Текст книги "Спасение беглянки"

Глава 2

Из клуба Мехмеда Александру привезли в не менее «культурное» место: её продали одному стамбульскому сутенёру. Каракюрт производил впечатление доброго и даже интеллигентного человека. В меру упитанный, с густой кудрявой шевелюрой, в которой поблёскивали седые пряди, с мягкой улыбкой и внимательным взглядом бархатно-карих глаз. Весь такой домашний, спокойный и уютный.

«Приятный с виду мужчина, а сутенёр», – подумала Саша, едва увидев его.

Очередной хозяин дал Саше целый день на то, чтобы она осмотрелась, обустроилась. Попросил соседку по этажу, Галку, которая считалась здесь старожилкой, ввести новенькую в курс дела.

Александра не заметила никаких решёток на окнах, и на замок её не заперли, как было у Мехмеда. Особо «обустраиваться» не пришлось – ничего из вещей, кроме тех, что были на ней надеты, по обыкновению, взять с собой не дали. Постучалась в комнату к Гале.

– Расположилась? – спросила та, открывая дверь. – Ну, пойдём прогуляемся, подруга!

– Как… «прогуляемся»? – не поняла Саша.

– Ногами! – засмеялась «старожилка». На ней были потёртые джинсы, просторная рубашка. Светлые волосы собраны в пышный «конский хвост», на лице – ни капли косметики. Большие голубые глаза с лёгкой поволокой завораживали своей глубиной и прозрачностью.

– Одни? – недоумённо уточнила «новенькая».

– А с кем бы ты хотела? – удивилась Галина.

– Что, вот так… отпускают? – не могла поверить девушка.

– Ты что, с Луны свалилась? Ну, отпускают!

– Странно… не боятся.

– А чего бояться?

– Мы ведь убежать можем!

– Беги! – засмеялась Галя. – Паспорт у тебя есть? И виза небось не просрочена?

– Ну, нету у меня визы, – осеклась Саша, – да и паспорт у… как его…

– У Каракюрта, – подсказала старожилка.

– Но можно ведь в полиции всё объяснить, рассказать… они…

– Простота наивная! Ты давно в Стамбуле? – спросила Галина.

– Почти три года.

– И что ты расскажешь? Как без регистрации проституцией занимаешься? Тебя, кажется, из какого-то крутого клуба сюда привезли?

– Да, от Мехмеда… И я не проститутка!

– Зелёная ещё… не учёная. И что за клуб у этого вашего Мехмеда?

– Говорят, элитный. Восточные танцы, биллиард… то есть… как его… а, снукер! С высокими ставками. Ну и стриптиз…

– И всё? А как насчёт «постельных» услуг?

– Тоже… заставляли.

– Ясно. А то я думаю: с чего это тебя нашему Каракюрту подогнали, после такого приличного заведения? Ну, что тебе сказать, подруга, ранг твой стремительно понижается! – засмеялась соседка. – Если раньше ты была танцовщицей, подрабатывающей проституцией, то теперь ты профессиональная путана, которая может развлекать клиентов ещё и стриптизом.

– Я не хотела этим подрабатывать, меня принуждали! И… я не собираюсь здесь оставаться!

– А-а! Ну, как знаешь. И что тебе не так?

– Да не проститутка я! Что, не понимаешь? Не хочу я тут…

– Кто особо хочет-то? Каждая мечтает «завязать» когда-нибудь, – с тоской в глазах призналась Галя. – Только, знаешь, не многим это удаётся. Тебе ещё повезло! Сразу – в элитные! А я в танцовщицы не прошла, потом два года на панели отпахала.

– Так ты…

– Что «так ты, так ты»? Да! Я проститутка! На улице стояла! И что? Не у каждой, знаешь ли, в жизни всё как по маслу.

– И что, другого выхода не было? Кроме…

– А у тебя был выход?

– Меня обманули! И продали! Потом – избивали, запугивали. Под замком держали, за железными решётками. А ты – по своей воле!

– Да что тебе известно? «По своей воле», – уже спокойно сказала Галя. – Не осуждай. Ты же понятия не имеешь, у кого какие обстоятельства. А взаперти или нет – небольшая разница, если ты нелегалка. Коли в полицию заметут – тюрьма обеспечена!

– Тебя тоже кто-то продал? – спросила Саша.

– Нет, сама пошла.

– Ты откуда приехала?

