ну, сверкнет, громыхнет, и что? Мы ж на машине!

– А если в нас молния ударит?

– Загоримся, что ли? Ерунду не говори, – рассердился он.

– Ой, смотри! Буква «Р» на знаке!

– Стоянка скоро.

– Давай остановимся?

– В кустики, что ли, захотела?

Олеся невольно зарумянилась и кивнула.

Он тоже хорош! Давно надо было остановиться, выпустить девчонку подышать.

– Может, потерпим до кафе? Подкрепиться бы. И руки помыть.

– Нет, сейчас. Я хочу, – тихо, но настойчиво сказала она.

Вадим кивнул и сбавил скорость. На краю заасфальтированной площадки, куда они вскоре свернули, почти у самого леса стоял такой же белый «Лансер». Новенький. Вадим невольно рассмеялся:

– Смотри-ка! Сестренка! Причем родная! И номера московские. – Он пригляделся и присвистнул: – Надо же! Номер почти такой же. Только у моей тачки последняя буква «О» и семьдесят семь, а у той – «С» и девяносто девять! Бывает же такое совпадение! Чудеса! Тоже, должно быть, на юг люди едут.

Из машины никто не выходил, и никто к ней не приближался. Все окна и двери были закрыты. Вадим огляделся, но никого не заметил. В лесу было тихо – ни шороха, ни звука. Машины, едущие по трассе, проносились мимо. Кроме рёва моторов, не доносилось никаких посторонних звуков.

– Чудеса! Да нам-то какое дело? – пожал он плечами и поторопил Олесю: – Ну, давай быстрее. Туда и обратно. Видишь, как нахмурило?

Настоящая гроза еще не начиналась, но дождь уже накрапывал.

Олеся кивнула и направилась к лесу. В ту сторону, где стоял белый «Лансер». Прошла мимо машины и шмыгнула в кусты.

Он тоже отошел в сторонку. Застегнув ширинку, поднял голову и посмотрел на небо. Скорей бы добраться до юга! Надоело тут все! Холод, дожди эти бесконечные. Ехать, скорее ехать!

Ну, где она там? Чего копается?

Олеся возвращалась, и лицо у нее было странное. Бледное, перепуганное.

Он пошел навстречу:

– Что случилось?

– Там. В машине… – кивнула она в сторону белого «Лансера».

– Что в машине?

– Люди. Они какие-то странные.

– Должно быть, спят.

– Не похоже. Посмотри, – очень тихо сказала девушка.

– Ну, пойдем глянем.

Стараясь казаться бодрым и веселым, он направился к «Лансеру». Олеся следом.

Подойдя к новенькой белой иномарке, Вадим прижался носом к стеклу и заглянул в салон. На переднем сиденье их было двое. Женщина, сидевшая справа, уронила голову и лбом уткнулась в «бардачок», а мужчина, напротив, откинулся на подголовник. Лицо у него было ужасное.

Вадим сразу подумал, что человек отчего-то задохнулся. И тут до него дошло: мотор «Лансера» работал!

Он торопливо рванул на себя дверцу. Запах скопившегося в салоне угарного газа шибанул в нос, да так, что Вадим невольно попятился. О, черт! Первым делом он схватился за руку парня, проверить пульс. Пульса не было. Да и так было понятно, что оба мертвы. Но надо бы все же проверить женщину. Хотя если уж парень мертв, то эта субтильная бабенка и подавно: много ли ей надо?

Он обошел машину с другой стороны, открыл правую дверцу. Пышные светлые волосы закрывали лицо женщины. Он взял ее тонкую, безжизненную руку, попытался нащупать пульс. Нет пульса, не бьется. Покойница. Невольно Вадим обратил внимание на дорогое обручальное кольцо на правой руке у женщины. Белое золото, платина, и, похоже, настоящие бриллианты. Искусная работа. А тонкие пальцы негнущиеся, ледяные.

Внезапно его охватила брезгливость. Он обернулся: Олеся с позеленевшим лицом побежала в кусты. М-да… Зрелище не из приятных, как бы самого не стошнило. И запах, этот чертов запах! Он потянулся было через блондинку к зажиганию – выключить двигатель, но вовремя опомнился: что он, дурак, делает? Пусть уж милиция разбирается. А этим двоим уже ничем не поможешь.

