Текст книги "Когда звенят серебряные колокольчики"

Глава 5. Генеральская уборка и маковые бараночки

Друзья пошли по тропинке и, как советовал Леший, в конце её хором позвали:

– Избушка, избушка, мы к тебе!

Смотрят, а избушка на курьих ножках уж им навстречу ковыляет. То и дело наклоняясь, она единственным оконцем внимательно глядела в землю, разгребала её и, если что-то находила, когтистой лапой – через болтающуюся на одной петле дверь – засовывала внутрь избы.

Вдруг окошко распахнулось, высунулась разъярённая Баба Яга в съехавшем набекрень платке и стала браниться:

– Опять всё ходуном ходит, и мусору мне в комнату опять натаскала! Сколько раз просила этого не делать! И так беспорядок! Сорить все мастера, а помочь убраться некому! Хоть бы половик кто вытрусил!

Баба Яга стала вытряхивать в окно половик.

– Трух, трух! – бормотала она себе под нос. – Трусись половичок хорошенько, чистым будешь!

Половик вырвался из её руки и, несколько раз хлопнув себя краями, стал самостоятельно труситься. При этом он приговаривал:

– Трух, трух! Знаю, знаю, и очень стараюсь!

Облако пыли тут же накрыло изумлённых гостей, стоящих в сторонке.

Скоро чистенький половик влетел обратно в окно. Баба Яга, не заметив друзей, скрылась вслед за ним.

И тут же вновь послышался её возмущённый голос:

– Не туда, не на стол, у порога ложись, бестолочь! А вы, бездельницы, кыш на улицу, стряхните с себя пыль, да проветритесь, а то плесенью пропахли!

В окно было видно, как она шваброй гоняет по избе летучих мышей. Те метались, не желая вылетать. Но потом с обиженным визгом всё же выпорхнули в окно и, недовольно попискивая, повисли верх ногами на краях крыши.

А Баба Яга принялась наводить порядок. Стало слышно, как она гремит кастрюльками и сковородками, расставляя их по местам. При этом Яга ласково приговаривала: «Все на полочку садитесь, повернитесь, потеснитесь, вместе дружно разместитесь!» Но кастрюльки и сковородки, видимо, не желали сидеть в тесноте дружно. Они громко брякались и дзинькались о бока друг друга и при этом отпускали колкости:

– Поменьше бы макарон варила, толстуха! Ишь, день ото дня пухнешь!

– А ты вчера картошку пережарила, неумеха! Сама видела!

– Зато от тебя молоко утром сбежало, вот!

Голоса становились всё визгливей, бряканье шумнее, и вдруг раздался ужасный грохот, что-то посыпалось на пол.

– Ну что за беда! Вот наказание-то! Полка моя упала! А ведь просила ж не толкаться! – Баба Яга в отчаянии хлопнула руками, топнула ногами, шмыгнула носом и вдруг… громко заплакала.

– Пошли, сейчас можно, она размякла, добрая будет! – шепнула друзьям Дуду.

И они осторожно подошли к избе на курьих ножках. Та, обрадовавшись гостям, закудахтала, замахала ставнями и присела. Легко взобравшись на крыльцо, гости на всякий случай постучали в открытую скособоченную дверь.

– Кого это ещё в такой беспорядок принесло?! Ну, как назло! Ну, уж раз пришли, заходите!

…Баба Яга сидела на полу в окружении притихших от испуга кастрюль и сковородок. Вид у неё был самый что ни на есть баб-ягский: крючковатый нос с противной бородавкой висел до острого подбородка, огромный единственный жёлтый зуб торчал изо рта, как клык, волосы космами выбивались из-под небрежно залатанного платка. А руки со скрюченными коричневыми пальцами, казалось, вот-вот сейчас всех загребут.

Однако в тоже время расстроенная Яга под полкой, повисшей на стене на одном гвозде, показалась друзьям такой несчастной, что они совсем не испугались. Она ещё пару раз огорчённо всхлипнула, но, застеснявшись гостей, утёрла слёзы.