– Из Тамбова. Да что я перед тобой тут… Думаешь, девки от хорошей жизни на панели оказываются? Так что, подруга, как сказал кто-то умный: «Прежде, чем осуждать человека, надень его башмаки да пройдись по его дороге…»

– Галя, я не хотела тебя обидеть, – Александра почувствовала себя виноватой.

– Думаешь, это легко и очень просто? Стоять на улице, машины тормозить, ждать клиента, улыбаться, навязываться. Бояться всё время, чтобы псих какой-нибудь не попался. Молить Аллаха, чтобы живой остаться и, по возможности, не сильно покалеченной. А если совсем здоровой, да с денежками – это уже у-ух, какое счастье!

– Аллаха? Ты что, мусульманкой стала?

– Нет, просто здесь наш Господь не очень котируется. Некоторые наши даже ислам принимают.

– Что-то ты не то говоришь! Какая разница, где Он «котируется», а где – нет, если в Него верить?

– Не знаю. Сама-то давно поверила?

– Недавно, – призналась Саша. – А как ты… ну… с улицы попала…

– Меня Каракюрт три года назад в отель перевёл. Я неплохой доход приносила, ну и он решил улучшить мне условия. Мы тут – почти высший ранг, – с грустной иронией сказала Галина. – Чтоб ты знала: не многим удаётся из уличных попасть в отельные. Так легче: хозяин сам клиентов находит, уезжать никуда не надо. В основном в отель ходят вполне приличные мужчины… семейные. Не шваль какая-нибудь.

Александра смотрела на девушку и открывала для себя новые истины, слушая её рассказ.

– Это… ко мне теперь тоже мужики будут в номер ходить? – спросила она.

– А ты бы хотела на улице?

– Я не знала, куда меня привезли и что предстоит делать!

– Теперь поняла?

– Поняла! – кивнула Александра, еле сдерживая слёзы.

– Ну вот…

– Слушай, а скажи, разве можно к этому привыкнуть, когда… ты должна… ну… постоянно…

– Ты про обслуживание клиентов? А кто сказал, что я привыкла? Но если меня купили, то я должна подчиняться. Мне плевать на них: кто они и откуда… лишь бы платили. И чтобы не извращенцы отмороженные.

– И-и… как от этой грязи отмыться?

– В смысле, морально или физически? – усмехнулась Галя. – Знаешь, я считаю, что чистота души важнее, чем чистота тела. Может быть, я так себя успокаиваю, но раз уж наши тела нам не принадлежат, во что ещё верить? Тем более, что тело дано нам только на время. Всего лишь материальная оболочка для бессмертной души.

– Удобная философия! Я тоже примерно так рассуждала, когда… Но ведь на улице ты хотя бы свободная была?

– Сначала – да! Но когда проститутку крышует сутенёр – это безопаснее, – как ни в чём не бывало, пояснила Галя. – Он решает проблемы с полицией, медосмотры регулярно организовывает. Каракюрт содержит четырёх русских девушек… отельных. Ты пятая. И уличных парочку. Он хороший хозяин. Не обманывает. Не бьёт. Совсем не пьёт. У него семья: жена, три дочери и сын. Они все правоверные мусульмане. Живут не здесь, а где-то в провинции.

– «Правоверные», а он на проститутках зарабатывает, – удивилась Александра.

– Да тут многие мусульмане, это ничего не значит. Каракюрт владеет верхним этажом отеля, где мы живём. Плату, кстати, берёт умеренную. У него ещё есть две гостиницы попроще, но те – совсем захудалые – для малоимущего населения. И прибыль приносят – так себе.

– Это что же, ему ещё и за жильё платить надо? – удивилась Саша.

– А ты как думала? И тряпки, в которых перед клиентами придётся щеголять, тоже на свои деньги покупать! И жратву…

– У Мехмеда костюмы, жильё и еда – за счёт заведения… и много ещё чего…

– Ого! Да там у тебя царские условия были! – засмеялась Галка. – Зато у нас – вид на Босфор! И от полиции есть где спрятаться…

– Ты же говорила, что проблемы с полицией хозяин решает, – напомнила Александра.

– Имеются у него, конечно, полезные знакомства. Но бывает, что спецоперации какие-то проводятся, тогда и прячемся. Или в другом отеле отсиживаемся, если заранее предупредят…

– Понятно…

– Только, знаешь, мне кажется, местным стражам порядка всё хорошо известно и про сутенёров, и про нас, грешных: кто, где, почём и сколько. А рейды и облавы – только для вида. Чтобы отчитаться…

– Так чем же они отчитываются, если сами и покрывают?