Мобильник остался в машине. Бежать, звонить? Вот попал! Теперь вместо того, чтобы мчаться по трассе к югу, придется ему дожидаться милиции, рассказывать, как и что, а потом ночевать в ближайшем городишке, какой-нибудь дыре, где и гостиницы-то, скорее всего, нет. Может, в ментовке положат? Его и Олесю. На сдвинутых стульях. Вот тебе и первая ночь! Умора! Хорошо, что до ключа не дотронулся. Не хватало еще, чтобы там остались его отпечатки пальцев! Кто знает, что здесь произошло? Вот попал!

Вадим вновь обошел машину и очутился со стороны водителя. Пересилив брезгливость, взглянул на покойников. Картина, похоже, ясна. Так он и сказал возвратившейся Олесе, пытаясь успокоить скорее себя, чем ее:

– Уснули в машине и задохнулись. Холодно, дождь, окна закрыли, включили печку. И задохнулись угарным газом. Бывает.

– Что же делать? – упавшим голосом спросила она. И достала из висящей на руке крохотной сумочки платочек, вытереть рот.

– Что делать, что делать! А я почем знаю?!

– Может быть, нам надо их вытащить из машины и положить на землю? – неуверенно предложила девушка.

– Ты что, хочешь оживить покойников?

– А ты уверен, что они…

– А ты сама не видишь?! – сорвался он на крик. Потом опомнился. – Извини. Ты здесь ни при чем. Со всяким могло случиться. Но именно мы на них наткнулись. Интересно, кто они такие?

Вадим заметил, что на заднем сиденье, за водителем, лежит барсетка. Вновь пересилив себя, Вадим полез в салон и достал ее. Открыл, увидел красные корочки и вытащил паспорт. На первой странице прочитал: «Лебедев Марат Константинович… 03.07.1978… г. Москва…» И не удержался:

– Эк, как его всего перекосило! На себя не похож!

– Кто?

– Покойник!

– Можно посмотреть паспорт?

– Что посмотреть? – обернулся он и заметил, что девушка вновь позеленела: – Плохо, да? И зачем тебе смотреть его паспорт?

И вдруг он заметил… Кровь, точно! С этого ракурса было видно, что под блондинкой натекла небольшая лужица крови. Только этого еще не хватало! Неужели все-таки убийство?!

– Погоди-ка. – Он сунул паспорт Лебедева в руки Олесе и, обойдя машину, потянулся к женщине.

Аккуратно, за белокурые волосы приподнял ее голову. Искаженное удушьем, почерневшее лицо женщины было испачкано в засохшей крови. Нос разбит, и похоже, что кровь натекла из него. Внимательно все осмотрев, и мужчину тоже, Вадим перевел дух:

– Упала лицом на панель, когда отключилась, отсюда и кровь. Лицо разбила. Трудно будет опознать, но при ней, должно быть, документы есть. А с мужиком все в порядке. В смысле – ни крови, ни синяков.

– Они недавно поженились, в субботу, – тихо произнесла Олеся. – В паспорте так написано. Должно быть, ехали в свадебное путешествие.

– Вот тебе и медовый месяц! – невесело сказал он. – Бывает же так!

Олеся закрыла паспорт Лебедева и стала торопливо запихивать его обратно в барсетку. Вадим кивнул:

– Вот это правильно. Надо оставить все, как есть, до приезда милиции. И вот еще что… – он задумался на мгновение, а потом принял решение: – Я сейчас позвоню, и мы поедем. Не стоит здесь оставаться.

И вдруг зазвонил телефон. Вадим невольно вздрогнул. Не его мобильник, мелодия не та.

Олеся же вытянула из барсетки покойника новенький аппарат и ткнула пальцем в кнопку. Неуверенно поднесла к уху телефон и сказала:

– Да? – А после паузы несколько рассеянно произнесла: – На стоянке, в двухстах пятидесяти километрах от Москвы. Что? – Девушка слушала с полминуты, что говорили ей по телефону, а потом с удивлением посмотрела на мобильник в руке и сказала: – Отбой дал.

– Кто это? Что он тебе сказал?

– Спросил: «Где вы?» Я так растерялась, что ответила. А потом он начал сердито говорить, что мы сильно отстаем от графика и надо поторопиться. А потом… Потом отключился. И все.

– Дай сюда.