– Ну, «выявляют», наверное, некоторых, кто им не платит. А так… это же золотая жила! Да ещё и обслуживание на халяву. «Субботники» нам устраивают. Такая тут повинность ежемесячная. Так что, будь готова, подруга!

– Ужас! – Александре не хотелось думать, что всё это может коснуться её лично.

– Теперь про деньги: не знаю, как Каракюрт с тобой договорится, а я ему отдаю половину. Это нормально. Так что ты… того, не продешеви!

– Не хочу даже слышать! Галя, ты так рассказываешь, будто это всё в порядке вещей, будто обычная жизнь. Жуть какая-то!

– А сейчас это и есть моя жизнь. Надо жить сегодняшним днём. Я вот язык даже изучать взялась…

– Турецкий?

– А по-французски-то здесь с кем разговаривать? – звонко захохотала Галка.

– Смеёшься… Неужели тебе и правда весело?

– Глубоко копаешь… А слёзы, подруга, тут не стоит никому показывать! Никто, поверь, не посочувствует.

Прогулялись по набережной. Чайки кружились над берегом, кричали, выпрашивая угощенье у прохожих. А те бросали им кусочки хлеба, припасённого для такого случая.

– И много здесь русских… в этом… бизнесе? – кривясь, спросила Александра.

– С какой целью интересуешься? – изображая беззаботное веселье, уточнила Галя. – Конкуренции боишься?

– Как раз наоборот! Хочу как-то выбраться из этого… всего, – поделилась планами Саша. – Может быть, Каракюрт меня отпустит?

– Ага, отпустит! – усмехнулась собеседница. – Он за тебя денежки выложил, дорогуша! Ты их отработать должна! И доход хозяину принести… Ну, и… себе на жизнь, конечно…

Александра сникла.

– Сейчас проституток славянской внешности в Стамбуле – как грязи. Конкуренция! А ты – «не хочу!» Едут девчонки за лёгкими заработками да за красивой жизнью… за восточной сказкой. Смешные… И становятся в этой «сказке» белыми рабынями. Хоть здесь давно уже республика, а многие наивные дуры продолжают мечтать о роскоши гарема, о прекрасном султане. Только мечты эти оборачиваются… – горько улыбаясь, махнула рукой Галя.

– А… ты?

– Я? Сказала же: живу сегодняшним днём! Без мечтаний этих глупых. День прошёл, я цела и невредима – уже хорошо! И все так. Иначе невозможно…

Присели на скамейку у самого берега, помолчали, любуясь видами и вдыхая влажный морской воздух.

– Как здесь красиво! – неожиданно воскликнула Александра. – Я сто лет не гуляла. Если бы не знать, что мне предстоит…

– Вот и радуйся моменту, подруга!

– Я и так… даже самой не верится, что в моём положении можно чему-то радоваться.

– Ты знаешь, что это за место? – вдруг спросила Галка.

– Нет, – простодушно ответила Саша.

– Да ты что! Это же знаменитая пристань Эминеню[11]11
  Пристань Эминеню – важнейшая транспортная развязка Стамбула. Находится в районе Эминеню. Рядом – площадь Эминеню, Галатский мост, Египетский базар и Новая Мечеть.


[Закрыть]! Рядом – площадь с таким же названием, а вон – Галатский мост! Египетский базар здесь недалеко, две мечети… Слушай, тут столько достопримечательностей под боком, а ты – не в курсе! Надо тебя просвещать, подруга!

– Начинай! – оживилась Александра. – У Мехмеда нам ведь не разрешали гулять по городу…

– Ну, хоть в этом тебе сейчас повезло! А то наши девчонки завидуют тем, кто в салонах работает… а там – вон что! Тюремный режим!

– Да, точно…

– Знаешь, Стамбул – необыкновенный город! – воодушевлённо воскликнула Галя. – Этот ветер, пахнущий дальними странствиями! Ни тоски, ни грусти, ни тревоги… даже радость какая-то необъяснимая. Несмотря ни на что… Всегда прихожу сюда в выходной. Иногда наших можно здесь встретить… Во-он в жёлтенькой кофточке – Зинка…

– В выходной? – не поняла Саша.

– Ну да, – подтвердила Галя, – у нас тоже свободные дни бывают! Надо себя занять как-то, чтобы мысли о гибели души не изводили. Это как будто волшебное место! Босфор избавляет от душевных мук и угрызений совести, – с обычной своей усмешкой призналась девушка, но в больших глазах её читалась глубокая печаль.

– А я подумала, что хозяин просто мне дал возможность освоиться… привыкнуть к обстановке.

– Ой! Каракюрт, конечно, добрый человек, но не до такой степени, чтобы пренебрегать заработками, – усмехнулась Галка. – Думаю, на завтра он для тебя уже присматривает… «кавалера».

Александру передёрнуло от этих слов, но она ничего не ответила.

Галя купила у уличного торговца два бублика, посыпанные кунжутом, один протянула Саше.

– Покормим братьев меньших?

– Давай, – согласилась та, принимая румяный калач.

Молча бросали хлебные крошки в воду, а суетливые чайки с криками набрасывались на добычу, не позволяя лакомым кусочкам коснуться волны.

– Мне бы маме позвонить! – спохватилась девушка. – Дашь телефон?

– Бери, – Галя с готовностью протянула собеседнице миниатюрный мобильный аппарат. – А о чём ты будешь с ней говорить?

Александра не ответила.

– Что ты ей скажешь? Чем порадуешь?

– И правда… лучше осмотрюсь сначала, решу, что делать…

– Отдыхай. Научись не думать ни о чём, – посоветовала «подруга по несчастью».

– Попробую…

– Смотри на воду – расслабляет. Босфор – одно из чудес света! Только пока не признанное… Я заметила: если долго глядеть на воду, то хочется взлететь…

Александра всмотрелась в лицо новой знакомой, на котором читалась то восторженная мечтательность, то неподдельная боль, и почувствовала к ней искреннюю жалость.

«Себя мне тоже надо пожалеть – подумала Саша, встрепенувшись. – Мне ведь придётся так же жить, если не найду выхода!»

– Ну что, новенькая, наш выходной продолжается? – спросила Галина, отбросив пустые мечты и придав лицу прежнее беззаботно-весёлое выражение. – Пойдём местными деликатесами полакомимся.

От пристани то и дело отходили или прибывали паромы – разные и по размерам, и по назначению. Александра наблюдала, как легковые автомобили, выстроившись в ряд, покидали борт причалившего к берегу перевозчика.

– Отсюда они ходят во все уголки Стамбула, и не только, – пояснила Галя, поймав Сашин взгляд.

Над площадью летали голуби, а люди их кормили с таким видом, будто именно для этого сюда и пришли.

С небольшого судёнышка, пришвартованного к берегу, торговали приготовленной на углях рыбой. Специфический аромат разносился по округе, смешиваясь с запахом моря.

– Что ты хочешь: рыбу в батоне или печёные мидии? – спросила Галина тоном завсегдатая подобных мест.

– Не знаю…

– Не ела никогда?

– Нет… я же здесь не была…

– Ну, давай всего попробуешь.

Пристроились неподалёку, на скамейке. Под крики чаек лакомились местными «деликатесами», вдыхая аромат дымка и морского ветра…

Серая желтоглазая кошка медленно приблизилась к сотрапезницам, надменно повела худым боком, стараясь казаться независимой, и уселась, равнодушно глядя в сторону. «Я вас не знаю, и мне всё равно, что вы там кушаете», – говорил её вид. Однако стоило Александре бросить киске кусочек рыбки, как та схватила его на лету и принялась с урчанием есть.

– Ближе к вечеру пойдём в одно местечко, я тебя с нашими познакомлю, – сообщила Галка.

Александра молча пожала плечами.

– А пока побудем здесь ещё немного. Смотри, какие облака! Как на картине…

– Да, красиво, – согласилась Саша.

– Днём тут такая суета, особенно в обеденное время. Все торопятся, что-то хватают на ходу у торговцев, кормят чаек. Этот запах дыма от мангалов и босфорского ветра… и плеск волн, – с затаённым восторгом говорила девушка. – Если когда-то и изменю свою жизнь, то вряд ли уеду отсюда!

Худой турецкий парень лет восемнадцати катил впереди себя тележку со стеклянной витриной.

– О, хочешь жареных каштанов? – встрепенулась Галя. Не дожидаясь ответа, бросилась к лоточнику и вернулась с полным пакетиком ещё одного не известного Александре лакомства.

– Пробуй, давай! – предложила Галка, протягивая пакет Саше.