Вадим отобрал у девушки телефон. Определителя номера не оказалось, и сам аппарат был слишком уж простенький. Значит, роуминг есть, а определителя номера нет. Очень интересно! Можно, конечно, нажать на ОК и номер звонившего узнать. Но надо Вадиму это? Нет, пусть уж милиция разбирается. Он сунул телефон Олесе:

– Убери.

И пошел за своим мобильником. Олеся осталась у машины. Только когда Вадим возвратился к ней со своим телефоном, то сообразил: а куда, собственно, он собрался звонить? По 02? В московскую милицию? Сообщить о том, что в двухстах пятидесяти километрах от столицы обнаружены два трупа? Вадим напряженно стал вспоминать, как это делается. Службу спасения вызвать? Справочную набрать, совета спросить? Ну надо же! Впервые в жизни такое с ним случилось! И Вадим растерялся.

Сверкнула молния, и пошел частый дождь, грозящий перейти в ливень. Да черт бы с ними со всеми! Он поежился и решительно скомандовал:

– Лешонок, в машину!

– А они?

Вадим, не отвечая, отмахнулся, и девушка побрела к его «Лансеру».

Он торопливо захлопнул правую переднюю дверцу чужой иномарки, потом, обойдя машину, – так же торопливо левую. Мотор по-прежнему мерно урчал. В проветрившемся, было, салоне вновь начал скапливаться угарный газ.

«Видимо, у машины какие-то повреждения в системе отопления, – предположил он. И тут же подумал: – Надо бы проверить свою. А то, не ровен час…»

В голове царил полный сумбур, настолько Вадим растерялся.

А дождь разошелся. Олеся торопливо нырнула в салон, он же, выругавшись, тоже побежал к своему «Лансеру», показавшемуся вдруг таким родным. Но все равно промок.

Сев на водительское место, Вадим почувствовал себя полным идиотом. Вот вляпался! Сегодня просто не его день. С самого утра не заладилось.

Сверкнула молния, Олеся ойкнула и сжалась в комок.

– Ничего, Лешонок, сейчас что-нибудь придумаем. Промокла?

– Немножко.

– Зато я словно искупался. В одежде. Погоди-ка, штаны стяну. Да что это я? Какие штаны? А ну-ка, дай мне зонт.

– Зонт?

– Надо ведь в милицию сообщить? Надо! – он решительно стряхнул с себя морок. Гражданин он, в конце концов, или нет?

Вадим выехал на шоссе, затормозил на обочине, метрах в десяти от злосчастной автостоянки, потом вылез и, раскрыв зонт, встал с поднятой рукой. Первой остановилась машина с московскими номерами. Вадим сказал водителю: тут такое дело, что нужен кто-нибудь из местных. Водитель, ехавший на юг с семьей, захлопнул дверцу и уехал. Потом Вадим долго объяснялся с мужиком, на машине у которого были местные номера. Сославшись на то, что ему не по пути, вредный мужик торопливо надавил на газ. Вот трус! Только в четвертом авто, в стареньком зеленом «Москвиче», сидел крепкий дедок, который оказался родом из ближайшего городка.

– Слушай, отец, тут в машине два трупа, – торопливо сказал Вадим. – Люди задохнулись угарным газом. Мы с подружкой случайно их нашли. Будь человеком, как приедешь домой, звякни в местную милицию.

– Да я лучше заеду, сынок. У меня там племянник в больших начальниках ходит. А они точно того? Померли? – с любопытством спросил дед.

– Пойди сам да посмотри, – огрызнулся Вадим. Потом спохватился и уже миролюбиво продолжил: – Ты скажи: мол, на двести пятидесятом километре, на стоянке, задохнулись от угарного газа мужчина и женщина. Белый «Лансер», «Митсубиси». С московскими номерами.

Только когда дед все повторил без запинки и «Москвичонок» тронулся с места, Вадим закрыл зонт и, сев в машину, стал стягивать мокрые штаны. Пожаловался при этом:

– Что за день, а? Но если бы мы сами навестили местных ментов, то и завтра бы отсюда не уехали. Ну, все. Гражданский долг выполнен, можно трогаться! На заднем сиденье сумка, достань мне сухие джинсы, будь добра. Или нет. Они в багажнике. Точно. Достань тогда шорты. Что ты так смотришь? Это мужские трусы. Типа плавки. Я промок, понимаешь? И потерял кучу времени. Чуть ли не час!