Та прониклась настроением новой подруги и очарованием этого места. Уходить отсюда действительно не хотелось. Белоснежные перья облаков на лазурном небе над Босфором постепенно начали приобретать золотисто-розовый оттенок, который становился всё ярче и насыщеннее, и, отражаясь в воде, постепенно окрашивал сверкающие, словно зеркальные, волны.

– Да, красиво здесь! Просто необыкновенно! – не смогла сдержать восхищения Саша.

– Особенно после твоего «мехмедовского» заключения!

– Это точно! А куда нам надо идти?

– В один ночной клуб, на Истикляль[12]12
  Istiklal Caddesi – улица Независимости в районе Бейоглу, начинается от площади Таксим и спускается к бухте Золотой Рог.


[Закрыть]. Мы там с девочками собираемся. Обсуждаем новости, общаемся. Пробуем местные вина – кстати, есть очень неплохие! В общем, топим в рюмочке тоску… и угрызения совести.

– Те, что босфорский ветер не унёс? – спросила Саша.

– Ага…

– А какие у вас могут быть новости?

– У-у! Ты думаешь, что нам посудачить не о чем? Тем для обсуждения у нас больше, чем на российском телевидении, уж поверь, – усмехнулась Галя. – Кого загребли в тюрьму, кого депортировали, кто заразу подхватил, кто на наркотики подсел…

– Как ты можешь усмехаться, говоря о таких вещах? – ужаснулась Александра.

– Что делать, подруга, что делать! Как сказал умный человек: «Юмор даёт возможность высказываться о таких вещах, о которых страшно говорить всерьёз…» Но бывают и хорошие вести. Некоторым удаётся найти здесь богатых мужей… или не совсем богатых, но это тоже неплохо. Для таких, как мы, подобный случай – верхняя ступень социальной лестницы. Только эти крали на нас уже не смотрят, стыдятся.

– А ты бы как себя повела на их месте?

– Не знаю…

– Улица Истикляль – центр развлечений Стамбула! – восторженно рассказывала Галка. – Своё название она получила после провозглашения турецкой республики. Здесь столько баров, клубов разных… на любой вкус и кошелёк! Только на Истикляль делают настоящие ичли кёфте – это такие котлетки из мясного фарша с луком и грецкими орехами. А ещё тут можно попробовать турецкое мороженое из козьего молока.

– Ой, трамвай! – удивлённо воскликнула Александра, завидев красный вагон, на подножке которого теснились два юноши, а сзади – на маленькой площадке – пристроился ещё один. – Без стёкол, без дверей…

– Да, это раритет! – со значением произнесла Галя. – Вообще-то это улица пешеходная. Но один старый-престарый трамвайчик оставили. Он ещё в девятнадцатом веке здесь ходил! Представляешь? Хочешь, прокатимся? Если уж он попался…

– Можно, – согласилась Саша, и девушки проехали небольшую часть пути в древнем вагончике.

– Кстати, на этой улице находится Генеральное Консульство России, если что, – сообщила Галя.

Легко спрыгнув с подножки трамвая, Галка подскочила к высокому худощавому парнишке, продающему с лотка какой-то товар.

– Саша, иди сюда! – позвала она. – Ты когда-нибудь НАСТОЯЩИЕ фаршированные мидии пробовала?

– Нет, – безо всякого энтузиазма ответила та.

– О-о! Ты много потеряла! Здесь они свежайшие! И приготовлены – высший класс! Как надо!

На круглом подносе были парами разложены фаршированные моллюски, отсортированные по размеру и, соответственно, по цене. Девушки ждали своей очереди, а торговец степенно, как будто соблюдая некий ритуал, открывал раковину и, выжимая в неё сок лимона, с торжественным видом протягивал лакомство очередному покупателю.

– Возьмём по парочке крупненьких, – сказала Галка, отсчитывая деньги. – Я тебя сегодня угощаю!

«Крупненькие» мидии стоили по десять лир за штуку.

– Иди сюда, подставляй ладошки! – весело скомандовала Галя, и Александра безропотно приняла из рук торговца его товар на бумажной салфетке. Хотя, по правде сказать, ей не очень-то хотелось это есть.

Саша смотрела на Галку, на её вздёрнутый носик, на то, как она по-детски всему восторгается, вмиг позабыв о грусти. «Водит меня по своим любимым уголкам Стамбула, как будто собственной радостью делится», – подумала она.

Щемящее чувство жалости к этой девушке снова пронзило душу Александры. И это было не то чувство, которое унижает достоинство, а что-то похожее на боль за близкого, очень дорогого человека.

К удивлению Саши, мидии, фаршированные рисом и политые лимонным соком, оказались действительно вкусными. Она подумала, что непременно надо отблагодарить новую знакомую за её щедрость и радушие.

…Собравшиеся в ночном клубе «подруги» отличались всем: ростом, комплекцией, цветом волос, возрастом. Они теснились в углу, недалеко от барной стойки, вокруг невысокого овального стола.

– Ой, Галка пришла сегодня! – обрадованно воскликнула девушка с пышно взбитой причёской цвета меди и поднялась навстречу старой знакомой. – Тебя два раза не было, мы подумали, не случилось ли что… да вроде ничего такого не слышно…

– Нет, лапушки, не дождётесь! – засмеялась Галя. – Здорово, девочки! Алька, привет! – она расцеловалась с медноволосой в обе щёчки, затем по очереди чмокнула остальных. – Я вот новенькую привела… знакомиться. Александрой зовут. Последнее приобретение Каракюрта.

– А-а, конкурентка, – шутливо прокомментировала ухоженного вида девица с эффектно осветлёнными и умело зачёсанными прядями, оценивающе оглядывая Сашу с ног до головы. – Ничего-о!

– Да что ты, Люси, у Каракюрта же своя клиентура! – возразила Галя, не надеясь, впрочем, переубедить «подруг». – Мы никому не мешаем…

– Да, не бери в голову, – отмахнулась Люси. Она, пожалуй, была старшей в этой компании и более других умудрённой жизненным опытом.

– Ну вот, знакомься: Люси, Аля, Нонна…

«Всё равно я всех не запомню», – подумала Саша, оглядывая собравшихся и встречая устремлённые на неё взгляды – тоже разные: испытующие, оценивающие, насмешливые, сочувствующие, равнодушные. Люси смотрела с хитринкой, в чьих-то глазах за напускной весёлостью читалась привычная настороженность, в других – откровенная усталость от жизни.

– …и три Оли: Маленькая, Средняя и Большая, – закончила Галка перечислять имена девушек.

Тёзки различались не только по росту, но и по возрасту.

– А мы тут новость обсуждаем, – сообщила Оля Маленькая – нежная блондинка с короткой стильной стрижкой, стряхивая пепел с тоненькой сигареты изящными, кажущимися фарфоровыми, пальчиками.

– Что за новость? – оживилась Галина, присаживаясь на уголок дивана и приглашая Сашу устроиться рядом, а девушки сдвинулись ещё плотнее.

– Музка откололась от нашей компании. Обаяла одного богатого мужчинку. Скоро поженятся. Он уже перевёз её к себе в шикарный дом. Я теперь одна буду за комнату платить! Представляешь?

– Сбылась заветная мечта путаны! – прокомментировала Галка.

– Позавчера идёт такая по нашему району… разодетая вся. Здоровается пока, но сама уже как бы из высшего общества! Поглядывает снисходительно… Мы же с ней как сёстры были! На одной кровати спали! – возмущалась Оля Маленькая.

– Эка невидаль! – вставила другая девушка.

– Вышагивает, как принцесса! А какие духи-и! И голос будто другой! И ростом вроде даже выше стала…

– А что ты хотела? Она теперь почти замужняя, почти порядочная дама!

– Ну, я и говорю… Могла бы и подругу пристроить… как-нибудь… вытащить из дерьма.

– Он ей пока только жених! – напомнила Люси.

– И что, не помог бы, если бы попросила?

– Оль, ну не бывает так! Сигарету брось, руки обожжёшь! – соседка поправила свою длинную косу цвета спелой пшеницы, вынула догорающий окурок из пальчиков блондинки и бросила в пепельницу.

– Ой, Галка, ты же долго не приходила! Про Янку уже знаешь? – спросила обладательница роскошной косы. – Вы с ней, кажется, вместе работали… в Лалели[13]13
  Лалели или Лалейли (Laleli) – популярный у русскоговорящих туристов микрорайон в центре Стамбула, который называют «русским Стамбулом». Территориально относится к району Фатих.


[Закрыть].

– И что? Неужели тоже замуж вышла? – весело высказала предположение Галка. – Прошла и не поздоровалась?

– Да нет, её… нашли недели две назад. В районе Топкапы, у развалин древних византийских стен…

– Что, сильно избили? – ужаснулась Галина. Выражение её лица резко изменилось, в глазах читалась неподдельная боль.