Натянув шорты, Вадим потянулся к переключателю скоростей и надавил на педаль. Вперед! Подальше отсюда!

Вскоре Вадим обогнал зеленый «Москвич» и еще прибавил газу. Олеся сидела тихо, только ойкала, когда он шел на слишком уж рискованный обгон. А Вадим все никак не мог успокоиться и гнал машину, не обращая внимания на дождь. Только бы скорее отсюда уехать! Примерно через полчаса черную тучу они обогнали.

Пасмурно, но без дождя

Успокоился он только через час, когда они пролетели километров сто. То самое место было теперь далеко позади. И дождь кончился. Вадим подумал, что не надо бы так гнать. Что за паника, в конце-то концов? Они с Олесей ни в чем не виноваты. Это стечение обстоятельств, всего лишь. И свой гражданский долг он выполнил.

И тут Олеся, которая от скуки читала вслух названия населенных пунктов на указателях, пискнула:

– Есть хочется. Очень.

– Давай тормознем, – охотно согласился он.

По правую руку он увидел вывеску: «Кафе «Машенька». Уютный домик под малиновой крышей, перед крыльцом – красные зонты с надписью «Кока-кола».

– Мне здесь не нравится, – тихо сказала Олеся.

– Как хочешь, – пожал он плечами. Не нравится так не нравится. Если женщина просит. Ему и самому не показалось, что здесь будет вкусно.

Следующее кафе называлось «Три медведя». Метрах в десяти от него красовалась «Березонька», избушка, сложенная из не ошкуренных березовых стволов. Перед ней дымился мангал, за столиками на веранде ждали ужина дальнобойщики.

Вадим почувствовал, что тоже голоден. Так голоден, что сил больше нет! С утра ничего не ел! Просто позабыл о еде, и все из-за этих чертовых жмуриков! Но Олеся отчего-то отвергла и «Медведей», и «Березоньку».

– В чем дело? – нахмурился Вадим. – Хочешь ты есть или нет?!

– Там люди.

– Ну и что? Везде люди.

– Мне эти люди не нравятся.

– Милая, а ты, оказывается, привереда! На тебя не угодишь! А вот я просто умираю с голоду. Поэтому мы сейчас…

– Вот здесь хорошо.

У маленького пруда стоял неприметный домик, над дверью которого красовалась вывеска «Кафе «Ивушка». Вадим, пожав плечами, поинтересовался:

– А чем «Ивушка» отличается от «Березоньки»? Не вижу принципиальной разницы.

– Я вижу.

– Что ж, ты штурман, тебе и решать. Сворачиваем. – Вадим остановился у кустиков, пояснив: – Штаны надо надеть. Прохладно.

Олеся кивнула:

– Мне тоже надо привести себя в порядок. – И торжественно добавила: – Ведь это наш первый совместный выход на люди.

– Фу-ты, ну-ты! – не удержался он. И насмешливо подмигнул: – Давай действуй!

Девушка щелкнула заколкой и потянулась за косметичкой. Открыв рот, Вадим смотрел на медового цвета волосы, рассыпавшиеся по плечам. У той, в машине с трупами, волосы были крашеные, Вадим видел, как на макушке просвечиваются темные пряди. Олеся же оказалась блондинкой натуральной. Должно быть, ее волосы пахнут лугом. Медом пахнут, цветочной пыльцой. Окунешь в эти волосы лицо, и на губах останется душистая золотая пыль. Останется ли? Ему вдруг захотелось проверить, так ли это?

Девушка словно почувствовала что-то и подняла на него удивленный взгляд.

Вадим отчего-то смутился и, подхватив сумку, торопливо выскочил из машины. Переодевался он в кустах. Закончив, подошел, постучал согнутым пальцем в стекло:

– Сеньорита, она же мадемуазель. На выход.

Олеся кивнула: иди, мол, я сейчас. Он покачал головой: ох уж эти женщины – мусорное ведро не пойдут выносить без макияжа! Вздохнул и направился в кафе один. По дороге подумал, что надо бы машину помыть. Номер наполовину заляпан грязью. Неудивительно: дожди идут по всей средней полосе России, дороги развезло. Когда Вадим сворачивал сюда, к пруду, заехал колесом в колдобину. Вот смешно будет приехать на солнечный юг на грязной машине!