– Убили, – упавшим голосом ответила одна из девушек.

Все сочувственно посмотрели на Галю, но та только нахмурила брови, не проронив ни слезинки.

– Мечтала денег заработать и вернуться домой… в Казань. По маме скучала, по младшей сестрёнке, – дрогнувшим голосом проговорила она.

– Сколько лет она уже в Стамбуле? Была…

– Кто бы их считал… Она где-то через месяц после меня появилась, – попыталась вспомнить Галя. – Мы тогда языка совсем не знали, а в Лалели все по-русски говорят…

– Ой, да тут везде можно родную речь услышать! – возразила Оля Большая. – В любом районе!

– Это ты сейчас знаешь, да и по-турецки можешь хоть несколько слов сказать. А сама-то где начинала?

– Тоже там, – согласилась девушка.

– Печально, – подытожила Люси. – Ну, хорош депрессию напускать! Неизвестно, что нас завтра ждёт…

– Вы все здесь… собираетесь? – робко спросила Саша.

– «Все»? Да ты что! – засмеялась Люси. – Нас «всех», работающих в Стамбуле, сейчас около двух сотен, – сообщила она. – Было больше…

– Всего? И откуда статистика? – спросила Саша.

– Не «всего», а только русских. Здесь из любого уголка мира контингент имеется! Даже африканки есть. Откуда известно? Много вопросов задаёшь, малютка, – усмехнулась старшая из присутствующих.

– Ну, не хочешь, не говори, – ответила Саша.

– На воле – двести, за решёткой – около сотни русских баб прозябают. Правда, кое-кто говорит, что больше, – продолжила Люси. – В курсе, наверное, что в бывшей столице православного мира, славном граде Константинополе, а ныне – в прекрасном городе Стамбуле, имеются и тюрьмы. Для женщин, для иностранцев и даже для детей.

– Люси, ты что-то перебрала сегодня! – одёрнула захмелевшую соседку Оля Большая. – К чему новенькую пугать?

– А закончится срок – будут депортированы из этой благодатной страны, – проигнорировала замечание Люси. – Как тебе такая перспективка?

– Я бы с удовольствием домой. Только без тюрьмы. Когда-то же это должно… как-нибудь закончиться, – выразила надежду Александра.

– Это о-очень хороший исход! – продолжала разглагольствовать подвыпившая путана. – А знаешь, сколько наших тут на тот свет отправились? Не знаешь? Страшно сказать!

– Ну, Люси, додегустировалась! – заметила Оля Большая. – Я говорила: «Давайте сорта три попробуем, и хватит!» Так ведь и спиться можно…

…Обратно шли пешком по Галатскому мосту, вдыхая ароматы вечернего Босфора.

– Вы такие дружные здесь! Собираетесь, обнимаетесь при встрече, как лучшие подруги…

– Что-о? – засмеялась Галка. – Это мы-то – «дружные»? Да не верь ты! Это же лицемерие сплошное! Так… обычай… «чмоки-чмоки в обе щёки»…

– Да? А выглядело как будто искренне.

– Ага! «Искренне»… Чьи-то трагедии, как сплетни, обсуждаем… Янка вон… в земле сырой, а эти… сказали и забыли! И тут же смеются… «Хорош депрессию напускать»… И каждая думает: «Слава Аллаху, что не я! И только бы не я следующая!» Да и я не лучше…

– А по-моему, ты чуть не заплакала, когда говорили о смерти твоей знакомой.

– Всё выплакано давно, – призналась Галка. – У нас, конечно, много общего, и, если разобраться, неплохие все, в принципе, девки… чисто по-человечески, понимаешь?

– Да…

– А ты обратила внимание на Лику?

Александра не могла вспомнить, кто такая Лика. Стало немного стыдно.

– Ну, такая худенькая, тихая. Жмётся всё время в уголке, как будто спрятаться хочет… в голубой кофточке.

– А-а, – Александра с трудом вспомнила эту неразговорчивую девушку.

– С полгода, как к нашей компании прибилась. Детдомовская, откуда-то из-под Челябинска. У них в интернате такое творилось! Директриса почти в открытую девчонками торговала. Представляешь? Клиенты постоянные были, да не простые, а высокое начальство, важные персоны.

– Ничего себе!

– После выпускного сразу продали её и ещё нескольких. Оформили всё так, будто какой-то фонд лучшим выпускницам путешествие в Турцию дарит за успешное окончание средней школы. Провожатого приставили, якобы для охраны, чтобы никто не обидел. А это уже здешний сутенёр был. Вот, стоит теперь на улице сиротка…

– И что, до сих пор та директриса в интернате… трудится? – ужаснулась Александра.

– Откуда я знаю! Да и что с такой будет? Всё там у неё схвачено… шито-крыто. Мразь! Растит молодое поколение… И что теперь этой девочке делать? Она по-другому жить не умеет!

– А ты умеешь?

– Обидеть хочешь?

– Нет…

– И не старайся! Я попала сюда от отчаяния… ну, и по глупости, конечно. А её… воспитывали для этого. С детства. Ты разницу понимаешь? Она другого обращения не видела. Так и пропадёт!

– Страшно…

– Вот именно. Её Олька Большая «под крыло» взяла. У них один сутенёр.

– Ну вот, видишь! Всё-таки и добрые отношения бывают в вашей среде.

– Иногда – да. Но в глубине души мы все ненавидим друг друга.

– Да за что? У всех же судьбы исковерканы! Что вам делить?

– «Вам»? А ты как бы уже и не с нами! Ну, ты глупая! «Что делить»… Не «за что», а потому что проституция – это конкурентный бизнес!

– Да какой «бизнес»?

– Суровый! Но ты права. «Бизнес» – для сутенёров. А для нас – способ выживания. И каждая хочет заработать. Уличные ненавидят тех, кто в отелях работает, потому что бабла больше, да и безопаснее. Отельные – тех, кто в шикарных салонах. Завидуют!

– А я никого не ненавижу, и не осуждаю даже…

– Что не осуждаешь – правильно. Тут все и правда несчастные. Да и мы с тобой – тоже… Но запомни: никакой дружбы здесь не бывает! Тебе никто не поможет. Если вдруг полиция заметёт, или гадость какую подхватишь, на улице окажешься. А там ни от кого защиты не жди. Я в от, грешна, тоже руку помощи не протянула год назад старой знакомой. Лариска искала меня, звонила… А я пряталась от неё, потому что не хотела Кызылая просить за ВИЧ-инфицированную… Да он бы и не стал связываться…

– Жуть! Всё! Я хочу домой! С меня хватит этих страшилок!

– Тю-у! Да ты настоящих ужасов ещё не видела!

– Всё равно. Я уеду скоро…

– Мечтательница… Отработай долг, потом Каракюрт тебя, может быть, и отпустит… если очень постараешься. Или беги! Но только не сейчас, а то он меня оштрафует, – усмехнулась Галя. – Но тогда тебе – прямая дорога в тюрьму, где жить придётся в одной камере вместе с какими-нибудь туберкулёзниками, или похуже… в ожидании депортации. Только кто поручится, что дождёшься? Так вот, подруга….

– А ты откуда знаешь про тюрьму?

– Да прямо «оттуда»… Так что, чем тюрьма – лучше сразу смерть! Да и, по-любому, свобода слаще! Даже такая, как у нас… Гуляем вот с тобой, на Босфор любуемся, в кафешках сидим, сладостями балуемся. А что будет завтра – неизвестно…

Вернулись в отель далеко за полночь.

Средних лет турчанка на ресепшене, сонно потягиваясь, посмотрела на вошедших не то оценивающе, не то осуждающе.

– Не обращай внимания, – сказала Галка, поймав смущённый взгляд Саши. – Она, в принципе, нормальная тётка. Правда, как и все местные бабы, жутко ненавидит русских проституток.

– За мужей боятся, что ли?

– Типа того. Вслед шипят: «Allah onu kahretsin[14]14
  Да проклянёт её Аллах (тур.)


[Закрыть]!» Это чуть ли не первая фраза, которую я запомнила по-турецки, – усмехнулась Галина. Её усмешка уже не выглядела такой беззаботной, как в начале дня. – Случается, что и поколачивают наших…

Саше не хотелось оставаться одной на новом месте. Её номер, казалось, таил мрачные секреты и неведомые опасности. На душе «кошки скребли» от неизвестности.

– Пойдём ко мне, кофейку попьём, – пригласила она соседку.

Включила электрочайник, достала из миниатюрного буфета маленькие, как будто игрушечные, чашечки, на которые обратила внимание ещё утром, всыпала в каждую по ложке растворимого кофе из банки, стоящей тут же, залила кипятком.